АНКЕТА—2003 ПЕРВОЕ ПОЛУГОДИЕ ГЛАЗАМИ ПИСАТЕЛЕЙ

1. Какими событиями политической, литературной и личной жизни запомнилась Вам первая половина 2003 года?

2. Что принесли Вам эти первые шесть месяцев в творческом отношении?

3. Каковы Ваши планы на второе полугодие?

Виктор ЖОРНИК — поэт, лауреат литературной премии имени Антона Головатого, Краснодарский край.

1. Грустно наблюдать политическую жизнь страны. У нас на Кубани, казалось бы, в благодатном крае, многие промышленные предприятия и когда-то экономически развитые агрофирмы буквально "лежат на мели". Их скупают какие-то "варяги" и проходимцы, обещают людям золотые горы, а в итоге — мизерная зарплата, безработица, все вытекающие отсюда перекосы бытия: пьянство, воровство, наркомания и т.д.

Продажные СМИ убеждают нас в том, что это болезнь переходного периода от социализма к капитализму. Пройдет, мол, какое-то время и всё будет "о'кей!". Но сказки про белого бычка мы слышали уже много раз. Естественно возникает вопрос: зачем нам такие реформы и такая "демократия", которые обогащают шайку деляг и проходимцев, а простой народ вырождается и вымирает?..

В минувшее полугодие меня как писателя особенно тревожила и волновала проблема все сильнее дающей себя знать деградации отечественной культуры, причем наблюдаемая не только на уровне общественного сознания, но и по признакам снижения культуры и грамотности в учебных заведениях, на производстве, среди интеллиген- ции. И здесь, в противодействии этому процессу, ведущую роль, конечно же, должны играть писатели и художники, музыканты и артисты, несмотря на то, что наши творческие союзы потеряли свой "боевой дух" и плетутся в хвосте политических событий.

2. Творческая судьба писателя в провинции полна драматических ситуаций. Борьба за выживание, за кусок хлеба отнимает все силы, так необходимые для работы над рукописями будущих книг. Но, несмотря на тяжелые материальные условия (а я живу на пенсию в 1800 рублей), в мае я закончил работу над поэмой-сказкой "Казак Сковорода". XVIII век, события и люди этого времени — это только художественный фон, на котором мне хотелось показать все беды и несчастья наших сегодняшних дней. Конечно же, там есть и лирическая, и философская линии, но о том, насколько мне удалось соединить их воедино, судить уже не мне. Об этом, надеюсь, когда-нибудь выскажутся читатели и критики моей сказки о "русском Сократе".

3. При материальной и моральной поддержке добрых людей (а они, к счастью, еще не перевелись в нашем Отечестве) планирую издание газет "Тамань литературная" и "Мострансгаз на Тамани", опыт такой работы у меня уже имеется. Хочется и дальше нести нашим читателям живое русское слово, объективную информацию.

Ко дню своего юбилея (а он состоится в начале 2004 года) мечтаю издать на высоком профессиональном уровне сборник избранных произведений — мой творческий отчет перед читателями. Но я помню и о том, что человек предполагает, а Бог располагает, так что буду смиренно ждать и надеяться на лучшее.

Николай ПЕРЕЯСЛОВ — поэт, критик, прозаик, секретарь Правления СП России, г. Москва.

1. В первую очередь, конечно, душу продолжает терзать своей подлостью война в Ираке. Цинизм и наглость США и их прихлебателей дошли уже, кажется, до ручки, и на этом фоне очень сильно удручает бесхребетность руководства России, все сильнее утрачивающей остатки хоть какого-то влияния на мировые процессы. Да и внутри страны сегодня происходят просто вопиющие вещи! Абрамович, к примеру, может позволить себе выбросить 42 млн. долларов на покупку чужого футбольного клуба, а в это самое время наш отечественный спорт, да и если бы только спорт, а то ведь и наука, и культура, и образование, и медицина, и оборона — да практически ВСЕ сферы российской жизни! — пребывают ныне на положении самых настоящих нищих. Почему? Да потому, что недра державы, ее моря, реки, воздух, энергетика отданы на разграбление кучке олигархов, для которых английский футбол оказывается намного важнее благополучия своей собственной страны, а Президент и Правительство делают при этом вид, что это и есть свидетельство торжества демократии!

Страшно огорчил также 10-летний срок полковнику Буданову, который пославшая его на войну власть дала ему за то, что он осмелился на этой войне стрелять. При этом Ястржембский еще и говорит, что он считает этот приговор справедливым. Да была ли у него, блин, когда-нибудь совесть?..

А тем временем в Москве продолжают греметь взрывы, разгуливают террористки с тротилом на бедрах, а силовые структуры ничего этого не видят, ибо ими командуют "оборотни", главное дело для которых — набить свои собственные карманы. Увы, сегодня очень хорошо стало видно, что капитализм — это не тот общественный строй, который создают СООБЩА, а потому в стране почти окончательно выветрился дух коллективизма и все сильнее дают себя знать признаки индивидуализма...

Из печального запомнилась также смерть немецкого слависта Вольфганга Казака, с которым я незадолго до этого встречался под Кельном. У него были свои предвзятости и заблуждения, но это был один из самых интересных собеседников, с какими мне пришлось разговаривать в последние годы.

Слава Богу, в личных делах все протекает не так мрачно, как в политике, да и Союзу писателей России, несмотря на отсутствие какой бы то ни было помощи со стороны российских властей и олигархов (мы же не футбольный клуб "Челси"), кое-какая деятельность все-таки удается. В этом полугодии, например, я побывал на фестивале межвузовской поэзии в Омске, на ежегодном Пушкинском празднике в Пскове и Крыму, провел совместно с газетой "Московский железнодорожник" совещание молодых писателей под Москвой, участвовал в ряде других литературных мероприятий. Сильнее всего мне запомнились Пушкинские дни в Гурзуфе, где стояла прекрасная погода и были интересные люди — руководитель СП Беларуси Алесь Пашкевич, главный редактор киевского журнала "Радуга" Юрий Ковальский, украинский русскоязычный поэт Станислав Бондаренко и украинский украиноязычный поэт Станислав Шевченко, а также другие писатели.

Помимо всего этого, для меня как критика (то есть человека, чьим основным занятием является чтение книг) весьма запоминающимися событиями стали встречи с романами "Проклятое зачатие" Александра Владимирова, "Красный Бубен" Белоброва-Попова, "На острове Буяне" Веры Галактионовой, "Отреченные гимны" Бориса Евсеева, сборником "малой прозы" Саши Яковлева "Осенняя женщина", повестью Дмитрия Каралиса "Из варяг в греки", а также книгой Сапармурата Ниязова "Рухнама" и поэтическими сборниками "Иглы мглы" Виктора Широкова, "Айловьюга" Александра Кабанова, "Сквозь снегопад" Татьяны Четвериковой, "Древо" Андрея Расторгуева и некоторыми другими. Кроме того, по запросу ОВД Басманного района города Москвы, мне пришлось писать экспертное заключение на довольно мерзкую книгу Баяна Ширянова "Срединный пилотаж", давая ответ на то, содержатся ли в ней признаки порнографии или нет. Да она просто тонет в этой самой порнографии, а они еще спрашивают, есть ли в ней ее признаки!..

Последнее, что запомнилось из прочитанного, — это замечательный путевой очерк Риталия Заславского "Париж глазами старого мечтателя", напечатанный в третьем номере киевского журнала "Радуга" за этот год. Живой, непосредственный, полный ярких впечатлений и тонких жизненных наблюдений — сегодня это пленяет едва ли не сильнее, чем вымысел. А вот расхваленный в СМИ роман Светланы Борминской "Охота на старушку" меня откровенно разочаровал — бессюжетно, скучно и, главное, абсолютно беспозиционно. Так — мелкие личные страстишки да любовь к кошке, которые заслонили героям практически всю реальную жизнь…

2. Что касается моего собственного творчества в эти миновавшие шесть месяцев, то в какой-то мере этот период можно назвать даже вполне удачным. За это время я завершил работу над романом "Стивен Кинг на русской почве" и очень надеюсь, что скоро смогу предъявить его читателям. Это мистическая история, показывающая, чем может обернуться перенесение чуждой нам культуры на отечественную почву. Кроме того, мне удалось опубликовать в нижегородском журнале "Кириллица" (гл. редактор В.А. Шамшурин) написанный два с лишним года назад роман-алфавит "Урок кириллицы" — нарочито постмодернистское произведение, несущее в себе несколько смысловых пластов: пародийный, реалистический, филологический, интертекстуальный, сатирический и так далее. Но под всеми формальными фокусами и филологическими зашифровками лежит идея о том, что созданная Кириллом и Мефодием азбука — это не просто упорядоченная система письменных знаков, но подлинная программа бытия русского народа в вечности, и отступление от нее чревато катастрофическими последствиями для всей русской нации.

Ну и еще я открыл для себя в этом полугодии существование русского Интернета и узнал, что там встречаются довольно интересные авторы. Будет жалко, если этот огромный литературный материк постепенно отдрейфует от нас в какие-то виртуальные широты. Среди его обитателей есть несомненно талантливые писатели...

3. Пока смотришь в зеркало, видишь перед собой все того же парня, которого видел и год назад, и пять, и десять, а потому как-то не замечаешь течения лет и дней. А тут я на днях заглянул не в зеркало, а в паспорт, и с удивлением (и тихим ужасом) увидел, что в следующем году мне исполняется уже целых 50 лет, а это хотя и маленький, но юбилей. Так что теперь вот ломаю голову, как бы мне к этой дате выпустить хотя бы что-нибудь из написанного — пусть уж не многотомник (хотя наберется и на него), а одну-две книги. Читатели ведь до сих пор не знают меня как поэта, да и все мои романы и повести публиковались пока только в периферийных журналах, а не в Москве. А есть ведь еще литературно-критические блокноты, дневники, не собранные в книги статьи. Кроме того, я продолжаю писать и новые вещи — сейчас, например, работаю над замыслами сразу нескольких романов. Много также начатых статей, рецензий, дневников и всякой другой работы. Так что скучать не придется.

Алексей СМОЛЕНЦЕВ — поэт, исследователь творчества Ивана Бунина, Гайто Газданова, Александра Грина и Николая Заболоцкого, автор книг "Гармония страдания", "Пересеченная местность", член правления Кировского отделения Союза писателей России, руководитель областного литературного клуба "Молодость", г. Киров.

1. Самым замечательным событием последнего времени, вобравшим и литературную, и личностную, и политическую составляющие, стало для меня отмечавшееся в мае этого года 100-летие Николая Алексеевича Заболоцкого. Соединение личного и литературного в судьбе — дело привычное, а вот политика — гостья в моих буднях и праздниках нечастая. Однако как еще оценить невнимание российских СМИ (именно российских, потому что журналисты русские, а не российские, мимо такого события бы не прошли) к 100-летию одного из самых значительных русских поэтов двадцатого века? Конечно же, это политика. Поэтому и участие в Днях Заболоцкого стало поступком гражданским, а, следовательно, и политическим. Что же до личного и литературного, то — как здесь разделить? На чтениях "Художественный мир Николая Заболоцкого", великолепно организованных и проведенных Литературным институтом им. А.М.Горького (председатель оргкомитета С.Н.Есин), Татьяна Бек зачитывала ответы на проведенную ею анкету "Какое влияние оказал на Вас Заболоцкий?". Я переадресовал этот вопрос себе. И тут же честно ответил — влияния совершенно никакого… Речь идет о качественно ином явлении. Какое влияние оказывает на меня наличие моей правой руки? — Это часть меня. Без этого я — другой. Так же и Заболоцкий, его поэзия. Кем бы я сегодня был, если бы с юности не выбрал как главный ориентир его чеканное: "Нет! Поэзия ставит преграды…". И участие в Днях Заболоцкого — как Московских, в Литературном институте, так и Вятских, всего 13 дней (с 13 по 25 мая 2003 г.) — обернулось для меня рядом чудесных (иначе не скажешь) происшествий. В мартовском номере "Дня литературы" отец Дмитрий Дудко говорит о необходимости и возможности (!) канонизации русских писателей-классиков Достоевского, Пушкина, Лермонтова… Дерзкое, по словам самого о. Дмитрия, намерение. Но… этот взгляд мне чрезвычайно близок. Более того, когда я исследовал православный подтекст произведений Александра Грина, со мной происходили самые обычные (то есть ТАКИЕ ЖЕ, как по молитвам к нашим святым) чудеса. То же — повторилось и при работе над Николаем Заболоцким. Судите сами.

Май 2003 года для меня — это еще и 10-летие окончания Литературного института. И вот благодаря Николаю Алексеевичу у меня появляется возможность не просто приехать в Москву, зайти в аудитории, постоять у памятника Герцену, пройтись по Тверскому бульвару, но — выступить в этих Стенах! Три дня вновь жить в общежитии на Добролюбова! Целая жизнь прошла, прошумела там! И всколыхнулась, возвратилась вновь, всей силой юности, молодого отчаянья и отваги… Разве это — не чудо?

И в эти же майские дни — 20-летие окончания Московского института стали и сплавов, первого моего вуза. И я попадаю на встречу с нашей учебной группой ОПР-78-2 — группой моей юности, моей первой настоящей любви. Двадцать лет и целая жизнь… мелькнули как день один. А вдруг да мне опять удастся встретить здесь мою несостоявшуюся Судьбу? — мелькнула мысль. Но Вера на встречу приехать не смогла, хотя все же позвонила и назначила мне встречу на мосту над железной дорогой… Но здесь ли произошло это наше позднее свидание или где-то НАД ЭТОЙ ЖИЗНЬЮ ВООБЩЕ — я уже не понимаю…

Потом московские Дни Заболоцкого продолжились в Вятке. Внушительной делегацией в составе около 20 человек (гости из Москвы, Самары, районов Кировской области — писатели, литературоведы) мы выезжаем в Уржум, где учился юный Коля Заболоцкий. Из Уржума путь лежит в Сернур — райцентр республики Марий Эл, где жила семья Заболоцких по возвращении из Казани. Из Уржума в Сернур едем напрямую — полевыми неготовыми дорогами, и останавливаемся на краткий отдых возле села Косолапово — это родные места и последний земной приют моего отца Ивана Смоленцева, поэта и изобретателя. И тоже — 10 лет: отец умер в феврале 93 года. И стоял я на косолаповской околице в нескольких сотнях метров от могилы отца с горьким поминальным стаканом в руке, и капали в стакан мои невидимые миру светлые слезы… И звучали отцовские стихи над его полем, над его лугом…

Сколько всего сошлось для меня в этих тринадцати днях Николая Заболоцкого — и Поэзия, и Любовь, и Смерть, — вся полнота человеческого бытия! Совпадение, случай — скажут мне. И я соглашусь: прав не канонизированный еще пока Пушкин — "И случай, Бог изобретатель"…

2. За полгода мною было написано достаточно много и стихов, и прозы, и критических статей, но самое значимое для меня среди них — это, конечно, стихотворение о встрече с моей Первой Любовью, которое я назвал "На мосту" и посвятил Ей — моей Вере, снабдив эпиграфом из Ибсена "Юность — это возмездие":

Майский день. И снова все возможно.

"Встретимся,— как скажешь ты о том,—

на мосту, на железнодорожном,

от Москвы по счету на втором".

Встретимся. Но мост — не на разъезде,

под которым поезда трубят.

Среди душу режущих созвездий

я его построил для тебя.

Я моста опоры врезал в вечность

ледяной космической крови,

чтобы ты прошла над солью Млечной,

солью нашей жизни и любви.

Двадцать лет немых. И безнадежность.

И тоска. И только боль и труд.

Чтоб тобой не прожитая нежность

все-таки в мою уткнулась грудь.

Воскресенье или смерть? Не знаю.

Розы шип ладонь пробил насквозь.

А вокруг — весенний мир до края

оживает, выпрямляясь в рост.

Шум и ярость песен незнакомых,

мука прозревающей листвы,

и от счастья ломит у черемух

неневестным холодом виски.

Взрыв безмолвья. Узнаванья вакуум.

Это — ты! И я в глаза твои

вновь иду, как шел в костер Аввакум

в покаянном рубище Любви.

Мимо будней, горечи и славы, —

для того, чтоб все сейчас сбылось…

А внизу — года, точно составы,

не столкнувшись, пролетают врозь.

3. Так складывается жизнь, что не только литературное не отделяется от личного, но уже и творческое все крепче соединяется с общественным. Поэтому в планах на будущее — и участие в работе Правления Кировского отделения Союза писателей России, и — в работе редколлегий вятских издательских проектов "Народная библиотека" и "Антология Вятской литературы", а кроме того, подготовка в составе оргкомитета празднования 40-летия литературного клуба "Молодость" и, возможно, работа над вторым выпуском альманаха молодых вятских литераторов "Зеленая улица", первый выпуск которого (Вятское книжное издательство: И.В.Папырин, 2002 г.) вобрал в себя стихи почти 90 молодых авторов из 26 районов Кировской области и стоил мне около полутора лет жизни…

Но самое важное, пожалуй, это участие в возрождении наших местных Дней Литературы. С осени 2002 года кировские писатели при поддержке Губернатора Кировской области В.Н.Сергеенкова проводят встречи с читателями районных центров и сельских округов области. С легкого слова Валерия Фокина хождение вятских писателей в народ получило имя — Литбригада. Так же был назван и сборник стихов наиболее активных участников движения — Светланы Сырневой, Валерия Фокина и Бориса Носкова, в который вошли также и мои произведения. Презентация этого сборника состоялась в начале июня 2003 года. На счету Литбригады встречи в более чем двадцати районах Вятского края, а впереди — новые дороги…

Олег ШЕСТИНСКИЙ — поэт, переводчик, лауреат литературных премий имени Николы Вапцарова, Кирилла и Мефодия и Ивана Дмитриева, г. Москва.

1. Самое сильное впечатление в области политики на меня, конечно же, произвела война в Ираке, в которой я выделяю три аспекта. Во-первых, с начала бомбежки Багдада и до гибели 14-летнего внука Саддама Хусейна были изничтожены и покалечены тысячи детей. Апологеты агрессии цинично объясняют нам, что это "сопутствующие издержки" борьбы за демократию. А мне эта американская жестокость напоминает вакханалию воинов Ирода в Вифлееме. О каком гуманизме заокеанской военщины может идти речь? Голос доктора Рошаля остался гласом вопиющего в пустыне…

Во-вторых, я потрясен возрастанием цены за предательство: с 30 сребреников до 30 миллионов долларов. О какой морали заокеанской военщины, так взвинтившей ставку предательства, может идти речь?

В-третьих, мне доводилось бывать и Багдаде, и в Мосуле, и в священной для мусульман Кербеле, погружаться в раздумья на развалинах Вавилона и Неневии, замирать в ошеломлении перед творениями человеческого гения в иракских музеях. Ныне — даже по скудным сообщениям зарубежных и наших СМИ — видно, какому дикому разгрому подверглось национальное богатство Ирака и местными мародерами, и американскими отморозками. О какой же защите цивилизации американской военщиной может идти речь?

Думаю, что сегодня и сторонники либерально прозападной ориентации, и евразийско патриотического направления должны едино признать: за действиями новоявленного агрессора маячит не просто смерть, но самый настоящий Апокалипсис.

Другая запомнившаяся поездка — в Казань, где я увидел по-государственному рачительное отношение президента Шаймиева к своей национальной культуре и своим писателям. Все дела СП Татарстана прописаны здесь строкой в бюджете, благодаря чему наши татарские коллеги ощущают на себе не просто декларируемую, но вполне реальную заботу и поддержку власти.

В области же непосредственно самой отечественной литературы у меня все эти шесть месяцев зрело убеждение, что русская реалистически-патриотическая словесность, несмотря на то, что она оттесняется коммерчески озабоченными заправилами культуры на обочину, в неприметность и безлюдье, все-таки представляет собой живое и неуничтожимое искусство, как жив и неуничтожим и сам русский народ. В этом меня, в частности, убедило прочтение глубоко национальных романов Арсения Ларионова, психологически точных рассказов Валерия Рогова, произведения некоторых других авторов… Да и только что я завершил чтение рукописи поэта, пока что мало кому известного, — Александра Ильина, но какая затаенная страсть и творческая резкость исходят из его родолюбивых строк! Не удержусь, чтобы не подкрепить свою точку зрения его стихотворением-посланием А.С. Пушкину с эпиграфом: "Я памятник себе воздвиг нерукотворный":

Да, Пушкин славен был в подлунном мире,

пока не вздумали народ "мочить" в сортире!

Но для чего такой стране пииты,

когда она и "Мир" свела с орбиты

и утопила в океане Тихом?..

А ты — о памяти?! Не поминай нас лихом!..

Что стало с нами? Друг степей — калмык —

миллиардер и хан. (Крутой мужик!)

А что касаемо до "дикого" тунгуса —

по-прежнему он мрет и мрет от гнуса,

хоть и не дик, каким когда-то был.

Но олигарх-магнат, хват Абрамович Рома

достал его и там, как негра дядю Тома,

и запросто, задешево купил…

И в школах мы стихи твои не учим —

зачем стихи нам, подневольным чукчам?..

Ну и — о моей личной жизни. В мае я побывал в городе моего блокадного детства, городе моей Судьбы — Ленинграде. И там я вдруг щемящее-печально ощутил, насколько я стал одинок: почти все мои писатели-сверстники уже покоятся на питерских кладбищах. А нынешняя литературная среда Санкт-Петербурга от меня в своем большинстве далека, а частично и враждебна.

Но, возвратившись в Москву, я просветлел: Нет, я не прав! Не одинок я! Потому что по Божьему произволению вокруг меня заколосились единомышленники — пускай и младшие по возрасту, но честные и нежные ко мне! Исчезает разница в летах, и объединительная вера в неповторимость и самобытность России поколенчески сплачивает нас воедино.

2. В творческом отношении прошедшие полгода были для меня до краев наполнены трудом. Я удовлетворен, что моя проза и памфлеты, опубликованные за этот период в журналах "Слово", "Смена", "Всерусскiй Соборъ", "К единству", "Вертикаль" и еженедельнике "Патриот", дают мне право говорить о себе как о художнике, полезном для Отечества. Что же касается хулы и хвалы, то они просто проскальзывают через мое сознание, ибо чувство духовной независимости, укоренившееся во мне, само ведет меня и выставляет оценки.

3. Самые употребительные выражения у нашей политико-экономической элиты это: "Нам надо…", "Мы должны…", "Нам предстоит…" — и им подобные. Но при этом всё — пустопорожне, не подкреплено делом, ну и, понятно, держава, порушенная либеральными реформаторами, снявшими с нее шкуру, не может воспрянуть от одних их слов. А посему я боюсь говорить о своих будущих планах… Наговорю, а потом посрамлюсь. Главное — это чувство, что я тружусь самозабвенно, а значит, полноценно живу.

И еще одно несомненно затронет меня в предстоящие шесть месяцев. Зимой грядет мой крупный и, может быть, последний юбилей. Что ж, юбилей — это не только праздник, но и подведение итогов, тут все справедливо. Но минуй меня фальшь легкомысленного превозношения, свойственная юбилею как жанру! И собственная умилительность, завышающая свою истинную значимость. Ибо стыдно перед самим собой потом сделается…

Надеюсь, что моя независимость и обережение товарищами моей души дадут мне возможность в день моего юбилея ничего не преувеличить, но все осознать. В этом — и осуществляется для меня благодать Божия.

Алексей ШОРОХОВ — поэт, критик, г.Орел.

1. В литературной жизни начало года запомнилось публикациями стихов Александра Кувакина и Андрея Наугольного в газете "Российский писатель", романами Петра Алешкина "Русская трагедия: Откровение Егора Анохина" и Евгения Шишкина "Бесова душа", а также Кожиновскими чтениями в Армавире и Тургеневским праздником в Черни (Тульская область). В политике (после Ирака) безусловно, наиболее важным стало признание того факта, что Третья мировая война — началась. А в личной жизни… Петр Алешкин, подписывая мне свой роман, пожелал большой и сильной любви. Кажется, напророчил…

2. Написал цикл стихов, пару рассказов, несколько, как мне кажется, неплохих статей, а главное — закончил повесть, которую давно вынашивал. Она о моем поколении, которое как ушло на войну в конце 80-х, так по сей день и воюет. Повесть называется "Победа пахнет фиалками и напалмом". Даст Бог, вскоре появится в печати…

3. Планы на второе полугодие? — Отправить в отставку нынешнего министра культуры, восстановить в России монархическое правление, ну и, если останется время, чего-нибудь написать.

Владимир ШЕМШУЧЕНКО — поэт, заместитель председателя Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России по работе с молодыми, лауреат литературной премии имени Н.Гумилева, Санкт-Петербург.

1-3. Самым главным общественно-политическим событием последнего времени, несомненно, явилось празднование 300-летия города Санкт-Петербурга, и в рамках этого мероприятия мне по поручению правления Санкт-Петербургского отделения СП России довелось организовывать выступления поэтов в Ледовом дворце. Конечно, вызывает некую досаду то, что Санкт-Петербургское отделение СП России не принимало участия в основных праздничных мероприятиях, и тем не менее журнал "Всерусскiй Соборъ", заместителем главного редактора которого я являюсь, подготовил для своего очередного номера публикацию материалов по празднованию 300-летия своего родного города.

Собственно, почти все значимые события моей литературной деятельности связаны с журналом "Всерусскiй Соборъ". Совместно с редколлегией журнала в лице А.Реброва, В.Розе и А.Медведева, я участвовал в ежегодных Пушкинских праздниках, побывал в Пскове и Михайловском. Кроме того, в мае этого года я в составе делегации СП России принимал участие в поездке на место русской славы — Прохоровское поле — третье поле битвы после Куликова и Бородинского, прославившее на века русское оружие. Памятники Прохоровского поля — это не те абсурдные монументы, которые воздвигают в наших столицах, это не уродливый Петр работы Церетели или Шемякина, не Чижик-Пыжик на Фонтанке, а настоящие памятники русской славы…

Самое же главное, о чем я не могу сейчас не вспомнить — это встреча с истинными ныне здравствующими героями, участниками Прохоровского сражения, не жалевшими ни крови своей, ни самой жизни ради спасения Родины.

Следующим значимым событием был Круглый стол журнала "Всерусскiй Соборъ", состоявшийся в первой декаде июня в Москве в Правлении СП России, в котором участвовали В.Ганичев, С.Лыкошин, Н.Переяслов, М.Дунаев, Н.Дорошенко, С.Куняев, В.Бондаренко, М.Лемешев и многие другие. На нем состоялся необычайно заинтересованный обмен мнениями, который выявил многие достоинства и недостатки работы нашей редколлегии. Надо признать, что равнодушных при этом разговоре — не было, и это очень хороший показатель того, что журнал наш принят.

В июне же этого года я в составе редколлегии журнала по приглашению народного артиста России и Украины, руководителя Кубанского Казачьего хора В.Захарченко, а также Митрополита Краснодарского и Кубанского Исидора и главного редактора журнала "Родная Кубань" В.Лихоносова принял участие в днях "Всерусского Собора" на Кубани. Редколлегия журнала побывала на приеме у атамана Всекубанского казачьего войска В.Громова, у Митрополита Исидора, встречалась с общественностью Краснодара. Кроме того, было много выступлений и общения с читателями Краснодарского края. В сопровождении В.Захарченко и Благочинного Великого Кубанского войска протоиерея Сергия Овчинникова мы посетили станицы, храмы и монастыри Кубани, после чего побывали в Сочи, где выступили на местном радио и приняли участие в фестивале "Лето Господне". Благочинный Сочи и Адлера протоиерей Алексей Стаднюк организовал нам поездки по горным монастырям и святым местам Кавказского предгорья. А в завершение нашего визита мы по приглашению директора агропромышленного комплекса "Таманский" В.Сердюка и президента таманского историко-культурного центра Г.Майкова посетили Тамань, где побывали на стыке Черного и Азовского морей, куда, по преданию, ступала нога Андрея Первозванного.

О святых и литературных местах Тамани хотелось бы сказать особо. Волнительно было ступать по земле древней Тьмуторокани, где в былые времена ходил великий русский поэт Михаил Лермонтов, побывать в его доме-музее, расположенном на живописном берегу Керченского пролива, постоять на обрывистом берегу Черного моря и увидеть место славной победы, где святой непобедимый воин адмирал Федор Ушаков наголову разбил турецкий флот, на века прославив тем русское оружие. Мне кажется, что каждый русский человек должен увидеть Фанагорийскую крепость, возведенную самим Суворовым...

Радушие кубанцев незабываемо. У нас с ними завязались тесные контакты и дружба, журнал обрел в крае множество новых читателей.

Александр ГРОМОВ — прозаик, лауреат литературной премии "Русская повесть", председатель правления Самарской областной писательской организа- ции, г.Самара.

1-3. Увы, первая половина этого полугодия оказалась связанной главным образом с административной работой. Я и не ожидал, что с избранием меня председателем правления областной писательской организации свалится столько суетных, мелких и глупых забот. Много приходится теперь общаться с различными властными структурами. И каждый раз это такая тягота, словно идешь свидетельствовать перед синедрионом. Какое уж тут творчество! Эти полгода были заняты составлением всяческих договоров, отчетов, справок, документов и прочим пустоделанием. Это сильно раздражает. Вечером ложишься спать и думаешь: вот, Господи, опять даденный Тобою талант в земле пролежал. А утром снова надо бежать в какой-то очередной департамент и чего-нибудь просить и договариваться.

Но, как ни странно, а только погрузившись в эту мирскую суету и лишив себя занятия творчеством (надеюсь все же, что только на время), я как раз и увидел, что мне начали удаваться всякие мирские дела. И теперь не могу понять: то ли это Господь дает мне какую-то компенсацию, то ли бес затягивает?..

Вот вышла у меня третья книга прозы, называется "О Любви". Губернатор области К.А.Титов что-то почувствовал и, сказав, что хочет видеть журнал "Русское эхо" ведущим на всей Волге от устья и до истоков, выделил деньги на его издание. Теперь мы начнем выходить регулярно, шесть раз в год, даже вошли во всероссийский каталог "Роспечати" и надеемся в следующем году на подписку. Тогда, как и во всех приличных изданиях, сможем платить гонорар. Помимо этого, департамент культуры начал закупать для сельских библиотек книги наших местных авторов, и благодаря этому в 2002 году должно выйти в свет шесть книг самарских писателей. Начала также работать молодежная литературная студия при писательской организации. В общем, если посмотреть со стороны — то дела идут неплохо... Но ведь не пишу ничего!

Впрочем, если говорить о творческих планах на второе полугодие, то хочется все-таки верить, что навалившуюся мирскую суету удастся если и не отодвинуть совсем (куда там, теперь с одним журналом "Русское эхо" столько забот!), то хотя бы немного обуздать, и все-таки засесть за настоящую работу, а то все последнее время чувствую себя бездельником.

Кстати, если уж говорить все до конца, то, к сожалению, я последнее время и читать стал меньше. Но не могу не отметить блестящего рассказа Валентина Распутина "В непогоду". Это глоток чистой русской литературы. Это опять нам некий маяк в творческом море — чтобы не отвлекались от истинного пути на всякие новомодные литературные заморочки.

Было еще одно открытие. Собираясь как-то в Москву, я искал, что бы мне взять с собой почитать в дорогу, и тут одна дама дала мне книгу Паоло Коэльо со словами, что, мол, всякий человек, считающий себя подлинным интеллигентом просто обязан знать и т.д. и т.п. Я посмотрел — шрифт крупный, ну и взял с собой эту книжку. Пока ехал до Москвы в поезде, прочитал ее, и вот тут-то совершил свое открытие: оказывается, Пелевин-то, по сравнению с ЭТИМ, все-таки писатель! Даже, наверное, мирового уровня…

Вообще же, можно сказать, что полугодие закончилось для меня счастливо. Уже шестой год в Самарской области совершается трехдневный Крестный Ход к чудотворной иконе Божией Матери "Избавительница от бед", явленной в селе Ташла за несколько дней до Октябрьской революции. На этот раз я шел со всей своей семьей, включая и маленького сынишку. Впрочем, было радостно осознавать, что все мы, идущие Крестным Ходом — одна семья, и с каждым годом нас становится все больше и больше. В этом году, например, шло — семьсот человек. И очень много было молодежи. И вся земная шелуха, налипавшая эти полгода, как ракушки на корабль, постепенно отпадала, и я снова учился любить окружающий мир.

Всё не так уж безнадежно, думалось мне…

Вот и хочется пожелать всем, в том числе и себе (и не только во втором полугодии) Любви к окружающему миру. Радоваться — и за всё Господа Бога благодарить.

Подготовил Николай ПЕРЕЯСЛОВ