"Дама червей" - читать интересную книгу автора (Линфорд Джанет)

4

Солнечный луч упал на лицо Кори, и она проснулась уже второй раз за это утро. Боже мой, утро уже в разгаре! Ей давно надо быть у королевы, а Сэмюэлю – у своей госпожи.

Она выбралась из постели, разожгла огонь для Джордано. Затем стала на колени возле спящего ребенка, умиленно глядя на его разрумянившееся личико.

– Сэмюэль, солнышко мое, уже время подниматься. – Она нежно погладила его щеку.

Сэмюэль улыбнулся во сне:

– Мама?

У Кори защемило сердце, столько любви и надежды было в его голосе. Взяв мальчика на руки, она ласково качала его, стараясь сдержать слезы.

– Это твоя подруга Кори, – прошептала она, прижимаясь к нему щекой. – Время вставать, дорогой, и начинать новый день.

Окончательно проснувшись, Сэмюэль захныкал и плотнее прильнул к Кори, вспомнив о жестокой действительности.

– Я знаю, что тебе ее не хватает, – успокаивающе говорила она. – Мы с тобой когда-нибудь поставим памятник на ее могиле. А сейчас я должна проводить тебя к леди Флеминг, которая будет очень сердиться, потому что ты опаздываешь.

Кори быстро оделась, затем помогла мальчику привести себя в порядок. Когда они уже собирались выйти, Джордано встрепенулся и захлопал крыльями на своем насесте.

– Нам лучше покормить его, иначе он не успокоится, – озабоченно сказала Кори, подходя к деревянному сундуку, где хранились мешочки с крупой и прочими припасами. – Ты не нальешь ему воды, Сэмюэль?

Когда они вошли наконец к леди Флеминг, был уже восьмой час. Горничная Джейн, открывшая им дверь, испытала явное облегчение при виде Сэмюэля.

– Ах, Дороти, у вас тут горячая вода! Позвольте мне умыть Сэмюэля, прежде чем он приступит к своим обязанностям.

С этими словами Кори стремительно вошла в комнату, решив, что лучшая защита от леди Флеминг – это нападение. Это была правильная тактика, потому что Дороти легко впадала в гнев, как, например, вчера вечером. Надо заметить, что эта дама не была в душе жестокой. Если кому-то удавалось найти к ней правильный подход, она могла быть даже доброй.

Дороти растерянно посмотрела на Кори:

– А почему ты с Сэмюэлем, Корделия? Он что, тебе надоедал?

– О нет, нисколько. Он помогал мне кормить попугая королевы. – «Это не так уж далеко от истины», – думала она, умывая личико Сэмюэля. – А теперь помой руки. Вот так. С мылом, – командовала она, заметив, что, едва намочив руки, он потянулся за полотенцем. Мальчик неохотно взял мыло. – А где вы держите его чистые рубашки, Дороти?

Дороти неохотно оторвалась от зеркала.

– Его что?

– Его рубашки. – Кори заглянула в открытый сундук, но увидела там только безделушки и платья.

Джейн, которая жевала хлеб с сыром, сидя у камина, вскочила и открыла другой сундук.

– Вот здесь, миледи. Я постирала ему рубашку, чтобы не пришлось платить прачке.

– Как мило с вашей стороны, Джейн, экономить деньги вашей госпожи, – похвалила ее Кори, и лицо Джейн просветлело. Кори прекрасно знала, что Дороти никогда бы не стала тратиться на прачку без крайней необходимости. Ее вполне устраивало, если Сэмюэль прикрывал грязное белье камзолом. – Давай, надень, Сэмюэль. А теперь, Дороти, Джейн поможет вам умыться, пока Сэмюэль будет завтракать.

Дороти неспешно двинулась к тазу с водой.

– Обычно мальчишка ест с судомойками. Он везде оставляет крошки.

– Да, но здесь он сможет поучиться у вас прекрасным манерам, – сказала Кори.

Кроме того, здесь он поест быстрее, чем на кухне, где царит суета. Она повязала мальчику салфетку, чтобы не запачкать его мундирчик.

– А теперь, дорогой, ты должен порезать вареное яйцо вот так. – Мальчик старательно повторял ее изящные движения.

– Но это мое яйцо! – По голосу Дороти было понятно, что назревает гроза.

– Джейн принесет вам еще одно! – Кори подмигнула Джейн, как бы намекая, что ее доброе дело не останется без награды.

– Разумеется, миледи! Буду счастлива вам услужить. – Джейн присела в реверансе и поспешила на кухню.

– Сэмюэль лучше будет вам служить, если будет сыт, правда, Сэмюэль?

– Да, миледи. – Сэмюэль съел поджаренный хлеб так аккуратно, что не уронил ни крошки.

Дороти фыркнула, погружая полотенце в горячую воду.

– Не представляю, почему с вами он ведет себя так хорошо, а со мной нет.

Кори постаралась ответить со всей возможной доброжелательностью и в приемлемой для леди Флеминг форме.

– Лорд Бэрли, которым, я знаю, вы восхищаетесь, говорит, что для детей мы как зеркало. Если они видят в нас доброту и великодушие, то и сами стараются быть такими же. А вот наши вспышки раздражения не улучшают их поведения. Его светлость не одобряет их.

Дороти уставилась в зеркало, словно стараясь усвоить это мудрое изречение, но явно не вполне с этим справилась. Похоже, что она также не поняла, что ее только что осудили за то, что она ударила Сэмюэля.

Подмигнув Сэмюэлю и улыбнувшись Джейн, которая как раз вернулась с яйцом, Кори поспешила выйти, пока Дороти еще размышляла над ее советом. Не исключено, что она в конце концов последует ему через некоторое время.

И пусть ее не хватит надолго, думала Кори, торопясь в покои королевы, она выиграла для Сэмюэля хоть небольшую передышку. А ради этого стоило потратить время и силы.

– Где, черт возьми, виконтесса Вентворт? Скажите ей, чтобы немедленно двигала сюда свой наглый зад. Кем она себя воображает? Особой королевской крови?

Грозный голос Елизаветы Тюдор был прекрасно слышен через дверь, за ручку которой взялась Корделия. Набрав в грудь побольше воздуху, она вошла и опустилась в глубоком реверансе перед королевой, которую только что облачили в платье. Волосы были еще не причесаны, и лицо не накрашено.

– Мой наглый… зад здесь, ваше величество, – произнесла она смиренно. – Я доставила его сюда так быстро, как только смогла. Уверяю вас, я отнюдь не считаю его королевским. Только благородным, на большее я не претендую. С королевским же задом вы справляетесь лучше, чем кто-либо.

В королевской спальне внезапно повисла мертвая тишина. У одной из горничных вырвался непроизвольный смешок, но она тут же зажала себе рот рукой. Кори улыбнулась, глядя на королеву снизу вверх, в ее лице не было ни следа насмешки.

Королева пристально смотрела на нее долгую минуту, но Кори видела, что она решает про себя, рассмеяться ей или разозлиться. Елизавета любила меткие выражения. Весь вопрос в том, соблаговолит ли она счесть их удачными.

К ее облегчению, Елизавета рассмеялась, откинув голову и открыв взору почерневший зуб.

– У тебя острый язычок, девочка. Так что, ты полагаешь, что мой зад величественнее, чем у других?

– Он очень изящен, ваше величество, как вы хорошо знаете, – сказала Кори, рассудив, что сейчас полная правдивость сработает лучше, чем очередная шутка. Но одновременно она была озабочена зубом королевы. Неудивительно, что их госпожа так раздражительна в последнее время. – Я рада, что могу развлечь ваше величество время от времени. Видит бог, вы много работаете на благо нашей страны. Но чтобы отвлечься, вам иногда нужна и шутка.

Елизавета кивнула, все еще хихикая.

– Вот тут ты права. К сожалению, мало кто понимает, чем я жертвую для моей страны. – Она оглянулась и увидела, что ее четыре камер-фрейлины, две фрейлины и четыре камеристки улыбаются. – Чего вы скалитесь тут, как обезьяны? – заорала она с внезапной злостью. – Выйдите вон! Я хочу поговорить с Кори наедине. Она и прическу мне сделает, вы сегодня какие-то косорукие!

Десять женщин сломя голову бросились вон из комнаты, словно спасая свою жизнь. Должно быть, она правильно догадалась насчет зуба, думала Кори. Боль превращает ее величество в дикого зверя.

– Ваше величество, может быть, у вас что-то болит сегодня? – тихо спросила она.

– Разумеется, нет, с чего вы вообразили? – Елизавета резко выпрямилась на табурете и сверкнула глазами на Кори. – Можете причесать меня.

Кори послушно взяла щетку для волос, вынула шпильки из поредевших седеющих волос королевы и начала осторожно их расчесывать.

– Я это предположила, потому что, когда у вдовствующей графини Уитби болели колени, она тоже кричала на людей. И когда такое случалось, я предлагала ей теплые компрессы. Я бы рада была предложить подобное и вам, если бы вы пожелали. Или вы предпочли бы гвоздичное масло на больной зуб? – Кори помолчала, надеясь, что королева признает, что ей плохо, и позволит помочь. Но для Елизаветы было непросто признаться в своей слабости.

– Я не твоя престарелая бабка, – рявкнула она.

– Конечно, нет, ваше величество, – мягко проговорила Кори, с тоской вспоминая свой дом и бабушку в Уитби-Плейс. – Леди Уитби много старше, но время от времени мы все испытываем боль, и в такие моменты нам не помешает дружеская поддержка.

Елизавета обернулась и схватила Кори за руку, заставляя остановиться.

– Ты что, хочешь стать моим другом? – резко спросила она, недоверчиво щурясь.

– Да, ваше величество. Я надеюсь служить вам еще много лет. Разве не будет приятнее, если мы станем друзьями?

Елизавета, видимо, поверила в ее искренность, потому что отпустила ее руку, глубоко вздохнув.

– Кори, ты милая девочка. Ты делаешь великодушное предложение, а я должна все испортить, браня тебя. Этим утром двое отцов пожаловались на тебя. Они говорят, что ты учишь их детей плутовать в карты.

Кори, просиявшая было от комплимента королевы, чуть не застонала.

– Это недоразумение, ваше величество, – с жаром воскликнула она. – Я учила детей небольшому фокусу, когда кажется, что ты можешь читать мысли другого, узнавать, какую карту он загадал. Но я никогда не учила их плутовать и даже объясняла им, как плохо играть на деньги. Уверяю вас, они это поняли. – Кори действительно убедилась в этом, прежде чем учить их фокусу. Она была уверена, что мальчики не стали бы злоупотреблять своим умением.

Елизавета, казалось, все еще сомневалась.

– Мне кажется, что фокусы с картами и есть плутовство, – сказала она.

– Но, ваша милость, они могут быть такими забавными! – воскликнула Кори. – Вы должны позволить мне показать их вам. Некоторые фокусы похожи даже на волшебство, а всем нам временами необходимо что-либо подобное.

Лицо королевы подернулось было грустью, но моментально опять приняло строгое выражение. В ее жизни было слишком мало места для таких развлечений.

– Но что я должна сказать сэру Хэролду? – спросила она. – Он ни за что не согласится, что карточные фокусы, которым научилась его дочь, могут быть безвредными.

– Вам ничего не нужно ему говорить, ваше величество. Я сама ему объясню. – Только теперь Кори поняла, откуда ветер дует. Сэр Хэролд был тем самым отцом, который прервал их игру и, полный возмущения, увел десятилетнюю Изабеллу. Кори могла бы догадаться, что он нажалуется и другим родителям. – Я скажу ему, что тем самым удерживаю детей от гораздо более серьезных проступков. Но скажите мне, пожалуйста, кто другой родитель?

– Барон Грейсток, – ответила королева. – Он сказал, что кто-то выиграл все деньги, которые он давал сыну на новую одежду. А поскольку жалоба сэра Хэролда касалась карт, то я и решила, что речь опять идет о тебе.

Кори нахмурилась, думая о том, что у барона и в самом деле такой ужасный характер, как говорил Кэрью.

– Ваше величество, Кэрью Кавендиш настоял, чтобы я взяла у него в долг немного денег, потому что я осталась без средств. Я полагала, что это его собственные деньги, но если это не так, то я их немедленно верну.

– Уитби не выплатил тебе содержание, правда? – сразу же ухватила суть дела Елизавета.

– Ваше величество очень проницательны, – ответила Кори, надеясь, что королева предложит ей помощь.

– Я велю моему секретарю написать ему. Продолжай, – махнула она рукой, почувствовав, что Кори перестала ее расчесывать. – Мне нравится, как ты меня причесываешь.

Кори перевела дыхание и продолжила свое занятие. Благодарение господу, ее свекор не посмеет ослушаться королеву и вышлет наконец причитающиеся ей деньги.

Королева закрыла глаза, расслабившись.

– М-м, если ты будешь говорить с отцом Кэрью, тут есть еще одно дело, в котором ты можешь мне помочь. Ты, разумеется, слышала, что натворил его мальчишка с нарядом моей кузины?

Кори только обреченно вздохнула, поняв, что сейчас услышит.

Во время службы в церкви Кэрью проколол дырки в валике, украшающем сзади платье вдовствующей графини Лестер. Теперь настал час расплаты.

– Он должен быть наказан, но мне не хотелось бы слишком сурового наказания. Раз уж ты все равно будешь говорить с Грейстоком, то разберись и с этим, пожалуйста.

Кори растерянно кивнула, зная, что королева никогда не любила свою хорошенькую кузину Летицию. Особенно она невзлюбила ее после того, как та десять лет назад тайно обвенчалась с королевским фаворитом графом Лестером. Даже сейчас, когда Лестер давно умер, королева все равно не могла простить ей этого. Она была поразительно злопамятна.

Тем не менее Елизавета всегда поддерживала видимость хорошего отношения к кузине. Даже если проделка Кэрью доставила ей удовольствие, она не могла не откликнуться на жалобу леди Лестер.

– Но Кэрью сделал это только потому, что леди Лестер жаловалась, что у нее болит спина, – сказала Кори. – Он и подумал, что, если часть отрубей из ее валика высыплется, ей станет легче.

– Но в результате за ней бросилась целая стая ворон, склевывая отруби, – возразила Елизавета. – Эта несчастная решила, что они нападают на нее, и перепугалась до истерики.

– Но ведь Кэрью объяснил, что сделал это с благой целью, разве не так?

– Да, но леди Лестер винит во всем меня. Непонятно, с какой стати? – Раздражение королевы улеглось, она злорадно захихикала. – Клянусь богом, она и вправду выглядела препотешно, вся красная, с этими воронами, клюющими ее валик на платье… Но ведь я же не подговаривала его устроить такое!

Кори удержалась от улыбки, зная, что в данном случае не стоит разделять веселье королевы.

– Я прослежу, чтобы мальчик извинился и в качестве компенсации оказал ей какую-нибудь услугу.

– Прекрасно. И поговори с бароном Грейстоком. Объясни ему, что эта проделка не столь уж страшное оскорбление.

Кори только вздохнула, зная, что королева, если бы могла, с удовольствием подначила бы Кэрью придумать еще что-нибудь в том же духе. А ей придется выдержать нелегкий разговор с бароном. Конечно, приятно чувствовать себя нужной королеве, но иногда ее величество дает очень неприятные поручения.

– Кроме того, возникла проблема с Эссексом, – продолжила Елизавета, когда Кори поднесла ей парик, выбранный на сегодня. – Он вызвал барона Грейстока на дуэль. Я хочу, чтобы ты его удержала.

Кори удивленно подняла глаза:

– Я, ваше величество? Но ведь лорд Эссекс слушает только вас.

Елизавета поправила на парике большой рубин.

– Дорогой мальчик! Он решил, что я предпочитаю ему барона, но это чепуха. Просто он так в меня влюблен, что воображает то, чего нет. – Нежная улыбка тронула ее губы. – Я не желаю, чтобы он рисковал собой на дуэли, но предпочитаю не запрещать ему прямо. Он просил меня отпустить его во Францию, чтобы поддержать законного короля Генриха Наваррского. Мне пришлось отказать, и он был разъярен. А после этого какой-то глупый паж дал ему письмо, предназначенное Грейстоку. – Ее лицо напряглось от возмущения. – Этого парня стоило бы выпороть.

Кори набрала в легкие побольше воздуха:

– О нет, ваше величество! Ребенок сделал это без всякого злого умысла. Он не умеет читать и плохо понял приказание. Бессмысленно и жестоко его пороть.

Елизавета напряглась, как ястреб, почуявший добычу.

– Вы что, предполагаете, что мы жестоки?

Боже, она действительно сегодня не в духе, подумала Кори. Определенно, зуб болит.

– Вашей милости представили дело только в общих чертах, а я имею честь доложить вам все подробности. Узнав их, я уверена, вы решите, как всегда, справедливо и не допустите жестокости.

Елизавета слегка успокоилась.

– Вы большая дипломатка, мадам, – сухо сказала она. – Так вы собираетесь поговорить с Эссексом или нет?

– Я боюсь, у меня ничего не получится, ваше величество.

– Должна заметить, что вам обычно прекрасно удается уговаривать людей делать то, чего они не хотят. Если я попрошу вас, то вы ведь это сделаете, не правда ли?

Если королева не приказывала, а просила о чем-то, то это означало проявление высшего расположения. Кори тихонько вздохнула:

– Я попытаюсь, ваше величество, но не думаю, что он послушает меня. – Ты можешь быть на редкость убедительной, когда захочешь. – Елизавета казалась вполне довольной. – И избавишь меня от очередных препирательств с ним. Ну и теперь еще одно напоследок.

Кори нахмурилась. Так есть еще что-то?

Королева казалась озабоченной.

– Сначала исчезает одна из моих камеристок. А теперь еще вот это…

– Вы что-то выяснили насчет Молл? – спросила Кори, пытаясь справиться с волнением, ибо ей предстояло аккуратно возложить парик на голову королевы.

– Конечно, выяснила, – рявкнула Елизавета. – Или ты думаешь, что я просто заменю ее кем-то, даже не послав к ее родителям узнать, в чем дело? Ее мать сказала, что за все эти дни не получала от Молл никаких известий.

– Должно быть, случилось что-то ужасное, ваше величество, – взволнованно произнесла Кори. Она была благодарна Елизавете за попытку выяснить, куда делась девушка, но новости были неутешительными. – Это совсем не похоже на Молл.

– Согласна. Я попросила капитана Уэллса заняться ее исчезновением. Но этим наши проблемы не исчерпываются. – Елизавета махнула рукой, давая знак Кори надеть парик. Кори послушно встала и приготовилась водрузить сооружение из темно-рыжих локонов на голову своей госпожи.

– Какой-то арбалетчик стрелял вчера в женщину из дворца, – мрачно сказала Елизавета. – Эта дурочка никому ничего не сказала, и я хочу, чтобы ты выяснила, кто она такая.

– А как вы узнали об этом, ваша милость? – осторожно спросила Кори. И как только могли слухи так быстро распространиться?

– Мне рассказал барон Грейсток. Он спас ее и даже был при этом слегка ранен.

Кори вздрогнула так, что чуть не выронила парик.

– Да что с тобой такое сегодня? – повысила голос Елизавета, оборачиваясь к ней и сердито сверкая глазами. – Сначала ты опаздываешь, а теперь подпрыгиваешь при каждом слове.

Кори стояла, окаменев, держа перед собой парик, не в силах произнести ни слова. Боже правый! Так человек, который ее спас, и есть этот злобный папаша Кэрью! Нет, не может быть!

– Корделия! – резко окликнула ее королева. – Тебе что, нехорошо?

– Нет, ваше величество, – пробормотала девушка, не в силах собраться с мыслями.

– Тогда будь так добра, надень мне наконец парик и перестань нависать надо мной, как переспелый плод. – Обреченно вздохнув, королева отвернулась, выжидательно скрестив руки на груди.

Совладав с собой, Корделия приладила парик на голове Елизаветы.

– Дело в том, – призналась она, – что это в меня вчера стреляли.

– Что? – Елизавета развернулась к ней теперь уже всем корпусом, уперев руки в боки. – Корделия Хейлсуорси, да вас же могли убить! Отныне я запрещаю вам гулять одной за пределами дворца!

Кори поправила локон на парике.

– Я прошу прощения, ваша милость.

– Не могу понять, почему ты не сказала барону свое имя! – проворчала Елизавета. Поняв причину волнения девушки, она слегка успокоилась. – Впрочем, у тебя на все найдутся свои причины. С его слов, ты и за Джордано присматривала этой ночью? Тебе что, нечем заняться? – Она пожала плечами, не понимая вечного стремления Кори решать проблемы других людей. – Ну ладно, раз барону поручено провести расследование, то ты и поговоришь с ним обо всем. И запомни, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности, слышишь?

Кори смогла только кивнуть, борясь с волнением. Неужели ее спаситель – барон Грейсток, самый беспечный, самый невозможный из всех известных ей отцов? И, конечно, барон не мог быть принцем-пиратом из ее девичьих фантазий. Отец Кэрью был чудовищем. Она поняла это за две недели их знакомства с Кэрью.

Когда девушка принесла гвоздичное масло и уже собиралась уговорить королеву позволить облегчить ее боль, Елизавета вдруг встала.

– Кори, – спросила она сурово и озабоченно, – зачем кому-то стрелять в тебя?

Кори и сама ломала голову над этим вопросом. Она не знала никого, кто имел бы причины так серьезно ее ненавидеть. Многие любили ее. Те, кто выражал неодобрение, так или иначе мирились с ней. Это были, например, молодые фрейлины, завидовавшие ее близости с королевой, или родители, которые не одобряли ее карточные игры с детьми. Никто из них решительно не был похож на убийцу. Конечно, ее свекор мечтал избавиться от нее, он, не раздумывая, оторвал ее от ее новой семьи. Но убивать? Кори могла сколько угодно обвинять его в жестокости, но не могла представить в роли убийцы.

С прошлой ночи этот вопрос преследовал ее.

Кто направил в нее стрелу? И почему?

«Ад и все его дьяволы, этот идиот промахнулся!» Он устроился у камина, внешне невозмутимый, но внутри у него все кипело от ярости. Если бы не этот ублюдок Кавендиш, неизвестно зачем прятавшийся в кустах, они бы уже избавились от виконтессы Вентворт.

Множество раз он обдумывал, как это сделать. Он выбрал исполнителя за его умение выслеживать и незаметно преследовать дичь. Он не сомневался в успехе. Ведь так просто последовать за женщиной по берегу реки, прячась в кустах, и затем выстрелить в нее.

Если бы только не этот проклятый барон, который, оказывается, сидел там под дождем тихо и незаметно. Стрелок сказал, что даже не заметил его, пока тот не вскочил и не бросился на помощь виконтессе.

Он уселся поудобнее в кресле, скрывая разочарование. Он гордился своим умением натаскивать своих помощников. В результате к его услугам всегда были надежные люди, готовые сделать для него все, что угодно. Ну что ж, придется еще раз обдумать и повторить попытку.

Если, конечно, чертов барон не создаст им новых проблем. Он далеко не трус, прославился, плавая и сражаясь под руководством сэра Фрэнсиса Дрейка. А теперь, как выяснилось из подслушанного разговора королевы с бароном, ему поручено расследовать этот инцидент.

Придется действовать осторожно. Нельзя недооценивать Мэтью Кавендиша. Им есть что терять.