"Расплетающие Cновидения" - читать интересную книгу автора (Парфёнова Анастасия)

Глава 9

Координаты, извлечённые из безвременно почившего Чёрного Целителя, оказались чуть более приблизительными, чем мне бы хотелось. Мы высадились примерно в половине дневного перехода от места назначения, зато в нужном мире и даже в требуемом временном потоке. Направление, в котором следовало двигаться, я ощутила мгновенно: как удар током, пробирающий до самых костей. К счастью, при такой интенсивности блокировать ментальный прорыв было не сложно: если ты точно знаешь, что кто-то капает тебе на мозги, то отказаться выполнять приказ куда проще, чем когда ты уверен, что это твоё собственное решение.

Раниэль-Атеро был прав: халтура. Однако халтура, позволяющая хотя бы приблизительно сфокусироваться на том, что действительно доставляло нам неприятности, но было слишком эфемерно, чтобы отслеживать все источники по одному. Если же нам удастся разобраться с этой «халтурой», то остальное будет минутным делом.

Проще всего было бы подняться в небо и банальнейшим образом долететь до желаемой цели. Но это означало бы с первых минут нашего пребывания в этом мире переполошить всех, кто обладал хоть малейшим магическим чутьём, и неминуемо нарваться на го-орячую встречу у самой цели. А после того маленького сюрприза, который был устроен нам с Арреком в последний раз, к этому никто не стремился. Так что мы вновь облачились в маски обычных смертных и отправились в путь на сотворённом Дельваром транспорте.

К некоторому моему разочарованию, «лошади» эти были чуть более традиционными, нежели те, на которых мы путешествовали с Арреком. Четырёхногие млекопитающие, с гривами, копытами и всем остальным, что там ещё положено подобным существам. Правда, некоторое сомнение вызывали острые, хищного вида клыки и налитые кровью ярко-красные глаза, но я, право же, не настолько глубоко разбиралась в вопросе, чтобы понять, было ли это обычным для данных животных или не совсем.

Некоторое время мы спокойно ехали по пологой долине, и я сквозь прищуренные веки разглядывала высокое, выше пояса, зелёное многотравье и редких птиц, время от времени пикирующих на добычу. Развлечения ради даже станцевала с одним из этих великолепных хищников (только лёгкой ритмичной дрожью на кончиках пальцев).

Парение в твёрдых на ощупь потоках воздуха, когда мельчайшие изменения направления ветра ощущаются как колебание перьев на широко распахнутых крыльях, свободный и сосредоточенный полёт. Й-йааа! Движение! Бросок вниз, вниз, так быстро, что небо с землёй сливаются в единую смазанную полоску. Вот оно! В последний момент развернуть крылья, гася скорость и выставляя вперёд когтистые лапы, и вот кролик уже бьётся под ударами клюва, а ты чуть подпрыгиваешь, удерживая равновесие, в глотку течёт горячая, пряная…

Я чуть встряхнулась, отсылая наваждение, губы раздвинулись в широкой, совершенно идиотской улыбке. Хо-ро-шо! Охота, простая и незатейливая, ветер и свобода. Никаких подавленных желаний, никаких легенд, никаких… Эх, ну почему людям обязательно надо быть такими сложными?

Дорога стелилась под копыта скакуна, идущего ровным, не тряским галопом. Когда я отвлекалась, он, казалось, сам старался изо всех сил не дать своей всаднице свалиться. Похоже, Дельвар создал этих существ как достаточно недолговечные конструкции, единственной задачей которых было подчинение. Их безупречное поведение вызвало у меня что-то вроде брезгливого недоумения: Тварь (вот уже бранная кличка стала именем, так и возникают легенды), конечно, доставляла куда больше неприятностей, но она обладала своим собственным нравом. И с ней было не скучно.

Не без удивления поймав себя на остром приступе ностальгии по тому мерзкому чудищу, я лишь удивлённо приподнимаю брови. О вкусах, конечно, не спорят…

Мы резво взлетели на холм — начиналась опушка леса — вступили в прохладную тень густой зелёной листвы.

— Да Ауте им в душу, демоны в тело! Убью идиотов! — Я ругалась смачно и со вкусом, применяя такие обороты, которые, как правило, от вене не услышишь.

Под деревьями нас терпеливо поджидали две конные фигуры. Со всей злости впечатав пятки в бока бедного, ни в чём не повинного скакуна, я заставила его с обиженным не то ржанием, не то хрюканьем в несколько прыжков поднести меня к спокойно застывшим всадникам. Кони под ними, однако, были далеко не столь невозмутимы: от огромного чёрного чудовища, на котором восседала я, они шарахнулись более чем испуганно и резво. Нефрит побелевшими пальцами вцепилась в повод, мгновенно перехватив контроль над разумом своей кобылки и заставляя её оставаться на месте. Сергей умудрился справиться, только сжав бока коня коленями, и тот, отлично вышколенный и безгранично доверявший всаднику, втиснулся между мной и арр-леди.

Ну что ж. По крайней мере, теперь я точно знаю, что клыки и рычание среднестатистической лошади не полагаются.

Не долго думая, я спешилась, жестом отсылая своего скакуна, и с минуту стояла молча, бесстрастно наблюдая за тем, как то же самое делают арры. Но затем плотину прорвало.

— Бездна Всемогущая, смертные! Как вы здесь оказались! Нет. Не отвечайте. — И так было понятно, что женщина, фактически державшая в своём кармане Великий Эйхаррон, уж могла найти способ осуществить рутинное перемещение по заданным координатам. Я сделала глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что если размазать их по деревьям всплеском контролируемых эмоций, то это делу не поможет. Эмоции мои сейчас не совсем мои, не совсем контролируемы, и вообще это слишком в мамином стиле. Но эти проклятые Ауте идиоты… — Сейчас же поворачивайте и уходите из этого мира так далеко, как только сможете!

Нефрит красиво заломила брови, но под холодновато-оскорбительной иронией чувствовалась некоторая растерянность. Такого тона от меня ей слышать ещё не приходилось.

Однако арр-леди всё ещё пыталась играть по старым правилам.

— И по какому праву вы, Хранительница Эль, считаете, что имеете право отдавать этот приказ? Почему сочли возможным единолично принимать решение и, более того, исполнять его, не только не спросив мнения Конклава Эйхаррона, но даже не удосужившись поставить нас в известность? Вы всего лишь Глава одного из Домов. И…

Нефрит!

Я не просто выкрикнула её имя. Я швырнула им, залепив ей звонкую ментальную пощёчину, призывая умную, в принципе, женщину, наконец очнуться и начать думать.

— Довольно. От любого другого смертного я бы ещё могла терпеть этот бред, но вы видите Истину и будьте добры действовать соответственно. Так что слезайте со своего высокого аррского трона и разуйте глаза. Я иду туда. — Тычок в направлении, откуда исходило зловонное заклинание. — Если я туда не попаду в самое ближайшее время, процесс изменений, который эта дрянь стимулирует, перейдёт критическую фазу. Хотя эль-ин это особенно не повредит, последствия для людей будут весьма печальны. И совершенно недопустимо, чтобы во время глубокого танца под ногами у меня путались посторонние идиоты. Убирайтесь!

Зелёные глаза сузились, ноздри затрепетали в ярости. Так с ней не часто говорили. Тем не менее она думала и смотрела. Хвала Ауте.

— Вам не будут мешать. Конклаву будет доложено о происходящем постфактум. Ваши действия заранее одобряются. Но мы идём с вами. — Интонации были до скрежета зубовного знакомы. Те самые, которые я про себя назвала «железобетонными» и которые совсем недавно слышала от Аррека.

Вообще, вам вся эта ситуация ничего не напоминает? Меня так уже начинало подташнивать от упорного повторения одного и того же. Насколько проще иметь дело с эль-ин!

Косой взгляд на крутящийся вокруг Нефрит сен-образ. Ментальная конструкция была налита металлическими оттенками и выглядела очень упрямой. И очень решительно настроенной настоять на своём.

Я растянула губы в улыбке, продемонстрировав всем желающим хищный блеск длинных, острых и заметно подросших за последние минуты клыков. Нарушает маскировку, зато как впечатляюще! Последняя попытка.

— Арр-леди, это невозможно. Риск неоправдан.

— Уж позвольте мне об этом судить! Я, как вы неоднократно упоминали, вижу Истину. И смею вас заверить, действую соответствующе.

Ну что ж. Не хотела я прибегать к этой мере. Совсем не хотела.

Но мне не оставили выбора.

Кажется.

Я потянулась к Сергею.

Связь между вене и риани, тонкую, совсем эфемерную связь между нами, я вот уже десять лет не уставала поддерживать в тщательно свёрнутом состоянии. Даже во сне, даже в самом оголтелом изменении всегда оставалась какая-то частица сознания, которая пыталась следить, чтобы ничего к нему от меня не долетало. С переменным успехом, но я старалась.

Сейчас связь распрямилась с глухим щелчком, слышимым лишь мне одной. И заняла своё место так, будто всегда там была, будто никакого другого положения для неё и представить нельзя. Наверно, так оно и было. Она всё ещё была примитивной, на досознательном уровне, уровне инстинктов и побуждений. Но этого было более чем достаточно.

И в следующий момент я уже была с ним более едина, чем может быть любая любовница. Приказ, передаваемый помимо сознания, прямо в нейронные образования, отвечающие за действия, был прост и однозначен: «Забери отсюда Нефрит. Уходите».

Это было всё равно что лететь против торнадо.

Крылья вывернуло назад, руки заломило за спину, перед глазами плыл и клубился тёмно-красный вихрь. Где-то далеко-далеко закричали Л’Рис с Дельваром.

Я понемногу приходила в себя. Руки действительно оказались злодейски вывернуты (будь суставы чуть менее пластичны, это было бы больно, а у человека вообще в таком положении половину нервных окончаний должно было парализовать), голова запрокинута. Я стояла на коленях, спиной к скрутившему меня Сергею, и тело было зафиксировано в таком же жёстком захвате, что и разум. Впрочем, даже сейчас этот плен был очень осторожным, почти извиняющимся. Даже сейчас он не мог заставить себя причинить мне вред.

Л’Рис и Дельвар этого тоже не могли не понимать и потому застыли рядом, даже не прикоснувшись к оружию. Поднять руку на брата-риани — немыслимо. Почти так же немыслимо, как поднять руку на собственную вене.

— Назад. — Мой голос был хрипл, но на удивление твёрд. — Если б я хотела, чтобы вы сцепились, то в самом начале приказала бы силой утащить их отсюда.

Они покорно отступили на несколько шагов, приняв совсем уж нейтральные позы. Примечательно, что никому и в голову не пришло использовать как заложницу Нефрит, замершую между двумя величественными древесными стволами. С изумрудно-зелёными прядями, выбившимися из-под слетевшего берета, с широко распахнутыми глазами цвета молодой листвы, она казалась лесным духом, выступившим из глубины своих владений.

— Отпустите меня, Сергей.

Он отпустил. Тело. Даже помог встать на ноги. Но разум по-прежнему оставался скованным невидимыми путами. Н-да. Ошибочка вышла. Недооценила мальчика. Если рефлекс набрасываться на всё, что пытается тебе в разгаре сражения закатить шикарное внушение, оказался настолько глубоким… Ауте, это в каких же ситуациях он его отрабатывал?

Я тряхнула головой, проводя лёгкое изменение, и ментальные оковы упали, как падают верёвки, наброшенные на скользкое и гибкое тело змеи. Озадаченно, виновато и с некоторой грустью посмотрела на мужчину, которого до этого по укоренившейся привычке эль-ин просто не принимала в расчёт.

— Как давно вы начали догадываться, арр-лорд?

С губ Нефрит сорвалось что-то нечленораздельное.

— Не слишком давно. — Он был спокоен и явно пытался сначала разобраться, а потом уже броситься резать глотки. Впрочем, я не сомневалась, что резание глоток тут явно не за горами. Иллюзии о том, что этого риани удастся не то что контролировать, но хотя бы держать в определённых рамках, исчезли раз и навсегда. — Начались странные… сны. И было ясно, что Рита что-то скрывает.

Арр-леди с криком раненой чайки бросилась к нему, упала на колени, судорожно вцепившись в перевязь и прижавшись щекой к руке.

— Прости меня, прости! Она сказала, так будет лучше. Сказала, тебе не надо знать. Что она умрёт, и ты будешь свободен! Прости, я не хотела… прости. — Она зарыдала, отчаянно и не стесняясь, разом превратившись из высокомерной повелительницы в перепуганную до смерти растрёпанную девчонку.

— Не надо, лягушонок. Всё хорошо. — Он мягко провёл ладонью по её лицу, и она потянулась за прикосновением, точно умирающий в пустыне за последней каплей влаги. Я отвернулась, давая им несколько минут, чтобы привести в порядок свои чувства.

Н-да. Тень жены, значит. Я не совсем адекватно считывала внутреннюю динамику в этой семье.

— Так что вы со мной сотворили, эль-леди? — Они стояли рядом, обнявшись, и выглядели единым целым, нерасторжимым и сильным в этом единстве. У меня возникло необычайно отчётливое впечатление, что перспектива перерезания неугодных глоток не отодвинулась, а, напротив, становилась реальней и реальней с каждой минутой.

— Это действительно был несчастный случай. В некотором роде. Когда мы только-только встретились, кому-то пришла блестящая идея проверки на вшивость путём натравливания на меня воинов элитного класса в полном боевом трансе. Так и не поняла, чего от меня хотели. Но инстинкт самосохранения у меня взял верх над здравым смыслом, и вот результат. Это действительно только временное явление. Лет через двадцать я умру, вы освободитесь, и все будут счастливы. Я даже не хотела ставить вас в известность, чтоб не усложнять ситуацию!

Это жизнерадостное заявление явно не произвело на них должного впечатления.

— Тем не менее вы только что попытались мне приказать. — И мысли его были мрачнее лица.

— Без особого успеха, как вы могли заметить. И уж поверьте, для того была веская причина. — Я вдруг заговорила жёстко, совсем в другом тоне. Но не приказывая, ни в коем случае не приказывая! — Вы должны увезти её отсюда, лорд Сергей. Иначе она вполне может погибнуть. В тысячу раз хуже, чем погибнуть!

Попала! И как попала! Разум этого малого взорвался такой волной страха и ярости, что стало ясно: Эйхаррон, с его извечными интересами и психологической обработкой, может катиться куда подальше, если хоть один изумрудный волосок упадёт с прекрасной головки, пристроившейся на его плече. Кажется, это зовут любовью. Но я бы скорее сказала, «судьба».

— Определите поточнее, что значит «может».

— Да в Ауте вас всех! Эль-ин не настолько любят правила, чтобы соблюдать их просто так! — Эти болваны, что, совсем ничего не понимают? — Она же неизменна! А вы — не обучены. Вы даже не представляете…

— Я — представляю. — Арр-леди пробурчала упрямое возражение сдавленно и глухо, уткнувшись в плечо Сергея.

— Убирайтесь.

— Нет. — Тут Нефрит, вдруг сразу успокоившись, вновь обернула вокруг себя ауру осознанного превосходства. — Антея, я прекрасно знаю, что это опасно. И ценю заботу. Но вам не приходило в голову, что у других тоже есть причины действовать так, как они действуют?

— Сергей, да сделайте же что-нибудь!

Они посмотрели друг на друга. И поцеловались взглядами. Нефрит сморщила бархатные губы, уголок рта Сергея дёрнулся — разговор без слов, на уровне чистых сен-образов, причём столь личных, что никто посторонний их не то что понять — увидеть не мог.

Он заломил брови — болезненный, умоляющий жест. Она устало прикрыла глаза. И он, сдаваясь, наклонился, легко прикоснулся губами к губам.

Затем посмотрел на меня. И отрицательно покачал головой.

Что-то тут было, чего я не понимала. Что-то Нефрит как Видящая Истину и пророчица такое вычислила, о чём, наверно, догадывался и Аррек, но что ни в коем случае нельзя было знать мне.

Я открыла рот, чтобы ляпнуть ещё что-то бестактно-сердитое, но поперхнулась ругательствами, наткнувшись на взгляд арр-леди. Тоскливый, безысходный взгляд, но она улыбалась кривящимися от горечи губами, и ясно было, что с места эту парочку не сдвинешь.

Ладно, что там осталось в моём арсенале? Л’Рис с Дельваром отпадали: я не могла заставить их сцепиться с Сергеем. Позвать на помощь? Наверняка Раниэль-Атеро или Зимний смогут добраться сюда достаточно быстро, и если уж кто и может скрутить Сергарра, то только они. Хотя не факт, что кто-то из наших откликнется: для них я сейчас в танце, значит, хуже чем мертва.

Остаются имплантант и Источник с их немереными запасами знаний и энергии. Вдарить по смертным со всей дури, а потом портировать куда-нибудь в безопасное место… Но тогда нас точно засекут.

Можно ещё…

— Право же, Антея, ну почему ты считаешь себя вправе принимать решение за нас?

Ауте! Ну всё! Достали!

Хотят гробиться — на здоровье! Я не подряжалась их вытаскивать! Пожалуйста! Не маленькие!

Я резко развернулась и одним прыжком взлетела на спину своему коню. А затем послала его в галоп. Надо будет — догонят.

Придурки.

Скакун летел всё быстрее и быстрее, подстёгиваемый моей яростью. А я, прячась за её пьянящими волнами, старалась не думать о том, что только что сделала. И проклинала ту маленькую часть себя, которая была отчасти пророком. Тот трусливый, очень разумный уголок сознания, который так хорошо понимал, что умирать раньше времени мне нельзя. И делал всё возможное, чтобы достигнуть поставленной цели. Несмотря на цену.

Гм… Наверно, отрываться от остальных всё-таки было не такой уж хорошей идеей.

Все мы умны задним числом.

Огромный, толстый ствол дерева упал на дорогу прямо перед мордой моего жеребца, заставив того с яростным ржанием взвиться на дыбы. Не свалиться мне помогли только усиленные специально для верховой езды мышцы бёдер.

Из-за кустов и с ветвей высыпало около дюжины зловещего вида субъектов, вооружённых кто чем и, судя по всему, твёрдо решивших покончить с собой на кончике мечей моих телохранителей. Только вот проблема в том, что секьюрити в данный момент что-то не видно… а разбойников, напротив, набежало столько, что плюнуть нельзя, чтобы не попасть в какого-нибудь романтика… с большой дороги. Особенно негостеприимными казались те, кто сидел на ветвях, не высовываясь, но держа натянутые луки.

По крайней мере, теперь ясно, что этот мир отнюдь не столь безлюден, как показалось вначале.

Скакун взвивался на дыбы, бил задними ногами, щёлкал зубами и вообще, вёл себя так, точно готов был растерзать любого, кто сунется на достаточно близкое расстояние. Я, прочно вцепившись в гриву и с ловкостью кошки балансируя на этом ожившем дьяволе, убедительно вопила, всем видом показывая, что не могу с ним справиться, вот-вот свалюсь, а сама по себе никакой опасности не представляю. Надо было тянуть время, пока остальные не подъедут. У-ох! Весело!

Главарь закричал что-то на неизвестном мне языке, хотя смысл был понятен и без имплантанта: «слезай и не сопротивляйся, хуже будет». Щас. Уже слезла. Жеребец в этот момент особенно сильно поддал задом, и на предложение я ответила отчаянно громким визгом. Мол, помоги, о благородный разбойник, спаси деву от злобных копыт черногривого чудовища, а то она сейчас скончается от страха, лишив тебя заслуженного выкупа! Разбойник оказался не только благородным, но и умным. Он быстренько метнулся за спины своей верной дружины.

А вот из луков в конягу целиться не надо. Мои пальцы скользнули по бедру, где в простых кожаных ножнах висела изящная и смертоносная аакра. Заняться, что ли, этими, идиотами вплотную? Но это просто смешно! Не могу же я обнажать оружие изменения, тончайший ритуальный инструмент, против такого сброда!

Спасение пришло как нельзя более вовремя. С жутким, леденящим душу боевым кличем из-за поворота вынырнул Л’Рис, неуловимо быстро вращающий тонким, покрытым рунами мечом, и молчаливый, но куда более опасный Дельвар, а на ярящихся под ними чёрных дьяволов, заключённых в лошадиные шкуры, смотреть жутковато было даже мне.

Дельвар сорвал один из висящих на перевязи метательных ножей и неуловимым движением отправил его в мою сторону. Второй кинжал, выхваченный левой рукой, в следующее мгновение оказался длинной сверкающей пикой. Воин Нэшши чуть пригнулся в седле, готовясь к столкновению, его тело вытянулось, добавляя энергию удару, а на пике вдруг оказались насажены три проткнутых насквозь человека. Уау. Неуловимое движение, копьё поворачивается перпендикулярно и сшибает ещё двоих оказавшихся на пути, а третий бесславно гибнет под копытами ярящегося скакуна. И тут же чародейское оружие в руках Мастера трансформируется во что-то страшное, похожее на палку, с каждой стороны которой приделано по изогнутому мечу, с невероятной скоростью начинающее косить всех случившихся рядом.

Л’Рис красивым прыжком отправил себя прямо из седла в кроны деревьев, откуда, что примечательно, поразительно скоро перестали сыпаться стрелы.

Я выхватила из воздуха посланный мне кинжал, прямо под пальцами налившийся весом и вдруг оказавшийся длинным, чуть изогнутым мечом. Катана с немного утяжелённою ручкой — именно то оружие, к которому меня приучил Аррек. Поскольку драться конной я всё равно не умела и представляла в таком положении лишь более лёгкую добычу для снайперов, то следовало спешиться и отправить конягу помогать риани, благо тот явно рвался в самый центр схватки. Что я и сделала. А сама прижалась спиной к необъятному дереву и ушла в глухую оборону, дожидаясь, пока наконец профессионалы разберутся с происходящим.

Вообще-то как воин я не очень. То есть я быстрая, по меркам обычных смертных, наверно, даже сильная, но вот умения явно не хватает. Если послушать тех, кто вот уже много лет пытается вбить (в буквальном смысле) воинское искусство в моё неуклюжее тело, то более бездарного и беспомощного лоха вселенная ещё не видала. Мне говорили, что я «не смогла бы попасть мечом даже по блохе, вздумавшей вспрыгнуть тебе на нос». (Наглая ложь, между прочим! Удивительно, как стимулирует угроза быть искусанной какой-нибудь маленькой дрянью!)

К некоторому моему удивлению, даже более чем скромного умения обращаться с мечом оказалось вполне достаточно, чтобы удерживать на расстоянии тройку дюжих мужиков. Я отсчитывала удары и контрудары, как на тренировке, сухо, чётко, без следа импровизации или вдохновения. Все выпады атакующих встречались мягкими блоками, в которых ощущалась затягивающая уступчивость, но лишь до определённого момента. Стоило же им усилить напор, как они точно натыкались на стену. Странно. Эти бандиты явно дрались куда лучше, чем можно было ожидать от обычных разбойников, что наводило на определённые подозрительные мысли. И тем не менее лёгкость, с которой я отбивалась, была просто поразительна.

Пока остальные целили точно в голову, худой вёрткий человек провёл пару очень низких выпадов, потом его меч неожиданно и стремительно описал сложную окружность, делая размашистое движение сбоку, вдруг рванулся вперёд… и опоздал!!! Бедняга едва успел крутануться, уходя под защиту мечей своих приятелей, а не то я бы его точно прикончила. На одних рефлексах.

Блок, блок. Связка. Кольчуга совсем не стесняла движений. Но я вдруг обнаружила, что мне не нравится моя стойка. Вот просто не нравится, и всё. Привычная «эластичная» постановка ног не давала той свободы маневра, которой хотелось бы достичь, особенно в условиях прижатости к древесному стволу. Давным-давно отец долго объяснял, как важно найти единственно верное положение, тот уникальный для каждой отдельной схватки баланс, который позволит гнать ударную волну чуть ли не из правой пятки в левую ладонь, практически без замаха проводя сильнейшие удары. Я не понимала. Вся работа в этом направлении сводилась к изменению плотности мышц и костей в ногах, чтобы как можно более точно скопировать позы, показываемые папой. Тот лишь закатывал глаза и бормотал о вене и их совместимости с нормальной работой тела.

Зато теперь пришло странное, интуитивное чувство, и я, бросив руки на произвол заученных до автоматизма движений, принялась экспериментировать с ногами. Секунд пять я отрешённо покачивалась, выискивая наиболее эффективный способ опираться на ступни, пытаясь подобрать нужное соотношение тяжести костей, жёсткости и гибкости в связках, силы в мышцах. Я пыталась уловить малейшие напряжения в нижних конечностях, старательно усиливая одни и избавляясь от других. И, кажется, впервые поняла маму, которая часто сравнивала воинское искусство с танцем. Это было всё равно что создавать грандиозное, одному тебе ведомое полотно, экспериментируя с красками и тенями, подыскивая фон, модели… И ведь получалось! Накатило ни с чем не сравнимое чувство, когда вдруг спинным мозгом ощущаешь: что-то у тебя выходит, и выходит отлично!

Едва ли не впервые в жизни, не считая, конечно, моментов танца, передо мной блеснул холодным совершенством Путь Меча. Это невероятное, дурманящее искусство, когда ты лепишь своё тело и разум, поправляешь свои действия, доводя их до автоматизма, а потом вдруг отказываешься от них, ища новые связки и движения…

Но тут разбойники, бросившиеся вперёд в вихре стали и стремительных ударов, отвлекли меня от этих завораживающих интроспекций.

Круговым приёмом я выбила меч из рук ободранного амбала, на возвратном движении отбросила дубинку второго атакующего (чуть кисть не вывернула) и едва-едва успела заблокировать кинжал (тесак!), который откуда-то извлёк первый.

А потом всё вдруг кончилось. Последний из наседавших на меня упал с кинжалом в спине, и над его телом меланхолично поигрывал именным оружием Дельвар. Окрестности выглядели не как после боя, а как после бойни. Много-много людей, пытавшихся удрать с пути нечаянно растревоженных ими чудищ, но оказавшихся недостаточно быстрыми. Обратная сторона Пути Меча, так вовремя напомнившая, почему он мне никогда не нравился.

Л’Рис висел вниз головой, зацепившись за ветку ногами, и в позе его не было ничего человеческого. Рунный меч казался подозрительно живым, втягивая в себя покрывающую его кровь.

Я недовольно дёрнула бровями, и рыжий риани послушно спрыгнул на землю, став обычным смазливым смертным денди, с брезгливым недовольством обходящим живописно разбросанные тут и там трупы.

Перестук копыт — из-за поворота не торопясь выехали арры. Нефрит, оглядев поле боя, отвернулась. Сергей рассматривал всё более внимательно, похоже, пытаясь по оставшимся следам восстановить ход боя.

— Действительно было необходимо всех убивать? — Я и не думала прятать охватившее меня раздражение, возвращая оружие хозяину.

Ответила почему-то Нефрит.

— Они не похожи на простых разбойников. Скорее, это замаскированный пост охраны. Наверняка они должны были послать сообщение, если что пойдёт не так.

— Не успели, — философски, но очень уверенно заверил нас Л’Рис.

Я взобралась на лошадь, всё ещё хмурая, но уже не порывающаяся удрать.

— Поехали.

День, несмотря на радостно просвечивающее сквозь листву солнце, казался всё отвратительнее и отвратительнее с каждой минутой.

Мы двигались не особенно торопясь, хотя, как ни странно, невзрачные лохматые лошадки арров не намного уступали в скорости созданным чародейством Дельвара чёрным дьяволам. Лес постепенно мрачнел, становился всё более и более суровым. То и дело приходилось объезжать торчащие прямо из гущи деревьев скалы.

Хорошо хоть здешнее зверьё пока предпочитало держаться подальше.

Дельвар, как всегда показав себя самым предусмотрительным, захватил мешок с фруктами и, когда я начала уставать дуться на весь мир вообще и ближайшее окружение в частности, очень вовремя совершил отвлекающий маневр, подкинув его мне.

Восьмое сгрызаемое подряд яблоко несколько улучшило настроение, но не намного.

— Гх-хм. — Совсем рядом кто-то прочистил горло, и, обернувшись, я хмуро посмотрела на подъехавшую Нефрит. — А можно мне?

Было сильное искушение буркнуть, что пища эль-ин для человека вполне может оказаться ядовитой, но именно этот сорт в огромных количествах любил поглощать Аррек, так что Нефрит непременно почувствовала бы враньё. Я вытащила из сетки округлый плод и снайперским броском отправила его прямо в руки женщине, чуть не выбив её этим из седла.

— Спасибо, — очень вежливо сказала арр-леди и впилась белыми зубками в хрустящую мякоть.

Несколько минут мы обе сосредоточенно жевали. Я откинулась в седле, беззастенчиво разглядывая человеческую женщину. Узкое лицо, светлая кожа, пара выбившихся из-под берета зелёных прядей. На этот раз они с Сергеем не стали утруждать себя изменением внешности, но были окутаны каким-то совершенно неизвестным мне видом щитов, надёжно блокировавших все попытки прощупать что-то ясновидением.

Сегодня она была в щеголеватом костюме для верховой езды: тёмно-синяя ткань, чёрные кружева, ровно столько, чтобы наряд казался дорогим, но не вульгарным. Она выглядела, как и должна выглядеть высокородная дикарочка, отлучившаяся из родного замка на верховую прогулку. И хотя на фоне совершенства дараев или броской экзотичности эль-ин красота Нефрит несколько блекла, в глазах обычного человека она, должно быть, была дивной красавицей. А уж для тех, кто смотрел не только глазами… Сергей рядом с ней казался скорее старым, битым в боях телохранителем, а не мужем. И думать не хочу, за кого могли принять меня.

Сейчас, хищно похрустывая яблоком и косясь из-под опущенных ресниц, она вдруг живо напомнила мне Вииалу. Зеленоглазые длиннокосые интриганки. Но сходства не было: хрупкая, бледная и невзрачная, с аурой приглушённых тонов, арр-леди была самой сдержанностью, ещё более резко контрастируя с высокой, чувственной и до рези в глазах яркой Ви.

— Итак? — Я чуть прочистила горло, показывая, что совместное поедание фруктов несколько поумерило ярость, теперь со мной можно завести беседу, не опасаясь, что тебе выцарапают глаза.

Она чуть изогнула губы, пальцами, закованными в синий бархат, пробежалась по отделанной черным серебром уздечке.

— Я только хотела поинтересоваться, есть ли у нас какой-нибудь план.

— Уверена, план есть у вас, — очень сухо ответила я.

Она как-то странно отвела глаза.

— Возможно. Тогда попробуем сформулировать иначе: что вы знаете такого, что в этом плане стоило бы учесть?

Ох и не нравятся мне эти придворные вытанцовывания вокруг да около…

— Поразительно. Я хотела задать вам тот же самый вопрос.

И снова этот ускользающий взгляд.

Я картинно, в лучших традициях Аррека, заломила бровь.

— Бартер?

— Хм. — Нефрит снова пробежала пальцами по луке седла. Поёрзала. Улыбнулась. — Вы выглядите такой… безголовой, Антея-эль. Всё время забываю, что политические манёвры для вас естественны, как дыхание. Вы их даже не замечаете!

— Это был комплимент или оскорбление?

— Всего понемножку. Хорошо. Вот мы подъезжаем к месту материальной привязки этого излучения. Допустим, мы даже подбираемся незамеченными. Дальше?

— Вы все занимаете круговую оборону и обеспечиваете мне несколько минут спокойного танца. И нам уже никогда не придётся больше волноваться о том, что подобное повторится.

Она испытующе на меня посмотрела. Тем пристальным, насквозь изучающим взглядом, который прямо вопил: «Я вижу Истину!» И кивнула, признавая, что если уж вене станцует с каким-то явлением, то выработать от него защиту будет исключительно делом техники.

— Звучит не очень страшно.

— Угу.

Руки арр-леди вновь потерянно пробежали по уздечке, тронули серебряные узоры, в которых при желании можно было узнать стилизованный иероглиф, обозначающий герб Дома Вуэйн.

— Место наверняка неплохо охраняется…

— Бросьте, арр-Вуэйн. — Руки чуть вздрогнули, когда я употребила родовое имя. — Хватит бродить вокруг да около. У вас есть сведения по поводу того, с какой защитой нам придётся столкнуться. Выкладывайте.

— Никаких сведений, только подозрения. — Её пальцы вновь начали беспокойный танец, всё возвращаясь и возвращаясь к маленькому, с трудом узнаваемому гербу. — Есть основания опасаться, что там будет ещё одна ловушка. Возможно, организованная лично Хирургом. Тем, который родом из цивилизованной Ойкумены, который заварил всю эту кашу.

Хотелось бы мне знать, откуда у них такие сведения. И насколько широко следует трактовать обтекаемое «возможно». Впрочем, если бы Нефрит могла выложить мне всё прямо, она бы так и сделала. Сейчас же я и без того начинала подозревать, что маленькая женщина рассказала куда больше, чем ей было позволено.

Танец рук. Ласкающие движения пальцев на выпуклых серебряных узорах. Я зачарованно следила за этими рассеянными движениями. И мысли принимали новый, самой мне кажущийся странным оборот.

— Скажите, арр-леди, вы ведь родственница Аррека?

Она ничуть не удивилась вопросу, только бросила полыхнувший зеленью взгляд из-под опущенных ресниц.

— Мы из одного Дома.

— Вы поняли, что я имею в виду.

— Да, — ответила она сразу на оба вопроса. — Дарай-князь Аррек — из младшей генетической линии, потому и не может наследовать. В его жилах слишком много не совсем аристократической крови. В том числе и близкой к моей.

— Насколько близкой?

— Арры не всегда измеряют кровное родство так, как остальное человечество. Особенно когда замешаны особые генетические анналы. Наши индивидуальные ген-карты совпадают на 26,3 процента. Я на полтора века старше. И по отношению к нему являюсь, наверно, чем-то вроде тёти.

— Поня-ятно. — Это действительно многое объясняло, но, к сожалению, имело мало отношения к тому вопросу, который сейчас был наиболее актуален. — Нефрит, вам в последнее время не снились сны?

Если её и озадачивали резкие скачки от темы к теме, внешне это никак не проявлялось.

— Я — Ощущающая Истину, Антея-эль. Видящая, как вы нас называете. Сны для меня — окно в прошлое и будущее.

— И вновь вы не ответили.

— Да. — Длинная пауза. — Я видела женщину, скрытую под чёрной вуалью, лицо её сияло, но не так, как сияют лица дараев. Я видела, как женщина пела над костями, кости оживали, а миры замирали, ожидая исхода этой песни. Вероятности сходились в одной точке, нужно было повернуть в одну или в другую сторону. И я должна была решить, в какую именно.

Она говорила так спокойно, так рассеянно, и я вдруг поняла, кого напоминает эта арр-леди. Не бесподобную Вииалу, нет. Если бы Нефрит выпала судьба родиться на небесах Эль-онн, она принадлежала бы к клану Расплетающих Сновидения, к тем, кто живёт в мире туманных и могущественных видений, в тесном соседстве со сводящими с ума всех остальных великими силами. Даже имя её было таким, какое могла бы получить дочь одной из древнейших генетических линий Нед’Эстро.

Я смотрела на чуть хмурящуюся женщину и пыталась представить себе, как видит она мир. Какой должна представляться реальность той, которая под всеми слоями смыслов и значений зрит в самую суть, в крошечное зерно Истины, глубоко запрятанное в каждом предмете? Каково это: видеть за жестами и словами громады древней причинности? Эти цепи, тянущиеся из прошлого в будущее, которые заставляют нас принимать те или иные решения…

В какой точке сознание отказывается воспринимать массивы информации, заменяя их гибкими и туманными конструктами? Конструктами, которые можно назвать как угодно. Даже архетипами.

Так каков же мир овеществлённых древних образов и мифических призраков? И чем я должна казаться женщине, живущей в таком мире?

Нефрит поймала взгляд моих широко раскрывшихся в изумлении глаз, бархатные губы чуть сморщились в горьковатой усмешке. Щеголеватые каблучки ударили в бока небольшой коричневой лошадке, и та с облегчённым ржанием рванула вперёд, оставляя далеко позади моего бесноватого чёрного скакуна и его озадаченно и испуганно притихшую всадницу.

А Л’Рис всё читал стихи, тихо, будто для себя одного. И хотя большую часть я по усвоенной за десять лет привычке пропускала мимо ушей, кое-что звенело в душе, ударяя по туго натянутым струнам.

Я ехала, автоматическим напряжением колен удерживая равновесие и указывая коню направление, а глаза смотрели невидяще, мысли плыли далеко-далеко. Да, я больна, больна… Ох, Нефрит, мальчики, что же мы делаем? Эль, на твою мудрость уповаю, но не на твоё милосердие, ибо не было у тебя отродясь ничего подобного…

А ведь человеческие предки были и среди моих предков… кого там только не было! Интересно, что-то я от них унаследовала? Наверняка ничего хорошего.

Вздрогнула. Вскинула на риани испуганные, умоляющие глаза.

Л’Рис. Заткнись. Дельвар, как всегда, лаконичен. И дальше мы ехали в молчании.

На закате мы подъехали к месту «материальной привязки заклинания». И нам даже удалось подобраться незамеченными, за что я могла с равным успехом благодарить и невероятное мастерство двух Нэшши, и не менее невероятную улыбку Леди Удачи. Впрочем, второе вызывало скорее беспокойство. Много можно сказать об Ауте и её воплощениях, но вот в чём никто никогда не обвинял Вечную Леди, так это в постоянстве.

Мы из-за ветвей наблюдали за каменной громадой полуразвалившегося замка, выглядевшего ну очень заброшенным и ну очень неохраняемым. Только вот пахло от этой груды камней сталью, немытыми мужчинами и приторными благовониями, используемыми для некоторых видов колдовства. Я брезгливо поморщилась. Цивилизованные дилетанты. Не только не умеют пользоваться собственными носами, но ещё и пребывают в полной уверенности, что никто другой этого тоже не может.

— Не судите о них так поспешно, Антея-эль, — шепнула вытянувшаяся рядом Нефрит, чей тёмный плащ полностью сливался с сумеречными тенями. — Я, например, ничего не чувствую. Как не чувствовали вы, пока лорд Дельвар не обратил ваше внимание на запах.

Я досадливо поморщилась. Уже и снобом побыть нельзя!

Л’Рис, невероятным образом умудряясь сочетать расцветку бойцового петуха и полную незаметность, беззвучной тенью метнулся к ближайшей стене, скрылся в какой-то щели. Неслышный сигнал Дельвару с Сергеем, уловить который мне удалось лишь благодаря связи Ве’Риани. Я проскользнула поляну, как умеют только Изменяющиеся: даже Ощущающая Истину, умом понимая, где я нахожусь, не могла вычленить из фона полностью слившуюся с окружающим фигуру. Арры двинулись следом: Нефрит, окутанная своим маскирующим плащом и защитными щитами, и Сергарр, ставший вдруг ну совсем невидимым. Дельвар шёл последним, и его перемещения я вообще не заметила. Так же тихо, точно призраки, мы побежали по коридорам крепости, спокойно проходя прямо перед носом у скорчившихся в засаде воинов и магов.

Я дёрнула ушами, не то тревожно, не то раздражённо. Это действительно была засада. И какая! Даже моих приблизительных знаний хватало, чтобы испуганно пощёлкивать зубами, разглядывая очередное вставленное в стены ловительно-давительное заклинание или воина неясной расовой принадлежности, но очень угрожающего вида, спрятавшегося за большим камнем. Правда, все они были одеты в одинаковые облегающие чёрные костюмы, что могло вызвать лишь брезгливую гримасу. Как традиционно!

Единственное, что позволило нашей заметно поубавившей гонора компании дойти до места, — это чародейство Дельвара. Я танцевала с охранными системами, отыскивая те критерии, по которым они определяли чужих, или просто наскоро разгадывая структуры заклинаний, даже близко не подходя к пониманию их сути, а риани их взламывал. Этот огромный одноглазый демон, напоминающий скорее тупого орка, чем изящного эльфа, оказался прирождённым медвежатником, с филигранной точностью и невероятно быстро находя (или создавая) лазейки даже в самых изощрённых ловушках. Что невольно заставляло задуматься о том, где можно было отполировать почти до полного совершенства это, прямо скажем, не вполне традиционное приложение чародейского искусства.

К счастью, далеко идти не пришлось. Бесшумный шорох теней: риани выскользнули на высокую галерею, предназначенную, судя по всему, для музыкантов, и в течение нескольких секунд выключили притаившихся там в обнимку с заговорёнными арбалетами дяденек. Мы присели за толстыми перилами, внимательно разглядывая раскинувшийся внизу средних размеров зал.

Когда-то это помещение было парадным. Теперь его использовали для чего угодно, но только не для пиров и собраний.

Плиты пола, древние, гораздо древнее самого замка, дышали мрачной, долго копившейся силой, резонируя в каком-то незнакомом, но бередящем душу ритме. Но поистине с широким размахом было начерчено сложное переплетение пентаграмм и магических рун. Тринадцать высоких, угрожающего вида камней, каждый весом как минимум в пару тонн, были стратегически расположены по окружности. Как же их сюда притащили? Зачем — понятно. Больше всего эти камни походили на языческие алтари, явно не раз попробовавшие человеческой (и не только) крови. Исходящие от них волны заставляли мои зубы вибрировать в борьбе с навязчивым желанием не обращать ну совершенно никакого внимания на исчезновение юных и легкомысленных эльфиек. Вообще ни на что не обращать внимания. И как мне могло прийти в голову, что кто-то тут замышляет против эль-ин? Мне что, делать больше нечего? Нет, надо отправляться домой и заняться чем-то действительно полезным…

И дальше в том же духе.

При виде узоров, в которые складывались затейливо переплетённые линии, Нефрит судорожно (и совершенно бесшумно) втянула воздух, глаза её стали совсем загнанными. А вот мужчины, напротив, не слишком много внимания уделяли сему шедевру колдовского искусства. Они, казалось, полностью были поглощены изучением жавшихся к стенам многообещающего вида фигур, которые, судя по всему, и были «встречающей делегацией». Встречаться с которой у меня не было ни малейшего желания.

Сен-образ Нефрит плавно спланировал на её протянутую руку, транслируя личные и, по определению, незаметные никому постороннему мысли.

Ловушка.

Как будто это нуждалось в каком-то подтверждении!

Я закрыла глаза, медленно, тщательно и с удовольствием прорабатывая сен-образ потрясающей красоты трёхэтажного ругательства. И надо было этим шаманам-недоучкам сконструировать именно заклинание, причём именно в том смысле, который вкладывают в это слово на Эль-онн! С материальным носителем, с жёсткими фокусом и фиксацией, с многовариантной структурой привязки. Если бы они просто выпустили в эфир что-нибудь с аналогичным действием! Тогда можно было бы вычленить пакость из астрального шума и станцевать с ней там, где мне удобней. А так единственный способ по-настоящему подобраться к связям, образующим этого ментального монстра, — это влезть в самое змеиное гнездо. Интересно, Круг это с самого начала просчитал? Нет, вряд ли, о существовании эль-ин тогда ещё и слыхом не слыхивали…

Мне надо вниз. Прикройте.

Разумеется, маскировка вене была куда надёжней, чем всё, что они могли предложить, но в танце, в по-настоящему глубоком, до потери себя, танце, мне её ни за что не удержать. Лёгкие, с привкусом корицы и теней чары Дельвара опустились на плечи плащом невидимости.

В ту же секунду Нэшши сиганули с галереи в разные стороны, шмыгнули вдоль стен, занимая позиции, которые в случае неприятностей позволят им держать под контролем как можно большее число врагов. Этакая засада на сидящих в засаде. Не глядя на Сергея, я по нашей связи отправила ему чёткое напутствие примерно следующего содержания: «Не высовывайся. Твоя первая забота — Нефрит. Если что, хватай её, и мотайте отсюда. Мы о себе позаботимся в любом случае». Арр никак не показал, что воспринял сообщение. Они с Видящей прильнули в перилам, в руках у обоих появились какие-то странные пистолетообразные приспособления, от которых дохнуло ну очень концентрированной смертью. Нет, об этой парочке волноваться не стоит.

Арр-леди, если вы хотите ещё что-то сказать, сейчас самое время.

Тишина. Пальцы пробежались по серебристым кольцам кольчуги, надёжно прикрытой курткой. Аррек…

Я спрыгнула с галереи.

Приземление на полусогнутые ноги, застыть на мгновение в надломленной неподвижности. Рывок вперёд. Под прячущим гремуаром Дельвара я отбросила остатки маскировки, крылья скользнули по спине, чуть напряглись, не подчиняющимся никаким физическим законам усилием поднимая меня на несколько сантиметров над полом.

Метнуться мимо огромных и, честно говоря, откровенно страшных камней, застыть в самом центре образованного ими круга, в самом средоточии этой отвратительной, грязной магии. Ауте, как они умудрились так неумело изуродовать столь древние и изначально полные скрытого достоинства силы?

Я вытянулась в струнку в срединной точке, вскинула руки и крылья, закрыла глаза, прислушиваясь. В уши бил громко, грубо и больно — грохот ментального принуждения, почти не переносимый вой яростных приказов.

Я слушала.

И вот где-то внутри, где-то так далеко, что я едва могла уловить нахальные такты, зазвучало иное. Тихая-тихая музыка. Почти неразличимая на фоне подавляющего грохота.

Я слушала.

Мелодия постепенно набирала силу, наливалась гармонией и переливами. Она играла в моём теле, струнами были мои нервы, а вместо барабанов резонировали полые птичьи кости. Вступил голос. Единственный и незабвенный, голос, который я никогда не смогу забыть, он был со мной.

Я слушала.

И в какой-то момент музыка стала громче бившей из заклинания какофонии…

…и тогда я отпустила себя. Позволила сметающему всё принуждению заполнить разум. Позволила танцу безумно изогнуть тело.

Я танцевала.

Руки вывернуло назад в горько-болезненном скольжении, ноги плели и плели замедленно-точёные узоры, незаметно для меня самой следуя линиям пентаграмм, всё тело стонало и изгибалось, точно лишённое суставов. Наверно, если бы кто-то мог наблюдать этот танец, он не показался бы очень красивым.

Мои крики, аритмично-стройные, оплетающие структуру танца, как вьюн оплетает дерево, разносились по залу, так же надёжно укрытые чарами Дельвара, как и моё тело. Крылья расправились клочьями тумана, вились вокруг караулящих нас воинов, но те, опутанные колдовскими сетями Мастера из Нэшши, ничего не замечали.

Я изменялась. Внутри, настолько внутри, что внешне это никак не отражалось, шла бешеная круговерть структур и связей. Что-то исчезало. Что-то вспыхивало. Что-то умирало. Что-то оживало.

Меня не было. Была лишь завораживающая сеть изменений. Было лишь текуче-бесконечное движение тела и гортанные вскрики, неизвестно почему складывающиеся в тоскливую и смазанную песню-вой.

…ты соберёшь кости, ты сложишь их вместе и найдёшь песню. Ты вдохнёшь в них душу, и душа возродится…

…понять, что вокруг нас, подле нас и внутри нас самих должно жить и что должно умереть…

…глубоко внутри все люди опираются на четыре лапы и имеют хвост, иначе они просто перестают быть людьми…

Меня не было. На древних плитах, среди кровавых алтарей скользило по линиям колдовских знаков могущественное заклинание, призванное вторгаться в сны и умы, призванное изменять саму реальность, внося крохотные поправки в ткань всей Вселенной.

И я была этим заклинанием. Но этого не достаточно, не достаточно…

Там, под грубо нанесёнными границами, загонявшими древнюю силу в рамки сознания эль-ин, бурлили едва сдерживаемые водовороты. Сама суть человеческого духа, заключённая в камень, взвивалась и опадала, стремясь взломать позорные оковы. Rio Abajo Rio, река под рекой.

Миг, такой короткий, что заметить его невозможно, и такой бесконечно длинный, — я застыла на краю, всё ещё сомневаясь, всё ещё… Я рухнула вниз. Глубже и глубже в изменение. Глубже в тайники человеческой природы, заглянуть в которые, не убив перед этим себя, невозможно.

Танец сошёл с ума. Тело не танцевало, потому что тела не было. Был лишь сгусток снов и видений, порождение страхов и желаний, тайных и тёмных стремлений. И постепенно, через вечность, которая была несколькими минутами, из этого вихря выкристаллизовалось нечто. Некий образ, вдруг сфокусированный и получивший жизнь.

Свободная, сильная, вечная. Я, чем бы ни была эта я, раскинула крылья, готовясь взмыть сквозь хрупкую преграду крыши, броситься навстречу безумию миров… Но меня не пустили. С некоторым удивлением я задержалась, чтобы узнать, кто удерживает меня в туманном и в то же время зафиксированном состоянии. Один, жёсткий и далёкий, старался отгородиться, создавая между нами прочную стену, биться о которую, как я вскоре выяснила, было очень болезненно. Но вот два других… «Ступающие Мягко», — шепнул возникший из ниоткуда тихий голосок. «Риани», — твёрдо поправил другой.

Два якоря, два неподвижных острова в бесконечном океане изменений. Я обернулась на их умиротворяющее постоянство, удерживаясь на самой поверхности собственной сущности, и тонким-тонким ручейком в сознание просочилась память. Оказалось, что меня зовут Антеей. И что я чуть было не потерялась в Ауте. И что мне надо срочно делать то, зачем я пришла сюда, и выныривать из этого изменения, пока ещё не поздно.

Сделать задуманное оказалось очень просто. Вспышкой света в меня ворвалось ощущение невероятной множественности, столь же многоликой и столь же вечной, какой была сейчас я.

«Эль», — просветил меня всё тот же голос. И я толчком передала ей что-то, то ли знание, то ли силу, что позволит от меня защититься. Странно. Но глубоко внутри всё это имело смысл. Просто сейчас я ещё не могла до конца его понять.

Что-то происходило вокруг. Я оглянулась, необычайно чётко осознавая, что я прикрыта чем-то и что сделал это один из риани. В полутёмный зал, нетерпеливо поигрывая тяжёлыми ножнами, вошёл невысокий, хищного вида мужчина, капюшон которого был вызывающе откинут на спину. Узкое, лишённое возраста лицо, совершенно седые волосы, облегающая чёрная одежда, коллекция разномастного оружия под плащом. И глаза. Светло-зелёные, прозрачные, умные. Глаза цвета молодой листвы.

Нефрит!!! Мой вопль был столь же бешеным, сколь и беззвучным.

Она ответила вспыхнувшим на кончиках моих пальцев сен-образом, передающим решительные, печальные и испуганные мысли арр-леди.

Криит арр-Вуэйн. Вот уже два столетия числится пропавшим без вести в Диких Мирах. Полагаю, что это и есть наш искомый Хирург.

Интересно, как давно она начала подозревать? Как давно начал подозревать Аррек? По крайней мере, теперь понятно, откуда серьёзность, с которой они подошли к проблеме, откуда секретность. Дом Вуэйн не мог позволить, чтобы вся Ойкумена узнала, как развлекался последние пару сотен лет их достойный сын. Наверно, потому и не устроили один хороший налёт на это место какой-нибудь вроде как непричастной к происходящему наёмной армии (и с Сергарром в качестве «консультанта»), стёршей бы это место из всех пластов Вероятности. Слишком велик риск привлечь ненужное внимание. Слишком велик риск, что происходящим заинтересуются.

В какой степени родства вы с ним состоите?

Она ответила не сразу. Но всё-таки ответила.

Совпадение 72,9 процента ген-кода. Мы ровесники, воспитывались вместе. Полагаю, Криит — самое близкое существо, какое у меня было до встречи с Сергеем. Брат.

Ауте! Вот только этого мне ещё и не хватало.

Ощущает Истину?

Ещё как.

Ауте!!!

Теперь, по крайней мере, понятно, почему он всегда опережал нас как минимум на полшага. Видящий Истину, с даром Целителя, развитым не хуже, чем у Аррека, и с двумя столетиями активной практики — этот парень определённо имел в своём распоряжении куда больше средств устраивать нам пакости, чем мне бы хотелось.

Хотя в ситуации были и светлые стороны. Аррек оказался прав: ренегат действительно не из высшей знати, власти над Вероятностями он не имел. Зато имел в своём распоряжении множество препарированных дараев, которые по его приказу могли устроить такое, что Мастеру Вероятностей и в кошмарном сне не привидится. Вообще, глумливая жестокость, с которой Криит превращал прежних своих хозяев в бездумные инструменты, наводила на мысли о том, какова бывает жизнь щедро одарённого арра, не имеющего тем не менее в своей ген-карте слова «дарай». Я всегда знала, что для Нефрит это больной вопрос, но её братишке, похоже, в молодости пришлось ещё хуже.

Философские размышления были оборваны, когда моего слуха достиг разговор между арром и одним из затаившихся в засаде воинов.

— …но по-прежнему ничего.

— Они должны были бы уже быть здесь. Не понимаю. — Криит случайно скользнул глазами по центру зала. Нахмурился. Посмотрел внимательней. Ноздри резко очерченного тенями носа затрепетали. Он медленно поворачивался, осматривая стены и тени пристальным взглядом Видящего Истину. Вглядываясь. Ища. Подозревая.

Нефрит прикрыла себя и Сергея чем-то доступным лишь ей, что скрыло их куда надёжней, чем любые щиты.

Ступающие Мягко вообще, похоже, исчезли, хотя через связь Ве’Риани я упорно продолжала ощущать их где-то рядом: надёжных, поддерживающих, близких.

А я… Я не могла спрятаться, потому что сейчас была скорее воплотившимся архетипом, чем вене, и без танца вернуться из столь глубокого погружения не смогла бы. Оставалось лишь трепетать, кутаясь в чары Дельвара, и умолять про себя Бесконечно Милосердную.

Видящий Истину впился взглядом в круг, образованный высокими камнями. Казалось, сама Вечность затаила дыхание. Отвернулся. Сделал шаг к выходу. И вдруг так быстро, как может лишь битый жизнью воин, крутанулся назад. Зелёные глаза распахнулись потрясённо и неверяще.

— Они здесь! К оружию!

Сигнал тревоги был визглив и больно бил по ушам, заставляя прячущихся наёмных убийц хвататься за инструменты своего ремесла. Мгновенно, звучным хлопком захлопывающейся мышеловки активировались вставленные в стены заклинания. А на самом пороге слышимости, так тихо и так страшно, чуть потрескивал, вставая на своё место, Вероятностный щит, из-под прикрытия которого удрать было невозможно.

— Огонь!

Щёлкнули арбалеты, стрелы, пылающие смертоносным огнём, широким веером накрыли центр зала. Я увернулась, сама уж не знаю как. Часть стрел пролетела мимо, часть удалось сбить ставшими вдруг почти материальными крыльями, а одну я совершенно машинально поймала перед самым лицом и тут же бросила, дуя на обожжённые пальцы. Однако большинство снарядов были перехвачены уплотнившимся и ставшим из маскирующего защитным гремуаром Дельвара. Не знаю, чем уж там они напитали эти куски дерева, но реакция их столкновения с чарами Нэшши здорово напоминала встречу с антимагией: и то и другое рассыпалось в ничто с коротким и каким-то глумливым «пшик!».

Пламя. Один из амулетов Л’Риса пылью рассыпался прямо на его груди, приняв на себя невероятный, невозможный удар каких-то вызванных колдовством голодных тварей и отправив их в никуда. Люди падали вокруг, как сломанные куклы, сражённые колдовством не то своих, не то чужих. Скорее, всё-таки чужих. Ловушка была устроена слишком толково, чтобы допустить глупости вроде случайного зашибания собственных воинов, хотя риани, все трое, кажется, неплохо справлялись с задачей внесения во всё это максимального количества сумятицы. В течение секунд талантливо срежиссированная боевая операция превратилась в настоящий сумасшедший дом.

Я застыла в заколдованном круге: золотые крылья, золотые волосы, многоцветные глаза и треугольный камень на белейшей коже, сквозь которую для всякого умеющего видеть просвечивает невероятная, небывалая сущность. Долю мгновения мы с Криитом смотрели друг на друга, и на лице арр-ренегато было потрясённое выражение человека, закинувшего крючок на акулу и выловившего вооружённую тяжёлым миномётом русалку. Затем он ударил: силой исцеления, исковерканной, сломанной, превращённой в жуткое оружие смерти и раздражения. Но снаряд пропал втуне, встреченный рунным мечом Л’Риса и поглощённый его жадной сущностью. Пурпурноволосый, крылатый и яростный, младший риани уже не казался смазливым.

Что-то взорвалось, стены задрожали. Л’Рис сгрёб меня в охапку, одним прыжком вынес за пределы круга. Меня швырнули на пол, прикрыли плащом затвердевшей темноты крыльев, защищая от творящегося вокруг безумия. Светилась лунным серебром кольчуга: древние и, судя по всему, нечеловеческие чары.

Младший Нэшши попытался было нырнуть в ускоренное состояние, когда все окружающие превращаются в застывшие статуи, которые остаётся лишь сшибать лёгкими толчками, но что-то из встроенной в стены защиты швырнуло его назад. Всегда так с «ненастоящей» скоростью, трудно сказать, насколько она надёжна. Поэтому, наверно, Ступающий Мягко и без магических штучек умел двигаться так, что уследить за ним было практически невозможно.

Дельвар сцепился с арром, полностью заняв внимание самого грозного из противников, не давая тому даже активировать заранее заготовленные сюрпризы, лишь принуждая отражать атаку за атакой. Видно было, что убийце из Ступающих Мягко Криит, несмотря на все свои многочисленные таланты, не ровня, но убить Целителя (даже такого) эль-ин не мог, спеленать же его по рукам и ногам, не причиняя особого вреда, не хватало искусства даже у тысячелетнего Нэшши. При этом Дельвар ещё и в одиночку удерживал на расстоянии магию всех остальных, пока бешено работающий мечом, кинжалом и амулетами Л’Рис оберегал от настоящей схватки скорчившуюся у его ног меня.

На галерее, где засели арры, чувствовалось подозрительное шевеление. Время от времени кто-то из слишком активных наших противников вдруг таинственно и неожиданно падал замертво, значит, Сергарр тоже времени не терял. Но новые затянутые в чёрное фигуры всё вбегали и вбегали из боковых проходов…

— Довольно! — Звонкий, чистый, едва заметно рассерженный голос. Невероятно, но даже посреди фантасмагории ментальных иллюзий и магических атак его все услышали. И послушно опустили оружие, как по команде поворачиваясь к галерее.

Она стояла у перил — гордая, хрупкая, слёзы текли по заострившимся скулам. Берет где-то в суматохе потерялся, косы растрепались, и по зелёному облаку волос текли яркие искры чистой энергии. И не было в Ойкумене ни до, ни после существа прекрасней, чем гордо выпрямившаяся посреди кошмара магической бойни Нефрит арр-Вуэйн. Эль-ин, равно как и люди, заворожённо взирали на разгневанную богиню. А зелёные глаза смотрели в зелёные глаза, и напряжение сил было столь плотным, что по нему, казалось, можно было ходить. И этих существ дараи считали низшими, второсортными?

— Рита?.. — Вряд ли человеческий голос может выразить большее потрясение. Криит пил её глазами. И взгляд его был как у человека, готового прямо сейчас встать на колени и умереть, ибо ничего более прекрасного с ним в этой жизни случиться уже не может. Они действительно были похожи, как бывают похожи лишь брат и сестра. Но никому в здравом уме не пришло бы в голову назвать этих двух ровесниками. Он — с седыми волосами и изборождённым морщинами лицом человека, заглянувшего в Бездну и навсегда запомнившего улыбнувшуюся ему оттуда Вечность. Она — с гладкой кожей и молодым телом женщины, всю жизнь проведшей во дворце, в окружении камеристок, служанок, роскоши и самого лучшего медицинского обслуживания. Только глаза у них были совершенно одинаковыми: зелёными, безумными, видящими. И старыми.

— Рита… Ты — здесь?

Она тряхнула головой, будто в невыносимой боли.

— Криит. О, Кри, как ты мог?!

«Что ты делаешь?» Не знаю, почему этот крик так и не сорвался у меня с губ. Неужели она не видит? Он ведь был уже у неё в руках! Его можно было брать без оружия! А теперь, вдруг осознав, что в зелёных глазах нет ни прощения, ни пощады, ренегат дёрнулся, будто пробуждаясь ото сна, и Дельвара отшвырнуло в сторону запредельной силы ударом. Единственное, что спасло нас с Л’Рисом, это очередной его талисман, вспыхнувший синим пламенем прямо в ладони Мастера заклинаний, но не позволивший ни одному язычку магической атаки докатиться до нас.

Уводи её! Вот это я уже проорала во всю мощь лёгких, подкрепляя приказ самым безапелляционным сен-образом, на какой была способна. Сергей, впрочем, в подсказках не нуждался. За мгновение до того, как взрыв разнёс галерею в мелкую пыль, он метнулся вперёд, сбивая жену с ног, молниеносно оттесняя её прочь. Вспышка какой-то неизвестной силы — Вероятности дрогнули, и я полностью перестала ощущать обоих, в то же время твёрдо зная, что риани жив и здоров. Беспокоиться об этой парочке и впрямь не стоило.

Беспокоиться стоило о другом. Дельвара теснили многократно превосходящие противники, Л’Рис отбивался от пяти швырявшихся сюрикенами и молниями убийц, я дрожала где-то на грани танца и безумия, вся сосредоточившись на том, чтобы сохранить остатки разума, не способная ни на что другое. Пора было что-то делать.

Грандиозным усилием (Раниэль-Атеро мог бы гордиться своей ученицей) я сфокусировалась, отбросив сотрясаемую изменениями душу на границы сознания, и выпрямилась.

Надо выбираться отсюда.

Силы Мастера чародея, сплетённые в тонкую, острую иглу, взвились вверх, пытаясь пробить заперший нас здесь щит, замок вновь содрогнулся. Но тщательно составленные блокирующие заклинания выдержали.

Не так! Л’Рис, где там твоё хвалёное разрывающее Вероятность творение? Дельвар, у третьего алтаря старый портал, если его чуть раскачать…

Они поняли мгновенно. В процессе схватки Мастер заклинатель умудрился вытащить из воротника заколдованную булавку и, не глядя, швырнул её партнёру. Тот безошибочно поймал, не переставая отбиваться от вконец озверевшего арра, принялся плести вокруг вложенного в кусочек металла заклятия потрясающие по сложности чары. Недолго думая, я открыла перед ним свой имплантант, позволяя Мастеру чародею пользоваться всем невероятным набором знаний, вложенных в него, а также той сокрушающей энергетической подпиткой, что предоставлял Источник. Ровно пять секунд потребовалось Ступающему Мягко, чтобы сотворить грандиозное волшебство, и в форме маленькой, сияющей тёмным золотом булавки метнуть его одному из выстроившихся в круг камней.

Камень исчез. На его месте крутилась провалом в никуда широкая, зловещего вида воронка. Прежде чем я успела испуганно пискнуть, Л’Рис сгрёб меня в охапку и, прижимая к груди, спиной ринулся в открывшийся проход.

Обычные дарайские порталы мне нравятся го-ораздо больше. Делаешь один шаг — и, оп-ля, ты уже на месте. Путешествие же по этому ублюдочному творению разного сорта чар было куда как увлекательней.

Это было похоже на горную реку. На изгибающийся трубами лабиринт. На спуск с небоскрёба на горных санях.

Это не было похоже ни на что.

Л’Рис не ехал — нёсся на спине вниз головой, и, наверно, лишь ставший шершавым в попытке хоть как-то увеличить трение каркас крыльев позволил ему не раздробить в крошки позвоночник. Резкие повороты, постоянные смены направления, бугры и ямы — до сих пор не понимаю, как мы уцелели. Кажется, давали о себе знать последствия невинно брошенного мной «раскачать»… И это навсегда научило меня быть осторожной, давая задания запарившимся в горячке боя чародеям. Нас крутило, бросало, швыряло, инерция то и дело заносила нас на стены, а то и на потолок «трубы», а миры рядом проносились так стремительно, что я не успевала даже понять, что это и впрямь настоящие миры.

Я ехала, усевшись верхом на груди своего младшего риани, сердце — в пятках, желудок — в зубах, душа вообще треплется где-то позади тела, судорожно пытаясь не отстать. Горло саднило от истерического смеха и воплей бесконтрольного ужаса, глаза сияли восторгом и паникой, щёки были мокры от слёз. Кажется, я кричала, что люблю Аррека беззаветно, и что скорость прекрасна, и что я слишком молода, чтобы умирать.

Л’Рис едва успел вскинуть руки, прижимая мою голову вниз, и мы вылетели, как пробка из бутылки, с той стороны портала.

Лишь вовремя развёрнутые Нэшши крылья (когда успел?) позволили нам хоть как-то затормозить, сманеврировать, и, вместо того чтобы сломать себе шеи, мы покатились в обнимку по каменному полу, крыльями сшибая какие-то препятствия, а риани и сейчас умудрялся прикрывать меня всеми доступными ему способами.

Остановились. Я лежала в его объятиях, судорожными толчками втягивая воздух и гадая, восстановится ли когда-нибудь зрение. Но вот Л’Рис, не дожидаясь, когда же его госпожа придёт в себя, резко сел, прислушиваясь к чему-то невидимому. Я напряглась, пытаясь понять, в чём же дело, и тут вспышкой молнии пришло осознание: Дельвар не пошёл за нами!

Не думая о том, что делаю, не утруждая себя вычислениями возможных последствий, я потянулась через пространство и время к огромному уродливому наёмному убийце, умудрившемуся застрять где-то позади. И, клянусь Ауте, если б я сейчас обнаружила, что он всего лишь увлёкся потрошением противников, то убила бы собственными руками!

Он не увлёкся. Я вдруг ощутила себя частью Дельвара, частью этой упрямо-несокрушимой силы, заключённой в высокое тело и взирающей на мир единственным тёмным глазом. Его оттеснили от прохода, сталью и заклинаниями не давая пробиться к спасительной воронке. Криит, с лицом совершенно безумным, всё наседал и наседал, бросаясь силами, не поддающимися никакому описанию. Тогда Ступающий Мягко, одной рукой сжимавший какой-то жезл с кучей вертящихся на цепочках кривых мечей (любит мужик нестандартное оружие!), отмахнулся от них, выигрывая долю секунды, резко сдёрнул повязку со слепого глаза. Дохнуло Бездной. И улыбнулась, хищно и жёстко, притаившаяся на её дне Ауте. Величайшая из Сил. Все атакующие, кроме четырёх, связанных со спрятанными где-то в глубине дарай-блоками и потому имеющих Вероятностные щиты, попадали, точно марионетки с обрезанными ниточками. А Дельвар бросился к порталу… и в этом была его единственная ошибка.

Он дал Крииту те бесценные мгновения, которые так нужны были ренегату и которых он никак не мог выкроить в течение схватки. За долю секунды до того, как риани оказался в безопасности, арр успел отдать сложный, подтверждённый тройным паролем приказ, и дарай-блоки послушно ответили. Окружающее потонуло в ярости Вероятностного Шторма. Самого жуткого, самого безумного из штормов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться.

Даже обученный Мастер Вероятностей не смог бы выжить.

Но перед гибелью чародей всё же успел вышвырнуть меня из своего сознания, не давая глупой дурёхе оказаться затянутой в его смерть. А вот свернуть связь Ве-Риани — не успел…

От моего стона стены пещеры содрогнулись, а Л’Рис едва смог удержать бьющееся в конвульсиях тело. Лицо его было дико искажено, но разум твёрд и спокоен, точно оазис посреди пустыни безграничной боли. Где-то далеко, на границе сознания кричал и кричал Сергей, не понимающий, что с ним происходит, а потому нашедший лишь один путь избавиться от бьющей из глубины души тоски: закрыться намертво. И мы с Л’Рисом вынуждены были справляться с двумя кровоточащими в аурах ранами вместо одной.

Но вене и риани — боевой союз. Много бы мы навоевали, если бы вынуждены были зализывать раны от потери одного из партнёров! Нет, время для горя придёт потом, позже…

Скоро мы уже стояли на ногах (я, правда, скорее висела на шее у риани), покрасневшими, но сухими глазами оглядывая место, куда выбросила нас леди Судьба и пресловутый огрызок портала.

Пещера. Ну и бардак мы тут учинили со своим аварийным приземлением! И как, как, во имя Вечности, умудрились выжить? Половина сталактитов совместно со сталагмитами были начисто снесены, правая стена выглядела подозрительно свежепроломленной, пол, засыпанный камнями, в одном месте казался настолько прилизанным, что у меня зародилось подозрение: а не «спрямлял» ли его Нэшши там, где мы должны были прокатиться?

Кое-как выбравшись из этих завалов в соседнюю пещеру, я, прищурившись, обозрела ровный, украшенный узорами пол, пробивающиеся снаружи лучи света и алтарь, расположенный в середине.

— Я знаю это место. Показывала Нефрит в водяном зеркале. Здесь приносили в жертву герцога ди Дароо, прежде чем отправить его излишне резвый труп к родственникам в Лаэссе. Мы где-то в горах Халиссы.

Л’Рис кивнул.

— Уже легче. — Он затуманенными фиолетовыми глазами смотрел в пустоту, что-то там про себя вычисляя. — Если взять это как начальные координаты, можно построить портал на Эль-онн… Триангуляция… А четвертичный пласт реальности здесь откуда взялся? Проклятый временной фактор… Ауте! Они и тут поставили защиту!

Мастер заклинаний присел на колени, кинжалом начал быстро чертить на полу какие-то круги и знаки, судя по всему без подготовки или помощи артефактов намечая контуры будущего перемещающего заклинания. Я наконец начала расслабляться. Осталось совсем немного. Продержаться в рамках этого существования ещё несколько минут, и уже дома, вместе с Раниэлем-Атеро и другими аналитиками закончить танец, придирчиво отбирая то, что мы решим сохранить для изменения всего народа эль-ин… Кажется, теперь это безопасно — я достаточно уверенно удерживалась на тонкой грани между осознанием себя и бытиём коллективного человеческого бреда.

— Не так быстро, Перворождённые, или как вас там положено называть!

Голос хлестнул нас обоих, заставив Л’Риса молниеносно швырнуть меня к себе за спину, прямо в начерченный на земле круг, тут же вспыхнувший мощнейшим защитным заклинанием.

Криит с сопровождении затянутых в чёрное, но здорово потрёпанных мужчины и женщины шагнул вперёд, и лицо его абсолютным своим безумием вдруг напомнило мне лицо Ольгрейна, бывшего когда-то главой Дома Вуэйн.

Тихий шелест — Ступающий Мягко медленно извлёк из ножен тонкий и лёгкий меч, руны на котором текли живыми змеями, хищно и голодно извиваясь, почти шипя в звенящем от напряжения воздухе. Судя по чуть расширившимся глазам Видящего Истину, ничего хорошего оказавшихся на другом конце этого куска металла не ждало. Точно чувствуя неуверенность вожака, двое других попятились назад.

— Осторожней, арр. — Мой голос был хриплым и, к моему собственному удивлению, угрожающим. До дрожи в коленях угрожающим. — Не стоит загонять нас в угол.

— А вы уже в углу. — Почему-то создавалось впечатление, что Чёрный Целитель отнюдь не так уверен в себе, как хотел казаться. — Вероятности заблокированы. Отсюда вам уже не выбраться.

— Хотите поспорить? — Моя верхняя губа приподнялась, обнажая жуткий звериный оскал. Спокойствие риани, застывшего со вскинутым в защитной позииии мечом и расщепившимися на множество лезвий пурпурными крыльями, выглядело, наверно, более впечатляюще, но я просто не могла отказать себе в удовольствии.

— А почему бы и нет? Дальше терять людей, пытаясь забить вас в схватке, просто глупо. Сделаем по-другому.

И вновь серия странных ментальных приказов кому-то далеко отсюда. Л’Рис бросился вперёд, его меч врезался в Вероятностные щиты смертных и — невероятно! — начал их уничтожать! Беззвучный взрыв, и всех, в том числе и моего риани, разметало в разные стороны.

Но поздно. Слишком поздно.

Пришло понимание: началось. Процесс, в чём-то сходный с Вероятностным Штормом, погубившим Дельвара. Но этот, как я внезапно и совершенно чётко осознала, уничтожит не только маленькую, затерянную в лесах крепость. Что бы там ни вызвал Криит, это призвано было уничтожить весь окружающий мир. Со всеми обитателями. И случайными гостями. И застрявшими на неизвестный срок эль-ин.

Мысли о начавших шевелиться после ударов о стены людях вылетели у меня из головы. Не опуститься — упасть на колени, прижать руки к начертанным на камне линиям и ощупать, понять, что из заклинания успел составить Л’Рис. А успел он многое. Общие контуры перемещения уже были примерно набросаны, прямой и чёткий канал из этой пещеры вёл прямо в небеса Эль-онн. Осталось только завершить… Из моих ладоней ударил мощный поток энергии и последних корректировок, грубых и лишённых даже подобия элегантности, но невероятно мощных, придающих нужный импульс силовым линиям.

Сколько ещё осталось? Я успеваю, успеваю… Успею!

Да… Вот только этому миру уже не успеть… Не прерывая своей работы, я медленно подняла голову и всмотрелась в тоскливые, затравленные глаза стоящего рядом со мной на коленях риани. Всхлипывая, сглотнула готовые сорваться с языка возражения.

Этот мир. Лаэссе, город-сказка, город-мечта. Чистые улицы, висячие сады, резьба на каменных стенах. Здесь правят Нарунги, последние потомки древней расы, здесь стоит Великая Академия, здесь за справедливость и свет сражались юный маг Тай и его таинственная принцесса… Халисса, ободранное собрание разномастных лачуг, где жили лучшие поэты, лучшие певцы. Царь-волк и забавный конюший, вымогающий по ночам мзду у замёрзших клиентов.

Здесь рыжий воин, заклинатель и поэт, всю ночь напролёт пил и пел в компании смертных… И это уже не был просто какой-то чужой там мир, который можно бросить, спасая свою жизнь и свою миссию.

Губы Л’Риса, красивые, не по-эль-ински совершенные губы, издевательски искривились.

— О, моя Хранительница, разве вы не знали, что каждый шпион в глубине души мечтает спасти мир?

— Не-еет! — Крик-вой вырвался прежде, чем я смогла его остановить, но это было уже не важно.

Л’Рис откинулся назад, слитным движением вскочил на ноги. А затем, широко размахнувшись, по самую рукоятку вогнал рунный меч в камень. И я вдруг отчётливо поняла, что это оружие — его. Что это не древнее и могущественное изделие какого-нибудь легендарного полубога, что юный подмастерье-заклинатель сам выковал клинок и сам оплёл рукоятку, вкладывая в них часть своей души. И что именно за это изделие он и получил высокий титул Мастера.

Ступающий Мягко застыл в странной позе, припав на одно колено, правой рукой обхватив рукоятку, а левой, на которой он зубами вскрыл вены, рисуя кровавые руны. Медленно и грозно заклинание, составляющее саму суть страшного оружия, начало расправлять крылья, заполняя сначала тело эль-воина. Затем пещеру. А затем, всё быстрее и быстрее, весь этот мир, за исключением того круга, в котором сидела я.

Гроза надвигалась. Уже, если скосить чуть-чуть взгляд, можно было заметить, как предметы на периферии зрения начинают расплываться.

Недолго думая, я оторвала ладони от уже почти оформившихся линий заклинания и всю силу направила в тело своего риани, накачивая его, накачивая роящиеся вокруг него заклинания, всё нагоняя и нагоняя энергию из поистине бесконечного Источника.

Воздух вокруг него начал светиться всё теми же жадно-ненасытными рунами. Люди, уже почти пришедшие в себя, поднимались на ноги, ошалело трясли головами. Криит бросил один взгляд на наши склонившиеся фигуры и отшатнулся с выражением неприкрытого ужаса в каждой линии худого лица. Полетела куда-то команда — сейчас же, немедленно открывать портал и вытаскивать их отсюда. Уже начал открываться овал прохода…

Они не успели удрать. Ударил Вероятностный Шторм.

Л’Рис мягко, но очень твёрдо выставил меня из своего сознания, туго свернув любую связь. И вновь, второй раз за какие-то минуты, я наблюдала сумасшедшую вакханалию Вероятностного Шторма, когда сама ткань Вселенной, казалось, сходила с ума, накручивая всё новые и новые кольца возможного развития событий.

Но на этот раз бешеная пляска параллельных миров не обрушивалась в безмозглой ярости на беззащитную реальность. Л’Рис, изменившийся Л’Рис, когда-то заточивший часть себя в мече, а теперь выпустивший эту часть на волю, звал. Голодный, жадный, жаждущий Л’Рис. И, повинуясь его властному зову, со всех сторон устремились возмущения Вероятностей, поглощаемые, нет — пожираемые сотворённой могущественными заклинаниями ненасытной сущностью. И материальным носителем этих сил было само тело заклинателя.

Такого я не видела никогда. И, если у Ауте осталось хоть немного милосердия, никогда не увижу. Он втягивал в себя кошмар, который при любом другом раскладе уничтожил бы целый мир. И ужас, равный которому трудно себе представить, исчезал, не причиняя никому вреда. Даже люди, испуганно скорчившиеся неподалёку, лишённые своих Вероятностных щитов и любой другой возможности защититься, не пострадали. Отделались разве что капитальным испугом, но тут уж ничем помочь было нельзя.

А потом всё кончилось. Реальность затихла. И мир, основательно потрясённый, но тем не менее целый, остался на месте.

Мой риани тихо и успокаивающие улыбнулся своей вене и рассыпался пеплом, как рассыпается выдержавший слишком сильный удар талисман.

Я, наверно, упала, но не помню этого. Я кричала, но не слышала своих криков. Я металась, пытаясь зацелиться, зафиксироваться, хоть как-то удержаться на поверхности, но мой собственный вес затягивал в холодные и тёмные глубины. Я потянулась к последнему огоньку, полыхающему где-то далеко-далеко, с размаху врезалась в его щиты и была жёстко, болезненно отброшена назад.

«Впусти её, Сергей!» — Крик Нефрит всё ещё звенел в ушах, но хрупкая сеть разума уже разбилась сверкающими осколками, и волны сомкнулись над головой. Я безвольно и равнодушно погружалась в темноту глубин.

Я потерялась в изменении.