Илья Бражников ЖЕЛЕЗНАЯ НИВА (Отрывок из второй части романа-сказки "Сон в Седьмой Комнате")

Жирная пашня дымилась, как раскалённая сковорода. Дым поднимался отовсюду и уходил в белёсые небеса, словно топили железную баню по-чёрному. Жар был почти нестерпим. Обстановка комнаты: высокий стол в центре, железный кувшин на столе, стулья с изогнутыми ножками, железная пружинная кровать и посох, прислоненный к ней, железные колонны по углам комнаты — всё медленно плавилось. В поле зрел железный урожай. Острые штыки, мечи, стволы, наконечники копий и стрел торчали из-под земли, как налитые колосья. Должно быть, приближалось время жатвы.

По железному столу взад-вперед шагала Ворона. В клюве она держала часы. Честный Бык постоял немного в надежде, что Ворона обернется на него. Но та была слишком занята собой, своим хождением. Рядом виднелся челн, на котором Честный Бык приплыл сюда в одном из прошлых снов; он стоял теперь на три четверти зарывшись в землю, точно в нем открылась течь, и земля натекла в него, так что он напоминал теперь открытый железный гроб.

Переступив холодный борт, Честный Бык вошел в челн, словно в чей-то большой незрячий глаз. Ноги Честного быка медленно поползли вниз, а сам он погрузился в какое-то оцепенение, подобие сна. Ворона все так же размеренно, с тихим стуком, продолжала вышагивать по столу. Что же, думал Честный Бык, не окликнуть ее, так она меня и не заметит. А зачем ее окликать? Нужно двигаться своим путем… Он, впрочем, не знал как. Чёлн был неподвижен и явно не годился для переправы. Как вызвать Духов? И нужно ли теперь доставать оружие? Великого Архитектора больше нет и, похоже, не будет; Учитель Лев вышел из снов, исчез… Где найти ориентиры? Честный Бык искал глазами кресты с надписями, но не находил. Железный чад разъедал глаза. Честный Бык начинал угорать.

Загипнотизированный вороньим ритмом, он погружался в какой-то сонный туман. Пытаясь прорваться наружу, Честный Бык дернулся изо всех сил. Серебряный колокольчик на его шее слабо шевельнулся и прозвенел один раз, тут же проглоченный тишиной.

— Что надо? — услышал Честный Бык знакомое карканье.

Мне...надо... разбудить... — еле-еле пролепетал Честный Бык, силясь сбросить давивший его сон.

— А, Безрогий,— сказала Ворона без удивления.

Честный Бык хотел что-то сказать, но никак не мог собраться, и Ворона опередила его:

— Я знаю, что тебе надо. Тебе нужен урожай оружия.

Да…

— А что ты мне дашь взамен?

У меня ничего нет… — сказал Честный Бык.

— Нищий! — презрительно каркнула Железная Ворона.— А что это у тебя такое блестит?— её единственный жёлтый глаз заинтересованно сверкнул.

Колокольчик, — просто ответил Бык.

— Дай.

Не дам.

— Если дашь колокольчик, я позволю тебе взять оружие — столько, сколько вынесешь.

Нет.

— А не дашь — не позволю! Я — железная стража! Без моего разрешения ты не возьмёшь здесь даже ржавой иголки! А если отдашь колокольчик, я дам тебе за это хоть весь урожай!

Нет.

— А хочешь, я дам тебе за колокольчик вот эти часы?

Нет.

— Это не простые часы! Их запустил сам Великий Архитектор Шести Комнат. Пока они идут, в комнатах царит мир. Как только они остановятся, начнётся война.

Зачем мне твои часы?

— С такими часами — знаешь, как можно преуспеть?

Я не хочу преуспевать.

— А хочешь — кувшин и всё, что в нём?

Нет.

— Но ты же не знаешь, что в кувшине! Там сокровища Золотой комнаты! Ты, нищий, разбогатеешь! Ты станешь богаче Аарона! Ты ведь знаешь Аарона? Ты станешь богаче самого Архитектора!

Архитектора больше нет,— Честный Бык улыбнулся.— В Серебряной комнате меня и так называли Аарон №2! Из всех сокровищ Золотой комнаты мне нужна только Синичка. Я иду к ней.

— Ну, хочешь...— единственный глаз Вороны горел желтым азартным огнем.— Возьми всё, что здесь есть! Все, что видишь! Всё оружие, все сокровища, всё мое добро бери!

Тут не о чем и толковать, Ворона. Мне ничего не нужно. А колокольчик я тебе не отдам.

— Да зачем он тебе?

Он меня в Седьмой сон ведет.

— Дуррак! — каркнула Ворона в сердцах.— В Седьмой сон! Зачем тебе Седьмой сон, если вот перед тобой всё, что там есть! Вот, смотри!— Ворона опрокинула железный кувшин, стоявший на столе.— Здесь всё, зачем туда ходят! Вот вечный кайф! Вот живая и мёртвая вода! Вот мазь-невидимка! Вот эликсир бессмертия!

Мне ничего этого не нужно. А тебе-то зачем колокольчик?

Но Ворона уже не владела собой.

ИСТОРИЯ ЖЕЛЕЗНОЙ ВОРОНЫ

Я — железная стража! Я сторожу всё, что вижу. И как только я вижу то, что ещё можно сторожить, я должна этим завладеть. И если я чего-то желаю, я должна это получить. А иначе я лопну от зависти. Вот! Видишь, до чего, до какой откровенности ты меня довёл! Отдавай колокольчик, или я сейчас, прямо при тебе, лопну! А если я лопну, ты уже не выйдешь отсюда! Капли моей железной крови попадут на тебя! Ты не попадёшь в Седьмой сон! Потому что железной стражей станешь — ты!

Так гласит закон Железной комнаты!

И Ворона, как бы в подтверждение слов своих, стала надуваться. Железные перья её заскрежетали.

Честный Бык не знал, что делать. Ноги его затекли, и его по-прежнему клонило в сон. Он не мог пошевелить даже хвостом.

Она таки лопнула, и страшное зловоние распространилось по комнате, словно тысячу дохлых ворон вдруг стали поджаривать на медленном огне. Железные брызги упали на поле; острия мечей поднялись выше, зашевелились, и по пашне с железной косой пошла гулять Смерть.

Смерть искала Честного Быка. Честный Бык думал убежать, но как только вышел из челна, провалился в землю. Смерть шла прямо на него. От каждого взмаха её косы ровными рядами вставали Усопшие и вновь вышедшие на свет Воины. Они становились правильным пешим строем. Глаза их были закрыты. Они ждали сигнала к началу выступления.

Время… войны… пришло… — выговорил Честный Бык — и увидел, как ближайшие к нему Воины открыли глаза.

— Брат…— обратился к Честному Быку один из Воинов.— Ты принёс нам радостную весть. Как твоё имя, брат?

Меня зовут Честный Бык.

— Это он! Он! — раздались с разных сторон голоса воплотившихся Духов. — Он спас нас! Он закопал наши кости! Слава ему!

Честного Быка подняли на щит и как раз спасли от верной Смерти — коса её прошла под щитами.

— Веди нас на врага, брат! Мы все как один пойдём за тобой.

Простите, дорогие Духи! Я не могу вести вас. Ворона лопнула от зависти, и капли её крови попали на меня. Я стал железной стражей и не могу выйти отсюда. Таков закон Железной комнаты…

— Не верь Вороне! Ворона — врунья! Верь только пославшей тебя. Для верного сердца закон мёртв!

Один из Воинов положил меч плашмя на голову Честного Быка:

— Мы снимаем с тебя заклятье. Веди нас!

Благодарю вас, Духи! Но мне нужно в другую сторону.

— Куда прикажешь идти нам?

Идите в комнату Серебряной луны и освободите узников Серебряного утра. И если встретите Среброгривого Льва, Философа… передайте ему, что Честный Бык выполнил его поручение. Слушайте его во всём… Он — ваше спасение и жизнь.

— Чем мы можем помочь тебе?

Мои доспехи утонули! Дайте мне хотя бы подковы, чтобы копыта мои не вязли в этой железной земле!

И едва Честный Бык выговорил это, четыре Усопших Воина, похожие на кузнецов, уже были около ног его. Миг — и копыта его налились лёгкой тяжестью.

— Только не забудь сбросить эти подковы, когда станешь переходить в другую комнату!— сказали на прощание Воины-кузнецы.— Не то они преобразят тебя, и ты из Честного Быка превратишься в Несчастного Человека!

Первая шеренга уже отправилась в Серебряную комнату, между тем жатва только начиналась, и большинство Усопших Воинов ещё не встало из-под земли, а только росло остриями мечей, наконечниками копий и стрел — вверх. Смерть продолжала гулять по полю, и время от времени шла прямо на Честного Быка.

— Иди от Смерти задом наперёд!— подсказал кто-то из уходящих Воинов.

Честный Бык попятился — и покатился по железной ниве, как по рельсам. Сразу вспомнилась Честному Быку надпись на алом кресте:

НАЗАД ПОЙДЕШЬ — ПУТИ НЕ НАЙДЕШЬ

А куда деваться? Ноги в пашне не вязнут; колокольчик на шее звенит и его утешает. Так пятился-пятился, пока не ушёл от Смерти задом наперёд и не уперся во что-то твёрдое и холодное — так что вся спина его вмиг замёрзла, словно за спиной была зима.

ТРАКТИР "ИГОЛЬНОЕ УШКО"

Обернулся Честный Бык и видит дверь железную, низкую. Такую, что и ползком в неё навряд ли пролезть. Поднял голову: стоит на краю поля дом-не-дом, в нем окошко красное светится, а на крыше Черная Ворона сидит.

— Долго же ты шел! — говорит.

Так ты не лопнула?— спрашивает её Честный Бык.

— Стану я так рисковать ради какого-то колокольчика! Который и так мне достанется.

Честного Быка насторожили слова Вороны. Вообще-то пора было покидать Железную комнату. Но вся беда его заключалась в том, что Честный Бык не ведал, как это сделать. Вот бы снова увидеть пылающий крест с золотыми буквами! А так — у него остался только лишь колокольчик, который вёл его в Седьмой сон. И теперь этот колокольчик тихо и как бы жалобно звонил, словно звал войти… Тут низкая железная дверь с лязгом отворилась, красный свет пролился на ступени, показалась в проеме серая тень. Ворона с места снялась и внутрь, в красную щель залетела. На крыльце стоял остроухий и серый, по-видимому, трактирный слуга.

— Милости просим в трактир "Игольное ушко"!— пригласил он.

Зачем? — спросил Честный Бык.

— Отдохните! Дождитесь конца страды…

Я тороплюсь…

— Пока железная нива не будет сжата, из комнаты выхода нет. Сегодня у нас в честь высокого гостя хозяин велел закласть лучшего тельца! Присоединяйтесь к трапезе!

Что за гость, думал Честный Бык, уж не я ли? И что за тельца велел закласть хозяин — не меня ли? И кто этот хозяин? Этот, судя по виду, трактирный слуга. Расспросить его получше? Колокольчик прозвенел тихо и тоненько. Как бы то ни было, пойду — решил Честный Бык.

— Э, нет, так не пойдет,— поправил трактирный слуга.— К нам входят только задом наперед!

Честный Бык послушался, и, взбрыкнув задними ногами, перескочил через порог.

Помещение изнутри оказалось ему знакомо.

***

Это была, вне сомнения, комната, где все неустойчиво и все меняется одно на другое. Она была все такою же маленькою и узкою, но не темной, а залитой красным светом. В центре комнаты, как и прежде, был колодец. В нем слегка колыхалась вода. Вокруг колодца, по периметру квадрата, стояли столы, и за ними, голова к голове, сидели разнообразные гости. Крошечная комнатка была набита битком. Свободных мест не было.

От духоты и тесноты у Честного Быка сразу застучало сердце и поплыло перед глазами, лица гостей смешались, и он даже не смог сразу никого рассмотреть. Трактирный слуга заставил кого-то подвинуться, и Честный Бык очутился за столом. С обоих боков его сильно теснили.

Когда он смог наконец осмотреться, то увидел прямо напротив себя Черного Быка. Похоже, он и был тем высоким гостем, которого здесь потчевали. Трактирный слуга так и лебезил перед ним. Не зная, как себя вести, Честный Бык кивнул высокому гостю, но тот, казалось, не узнал или не заметил его. С двух сторон Честного Быка подпирали Черный Баран и Серый Конь. Конь то и дело храпел и ржал, а Баран почти безостановочно блеял. От этого у обоих не закрывались рты и все время были видны белоснежные зубы. Над столом, неизменно вызывая оживление и шутки, то и дело проносилась Черная Ворона, похожая больше на мокрую черную курицу с отрубленной головой. Наконец, кто-то подставил ей копыто, и она свалилась в самом центре стола, задрав лапы кверху. Густая кровь из свёрнутой шеи вытекала на белую скатерть.

Гости заголосили, завыли.

Порядка за столами не было никакого. Гости пили и закусывали, громко разговаривая между собой. Было дымно; духота и теснота сдавливали горло. От красного света у Честного Быка уже сильно кружилась голова. Надо было собраться и уйти, найти исход, может быть, броситься в воду, но Честный Бык все отчего-то медлил. Когда трактирный слуга в очередной раз подбежал к Черному Быку, тот довольно громко — так, чтобы услышали все, — спросил его, кивнув в сторону Честного Быка:

— Это кто еще?

Слуга что-то прошептал ему на ухо, и тогда высокий гость распорядился, чтобы Честному Быку поднесли корытце. Слуга, лица которого за быстрыми движениями никак нельзя было разглядеть, ловко зачерпнул корытцем в колодце воду и поставил прямо перед Честным Быком.

Вдруг он заметил на своем соседе, Сером Коне, колокольчик точь-в-точь такой же, который был на нем. Глянул Честный Бык себе на шею — нет колокольчика! Как же он мог не заметить? Конь ухмылялся и ржал, выставив белые зубы. Отчего-то он все больше напоминал козла. Он вовсе не глядел на Честного Быка. Теперь уходить было уже нельзя. Нужно было во что бы то ни стало вытребовать колокольчик назад.

— Эй, любезнейший!— обратился Честный Бык к этому все-таки, как он теперь видел, Коню, поставившему на стол передние копыта. Голос потонул во всеобщем гвалте...