"Конан и Морская Ведьма" - читать интересную книгу автора (Феллан Сэм)

Глава седьмая

Морской ветер ерошил черные волосы Конана. Он стоял на носу «Айры-Тейвинга» и смотрел в подзорную трубу на то, как медленно приближается появившийся на горизонте императорский флот.

Море казалось темным от кораблей всех видов. На ветру полоскались красные полотнища Турана, синие знамена Хоарезма и зеленые с черным Султанпура. Судов было такое великое множество, что Конан устал считать. В состав эскадры входили военные корабли со всех частей империи. Объединившись вокруг императора, правители островов решили сообща покончить с угрожавшим им всем восстанием Эфрель. Императорская армада, должно быть, превосходила флот пеллинитов раза в четыре. Для Конана это не было неожиданным. Он предвидел именно такую расстановку сил, о чем и предупреждал свою правительницу.

Марил был уверен в своем численном и физическом превосходстве. Поэтому он решил напасть первым, чтобы врезаться в флот мятежников одним, хорошо подготовленным решительным ударом. Конан предполагал, что император поступит так, а не иначе, и, когда еще раз окинул взглядом свои военно-морские силы, убедился, что стратегия противника правильная.

Флот мятежников был сравнительно неплохим, но состоял в основном из второстепенных, небольших судов. Эфрель, конечно, привлекла на свою сторону несколько могущественных правителей. Их корабли вместе с уцелевшими и восстановленными пеллинскими составляли костяк эскадры Конана. Обслуживались суда в основном случайными, необученными людьми, из тех, кто рассчитывал урвать побольше из захватывающего приключения. Всего под своим командованием Конан имел порядка ста кораблей. Несравнимая с императорским флотом армада переделанных и подлатанных судов, только с горсточкой первоклассных кораблей. Противник превосходил ее по классу и по числу.

Конан понимал, что с императорской флотилией ни в какое сравнение его детище не шло. Они погибнут все в резне, если скилреди, как предполагается, не придут на помощь.

Находясь на палубе своего флагманского корабля, Нетистен Марил не ощущал никаких дурных предчувствий, когда увидел повстанческий флот.

— Клянусь Эрликом, — обратился он к своему капитану. — Этой поеденной чумой ведьме удалось собрать гораздо больший флот, чем я рассчитывал. Я и не знал, что на Вилайете до сих пор на плаву столько заброшенных посудин. И поделом ей. Мы пришлепнем этих бунтовщиков, как прибойной волной, раскатаем их в жидкую грязь.

Он усмехнулся, в то время как его паж подавал шлем.

— К тому времени как настанет ночь, мы должны быть в Аграпуре и любоваться, как горит этот город. Я собираюсь преподать им здесь такой урок, который искоренит всякие мысли о восстании еще на столетие вперед. Пеллин, подобно гниющему раку, слишком долго отравлял тело империи. Сегодня я собираюсь отрезать и заклеймить позором этот вонючий нарост. Раз и навсегда. А что касается Эфрель и ее так называемого бессмертного генерала…

Крики тревоги послышались в авангарде императорской армады. Марил резко прервал свою речь и стал внимательно смотреть вперед, пытаясь выяснить, в чем дело. Ошеломленный император показал рукой в направлении врага и заговорил в недоумении:

— Проклятье, клянусь седьмым кругом преисподней, не понимаю! Что там происходит?

Из моря между двумя сходящимися враждебными армадами поднялись четыре подводные лодки, словно стая колоссальных китов-убийц. Это были лодки скилредей. Беззвучно, если не считать сверхъестественного ультразвукового завывания их моторов, подводный флот стал надвигаться на императорский. Чем бы ни были эти черные громадины, их злые намерения были очевидны; и Марил приказал воинам, стоящим у метательных машин, открыть огонь.

С кораблей всей гигантской армады, где были установлены катапульты, которые, кстати, оказались меньшего размера, чем у Конана в прошлом бою, полетел град смертоносных снарядов. Буря осколков камней, смоченных в смоле зажигательных ядер, прочертили дугу над морем, и часть их попала в центр флота скилредей. Но огненный обстрел не принес никакого вреда металлическим корпусам подлодок. Снаряды туранцев с гулким звуком отскакивали от них.

Не успели метательные машины закончить осыпать противника своими бесполезными снарядами, как в атаку пошел флот скилредей. Луч энергии, выпущенный при потрескивающих ударах, прочертил линию от конических башен до императорских кораблей. Военные корабли Турана стали взрываться и исчезать в шипящем реве огня. Со стороны создавалось впечатление, что вся флотилия Турана попала в невообразимый шторм с молниями в горящем море. Удары энергии уничтожили весь авангард армады, наводя ужас и создавая хаос на гордом флоте.

Обреченные солдаты кричали в ужасе, видя, как соседние корабли превращаются в обугленные массы, и ждали, что следующий удар будет нанесен им и тоже пошлет их в Бездну. С этим ужасом ни одно человеческое оружие не способно было сражаться и ни одно заградительное сооружение не могло ему противостоять. В отчаянии команды катапульт туранцев продолжали свой бесполезный обстрел лишь для того, чтобы что-то делать. В ответ они получали непрекращающийся поток светящейся смерти, исходящий от военного флота скилредей.

— Продолжайте стрелять, — кричал Марил, пытаясь сохранить какой-то порядок в горящем хаосе, созданном скилредями. — Вперед! В атаку! Хлещите рабов, чтобы корабли плыли на полной скорости! — Его приказы передавались кое-как по всем смертельно опасным водам. А капитаны его кораблей отчаянно пытались приблизиться к смертоносному подводному флоту скилредей.

Снова и снова фиолетовые лучи вырывались из подводных лодок, неся с собой разрушение. Корабли Турана десятками взрывались и словно соломинки сгорали в огне. Строгая линия построения была нарушена, но деформированная горящая императорская армада двигалась решительно вперед на флот скилредей. Обугленные обломки и сгустки шипящих и дымящихся останков кораблей и тел плавали в волнах. Море, казалось, кипело от высочайшей температуры. Зловонные облака дыма вздымались в воздух, почти закрыв небо. В этот момент Марил почувствовал, что палуба уходит из-под ног. Это луч разрушающей энергии ударил в борт императорского корабля. Когда он угас, на корме раздался взрыв, столб огня взметнулся вверх и сильный жар опалил дерево и плоть, превратив их в потоки раскаленного огня. Зловещая дыра зияла в корпусе, шипящий пар врывался через проломленные борта, в то время как море устремилось в огромную рану. Военный корабль накренился на своем киле.

— Покидаем корабль! — закричал Марил, не задумываясь над бессмысленностью своего приказа.

Паника охватила команду пылающего судна. Люди прыгали из ада на палубе в усыпанное обломками и останками кораблей море. Большинство из них сразу были поглощены водой из-за большого веса оружия и кольчуг. Марил быстро отбросил свой шлем, кирасу, набедренники; Император уже ухватился за борт, когда тонущее судно начало переворачиваться. Он нырнул в воду. Преодолевая замусоренную обломками поверхность воды мощными гребками, он поплыл к ближайшему кораблю. Какой-то тонущий моряк, уцепившись за его ногу, потянул его вниз. Император освободился от него с проклятиями, пнув несчастного в лицо.

— Сюда, дядя! — послышался крик с военного корабля. Кричал Лейжес. Его трирема «Мамила» находилась рядом с флагманским кораблем. Проплывая мимо оплавленных обломков и тонущих людей, Марил достиг судна Лейжеса. Императору кинули конец веревки, за которую он ухватился и, увернувшись от работающих весел, влез на борт.

— Лейжес! — закричал он, тряся руку племянника. — Я ничуть не жалею, что сохранил тебе жизнь. Эй, кто-нибудь! Принесите мне меч! Я не хочу, чтобы еще один хороший клинок ушел на дно прежде, чем будет смазан вонючей кровью бунтовщиков.

Лейжес мрачно засмеялся и выругался.

— Демоны Бездны! Какое оружие направил на нас Конан! Люди оказались, словно в мясорубке. Наши корабли сгорают один за другим. А ведь нам еще предстоит кровавая битва.

— Я не знаю, что это, но вижу — здесь приложила руку Эфрель. Похоже, что мы не сможем разрушить демонские корабли проклятой колдуньи. Значит, нам во что бы то ни стало надо добраться до флота Конана, до того места, куда они не смогут нацеливать это страшное оружие, чтобы не перестрелять своих же, не повредить корабли бунтовщиков. А поэтому — вперед! Если камни и огненные шары отскакивают от их бронированных боков, мы посмотрим, как они относятся к лобовой атаке.

Императорская армада, рассекая волны, еще не утратив явного преимущества в количестве, сплошными рядами направилась к флоту скилредей, намереваясь подойти почти вплотную.

Медленно, неся страшные потери, они приблизились к подводным лодкам. Военные корабли скилредей качались без движения на поверхности, стреляя в приближающуюся к ним эскадру с интервалами во времени, необходимыми, чтобы перезарядить адское оружие.

Первая линия императорской армады надвинулась шеренгой на чуждые суда. И вот в лобовую атаку решил пойти капитан одной из трирем. На полной скорости судно врезалось в середину корпуса вражеской лодки. Носовая часть атакующего корабля смялась от удара, не причинив никакого ущерба противнику, а лишь притопив металлическое чудовище глубже в воду.

В следующий момент императорский боевой корабль исчез в огне взрыва, как в грохочущем костре.

А тем временем вторая трирема на полной скорости врезалась в корму другой подводной лодки скилредей, уткнувшись бронзовым носом в один из яйцевидных выступов на корпусе. Сила столкновения вогнала обитую бронзой носовую часть в светящуюся выпуклую деталь лодки, и острый клюв носа погрузился глубоко в жужжащий мотор нечеловеческого судна. Эффект был непредвиденным. Лодка скилредей взорвалась и превратилась в раскаленный шар опаляющего белого пламени. Ослепительный свет, более яркий, чем солнце, поглотил оба судна. С фантастической силой взрывной волны трирема и чужое судно были уничтожены в наводящем ужас разрыве, разбрасывая расплавленный металл и огненные глыбы на десятки метров вокруг. С места катастрофы во все стороны поползли облака ревущего пара. Сгустки пепла и расплавленного металла посыпались на ближайшие корабли. Некоторые из них загорелись от высокой температуры.

После взрыва оставшиеся три подводные лодки нырнули вглубь и больше не показывались. То ли они побоялись разделить участь так бесславно погибшей соратницы, то ли решили предоставить возможность людям продолжать битву без них. Ясно было одно, что даже у таких, казалось бы, непобедимых военных кораблей было уязвимое место. Смертельное препятствие-заграждение было устранено, и императорский флот устремился навстречу эскадре Конана. Туранцы повеселели, когда у них на глазах произошел взрыв металлического корабля. Теперь они безумно жаждали схватиться с нормальным, осязаемым врагом.

Но Марил, проанализировав ситуацию, с болью понял, что больше половины его флота исчезло под смертоносным демоническим ударом союзников Эфрель. Однако путь теперь был свободен. Всего только сотни ярдов отделяли два флота друг от друга. Воздух заполнялся снарядами и стрелами. Крики битвы создавали рокочущий шум, подобно шуму прибоя в шторм.

В этот момент новый ужас потряс атакующих. Появилось нечто, почти такое же страшное и непонятное, как военный флот скилредей. Воинственные крики превратились в набатный колокол кошмара. Скользкие черные щупальца, толщиной с бревно внезапно вынырнули из волн и обвились вокруг одного из военных кораблей Турана. Затем перед императорскими воинами, застывшими от неожиданности, из воды появилось множество щупалец. Они словно канатами опутали обреченный корабль. Еще больший страх обуял присутствующих, когда из глубин океана вслед за своими щупальцами поднялся на поверхность их обладатель. Все, видевшие это чудовище оцепенели, и будто онемели. Крик ужаса застрял в горле у каждого.

Раздувшаяся гора живой плоти, два страшных белых глаза, уставившихся на ненавистный солнечный свет. Одна из леденящих кровь морских легенд как бы воплотилась в жизнь. Араиш держал в своих цепких смертельных объятиях военный корабль мертвой хваткой. Дерево трещало и расщеплялось от сильного сжатия. Его желтый чудовищный клюв был раскрыт и выглядел таким же широким, как ворота замка. Араиш щелкнул им и разбил крепкий корпус корабля. Солдаты, находившиеся на несчастном судне, вопя от страха, беспомощно бросались в море. Теперь над поверхностью воды появилось множество щупальцев, а вместе с ними показались и несколько крупных чудовищ, обитавших на Земле на заре веков. Они поднялись из глубин океана, чтобы атаковать императорский флот Турана.

С устрашающей легкостью гигантские араиши крушили корабль за кораблем. Их сверхъестественный ум, казалось, направлял чудовищ в атаку. Сбросив цепенящее чувство страха при виде такого отвратительного зрелища, императорские офицеры были вынуждены принять меры против новой угрозы. Стрелы для чудовищ были равносильны булавочным уколам, а удары мечей имели не больший эффект, чем нанесенные толстому стволу дерева. Попытки пойти в лобовую атаку оказались тоже тщетны, так как араиши двигались слишком быстро, уклоняясь от налетающих на большой скорости судов. Безрассудные храбрецы, которые попробовали пойти в атаку, убедились, что эти существа ныряют под корабль, обхватывают его и тот, как ореховая скорлупа, с треском гибнет в смертоносном объятии.

Воины Турана доблестно боролись против морских чудовищ. Один безрассудный капитан кинул копье прямо в глаз араишу. Араиш в ответ атаковал его корабль. Все, бывшие рядом с незадачливым капитаном и видевшие эту сцену, скорее не услышали, а почувствовали обжигающее душу предсмертное шипение, в то время как черная кровь фонтаном брызнула из раны. Гигантские щупальца судорожно сократились, затем расслабились и безвольно упали на капитана, вдавив тело храбреца в палубу. В последнем конвульсивном движении разъяренное чудище искорежило военный корабль, разбив его в мелкую щепу. Выпустив облако чернильной жидкости, раненый араиш не остановился на достигнутом, а принялся атаковать один корабль за другим, разрывая их с бешенством берсерка. Когда он вновь захватил трирему, туранцы на этом боевом судне разом ударили веслами по воде, и корабль вонзил бронзовый нос в голову подводного чудовища. Смертельно раненое, оно взметнулось вверх в последнем судорожном рывке, прежде чем пойти на дно корчащейся и сжимающейся кольцами массой.

На другом обвитом щупальцами корабле солдаты вылили кипящую смолу на тварь. Когда языки пламени попали на скользкую плоть подводного создания, араиш отпустил корабль и нырнул в глубину. Через проломы раздавленных бортов хлынула вода. К тому же судно начало гореть, и огонь стал быстро поглощать все вокруг. В надежде на спасение люди прыгали в волны, взбитые в пену агонией чудовища. Но бесполезно, с таким же успехом они могли остаться и на горящей палубе.

Так, в суматохе и хаосе два флота все-таки сошлись вместе. С воинственным криком императорские солдаты рванулись на повстанцев, оттесняя их назад в первой же атаке. Более сильные воины бросились, чтобы взять вражеский корабль на абордаж, и волны жестокого рукопашного боя захлестывали палубы, когда противники сталкивались. На всех судах битва превращалась в безумную резню. Безучастных в ближнем бою не было, каждый боролся за свою жизнь.

Конан с удовольствием отметил, что араиши принесли еще больший количественный урон императорской армаде и теперь силы противников стали приблизительно равными. И если его жалкий флот мог вообще бороться с каким-то врагом, то он, возможно, мог выиграть в этой битве. Тем временем императорская трирема как раз надвигалась на него. Это было могучее военное судно с опытным экипажем, получившим хорошую закалку в многочисленных битвах.

Конан, отвернул «Айру-Тейвинга» в сторону и нанес флагманской триреме врага скользящий удар обитым бронзой носом своего корабля. Но от крюков уйти не удалось, и два судна зацепились друг за друга. Отбросив щит, который предназначался для отражения стрел, киммериец выхватил оба своих меча и рванулся, чтобы встретить воинов. Кривая сабля и двуручный меч замелькали в воздухе, подобно смертельным серебряным лучам. Удары передавались от клинков к мускулам, и Конан завыл в экстазе, первом с начала сражения. Клинки снова засверкали в воздухе, оставляя позади алую дорогу. Конан дико засмеялся. Во всем безумии сверкающей стали, мелькании злых, рычащих лиц, которые бросились на него в большом количестве. Сильными ударами левой руки он срезал всех, кто надвигался на него. Палуба, засыпанная песком, кренилась под его ногами, и только быстрые рефлексы Конана спасли его оттого, чтобы не упасть на нацеленные в него острия мечей противников.

Вторая трирема с другой стороны ударила «Айру-Тейвинга» и теперь ее солдаты повалили на палубу, бросив все свои усилия на то, чтобы захватить повстанческий флагманский корабль.

Это была уже вторая волна атакующих. Работая обеими руками, отбивая нападения противников, Конан одновременно обдумывал и выкрикивал приказы, которые необходимо было отдавать команде. Нужно подсказать людям, как встретить возникшую новую угрозу. Его обязанности командира были опасными и сложными в близком бою. И он особенно остро ощутил это, когда группа воинов, воспользовавшись моментом, что командир отвлекся на указания своим солдатам, едва не расправилась с ним.

Окруженный императорскими воинами, Конан обнаружил, что его здорово теснят. С удивительной точностью он отрубил руку одному нападающему и вонзил клинок в живот другому. Киммериец безошибочно, без промаха попадал клинком прямо в цель, когда представлялась такая возможность, и атакующие платили ему жестокую дань. Только такой человек фантастической силы и ловкости как Конан мог парировать вихри туранской стали, которые налетали на него со всех сторон. Много глупых горячих голов полегло под сверкающими клинками северянина. Но не все удары полностью он мог отражать. Отскакивающие клинки часто задевали его тело, защищенное кольчугой, которая уже была искромсана и окровавлена. Тонкие порезы кровоточили на лице и руках.

А невидимый лучник чуть было не пронзил его горло стрелой. Казалось неизбежным, что какой-нибудь убийца рано или поздно прорвет оборону Конана и нанесет ему решающую рану, когда он будет искалечен и обессилен. Киммериец предвидел, что туранские шакалы могут подмять его, раскромсать на куски. Но, не обращая внимания на смертельную опасность, Конан глумился, насмехался над своими неистовыми противниками, говорил колкости. Он весь был залит кровью. Он сражался и ликовал, когда меч попадал в цель. Наконец, туранцы как будто устали и начали отступать, оставляя за собой вокруг Конана груды тел.

Пробираясь по пропитанному кровью песку на палубе, навстречу киммерийцу двигался Арбас. Конан понял и с благодарностью оценил то, что наемный убийца привел свой корабль ему на помощь, направил сюда своих людей, чтобы помочь истекающей кровью команде. Подмога была очень своевременна. Наконец-то у мятежников появился численный перевес.

— Эй, Душегуб! — приветствовал его Конан. — Как твои дела? Подкрепление дало киммерийцу небольшую передышку, и он мог позволить себе расходовать дыхание на браваду. Он расслабил напряженные, болевшие мускулы и усмехнулся.

— Здесь достаточно крови, чтобы затопить целый рынок, — пожаловался Арбас.

Он сделал паузу, чтобы послать кинжал в горло туранца на другой стороне палубы.

— Прекрасный бросок, — радостно похвалил сам себя наемный убийца. — Но это искусство пропадает даром здесь, в этой клоаке. Конан, я боюсь, что моя жизнь в качестве капитана была очень короткой. Мой корабль получил пробоину и здорово течет. Пришвартовав его к этой мясорубке, я нашел единственный способ, как мне избавиться от купания.

— Тогда, — отозвался Конан, — мы объединим людей, которые уцелели в наших командах и оставим их на «Айре-Тайвинге».

Арбас согласно кивнул и, сделав предупреждающий жест, закричал:

— Эй! Смотри, этот сукин сын там, на носу, около кливера…

Конан отскочил назад, и направленная в него стрела вонзилась в палубу у его ног. Разозлившись, Конан схватил упавшее копье и швырнул его в лучника, который в него стрелял. Колчан упал на палубу в то время, как копье пронзило кливер.

Стрелок повис, корчась на бушприте, словно пришпиленная фигура на носу корабля. Киммериец удовлетворенно проворчал:

— Давай атакуем их, дадим им жару, Арбас. Кром, похоже, что скоро здесь будет толчея. Сюда идет еще один корабль, и туранцы собираются роиться здесь, как мухи над дерьмом.

Действительно, два корабля императорского флота, бирема и трирема, ходили вокруг «Айры-Тейвинга», подыскивая удобное место для крюков. Какое-то время Конан наблюдал за их возней, потом он прикинул свои силы и понял, что ситуация будет серьезная, если не безнадежная, стоит только одному из этих судов взять их на абордаж.

Неожиданно трирема остановилась, так и не успев подойти вплотную. Она оказалась в паутине черных щупальцев, вырвавшихся из глубины. Подводное чудовище стало затягивать корабль вниз. Пока туранцы на втором корабле смотрели, как трирема гибнет в объятиях подводной твари, люди с триремы попрыгали в воду и, барахтаясь, стали пытаться взобраться на борт к своим товарищам на биреме. Однако многочисленные щупальца взбудоражили море вокруг плавающих беззащитных моряков, убивая их с рвением мыслящих разъяренных существ.

Араиши охотились под встретившимися в бою двумя флотами. В ответ на ультразвуковые сигналы талисманов они продолжали выискивать и разрушать корабли Турана. У Конана больше не было времени смотреть по сторонам.

Вокруг него вновь вспыхнула горячая смертельная схватка. Надо было срочно очищать палубу от туранцев. А людей для сопротивления было мало, горсточка из его собственной команды да небольшой отряд, пришедший с Арбасом. Общими усилиями повстанцы отцепили «Айру-Тейвинга» от плавучего поля битвы и попытались отступить.

Арбас философски покачал головой, увидев, как накренился его собственный корабль, когда оказался отцепленным от поддерживающих его собратьев.

На борту нового императорского флагманского корабля Турана, как и повсюду вокруг, сражение было яростным и беспощадным. Лейжес и Марил дважды шли на таран. Дважды они отражали атаки против их собственного корабля. Так долго удача не могла им улыбаться. Они оказались зажатыми между двумя судами повстанцев, и скользящий удар одного из носов биремы мятежников сделал пробоину под ватерлинией флагманского судна.

Лейжес дрался безмолвно, бок о бок с дядей на качающейся палубе, поражаясь выносливости и мастерству Марила.

Медлительный император удерживал свой трон не только благодаря усилию и мастерству других людей, он оставался все еще таким же необыкновенным воином, каким его воспевали придворные поэты. Но было очевидно, что императорских солдат теснят, враги наступали. Лейжес понял, скоро враги захватят их корабля. И он, и его дядя прекрасно осознавали, что означает для них плен, поэтому и боролись отчаянно. Оба собирались хорошо оросить свои мечи кровью врага прежде, чем погибнуть. Они предпочитали умереть, а не сдаваться в плен на милость Эфрель, тем более что пощады от нее ждать не приходилось.

Помощь первым лицам империи пришла с неожиданной стороны. Один из военных кораблей повстанцев оказался по ошибке захвачен в объятия араиша. Нечеловеческие чувства этого существа были спутаны тесной близостью сцепившихся судов, и он схватил не то судно. Когда один корабль исчез, раздавленный, словно ореховая скорлупа, императорские воины воспряли духом.

— Скорее на другое судно, мы еще не разделались с этими бунтовщиками, — закричал Марил и взмахнул клинком с удвоенной энергией. — Убивайте этих подонков из водосточных канав. Они не смогут противостоять нам на равных условиях.

С отчаянной решимостью солдаты попрыгали со своего тонущего корабля на военный корабль мятежников. Кровавая битва продолжалась на палубе до тех пор, пока мало-помалу пеллиниты не были полностью перебиты. В этой битве никому не давали пощады. В конце концов, в живых остались только измученные, истерзанные солдаты императорского флота. Марил стоял на палубе повстанческой биремы, решив использовать ее для себя. Он приказал подобрать плавающих в воде солдат и оказать по возможности им помощь, поддержать силы, прежде чем те вновь окунутся в очередной виток битвы. Он мрачно подумал, что за прошедший день это уже третий его флагманский корабль.

Итак, битва бушевала повсюду, и победа переходила из рук в руки. А время шло. Сначала превосходство было на стороне императорской армады, но после того, как все суда перепутались в хаотической мешанине, военные корабли уже не могли пустить в ход свое преимущество и использовались не лучшим образом. Это была не организованная классическая битва, а кровавый хаос. Помимо этого безжалостные атаки араишей медленно уменьшали число кораблей Турана. Они лишили императорский флот превосходства, которому так радовался в начале пути флотоводец Нетистен Марил. Это была ужасная борьба. Воины с обеих сторон сражались отчаянно, поскольку все знали цену поражения.

Да, разрушительные атаки скилредей и смертоносные объятия араишей нанесли флоту императора Турана огромные потери. Враждующие силы уравновесились, и теперь Конан вновь мог попытаться взять ход событий в свои руки, весы битвы перетягивали на его сторону. Постепенно флот Конана получил преимущество.

Тем не менее, битва была еще далека до своего завершения и неистовство не уменьшалось. Все больше и больше было погибших. И при любом исходе побежденных ожидала одна судьба…

Имиль прибыл слишком поздно, чтобы спасти своего лучшего друга Голла из Хоарезма. Молодой дворянин упал, сраженный на палубе своего военного корабля, окруженный горой убитых им императорских воинов. Ослепленный жаждой мести, Имиль решил, что ни один вражеский солдат не останется на этой палубе живым. Ренегат, казалось, был охвачен желанием уничтожить всех, кто называл его предателем. Поскольку день шел к своему кровавому завершению, сияющее обмундирование юноши было запачкано кровью его соплеменников, и щеголеватый офицер казался теперь жестоким незнакомцем даже людям, хорошо его знающим.

В одном из мест сражения повелитель Бреннар с далекого островка Оллона, не лучшим образом владевший мечом, заколол, однако, прославленного воина Гостила из Султанпура, сделав необыкновенный выпад. Но насладиться своей славой Бреннар так и не успел, поскольку сам был убит спрятавшимся туранским лучником, когда вел свой отряд в атаку на императорский боевой корабль.

В другом месте битвы победившая группа повстанцев не успела даже порадоваться своему триумфу над императорской триремой, которую только что захватила. Араиш схватил захваченное судно и раздавил, превратив в одно мгновение в сломанный гроб, равно как для победителей, так и для побежденных.

Сражение продолжалось…

«Айра-Тейвинг» подошел ближе к своему двойнику «Келкину». И Конан увидел, как значительные силы пеллинитов пытаются выстоять, остановив волну туранских моряков. Оксфорс Альремас отчаянно сражался, собрав вокруг себя усталых и изможденных людей. Мигом оценив обстановку, Конан решил, что у него есть шанс избавиться от заклятого врага. «Айра-Тейвинг» приближался, чтобы помочь окруженной триреме, а все взгляды были прикованы к осажденному «Келкину». Конан незаметным движением поднял упавшее копье. Никто, казалось, не обратил на это внимания. Дождавшись удобного момента, когда в команде каждый был занят своим делом, киммериец метнул копье над водой в спину Альремаса. Но в этот миг сильно прижатый Альремас опустился на колени, пытаясь избежать удара топором в свой изрубленный щит, и копье пролетело над его головой, а железный наконечник вонзился в грудь туранского солдата, занесшего топор.

— Прекрасный бросок, господин! — закричал один из матросов.

На обоих кораблях среди пеллинитов прокатился гул одобрения. А над морем пронеслась весть о том, что Конан спас жизнь Альремаса, сделав чудесный бросок копьем. Киммериец выругался про себя. Мало того что его бросок заметили, так теперь его еще и восхваляют. К счастью его намерения были неправильно истолкованы. Решив, что это место и время не самое неподходящее для воплощения его замыслов, Конан поднял кулак, давая понять, что так и было задумано и что он принимает поздравления. Сам же он кипел от негодования на самого себя за то, что помешал вражескому воину применить топор по назначению.

Потом мятежники перебрались на императорский корабль, и Конан оказался слишком занят, чтобы вынашивать дальнейшие планы убийства Альремаса.

Посмотрев вокруг на кипящую, идущую с переменным успехом битву, Нетистен Марил вдруг осознал, что потерпел поражение, и битва для него проиграна. Из всей гигантской армады, численностью в четыреста кораблей, на плаву остались всего двадцать пять, и те оказались искореженными и разбитыми в той или иной степени. Император Турана потерял уже третий свой флагманский корабль, когда один из его собственных кораблей, увидев на мачте пеллинский вымпел, протаранил судно императора насквозь. Оставшиеся военные корабли, медленно оттеснялись флотом мятежников. У противника в строю оставалось около сорока судов. Кроме того, помощь со стороны араишей, придавала врагу уверенности. Точно их силы подсчитать было трудно из-за того, что многие корабли то и дело переходили из рук в руки. Иные сторонники императора не прочь были переметнуться к пеллинитам. Марилу сказали, что одна из его трирем три раза меняла свои вымпелы. А ведь только сегодня утром и подумать об этом было невообразимо.

К тому времени, как тени увеличились, стало окончательно ясно, что битва проиграна. Все величие Туранской империи оказалось уничтоженным и втоптанным в грязь воинами безумной ведьмы. Эфрель выиграла сражение. Поражение Турана было неизбежным. Не было смысла оставаться на поле битвы.

— Я собираюсь отдать приказ отступать, — сурово сообщил император Лейжесу. Мы, по крайней мере, постараемся спасти что-нибудь и использовать для защиты Аграпура.

Его племянник мрачно пытался остановить сильное кровотечение из бока, куда врезалось острие кинжала, проскользнув между пластин его кирасы. Лейжесу нечего было сказать, и он промолчал.

Приказав дать сигнал к отступлению, Марил направился к Аграпуру, на корабле, захваченном у мятежников. Уцелевшие императорские суда те, что были способны уйти из этой мешанины, последовали за ним.

Первоначально показалось, что их преследуют победители. Но потом выяснилось, что это несколько кораблей бунтовщиков, захваченных туранскими моряками. Новые хозяева кораблей даже не подозревали, что плененные суда, возможно, спасли им жизнь. К килям всего трофейного транспорта были прикреплены талисманы скилредей с импульсами, подающими сигналы араишам.

Всего четырнадцать кораблей покинули поле битвы и направились к Аграпуру.

— Они повернули назад! — закричал Арбас. — Мы их победили. Конан, ты победил самую громадную армаду, которая когда-либо собиралась в этой части мира! Возможно, это был самый большой флот в истории.

— Это смягчит и залечит мои старые раны, — признался киммериец, вспоминая о битве с совсем иным концом. Битве, которая произошла здесь много лет назад. Его глаза подернулись мечтательной дымкой.

— Может быть, мы должны помчаться за ними в погоню? — поинтересовался Арбас. — Черт, если бы эти морские демоны Эфрель не показали спину, мы могли бы их послать вслед, чтобы уничтожить лучами остатки туранского флота. А впрочем, мы могли бы и сами их догнать, прежде чем стемнеет.

— Нет, пусть бегут, — решил Конан. Он хромал, правая рука была сильно повреждена, и он с трудом держал в ней меч. Из раны постоянно сочилась кровь, пробиваясь через грубо закрученный жгут. Даже фантастические силы Конана истощились в этой жестокой, продолжавшейся целый день битве. — Мы удержим позиции и подтвердим нашу победу, — заключил он. — Надо срочно спасать все и всех, что осталось в воде. Нам нужен каждый человек, которого мы сумеем спасти. А также людям надо дать шанс зализать раны и отпраздновать. Мы расчистим море и отправимся к Аграпуру. Эфрель не понравится, конечно, что мы позволили ее врагу улизнуть, но мы прикончим Марила позже. А сейчас я не могу ни о чем думать, кроме горячей ванны, выпивки и нескольких ласковых поцелуев, чтобы забыть о боли. Мы утомлены, перевозбуждены и можем сами сжечь Аграпур этой ночью.

Он нахмурился, окинув усталым взглядом свой здорово поредевший флот. В конце концов, араиши тоже, наверное, устали от непривычно затянувшейся охоты и теперь, пожалуй, закусывают. Море казалось сточной канавой смерти. Вода была полна обломков кораблей, на поверхности плавали тела тысяч людей.

Конан видел в глубине громадные тени, пирующие среди обломков. И это не были араиши.