"Казино "Палм-Бич"" - читать интересную книгу автора (Рей Пьер)Глава 4– Я очень тороплюсь, мисс,- нервничал Баннистер, протягивая в окошко регистрации авиабилет. Брюнетка и бровью не повела. По судорожному вздрагиванию ее плеч Самуэль видел, что она занята какой-то таинственной работой, смысла которой он не мог уловить. Он в очередной раз постучал по стеклу костяшками пальцев, пробуя привлечь внимание девушки. – Я опаздываю на самолет! Прошу вас, только штамп… Без него меня не пропустят… Брюнетка бросила на него уничтожающий взгляд сине-зеленых глаз, которые за толстыми линзами в тяжелой роговой оправе показались ему неестественно большими и безобразными. Продолжая содрогаться всем телом, она сказала прерывистым голосом: – Я занята. – Чем?- возмутился Баннистер, испугавшись, что не успеет на посадку. – Неужели не видите? Я мастурбирую,- ответила девушка.- Не верите? Посмотрите сами! Самуэль наклонился и просунул голову в окошко до самых плеч. Женщина сидела на стопке из трех толстенных телефонных справочников и яростно терла правой рукой по клитору. Ее ноги были широко расставлены, и Баннистер хорошо видел, как пушившиеся внизу живота волосы чернильно-черного цвета мягкими завитками исчезали между бедер и карабкались вверх, доходя до пупка, наполовину прикрытого поясом, к которому крепились чулки телесного цвета. – Вам нравится?- спросила она, не прекращая двигать рукой. Самуэль смотрел на нее, вытаращив глаза. Его лицо пылало, как раскаленная сковорода. Оцепенев от такого наивного бесстыдства, он не мог произнести ни слова. – Хотите попробовать?- предложила она.- Смелее! Все настоящее… Положите свою руку сюда… – Вы не возражаете?- колебался Баннистер.- Нет, правда можно? – Ну конечно, олух! Вот так… А теперь пальчиками, вверх-вниз, вверх… Самуэль сунул онемевшие пальцы туда, куда направила их брюнетка, и начал тереть ими по клитору. – Свинья,- раздался голос Кристель. Самуэль открыл глаза и окончательно проснулся. Он лежал среди знакомой надоевшей обстановки супружеской спальни рядом со своей толстой женой и самозабвенно тер рукой ее промежность. Они были женаты уже двадцать лет, имели троих взрослых детей, один из которых учился в университете,- гордость Баннистера. Лет пять тому назад Кристель, прервав любовную игру в самый пикантный момент, заявила, что больше такими глупостями заниматься они не будут. И свое слово она сдержала. – Мне приснился кошмарный сон,- сказал он извиняющимся тоном, побагровев от стыда. – Тварь! Грязное животное! Она встала и вышла из спальни. Зазвонил телефон, и Кристель вернулась. – Ален Пайп,- ледяным голосом сказала она. Самуэль рывком выпрыгнул из кровати и босиком прошлепал по коридору, где уже плавал запах поджаренного хлеба и свежесмолотого кофе. – Ален? – Мне нужно встретиться с тобой, Сэмми. – Прямо сейчас? – Немедленно! – Но это невозможно!- простонал Баннистер.- К тому же я не в духе… – Когда сможешь? – Во время обеда в «Романос». – Нет, там всегда слишком много знакомых. Приезжай в гриль к Пьеру. – Ален, скажи по крайней мере… В трубке послышались гудки. – Что ему нужно?- крикнула Кристель из кухни. – Не знаю… – Но он же не просто так звонил тебе? Самуэль сел на краешек табуретки. – Он хочет со мной встретиться. Кристель заложила два очередных кусочка хлеба в тостер и сказала: – Не могу понять, что может быть у вас общего? Этот Пайп… Разведенный, ленивый, бабник… – Он классный друг!- возразил Баннистер.- У него большие неприятности: вчера его уволили с работы. Задумавшись, он окунул поджаренный, намазанный маслом и джемом ломтик хлеба в чашку с кофе. Ален трижды прошёл мимо банка, пока решился зайти внутрь. Банк «Бурже» выдавал огромные суммы наличными гигантским международным корпорациям. Среди его клиентов значились «Дженерал моторс», «Ай Ти Ти», «Нейшнл Сэйл» из Детройта, «Хакетт Кэмикл», «Лей Лойдс» и многие европейские компании. Дрожащей рукой он заполнил чек на пятьсот долларов и протянул его кассиру. Тот с холодной вежливостью скользнул взглядом и, поставив на нем закорючку, спросил: – Купюрами по 100 долларов, мистер Пайп? Ален смог лишь кивнуть головой, от волнения у него пропал голос. Он поспешно сунул деньги во внутренний карман пиджака и, внешне ничем не выдавая своего волнения, направился к выходу. Оказавшись на улице, он с трудом удержал себя, чтобы не броситься бежать. Перешел на противоположную сторону, зашел в бар и сел на табурет у стойки. Бармен, не пытаясь скрыть недовольства, отложил в сторону газету с биржевыми сводками. – Слушаю вас. – Двойное виски,- попросил Ален. – Со льдом? – Без… и не двойное, а тройное! Бармен неодобрительно посмотрел на него, затем на часы: 9 часов 12 минут. Обычно даже самые горькие пьянчужки из завсегдатаев не появляются раньше полудня. – Оливер Мюррей спрашивал о вас минут десять тому назад. – Что ему нужно? Пэтси безразлично пожала плечами. – Такая путаница в документации по фтору! Никак не могу разобраться. Уже девять двадцать, вам следует поторопиться. Перед кабинетом Мюррея он едва не дал задний ход, но собрался с духом и дважды легко постучал в дверь. Когда он вошел, Мюррей тут же бросил взгляд на часы: Девять двадцать две. – Извините, я опоздал,- сказал Баннистер.- Как ваши успехи? Ответом было зловещее молчание. Мюррей уставился на него своими поросячьими глазками и стал поигрывать карандашом. – Я разговаривал с Токио,- не совсем уверенно сказал Баннистер, пытаясь оправдаться. В глазах Мюррея сверкнули молнии. – «Машибуту»… фтор… Звонили из дочерней компании. Лицо Мюррея стало опасно подергиваться. – В Токио сейчас двадцать три часа двадцать две минуты. Неужели?- смущенно пробормотал Самуэль.- Вы уверены в этом? – Баннистер, вы ужасно меня разочаровываете. Какая у вас зарплата? – Около двух тысяч двухсот долларов. – Солидно! – У меня двадцать один год стажа. – Это много. Самуэль напрягся. Сейчас последует смертельный приговор. – Мюррей, я вас предупреждаю: то, что вы задумали сделать со мной, будет вам дорого стоить. К чему вы можете придраться? Я обращусь к адвокатам! Трюк, который вы проделали с Аленом Пайпом, со мной не пройдет! В чем вы можете меня упрекнуть? Выкладывайте, Мюррей, я вас слушаю. – Убирайтесь!- неожиданно резко бросил Мюррей.- Ваше агрессивное поведение заслуживает наказания! Самуэлю вдруг захотелось обнять его: угроза наказания автоматически исключала увольнение. – Послушайте, Мюррей… – Уходите! – У меня плохо начался день с женой… В необъяснимом порыве захлестнувших его чувств он схватил руку своего мучителя и горячо пожал ее. Мюррей побагровел от злости и попытался освободиться, но Баннистер был крепким парнем. В коридоре он не сдержался и несколько раз подпрыгнул козликом. На этот раз пронесло… Не в силах сдвинуться с места, Ален с благоговейным ужасом взирал на величественные стены отделения банка «Бурже» на 8-й авеню. Он размышлял над тем, как провести очередной эксперимент, и от этих мыслей сердце уходило у него в пятки. А надо было всего лишь войти – таких отделений банка в Нью-Йорке было двенадцать – заполнить чек на тысячу долларов на свое имя, получить деньги и как ни в чем не бывало выйти на улицу. Первый раз ему повезло. Но вот сейчас ошибка вскроется, его арестуют и посадят за решетку. Ощущение страха достигло пика, когда он вошел в центральный холл. Стиснув зубы, обливаясь потом, он с трудом дошел до окошечка кассы. Передавая чек кассиру, Ален подумал, что вот-вот упадет без сознания. Кассир взял чек и наметанным взглядом проверил его по какому-то лежащему перед ним списку. – Какими купюрами желаете получить, мистер Пайп? – Сотнями,- промямлил Ален. – Восемь, девять, десять… Пожалуйста. Кассир протянул новые хрустящие деньги, и Ален, едва уняв дрожь в руках, взял их. Не успел он сделать и двух шагов, как за его спиной раздался голос: – Мистер Пайп! Собрав в кулак остаток сил, Ален медленно обернулся, но скрыть побледневшее лицо не мог. – Слушаю. – Если вы позволите, мистер Пайп… Кассир протянул ему в окошко какой-то буклет. – Здесь все написано. Прибыль составляет шесть и двадцать пять сотых процента после вычета всех налогов. Прекрасная возможность вложения капитала. Подумайте над этим! Кивком головы Ален поблагодарил его и направился к выходу. Теперь он знал, что смерть – это не что иное, как то ощущение, которое он только что пережил. Марину разбудили солнечные лучи, к полудню добравшиеся до раскрытого окна мастерской. Она приоткрыла глаза и тут же закрыла их, натянув на голову простыню. Гарри, ты здесь? – Да. – Что ты делаешь? – Горбачусь. – Который час? – Поздно. – Молоко осталось? – Не знаю. – Ты можешь посмотреть? – Нет. – Гарри? – Да? – Ты плохой, Гарри! – Да. – Принеси молока. – Нет. Марина зевнула, потянулась, резко отбросила в сторону простыню и села на кровати, протирая кулачками глаза. Сидя на корточках в глубине комнаты, Гарри размешивал деревянной палочкой в тарелке какую-то цветную микстуру. Марина встала и направилась в ванную, захватив по пути соломенную шляпку, которую тут же водрузила себе на голову. Повертевшись три минуты под теплыми струями душа, она затем долго чистила зубы. Закончив, бросила влажную щетку в сумку, а не поставила, как обычно, в стакан. Вытершись досуха, молча прошла через мастерскую, оделась и небрежно засунула в сумку перчатки и шляпку. Краем глаза Гарри внимательно наблюдал за ней. – Уходишь? – Да. Она взяла со стола половину яблока и впилась в нее зубами. – Я возвращаюсь к Алену,- сказала она, не переставая жевать. Гарри неопределенно хмыкнул. Когда она направилась к двери, он даже не обернулся. Гриль-бар был переполнен, а метрдотель – любезен, но непреклонен. – Меня ждет друг,- нервничал Баннистер.- Вон он… Я его вижу! Из дальнего угла зала Ален подавал ему знаки поднятой рукой. Лавируя между столиками, Самуэль нечаянно опрокинул на скатерть чей-то стакан и, не остановившись, извинился. Тяжело дыша, он упал на стул. – Для начинающего безработного ты красиво стартуешь,- заметил он, не успев отдышаться.- Спрашивается, откуда люди берут бабки? Начинай, рассказывай! Вдруг он наклонился к бутылке, лежащей в корзиночке из ивовых прутьев, и его глаза от удивления округлились. – Что это? Ален откупорил бутылку и налил янтарную жидкость в стоящий перед Баннистером бокал. – «Померол» 61-го года выдержки. Баннистер пригубил и уважительно закивал головой. – Сколько? – Сорок пять долларов. Самуэль поперхнулся. – У тебя все в порядке с головой? – Сэмми, могу я тебе полностью доверять? – Конечно, нет. А теперь послушай меня… На работе паника, и мы можем потрепаться не более двадцати минут. Усек? – Да или нет, Сэмми? Ты способен хранить тайну? – Ты прекрасно знаешь, что нет. Ален быстро достал из кармана распечатанный конверт. – Читай. Баннистер тут же заметил на конверте банковский штемпель. – Если ты заставил меня проехать через полгорода, чтобы посмотреть на твои несчастные долги, со мной сейчас случится нервный срыв. – Читай! Самуэль развернул лист и быстро пробежал глазами две строки: «Доводим до Вашего сведения, что мы перечисляем на Ваш лицевой счет выходное пособие в сумме 1 170 400 долларов». Он с безразличным видом положил бумагу на стол. – Ты думаешь, что, заказав гамбургер, я смогу скрыть свое крестьянское происхождение? Ален расстреливал его глазами. – «Хакетт» перевела мне больше миллиона долларов, а ты задаешь идиотские вопросы. Баннистер пожал плечами. – А вчера вечером я ужинал с папой римским! А? Старина, проснись… В прошлом месяце я получил счет за телефонные переговоры на восемьсот тысяч долларов. Ты думаешь, я бросился оплачивать его? Такие глупости случаются каждый день. Кто их принимает всерьез? Свыше миллиона долларов! Да я купил бы себе гарем, залил в бассейн виски и не вылезал бы оттуда до конца своих дней! – Ты не знаешь одной детали,- мрачно произнес Ален.- Деньги на самом деле лежат на моем счете. Баннистер рассмеялся. – Уговорил! Я пришлю тебе бронированный фургон. – Они мне их перевели,- стоял на своем Ален. Только теперь Баннистер заметил, каким осунувшимся и бледным было лицо у его друга. – Ален? – Восемь дней я ломал голову над тем, как выплатить Мабель алименты! Я задолжал банку триста семьдесят два доллара. Только что я побывал в двух отделениях банка «Бурже»: в одном снял со счета пятьсот долларов, в другом – тысячу. Мне их выдали без проблем. Ну, хитрая голова, как ты это объяснишь? – Никак,- сказал Самуэль.- Это просто невозможно. Ален резко вытащил из кармана пиджака пачку банкнот. – А это что? Использованные презервативы? Повторяю, я был пустой, как барабан! У меня не было денег даже оплатить жилье!. – Невероятно! То, что ты рассказываешь, – мистика. – Но денежки ведь лежат на моем счете! – Понимаю, тебе бы этого хотелось. – Но они там, в моем банке! – Ты их клиент. Они тебя знают. Сумму в полторы тысячи долларов они могут даже не проверять. Мелочь! – Миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов – мелочь? – Тебе не могли перевести такую сумму, Ален. Я не могу поверить. – Я прикончу тебя!- взревел Ален. На лице Баннистера появилась деланная улыбка. – Ну если так, тогда ты прав. На твоем месте я пошел бы в «Бурже» и снял двадцать тысяч долларов. Если тебе их выдадут, я поверю в чудеса. Ты знаешь, который час? Вставая, он опрокинул стул и, опершись руками о стол, глядя Алену прямо в глаза, сказал изменившимся голосом: – Даю голову на отсечение, что твоя история, Ален,- туфта. Я хотел бы, чтобы ты мне сказал одно – зачем все это кино? Лицо Алена приобрело растерянное, детское выражение, и от бессилия он закусил губу. – Честное слово, Сэмми, я сам задаю себе этот вопрос.- Затем он поднял голову и решительно выпалил:- – Ни черта в этом не понимаю, но я докопаюсь!.. |
||
|