"У Великой реки. Битва" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)

ГЛАВА 18, в которой герои неожиданно оказываются в осаде, находят удивительный способ из неё вырваться, а затем вступают в отчаянный бой с самыми разными, подчас невероятными, противниками и даже совершают акт неуместного милосердия

Разбудил меня Балин, тронув за плечо. Дождался, когда я открою глаза, шепнул:

— Давай на башню, твоя смена.

— Ага, иду! — сказал я, откидывая полог спальника.

«Собачью вахту» я всегда себе оставляю. Почему? А чтобы винить потом некого было, если проспим нападение.

— Как там?

Балин сделал неопределённый жест рукой, сказал:

— Демоны его ведают. Шляется кто-то в темноте, пару раз к убежищу подбирался. Но в окна-двери не лез, вот и я шуметь не стал. Кони храпели, но не бесились.

— Ну и правильно сделал, — кивнул я, схватил стоящий у стены карабин и полез по лестнице наверх.

Если кони храпели, но в стойлах не бились, значит, тварь была вредная, но угрозы на тот момент не представляла. Кони здесь учёные — не хуже собак караульных всё чуют. У любого зверья нюх на нечисть куда лучше, чем у людей.

В углу огороженного пространства башни стоял увесистый деревянный чурбак, на который можно было сесть, но эту мысль я сразу отмёл. Разоспался, пригрелся под боком у Маши, теперь меня ещё и усади поудобней — усну в момент. Несколько раз развёл резко руки в стороны, налил на ладонь ледяной колодезной воды из баклаги, плеснул в лицо. Хорошо. И ветерком потянуло по мокрой коже, быстро её высушивая.

Подошёл к ограждению, опёрся локтями на высокую, по грудь, каменную стенку. Вокруг темно, рассвет ещё и не напоминал о себе, до него часа полтора. Но сейчас полнолуние, света хватает, можно и поглазеть вокруг. Да и звёзд столько, да таких ярких, что они сами по себе землю освещать способны.

Почувствовал, как по мне взгляд мазнул. Хищный такой, но ленивый, словно тот, кто на меня смотрел, как раз в этот момент подумав: «Вкусный, но не дотянусь». Откуда взгляд-то? Вроде как из кучи кустов, которыми обросло скопление валунов у самой дороги — шагов пятьдесят от укрытия.

Интересно, кто там? Интерес у меня тоже такой, ленивый, как и у того, кто на меня смотрит. Ему не дотянуться, а я и не полезу выяснять. Так и сидим каждый со своей стороны. А всё же интересно. Любопытство ведь не порок, верно? Мантикора, наверное. Они тут водятся, да ещё запах другой мантикоры на воротах. Вот и пришла выяснить, кто на её владения посягает, а найти никого не может. Нет тут другой мантикоры: только мы в каменном укрытии, не дотянешься.

Где-то далеко, за грядой холмов, истошно завыла какая-то тварь. На матёрого лешака смахивает голосом, я таких уже слышал. Точно лешак, потому что его вой подхватила вторая глотка, третья, а потом заголосила целая стая. Такая стая, кстати, может и с мантикорой сцепиться. Когти у лешаков длинные и, как кинжалы, с обратной заточкой, острые, а зубы, хоть и не длинные, но как гвозди. Мерзкие твари, я о них говорил уже. Предпочёл бы с мантикорой в тёмном месте столкнуться, чем со стаей лешаков. Кидаются всегда из засады, причём со всех сторон — не успеешь отбиться. А сейчас у них там какие-то свои игры. Власть делят или самок.

О, угадал, мантикора в кустах была. После того, как лешаки разорались, она рыкнула, скользящей тенью бесшумно прошла вдоль валунов и исчезла в щели между ними. Ушла границу территории оберегать, наверное. Или демоны её знают, зачем ушла.

Потом опять стало тихо, лешаки, подравшись всласть, судя по визгу, заткнулись. Ближе к рассвету заметил пробежавшего по склону холма ырка. Тоже та ещё дрянь. Лесной упырь, да ещё и нечисть. По людям не специализируется, где ему тут людей набраться, но попадаться на дороге точно не следует. Умеет глаза отвести немного, за это время до жертвы добраться и одним ударом кишки выпустить. Они все из одного племени — упыри, гули, ырки. Родственники, так сказать.

Потом опять вернулась мантикора, переставшая уже прятаться, походила кругами возле всё тех же кустов, затем назад ушла. Дело шло к рассвету. Диск солнца над горами ещё не появился, но лучи его уже окрасили розовым небо с редкими облачками. Скоро нечисть по норам попрячется, да и мантикора спать свалит, если голодной не осталась. Но непохоже: вон как вальяжно вышагивала. Сожрала кого-то, уйдёт. И тогда можно седлать коней, паковать вьюки да и дальше двигать. Ночь прошла. Почти.

Солнце показалось над горами, а я вдруг ощутил мощную волну Силы, прошедшую по окрестностям. Даже подпрыгнул от неожиданности и присел за ограждением на всякий случай. Это что ещё значит? За поворотом дороги, скрывающейся за холмом, замигал свет, синеватый, вроде электрического, но шума не было. Что там может быть? Будить наших? Будить однозначно, нечего спать, когда такой источник магии поблизости сработал.

Сунул руку под куртку, нащупал амулет связи и забарабанил по нему пальцами. Сейчас у них у всех под рубашками эти медальоны так запрыгают, что мёртвого подымут, не то что сонного.

И действительно, через несколько секунд на площадку выбралась Маша, посмотрела на меня, сонно моргая, спросила:

— Что за паника?

— Чувствуешь?

Напряжение источника Силы между тем быстро падало, словно заклинание затухало. Но Маша уловить его успела и даже понять, что это:

— Портал! И людей чувствую!

— Много?

— Не пойму… их прикрывают. Много. Десятка два. Или три. Или больше.

— Где? Там? — спросил я, указывая в сторону, где видел свет.

— Там. Я вниз, — кивнула она и скользнула в люк.

Ну, ей указывать не надо, что делать. Она колдунья, она лучше знает. А вот всем остальным изготовиться к бою надобно. И я сиганул в люк следом.

Гномы уже тоже вскочили, Орри с пулемётом в руках пристроился у бойницы, причём целился в нужном направлении. У второй бойницы сидела с винтовкой Лари. Всё правильно. Балина не вижу.

— Где Балин? — спросил я.

— На первом этаже, — буркнул Орри.

Я сунул голову в люк. Точно, второй гном с «маузером» пристраивался на позицию, причём целясь в тыл. Разумно, нельзя всем в одну сторону смотреть, и никакие заклинания поиска не дадут стопроцентной гарантии, что к тебе с тыла не подберутся.

— Значит, так: без команды не стрелять! Все слышали?

Так ловко распорядившись, я отставил свой складной карабин и схватил чехол с СВД. Вот и пригодится, расстояния как раз под неё. Расчехлив винтовку, полез наверх. Стараясь не показываться над краем ограждения, осторожно выглянул, прикрываясь краем массивного столба, держащего крышу. И кого же через портал принесло? И зачем их так много? Как-то мне это всё… того… не нравится, в общем. Очень уж похоже, что пришли как раз по наши души. И как бы не из того места, куда мы направляемся. Должна же была дойти до них весть о том, что вампирская стража у портала перебита, да и сам портал того… нет его, в общем.

Им бы по уму дождаться на дороге, подловить в засаду, да портал без ориентиров или маяка не наведёшь. Башня — ориентир. А кто бы вдоль дороги маяки раскидывал? Никто, вот и пришлось им прямо сюда выходить.

Из-за поворота дороги появилась одинокая фигура в чёрном плаще. Сначала подумал, что очередной Созерцающий, но, посмотрев на него в бинокль, понял — нет, просто человек. Хотя с какой стати «просто»? Силой от него прёт так, что у меня мураши вдоль позвоночника бегают. Как чувствую? А он сюда что-то направил. А щитом он прикрылся? Не забыл? Эх, не умею я читать заклятия, только Силу и чую…

Ладно, как бы то ни было… Но перекрестье прицела я подвёл на середину груди. Тут и пятисот метров не будет, поправочка всего на метр, можно и по сетке. Если щита нет и стрелять всё же придётся, не промахнусь.

— Они что-то задумали, — послышался голос Маши. — Я чувствую, как остальные перебегают. Этот нас отвлекает. Как подойдёт шагов на двести — точно что-то сделает. Попытаюсь прикрыть.

— Ну а чего тогда ждать? Не завтрак же он нам несёт в корзиночке? — прошептал я и нажал на спуск. — Пусть сам прикрывается.

Винтовка треснула выстрелом, пуля отрикошетила от вспыхнувшего синеватым светом щита, но я тут же выстрелил повторно, загрохотал пулемёт, ударила, захлопала винтовка Лари, и даже Маша, схватив мой карабин, вместо колдовства увлечённо посылала в сторону коллеги по цеху пулю за пулей.

Судя по всему, такой простой и конкретной встречи он не ожидал. Что задумал он — понятия не имею, наверняка что-то очень хитрое. Но того, что по нему просто откроют пальбу из-за пределов действия самых мощных боевых заклятий, не вступая в переговоры и не задавая лишних вопросов, он не ожидал.

Щит достойно прикрывал его несколько секунд, но сам он явно растерялся, заметался по дороге, затем побежал назад… Поблёскивающая под пулями полусфера мигнула пару раз и погасла. И он сразу же поймал спиной пару пуль, а я исхитрился угодить ему в затылок. Даже не дёрнувшись, он рухнул на дорогу лицом вниз, в быстро растекающееся пятно крови, а по трупу вдруг неожиданно зазмеились электрические разряды. С «цепной молнией» к нам шёл, а теперь заклятие само разряжается после смерти заклинателя. А мог много проблем доставить. «Цепной молнии» достаточно в одного угодить, а дальше она по всем пройдётся, кто неподалёку. Можно было весь наш отряд выбить.

Под действием электричества труп конвульсивно дёргался, и Орри, не выдержав, послал в него короткую очередь, подняв стайку пыльных фонтанчиков.

Дальнейшее меня ничуть не удивило. Весь заросший лесом склон горы напротив вдруг расцвёл короткими огненными вспышками, словно кто-то бросил на зелёный ковёр россыпь огней, а из камней башни посыпались искры, и воздух запел рикошетами. Пули заколотили и в деревянный шатёр крыши, осыпая нас щепками и древесной трухой.

— Укрыться! — крикнул я, ныряя за каменный парапет.

Пока мы в убежище, взять нас сложновато. Крепкое строение, чтобы развалить — серьёзная артиллерия нужна, хорошего калибра, или куча взрывчатки. А её под стены затащить надо ещё суметь.

Так, на самой верхотуре сидеть больше не следует. Тут мы как куры на насесте: любой стрелок противника именно сюда и целится. Вниз, вниз. Мы спустились по лестнице на верхний уровень башни, где Маша и осталась. Ей с её заклятиями лучше повыше сидеть. Орри и Лари пристроились у бойниц, время от времени выглядывая в них, но я послал гнома на нижний этаж. Здесь достаточно было колдуньи и Лари с карабином. Он, не возражая, спустился ниже, топая коваными ботинками по деревянным ступеням, а я вытянул лестницу из люка и спустился по ней в конюшню.

Лошади пока стояли спокойно. Их явно ко всему приучали, выращивая, так что стрельба не пугала. Я подбежал к стене, заскочил на каменный приступочек, выглянул в крошечное окошко, приставив к глазам бинокль.

Прибор рывком придвинул к моим глазам лес на склоне, и я сразу заметил перебежки за деревьями. Дружинники. Чьи-то дружинники, причём кого-то продвинутого. У всех одежда цветов вполне «пришлого» камуфляжа, шлемы чехлами обтянуты. На боку низко подвешенные сабли, высокие кавалерийские сапоги, в которые заправлены свободные серые штаны. Вид чуток дурацкий, но дела это не меняет. Двигались дружинники толково. Я сунул винтовку в бойницу — ох, не для ружейного огня они проделывались… Поймал в перекрестье одного противника, пристроившегося на колено и частично скрытого стволом дерева. Затаил дыхание, потянул спуск. Треск, толчок приклада в плечо, противник завалился на бок, а я сразу же убрался от бойницы, рывком выдернув винтовку. И вовремя — через пару секунд прямо в неё влетели две пули, а третья щёлкнула о самый край.

Вот так… И пусть меня назовут паникёром, но это снайперы. И скорее всего, эльфы. Одна радость — солнце у нас пока за спиной, бойницы они видят чёрными пятнышками, да и в глаза светит. Когда солнце переберётся на другую сторону, нам резко станет хуже. Мне ещё с биноклем повезло, что не словил пулю из трёхлинейки промеж окуляров сразу же, как высунулся.

Я со всех ног бросился к лестнице, крикнул наверх: «Никому не высовываться! Там снайперы!» Затем вскарабкался до половины, зачерпнул всей ладонью свежей и ещё тёплой золы из очага, размазал по лицу тщательно.

— Это ты зачем? — спросил Балин, с недоумением глядя на меня.

— Также сделайте, — ответил я. — Тогда ваши морды в тёмной бойнице светиться не будут, если выглядывать придётся.

Скатился вниз, но меня сверху окликнула Маша:

— Стой! Куда полез? Замри!

Замри так замри, в чём вопрос… Только зачем? Впрочем, ответ вырисовался сразу — на меня облачком опустилось заклятие, сброшенное небрежным движением рук.

— Что это?

— Как — что? — вроде даже удивилась Маша. — Заклятие незначительности. Можешь выглядывать в окна теперь.

— И долго продержится? — обрадовался я.

Она пожала плечами, ответила:

— Часок, пожалуй. Или пару-тройку выстрелов. Но на большее я бы не рассчитывала.

Пара-тройка безответных выстрелов? Да это и так предел мечтаний. И я с грохотом ломанулся по лестнице вниз. И ко мне присоединилась Маша. Я вопросительно глянул на неё, на что получил ответ:

— Посмотрим. Может, заклинание подновлю или что ещё. И колдуны у них есть, я два источника волшбы чувствую.

— Сильные?

— Не сильней меня, — усмехнулась она. — Но пока для чего-то серьёзного с их стороны расстояние великовато.

— А тварь какую призвать? — спросил я о том, что меня всерьёз волновало. — Напустят, а мы отбивайся.

— Для обычной твари стены крепкие, астральную же я развеять смогу, а они это понимают. Наверняка мою волшбу тоже почувствовали.

Это верно. Астральные твари даже против слабого колдуна не тянут. Их только на противника без колдовской защиты натравливают. Много тонкостей в колдовском деле.

Ну и ладно, вдвоём веселей. А может, ещё и прикроет меня дополнительно. Кто бы возражал, кто бы возражал. Я вновь забрался на приступочек, с опаской выглянул в бойницу, поднял бинокль. Выстрелов не последовало. Работает заклятие. Это хорошо, что работает.

Так… где их искать? Снайперов в смысле. Если это эльфы, то начинать надо с деревьев. Эльфы из лесной войны выросли, в своих пущах, где кроны тайными переходами соединены были. С крон стреляли и на другие деревья уходили. Так что здесь… Хм…

— Орри! — крикнул я.

— Чего-сь? — сунулось в люк бородатое лицо, уже перемазанное золой.

— Дай-ка очередь по лесу патронов на двадцать, только сам не высовывайся. Не прицельно можно. И сразу ствол убирай.

— Понял, — кивнул гном и исчез из проёма.

Через секунду сверху загрохотал пулемёт. Я увидел, как пули врассыпную хлестнули по кустам, сбили ветки. А затем в двух местах сверкнули дульные вспышки, а Орри выругался.

— Что? — крикнул я, шаря биноклем по кустам.

— Ерунда. Камешками по руке, когда «дегтяря» стаскивал, — крикнул в ответ гном.

Всё равно впечатляет, как они точно и быстро влепили. Ага! А это кто, в куртке с лохмами, сидящий на толстом суку и пристроивший винтовку на другой сук? Капюшон, сапоги из зеленоватой кожи… точно эльф.

Бинокль повис на груди, в руках оказалась СВД. Совершенно не скрываясь, высунул ствол в бойницу, опёр на камень. Наглость такая, что дальше некуда, я бы такого стрелка первой пулей сбил. Но внимания на меня не обращают, да и сам я вижу некий туманный кокон вокруг себя. Заклинание незначительности, то самое, с каким мы из Пограничного крались.

Прицел тоже приблизил мне вражеского снайпера, хоть и не так, как бинокль. Но нормально, достаточно. По шкале метров пятьсот до него, не должен промахнуться. Ветерок слабенький, по диагонали от меня, если на траву смотреть… Эльф выше меня, градусов так… десять уклон примерно… Нечего барабанами щёлкать, винтовка на триста пристреляна, поэтому просто второй шеврон, вот так… на самое остриё и на тысячную правее… достаточно. Всё равно, куда ему попаду, но целюсь в грудь, что наполовину видна из-за ствола. Расслабился он… Лучше надо укрываться. Вот так!

СВД лягнулась, а через несколько мгновений эльф, ломая ветки, камнем свалился вниз. Винтовка с оптическим прицелом, «мосинка[75]», закачалась на ветке, зацепившись ремнём. А я на всякий случай вытащил винтовку из бойницы и отодвинулся в сторонку. И оказался прав — обстрел пошёл активный, лупили по всем бойницам без разбору. Этажом выше послышались звонкие рикошеты и испуганные крики гномов. Но вроде никто не пострадал. Самое важное — к обстрелу присоединился пулемёт. «Максим», судя по звуку, в лихом темпе высадивший по нашим окошкам целую ленту как минимум.

Затем шквал огня понемногу начал стихать.

— Маш! Ещё можно? — спросил я. — Высовываться в смысле.

— Разок минимум, — кивнула она. — Они тебя не заметили, стреляли куда попало.

— Вот и славно.

Где там я вторую вспышку заметил? Никаких ориентиров. Вроде запомнил, но вот где?.. И пулемёт бы поискать. Но пулемёт всё же не та проблема, не эльф-снайпер. Последний такая зараза, простите боги, что истреблять его нужно в самую первую очередь.

Где-то за гребнем хлопнул ротный миномёт, следом за ним второй, и две мины, противно завывая в воздухе, долетели до нас и вперегонки рванули прямо на дощатом шатре навеса над башней. Грохнуло, вниз, через лестничный проём, полетели щепки. И чего? Что они могут сделать с убежищем? Если только разнести шатёр, а потом какая-нибудь влетит в открытый люк. Или…

— Маш, а мины без начинки?

— В смысле? — не поняла она.

— В смысле — без колдовских приблуд?

Она прикрыла глаза, затем отрицательно помотала головой. Ну ладно, это хорошо. Я и сам ничего такого не ощущаю. Но не зря же с противником ещё два колдуна? И для чего стрелять из лёгких миномётов, которые на спине переносятся? Хотя… это может быть пристрелкой. Или попыткой раздолбить сначала шатёр, накрывающий башню.

Снова двойной выстрел, вой мин, затем взрывы. В шатер попала только одна, вторая рванула на земле возле убежища.

— Балин! — крикнул я. — Проверь, как там шатёр? Держится ещё?

— Понял! — донеслось сверху, и лестница закачалась под тяжёлым гномом, карабкающимся наверх.

Что они могли задумать? И где этот снайпер, ракшасы его забери? Я продолжал шарить биноклем по кронам деревьев в том секторе, где вроде бы видел вспышку выстрела. А почему обязательно по кронам, кстати? Эльфы часто на деревьях позиции оборудуют, но не обязательно. Когда-то и мне в Левобережье довелось в эльфийскую засаду угодить — и никого на деревьях не было, а около тридцати стрелков укрылись в подлеске и за стволами. Здорово они нас тогда прижали, подловив в поле. Хорошо, что у них нервов не хватило нас ближе подпустить, тогда всех бы выбили. И спасибо гуркам, что сами их с тыла обошли, и «громовержцу», который это всё закончил.

Снова ударили миномёты, и две мины бухнули в шатёр. Послышалась отчаянная брань Балина, которому запорошило глаза, затем он крикнул вниз:

— С десяток попаданий он выдержит, но не больше! Развалится!

Это плохо. Тогда действительно что-то может влететь внутрь башни. Пусть мина и маленькая, но не слабей той же «лимонки». Рванёт в закрытом пространстве — всем каюк. Надо что-то делать…

Между тем я продолжал шарить биноклем по лесу. И всё же нашёл второго эльфа. В отличие от первого, сидевшего на дереве, этот укрылся хорошо. Только винтовка, рука и часть головы видны. Попаду? Могу, тем более что после первого выстрела пристрелялся. Но могу и не попасть, что будет неприятно. Нельзя расточительно относиться к Машиным заклятиям. Ладно, где наша не пропадала! От него беды больше может быть — вон как он ловко пристроился, корневища как упор использует.

Снова на один шеврон вниз и опять чуть в сторону… на тысячную. Холостой ход выбрать, дыхание придержать… так… дожимаем… СВД подпрыгнула слегка, звонко ударила выстрелом. Я успел увидеть фонтанчик земли рядом с головой снайпера. Промах, но прицел верный! И я снова нажал на спуск, а затем ещё раз. На третьем выстреле его винтовка откатилась в сторону, а голова исчезла за корнем. Ошибку он сделал: надо было сразу укрываться, а он мою вспышку начал искать. Эльфийские снайперы к самозарядным винтовкам скептически относятся — вот и не ждал он следующих выстрелов так быстро. Даже укрыться не попытался: хотел воспользоваться той секундой, что нужна была бы для того, чтобы патрон вручную дослать — для ответного выстрела. За что и поплатился.

А меня засекли. Я едва успел смыться из бойницы, как на стену возле неё словно свинцовый град обрушился. Особенно усердствовал пулемёт. Пара пуль даже влетела в конюшню, угодив в противоположную стену, но не причинив никакого вреда. Хорошо всё же в крепости сидеть, иногда это радует.

— Хана заклятию? — спросил я.

— Ещё какая, — подтвердила Маша. — И заново на тебя пока не смогу его наложить.

— Это почему? — не понял я.

— На след самого себя оно не ложится. Надо, чтобы совсем истаяло, — пояснила колдунья.

— Тьфу ты… — От расстройства я сплюнул, жалея об утрате такого преимущества.

Ну да ладно, что ещё остается? Двоих снайперов выбил — и ладно. Когда обстрел затих, я перебежал на две бойницы правее. Морда крашеная, заметить не должны, если выгляну аккуратно.

Выглянул. Пулю в лоб не получил. Это уже хорошо. Атаки противника тоже не заметил. В бинокль засёк позиции троих дружинников, но стрелять в них не стал. У них винтовки без оптики, они просто солдаты, вряд ли так запросто в бойницы попадут. Так что смерть их ничего — пока — не изменит. Ну и нечего это осиное гнездо ворошить, лучше осмотреться.

Снова двойной миномётный выстрел, и одна мина угодила в цель. Вторая со звонким треском разорвалась на каменной стене. Чего они хотят добиться? Неужели только для того бьют по шатру, чтобы потом пытаться в люк закинуть? Мы и щиты можем подкладывать, в конце-то концов. Не-э-эт, что-то не так. И чего колдуны ждут, поди пойми.

— Маш, а что колдуны могут сделать? — спросил я.

— Откуда я знаю? — разозлилась она. — Я что, провидица?

При слове «провидицы» она ещё больше помрачнела. Сестру вспомнила.

— Ну а ты что бы сделала? — поинтересовался я, не обратив внимания на эмоции.

— Я? — вздохнула она, но всё же сосредоточилась. — Я бы, пожалуй, в мину амулет с «Болотной хмарью» затолкала. «Хмарь» можно на кусочек обычного мрамора записать, и заклинание не сложное. Но вредное. И при разрыве оно бы само активировалось.

— Это что?

О таком заклинании я не читал и не слышал, но это не показатель. В заклинательных делах я вообще не очень силён, так что не читал и не слышал я о многом.

— Это как ядовитый газ. Только вытягивает саму жизнь. Может превратить в зомби, если им всерьёз надышаться. И он вниз стекает. Если разорвутся мины на башне, то всё потечет сюда. И щели в досках «хмари» не помеха, она просочится, — объяснила Маша. — Поэтому они и шатёр ломают, наверное. А то будет стекать в стороны всё больше.

Настроение у меня опять упало на уровень нуля. Если она права, то у нас проблемы. Осталось только выяснить, насколько серьёзные.

— А как противодействовать?

— Я могу вихрь организовать, чтобы он туман в сторону относил, — пожала плечами Маша. — Но я буду тратить свои силы, а они могли готовых заклятий наделать дома. После десятка-другого мин у меня силы закончатся.

— А ещё?

— Ещё можно убежать, туман медленный.

— Куда? — уточнил я.

— Откуда я знаю? — пожала она плечами. — Отсюда куда-нибудь.

Да, бежать отсюда… Вопрос интересный, конечно. Да вот одна тонкость — выход только один, и он обращён к противнику. Пока будем выбираться, разнести нас из пулемёта и винтовок труда не составит. Даже если Маша какого-то туману напустит, гением быть не нужно для того, чтобы сообразить, что в этот туман и надо стрелять. Да и колдуны там не зря: могут и развеять. Это для боевых заклинаний далековато, а для «дуновения Востока» — шквалистого свежего ветерка — так и в самый раз.

Да и куда дальше? Убежище в крошечной долинке, из которой конному один выход — к дороге. А там всё в пять слоев простреливается. Ста шагов не проскачем. Пешему уходить только на склоны, но тогда противник на хвост сядет, и куда нас погонит — одни боги ведают. Тоже не годится. Из убежища выходить нельзя, здесь нас хоть пулей не возьмёшь.

Снова парный разрыв мин, но пока никакой зловредной магии. Однако звук упавшей доски мне не понравился. Похоже, шатёр уже не выдерживает. А что потом? Насчёт «Болотной хмари» Маша пока предполагает, но это негарантированно. Могли и другую пакость учинить. Но что они специально ломают шатёр, это сразу ясно.

Стоило мне об этом подумать, как снова затарахтел пулемёт. И на этот раз не по бойницам, а по шатру. Эй, так они его вместе с миномётами быстро разнесут! Пулемёт перфорацию сделает, а мины «по линии отрыва» всё раскокают. Нет, надо что-то делать!

Бросился к лестнице, полез на верхний этаж башни. Высовывать ствол через бойницу — это как флагом размахивать: мол, вот он я, стреляйте! И бойницы высоко, в середине конюшни не пристроишься. Да и что я хочу сделать? Я остановился. Ну сшибу я пулемётчика, а дальше что? Другой ляжет на его место. Да и сшибу ли? Щиток-то у «максима», если он у них не на треноге, всем щиткам на зависть. Пулю отшибёт запросто. Эх, демоны тёмные, что делать? Что делать-то?

— Маша, милая, а портал никуда не можешь открыть? Ты совсем ничего про них не знаешь, а? — просительно обратился я к девушке.

— Я только на маяк могу порталы открывать! — сказала она сквозь зубы, стукнув кулачком по камням. — Не учила я, как они без маяка строятся. Умер Валер раньше. Сказал, что сама по книгам выучу. А я не успела!

— А что за маяк? Сама разместить должна где-то? Или как?

В голове у меня вроде как огоньком разгорающейся свечи замелькала слабенькая догадка.

— Насчёт «сама» — это не обязательно, — покачала она головой. — У всех порталов маяк одинаковый. Может кто-то маяк зажечь хоть за тридевять земель, а если я его нащупаю, то открою портал.

— А чужой маяк можешь использовать?

Она задумалась. Сверху донеслись два разрыва мин и треск досок. Пулемёт продолжал тарахтеть, и попадания пуль в дерево напоминали стук многочисленных молотков, забивающих десятки гвоздей одновременно. Всё, скоро шатру кранты. Тут и к гадалке не ходи.

— Ну? — поторопил я её.

— Не нукай, не запряг, — машинально ответила она, затем добавила: — Смогу, если буду знать, кто держит маяк открытым. Нить заклинания тянется.

— Они! — решительно заявил я, указав пальцем в сторону.

— С чего ты взял? — удивилась она.

— С того, что они сюда пришли за нами по ориентиру. А назад зачем им по ориентиру ходить? Можно и промахнуться, маяк надёжней. Наверняка они его там оставили, а потом, когда до нас доберутся, туда портал и откроют, без промаха.

— Верно. На маяк они портал откроют, — встряла в разговор неожиданно спрыгнувшая из люка Лари. — Ничего, что я в разговор вмешиваюсь?

Последняя фраза прозвучала весьма ехидно, но мы на это внимания не обратили. А Лари добавила:

— Если вы надеетесь открыть портал на чужой маяк, то рекомендую быть готовым ко всему. Догадываетесь, откуда эти ребята пришли?

— Откуда? — переспросила Маша.

— Из замка, куда мы и направляемся, — ответил я. — С вероятностью девять из десяти.

— Именно, — с каким-то непонятным удовлетворением кивнула демонесса.

А затем раздался грохот осыпающихся досок. Шатёр на башне не выдержал обстрела и начал рушиться. На сколько его осталось?

— Балин! — заорал я. — Крыше совсем хана?

Через несколько секунд из люка, ведущего наверх, донёсся ответ:

— Совсем! Всё прямо на площадку завалилось!

— Скидывай мешки вниз! — скомандовал я, после чего повернулся к Маше: — Других способов уйти нет. Попытайся.

— Я попытаюсь, — кивнула она. — Что мне ещё остается, кроме как пытаться? Только вот…

Посмотрев в люк снизу, она сделала причудливый пасс руками, словно пытаясь закрутить волчок, и с пыльного пола вверх поднялся вихрь, заставивший отскочить меня, прикрывая руками глаза, и расчихаться гномов наверху.

— Это что?

— Обычный вихрь, — пояснила Маша. — Не даст стечь «хмари» или другой дряни в люк, пока я тут… делом занимаюсь. А вы собирайте мешки, времени у нас мало.

Два раза повторять не пришлось. Уже через несколько секунд я принимал внизу сбрасываемые гномами рюкзаки. Лари через бойницы наблюдала за противником, а Маша, усевшись на пятки по-восточному, сложила, причудливо изогнув ладони, руки перед грудью. Колдовство ожидалось серьёзное.

Опять хлопнул сдвоенный миномётный выстрел, провыли в воздухе килограммовые чушки из чугуна и взрывчатки, и сверху донёсся громкий треск взрывов. Магии я не почувствовал. Наверное, окончательная пристрелка проводится, пытаются точно положить их на наблюдательную площадку башни. Толково подготовились к нападению, грех возражать. Всей нашей мощной позиции грош цена оказалась. Где-то на открытом месте с той же «хмарью» они могли бы только кур смешить, самый-самый слабенький военный колдун одним движением жезла мог бы зловредные облака сдувать, а вот именно в нашем случае, в четырёх стенах… Знали, к чему готовились, демоны их забери.

Вихрь, запущенный Машей, оказался настолько сильным, что когда Орри полез вниз, полы его куртки ветром завернуло ему на голову. От неожиданности он выругался на двергском так сочно, что даже мне захотелось покраснеть. Следом за ним спустился Балин, стаскивая последний из рюкзаков. Всё, к бегству мы готовы, а вот к тому, что ждёт нас за порталом? Если, конечно, Маше удастся таковой открыть… Я огляделся, взгляд мой упал на лежащую возле Маши мою СВТ-К. Так, пора перевооружаться. Мне, если дело дойдёт до ближнего боя, как раз укороченный карабин со складным прикладом пригодится.

Я закрыл прицел на СВД чехлом, затем уложил в больший чехол саму винтовку. Пусть Маша её и дальше несёт, мне надо быть к драке готовым. Всё удобно, всё знакомо, всё привычно, ничего нового. Что там снаружи?

Снова разрыв двух мин наверху, и две быстрых волны Силы пробежали по телу. Чем это они? Пристрелялись, гады… Попытался глянуть снизу, но ничего не вышло — колдовской вихрь собрал всю пыль из конюшни, заставив храпеть и нервничать лошадей, и в результате превратился в серый и совершенно непрозрачный столб. Ну может, оно и к лучшему на самом деле. Мало ли что бы я там увидел.

Побежал к бойнице, выглянул аккуратно, но тоже ничего не разглядел. Откуда-то из лесу редко постреливали винтовки, пару раз наобум пустил короткие очереди «максим». Но это уже так, от избытка адреналина в крови, неприцельно. Так чем всё же засадили в нас из миномётов? Силу я всё ещё ощущаю, идущую сверху.

Силой тянуло и от Маши. Волшба у неё шла самая серьёзная, никаких сомнений. Лицо бледное, губа закушена до крови, руки сплетены перед грудью, вокруг неё кругами летает золотая звёздочка поискового заклятия. Где она сейчас находится — понятия не имею. Не думаю, что в нашем плане.

Столкнувшись с озабоченным взглядом Лари, я спросил, показав на колдунью:

— Это нормально? Ничего не случится?

Потому как если случится, то я лучше здесь с ней до конца отстреливаться буду.

— Она очень много силы тратит, — озабоченно сказала демонесса. — Она сильная колдунья, но сейчас… Я не знаю… Попытаюсь помочь.

Она открыла поясную сумочку из кожи василиска, отделанную драгоценным немутнеющим серебром, достала некий медальон, напоминающий большой платиновый орех, составленный из двух половинок. Оскалив острые зубы, стащила ими чёрную перчатку с узкой изящной ладони, затем выронила на неё, открыв крышечку медальона, крупный, странно огранённый рубин. От него прошла такая волна Силы, что я невольно попятился.

— Что это? — спросил я.

— Запас чистой Силы, — ответила Лари, зажимая камень пальцами. — Самый мощный целительный амулет, с границы нижних планов можно душу вернуть. Да ладно, один раз живём!

С этими словами она подсела к Маше сзади, левой рукой начала расстегивать пуговицы на её сорочке. Я поначалу чуть было не подскочил от возмущения, но вовремя спохватился. Всё верно, рука демонессы легла на «Глаз души» — ямочку между ключицами, на то место, через которое идёт поток Силы в заклинателя. Всё верно, куда я лезу со своими скудными знаниями, а точнее — с незнаниями?

Лари закрыла глаза, опустив голову и упёршись лбом в затылок колдуньи. Вихрь Силы заметно усилился. В нем появились какие-то новые, жаркие нотки. Сила, проходящая через демона, отличается?

Снова двойной разрыв наверху, и снова волна магии оттуда. Да что там происходит-то, а?

— Если портал будет, на конях уходить придётся? — спросил без особого вдохновения Балин.

Ну это понятно, почему без вдохновения. Гномы до седла охотники невеликие. Ладно, можно и обрадовать его:

— Пешком уходим. Если маяк есть и портал получится, то он куда-нибудь к «дому воинов» ведёт, никто за версту от него уходить бы не стал.

— Ну тогда ладно! — обрадовался гном.

Понятное дело. Так чем нас всё же обстреливают?

— Слышишь? — толкнул меня в плечо Орри, указав пальцем куда-то вверх.

— Что? — не понял я.

Снаружи доносились выстрелы и даже крики откуда-то издалека, совсем рядом тихо завывал смерч колдовского происхождения. А больше ничего нового.

— У, людишки! Уши не под то у вас заточены! — выругался подгорный житель. — Сейчас слушай!

Он практически насильно подтащил меня к стене и заставил прижаться к ней ухом. И тут я услышал.

— Это что?

— Не знаю. Было бы в шахте, сказал бы, что свод сейчас рухнет. А тут не знаю. Но ничего хорошего.

— Дай сюда!

Не дожидаясь возражений, я стащил у него со лба шофёрские очки, нацепил их и бросился к лестнице, на ходу обматывая лицо шарфом, который на бегу сдёрнул с ушедшей в волшбу демонессы — тем самым, из которого она себе раньше тюрбан крутила.

Вихрь встретил меня секущей лицо пылью, сразу вздыбившейся на мне одеждой, но в общем ничего страшного не произошло. Он должен был лишь колдовской туман отгонять. А вот мы и посмотрим, что там за туман. Быстро вскарабкался на первый этаж, высунулся из пыльного столба как играющий в прятки ребёнок, но ничего подозрительного не заметил. Полез дальше.

На втором этаже треск стал слышен намного сильнее, даже сквозь гул вихря. Я опять выглянул наружу, прищурился… Свод над комнатой рушился. Змеились появляющиеся на глазах трещины, мелкие камешки, отколовшиеся от массивных валунов, дождём сыпались на пол, а заодно и мне на голову. Я просто оторопел. Но ненадолго. Соскочил с лестницы, бросился к стене, от которой заметно несло магией, присмотрелся. Прямо сквозь камни на глазах прорастали тонкие древесные корни, раскалывая их на глазах. Я выдернул нож из ножен, поддел лезвием один из корней. Тот немедленно сжался, с такой силой обхватив острую сталь, что располовинил сам себя. И задёргался, будто от боли.

Да это же обычная друидская «Камнеломка», только с ещё какой-то гадостью, на неё навешенной, отчего в принципе мирное заклятие, предназначенное для благоустройства лесов, превратилось в нечто очень быстрое и столь же агрессивное. Прямо на глазах балки, удерживающие массивный потолок над моей головой, начали проседать, и я счёл за благо нырнуть в вихрь и спуститься вниз. Даже не спуститься, а почти скатиться. А как всё на башку свалится? Задавит, к демонам диким.

— Что там? — хором спросили меня гномы, а Орри бесцеремонно конфисковал свои очки.

— Там конец, — ёмко обрисовал я им ситуацию. — Скоро вся эта будка завалится.

— Да с чего вдруг?

— С «Камнеломки» друидской.

— Ей день нужен, чтобы всё свалить, — не поверил Балин. — А то и дольше. Что я, не знаю, что ли?

— Это нормальной. А тут какая-то ускоренная.

— А ведьма наша не сможет остановить? — удивился Орри.

Я обернулся, поглядел на погруженных в глубокий транс Машу с Лари, покачал головой отрицательно. Затем сказал:

— Может. Любой мало-мальски грамотный волшебник может. Но противник Силу не тратит на заклинания, они всё заранее заготовили. А Маше каждое придётся своими силами гасить. Ослабнет — и всё.

— Понятно… — помрачнел гном.

Действительно, иного выхода, как открыть портал, у нас не было. Или идти напролом, на прорыв, с очень малой надеждой на успех. Противник мало того что был умён, он ещё и подготовился заранее — знал, куда шёл. Не вышло запустить в нас «Цепную молнию», чтобы сразу всех убить, — и не надо. Развалят башню, а нас под развалинами похоронит. Или под пули выскочим. В любом случае нам кранты.

Снова двойной разрыв наверху, и опять волны магии. Нет, тут нам точно теперь не продержаться. Мы все втроём умоляюще уставились на Машу. А она словно этого и ждала. Глаза у неё вдруг широко раскрылись, она глубоко, судорожно вздохнула, вцепившись в ладонь Лари. Глянула на неё сначала с недоумением, потом кивнула, уже с пониманием. А затем сказала нам совершенно будничным, хоть и уставшим голосом:

— Рюкзаки берите кому нужно. Сейчас уйдём.

Напоминать два раза нам не пришлось. Через секунду багаж висел у нас на спине, оружие было в руках, а мы сами готовы ко всему. Лари тоже встала, подхватила свой небольшой и очень дорогой рюкзачок, взяла винтовку.

Кони в стойлах явно почуяли приближение беды, храпели, ржали и выражали беспокойство. Если уж они учуяли беду, то она совсем недалеко, надо торопиться. Маша же между тем без суеты взвалила себе на плечи вещмешок, без слов закинула за плечо стволом вниз СВД. Размяла ладони, а затем сделала ими резкий жест, словно стряхивая с пальцев капли воды. Сверкающая синевой звезда пронеслась через конюшню, зависла в воздухе — и вдруг развернулась в удивительно красивый овал, словно сплетённый из крошечных молний, с заключённой в её раме зеркальной поверхностью, по которой пробегали крошечные цветные искорки.

— Красиво! — улыбнулась Лари, подвешивая себе на шею медальон с аккумулятором Силы.

— А то! — гордо объявила Маша. — За раму только не заденьте — так наподдаст, что мало не покажется. Аккуратненько.

— А заглянуть на ту сторону никак? — поинтересовался я, прижимая приклад карабина к плечу.

— Никак, — помотала она головой. — Не умею пока. Готовы?

— Готовы, — кивнул я. — Мне сразу стрелять, если кого увижу, или как?

— Я первая, — сказала Маша, зажимая в ладони свою волшебническую звезду, которая сразу же отозвалась на её прикосновение. — Пошли!

И первая шагнула в портал. Едва она исчезла за колышущимся зеркалом, даже одна её пятка ещё оставалась на этой стороне, я уже ступил следом за ней. Холод, ощущения мелких электрических разрядов на лице, мощённый каменной плиткой с пробивающейся местами травой двор, два длинных здания с узкими окнами, крепостная стена вокруг. Четыре человека — двое в военной форме и двое в плащах, с магическими амулетами на груди — удивлённо смотрят на возникшую из портала Машу. Не её ждали. И не меня. И не Лари, возникшей следом.

Из руки колдуньи вылетела волна жаркого пламени, накрывшая всех четверых. Умерли они без единого звука, просто обратившись в пепел и осыпавшись на землю. Вот так. Не стой на пути. У меня аж челюсть отвисла от удивления. Вот это сила…

— Идите дальше! — скомандовала Маша, оборачиваясь к порталу, который уже пропустил на эту сторону обоих гномов.

Мы спорить не стали, а сразу побежали за угол ближайшего здания — «Дома воинов», проще говоря казармы. На бегу я глянул на кучки пепла — даже костей не осталось. Это же надо! Прижался к стене, присел, наведя ствол карабина на ближайший угол. Сунься кто — сразу пулю в лоб. Лари направила оружие в другую сторону, между нами пристроились гномы. Орри воинственно держал пулемёт у плеча — вот это силища, это как я винтовку.

А Маша, просто подобрав с земли камешек, отколовшийся от мраморной плитки, провела над ним ладонью, а затем, не размахиваясь, забросила его в портал. И тот бесшумно свернулся, а ток магии от него прервался. Маша же с гордым видом хлопнула в ладони.

— Это я сама придумала, — гордо сказала она. — Теперь им свой портал в эту сторону никак не навести — унесёт вёрст за сто.

— Укройся! — прошипел я, взмахнув рукой. — Расслабилась, великая магиня.

Маша спохватилась, пригнулась и быстро перебежала к нам. Где мы? Большой двор, мощённый камнем, зажатый меж могучих гранитных стен. Дружинный двор замка, должен к площади сеньора примыкать. У дальней стены, под навесом, стоят три «козла» с пулемётными турелями, но без пулемётов, а рядом с ними три ГАЗ-63 «мула»[76], да ещё с тремя полковушками ПП-3[77], такими же, из которых сипаи по Пограничному палили. Богатая тут дружина, оказывается. Для провинциального сеньора очень даже неплохо.

— Там никого, — сказала Маша, кивнув на казарму. — А дальше, в арке, что ведёт из двора, человек десять. В караулке, наверное. Но это ненадолго: заклятие должны были заметить.

Вот с этого и надо было начинать. Прижав к плечу приклад СВТ-К, я скомандовал: «За мной!» — и бросился вперёд, в арку, к караулке. Повторять никому не пришлось. Присели возле двери, прислушались к доносившимся сквозь толстые доски голосам. Эти пока ещё не хватились. Ну и не хватятся уже. Отметив вопросительный взгляд Балина, я кивнул ему, одновременно вынимая из подсумка гранату. Орри сделал то же самое. Балин слегка нажал ладонью, и дверь приотворилась. Не заперто, к счастью. Впрочем, на случай «заперто» у меня всегда один амулетик с собой, напоминающий бляху на тыльной стороне перчатки, и именно сейчас эта перчатка у меня на левой руке. Дверей на пять-шесть его хватит — если не сейфовых, конечно.

Орри оглянулся на меня, я опять кивнул, и мы разом закатили в караулку две «лимонки». Смех внутри прервался мгновенно, началась было какая-то суета, но тут двойной взрыв заглушил всё, а я пинком распахнул увесистую дверь и заскочил внутрь. В воздухе висел запах взрывчатки, сквозь серый дым были видны лежащие на полу тела, кто-то кричал, суетился, но рассматривать картину я не стал, а сразу открыл частую пальбу по всем, кто попадал в прицел. Карабин резко колотил прикладом в плечо, летели гильзы, дульные вспышки на краткий миг разгоняли царивший здесь полумрак. Прямо у меня из-под локтя заколотил пулемёт, совершенно оглушительный под низкими арочными сводами, ударил карабин Лари, всё это слилось в непрерывный железный грохот, словно мы сидели в стальной бочке, которую запихали в камнедробилку.

Но вскоре стрельба стихла, и наступила тишина, прервавшаяся чихом Маши. Не всякий выдержит такое задымление. А затем надо всем поплыл запах крови — вокруг нас лежало не меньше десяти трупов в камуфляжных сюркотах[78], шлемах в чехлах и тонких кольчугах.

Я сменил магазин, огляделся — никого живого. Зато в углу пирамида с новенькими СКС-М, а под ней явно патронные и гранатные ящики. Это хорошо, значит, дефицит боеприпасов нам не грозит пока. Подскочил к ящикам, открыл один, серого цвета, обитый железом. Гранаты ГОУ-2, в осколочных рубашках, с прикрученными ручками. Отлично! Запихал сразу пять штук в свою опустевшую гранатную сумку, махнул рукой демонессе:

— Лари, за мной! Надо выход на стену перекрыть! Балин, вскрывай вход в арсенал! Орри, за мной! Маша, запечатай дверь и помогай всем, чем сама знаешь!

И после раздачи столь исчерпывающих приказов я изо всех сил ломанулся по винтовой лестнице, уходящей на верхний уровень башни. Второй этаж, круглый, как циркулем выписанный каземат, бойницы во все стороны, настоящий дот, да ещё в четырёх метрах над землёй. Крепкая позиция.

— Орри, к бойнице — и не давай никому во двор выглянуть! — крикнул я.

Гном с «дегтярём» наперевес бросился к бойнице и тут же выпустил короткую очередь. А мы понеслись выше. Ещё круглый пустой каземат, ещё этаж вверх — комната с узкой дверью, которая распахнулась в ту же секунду, как я наступил, запыхавшийся как собака на жаре, на верхнюю ступеньку.

Солдат в дверях, за ним ещё один и ещё… Внутри был полумрак, на улице яркое солнце. Поэтому они меня просто не заметили, дали секунду лишнюю, а для меня были как тёмные мишени на светлом фоне. Захлопали выстрелы, последний из троих дёрнулся от попадания в голову, начал падать вперёд, на него наткнулся сдавший назад второй, а я всадил две пули в грудь первому, уже вскидывавшему свой карабин, и, кажется, пробившие насквозь его тело пули угодили и во второго. Образовалась куча, в которую я несколько суматошно выстрелил ещё раза четыре, упал на колено и навёлся на поворот крепостной стены, что виднелся метрах в семидесяти за дверью, достаточно проворно, чтобы свалить ещё одного дружинника, появившегося там, двумя выстрелами, а ещё одного заставить юркнуть обратно за поворот, укрывшись за зубцами.

— Лари, держи поворот! — крикнул я, а сам подскочил к двери.

Не так уж много патронов у нас с собой, на пару минут такого боя. А тут на каждом трупе новенький, считай, только с завода, СКС-М — и где они все их добыли? — и подсумки. Поэтому я под прикрытием Лари, время от времени выбивавшей каменную крошку из крайнего зубца, разоружил всех убитых и затащил трофеи внутрь. А заодно ещё шесть гранат поимели: у каждого из дружинников по две было.

Огляделся, схватил один из трофейных карабинов, сунул его Лари:

— Тебе этого хватит, не хуже твоего. Спустись на ступеньку ниже, укройся и держи стену. Не давай тебя гранатами забросать. А мне отдай все патроны к СВТ-К, что у тебя есть.

Мне на самый верх башни надо, а там и оптика пригодится, пусть и двукратная. К счастью, Лари возражать опять не стала, а лишь молча приняла СКС-М со всеми магазинами и пристроилась с ним, целясь вдоль стены. Теперь по ней только если тромблон с той стороны запустить — обычную гранату не добросишь. А тромблонов у местных караульных я пока не видел, их аборигенам тоже не слишком продают. И у нас нет: не сообразил в Пограничном выпросить, хоть с моего карабина ими стрелять вполне возможно. И тут недодумал.

Оставив лишённую патронов СВТ-К на полу, я со своей старой винтовкой бросился по ступенькам выше, но при этом стараясь не шуметь. На Башне стражи пост на боевой площадке не выставляется, если время не военное, но как знать?

Лестница-то крутовата, да и длинновата, запыхался уже, дыхание запалённое. На совесть в этом замке башни строились, от всей души. Темень тут кромешная и пыльно, явно давно никто не поднимался. Всё же забрался, подошёл к узкой дверке. На засов изнутри закрыто. Точно никого быть не должно. Но проверить следует. Открыл дверку тихо, повёл стволом карабина по сторонам. Нет, точно пустота. Круглая площадка, огороженная массивными зубцами с узкими бойницами между ними, пуста как душа вампира.

А на улице уже вовсю шла стрельба. Очереди из пулемёта Орри накладывались на частую винтовочную трескотню, эхо которой металось меж каменных стен, усиливая впечатление о своей интенсивности. Слышались крики, команды, грохнула граната, где-то с отчаянным звоном посыпались стёкла.

На четвереньках прокрался к краю площадки, выглянул через бойницу. Несколько дружинников пристроились в крепостном дворе и на стене напротив — и оттуда вели огонь по бойнице, из которой огрызался наш пулемёт. Магов пока не было. Трое дружинников расположились на боевой площадке Башни сеньора, в нескольких десятках метров от меня, и вели частый огонь, целясь вниз. Меня никто не заметил. Очень хорошо. Вскинул карабин и двумя выстрелами свалил сразу двоих, а вот в третьего не попал — тот успел укрыться. Тогда я перевёл прицел вниз, на крепостную стену, с которой из положения с колена стреляли несколько дружинников, и открыл огонь по ним.

Свалить удалось опять двоих, а ещё четверо, отстреливаясь, укрылись в угловых башнях, с боевых площадок которых пошла ответная стрельба, да такая интенсивная, что каменная крошка с зубцов повисла облаком, а визг рикошетов ножом врезался в уши. Пришлось уже прятаться мне, но собой я остался доволен — минимум четверых я свалил с этой позиции, что уже неплохо. Метнулся на фланг, опять высунулся: так и есть, на дальней стене ещё не разобрались, что тут произошло. Трое солдат стояли у входа в угловую башню, держа винтовки на изготовку, но не видя никакой цели. Да и смотрели они во двор.

Я навёл перекрестье оптики в середину груди бойцу со шнуром сержмена[79] на плече и нажал на спуск. Винтовка лягнулась, сержмен начал падать вниз, а я успел дважды попасть во второго бойца. А третий, как обычно и бывает, успел уйти в башню. Всё, с этой стороны лучше не маячить.

Бросился обратно к двери. «Потенциал» боевой площадки исчерпан, больше мне отсюда и пальца высунуть не дадут. Со всех сторон она на прицеле. Да и не воюет с них больше никто с тех пор, как огнестрельное оружие пришло в Великоречье — хорошему миномётчику положить мину на эту площадку труда не составляет, а укрытий там нет. Деревянная кровля сколько-то попаданий, может, и выдержит, а может, и нет. Всех сдует, как листья ветром с тротуара. Теперь все огневые позиции в башнях и стенах как в дотах. Против таких же аборигенов с лёгкой артиллерией пока действует.

Стоило мне подумать об этом, как прилетело подтверждение. Со двора замка послышалось громкое шипение, а затем на зубцах площадки дымно рвануло, да так, что я с перепугу чуть по лестнице не скатился. Это из чего они так умудрились? Магии я не почуял… Но долго размышлять было некогда, и я бежал вниз по лестнице, топая по ступенькам и думая лишь о том, чтобы не свалиться на такой скорости.

— Это я! Это я! — крикнул я дважды, приближаясь к «стеновому» этажу.

А то мало ли что Лари подумает да и пальнёт вверх! Но она откликнулась, и вскоре я опустился рядом с ней на колено.

— Как тут?

— Двое за поворотом, но высунуться боятся, — совершенно спокойным голосом, словно болтая о погоде, ответила Лари. — И вроде кто-то к ним ещё подошёл.

Действительно, у зубца обозначилось какое-то движение, но Лари дважды выстрелила, и пули вышибли из гранита пучки искр. Попытавшийся высунуться из-за угла солдат противника опять спрятался.

Я нащупал амулет связи под курткой и вызвал Машу. Раз она не сообщила, что у неё проблемы, это значит, что вход в башню она сумела запечатать. А противника на подходах пока и гномы сумеют удержать — «дегтярь» порыкивал уверенно и регулярно.

— Ладно, продолжай в том же духе! — сказал я Лари, а сам бросился к бойнице в стене.

Пристроился к ней, выглянул аккуратно. Видимо, противник пытался опрометчиво броситься на приступ. Посреди крепостного двора лежали, раскинув руки, три трупа в камуфляжных сюркотах. На пулемёт нарвались. Ещё двое убитых лежали в отдалении, за телегами, стоящими у дальней стены. Этих, наверное, в самом начале завалили. Не меньше десятка солдат противника обстреливало амбразуры нашей башни, укрывшись кто где.

Да, нашего появления явно никто не ждал. Если всё посчитать, то мы у них целый взвод выкосили, без единой царапины с нашей стороны. Что значит фактор неожиданности! Но вот теперь никакой неожиданности нет, и пусть кто-нибудь скажет, что парный алый светлячок, выписывающий причудливые пируэты над крепостным двором, не заклятие слежения. Маги с той стороны тоже есть, просто они пока в дело не вступили.

В середине двора лежит штабель свежеотёсанного бруса — где-то ремонт, наверное, затеяли. А за ним несколько солдат и кто-то активно рукой машущий, командует вроде. А мне его отсюда видно, забылся он, понимаешь. Приложился к винтовке, перекрестье прицела на шлем в камуфляжном чехле. Стукнул выстрел, толкнулся приклад, и голова исчезла. Но пробитый шлем выкатился на замощённую камнем дорожку. Попал. Мелькавшие рядом с убитым дружинники присели, исчезли из виду.

Вдруг прямо на боевой площадке надвратной башни расцвело здоровенное облако дыма, и что-то чёрное довольно быстро метнулось через двор, оставляя за собой серый дымный след. Я отскочил от бойницы, а снаружи сильно грохнуло — так, как наверху, когда я с площадки этой башни смывался. Это чем они? Похоже на гранатомёт, да вот только дыму многовато… Особенно при пуске. Странно.

Выглянул в соседнюю бойницу, увидел какую-то суету на башне, но попасть в кого-то было нереально. Я лишь разок пальнул между зубцами для острастки — и укрылся. С лестницы показалась Маша, а следом за ней ввалился Балин с каким-то огромным свёртком.

— Гляди! — гордо заявил он и уронил свёрток на каменный пол, решительным движением откинув брезент.

— Вот это да-а… — протянул я, глядя на содержимое свёртка.

Подобные штуки я видел на картинках в книжках про наш старый мир. Труба, словно раздутая с одной стороны вставленной в неё надкалиберной гранатой. Правда, у этой гранаты в стороны ещё и крылышки стабилизатора торчат. Примитивный прицел — планка с дырочками и криво вычеканенными цифрами. Приклёпанное к трубе сбоку причудливое приспособление с пружинкой и закручивающимся колпачком. Называлось похожее устройство в книжках «Панцерфауст». Но этот «фауст» был явно изготовления местного и, без сомнения, друэгарского. Их работу ни с какой другой не спутаешь. Научились. Подсказал кто-то. Не сами придумали, это точно.

Я покрутил оружие в руках, отвинтил колпачок сбоку. Ага, вот как они его в действие приводят! Под прямым углом к стволу трубка, в которую пистолетный патрон без пули вставляется, а порох чем-то склеен. И граната вынимается, не одноразовый он.

Не бабахнет? Не-э-эт, не бабахнет, на гранате предохранительный колпак накручен. Аккуратно её вытащил, а затем вытряхнул себе на ладонь длинный картонный цилиндр со шпеньком и с дырочкой сбоку. Ага, к дырочке патрон прижимается. А набит цилиндр прессованным дымным порохом. Его-то состав совсем не секрет, вот аборигены дымарём и снарядили оружие. А второй столбик такого же пороха в хвосте гранаты торчит, от него и след был в воздухе. Понятно: дальности добавить решили. Поэтому и раструб такой большой, чтобы стрелка не обожгло. А сама граната небось динамитом покупным снаряжена. И граната увесистая, и взрывалась неслабо. Что там внутри, интересно? Шрапнель? Одна труба, а к ней восемь гранат. К каждой гранате тонкой проволочкой холостой пистолетный патрон прикреплен. Вернул гранату на место: пусть в готовности будет.

В общем, так себе оружие, и демаскирует, и заряжается медленно и сложно, и дальность у него метров сто, наверное, не больше, но для аборигенов это большой прогресс. А против нас сейчас это так и вовсе чудо-оружие. И ничего удивительного в нём нет — схему такого простого устройства узнать нетрудно, сделать тоже ненамного сложнее. А вот догадаться… но кто-то и подсказать мог — тот же Пантелей, например. Мало пришлых с аборигенами дела ведут? Половина Гуляйполя таких, кто-то и книжки мог почитывать в прошлом. Конструкция проще некуда.

— Арсенал вскрыл? — спросил я гнома.

— Ага, — кивнул тот. — А там такого добра ящиками. Друэгарская работа, клана Алого Пика.

— Это клан, который у Бычьего хребта живёт? — уточнил я.

— Они самые. И вот что ухватил, — гордо заявил он и снял с плеча «льюис», на который я не обратил до сих пор внимания. — Видал?

Он даже потряс пулемётом у меня перед лицом, чтобы я оценил трофей. А я и оценил. В два пулемёта мы можем такую плотность огня организовать, что только держись.

— Ты что делать думаешь? — спросила Маша.

— Со входом что? — вопросом на вопрос ответил я.

— Вход завален, — самодовольно усмехнулась она. — Я скалу из земли подняла прямо в дверном проёме. Теперь если только сам Пантелей колдовать будет, то она обратно уйдёт. Нет больше входа к нам.

— Это отлично! — обрадовался я. — Тогда будем прорываться по стене. Здесь зубцы с двух сторон, а дальше нам только боевой ход главной стены проскочить — и за ним опять укрытие будет. А что тут с магией?

— Есть маги, — вздохнула она. — Двое — это как минимум. Я их почувствовала, а они меня засекли. Но пока не вмешивались: на солдат надеются, наверное.

— Возможно, — поморщился я.

Это плохо, что один из козырей противник скрывает. Значит, выжидает какого-то специального момента, чтобы его на стол выбросить. Задумал что-то. Напрягает. Впрочем, тут всё напрягает, потому что планы у нас были одни, а пошло всё совсем по-другому. Как сейчас.

Лари снова открыла активную стрельбу вдоль стены. Я подскочил к ней, выглянул в дверной проём. Но ничего нового не увидел, по-прежнему убитый лежал, раскинув руки, и больше ничего. С улицы доносилась стрельба.

— Они гранатомёт принесли, — сказала демонесса. — Пытались с ним из-за поворота высунуться.

О-па… Вот и сбегали до второго арсенала. А с улицы ещё и пулемёты начали постукивать, не только «дегтярь» Орри теперь слышен. Проблемы начались у нас. А может, и не начались. Я обернулся к расстеленному брезенту, схватил гранатомёт, отвинтил предохранительный колпачок с трубки, куда был вставлен холостой патрон, оттянул боёк на пружинке. Отсюда стрелять — всем достанется. Выхлоп у него должен быть неслабым. Значит, выйти надо из башни.

— Орри, хватай пулемёт и иди справа от меня. Стреляй по всему, что высунуться попытается. Понял?

— Ага! — решительно кивнул гном и поудобней ухватил бревно пулемёта.

— Пошли!

Согнувшись в три погибели, я бросился вперёд, по верху стены, с двух сторон огороженной зубцами. Укрытие укрытием, но между ними и бойницы есть, надо поосторожней. Хорошо, что стрельба снизу активная, шагов наших не слышно. Если бы тишина была, гнома с любой точки услышать можно было бы — так топал сапожищами.

Балин пыхтел рядом и, когда я кивнул ему, пустил длинную очередь, патронов так на тридцать, норовя обстрелять поворот и дальнюю стенку, для того, чтобы никто слишком решительный не попытался выглянуть именно в эту секунду. А я уложил трубу «фауста» на плечо, прицелился с грехом пополам, да и нажал на спусковой рычаг. Под самым ухом хлопнул холостой патрон, бабахнуло, раздуло дымное облако, так что я мгновенно закашлялся, труба на плече дёрнулась и стала лёгкой, а толстая чушка выстрела по плавной дуге пролетела полета метров и врезалась в дальний от нас зубец стены, разорвавшись с грохотом. Я продолжения ждать не стал, а, бросив пусковую трубу под ноги, метнулся вперёд изо всех сил, сокращая расстояние и на ходу выхватывая гранату из сумки. Успеть, успеть, пока там не прочухались!

Размахнувшись, я перебросил гранату через зубец, раздался чей-то испуганный крик, затем рвануло, стеганув осколками по камням, и в ту же секунду я выскочил из-за поворота и открыл частый огонь по лежащим дружинникам, не разбирая даже, кто жив, а кто нет. Пули впивались в кольчуги, летели гильзы, кто-то застонал предсмертно, но я даже не понял, кто это был. А затем я рухнул на живот, пристроив на одном из тел винтовку и взяв на прицел выход из угловой башни, в которую вёл боевой ход. Если противник и появится, то только оттуда. Сменил магазин, мысленно прикинув, сколько патронов в запасе осталось. Не так много, но пока хватает. Ладно, у нас целый арсенал под башней, в случае чего, трофейным карабином повоюю.

А если нам прорываться дальше, то лишь через ту дверь, только непонятно, как это сделать, потому что боевой ход со стороны двора одной длинной жердью перил огорожен. И бежать по нему мы будем как мишени по рельсу в ярмарочном тире, по которым из духовушек детишки за гривенник постреливают, выигрывая игрушки да свистульки.

Что теперь делать? Можно в Башню стражи отступить, мы в ней пока почти неуязвимы, но какой в этом смысл? Мы сюда пришли не для того, чтобы сесть в осаду и ждать, пока нас возьмут измором или магией. Кстати, почему до сих пор никакой магии не было? Мы вот ещё четверых дружинников положили, сами не пострадав, — и что? Чего ждут? Не нравится это мне, совсем не нравится. Это как ждать, когда наконец второй сапог на пол уронят.

Рядом послышалась возня. Я скосил глаза и обнаружил Орри, подтянувшегося снизу, который вместе с Балином оттаскивал назад убитых и собирал с них запасные магазины и патроны к карабинам. Правильно, всё пригодится, тут хоть магазины уже снаряженные. А вот что дальше-то делать? Лари рядом со мной на колено пристроилась, держа вход в башню под прицелом. Маша тоже настороже, но пока силы экономит. Это правильно, она у нас за последний шанс.

— Балин! — окликнул я. — Заряжай гранатомёт.

— Понял, — кивнул гном, отвлекаясь от сбора трофеев. Сама пусковая труба была уже у него в руках, успел сбегать за ней и поднять. Хозяйственный, и силы хватает всё это барахло на себе таскать. Хотя нет… не всё. А «родовых» винтовок-то и не видать больше. Как он «льюис» подобрал, так где-то их и выбросил. Небезнадёжен.

До башни метров пятьдесят, бежать всего ничего, но, будь я на месте дружинников, хоть кого-то из бегущих снять бы успел. Мы секунд шесть-семь на стене будем, не меньше. И вход в башню узкий, перед ним обязательно маленькая задержка случится, если заранее не подготовиться к тому, чтобы «нос к затылку» в неё заскочить.

Оглянулся. Гном вполне сноровисто зарядил «фауст» осколочной гранатой. Хорошо, что они осколочные делают, а не зажигательные, скажем… Хотя нет, напалм аборигенам в жизни не достать. Но сейчас нам именно осколочные и нужны. И спешить надо, спешить — если на башне выберутся на боевую площадку, то огнём оттуда нас загонят обратно, в Башню стражи, и останется нам считать, на сколько у нас еды остаюсь. Даже штурмовать не потребуется, и порталом не уйдём.

— Маша, что можно сделать, чтобы нам успеть до башни?

— Щит можно сделать, — пожала она плечами.

Верно, щит. Об этом я и подумал. Держится он совсем недолго, но нам хватит. А если не хватит? Если замешкаемся? Что ещё? Повернулся к своим:

— Значит, так: по команде каждый по две гранаты во двор, стараемся бросать как можно шире, чтобы везде рвануло. До нас осколки не должны долететь, поэтому как бросили — так и бегом за мной. Пулемётчики, по площадкам тех двух башен даёте по очереди, чтобы они пригнулись. Маша, сразу щит! И не растягиваться! Всё ясно?

А что тут может быть неясно. Наше плачевное положение каждому видно, тут и к гадалке ходить не надо, чтобы уяснить, чем для нас всё это может закончиться. Только скорость нас спасти может, ничего больше.

— Внимание! По моей команде… Приготовить гранаты… Балин, по двери — огонь! Гранатами — огонь!

Гулко бухнул «фауст», закрыв нас облаком вонючего дыма, а через секунду в башне гулко рвануло. Не промахнулся, гномы вообще с любым оружием быстро осваиваются. Чуть приподнявшись над зубцами, я со всего маху швырнул одну за другой две «толкушки» в крепостной двор, затем бегло обстрелял вершину одной из башен, откуда в нашу сторону постреливали, заставив пригнуться тех, кто там засел, и, призвав всех богов удачи, бросился вперёд, увидев, как слева от нас образовалась призрачная выпуклая линза — Маша всё же чуть сэкономила силы, не стала творить полусферу.

Наш отчаянный топот по отёсанным камням был перекрыт настоящей очередью взрывов в крепостном дворе. По боевым ходам стен сверкнула цепочка дульных вспышек, щит загудел под ударами пуль. Две чушки из «Фаустов» сменили от него направление и разлетелись в разные стороны, взорвавшись на стенах. А мы с дикими криками неслись по боевому ходу.

Вход в башню окутан вонючим, едким дымом, едва влетев внутрь, я снова закашлялся, но успел оглядеться. У дальней стены умирал тяжелораненый дружинник, с которого Лари сразу сорвала подсумок с магазинами, а больше никого не было. Бой башни тоже был пуст, это я помнил, а вот ниже должен быть каземат. И ждать некогда! Ни секунды нельзя потерять, пока враг не понял, что мы делаем.

Дверь напротив заперта, но её и сломать могут, зайти со стороны другой башни. Так её бросать нельзя.

— Маша, двери запечатай! — громко прошептал я. — Но как-нибудь экономно, все силы не трать. По минимуму.

Она лишь кивнула и сжала в кулачке свой амулет, который теперь работал у неё как аккумулятор Силы. Я почувствовал, как от неё пошла прохладная волна волшбы. Ладно, не до этого мне! Карабин за плечо, «сорок четвёртый» из кобуры, чтобы вторую руку освободить, и гранату вниз, по ступенькам. И приготовился к рывку, как бегун на стадионе.

Грохот снизу, облако дыма, а я уже летел через три ступеньки по лестнице, вкатился, падая на колено и обводя револьвером пространство вокруг себя. Камуфляжный сюркот попал на мушку — выстрел, вспышка, дружинника отшвырнуло на стену с такой силой, что шлем слетал с головы, ещё один убитый лежит у стены, а ещё один, третий, метнулся за станину крепостного пулемёта, целясь в меня из карабина. А брюхо с ногами не укрыто! И я дважды выстрелил ему в живот тяжёлыми составными болванками из револьвера. Солдат свалился на бок, изо рта хлынул поток крови. А мне осталось дострелять оставшиеся три пули «контролем», после чего загнать в барабан следующие шесть патронов. Револьвер вернулся в кобуру, уступив место в бою СВТ-К. Ну и все наши, кроме Маши, ставившей какую-то магическую ловушку на вход, скатились в каземат.

Эта башня была намного теснее Башни стражи. Середину квадратного каземата занимал массивный, прикрученный к полу станок, на котором рядком, почти прижавшись боками, лежали две туши пулемётов «шварцлозе». Вместо древних бойниц, через которые в своё время стреляли из луков и арбалетов, перед ним была узкая, вытянутая почти во всю ширину стены бойница для ведения огня по широкому сектору. Это уже наше влияние, в смысле пришлых. Бойница была полуприкрыта массивными стальными щитками, оставившими лишь узкое окошко, через которое можно было бы поглядывать за пределы периметра крепости.

Массивный четырёхногий станок гномьей работы прочно стоит на узких рельсах, тянущихся от фасовой стены башни до тыльной. И с обратной стороны тоже длинная бойница, закрытая сталью. Если враг ворвётся в крепость, то расчёт повернёт пулемёты в ту сторону, подкатив массивную станину по рельсам. А если враг захватит саму башню, как мы сейчас?

Гномы залязгали железом, меняя расстрелянные диски в пулемётах, а Лари взяла на прицел вход на лестницу, ведущую ниже, на первый этаж, к выходу в крепостной двор: «Ладно, что время терять?» — подумал я да и метнул вниз по лестнице сразу две гранаты. Снова грохнуло, но криков и суеты не услышал. Заперта башня или что?

Опять посмотрел на двойной «шварцлозе». Изготовлены к стрельбе, ленты заправлены, вдоль стены в специальных держателях выстроены большие короба по пятьсот патронов. Много патронов, тысячи и тысячи. Правда, некоторым из коробов неслабо осколками гранаты досталось. Да и один из пулемётов потёк, кажется… Но второй точно нормальный. Ну вроде нормальный, если бегло смотреть.

Что делать дальше? Что делать? Дальше уже ничто на ум не идёт, и даже всегда спокойная и умиротворённая Лари выглядит весьма озабоченной, покусывает своими кроткими клыками нижнюю губу, причём до крови. Это уже точно показатель, что у нас проблемы. Открывать бойницу во двор и принимать последний и решительный?

— Ты знаешь, что в этой башне потерна[80] может быть? — вдруг спросил Балин.

— Потерна? Куда? — поразился я.

Откуда он знает, я даже спрашивать не стал. Больше гнома о местном строительстве и знать никто не может. Они впустую не болтают. Если сказал, значит, правда.

— Тут всяко может быть, — задумался он. — Может вообще в ближний лес вести. А может и в Башню сеньора. Только найти потерну ещё надо, если она есть.

— А с чего ты решил, что из этой башни? — поинтересовалась Лари, обернувшись к нему.

Орри, перезаряжавший «фауст», лишь тихо хмыкнул, услышав вопрос демонессы. Видать, совсем наивным ему показался. А я промолчу — за умного сойти попытаюсь.

— От Башни стражи первая башня по стене, — начал объяснять Балин. — Так? Так. В Башню стражи ходы никогда не ведут, считается, что враг всё же может открыть хоть один портал в крепость, поэтому прямого хода быть не может. Значит, если потерны делали, то в башнях, ближних к донжонам, чтобы прорыв врага можно было отсечь, а ещё скрытно перебрасывать подкрепления.

Вот как… А я не знал. Да и откуда мне такое знать? А ведь всё просто: захвати один донжон — и весь крепостной двор под обстрелом, как у нас и получилось. Почему нас так мало дружинников встретило в башне? Потому, что связали их боем, не давали перемещаться. А почему потерной не прошли, если она есть? Это странно. Хотя почему странно? А если Маша как раз их командиров и сожгла? Кто ещё должен был своих из портала встречать? А без командования они маневра силами и не устраивают, стреляют со своих постов и откуда удобней, да и всё… Очень может быть.

— А как искать эту потерну? — спросил я.

— А вот так, — вздохнул Балин и скинул со спины рюкзак.

Из рюкзака был извлечен инкрустированный серебром кожаный футляр. Балин снял с него крышку, после чего толстыми пальцами, аккуратно удерживая, извлёк зелёную лозу, в нескольких местах перехваченную серебряными колечками. Вот оно что! Лозоходец он! Ценный специалист. У гномов в кланах таким, как он, всегда лучший кусок за столом обеспечен. Кто ещё умеет узнать, что скрыто под землёй, не долбая киркой? Только такие лозоходцы.

— Вниз? — спросил я.

— А куда ещё? Пошли.

Снизу было по-прежнему тихо, даже стрельба на улице стихла, разве что какие-то крики время от времени оттуда доносились. Взяв винтовку на изготовку, я пошёл по лестнице первым, а гном затопал следом, как всегда заставляя меня страдальчески морщиться. Ну ладно, зато теперь он из своего «льюиса» может так сыпануть свинцом, что мало никому не покажется. Но в нижнем каземате никого не было. Толстенная дубовая, обитая железом дверь, ведущая в крепостной двор и укреплённая заклятием, была закрыта на невероятно массивный засов. Вру, даже на два. Поэтому от взрывов никто не пострадал, кроме деревянных досок двери, исклёванных осколками. Ну и облако вонючего дыма от сгоревшей взрывчатки висело в воздухе.

— Всем тихо, короче, — пробормотал Балин и провёл рукой по лозинке.

Та вдруг засветилась нежным серебристым сиянием, особенно ярким вокруг колечек, и вроде даже чуть шевельнулась. А Балин, закрыв глаза и что-то шепча одними губами, пошёл крошечными шажками по каменному полу, плавно ведя лозинку из стороны в сторону. Я замер на нижней ступеньке лестницы, стараясь даже не дышать. Если есть потерна, то плевать, куда она ведёт. Пока мы движемся, мы воюем. Если нас где-то запрут, мы обречены. Но лично у меня совсем другие планы.

Гном между тем ходил из стороны в сторону, иногда тихо притопывал, а может, даже и приплясывал, время от времени что-то бормотал, поворачивался на месте, приседал, но, в конце концов, остановился и уверенно ткнул пальцем в ничем не примечательный участок стены, примыкающий, по моим прикидкам, к крепостной стене, и уверенно сказал:

— Здесь! Закрыто на тайный замок, но колдовства быть не должно.

Колдовства я не чуял, верно, но не удержался, спросил:

— А почему?

Балин посмотрел на меня с лёгким сожалением, как смотрят на детей, от которых ждали большего, а они продолжают приносить разочарования, и ответил:

— По колдовству дверь найти можно. Ты бы первый и нашёл. А ход — тайный!

Последнее слово он произнёс чуть не по буквам, чтобы я точно понял, о чём идёт речь. А я и так понял, чего издеваться-то?

— Открыть сумеешь? — спросил я.

— Не сумею, — покачал он головой. — С этой стороны замок не отпирается, только изнутри. Магия нужна.

Магия, магия… Возможно, без Маши обойтись сумеем. Надо только примерно знать, где там сам замок спрятан. Об этом я и спросил. Балин задумчиво покомкал бороду в кулаке, затем похлопал ладонью по гранитной кладке:

— Вот тут должно быть. Ну, на ладонь выше или ниже, не больше.

— Ну-ка… — сказал я, приседая на колено и перетягивая бляху на ремешке с тыльной стороны ладони на внутреннюю.

Прижал ладонь с раскрытой пятерней к стене как можно плотнее и тихо шепнул заклинание. Лёгкая вспышка Силы разошлась в сторону — амулет активировался. Теперь сосредоточиться, пока лепесток Силы найдёт замок. Двигать амулет нельзя, а лепесток короткий, с полметра всего. Ошибся с местом — и активируй отмычку заново. А заряд небесконечный.

Всё же ошибся. Через минуту Сила исчезла, не «зацепившись» за механизм. Выше пробовать или ниже? Выше. Передвинул ладонь, повторил всю процедуру — и опять с нулевым результатом. Так придётся Машу звать, её силы тратить. Это будет плохо. Ладно, теперь ниже попробуем…

Я чувствовал, как лучик Силы изгибается в толще камня, стараясь нашарить замок, будто щупальце маленького, невидимого животного, и вдруг он окреп, затем Силой просто ударило так, что я даже охнул, а в глубине стены раздался металлический лязг. А затем дверь приоткрылась на могучих пружинах, солидно щёлкнув при этом. В тот же момент в её край вцепились могучие руки гнома, рывком отворившие её, а я успел вскинуть карабин, из которого целился в темноту уходящего вниз узкого каменного тоннеля со сводчатым потолком. Но там никого не было.

Просигналить «общий сбор» было делом одной секунды. А ещё через несколько вся наша компания собралась возле спуска в чёрный тоннель. Я повесил карабин на плечо, выдернул из длинных чехлов, висящих с боков рюкзака, стволы с ложем от «вампирки», состыковал их с сочным щелчком, забил два патрона — с «колотушкой» и картечь. Мало их осталось, штук пятнадцать всего всех видов. Достал затем из подсумка фонарик, прикрепил под нижний ствол ружья, щелчком включил. Яркий луч разрубил тело тьмы и осветил слегка выщербленные, но ещё вполне целые ступеньки до самого низу.

А потерна глубокая — не халтурили, когда копали, на совесть делали. И камнем обложена мастерски, один к одному. Точно ведь гномья работа, а гномы никогда не халтурят. Я спросил, а Орри с Балином подтвердили хором. Значит, не обвалится, по крайней мере.

Лари опять повеселела и даже игриво шлёпнула Машу, кажется просто по привычке, а та уже не заметила фамильярности. Тоже привычка, наверное. А затем мы начали спускаться. Правда, я задержался на минутку на верхней ступеньке, когда дверь закрылась, и примотал к рычагам запора гранату с отвинченной ручкой, но в «рубашке». Так, на всякий случай.

Мимо замерших на лестнице друзей пришлось протискиваться, потому что шириной галерея не отличалась, но всё же мне удалось возглавить нашу процессию и пойти вперёд. Вместе с Лари, конечно, глаза которой светились как два зелёных фонаря и которая видела в темноте не хуже иного демона.

Нащупал заодно рукоятку «сорок четвёртого» — удобно ли? С «вампиркой» по ударной мощи револьвер не сравнится, но тоже не шутка. Бабахну — мало не покажется, тем более что у меня там пули собственной конструкции, мной же и изготовленные. Такие никакая фабрика не выпускает, сложно очень и дорого, только вручную можно или заказать кому. В середине каждой пули шип-сердечник из закалённой стали, любую броню прошибающий, а по краям обложен он, как чесночная головка, свинцовыми дольками хитрой формы, на особом клею вроде резины держащимися. Попадёт в тело пуля — сердечник прямо пойдёт, насквозь, а дольки во все стороны разойдутся, выписывая причудливые траектории, ломая кости и разрывая ткани.

Зимой, когда работы мало, потому что люди всё больше сидят в городах и нечисть с нежитью их ест не так часто, а вечера тёмные и долгие, каждый день я «готовлю телегу»: снаряжаю патроны, клею свои резиновые «грелки», подгоняю под них пробки, в общем — готовлюсь к «охотничьему сезону». В такие вечера и делаются «колотушки» для ружья, осиновые колья с оперением, заполняются колдовским фосфором зажигательные пули, ну и вот эти револьверные льются, собираются, клеятся и обжимаются в гильзах. Жаль только, что и эти запасы когда-нибудь к концу подходят. Как сейчас, например.

Отвлёкся я, а отвлекаться нельзя. Потому как не верю, что этот ход без всяких сюрпризов. Не может такого быть. Пусть замок этот не Пантелея, он здесь только бывает — и то если мы куда надо попали, а не демоны ведают по чьему хозяйству шляемся, — но магики здесь были точно. Двоих Маша сожгла, одного мы из убежища застрелили, и как минимум двое живых были там. А значит, было кому безопасностью тутошних галерей заниматься.

Поэтому шёл я медленно, хоть вибрирующий от переизбытка адреналина организм требовал нестись сломя голову. Шел и прислушивался — нет ли где слабого магического отблеска настороженной ловушки? Где же их ещё и ставить, как не в подземных ходах. Самое место.

Синеватый луч фонаря освещал лишь обожжённые кирпичи, которыми был выложен ход. Под ногами было сухо и совершенно непыльно, но воздух не был спёртым, да и ток его ощущался. Время от времени к нам приносило волны какого-то смрада, больше всего напоминающего о зверинце.

Вскоре через потолочную кладку начали пробиваться, и довольно густо, какие-то светлые, полупрозрачные корни. Это меня насторожило, а послышавшийся сзади голос Орри укрепил меня в подозрениях.

— Так быть не может, — просипел сзади гном. — Через гномью кладку корни не растут, мы в потернах кладем кирпич с давлёными рунами. Не так тут что-то.

Подумав секунду, я извлёк нож и аккуратно прикоснулся его лезвием к одной из свисающих прозрачных верёвочек. Реакция была мгновенной — с необыкновенной быстротой корень стянулся вокруг лезвия, да ещё с такой силой, что разрезал сам себя, распался, а соседние корни тонкими плетьми замельтешили в воздухе, удлиняясь и норовя схватить хоть что-нибудь. Я резко отскочил назад, столкнувшись с Лари, отчего мы чуть не повалились на пол.

Одновременно с этим по тоннелю пронеслась несильная, но ощутимая волна магии. Вот гадство! Не только ловушка, но ещё и сигнализация! Если и была у нас какая-то скрытность, то теперь ей точно конец.

Прижавшись к самому полу, я пошарил лучом фонаря по стенам коридора. Участок с бешеными корнями тянулся метров на десять, затем кладка вновь была гладкой. А как эти десять метров проходить? Рвать каждый корешок? Ножами резать? Это сколько же времени займёт? Зажигательная граната одна осталась у меня, но может и нам самим от неё достаться. И горит потом долго, задохнёмся…

Выручила Маша. Недолго думая и даже не предупредив, она послала вдаль по коридору вихрь стужи, столь сильной, что я испугался — как бы самому не проморозиться. И в ту же секунду шевеление прекратилось — все корешки замерли в том положении, в каком застал их почти незаметный белый смерч. А Маша спокойно сказала, пояснив:

— Нас в любом случае уже засекли, незачем скрываться.

— Наверняка, — подтвердила Лари. Действительно, мы уж и так шумим-стреляем-колдуем здесь напропалую — было бы наивно полагать, что в этом ходе нас не заметят. Даже не наивно, а форменной дуростью было бы так думать.

— Ну и демоны тёмные с ними, — подвёл я итог короткому диалогу и опять прикоснулся ножом к одному из корешков.

Как я и ожидал, тот отломился со слабым хрустальным звоном, упал на каменный пол и разбился вдребезги, как самая обычная сосулька. Дальше всё было просто — ружьё с фонарём под мышку, а разложенной пружинной дубинкой знай води перед собой. И слушай тихий, мелодичный звон падающих сосулек. Когда уже почти дошли до самой границы «корневого места», я замер как вкопанный.

— Ловушка.

С этим меня не обманешь — дар. Мне вором надо было становиться, а не охотником. Поставили толково, на их месте я бы точно так поступил. Если кто прорвётся сквозь корни, то, радостный и гордый победой, влетит в новую напасть.

— Где? — спросила меня подтянувшаяся сзади Маша, но тут же сама себе ответила: — Ага, вижу. «Демонова печь».

— Это что? — не понял я.

— Заклятие такое, только в ловушках используется, — объяснила колдунья. — В том месте, где ловушка стояла, жар поднимается такой, что жертва спекается как пирог в печи.

— И что делать будем? Сломаешь?

— Примерно, — кивнула она. — Но не сломаю, а украду.

— В смысле?

— В прямом. Это же Сила! — подмигнула она мне. — А ты и не слышал про такое небось? Сама придумала.

Во как. Действительно не слышал. Интересно. Зато я слышал, что если какой колдун, или колдунья, как в нашем случае, придумывает не только новые заклятия, но и новые методы их использования, как сейчас например, то такой заклинатель очень даже запросто может претендовать на звание Великого. Не сейчас, так попозже.

Пока я так лестно о ней размышлял, без пяти минут Великая вытянула левую руку со своим амулетом, произнесла короткое заклинание, после чего между её рукой и ничем не примечательным местом каменной кладки образовалась светящаяся и слегка колеблющаяся дуга. Совсем как призрачная струйка воды из шланга, только текущая задом наперед, как будто киноплёнку крутят назад. Прошло несколько секунд, и струйка прервалась, а тихий отблеск магии, идущий от ловушки, просто исчез. Нет там ничего больше.

— Это что же получается? — спросил вдруг Балин, заметно поражённый. — Было ваше, а стало наше? Просто всю Силу забрала, ведьма? Ну ты скажи, даже не слыхал про такое…

Он лишь покачал головой.

— Именно! — гордо заявила Маша, надевая цепочку медальона на шею, после чего скомандовала: — Повосхищались — и хватит. Сашка, веди давай.

Действительно, что-то тормознул я от обалдения. Надо бы и дальше идти. Да и повнимательней нужно, а то раскрыл варежку… Вперёд, вперёд и только вперёд.

Ход повёл нас дальше, изгибаясь каждые двадцать метров под прямым углом. Зачем — не знаю. Так надо, наверное. Двигались мы очень медленно, короткими, осторожными шажками. В показавшиеся подозрительными кирпичи я тыкал то стволами ружья, то своей раздвижной дубинкой, но пока с неприятными сюрпризами мы не сталкивались. А ведь помимо ловушек магических есть ещё самые обычные, механические, а то и просто мины.

И запах зверинца, который мне нравился тем меньше, чем сильнее он становился. Хороший такой запах, какой обычно идёт от хищников. Или от очень больших, или если их очень много. Ну и куда нас выведет этот ход?

— Стой… там кто-то есть, — прошептала сзади Лари.

Я послушно замер. Я чувствую взгляды и магию, а тифлинги чуют жизнь. Сказала, что кто-то впереди, значит, так оно и есть. И там не нежить: у нежити жизни не бывает. Да и запах сомнений не вызывает — точно есть.

Вид у Лари здорово настороженный, черты лица опять заострились и глаза вроде засветились ярче. Нюхает воздух, даже клыки оскалила. Карабин, как и у меня, за плечом висит, в руках «таран» помповый.

— Что там? — шепнул я.

— Не знаю… — ответила она сквозь зубы. — Что-то большое. И, кажется, голодное.

Я было собрался задуматься, но сразу же отмёл сомнения. Выбора у нас нет в любом случае, равно как и обратной дороги. Что бы я ни планировал, но всё пошло не так с момента, как нас обложили в убежище, и события развиваются по своей собственной логике, ничего общего с моими планами не имеющей. А это значит, что нам надо идти вперёд. Что бы там нас ни ждало. А насчёт «большое»…

— Орри! Штуцером вооружайся, — прошептал я, не оборачиваясь.

Чтобы понять, что гномы стоят совсем близко, глаза на затылке были не нужны — гномы по сопению определялись. Орри пробормотал что-то невнятно, послышалась возня, а затем негромкий лязг металла — гном зарядил штуцер парой жутких патронов. Расстояния в тоннеле невелики, и он не промахнётся. Лишь бы нам всем не оглохнуть, если эта его карманная гаубица пальнёт.

Ну, вперёд! Я всех веду, я первый и иду. Можно, конечно, проверять каждый шаг магией, Машу просить, да вот беда — сколько нам таких шагов сделать надо? И не придётся ли нам драться в конце пути, когда все шаги будут сделаны? Шаги ведь эти нас точно не к банкетному столу ведут. И останутся ли тогда у нашей колдуньи силы? А это значит, что её силы мы будем экономить, а для этого я пойду в головном дозоре.

Опять поворот тоннеля, в такой темноте даже с помощью зеркала выглядывать бесполезно. Каждый раз приходится высовываться с ружьём самому, светить подствольным фонарём, ожидая, что какая-нибудь гадость откусит голову. А я от такой мысли, можно сказать, лёгкий дискомфорт испытываю, до самого нутра. Но и за этим поворотом ничего. И обычных ловушек пока не встретили. А вот запах всё сильнее и сильнее, а заодно и какой-то странный звук появился. Такой, словно кто-то задумчиво пинает неплотно прикрытые решётчатые ворота, а створки гудят от вибрации и лязгают друг о друга, по-другому и не объяснишь. Регулярно так пинает, неторопливо и методично, будто от скуки. Кто бы это там скучал?

Почему-то вспомнилась совсем недавно прочитанная книга «Описания разнообразных подземелий, имевших бытность свою в фамильных замках достопочтенных родов дворянства, что проживают в Северо-Западном уделе», в переводе. Что мне из этой книги запомнилось — так то, что ни от одного из подземелий ничего хорошего ждать не следовало. Кто там просто тюрьмы устраивал, кто зверинцы с диковинными хищниками держал, а один владетель все выходы замуровал и специально нежить разводил, а затем туда своих врагов через колодец спускал. Автору книги он больше всех понравился своей изобретательностью. А чем тут развлекаются местные хозяева? Воняет, демоны тёмные… И стук этот…

Чем ближе к источнику звука подходил, тем медленней и тише становились мои шаги. И это несмотря на то, что фонарь светил как прожектор на маяке и увидеть меня можно было чуть не с другого края вселенной. Но тут одна тонкость есть: у подземных тварей или вообще зрения нет, они на тепло, звук и ауру наводятся, или, наоборот, зрение острое невероятно. Для первых свет фонаря ничего не значит — от этого света тепла нет, от меня самого куда больше. Да и ауру не отключишь. А вот для вторых яркий свет большой помехой может быть: они к темноте привычные. Так что от фонаря проблем не будет, а вот от отсутствия оного — будут наверняка.

А затем впереди обнаружился выход из галереи. Не на воздух выход в смысле, а просто в какое-то большое и широкое помещение. Из которого, судя по всему, и несло хищником и откуда доносился стук. Луч же моего фонаря освещал участок кирпичного пола и быстро гас: в воздухе плотным облаком висел какой-то туман премерзкого вида.

— Оно рядом, — тихо сказала Лари.

— Да уж наверняка, — согласился я. — Воняет так, что сомневаться грех.

Ещё пара осторожных шагов, ещё и ещё. Вот и выход из тоннеля, за ним туманная тьма. Хотя… не совсем тьма, откуда-то свет падает. Немного, но есть. Значит, тварь здесь может быть не слепая, но привыкшая к темноте. И фонарик ей наверняка не понравится, если в глаза, скажем…

А затем в темноте что-то рыкнуло, негромко, но так внушительно, что я чуть не подпрыгнул с перепугу. Солидный такой рык, да и злобный к тому же. Ладно, всё равно нам вперёд, боковые ходы нам в галерее пока не попадались, чтобы направление выбирать. Лишь пригнулся, почти присел, чтобы Лари могла через моё плечо тоже стрелять. Ох, не оглохнуть бы. Ещё чуть-чуть… Нам бы из самого тоннеля выйти, а то мы так стрелять друг другу мешаем. Нам хоть бы в колонну по два разойтись… или шире.

Ещё немножко вперёд, ещё, в туман, во тьму, пожирающую свет моего фонаря. Да и не только моего: у остальных-то фонари тоже светятся, а всё как в вате вязнет. Кто рычит? Покажись.

Конец тоннеля, стены зала резко пошли в стороны. Потолок низкий, лежит на массивных колоннах, но сам зал большой и, кажется, круглый. Откуда-то сверху через редкие отверстия пробивается дневной свет. Мы резко раздались в стороны, инстинктивно выстраивая полукруг, в центре которого оказалась Маша. Все понимают, что на неё у нас главная надежда, если пули, скажем, не помогут. Я обвёл всех глазами. Лари спокойна, но лицо опять поплыло, став неуловимо нечеловеческим, а глаза светятся изумрудным светом. Балин нервничает, всё время перехватывает «льюис», стараясь взять его половчее. Орри набычился и сопит громко, прижав приклад своего «громобоя» к плечу. Маша вообще глаза закрыла, обратившись к внутреннему зрению. Интересно, видит что-нибудь? А себя мне не видно: зеркал тут не предусмотрено, знаете ли.

— Орри, тихо ты! — прошипел я.

Мне показалось, что я что-то услышал, но сопение гнома забивало все прочие звуки. Вроде как не он один сопел, а ещё кто-то. Не Балин.

— Здесь есть кто-то живой. В этом зале. Там! — сказала Лари, указав дробовиком с фонарём прямо перед нами.

Похоже. Оттуда вроде пыхтение и слышалось. Стоп, слышится, Орри действительно убавил звук. И сопит кто-то всерьёз — лёгкими объёмом так с кузнечный мех примерно.

— Всем укрыться за колоннами! — скомандовал я. — Это что-то большое.

Вопросов никто не задавал, все метнулись к укрытиям. Если тварь велика и тяжела, то у неё зачастую есть привычка атаковать с разбегу, чтобы просто пробежать по тебе и вмять в землю. Поэтому даже дети в Великоречье знают: встретил что-то крупное — сразу встань за любое укрытие, если успеешь, конечно. А колонны здесь капитальные, из дикого камня сложенные, по метру в поперечнике. Даже каменный тролль не сможет свалить эти колонны, хорошо не поработав молотом. Интересно, а если ракшаса мечом? Вдребезги разлетелась бы, наверное. Ракшасу больше не хочу, пусть даже тролль будет.

За одной колонной со мной укрылась Маша. Я выглядывал справа, а она — слева, сжимая в кулачке свой амулет-медальон. Она явно была растеряна и крутила головой во все стороны.

— Что такое?

— Не понимаю, — прошептала она. — Я ещё чувствую нежить, совсем рядом и очень много. Вокруг нас, словно мы окружены… Но какую-то странную нежить.

— Чем странную? — спросил я, чувствуя, как сердце начало свой путь вниз, от законного места в груди до самой нижней точки желудка.

Вот только нежити вокруг нас, и чтобы очень много, нам только и не хватало для полного счастья. Кого мы пока ещё не встретили? Правильно, нежити. Соскучиться успели… Шучу. Плоско.

— Ещё какой-то барьер есть между нами, и…

Договорить она не успела. Пахнуло вонью и жаром, послышался тяжёлый топот, сопровождаемый клацаньем крепких когтей по камню, и из-за ближайшей колонны в луч фонаря выбежало нечто огромное, сгорбленное, покрытое с головы до ног свалявшейся в колтуны серой шерстью. Существо напоминало одновременно ставшего на дыбы медведя и огромную обезьяну… Нет, всё же именно гигантскую обезьяну, но с огромной пастью, набитой кривыми клыками, над которой расплылся широкий нос и алели крошечные красные глазки. Кожа на морде — лоснящегося чёрного цвета и сплошь покрыта морщинами, толстые пальцы на огромных ладонях заканчивались не слишком длинными, но явно острыми когтями. В довершение всего в одной лапе обезьяны был огромный обоюдоострый боевой топор.

— Ночной гость! — заорал Балин, и в ту же секунду по ушам хлестнуло грохотом пулемётной очереди.

Пули вздыбили грубую длинную шерсть на груди существа, брызнула кровь, но никакого другого эффекта это не произвело. Оно даже не покачнулось, а лишь рванулось к гному, на ходу занося топор и придавая ему убийственный замах. Но и гном не зевал — неожиданно ловким скачком скрывшись за колонной, в которую, выбив огромный пучок искр, врезалось полукруглое острое лезвие. А заодно тварь издала такой рёв, что и тур-ящер бы постеснялся впредь с ним состязаться, а у меня сразу заложило уши.

Увидев, что немедленная гибель Балину не грозит и он даже успел перебежать за следующую колонну, я сдержал уже давивший на спуск палец — позиция не давала возможности выстрелить так, чтобы поставить точку. Обезьяна оказалась ко мне спиной, сплошь покрытой могучими мышцами под ковром свалявшейся в войлок шерсти, а уязвимый затылок исчез за могучими покатыми плечами.

Загрохотали выстрелы «тарана». Лари тоже стояла за колонной, с невероятной быстротой передёргивая цевьё и выбрасывая из толстого дула длинные всплески синеватого пламени. Но стреляла она картечью, что для этой тварюги было не опасней щекотки — всё путалось в шерсти, выбивая из неё облака пыли и грязи, как мне кажется, не причиняя твари не то что вреда, а даже боли.

Сомкнутые ладони Маши налились красноватым сиянием, но она держала, не отпускала заклятие, — всё же на это хватало выдержки. Я бросился за следующую колонну, обегая тварь по кругу, чтобы влепить две «колотухи» с усиленным зарядом в морду существу.

Обезьяна разозлилась. Гигантская секира описала стонущий полукруг в воздухе, целясь в демонессу, но та тоже увернулась, с кошачьей грацией и скоростью скрывшись за колонной. А опустевший дробовик покатился по полу, под ноги твари, заставив её на секунду отвлечься. Видать, Лари решила за карабин схватиться, пули из которого мало какая шерсть удержит. Это и стало последней секундой жизни моего «тарана» — огромный топор снова свистнул в воздухе, и оружие разлетелось пополам, разрубленное прямо посреди ствольной коробки. Половинки его, скользя по камню и вращаясь, исчезли в темноте, озарившейся было огнём от выбитых искр, а демонесса, успевшая укрыться за следующей колонной, вскинула СКС-М и с огромной скоростью расстреляла в обезьяну целый магазин.

Эти выстрелы попали в цель. Обезьяна взвыла, дёрнулась, огромная лапа с громким хлопком закрыла морду, из-под пальцев потекла кровь. Ага, работают пули! Да и от пулемётной очереди, что Балин в тварь засадил, шерсть у неё на груди вся промокла от крови. Остроконечная высокоскоростная пуля — это вам не картечь.

Однако точку в поединке поставил Орри. С поднятым штуцером он выступил из-за колонны, прицелился и… Сверкнуло, все мгновенно оглохли, сноп пламени, как будто вырвавшийся из главного калибра канонерки, разогнал тьму, гном чуть не сел на задницу, а обезьяна будто попала под невидимый грузовик, сбивший её с ног и покативший по полу. Вылетевший из лапы топор беспомощно закрутился на камнях, после чего замер.

Я ничего не слышал, но понял по шевелению бороды и усов, что гном выругался, сам поражённый мощью своего оружия. Я перевёл взгляд на обезьяну. Она лежала на полу, упав мордой вниз, и из полуоткрытой пасти на камень вытекала красноватая, смешанная с кровью пена. Кровь текла и из пустой глазницы, куда угодила пуля из карабина. Конечности и спина твари мелко подёргивались, что сразу наводило на мысль о предсмертной агонии.

Медленно, прижав приклад ружья к плечу, я приблизился к твари, но так, чтобы оказаться за пределами досягаемости её длинной лапы, навёл стволы ей в лоб, низкий, покатый и морщинистый. Такой «колотухи» могут и не пробить. Зато мозги через уши вышибут.

Краем глаза увидел остановившиеся возле меня тяжёлые гномьи ботинки — подошёл Орри. Что-то сказал, но за звоном в ушах я его не расслышал.

— Что? — переспросил я.

— Видал, какая моща? — рявкнул он, продолжая целиться из штуцера в чудовище.

— Видал, — ответил я излишне громко. — Сам как?

— Чуть не упал, — нервно хохотнул он.

— Надо стоять по-другому, не как с обычным карабином. Я потом покажу.

Увидев, что он опять собирается выстрелить, я положил руку на ствол штуцера и направил его в пол, сказав:

— Не надо! А то совсем оглохнем, и патроны жалко. Мы вот так!

С этими словами я вытащил из кобуры револьвер, обошёл лежащую тварь так, чтобы зайти со стороны темени, и дважды выстрелил. Там кость была тоньше, и в куполообразном своде черепа появились две дыры, а тварь лишь дёрнулась пару раз и затихла. Светящиеся красным глаза погасли. Пальба из «сорок четвёртого» тоже по ушам прошлась как катком, но всё же не столь ужасно, как из гномьего «громобоя».

Нежить. Маша сказала про нежить. Хоть с ней что-то не так, но я даже само слово не люблю. Напрягает оно меня и расстраивает.

— Занять круговую оборону! — крикнул я.

Раз нежить вокруг нас, то вокруг и будем обороняться. А я всё же посмотрю, что там такое. Кстати, после смерти твари туман начал быстро развеиваться, словно где-то включилась мощная вытяжка. Обезьяна его напустила? Очень может быть: ведь природную магию, данную существу от рождения, я не умею ощущать. Вот и не ощутил. Границы зоны видимости начали постепенно раздвигаться, лучи фонарей достигали всё дальше и дальше, равно как ярче становился свет, падающий через световодные колодцы. Они же были и вентиляцией, судя по всему, только неэффективной.

— Пошли посмотрим, — услышал я над ухом и вздрогнул.

Ну что за манера у тифлингессы так бесшумно приближаться? Неприлично. Некультурно. Но с другой стороны, я уже не раз убеждался, что смотреть на новую потенциальную опасность лучше вдвоём с Лари, чем без неё. Вот мы и пошли — я с ружьём, а она с карабином на изготовку — в темноту, туда, где должны быть стены зала. Но вместо стен лучи фонарей высветили массивную стальную решётку, украшенную символами Солнца. Но никакой магии, и замки вполне обычные, под ключ. А за решёткой… за решёткой были тюремные камеры, узкие, утонувшие в глубине массивной стены и такими же стенами между собой разделённые.

Некоторые из камер были пусты. А в некоторых были… люди? Нет, не люди. В некоторых были вампиры, ослабевшие, отощавшие от бескормицы, похожие на очень бледных людей, которых морили голодом по нескольку недель. Мужчины и женщины, все одетые в серые, грязные балахоны с капюшонами, напоминающие клобуки монашеских орденов. Все выглядели безразличными ко всему, на нас даже никто не смотрел, кроме одной вампирши, выглядевшей посвежей и поздоровей других. Видать, недавно сюда угодила. Из пришлых вампирша, совсем молодая, в смысле и обращена недавно, да и, когда обращали, ей не больше восемнадцати было.

Мы встали напротив её камеры, глядя на неё и не говоря ни слова. Она попыталась привстать с каменного ложа, но свалилась назад — на неё ещё и ошейник был надет, от которого цепь вела к стене. И не простой ошейник — рунный, наверняка для того, чтобы её смирять можно было.

— Кто вы? — разлепив сухие губы, спросила вампирша.

— Неважно, — ответила Лари. — Кто ты?

— А это разве теперь важно? — невесело усмехнулась та. — Узник. Не знаю чей, не знаю зачем.

— Как ты сюда попала? И откуда? — спросил я.

Вампирша помолчала пару секунд, затем пожала плечами, как будто говоря: «Да что теперь терять?» — и сказала:

— Я из Царицына. У нас там было гнездо. Но как оказалась здесь — не спрашивайте, понятия не имею. Очнулась на каком-то столе, голая и привязанная. Потом мне дали эту одежду… — раздражённо тряхнула полой балахона, — и приволокли сюда, приковали.

— Давно?

— Не знаю, — пожала та плечами. — Здесь нет времени. Раз давали кровь, совсем немного. Не хотят, чтобы мы ослабели окончательно, наверное. Но и стать сильнее не дают, посмотрите на остальных.

— Кого ты видела?

— Слуг, в масках. И колдуна, очень сильного, даже страшно стало.

Вот это уже интересней. Мы тут, знаете ли, одного колдуна разыскиваем — сильного, аж страшно.

— Расскажи о нём.

Она чуть улыбнулась:

— Зачем? Разве вы меня отпустите? Если я не ошибаюсь, у господина на шее бляха охотника: я для него добыча.

Она не сказала «мы», она сказала «я». Всё верно: вампиры без гнезда неспособны думать о ком-нибудь, кроме себя самого.

— Отпустим, почему нет? — пожала плечами Лари. — Вампиром больше, вампиром меньше…

— Отпустим, — кивнул я. — Мы не за тобой пришли. Правда, выбираться будешь отсюда сама, помочь ничем не сможем. У нас свои дела.

— А это?

Тонкие, бледные пальцы вампира коснулись ошейника. Тот откликнулся едва заметной магической вспышкой. Явно модификация обычного рабского ошейника, только не душит, а что-то другое делает. Для нашей колдуньи — раз пальцами щёлкнуть.

Я обернулся к Маше, жестом пригласил подойти, что она и сделала. Показав через решётку на ошейник, я спросил её:

— Сломать сможешь?

— А стоит? — с сомнением протянула она.

— Ну, решётку же мы не открываем, — пожал я плечами с показным равнодушием. — Не договоримся — пусть дальше сидит, уже без ошейника. Решётка крепкая, замки надёжные, открыть всё равно не сумеет.

— Думаешь? Ну ладно.

Хлопок в ладони — и тот для внешнего эффекта, — краткое заклинание, луч Силы — и толстый ошейник со звоном осыпался на пол. Старая бронза разлетелась на куски как стекло под молотком. Вампирша испуганно подпрыгнула, схватилась за шею, но быстро успокоилась и с подчёркнутой благодарностью поклонилась Маше:

— Благодарю.

— Без проблем, — ответила колдунья. — А теперь говори, а то останешься в клетке.

Вампирша сделала шаг к решётке, оплела её ржавые прутья пальцами.

— Выход там. — Рука в широком рукаве просунулась между прутьями и указала куда-то в темноту. — Нас приводят оттуда. Там лестница, за ней стальная дверь. За дверью охранники. Потом ещё одна дверь, за которой круглый зал с несколькими комнатами. Я была только в одной, она похожа на камеру пыток, но это не она. Там чувствуется Сила. Много Силы.

— Что про колдуна? — задал я самый важный вопрос.

— Сильный. Из пришлых. Худой, спокойный, даже равнодушный. Он осмотрел меня, сказал «годится», после чего меня увели в камеру. Больше ничего не знаю.

Пантелей. Точно он, всё совпадает. И интерес к вампирам, и то, что она из Царицына, и вообще всё. Нельзя так ошибиться — он это. Только бы в замке был, не уехал никуда. Обидно будет разминуться. О том, что может случиться с нами, если мы не разминёмся, думать не хотелось.

— С того раза его ещё видела? Здесь он сейчас?

— Откуда мне знать? Заперли меня — и забыли.

— Женщину молодую не видела? — спросила Маша. — Молодая, худая, высокая, длинные светлые волосы.

— Нет, никого больше не видела, — покачала головой вампирша.

— Вас так и держат здесь? — опять вступил я в разговор.

— Иногда уводят. Слуги эти самые. Обратно никто не возвращается.

— Слуги — люди?

— Нет, — слегка усмехнулась она. — Когда меня сюда тащили вдвоём, я даже брыкнуться не могла. А их двое было. Сами подумайте, смогли бы люди? Да и вообще они какие-то странные.

— Чем?

— Тяжёлые очень, — задумчиво сказала вампирша, прищурившись и словно анализируя впечатления. — Я одного оттолкнуть ухитрилась что есть сил, а он только на пару шагов отступил. И такое впечатление было, что статую толкаю.

После этих слов Маша, Лари и я дружно переглянулись. Что-то это всё очень напоминает. А Маше так особенно.

— Ну что, откроете дверь? — нетерпеливо спросила пленница, побарабанив пальцами по прутьям решётки.

Затянутая в чёрную перчатку рука Лари метнулась к ней, вцепившись в волосы, вдавила лицом в решётку, причём ловко так, как раз меж двух знаков Солнца. На палец в сторону — и ожог до конца вечной жизни. Черты красивого лица снова заострились, показались клыки, засветились глаза. В голосе опять послышалось сдержанное рычание:

— Если хоть шаг сделаешь без разрешения — отрежу голову. Поняла?

С последними словами Лари так сильно прижала жертву к прутьям, что я даже слегка испугался за её лицевые кости. А та заметно перетрусила, что для вампиров совсем не характерно. Почуяла силу. Ничего, ей полезно. Отпускать всё равно придётся, раз обещано: за обещаниями боги следят, — но вампиры такой народ подлый, что доверять ей страшновато. Души нет, внутри пустота, могут что угодно сотворить.

— Да поняла я, поняла! — аж взвизгнула вампирша, стараясь вырваться и понимая, что не получается.

Верно, молодая вампирша демонессе по силе не соперник. Дорасти ещё надо.

— Обезьяна, что мы убили, за тюремщика была? — спросил я.

— Да, он клетки охранял! — уже проскулила пленница. Лари с силой оттолкнула кровососку назад — так, что та отлетела к задней стене камеры и изрядно приложилась затылком. Но ничего, сразу вскочила, вид одновременно испуганный и злой.

— Посиди пока, — сказал я и направился назад, к гномам, которые стояли с настороженным видом возле туши убитого чудовища.

Кстати, тварюгу эдакую вообще стоит рассмотреть, я таких ещё не видел. Вон какой топор валяется на полу, — значит, ещё и разумное оно было. Подошёл вплотную, чуть не задыхаясь от отвратной вони, присел на корточки. Самая натуральная обезьяна. Только очень большая, под тонну весом, наверное. Низкий лоб, маленькие глазки, огромная пасть, толстый череп, шерсть как войлок, как перепутанный конский волос даже — броня настоящая. И плотоядная, по всему видать, — зубы, когтищи… и насекомые!

Я прыжком отскочил назад, увидев великое множество вшей. Спутанная шерсть обезьяны шевелилась как живая от сонмов насекомых, под ней ползающих. Сейчас труп станет остывать, и вся эта армия начнёт экспансию на окружающих теплокровных, вознамерившись найти себе новое пристанище поуютней и потеплее. Так что нечего слишком приближаться. И всё же…

— Балин, как ты это назвал? — спросил я у меняющего диск в пулемёте гнома.

— «Ночным гостем» я его назвал. Не слыхал про таких? — спросил он.

— Нет, — покачал я головой. — А должен был?

Пулемёт был заряжен, а пулемётчик настороженно огладывался по сторонам. Кстати, держал его Балин уже с некоторой нежностью — видно, своим посчитал, вместо незаметно покинутого карабина. Ну и правильно, даже этой обезьяне от его стрельбы досталось: вон кровь сквозь шерсть до сих пор с груди на пол стекает.

— Ну, если ты охотник, то знать бы не помешало, — наставительно сказал гном. — Хотя в этих краях они не водятся, они на самом севере, под Медвежьими горами, обитают. Там, где клан Байри Молота живёт. Очень мерзкие, понимаешь, твари.

— Что так?

— Живут в пещерах, туман наводят, а сблизи ещё и морок. А силы как у тролля. Часовых воруют и едят, на рудокопов нападают — беда с ними, в общем.

— Разумные? — уточнил я.

А то мало ли. Может, дрессировкой научили топором махать…

— Мало того что разумные, — влез в разговор Орри, — так ещё и хитрые, каких поискать. Лет двадцать назад клан Байри за помощью обратился: житья от них не было. Несколько тысяч нашего народа туда съехалось, облаву устроили, взрывали проходы, истребили… почти. Последние вроде как ушли.

— Ага, — кивнул я. — И один, значит, аж досюда дошёл. Ну-ну. Кстати, Балин, замок надо бы вскрыть.

— Надо — так вскроем, — кивнул гном. — Кровососку отпускаете?

— Её самую.

— Гляди, пожалеем, — вздохнул он в бороду.

— А что делать? — не менее горестно вздохнул я. — Обещано было.

— Раз обещано, выполнять надо, — кивнул гном косматой башкой и, закинув пулемёт за плечо, направился к камере, по пути вытаскивая из висящей на боку кожаной сумки какие-то побрякивающие инструменты. А я ногой пошевелил половинки дробовика, по которому тварь рубанула своим топором. И перехватил виноватый взгляд Лари. Ну да чёрт с ним, хорошо, что не по ней угодило. А вот что она успела забрать у Орри двуствольный «огрызок» — ей большой плюс. Тактическая грамотность это называется. Так что помимо моей «вампирки» ещё один дробовик на острие удара у нас есть.

Через минуту тяжёлая, скрипучая дверь распахнулась. Вампирша было сделала шаг вперёд, но наткнулась на предостерегающий жест Маши и послушно отступила назад. Уже поняла, что с нами шутить не надо. Молодец, вовремя сообразила.

Затем у Маши на правой ладони словно маленькое светящееся облачко появилось, совсем крошечное, с недозрелое яблоко. Она слегка подкинула его в воздух — и издевательски небрежным щелчком отправила его в вампиршу. Та среагировать не успела, облачко превратилось в призрачную золотистую стрелку, метнулось к ней со скоростью молнии и ударило в грудь.

— Что это? — испуганно спросила она, прижавшись к стене.

— Если приблизишься к нам на пятьдесят шагов, я это почувствую, — сказала Маша. — И испепелю. И ты почувствуешь — так что держись подальше. Освободить тебя освободили, иди следом, но приближаться не смей. Ясно?

— Ясно… — протянула вампирша с оттенком разочарования.

Вздохнуть бы ещё надо было для выразительности, да вампиры не дышат. Мёртвые они — нежить, одним словом.

Неожиданно вампирша ойкнула и схватилась за грудь. Испуганно посмотрела на колдунью.

— Ты что сделала со мной?

— Больно? — усмехнулась Маша. — Это потому, что мы близко. Сиди пока, мы отойдём в сторонку.

Она жестом предложила нам отойти от камеры, оставив кровососку наедине с новыми страхами. Так мы и сделали, направившись к широкой двустворчатой двери в дальней от нас стороне зала, сопровождаемые равнодушными взглядами доброго десятка вампиров, сидящих в своих клетках. Пусть сидят, не до них нам.

А вот через эти грязноватые железные створки и проходит наше продолжение маршрута. Опять построились в боевой порядок, держа ворота под прицелом.

— Всем внимание! — заговорил я. — По поводу этих самых слуг, что очень тяжёлые. Убить их никак не получится, способ лишь один — стрелять прямо в пасть. Или башку снести, но они как глина сырая — даже топор завязнет.

— Это как так? — удивился Орри.

— А так. Продукт колдовства, Пантелей их из вампиров делает, — пояснила Маша. — Но то, что держит их живыми, у них во рту. Другого способа справиться нет. В меру сил буду прикрывать вас, если наткнёмся, постараюсь хотя бы не подпускать близко. А дальше уж вы сами.

— А глаза? — спросила Лари, поглаживая цевье «огрызка».

— Глаза должны быть уязвимы, — ответила колдунья. — Но не уверена, что смотрят они именно глазами.

— Ясно, — кивнула демонесса, не выглядя слишком уж озабоченной.

Я выкинул из ружья патроны с «колотухами», а вместо них забил в стволы два с картечью. Обычной, без хитростей: всё равно ни огонь, ни серебро на таких тварей действовать не должны. Только бить по-тупому картечью, на разрушение. За спиной у меня послышалось металлическое бряканье — Балин изготовил к стрельбе «фауст», которым против Ночного гостя так и не воспользовались, что и к лучшему — тесновато, а осколков от этих гранат много.

— Ну раз ясно, то пошли, — сказал я. — Орри, глянь, замок заперт или как? Балин, давай дверь на прицел. Но без команды не стреляй.

Про команду я добавил, вспомнив о том, что здесь в любом месте может Настя оказаться. А гномы не очень в курсе всех дел, могут пальнуть в кого угодно. А теперь надо поаккуратней, да и кто знает, кого мы вообще встретим?

Замок лязгнул, Орри удовлетворённо пробурчал что-то, убирая инструменты и снимая с плеча пулемёт. Имеешь гнома в команде — имеешь взломщика. Безразлично какого гнома, уточню. У нас что Орри, что Балин — любой замок для них как орех щёлкнуть, разве что за исключением особо сложных, гномами же изготовленных.

Все разбежались за колонны, которых, к счастью, было много и которые являли собой хорошее укрытие. В том числе и от гигантских обезьян, как мы совсем недавно убедились.

— Приготовились! — скомандовал я, беря на прицел двери. — Открывай!

Орри вцепился в ручку и потянул протяжно завывшую створку на себя. За нею была пустота. Ну в смысле насчёт охраны. Недлинная лестница вверх с выщербленными ступенями, а там ещё одна дверь, близнец этой. Опять всё заново начинать. Радует лишь то, что эту дверь тоже снизу на прицел можно взять — очень не хочется скапливаться в узком проходе всем сразу.

— Орри, только замок открой — и сразу беги вниз! — крикнула Маша, по ходу что-то колдуя. — Сам дверь не открывай!

Гном лишь кивнул, подбежал к двери и, присев возле неё, взялся возиться с замком. Маша же, пробормотав: «Какая уж теперь скрытность», — выпустила с ладони светлячок поискового заклятия. Он покрутился над нами, запоминая, а затем вспорхнул вверх по лестнице, прошёл сквозь дверь и исчез из виду. Маша прикрыла глаза, к чему-то прислушиваясь.

Гном закончил с замком, сбежал вниз и занял позицию за одной из колонн, подняв перед собой пулемёт как винтовку. Маша открыла глаза, словно проснулась, кивнула каким-то своим мыслям, после чего сказала:

— За дверью какой-то зал, и в нём кто-то есть. Охрана, наверное. Я открою створки, а вы готовьтесь.

— Понял, — кивнул я. — Лари, гранаты! Балин, приготовься! Можно открывать.

Луч Силы обдал меня холодом, а тяжёлые двери над лестницей вдруг распахнулись с такой силой, словно через них невидимый тур-ящер пробежал. Створки с грохотом врезались в каменные стены, но не отскочили назад, а будто прилипли к ним — лишь каменная крошка посыпалась водопадом. Вот это да!

Прямо за дверью оказались две фигуры в клобуках, с откинутыми капюшонами и с тяжёлыми боевыми топорами в руках. За ними стояли ещё две, уступом. За ними — ещё. Видать, наша деятельность в «вампирской тюрьме» без внимания не осталась, и нас ждали. А вот самопроизвольное открытие ворот оказалось неким сюрпризом, судя по тому, что противник выстроился на верхней ступеньке наподобие мишеней в ярмарочном тире.

— Балин, огонь! — крикнул я.

Тот команды ждал, и в ту же секунду пространство между нами и строем фигур с топорами прочертила дымная дуга. Я успел заметить, что граната из «фауста» угодила прямо в грудь стоящему в центре и рванула. Вспышка, дым, грохот, взвизгнули осколки. Я выглянул из укрытия и наткнулся взглядом на оторванную голову, медленно скатывающуюся по ступенькам. Одного разорвало на куски, стоящему рядом оторвало руку с топором и, кажется, сломало шею, судя по тому, как скособочило ему голову. Остальные же стояли почти недвижимо. А затем, словно подчиняясь невидимому приказу, разом шагнули вниз по лестнице.

— Господа заключённые вампиры, вы можете полюбоваться на тех, кого из вас скоро должны сделать! — громко крикнул я обитателям камер, после чего добавил: — Лари, гранатами огонь!

И сам метнул толкушку ГОУ в коридор. А следом за ней полетела вторая. Два взрыва наложились друг на друга, пахнуло гарью и серой, один из спускавшихся вампирских големов свалился на бок, но так и не выронив топора — ему оторвало ступню. Но это было всё, чего мы добились, остальные, хоть и сильно, до висящих лохмотьев, посечённые осколками, продолжали двигаться вперёд.

Затем по вампирам стегнули две пулемётные очереди. Никого не убили, но заставили покачнуться. Причём старались стрелять по головам: как минимум двоим рвануло лица. Но сверху начал спускаться второй ряд големов, ещё шестеро. Это уже серьёзно. Скорее, даже плохо.

Ждать некогда, пока они все выйдут из коридора и начнут гоняться за нами по залу. Тогда нам кранты, выпускать нельзя. И я просто бросился навстречу нежити, вскинув ружьё. Равнодушные глаза противников остановились на мне, один начал поднимать топор, но я притормозил в нескольких шагах и дважды выстрелил, целясь прямо в клыкастые рты двоих из них.

Это сработало. Добрая пригоршня картечи одного повалила назад, топор вылетел со звоном из руки, а второму голову разорвало, так, что её верхняя часть, как сбитая набок шапка, повисла сбоку. Покачнувшись, он тоже упал, но уже вперёд. А затем я едва успел увернуться от метательного топорика — кажется, даже не успел, а просто Маша его отклонила.

Двумя огромными прыжками я заскочил за колонну, услышав, как второй топорик с громким звоном ударил по камню. Затем дуплетом пальнула Лари, и я, выглянув, увидел ещё одно тело, рухнувшее на пол. Ай да Васька-некромант, научил, как неуязвимых с виду тварей бить! А первый ряд-то мы уже выбили!

— В пасть им целиться, в пасть! — заорал я так, что эхо заметалось по залу.

И услышал меня кто-то ещё. Потому что до этого момента медленный строй големов, пытавшийся давить своей неуязвимостью, резко, явно по команде, сменил тактику, бросившись вперёд и на ходу поднимая топоры. Встретила их Маша, «толчком» — тем самым, из-за которого в своё время нарвалась на неприятности, только куда сильнее на этот раз. Волна Силы отшвырнула бывших вампиров на несколько шагов, побросав их друг на друга, кучей. Я едва успел, увидев такую возможность, крикнуть:

— Балин!!!

Тут же бухнул «фауст», и новая граната рванула прямо в середине куча-малы. Вновь в воздух полетели куски тел, зарикошетили в тесноте арочного прохода осколки, а я уже выглянул из укрытия и метал туда очередную гранату. И то же самое делала Лари. Тяжко грохнуло, выбив окончательно из мучительно болящих ушей остатки слуха, но когда я выглянул опять, то увидел всего двоих, крепко изорванных големов, поднимавшихся на ноги, и ещё одного — того, которому в самом начале оторвало руку с оружием, колотящего кулаком левой руки по каменной стене. Зачем? Откуда я знаю. Взрывами мозги перевернуло, наверное.

Я успел перезарядить «вампирку», снова зажёг погасший было фонарь — волной Силы его накрыло — и теперь целился, прижав стволы к шершавым камням колонны. Загрохотал «дегтярь», очередь хлестнула по головам големов, сбив одного из них с ног. Зато второй успел, я даже не понял как, метнуть сразу два топорика. Один выбил искры из камня возле Лари, а второй скользнул у меня под рукой, разрезав кожу рукава куртки. Ничего себе!

С перепугу я укрылся, а Лари пальнула с двух стволов. Результат мне не был виден, но, судя по удовлетворённому выражению её лица, стрельба даром не прошла. Кому-то досталось.

Тут я мысленно коротко, но очень горячо похвалил себя самого. Была ведь у меня мысль идти дальше налегке, без двустволок, рассчитывая на карабины. И где бы мы теперь были? Нет, лишнего оружия не бывает в принципе, пусть и тащить тяжело.

Опять выглянул из-за колонны. Не могут же у них топорики быть бесконечными? Увидел одного из големов всего шагах в пяти, уже с занесённым топором и направлявшегося прямо ко мне. Лари смотрела на него, но как раз перезаряжала двустволку.

Загрохотал «дегтярь», пули рванули остатки и без того растерзанной осколками и даже местами тлеющей хламиды на груди нежити, заставив покачнуться. Это его чуть-чуть задержало, и мне хватило времени прицелиться прямо в оскаленные зубы. Приклад ударил меня в плечо, сноп огня осветил колонны, картечь почти начисто снесла верх головы. Но он всё же не упал, как-то неуверенно шагнул вперёд, и я выстрелил снова, сразу переломив стволы и заталкивая в патронники два увесистых цилиндрика. А голем просто рухнул навзничь, даже не пошевелившись, как статуя. Стук был такой, словно мешок с гравием уронили, выпавший топор протяжно зазвенел.

Всё, что ли? Всё. Точно ведь всё. Ха! Ну надо же! Что значит знать слабую точку! А ведь не знай мы, что в пасть надо стрелять, — старались бы в лоб, в глаза, куда угодно — и разорвали бы нас. Против этих тварей ни латиг Лари, ни «секиры» гномов не помогут. Ни даже штуцер-«громобой» — он бы их просто с ног сбивал, да и всё.

— У меня с двенадцатым калибром всё, — сказала Лари. — Два последних патрона осталось.

Она подняла «огрызок» перед собой и выразительно тряхнула. А у меня ненамного лучше. С картечью четыре штуки, два осиновых кола, четыре зажигательных с пулями и два комбинированных, серебро с фосфором. И считать мне ничего не надо, я свой боекомплект наизусть знаю. С каждым выстрелом в голове арифмометр звякает. А вот к карабину пока хватает.

— Пулемётчики? — спросил я.

— Завались патронов, — солидно прогудел Орри. — Полный рюкзак ещё, надо бы только диски набить. И к штуцеру семь выстрелов.

— Три диска ещё есть, и в пачках триста, — сказал Балин. — И две гранаты к гранатомёту.

— У меня всё как было, — сказала Маша, похлопав себя по кобуре и качнув плечом, на котором висела стволом вниз СВД.

Это верно, у Маши расход боеприпасов самый низкий, она и не стреляет почти с тех пор, как к ней Сила вернулась. Можно сказать, за личного оруженосца у меня: то карабин несёт, то снайперку.

С гранатами тоже всё пока было нормально — набрали их, пока была возможность. В принципе воевать ещё вполне возможно, и так просто, за понюшку табаку, нас не возьмёшь. Да и таланты у нас у всех разные имеются — не кем-то там с бугра здесь получаемся, а вполне достойной командой охотников. Нам бы дальше такой остаться — на самого Ашмаи могли бы заказ взять. Шучу, шучу, мы не самоубийцы.

— Значит, так, — обратился я к своим спутникам. — Орри, Балин, набиваете диски и делаете, что там вам ещё надо делать. Маша, с ними, сторожќа выпусти, ждите. Лари, пройдёмся — чуть-чуть вперёд посмотрим. Зависать здесь не годится.

Инициатива у нас, мы атаку отбили и должны сами проблемы врагу создавать, не давать придумывать новую пакость. Пока мы тут бежали и стреляли, никто нас взять не мог: не успевали собраться, перегруппироваться и даже прицелиться. А застрянь мы здесь — обложат, как лис в норе, да и выкурят. Однако толпой вперёд ломиться тоже нельзя. Два пулемёта у нас за главную огневую поддержку, а без набитых дисков им грош цена — только как дубинами ими драться. Поэтому пусть пулемётчики диски набивают, а мы вперёд пройдём, пошалить попробуем. Нет другого выхода.

— Сторожок с вами пойдёт, — сказала Маша, и я почувствовал, как на меня завязалась тонкая ниточка Силы, а светлячок, так и крутившийся вокруг неё, вдруг передвинулся ко мне. — Если есть кто впереди — ты узнаешь.

— А кто там именно, почувствую? — живо заинтересовался я.

— Нет, — покачала она головой. — Всё, что размером с собаку и больше, ощутишь, а что это будет — не узнаешь. А так тебе сперва надо магом стать, чтобы через сторожок видеть.

— Ну и ладно, и так нормально, — ответил я.

Действительно, всё лучше, чем вслепую ломиться вперёд.

— А управлять как? — спросил я, уже направившись в сторону колонны.

— А мысленно. Смотришь в ту сторону, куда ему лететь, и приказываешь какими хочешь словами. Хочешь подозвать — зовёшь.

— М-да? — удивился я. — А он у тебя вроде и через двери пролетал?

— И у тебя пролетит, — ответила Маша. — Просто до двери… ну, если о тебе говорить, то шагов десять должно быть, не больше. И далеко его за дверь не отпускай, как пролетел насквозь — так сразу пускай и зависает. А то связь потеряешь.

Ну, с этим всё понятно. И дети знают, что даже обычные стены для магии препятствие серьёзное, поэтому она его через двери пускала. Но не думал, что и дверь проблемы создает. Обернулся к висящему метрах в двух над полом золотистому шарику, посмотрел на распахнутые двери за кучей трупов големов и скомандовал: «Туда лети!» Шарик бесшумно и плавно, но вместе с тем быстро улетел за двери. А затем вдруг я понял, что там какое-то помещение, но в нём никого нет. Здорово!

— Пошли? — сказала Лари.

— Пошли, чего ждать, — кивнул я и двинул вперёд.

Куча убитых големов меня несколько пугала, но затем я понял, что сторожок сообщил бы мне, что в ней есть живые, как ни странно звучит это для нежити. Не пролетел бы он мимо просто так. Поэтому я смело вскарабкался на кучу тяжёлых и неожиданно твёрдых тел. Ощущение — как через баррикаду из мешков с песком перелез. Дальше ступеньки, в воздухе запах взрывчатки. От трупов ни крови, ни вони — ничего вообще. Как манекены свалили. Одно их роднит: у всех пасти разворочены, клыки выбиты, но даже крови нет. И плоть на разрывах больше на мокрый песок похожа.

А почему, кстати, они с топорами? На что-то стреляющее ума не хватает у вампирских оболочек? А ведь наверняка так и есть. Пантелей колдун из пришлых, если бы мог из них пулемётчиков неуязвимых наделать, не удержался бы. Вручил бы каждому по «максиму» с двумя коробами на пятьсот патронов — и всем хана. А вообще ему надо было бы на них шлемы надеть, в пределах пасти пулестойкие. И этого бы вполне хватило. Магии научился, а инженерного мышления ноль — вот и весь хрен до копейки. А так бы они за нами с топорами вовсю ещё гонялись. А может, нельзя? Стальной намордник связь нарушает, если такая есть? Не знаю, Пантелею виднее.

За залом, в котором мы укрепились, был ещё один, небольшой, вытянутый, из которого куда-то вели пять дверей. Четыре по бокам, дощатые, с бронзовыми полосами на них, и тяжёлая стальная вроде той, возле которой мы засели сейчас, в торцевой стене. В зале действительно пусто. Светлячок так и висел в воздухе. Я подумал — да и приказал ему пролететь через ту деревянную дверь, что справа. Он подчинился, и я вдруг узнал откуда-то, что в маленькой комнате никого нет. Вызвал светлячка, заслал через дверь, что слева. И тут же новое знание — кто-то внутри. Один. А вот кто — непонятно.

— Там кто-то есть, проверим, — шепнул я Лари, показав на дверь.

Она кивнула и совершенно бесшумно перебежала к ней. Я тоже попытался не шуметь, и вроде бы получилось. Заперто? Опять амулет напрягать? Взялся за ручку двери, слава богам, без всяких следов магии и ловушек — и плавно потянул на себя. И она легко и без всякого скрипа открылась. Я отскочил назад, поднимая «вампирку» и наводя её внутрь. Лари кошкой скользнула в дверь почти у самого пола, ниже линии стрельбы. Я заскочил следом.

Это был вампир. В небольшом каземате со сводчатым потолком, посреди пентаграммы причудливой формы возвышался каменный алтарь, к которому был прикован за все конечности, пояс и шею вампир — мужчина лет двадцати, из аборигенов, бледный, черноволосый, явно испуганный. Я прикрыл глаза, прислушиваясь… Нет, пентаграмма неактивна, можно заходить. На столах много магического фона, но в пентаграмме чисто.

Пленник смотрел на меня, явно не понимая, чего следует ожидать. Я подошёл вплотную, спросил:

— Колдун, из пришлых, худой, лет сорока с виду, был?

— Недавно ушёл… — прошептал вампир. — Кто вы?

— Женщину, молодую, блондинку, высокую, с длинными волосами, видел?

— Была с ним, — ответил вампир.

— С ним?

— Ну да, они вместе здесь были, — подтвердил вампир. — Он её Анастасией звал. Развяжите.

— Подождёшь, — ответил я. — Насчёт женщины не врёшь? Она пленница или кто?

— Скорее, любовница, — вроде даже удивился вампир. — Он к ней с нежностью…

— Понял, — кивнул я, нащупывая резиновую рукоятку «кола-кинжала», и со всего маху ударил его этим инструментом в грудь.

Он дёрнулся пару раз и затих. А я выдернул кол и отошёл к двери, вытерев полированное дерево и стальное остриё о тяжёлую занавесь из чёрного бархата. Голова кровососа повернулась набок, глаза закрылись, и через секунду перед нами лежала мумия. Не из молоденьких вампир был, хоть и не старше ста лет.

Лари и глазом не моргнула, но у меня спросила:

— Это что с сестрой Маши получается? Не пленница?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может быть, и нет. Странно. Ну ладно. Дальше пошли, короче.

— Верно, — кивнула демонесса, сделала шаг к двери, но вдруг остановилась как вкопанная, повернулась к странной штуке, которая привлекла моё внимание, как только я зашёл внутрь. — Видел?

— А что это?

Передо мной было сооружение вроде небольшого нефритового столбика, расширяющегося кверху тюльпаном. А над тюльпаном в красноватом сиянии висел и слегка вращался хрустальный шарик.

— Не знаешь? — удивилась Лари. — Аккумулятор Силы, как мой рубин. Маше потом отдам, может, пригодится ещё.

Она ловко сбила стволами ружья шарик с колонки, поймала его в ладонь и убрала в поясную сумку.

— Просто Сила? — уточнил я.

— Именно, — подтвердила она. — Как хочешь, так и используй, если умеешь. Пошли дальше.

Проверили ещё две двери. За ними были комнаты побольше, уставленные грубыми деревянными топчанами. Под потолком висело по какому-то амулетику, распространяющему лёгкие волны Силы. Похоже, големы-вампиры как раз в этих комнатках и жили. Очень похоже на это, по крайней мере. Типа караулка тут была, а они за стражу. А мы в том зале тревогу подняли, вот они и кинулись на нас. Так, с этим всё понятно. А больше ничего интересного мы не нашли.

Все это время сторожок-светлячок висел перед закрытой стальной дверью, готовый предупредить нас о нападении, если оно последует с этого направления. Я подёргал дверь — заперто. Послал сторожок за неё, но он неожиданно не смог пробиться через преграду. Дверь с волшбой, видать по всему. Как раз от «проникающих заклятий», чтобы никто не подсматривал. Это бывает, такие даже в гостиницах и на постоялых дворах ставят. Ничего не поделаешь, придётся идти дальше наугад.

Я снова передвинул бляху «взломщика» с тыльной стороны ладони на внутреннюю, как вдруг из круглого зала загрохотала пулемётная очередь, сразу за ней — вторая, из другого ствола, грохнула граната, часто захлопали карабины, послышались крики, кто-то орал, словно его пилой пилили, — в общем, шум и суматоха огневого боя сразу достигла своего пика. Догнали!

— Лари, дверь! — крикнул я, показывая ей на ворота, у которых мы застряли, положил на пол «вампирку» и бросился обратно, срывая с плеча карабин.

За кучей вампиров упал на колено, вскинул оружие. Дверь, по которой мы пришли по подземной галерее, оказалась прямо напротив меня, и в прицел мне хорошо видны были солдаты с оружием, в камуфляжных сюркотах, бегущие прямо на меня. Пробились через наложенное Машей заклятие и мою растяжку и пошли по следам.

Поймав в прицел герб на груди одного из них, я выстрелил, тот свалился, за ним показался второй — пуля не пробила тело первого, застряла в кольчуге, наверное. Второй тоже поймал две пули, но ещё двое успели заметить меня и открыть частый огонь из своих СКС-М, упав на колено. Мне пришлось прижаться к полу, пули с глухим стуком втыкались в тела мёртвых големов, но грохнул взрыв гранаты, стрельба в меня прекратилась, хоть в лабиринте колонн в зале она трещала как сырые дрова в печке.

Затем рядом со мной оказалась Маша, и сразу за ней оба гнома.

— Балин, прикрывай! — сразу взял я инициативу в свои руки. — Маша, наверх, помогай Лари. Орри, как Балин откроет огонь — к дверям!

«Льюис» дробно застучал рядом, выплёвывая блестящие гильзы и покрыв дверной проём напротив облачками ударов пуль о стену. Мы с Орри лихо перескочили через баррикаду из тел, подскочили к стальным створкам, навалились на них изо всех сил и с грохотом захлопнули. И вовремя — с обратной стороны в сталь забарабанили пули, покрывая до того ровную поверхность волдырями. Но поздно — я уже с лязгом задвинул засов, а Орри бодро крутил колесо, приводящее в действие массивные зубчатые кремальеры[81], расталкивающие в стороны бронзовые полосы, плавно входящие в пазы, проделанные в каменной плоти тоннеля. Серьёзные ворота, специально сделаны, наверное, чтобы удержать Ночного гостя весом в тонну и десяток озверевших вампиров.

Оглядевшись, я выдернул у мёртвого вампира маленький метательный топорик и вбил его в распор в зубчатое колесо замка. Теперь его с той стороны даже ключом не откроешь.

Стрельба теперь доносилась приглушённо, но тише она не стала, к моему удивлению. И лишь когда мы уже втроём проделывали процедуру запирания следующих ворот, я сообразил: вампирша вырвалась из клетки. Пока Маша сидела в зале, заклятие удерживало её в камере. А когда Маша ушла, а в зал ворвались дружинники, она почувствовала свободу. И, скорее всего, кинулась на них, сходя с ума от запаха крови. Там же убитые появились, кровь течёт рекой, а вампирша молодая, ума — вампирского — пока не набралась, только силу свою почувствовала. Если солдаты к атаке вампира не готовы, то у них будут проблемы. Но если готовы, то у неё.

В любом случае своё обещание мы не нарушили. И клетку открыли, и ошейник сняли, и свободу идти куда угодно предоставили. А у нас по-прежнему остался один-единственный путь, который только вперёд. Как по рельсам чешем, только не гладким да ровным, а ещё и с препятствиями. Но деваться с них некуда.