"Волд Аскер и симфония дальнего космоса" - читать интересную книгу автора (Лавров Владимир)

Глава 4. Комбазы

Проснулся я от сильного запаха дури из вентиляции. Нет, я не против, если парни решили расслабиться, но зачем же это делать в вентиляторной? Из-за нескольких придурков кашляет весь отсек. За последние недели эти случаи участились, и мы давно завязали узелок поквитаться с неизвестными курильщиками. У нас и специальное оборудование на данный случай было припасено. Из насельников моего бокса никого не было, и я понял, что действовать придется в одиночку.

Отвинтить заранее ослабленную вентиляционную решетку было делом нескольких секунд. Я отодвинул клапан аварийной герметизации и полез по вентиляционной шахте. В соседних боксах никого не наблюдалось, и я преспокойно долез до вентиляторной. Запах дыма стал сильнее. Отодвинув фильтры вентиляторной, для снятия которых нам пришлось пару недель назад провести целую операцию, я взвел светошумовую гранту и метнул её в вентиляторную. Раздался взрыв, сопровождаемый женским визгом. Проклятие, я и не предполагал, что там женщина. Вслед за визгом послышались ругательства, произнесенные громовым мужским голосом. Такой голос мог принадлежать на базе только одному человеку. Командиру базы!

Взвыли сирены тревоги разгерметизации. Переборщили мы немного с мощностью взрывчатки. Гранату делали наши оружейники; стащили немного ВВ из сигнально – осветительной ракеты от перехватчика. Говорил я им, что не надо взрывчатку из твердотопливного реактивного двигателя подкладывать, а они всё: "Маловато будет, маловато будет!"

На этом месте мне по сценарию полагалась прокричать нечто обидное курильшикам, а затем разразиться громовым потусторонним смехом, но присутствие женщины и комбазы исключало такое развитие событий. Было слышно, как комбазы вызывает по коммуникатору дежурные патрули ремонтников и военной полиции "для ликвидации последствий взрыва и прекращения беспорядков". Я проанализировал ситуацию. Ребята в ремонтных бригадах и военной полиции тренированные, бегают быстро. В ближайших боксах никого нет, так что вычислят меня в момент. В такой ситуации оставалось только вылезти и вежливо поздороваться, что я и сделал.

В вентиляторной я обнаружил обнаженную Елену, она лежала на спине, закрывая глаза руками, и выла. Очевидно, она получила сильнейший световой удар по глазам. Комбазы, часто моргая глазами, лихорадочно одевался. В дверь раздался громкий стук. Быстро бегают эти ребята. Я открыл, а то ведь снесут дверь, не охнут.

Глазам изумленных ремонтников и военной полиции предстала наша троица: я, одевающийся комбазы и воющая Елена.

– Вы… будете наказаны за превышение нормы ГМС, употребление наркотиков и устройство беспорядков! – выпалил комбазы и вымелся в коридор. Публика в коридоре проводила его недоуменными взглядами. Первым допёр капитан из военной полиции.

– Ребята, исчезните, – кратко посоветовал он своим. Те вняли и исчезли. Ремонтники поняли, откуда дует ветер, и последовали их примеру.

Капитан вошел в вентиляторную и взял меня за застежку аварийно – спасательного комбинезона.

– Слушай, лейтенант, комбазы – мужик хороший. Ему за превышение ГМС и за покушение на то, что предназначено для подчиненных, светит чистый дембель со свистком, а тебе – лишь три дня "губы". Ты по-хорошему скажи, что это ты всё затеял, и так будет лучше для всех. Врубаешься? – с этими словами капитан оставил мне в пользование мою застежку и освободил вентиляторную. Бедняга не знал, что летчикам нельзя курить дурь. Отстранение от полетов на два месяца и прости – прощай надежды на повышение.

В этот момент очнулась Елена.

– Ты? Что ты наделал! Это же Джек-пот! Никому из девчонок никогда не удавалось получить себе в блокнот жетон командира базы! Это же первое место в соревновании и легенда пожизненно! А я отработала по полной и ничего не получила! Ненавижу тебя! – Она схватила одежду и, как была, выскочила в коридор. В коридоре раздался рёв восхищения.

Что мне оставалось делать в такой ситуации? Организовать ремонтников на восстановление всех клапанов и решеток. Этим я и занялся.

Наша каюта превратилась в маленький штаб. Пришли многие мои товарищи по взводу. Мне сочувствовали. Общее мнение склонялось к тому, что комбазы, конечно, мерзавец, но его стоит спасти. В этот момент стало известно, что комбазы решил играть по-плохому. По его указанию прокурор допросил ремонтников и полицию, и те дали показания, что они застали в вентиляторной меня с женщиной, и что пахло взрывчаткой и дурью. Дело шло к трибуналу. За хищение взрывчатки и применение на станции грозила очень большая статья. И никто не станет разбираться, что граната было световая.

– Притворись шлангом, вали всё на нас, – предложил Педро, – а мы скажем, что сделали гранату из обломков пластика от стаканов. Я правда такое умею.

– Историю с девкой и дурью полностью бери на себя, даже ценой увольнения со флота. – мрачно посоветовал Стив, наш самый старший и самый неразговорчивый сосед. Он уже выслужил два срока и, по идее, давно уже должен был быть переведен на Землю, но его держали на базе как уникального специалиста по гироскопам, – Начальство на всё готово, чтобы не возвращаться на Землю к одинарному ГМС. Вы и представить себе не можете, какие тут дела творились. Комбазы один раз парню голову оторвал только за то, что тот его обругал с пьяных глаз.

– Как оторвал?

– Голыми руками. Тыкнул рукой в горло – и готово. Им запрещено пользовать то, что положено рядовому составу, в каютах их тайные камеры снимают, вот они по вентиляторным и бегают. Только они раньше исключительно дам с базы пользовали. У вас есть ключи от вентиляторной? Нет. А вы вспомните, сколько раз из вентиляторной дым шел?

Тут он был прав. Ключи от вентиляторных были только у начальства и ремонтников. Для того, чтобы открутить фильтры в вентиляторной, нам пришлось вызывать ремонтников. Трое их отвлекали, а один откручивал.

– Да ну, ты преувеличиваешь, – в такое коварство командира как-то не верилось.

– Ничуть. Пойдешь ты в вылет, а у тебя система жизнеобеспечения и засбоит. Привезет твой перехватчик на базу хорошо сохранившуюся мумию. Комбазы такое устроить – раз плюнуть.

Общее настроение было подавленным. В таком настроении мы кое-как пережили вечернее построение и пошли спать.