"Леди Смелость" - читать интересную книгу автора (Робинсон Сьюзен)

ГЛАВА 22

Уже у входа в галерею Нора услышала чей-то громкий топот на лестнице. Кристиан несся к ней с горящими глазами.

— Я избавлюсь от д'Атеки, — быстро сказала Нора.

— Ты не сможешь.

— Я же избавилась от вас.

Она чуть было не улыбнулась, увидев, как покраснели у него лицо и шея.

— Если хотите, можете спрятаться за гобеленом и наблюдать оттуда. — И она направилась к галерее, прежде чем он успел возразить.

Не обращая внимания на его яростный шепот, она вошла в залитую солнцем комнату и обратилась к их гостю со словами приветствия. Тонкий как хлыст испанец склонился над ее рукой. Он весь блестел в лучах — блестели его волосы, его богато расшитый серебром костюм.

— Боюсь, вы застали меня одну, — сказала Нора. — Блейд и мой муж еще не вернулись с соколиной охоты. Я должна просить у вас прощения за то, что мы не встречаем вас как положено. Дело в том, что наш легкомысленный кузен забыл о своем приглашении. Я приказала приготовить для вас комнаты, но вам придется подождать какое-то время.

Как Нора и ожидала, д'Атека не стал углубляться в эту тему, и она поскорее приступила к осуществлению своего плана.

— Я приказала принести вина, милорд. Должна заметить, я рада, что мне выпала возможность поговорить с вами наедине. Боюсь, Блейд пригласил вас в Фале, не посоветовавшись с нами. — Ей удалось изобразить смущение. — Как вы знаете, я замужем недавно и пока предпочитаю общество мужа любому другому. Мой муж разделяет эти чувства. Он даже решил не сегодня-завтра отослать Блейда в замок Монфор, так чтобы мы с мужем могли уделять друг другу еще больше времени и получше узнать друг друга.

Нора внимательно наблюдала за д'Атекой, но не заметила в его лице признаков гнева или разочарования.

— Возможно, я смогу сопровождать юношу в его путешествии, — сказал испанец.

— О! — Нора не ожидала, что он проявит такую настойчивость. Гобелен, за которым прятались Кристиан с Блейдом, качнулся, и она поняла, что муж недоволен. — Это может решить только мой муж.

Отойдя от гобелена так, чтобы заставить д'Атеку повернуться к нему спиной, она описала рукой круг.

— Как вам нравится у нас в Фале, милорд? Лорд Монфор многое тут изменил. Теперь у нас все по-современному. Окна, взгляните на окна. — Она указала на высокие, почти до потолка, застекленные окна, идущие по всей длине одной из стен галереи. — В Фале больше нет темных сырых комнат. А трубы! Никакой сажи на потолочных балках. Я никогда не жила в доме, где было бы столько окон и труб.

Войдя во вкус, Нора взахлеб рассказывала об обшивке стен дубовыми панелями и тому подобных вещах, а граф теребил галуны на своем костюме и боролся с зевотой. Наверное, он уже готов бежать из замка, опасаясь, как бы от скуки мозги у него не превратились в глину, подумала Нора с радостью.

— Да, — наконец сказал д'Атека. Он снял свой украшенный драгоценными камнями головной убор и вертел его в руках. — Действительно, все на современный лад. Однако в некоторых своих пристрастиях лорд Монфор остается на удивление старомодным.

— Милорд?

— Мысли вслух, моя дорогая леди Нора. Как граф?

— Ему значительно лучше. И настроение у него хорошее, и рана быстро заживает.

— Мой лекарь говорит, что граф чудом остался в живых.

— Да, и я считаю, что в лечении нанесенных мечом ран некоторые травы просто незаменимы. Ромашка, например. — Ее губы чуть дрогнули от скрытой усмешки, когда д'Атека поспешно прервал ее, не желая выслушивать длинную лекцию о свойствах целебных трав.

— Вы наверняка обладаете самыми разносторонними познаниями в этой области, раз вам удалось вылечить графа.

Он зашагал прочь от нее вдоль стены с окнами, назад к гобелену. Прочистив горло, Нора залепетала что-то о травах, но д'Атека, остановившись, снова перебил ее:

— В королевстве слишком много разбойников и бродяг, миледи. Это позор. Король Филипп никогда не допустил бы, чтобы воры и убийцы разгуливали по всей Испании, появляясь, где им заблагорассудится, даже на пристанях.

— Многие лишились жилья из-за огораживаний, — ответила Нора, не скрывая гнева. — Знать огораживает земли и выбрасывает на дороги тех, кто на них жил, нисколько не беспокоясь о том, что с ними станет. Даже Черный Джек был добропорядочным человеком до того, как лорд согнал его с его земли и…

И снова испанец перебил ее, разразившись тирадой о пороках английского дворянства. Пока он говорил, Нора напряженно думала. Одна сказанная д'Атекой фраза не давала ей покоя. Король Филипп никогда не допустил бы, чтобы воры и убийцы разгуливали по всей Испании, появляясь, где им заблагорассудится, даже на пристанях. Даже на пристанях…

Кристиан не говорил, что они с отцом были на пристани, когда на них напали. Он сказал, они были на южном берегу в публичном доме. Она хорошо это помнила, потому что с ревностью подумала тогда, что он мог делать в грязных притонах и домах терпимости этого района. И вот д'Атека сказал, что Кристиан был на пристани.

— Боже милостивый, — прошептала она.

Облизнув губы, Нора посмотрела на гобелен. Он не двигался. Может, Кристиан ушел? Но едва эта мысль промелькнула у нее в голове, как гобелен отлетел в сторону. Ее муж стоял, придерживая одной рукой гобелен, другой поглаживая рукоять меча. Нора похолодела и поспешила встать между Кристианом и д'Атекой.

— Милорд, вы вернулись.

Кристиан не обратил на нее внимания. Он не сводил глаз с испанца; тот ответил на его взгляд, и Нора чуть было не задрожала. Кристиан не произнес ни слова, не сделал ни одного движения, лишь пальцы его продолжали поглаживать серебряные и золотые украшения на рукоятке меча.

Нора, запинаясь, принялась объяснять присутствие графа в их доме, но мужчины будто и не слышали ее. Наконец д'Атека улыбнулся и с нежностью в голосе произнес имя Кристиана. И опять Кристиан ничего не ответил. Нора переплела пальцы и приподнялась на цыпочках, пытаясь заглянуть через плечо мужа, чтобы узнать, с ним ли Блейд. Но юноши нигде не было видно. Ей придется одной разбираться с этими двумя мужчинами. Если бы только увести Кристиана от д'Атеки, прежде чем он решит, что пришло время убить испанца. Гнев королевы обрушится на них всех, если ее муж убьет одного из приближенных короля Филиппа.

А она не сомневалась, что ее муж задумал убить д'Атеку. Она знала, что означает его пустой взгляд и кажущаяся расслабленной ленивая поза, которая раньше часто вводила ее в заблуждение. Но д'Атека этого еще не понял. Он жадно смотрел на Кристиана, чего, поняла Нора, делать ему вовсе не следовало, ибо его вожделение лишь подогрело ярость ее мужа.

Их молчаливое скрещение взглядов превратило в своеобразную дуэль, в которой испанец участвовал, не сознавая, какая опасность ему грозит. Для него это было скорее развлечение. Чем дольше молчал Кристиан, тем страшнее становилось Норе. Она буквально окаменела от страха. Она вспомнила, как Кристиан дрался с Черным Джеком, вспомнила, что владевшая им жажда убить своего противника превратила его великолепное тело в орудие смерти. Если уж он столь целенаправленно преследовал Черного Джека, насколько более безжалостным будет он с д'Атекой, человеком, который, не раздумывая долго, подверг опасности жизнь его отца. В этот момент Нора поняла, что ей не остановить Кристиана. Он не позволит.

Наконец Кристиан вошел в галерею и направился к д'Атеке. Проходя мимо Норы, он шепнул ей:

— Уходи отсюда, любовь моя.

Не дав ей времени ответить, он пошел дальше. Нора повернулась, наблюдая за ним. Он подходил все ближе и ближе к д'Атеке. Испанец не двинулся с места, позволив Кристиану подойти на расстояние вытянутого меча. Нора тихонько приблизилась к ним и услышала голос своего мужа — тихий, мягкий, угрожающий:

— Если кто-то возжелал вероломно погубить ближнего своего, нет ему Божьего прощения, и он заслуживает смерти.

Он замолчал и улыбнулся д'Атеке чувственной соблазнительной улыбкой, заставившей испанца сделать шаг вперед. Затем вытащил свой меч. Д'Атека с изумлением воззрился на блестящий клинок, направленный ему в грудь, но быстро пришел в себя и отступил, доставая собственный меч.

— Ты умрешь, — сказал Кристиан, — но не раньше, чем я вырву у тебя правду.

Держа меч наготове, д'Атека спросил:

— Какую правду? Вы рассердились из-за своего кузена? Я не прикоснулся к нему.

— Прекрати притворяться. Нора, сейчас же уходи отсюда.

А она думала, что о ней забыли.

— Нет. Д'Атека, он намерен убить вас.

Она с отчаянием увидела, что Кристиан, ухмыльнувшись, кивнул. Д'Атека, проявив наконец-то признаки беспокойства, стал пятиться от него.

— Пристань, — сказала Нора, заметив, что на лице испанца появилось недоуменное выражение. — Вы упомянули пристань, значит, вы знали, что граф и мой муж подверглись нападению на пристани.

Д'Атека шагнул к Норе, но Кристиан преградил ему путь.

— Уходи, любовь моя, или я накажу тебя за непослушание.

Нора вздернула подбородок; она прекрасно знала, что Кристиан не в состоянии поднять на нее руку.

— Я тоже имею право знать правду, ведь я пострадала не меньше вашего.

Д'Атека рассмеялся, и она посмотрела на него. Испанец снова был в движении; он старался занять позицию спиной к окнам. Нора отошла к противоположной стене и прижалась к ней спиной, так чтобы не отвлекать Кристиана и не мешать ему.

— Вот оно что, — проговорил д'Атека. — Я проговорился, а прекрасный виконт услышал это. Но вам известно далеко не все, и когда я расскажу вам, нам не придется драться. Видите ли, это была ошибка.

Кристиан направил меч в лицо графу.

— Как так?

— Я подозревал, что появление вашего прелестного кузена задумано вами как отвлекающий маневр. Он слишком много обещал и ничего не давал.

— Испанцы — недоверчивый народ, — отозвался Кристиан.

— И упрямый тоже. — Д'Атека сделал выпад и приставил лезвие своего меча к мечу Кристиана таким образом, что их рукоятки скрестились. Затем, схватив Кристиана за руку, посмотрел ему в лицо сквозь скрещенные лезвия. — Когда вы подсунули мне вашего кузена, я понял, что мои попытки пробудить ваш интерес оказались безрезультатными, и решил действовать иначе. Если бы вашей жизни угрожала опасность, подумал я, вы могли бы обратиться ко мне за помощью, и тогда вы были бы моим.

— Еретики, — сказал Кристиан.

— Какие еретики? — Д'Атека тихонько присвистнул. — Выходит, все, что я наплел Боннеру, не было сплошной выдумкой.

Нора оттолкнулась от стены, но, вспомнив уроки Сибиллы, вовремя остановилась и не бросилась на д'Атеку.

— Вы натравили Боннера на Кристиана.

— Мне был брошен вызов, — д'Атека улыбнулся Кристиану. — Никогда мне не приходилось вести такой увлекательной охоты. Клянусь святой девой, у меня сердце едва не разорвалось, когда я… Но вашей жене ни к чему знать об этом.

— Дальше. Я хочу знать, что ты сказал Боннеру, прежде чем убить тебя.

Д'Атека прищелкнул языком и покачал головой.

— Не распушайте перышки, мой петушок. Я всего лишь намекнул ему, что вы, возможно, еретик. Сначала я хотел пригрозить вам лично, но понял, что в этом случае вы меня убьете. Поэтому я использовал Боннера.

Кристиан отпихнул от себя д'Атеку. Некоторое время мужчины пристально смотрели друг другу в глаза.

— Я рассчитывал, что вас бросят в славное подземелье епископа, — продолжал д'Атека. Вздохнув, он бросил взгляд на Нору. — Но она вмешалась, и тогда Боннер поставил шпионов у вашего городского дома. Я слишком поздно узнал, что люди епископа следили за вами.

— Ты сукин сын.

— Это не моя вина, — объяснил д'Атека. — Я намеревался навестить вас в епископском подземелье, выждав момент, когда епископ доведет вас до полного отчаяния, но еще не успеет попортить ваше прекрасное лицо или какую-нибудь другую часть вашего тела.

— Достаточно, — перебил его Кристиан. — Исповедуйся, д'Атека.

— Кристиан, нет, — вмешалась Нора. — Ты же выяснил что хотел.

— Он погубит нас всех, Нора.

Д'Атека усмехнулся.

— Нет, если вы послужите мне так, как я того желаю.

— Будет так, как желаю я, — ответил Кристиан. — Ты не только угрожал моему отцу, из-за тебя я лишился любви этой леди, и за одно это я убью тебя.

При этих словах Нору словно кто-то с силой встряхнул. В мгновенном озарении ей открылась истинная причина ярости Кристиана, пусть даже показавшаяся ей невероятной. С запозданием разглядела она его непоколебимую внутреннюю решимость и источник, ее питавший. Казалось, от этой решимости тело Кристиана вибрирует как колокол после удара. Впервые за все это время Нора осознала глубину горя и раскаяния Кристиана; и дело было не только в том, что его горячо любимый отец едва не погиб. Кристиана доводила до безумия мысль о том, что он лишился уважения Норы. Он чувствовал себя беспомощным, а Кристиан де Риверс не выносил ощущения собственной беспомощности.

— Милорд, — сделала Нора еще одну попытку. — Не делайте этого. Подумайте о гневе короля с королевой.

— Отвернись, любовь моя.

Кристиан атаковал д'Атеку, проведя серию молниеносных ударов, от которых у Норы зарябило в глазах. Она еще что-то говорила, а Кристиан уже выбил у д'Атеки меч, который со звоном упал на мраморный пол у ее ног. Она наклонилась поднять его; д'Атека тем временем выхватил кинжал. Когда Нора выпрямилась, Кристиан отбросил свой меч с таким расчетом, чтобы он тоже упал у ее ног. Она с ужасом увидела, что и у него в руке блеснул кинжал.

— Я хочу почувствовать, как жизнь будет уходить из тебя, когда он вонзится тебе в сердце, испанец.

— Ты не посмеешь. В конце концов, твой отец остался в живых.

— Я не дурак. Много ли времени пройдет, прежде чем ты снова начнешь угрожать ему или Норе, чтобы добиться того, что тебе нужно.

— Не много.

Кристиан оттеснил д'Атеку к нише, в которой стоял бюст Платона. В последний момент граф отпрыгнул и, проскользнув мимо своего противника, помчался к Норе. Кристиан развернулся и устремился за ним.

Секунду Нора ошеломленно взирала на бегущих к ней мужчин, затем, вскрикнув, бросилась прочь. Д'Атека схватил ее за юбку и потянул, но она удирала его рукояткой его собственного меча. Это дало Кристиану шанс нагнать испанца. Он прыгнул на д'Атеку.

Испанец обернулся и успел отразить удар Кристиана, а затем оба упали, и схватка продолжалась на полу. Нора кружила рядом с катавшимися по полу мужчинами, съеживаясь каждый раз, когда в воздухе мелькал кинжал д'Атеки. Внезапно д'Атека перекатился и навалился всем телом на Кристиана, подмяв его под себя. Они оказались почти у ног Норы. Она подобрала юбки и поспешно сделала шаг назад, но было поздно.

Кристиан заметил подол ее платья, и это отвлекло его. Подняв голову, он посмотрел на нее, и в этот момент д'Атеке удалось высвободить руку с кинжалом. Он занес кинжал для удара, целясь в горло молодому человеку. Нору охватил животный страх. Смертоносный клинок, описав дугу, готов был обрушиться на ее мужа. Подняв обеими руками меч д'Атеки, она вонзила его в спину испанца.

Она почувствовала, как меч прорвал парчу и шелк и вошел глубоко в тело. Кровь брызнула ей на юбку. Д'Атека захрипел, дернулся всем телом, потом обмяк и рухнул на Кристиана. Столкнув с себя безжизненное тело, Кристиан встал на ноги.

Меч выпал из рук Норы. Отступив назад, она уставилась на убитого ею человека. Кристиан обхватил ее и прижал к себе.

— Ты не пострадала?

Откинув голову, она посмотрела на мужа.

— Я только что убила человека, а вы спрашиваете, не пострадала ли я. Конечно, нет. Это он пострадал.

— Ты женщина, у тебя чувствительная душа и слабое тело.

— Сейчас не время для слабости. Нам нужно спрятать тело д'Атеки.

— Блейд стоит на страже. Сюда никто не войдет. Ты не упадешь в обморок?

— Не теряйте времени даром, милорд.

Нора в задумчивости пошевелила губами. Испытывая смутное раздражение оттого, что Кристиан, видимо, не сознает грозящей им опасности и куда больше озабочен ее, Норы, самочувствием, она напряженно думала, пытаясь найти какое-то решение.

— Знаю, — вдруг сказала она. — Поменяйтесь с ним одеждой.

— Что?

— Наденьте его костюм. — Она уже наклонилась и стаскивала с д'Атеки плащ. — Быстрее, пока все не пропиталось кровью. Вы с Блейдом тайком выберетесь из замка. Тело мы пока спрячем в диванчик у окна. Вы поедете к лесу; когда вы отъедете достаточно далеко, но все еще будете в пределах видимости, я устрою так, чтобы вас заметили люди д'Атеки. Вы же, увидев их, скачите в лес.

Кристиан наморщил лоб.

— И там на д'Атеку и Блейда нападут разбойники.

— Именно. — Она потянула за сапог испанца.

— Еще одно наказание, — сказал он, опускаясь на колени, чтобы помочь ей. — Надеть на себя окровавленную одежду мертвеца.

— Это послужит вам уроком.

Кристиан замолчал и стал стаскивать с д'Атеки камзол. Потом быстро наклонил голову и заглянул Норе в глаза. Она вспыхнула.

— Ты спасла мне жизнь. Ты же сказала, что я тебе безразличен.

— Одевайтесь.

— Нора, ты убила ради меня человека.

— Я убила бы человека и ради спасения котенка.

— Что ж, — ответил он с улыбкой, — по крайней мере мной дорожат не меньше, чем котятами и щенками.

Она отвела глаза и, подняв юбку, оторвала полосу от нижней юбки; затем начала вытирать кровь на полу.

— Дорогая моя.

Она яростно терла пол.

— Нора, — он произнес ее имя тихим ласковым голосом. — Мой маленький дракон.

Она бросила окровавленную тряпку на тело д'Атеки и оторвала от нижней юбки еще одну полосу.

— Ты прекрасна, любовь моя, — пробормотал он на латыни, — ты прекрасна, и у тебя глаза голубки.

— Поспешите! Не время обольщать меня, когда у нас в галерее лежит мертвый человек.

Кристиан начал расстегивать свой камзол.

— Как прикажешь, любовь моя. Одно нежное слово из твоих уст мне дороже тысяч поцелуев других женщин.

— О Господи, избавь меня от мужчин!

Спустя несколько дней Нора сидела на берегу реки со своим вышиванием, а Блейд с Артуром удили рыбу. Блейд лежал на спине, закрыв глаза; удочку он воткнул в землю рядом с собой. Артур пытался поймать рыбу острогой, сочтя метод Блейда не слишком увлекательным.

Перекусив золотую нитку, Нора прошептала Блейду:

— Тебе следовало бы молиться, выпрашивать у Бога прощения за то, что из-за тебя погиб этот человек.

— Он заслужил смерть. Как ты думаешь, сколько несчастных он сам послал на смерть за то лишь, что они не сумели повторить за священником слова молитвы в нужной последовательности.

— И ты лил притворные слезы, когда испанские дворяне приехали, чтобы забрать тело.

Блейд потянулся и зевнул.

— Мне пришлось. Ведь предполагалось, что мы были близки с ним.

— И говорил им, каким добродетельным и благородным человеком был граф, какая это тяжелая утрата для короля Франции.

— Это была идея Кристиана. Недурно, правда?

Отложив в сторону вышивание, Нора заломила руки.

— Бог никогда не простит меня.

— Ерунда. Если уж он прощает папистов за их деяния, простит и тебя. Ты же защищала своего мужа. Это был твой христианский долг.

Ободренная его словами, Нора подняла голову.

— Ты так думаешь?

— Уверен.

— Мне не приходило в голову посмотреть на дело с такой стороны.

Блейд и Артур собрали свои снасти и рыбу и пошли в замок перекусить. Нора осталась сидеть на берегу, размышляя о новых аргументах в ее оправдание, высказанных Блейдом. Непосредственно после случившегося у нее не было времени на размышления такого рода — необходимо было срочно придумать, как скрыть убийство и спасти самих себя. Но позже ее замучили угрызения совести. Она не сомневалась, что попадет в ад. Уверения мужа, что граф заслуживал смерти, не могли облегчить ее мучений. К тому же в глубине души она знала, что ради спасения жизни Кристиана снова, не задумываясь, сделала бы то же самое. Сознание этого укрепляло ее уверенность в том, что ей нет и не может быть прощения. И вот Блейд напомнил ей, что она перед Богом поклялась почитать своего супруга. Какое же это было бы почитание, если бы она спокойно смотрела, как его убивают? Так что, возможно, она все-таки не была обречена.

— Позволить ему умереть было бы большим грехом, — вслух произнесла она.

Удовлетворенная этим объяснением, она огляделась, ища глазами свое вышивание. Оно лежало поверх ее корзинки с принадлежностями для рукоделия. Она потянулась за ним, но тут на корзинку упала чья-то тень. Подняв голову, она увидела того, ради кого согрешила. Поймав ее взгляд, Кристиан улыбнулся ей и, взяв ее вышивание, протянул ей, опустившись на колени. Передавая ей вышивание, он положил ладонь ей на руки, и она вздрогнула.

Улыбка Кристиана была печальной, и Нора отвернулась. Раздосадованная сама на себя за то, что в ее сердце проникла жалость к мужу, она убрала руку и взялась за иглу. Это не ее вина, подумала она. Его близость ударяла ей в голову; маленькие демоны сразу вселялись в ее тело и начинали свою пытку, заставляя испытывать ненужное возбуждение.

Кристиан встал и пошел к реке, опустив голову. Нора следила за ним, завороженная игрой мускулов на его бедрах, обтянутых черной материей штанов, как второй кожей, мускулов, казавшихся гибкими и твердыми одновременно. Как-то она случайно услышала, как одна из служанок восторгалась ногами лорда Монфора.

Боже милостивый, подумала Нора. Ей становилось все труднее его ненавидеть. Но она должна его ненавидеть. Стоит ослабеть ее ненависти, и он сразу же прижмет ее к ногтю, подчинит своей воле. Разве не так? Правда, последнее время ему, казалось, больше нравилось стоять на коленях у ее ног, чем навязывать свою волю.

Внезапно он обернулся и посмотрел на нее, и она тут же опустила глаза на свое вышивание, приказав себе не обращать на него больше внимания. Но он уже вернулся и уселся рядом с ней, опершись на локоть и вытянув свои длинные, тревожащие ее покой ноги.

— Что мне сделать, чтобы ты перестала меня ненавидеть? — спросил он, словно угадав ее мысли.

Встревоженная Нора немного отодвинулась от него, чтобы не чувствовать тепло его тела.

— Я вас не ненавижу.

— Но ты меня не любишь.

— Нет.

— Все чувства ко мне умерли?

Он заглянул ей в глаза, и она, вспыхнув, перевела взгляд на ало-золотистый цветок на своем вышивании.

— Не знаю. Не прикасайтесь ко мне.

Отдернув руки, Кристиан перекатился на живот и оказался на ее юбке, однако до самой Норы не дотронулся.

— Ты не уверена, — сказал он. — Дорогая, раз ты сомневаешься, значит, ты близка к тому, чтобы простить мне мои непростительные поступки.

Она покачала головой, смущенная его мягким тоном. Кроткий и нежный лорд Монфор не мог быть реальным человеком.

— Нора?

— Вы обидели меня.

— Я готов посвятить всю жизнь искуплению этого греха.

— Это бесполезно.

Кристиан наклонил голову, пытаясь увидеть ее лицо.

— Может, ты желаешь, чтобы я ухаживал за тобой, моя капризная госпожа, добивался твоего расположения?

— Вы имеете в виду, что будете соблазнять меня.

— Нет, мой маленький дракон.

Он изменил позу и, встав перед ней на колени, взял за руку. Нора попыталась вырвать руку, но он не позволил ей этого сделать.

— Она моя по праву, — заявил он. — Позволь мне по крайней мере подержать твою руку; обещаю, что не буду добиваться большего. Пока.

— Гм…

— Я обещаю. Тебе известны правила куртуазной любви?

Она покачала головой, не решаясь заговорить: во рту у нее пересохло.

— Таких правил двенадцать, и последнее гласит: предаваясь радостям любви, никогда не иди наперекор желаниям любимой. Я клянусь соблюдать это правило.

— Но я вам не верю.

— Что ж, это понятно, после всего, что я сделал. Я должен заслужить твое доверие. Хотя после моей попытки убить этого сукиного сына испанца только упрямая женщина стала бы… Кровь Христова, ты испытываешь мою добродетель, женщина, а я не слишком добродетелен.

— Действительно не слишком.

Она опять попыталась вырвать руку и опять безуспешно.

— Не дергайся. Я же ухаживаю за тобой.

— Мне не нужны ухаживания.

— Нет, нужны, и я намерен это сделать, даже если мне придется просидеть здесь до ночи.

— Ну что ж, хорошо.

Она оставила свои попытки вырвать руку и молча смотрела на него, ожидая, что будет дальше.

Кристиан улыбнулся ей, нежно погладил руку кончиками пальцев, потом легонько пожал ее.

— Какая маленькая ручка. — Он поцеловал руку. — Послушай, Нора.

Когда он закончил, Нора поджала губы. Под влиянием нежного, тихого голоса нервозность ее уменьшилась, хотя и не исчезла полностью.

— Вы отдаете себя мне во власть? — спросила она. — Вы почтительный и не лживый?

— И полный раскаяния, как согрешившая монахиня.

— Кристиан!

— Черт возьми, я стараюсь изо всех сил.

— Докажите это, отпустите мою руку.

— Но я еще не кончил ухаживать за тобой.

— Отпустите мою руку, или я пойму, что вы остались тем же, кем и были — распутным бродягой.

Он отбросил ее руку с преувеличенно тяжелым вздохом и уперся кулаками в бока.

— Ты слишком жестока.

— Вы сказали, что будете мне повиноваться. — Норе начинало нравиться ощущение своей власти над ним.

— Да, и еще я сказал, что я веселый. Сейчас я докажу это.

Нору насторожил блеск, появившийся внезапно в его глазах. Он начал насвистывать какую-то мелодию, потом запел:

Кристиан просвистел еще несколько тактов и рассмеялся. Нора нахмурилась, рассердившись на себя за то, что покраснела как маков цвет.

— Я так и думала, — сказала она. — Вы распутник, хитрый и изворотливый, как ящерица.

— Твои слова ранят меня, дорогая.

— А вы пытаетесь меня рассмешить в надежде, что я забуду те ужасные слова, что вы мне наговорили.

— Согласен. Тут ты меня поймала.

— Так вот, у вас ничего не выйдет. — Она вскочила и, подхватив свое вышивание и корзинку, бросила их мужу. — Вот. Коль скоро вы захотели служить мне, несите это.

Подобрав юбки обеими руками, Нора направилась к замку, даже не оглянувшись, чтобы проверить, идет ли за ней Кристиан. Он шел; не сделав и десятка шагов, она услышала прямо у себя за спиной его голос. Он затянул очередную песню: