"От звёзд — к терновому венку" - читать интересную книгу автора (Филиппов Леонид)

АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН КАК ФАБРИКА ЖЕЛУДОЧНОГО СОКА. «Второе нашествие марсиан»

Герой повести не просто здравомыслящий. Он неглуп и эрудирован. Намного разумнее и начитаннее большинства жителей городка. Не простой скучный обыватель, но обыватель с широким кругозором и способностью к философствованию (и вовсе не в том смысле, в каком полагает себя философом доктор Опир). Хороший работник, на отличном счету — и недаром. Добавим к этому грамотные и точные высказывания по педагогической психологии и по психологии вообще. «Родители твоих учеников почему-то воображают, будто ты чудотворец и своим личным примером способен помешать их детям устремиться по стопам родителей», — сказано, между прочим, вполне в духе идей самих АБС.

Ну, побывал в «котле», сломлен, трусоват. Болен, стар, устал до невозможности. А учил-то, похоже, с интересом — когда-то. Астрономия… «Когда он удрал из города, Полифем на меня чуть в суд не подал: мол, довел мальчишку учитель до беспутства своими лекциями о множественности миров». Четыре тысячи учеников — весь город! И что?..

Да и вообще, ведь это все — лишь характер. А главное? А главное — порядочность. До момента с выдачей партизан — с порядочностью все в полном порядке. Да и выдачей это не назовешь. Он ведь только потом, когда увидел их, тех, кого выдал, тогда только задумался. А раньше это были для него попросту бандиты. Ну да, да, узость мышления, штампы. Всё — да. Но — не подлость. Бездарный мир…

И в этом же герое заметен контраст между конформизмом обывательского характера и интеллектуально-холодным видением стороннего наблюдателя. Ведь он одновременно и «один из них», со всеми потрохами, и он же — вне серой массы по уму. Раздвоение… «Сумеречный разум моих необразованных сограждан, убаюканный монотонной жизнью, при малейших колебаниях рождает поистине фантастические призраки». И буквально тут же: «А по-моему, жизнь и без того достаточно беспокойна. Всем нам следовало бы беречь свои нервы. Я читал, что слухи опасны для здоровья в гораздо большей степени, чем даже курение». И — он же: «…какие-то стриженые крикуны… никогда не вытирающие ноги в передней; и все их разговоры о всемирном правительстве, о какой-то технократии, об этих немыслимых „измах“, органическое неприятие всего, что гарантирует мирному человеку покой и безопасность». Обыватель? Трус? Примитив? Сложнее и живее. И — умнее! В точности суждений ему не откажешь. «Конечно, я плохо разбираюсь в путчах и революциях, мне трудно найти объяснение всему, что сейчас происходит, но я знаю одно. Когда нас гнали, как баранов, замерзать в окопах, когда черные рубашки лапали наших жен на наших же постелях, где вы были тогда, господа экстремисты… Почему вы не оставите нас в покое? Все вы, господа, унтер-офицеры, и ничем вы не лучше дурака-патриота Полифема».

Мир этого городка — далеко-далеко не черно-белый. Это вам, господа хорошие, не Гиганда… Это — ЗЕМЛЯ.

В какой-то момент АБС все же позволяют себе резко завысить и ум, и речевую культуру героя, сделав его едва ли не носителем авторского монолога. Тот, кто произносит отповедь Харону, — воистину собирательный персонаж, а не просто пожилой неглупый человек, добрый усталый обыватель. Он формулирует отношение интеллигенции конформистской к интеллигенции «революционной» — к тем, кто полагает себя элитой… Или все-таки это отношение человека созидающего — к плесени?.. «Экая жалость — цивилизацию продали за горсть медяков! Да скажите спасибо, что вам за нее дают эти медяки! …Я уверен даже, что вы не нужны большинству разумных образованных людей… воображаете, будто ваша гибель — это гибель всего человечества…»

А в самом деле — кто из них прав? Ведь никакие марсиане для реализации истории «Второго нашествия» вовсе не нужны — как не нужен слег в Стране Дураков. Достаточно всего лишь раз и навсегда устранить необходимость труда за хлеб насущный, в поте лица своего — и… И тогда — что? Исчезнет ли и вправду стремление человечества к некоему никем не определенному «прогрессу»? Или все же потребность в движении для нас важнее, чем наличие у этого движения цели?..

Нет ответа. Писатель не выписывает рецептов и даже не предсказывает течение обнаруженной болезни.

Анекдотический эпизод с незамеченным марсианином — отличная аллегория. И вполне в духе Стругацких. Инопланетянин появился, протянул бумагу, взял пакетик и исчез. Так сказать, вступил в контакт. А они как раз были заняты насущным — спорили о марках. Вот и не заметили ничего. Делов-то…

А авторский оптимизм… Его не так уж много, и весь он — в словах Харона: «У меня, к сожалению, тоже пока нет слов, а их надо найти. Грош нам всем цена, если мы их не найдем».