"Кисоньки-пусеньки Хиттон-мамусеньки" - читать интересную книгу автора (Смит Кордвайнер)

4

Дома, на родной планете, Бозарта встретили без особых торжеств, но с искренней любовью.

Старейшины Гильдии Воров сердечно его приветствовали и поздравляли.

— Кому еще удалось бы добиться такого, мальчик! Ты сделал первый ход в сложнейшей шахматной партии! Такого гамбита свет еще не видел! У нас есть название, название животного. Сейчас попробуем что-нибудь сделать!

Совет Воров поспешил раскрыть свою собственную энциклопедию. Они нашли имя «Хиттон» и ссылку «кисоньки-пусеньки». Никто не подозревал, что секретный агент в их мире уже успел поместить туда ложный след.

Этот самый агент был подкуплен давным-давно, совращен в самом расцвете своей карьеры, подвергнут допросу с применением сыворотки правды, а затем и прямому шантажу и отправлен домой. И все это время бедняга с ужасом ждал, пока о нем вспомнят и кто-то произнесет страшный пароль. Кто? Он и сам не ведал и понятия не имел, что он сам часть разветвленной сети норстрелианской разведки. Но ему и во сне не снилось, что он так легко отделается, заплатив свой долг быстро и просто. Все, что от него требовалось, — добавить к энциклопедии одну страницу, доставленную на Виолу Сидерею. Он выполнил задание и вернулся домой, ослабев от усталости и облегчения. Годы страха и ожидания сломили его. С того дня он пустился в запой, опасаясь, что иначе покончит с собой. А энциклопедия лежала на своем месте, никем не востребованная, все страницы на месте, плюс еще одна, вклеенная специально для его сотоварищей. Указание на внесенное изменение также имелось на месте, хотя вся статья была совершенно новой и абсолютно фальсифицированной.

«В следующий абзац внесены изменения, датированные двадцать четвертым годом от второго выпуска. Указанные «кисоньки-пусеньки» Норстрелии — не что иное, как использование органических средств для возбуждения болезни в земных овцах-мутантах, что, в свою очередь, порождает вирус, применяемый в создании лекарства сантаклара. Термин «кисоньки-пусеньки» относится как к самой болезни, так и ее разрушительной силе, вводимой в действие в случае атаки извне. Связан с именем Бенджамена Хиттона, одного из пионеров-освоителей Норстрелии».

После того как Совет Воров ознакомился с текстом, Председатель объявил: — Я велел подготовить твои бумаги. Можешь приступать. Каким маршрутом отправишься? Через Ньюгамбург?

— Нет, — покачал головой Бенджакомин. — Я хотел попытать счастья в Олимпии.

— Тоже неплохо, — кивнул Председатель. — Ни о чем не волнуйся. Всего один шанс на тысячу, что дело сорвется. Но в таком случае платить придется всем нам.

Сухо улыбнувшись, он вручил Бенджакомину закладную на весь труд и всю собственность Виолы Сидереи.

— Нам придется нелегко, — то ля фыркнул, то ли усмехнулся он, — если ты назанимаешь на торговой планете столько, что нам всем придется стать честными людьми только для того, чтобы потерять все.

— Не бойся, — заверил Бенджакомин, — я вполне способен покрыть все расходы.

Существует немало миров, где все мечты вянут и умирают, но квадратно-облачная Олимпия не из таких. Глаза мужчин и женщин Олимпии лучезарны, ибо они ничего не видят.

— Яркость была цветом боли, — изрек Нахтигаль, — когда мы могли видеть. Если глаз твой соблазняет тебя, избавься не от него, а от себя, ибо вина лежит не на нем, а на душе твоей.

Подобные речи можно было услышать довольно часто здесь, на Олимпии, где коренные обитатели ослепли невесть когда и теперь считали себя куда выше обычных зрячих людей. Они вживляли себе в мозги проводки радарных устройств и поэтому могли воспринимать излучение не хуже любых других живых существ. Изображения, получаемые ими, настолько четки, что они требуют такой же четкости и упорядоченности во всем. Их здания взмывают к небу под немыслимыми углами. Слепые дети распевают веселые песни, а. в программируемом климате все растет и развивается по заранее заданной программе.

И тут на планете появляется незнакомец, некий Бозарт, отчего-то посчитавший, что тут, в царстве слепых, все его мечты сбудутся. Поэтому и не пожалел денег за информацию, которой до него не получал ни один из живущих на Матери-Земле.

Белооблачная и лазурно-небесная Олимпия плыла мимо, как чья-то чужая греза. Он не собирался задерживаться здесь, потому что спешил на свидание со смертью во влажном душном пространстве около Норстрелии.

Едва прибыв на Олимпию, Бенджакомин принялся за необходимые приготовления к атаке на Олд Норт Острелию. Уже на второй день пребывания здесь ему крупно повезло. Он встретил человека но имени Лавендер и, немного поразмыслив, понял, что уже слышал где-то раньше это имя. Нет, не член Гильдии Воров… просто дерзкий негодяй с сильно подпорченной на звездах репутацией.

Неудивительно, что он нашел Лавендера. Стоило лечь спать, и говорящая подушка принималась рассказывать его историю. БОзарт мог поклясться, что слышал ее не менее пятнадцати раз за последние две недели. Кроме того, не успевал Бенджакомин сомкнуть глаза, как видел сны, внедренные в его сознание норстрелианской контрразведкой. Они сумели добраться до Олимпии раньше него и теперь готовились воздать вору по заслугам. Норстрелианская полиция вовсе не была жестокой, просто выполняла свой долг и защищала свой мир. И еще очень хотела отомстить за смерть ребенка.

Последний разговор с Лавендером перед заключением окончательной сделки был исполнен истинного драматизма. Лавендер долго ломался, прежде чем, согласиться.

— Я не собираюсь никуда бросаться очертя голову. Не собираюсь ни на кого нападать. Не собираюсь ничего красть. Да, признаю, я не ангел, далеко не ангел. Но и в могилу мне еще ложиться рано, а именно так и случится, если свяжусь с тобой.

— Только подумай, что идет нам в руки! Богатство! Огромное богатство! Поверь, мы огребем столько денег, что девать будет некуда!

— Думаешь, я такого раньше не слышал? — рассмеялся Лавендер. — Ты мошенник, и я мошенник. И я не верю никаким посулам! Подавай мне наличную монету! Я ничего не желаю знать о твоих замыслах. Я наемник, а ты вор, и я нe спрашиваю тебя, что ты задумал… но, как бы то ни было, сначала деньги на бочку!

— У меня их нет, — признался Бенджакомин. Левандер встал.

— В таком случае нечего было отнимать у меня время, да еще и язык распускать. Теперь тебе придется заплатить за мое молчание в любом случае, наймешь ты меня или нет.

И тут они принялись жестоко торговаться.

Лавендер и в самом деле выглядел настоящим уродцем. Когда-то обычный, ничем не примечательный человек пустился во все тяжкие, чтобы стать воплощением зла. Грех — это тяжкий труд. Каждое усилие по его свершению оставляет след на лице человеческом.

Бозарт смотрел на него, беспечно улыбаясь, без малейшей тени презрения.

— Прикрой меня, пока я кое-что достану из кармана, — попросил Бозарт.

Лавендер словно не слышал его. Не достал оружия. Только большой палец левой руки медленно полз по ребру ладони правой. Бенджакомин распознал знак, но даже не поморщился.

— Посмотри, — велел он. — Планетарная кредитка.

— Я и не такое слышал, — недоверчиво ухмыльнулся Лавендер.

— Возьми, — коротко бросил Бозарт.

Авантюрист взял ламинированную карточку, и глаза его широко раскрылись.

— Настоящая, — выдохнул ой. — Настоящая!!! На этот раз его улыбка была почти искренней.

— В жизни ничего подобного не видел. Твои условия?

Мимо сновали ясноглазые энергичные олимпийцы в театрально контрастных, белых с черным, одеяниях, с самыми немыслимыми геометрическими узорами на шляпах и плащах. Но высокие договаривающиеся стороны не обращали внимания туземцев. Они были заняты своим делом.

Бенджакомин чувствовал себя в относительной безопасности. Он предложил в залог один год работы всего населения планеты Висла Сидерия в обмен на полный ассортимент услуг капитана Лавендера, бывшего офицера войск имперской морской пехоты в составе внутренней космической патрульной службы. Бозарт отдал закладную, с годовой гарантией. Даже на Олимпии были счетные машины, передававшие данные о каждой заключенной сделке на Землю: без этого договор считался недействительным. Теперь вся планета воров была обязана выполнять условия контракта.

«Ну вот, — подумал Лавендер, — первый шаг к возмездию сделан».

После исчезновения убийцы его народу придется расплачиваться возвращением к честной жизни.

Лавендер оглядел Бенджакомина со снисходительным, близким к клиническому сочувствием. Тот посчитал его взгляд выражением дружелюбия и ответил медленной, чарующей, неотразимой улыбкой. Кажется, получилось!

С облегченным вздохом он решил скрепить сделку братским рукопожатием. Мужчины лежали друг другу руки. Бозарт так ничего и не заподозрил.