"ТРАНСформация" - читать интересную книгу автора (Бендлер Ричард)

4. Язык и перемены: мягкое искусство наложения заклятий

В «Структуре магии. Том 1» я использовал выражение «заклинания». Действительно, слова способны осуществить очень серьезные изменения. Оккультисты, философы, психологи и писатели отлично знают, что слова действительно обладают «волшебным» действием. Когда я предлагаю клиенту «подвергнуться заклинанию», то делаю это сознательно. Я хочу, чтобы человек открылся для возможности перемен, понял, что перемена может показаться «магической», а так часто и бывает.

В стимулировании перемен есть один очень важный момент. Вы должны убедиться в том, что люди чувствуют, что вы понимаете их проблемы. А затем следует как можно быстрее перевести их из проблемного состояния в стадию решения, которое вы для них приготовили. Слова — это первичное средство, с помощью которого вы можете способствовать осуществлению перемен такого рода.

Наблюдая за работой Вирджинии Сатир, я заметил, что она постоянно повторяет сенсорные предикаты своих кли- ентов. Предикаты —• это те слова и фразы, которые показывают, какое из пяти органов чувств доминировало в момент речи.

Клиент мог сказать: «Я чувствую, как меня что-то придавило... Я не могу сдвинуться с места. Я просто не вижу выхода». Вирджиния отвечала: «Я чувствую, что тяжесть ваших проблем не дает вам найти направление. Лучший путь вам пока еще не ясен...»

Она делала это интуитивно и добивалась настоящей близости с клиентами.

С другой стороны, я наблюдал за теми психотерапевтами, которые не были знакомы с концепцией сенсорных предпочтений. Они со всеми говорили одинаково. Например: «Проблемы меня буквально задавили» — «Вам нужно выслушать то, что я скажу, чтобы увидеть свет в конце туннеля». Эти специалисты говорили со своими клиентами на разных языках, и те чувствовали, что их не слышат и не понимают.

Подобные проблемы иногда возникают у семейных пар, которые не понимают этих различий. Один человек — визу- ал и может выражать любовь подарками и цветами. Но другому — аудиалу — недостает нежных слов. Он не слышит заветной фразы «Я тебя люблю», произнесенной вслух.

Когда вам удается совпасть с предпочтительной сенсорной системой собеседника, вы сможете направить его в новом направлении, повысить его способность эффективно обрабатывать информацию и осуществлять долгосрочные перемены. Мы не хотим, чтобы человек замирал в одном состоянии. Именно отсутствие гибкости и стало источником его проблем.

Одно из моих возражений против метода Монтессори заключалось в следующем. Изначально, как только выяв- лялись дети-кинестетики, их начинали учить только кинестетическими методами. Детей-визуалов учили только визуально, а аудиалов — только аудиальными методами. Такой подход значительно ограничивал возможности детей. Они оказывались запертыми в одном канале, тогда как реальное обучение связано с использованием всех сенсорных каналов с целью оптимизации потенциала личности.

Расширение опыта клиента путем расширения ограничений его клиентивной модели — основа методов, используемых успешными психотерапевтами и преподавателями, опыт которых я изучал. Я выявил и другие характеристики, в том числе следующие:

они были проактивны и нацелены на результат, а не исповедовали формализованный подход;

у них была развита острота чувств; они реагировали на конкретное поведение пациента, а не опирались на концепцию того, что должно было быть сделано;

они демонстрировали поведенческую гибкость, пробовали разные подходы и стремились сформировать те же качества у своих клиентов;

они были убеждены (хотя не всегда это сознавали), что для осуществления перемен структура проблемы клиента гораздо важнее, чем ее содержание;

они рассматривали «проблемы» клиентов как вызов, как возможность учиться;

они оценивали состояние клиента как попытку справиться с проблемой, но не как признак болезни или депрессии;

они обладали бессознательными или интуитивными навыками; у них были общие поведенческие паттерны.

Этих специалистов отличал еще и характер задаваемых ими вопросов. Они обладали способностью задавать вопросы, которые направляли клиентов к выздоровлению. Анализируя их опыт, мы обнаружили, что они не стремились собрать массу информации об истоках проблемы. Гораздо больше времени они уделяли тому, чтобы помочь клиенту собрать информацию, которая была удалена, искажена и обобщена.

Таким образом, клиент получал возможность рекон- фигурировать свою внутреннюю карту. Синтаксические различия, опубликованные в «Структуре магии. Том 1» в виде метамодели, были сформулированы для того, чтобы проанализировать чувственное представление (глубинную структуру) мыслей и их выражение (поверхностную структуру), сформированные после того, как информация была отфильтрована пугем удаления, искажения и обобщения.

Упрощенный вариант этой модели изложен в Приложении 4. Я предлагаю вам не пожалеть времени на то, чтобы изучить и попробовать на практике различные паттерны. Сейчас мы поговорим о том, что становится возможным после овладения этим приемом.

На протяжении многих лет люди считали метамодель формой психотерапии. Возможно, это происходило потому, что в книги включались расшифровки сеансов психотерапии, выявлявшие нарушения метамодели клиентом и ошибки терапевта.

Но метамодель не имеет ничего общего с психотерапией. Это мощный, рекурсивный, лингвистический паттерн, используемый для сбора качественной информации. Вот почему, используя метамодель, я всегда начинаю с самого большого блока информации, а вовсе не так, как было описано в «Структуре магии. Том 1».

Цель метамодели — в предельной точности. Нужно задать такие вопросы, которые помогут вам выяснить, как проявляется проблема другого человека. Тогда вы будете уверены в том, что решите только проблему, не коснувшись ничего другого в жизни клиента.

Представьте, что к вам приходит человек и говорит: «Я чувствую себя подавленным». Вам нужно подвергнуть сомнению обобщение (квантор общности), присутствующее в этом заявлении. Спросите: «Каждый момент каждого дня? Даже принимая душ?» Человек наверняка признает: «Нет, не всегда». После этого спросите: «Тогда как же вы понимаете, что чувствуете себя подавленным?» Некоторые отвечают: «Я ощущаю депрессию всегда, когда у меня появляется свободное время». Имея в распоряжении такое средство, как метамодель, можно продвигаться далее. Спросите: «А как вы понимаете, что оно свободное?» И люди отвечают: «Потому что мысли начинают блуждать...»

«Ага, блуждание мыслей» — первая идея поймана. Теперь можно переходить к сбору качественной информации. Спросите: «Что именно происходит, когда у вас блуждают мысли?» Нужно выяснить все детали того, как клиент создает соответствующую обстановку: все возникающие образы, все звучащие голоса, все блуждающие ощущения, все комбинации этих факторов.

При таком подходе вы намеренно представляете опыт как происходящий по воле человека, а не как не поддающийся контролю. Вы говорите: «Значит, если вы представляете себе X, а затем говорите себе У, то вы чувствуете 2...» Данный процесс, проводимый подобным образом, изначально настраивает человека на возможность перемен.

Если мы будем говорить иначе — «У меня депрессия» или «Моя проблема — фрустрация», то глагол превращается в существительное (номинализация). Тем самым устраняется информация о том, что человек сам рисует образы, ведет с собой негативный диалог и сам ощущает негативные чувства.

В каждом предложении отсутствует перформатив (указание на то, кто ответственен за действие, являющееся основой жалобы). Как только удастся его восстановить, ответственность и сила вернутся к клиенту. Я обычно пользуюсь фразой: «Значит, вы хотите мне сказать, что...». Она достаточно эффективно восстанавливает пропущенный перформатив.

Клиент может сказать: «Я несчастлив», и заявить, что «никогда не буду счастлив по-настоящему».

Можно подвергнуть сомнению слово «никогда», а можно поступить иначе. Я могу сказать: «Итак, вы хотите мне сказать, что никогда не будете счастливы». Клиент отвечает: «Да, именно». Я спрашиваю: «И откуда вы это знаете?», потому что человек говорит о состоянии своего разума, а не о природе реальности.

Клиент обычно отвечает: «Я просто знаю это, потому что...» Тут я перебиваю: «Нет, нет. Я не хочу знать, почему... Я хочу знать, откуда вы это знаете». Мне отвечают: «Потому что я никогда и не был по-настоящему счастлив». Я говорю: «Если вы никогда чего-то не пробовали, откуда вам знать, понравится вам это или нет? Может быть, счастье вовсе не стоит тех восторгов, которые вызывает? Может быть, по-на- стоящему счастливые люди на самом деле несчастны? Вдруг они просто притворяются? Все это может быть большим обманом». Тогда клиент припоминает: «Ну хорошо, я знаю, потому что в моей жизни были моменты, когда я был счастлив». Я тут же подхватываю: «Ах, значит, такие моменты были. И каково это было?»

Использование метамодели требует определенной степени отточенности и даже элегантности. Простое механическое повторение вопросов не принесет желаемых результатов. Используемый вами язык должен предрасполагать к переменам. Например, когда я вывожу людей из транса, то предлагаю им «вернуться и вспомнить это плохое чувство в последний раз». Никто не подвергает мои слова сомнению. Я говорю: «Вы ощущаете его?»

Мне отвечают: «Теперь это очень трудно».

Я говорю: «Поработайте над ним еще».

Теперь неважно, вернется ли это чувство в полной мере или лишь частично. Человек уже принял внушение о том, что дурное чувство можно испытать «в последний раз», и так оно и будет.

Вопросы метамодели направлены на сбор информации. Модель можно представить себе в виде меча, который разрубает проблему на мелкие части, отделяет то, что работает, и всегда приближает нас к желаемому результату.

Значит, к чему бы ни стремился ваш клиент, вы должны сказать: «Хорошо, мы отсечем все то, что не приближает вас к желанной цели».

Люди часто говорят, что они хотят, например, «чувствовать себя комфортно во время публичных выступлений». В этом заявлении уже присутствует пресуппозиция, с которой можно начать. Человек хочет хорошего. Вы можете проверить то, что в метамодели называется квантором общ- мости, спросив: «Вы хотите сказать, что хотели бы заснуть перед слушателями?» Клиенты отвечают: «Нет, конечно, нет. Нет, скорее... Мне бы хотелось, чтобы люди мной восхищались». Вы можете спросить: «Без каких бы то ни было оснований? Вы хотите, чтобы они просто вешались вам на шею от восхищения?» «Конечно, нет, — возмущаются клиенты. — Этого нам не нужно. Мы хотим...»

Таким образом, можно отсекать все ненужное до тех пор, пока клиент, наконец, не скажет: «Ну, хорошо, хорошо. Я хочу быть расслабленным, но уверенным в себе. Я хочу привлечь внимание моих слушателей и видеть, что мое выступление им нравится», И так далее.

Затем люди понимают, что они заглянули внутрь себя, увидели свой ужас, покрытый потом лоб, услышали дрожащий голос и смех слушателей. Вот тут-то можно сказать: «Отличный план. Это приведет вас в нужное состояние».

Они понимают, что это вовсе не отличный план, а то, что происходит с ними привычно, хотя и бессознательно. Задавая вопросы по метамодели, вы переводите эти факты в область сознания, замедляете их, а затем начинаете отсекать все лишнее. Метамодель сообщает вам все, что вы должны знать, в том числе и то, что делать дальше.

Один из своих любимых примеров я описал в «Магии в действии». Речь идет о женщине, которая, как только человек, с которым ей предстояло встретиться, по какой-то причине опаздывал, начинала представлять себе самые ужасные ситуации. Эта женщина восемь лет лечилась у трех разных психотерапевтов. Когда ее спрашивали, почему с ней это происходит, она всегда отвечала: «Я не знаю».

Но когда она сказала: «У меня есть проблема: я слишком приближаюсь», я понял, как ее решить. Нужно было отдалить образ. Эта женщина мысленно рисовала картину ужасной автокатастрофы. Образ приближался, становился крупнее и детальнее. Она уже физически ощущала запах нагретого металла и капли крови на своей коже. Такая картина напугает любого. Я понял, что нам нужно отдалить образы, сделать их менее различимыми, пока они не исчезнут совсем. Мы сделали это, и проблема была решена за 15-минутный сеанс.