"Темная зона" - читать интересную книгу автора (Персонс Терри)

Глава 5

Харман, осмотрев руку в пластиковом мешке, уставился на Бернадетт:

– Что вы несете?

– На указательном пальце, у основания ногтя, – пояснила она, вновь вешая темные очки на рубашку.

Харман еще раз склонился над мешком. И через несколько секунд:

– Сучье племя! Как мы могли это проглядеть?

– Что там? – спросил Гарсиа.

Она поплотнее натянула перчатки на пальцы.

– След розового лака. На ногте большого пальца – тоже. В том же месте. У основания ногтя. Покойная не слишком любила заниматься маникюром.

Крепыш-полицейский, покраснев, снял ногу с бампера.

– Подумаешь, открытие! Да может, судья, этот развратник, красил ногти лаком.

– Да, но на руке женское кольцо, – возразила Бернадетт.

– Она права, – сказал Харман. – Это рука толстухи – не толстяка.

– Плюс… – продолжила Бернадетт.

– Еще один плюс? – застонал Харман.

– Плюс эта рука вылежалась чуть больше, чем тело. Толстуху убили раньше толстяка. – Она взглянула на крепыша в форме. – Вы по запаху ее учуете еще до того, как увидите.

– Чушь, – сплюнул крепыш, повернулся и помчался к одной из патрульных полицейских машин. Распахнув дверцу, он скользнул на сиденье и подхватил рацию. Остальные полицейские разбежались по другим машинам.

– Пошли в лес, поможем им? – обратилась к боссу Бернадетт.

– Не затем я вас сюда привез, – вполголоса проговорил Гарсиа.

Бернадетт кивнула. Хватит вилять, пора заняться делом. Она окинула взглядом сверток. Рука ей была не нужна: не таскать же ее повсюду с собой. Драгоценность подошла бы – вещь более основательная, чем веревочные волокна. Убийца наверняка дотрагивался до кольца во время борьбы или когда отрубал руку, избавляясь от нее.

– Я бы хотела забрать кольцо, – обратилась она к Харману. – Провести кое-какие… проверки.

– Что еще за проверки?

– Она только что спасла тебя от позора! – резко бросил Гарсиа.

Санитары с тележкой прогрохотали по стоянке и остановились позади труповозки.

– У нас все готово, – сказал один из них.

Харман оторвал взгляд от мешка.

– Еще нет.

– Кольцо, – повторила Бернадетт. Они с Гарсиа и Харманом отошли от труповозки, давая возможность санитарам уложить в нее тело.

– Вы должны расписаться за него, – заявил Харман, вернувшись к заботам о свертке, который держал в руках. – А бумаги уже отправлены в Контору.

– Да вы здесь весь день проторчите, – сказала Бернадетт. – Можно мы ее отвезем? Сами доставим руку в вашу Контору?

Харман поднял взгляд от мешка и покачал головой:

– Не кошерное это дело. Я заранее отправлю кого-нибудь с рукой толстухи. Езжайте туда, оформляйте все, что вас попросят, и там забирайте кольцо.

– Кэт, вы знаете, где логово медэкспертизы? – спросил Гарсиа.

– Приземистое такое здание рядом с парковкой зональной больницы, – припомнила Бернадетт. – Похоже на зубоврачебную лабораторию.

– Все правильно, – кивнул Гарсиа.

– И как мы могли такое прозевать? – Харман повернулся и сунул мешок обратно в чрево труповозки. Санитары меж тем окружили его, и один из них спросил:

– Что прозевали?

– Заткнись! – рявкнул Харман. Он с силой захлопнул заднюю дверцу автомобиля и обратился к своей команде: – С места не сходить! Я должен кое с кем созвониться. – И направился к кабине машины.

Бернадетт, а за ней и Гарсиа отошли от труповозки.

– О чем вы думаете? – спросил он.

– Уверена, она окажется в лесу или реке. Выброшенная, как и обе другие.

– Рука судьи? Надеюсь, что вы правы.

– А разве не интересно будет, если тело женщины, когда его найдут, окажется так же ловко и аккуратно связано, как и тело судьи?

– Чертовски интересно!

– Тот, на севере. Судья. Женщина. – Бернадетт стянула перчатки и затолкала их обратно в джинсы. – Это уже трое… трое нам известных. Кто-то убил каждого из них. Отрезал у них правую руку. Зачем? Может, кто-то как-то оказался жертвой всех троих? Старомодная месть? Мы ведь думали про самосуд, когда говорили о судье. В двух других случаях может быть то же самое. Что у вас есть на убитого на севере?

– Хейл Олсон. У этого своя интересная история. Несколько лет назад был замешан в бандитском нападении и грабеже, которые вышли ему боком.

– Еще один плохой человек вроде Арчера.

– Если не считать того, что Хейл отсидел свой срок, в тюрьме обрел Бога и все такое. Очистился от содеянного по всем статьям. После отсидки отличался примерным поведением, имел на севере постоянную работу, вышел на пенсию и остался там.

– А если, скажем – ну просто в порядке отработки версии, – кто-то считал, что мистер Олсон, хоть и отсидел в тюрьме и сделался религиозен, все же не получил по заслугам? Если, скажем, к тому же убитая дама согрешила в чем-то и не получила за это должного возмездия? Может, была плохой мамочкой, издевалась над детьми? Может, мужа своего отравила? Что угодно! Если все это сложить, то что у нас получается?

– Простенькая арифметика. У нас получаются три мертвеца, которые отнюдь не были примерными гражданами. Вот только зачем руки отрезать?

– Зачем выбрасывать руки? Это вопрос посерьезнее, – возразила Бернадетт.

– Что вы имеете в виду?

– Почему бы не забрать их с собой в качестве необычных сувениров? Обычно так поступают. А иначе получается, что убийца считает руку чем-то ненужным. Мусором.

– Послание, – предположил Гарсиа. – Какой-нибудь символ?

– Может, дело вовсе не в самих руках. Ключ – в самом их отсечении, заявлении о содеянном ими, самодеятельном суде над ними.

– Это сужает круг, – хмыкнул Гарсиа. – Мы повсюду разошлем его словесный портрет: «Считает, что наделен правом судить других».

– Понимаю, – кивнула Бернадетт. – Описание, весьма подходящее для всех без исключения. Если не считать того, что можем и прибавить: «Знает, как вязать выбленочный узел».

– Встретимся у медэкспертизы. – Гарсиа повернулся и зашагал к своей машине.

Провожая его взглядом, Бернадетт услышала завывания сирен. Дополнительные патрульные машины спешно возвращались к заповеднику. Вновь надев темные очки, она устремила взгляд за автостоянку – на реку и росшие вокруг леса – и подумала: «Кто же ты такой? Почему правые руки?» Ей было известно, что надо сделать, чтобы получить ответы, вот только делать это не хотелось.


Медэксперт в лаборатории был худой, как палка от швабры, и высокорослый. Белый халат на нем болтался, а когда парень шагал, ткань пузырилась у него за спиной, будто парус на ветру. Пиджак на нем сидел бы получше, надень он его прямо поверх халата.

– Ну что еще такого вы сумеете, чего не можем сделать мы? Главный судебный медэксперт округа Рамси – один из лучших патологоанатомов в стране. О каких еще проверках вы тут говорите?

– В данное время мы не намерены раскрывать информацию, – отрезал Гарсиа.

Бернадетт, расписываясь, искоса бросила взгляд на босса. Оба оперативника сидели за столом заседаний и заполняли всякие официальные бумаги, а «палка от швабры» ходил взад-вперед у них за спинами. Находились они в передней части здания, в солнечной комнате. Лаборатория, где и проводилась вся работа, располагалась в задней части дома. И рука находилась там же.

«Палка от швабры» на мгновение перестал метаться, чтобы поправить очки на носу.

– Что вы хотите отыскать в этом кольце? Отпечатки? ДНК? – Он снова принялся вышагивать по комнате.

– Мы не желаем это обсуждать, – произнес Гарсиа.

Медэксперт возмущенно произнес:

– Федеральное высокомерие. Вот и все, что это такое.

– В этом деле все мы работаем вместе. – Гарсиа невозмутимо продолжил писанину.

– Вы являетесь сюда, ссыте мне на туфли и уверяете меня, что идет дождик. – Медэксперт повернулся и направился к двери, распахнул ее настежь и, уже переступая за порог, бросил через плечо: – Кольцо я принесу, но рука останется в лаборатории.

Гарсиа взглянул на Бернадетт. Та кивнула.

– Оставьте руку себе, – ответил Гарсиа.

«Палка от швабры» ушел, сильно хлопнув за собой дверью.

– Думаете, он валяет дурака? – сухо спросила Бернадетт и, швырнув на стол ручку, отодвинула кучу бумаг.

– Да пусть себе валяет, – отозвался Гарсиа. Щелкнув ручкой, он принялся разглядывать ее. Сбоку были обозначены адрес и телефон медэкспертизы. – У них свои фирменные ручки. Нам тоже надо бы завести такие. – Он сунул ручку во внутренний карман блейзера.

Бернадетт тоже взяла ручку со стола.

– А эта из общественной адвокатуры округа Рамси. «Здравое сомнение по здравой цене». Находчиво.

Гарсиа забарабанил пальцами по столу.

– У всех есть свои фирменные ручки. Нет, определенно нам тоже нужно себе заказать – целый ящик. Адрес, номер телефона, чем занимаемся.

– Нам ни к чему, чтобы люди знали, кто мы такие, где находимся и чем мы занимаемся.

– Это все старое ФБР, – отмахнулся он. – А мы – новое и улучшенное ФБР. Открытое. Какой подобрать слоган для наших ручек?

– «Форменная…» – начала она и тут же осеклась.

Гарсиа докончил за нее:

– «…банда раздолбаев». Это я миллион раз слышал. Стара песня. А как вам «Фуфлометы без рацухи»?

Она улыбнулась:

– Никогда такого не слыхала.

– А я такое всякий раз слышу от журналистов, когда мы лажаем по полной. К сожалению, когда мы лажаем, то всегда по полной.

– А все потому, что мы из сраного ФБР, – сказала она.

– Как бы это на ручке смотрелось? «Мы из сраного ФБР». Ни адреса, ни номера телефона – ничего. Одна только эта констатация факта. И если какой-нибудь паразит спросит, как мы выберемся из дерьма, подкинем ему ручку.

Она рассмеялась, и как раз в этот момент в комнату вернулся тощий медэксперт.

– Извините, что прерываю ваше веселье, – съязвил он и бросил на стол пластиковой пакетик размером с хороший бутерброд: – Отнеситесь к этому как ответственные федеральные служащие и не потеряйте кольцо.

– Благодарю вас, – выговорила Бернадетт, протягивая руку к пакетику.

– Между прочим, – сообщил «палка от швабры», – на внутренней поверхности имеется пара инициалов. Их можно не заметить. Весьма мелкие. Полиция сейчас выясняет, кто значится в сводках как пропавший. Нам крупно повезет, если чье-нибудь имя совпадет с этими инициалами.

– «Дэ» и «эс», – спокойно произнесла Бернадетт.

– Да-а, – разинул рот малый. – Как вы узнали?

– Никого с такими инициалами полиция не найдет, – заявила Бернадетт.

– Откуда вы знаете? – взвился «палка от швабры».

Гарсиа не сводил глаз с Бернадетт, пока та засовывала пакетик в карман куртки.

– Просто знаю, – наконец ответила она.


Выйдя из здания, и Бернадетт, и Гарсиа облегченно вздохнули, но ни словом не обменялись, пока не остановились на стоянке машин. Ветер стих, дождик перестал, однако становилось холоднее. Небо поблекло, будто в него плеснули грязной водой. В воздухе стоял гул машин со сплетавшихся поблизости автострад.

– Можно подумать, будто его попросили, не будет ли он любезен отрезать собственную руку и преподнести нам ее в подарочном мешочке, – сказала Бернадетт.

– Все мы трудно расстаемся с вещдоками, – возразил Гарсиа. – Я парня не виню. И потом, мы ему дали такое бестолковое объяснение – «проверки».

– Да-а… Похоже, вы правы. – Бернадетт сунула руку в карман куртки и нащупала пакетик с кольцом. В правом кармане у нее лежала перчатка с волокнами, она решила оставить их про запас, на тот случай, если с золотом ничего не выгорит. – Я в эти выходные буду на связи с копами и медэкспертами.

– Я могу за ними приглядеть. – Гарсиа достал ключи из кармана плаща. – И вас извещу, когда все пропавшие руки и тела будут обнаружены и запротоколированы.

– Вас не затруднит?

– Заканчивайте распаковывать вещи, а потом приступайте к своим занятиям. – Он подбросил ключи. – Какая-то помощь нужна?

В чем он хочет ей помочь? Бернадетт ответила так, словно имела в виду первое, домашнюю тягомотину, хотя и подозревала, что его больше вдохновляет второе.

– Не так уж у меня много барахла, что на работе, что дома.

– Вы минималистка?

– Неряха. Чем меньше того, в чем нужно наводить порядок, тем лучше.

– Это мне понятно, – вздохнул он. – Худшее, что я сделал в жизни, – это купил дом.

– Я буду дома. Если понадоблюсь, меня можно найти по мобильному. – Она повернулась и направилась к своей колымаге.

Гарсиа ухватил ее за рукав куртки:

– Кэт!

Она посмотрела на него:

– Да?

– Как вы… – Он оборвал фразу и отпустил ее рукав. – Позвоните мне в понедельник с самого утра. Раньше, если вы… э-э… если у вас что-то прояснится.

И десяти минут не прошло, когда она добралась через центр города до своего чердака – слишком мало времени, чтобы сообразить, с чего это Гарсиа так зациклен на ее способностях. Он не походил ни на одного из ее бывших прямых начальников, и она никак не могла понять, хорошо это или плохо. Прежние ее боссы не желали влезать в подробности – что и как она делает. Гарсиа иной: ему хочется самому посмотреть. Потому ли, что он верит в ее провидческий дар, или потому, что сомневается в его истинности? Она подозревала, что второе.