"Конан и Морская Ведьма" - читать интересную книгу автора (Феллан Сэм)

Глава четырнадцатая

Лейжес вцепился в расщепленное бревно и пытался грести неповрежденной рукой. Соленая вода, подобно кислоте, разъедала его открытую рану. Он ругался во весь голос и кричал от боли, хотя правильнее было бы поберечь силы, чтобы плыть. Не может же он умереть сейчас! Теперь, когда ему есть, за что бороться! Есть, для чего жить! Юноша смотрел, как корабль за кораблем гибнет императорский флот. На его глазах «Мона-Осса» зарылась носом в волну и затонула. Если бы Лейжесу не удалось освободился от своей брони, он тоже лежал бы сейчас на дне и кормил рыб. Все думают, что он умер. Впрочем, у него и сейчас еще не так мало шансов утонуть или попасть в плен. В отчаянии юноша стал оглядываться вокруг в поисках помощи.

В этот момент Лейжес увидел императорскую трирему, чудом уцелевшую в этой мясорубке. Она плыла прямо на него, только что оторвавшись от двух преследовавших ее кораблей повстанцев. Лейжес замахал здоровой рукой и стал хрипло взывать о спасении. Внезапно юноша осознал, что находится на пути следования судна и вот сейчас будет смят и уничтожен кораблем собственного флота.

— Прошу вас, боги, пощадите меня, — взмолился он. — Не позвольте мне умереть потопленным моими же людьми! Не дайте мне погибнуть!

Но кто-то на борту императорского судна все же заметил барахтающегося в воде адмирала. Спас Лейжеса алый плащ, заметный издалека, который юноша перебросил через бревно, пытаясь удержаться на нем. Трирема моментально изменила курс и замедлила ход. Она проскочила мимо Лейжеса в каком-то метре. Ему бросили веревку и втянули на борт судна.

— Хвала богам! — выдохнул он. — И спасибо всем вам. Ваш поступок будет отмечен. Я отблагодарю вас. Кто здесь капитан?

К нему подбежал офицер, в котором Лейжес узнал одного из своих старых приятелей.

— А, это ты, Гейбл. — Юноша горько рассмеялся. — Твой корабль спас меня. Я уж боялся, что отправлюсь рыб кормить.

— Я думал, что мы вытаскивали на борт привидение, мой господин. «Мона-Осса» лежит на дне, и прошел слух, что Конан назначил тебя туда капитаном.

Лейжес выругался.

— С Конаном я разберусь в другой раз. А что ты думаешь о битве? Что здесь произошло с того времени, как меня сочли мертвым?

— Зажигательные ядра сильно повредили наши суда. Да и известие о твоей гибели сработало против нас, — хмуро ответил Гейбл. — Кроме нашего судна, как я понял, только две галеры еще могут передвигаться свободно. Остальных окружили эти проклятые бунтовщики. Судя по всему, они захватят в плен весь наш флот, оставшийся на плаву.

— Боюсь, что ты прав, — мрачно проворчал Лейжес. — Похоже, наше положение безнадежно. Молва не врет. Конан действительно тот самый демон из легенды. Ну да ладно. Сигналь к отступлению. Мы попробуем прорваться назад к Аграпуру, сохранив хотя бы то, что осталось.

Одинокая императорская трирема поплыла прочь от поля битвы по направлению к столице Турана. Несколько других изувеченных кораблей попытались последовать за ней, но повстанческий флот быстро окружил их, и только одному судну удалось вырваться из кольца. За ними не стали посылать погоню, так как победители были слишком заняты расправой над оставшимися в живых противниками.

Таким образом, из всей императорской армады, состоящей из двадцати четырех превосходных военных кораблей, только два, сильно поврежденных, повернули назад к Аграпуру, оставив своих соратников на растерзание врагу и морской стихии.

А тем временем повстанцы захватывали в плен окруженные корабли один за другим. Взяв на абордаж очередное судно, и перебив его команду, победители устремлялись к следующему, приходя на помощь своим товарищам, уже находящимся на его борту. Императорские воины боролись доблестно, но их позиция была безнадежна. И самые мудрые из них сдали свои корабли на милость победителей, вручив им свои судьбы.

Расправившись с очередным судном, «Айра-Тейвинг» подался туда, где шло самое жаркое сражение. Еще в одном месте ситуация складывалась явно не в пользу повстанцев. Корабль-близнец «Айры-Тейвинга», «Келкин», оказался зажатым между двумя триремами, и императорские солдаты медленно, с завидным упорством добивали нескольких человек из команды мятежников, еще оставшихся в живых. Несмотря на свою неприязнь к Альремасу, Конан не мог допустить потери одного из лучших кораблей флота Эфрель, второго по величине и оснащению после флагманского.

Он отдал приказ отбить «Келкин», подумав при этом, что, спасая Альремаса, приобретет некоторый авторитет среди упрямых пеллинитов. «Айра-Тейвинг» поравнялся с одной из вражеских трирем и быстро взял ее на абордаж. Возглавляя солдат, Конан перемахнул через борт и обрушился на императорских воинов сзади. Не дав им времени опомниться и осознать новую угрозу, он врезался в ряды туранцев и начал рубить им головы сразу двумя клинками. Противники стали отступать под свирепым натиском прибывшего на помощь повстанцам подкрепления. Их явная победа внезапно обернулась безусловным поражением. Они боролись с яростью загнанного в угол хищника, стояли насмерть, несмотря на серьезные раны и бесполезность сопротивления.

К своему разочарованию, флотоводец увидел, что его заклятый враг жив-здоров и отчаянно сражается. Конан надеялся, что кто-нибудь из императорского войска убьет пеллинского дворянина, избавив его от этой неприятной необходимости. Нехотя он признался самому себе, что пеллинит отлично владеет мечом. Альремас словно играл в сложную и опасную игру, делая замысловатые ходы. Заносчивый вельможа отлично защищался. Несмотря на некоторое щегольство, в нем была удивительная стремительность движений и необыкновенная выносливость. Конан и не предполагал, что пеллинскому дворянину удастся выйти живым из подобной резни. Он тоскливо подумал, что если бы этот подонок не был столь популярен, его можно было бы тихо убить в укромном месте. Арбас занялся бы им с большой охотой.

И Конан продолжал биться с врагом, нанося смертельные удары направо и налево. Что делать, с Альремасом придется подождать до лучших дней. А сейчас нужно выполнять грязную, кровавую работу. Необходимо утихомирить последних упрямцев, подавив их отчаянное сопротивление.

Битва стихала. Все солдаты императора или погибли, или сдались в плен.

Вялый победный клич прокатился по рядам смертельно уставших повстанцев. Многие из них погибли в бою, многие были тяжело ранены. Большая часть их флота затонула. Но захваченные в плен вражеские корабли с избытком возместили эту потерю. А найти новых бойцов не проблема. Итак, мятежники одержали несомненную победу над более сильным и лучше оснащенным противником. И люди имели право торжествовать.

Чувствуя, что его популярность выросла, Конан гордо стоял на носу флагманского корабля. Теперь его вид вызывал еще больший благоговейный трепет: кольчуга разорвана, руки и лицо в порезах. Он весь был залит кровью, от шлема до носков сапог.

Конан поднял свой окровавленный меч, салютуя людям, которых привел к победе.

Под дикие крики: «Ура Конану! Да здравствует Конан! Да здравствует Конан-Амра!» — киммериец ввел свой флот в гавань Призарта. Это было триумфальное возвращение победителей.

С тайным удовлетворением Конан заметил, что ликующая толпа превозносит его, а не Эфрель.