"Колдовская магия" - читать интересную книгу автора (Фишер Джуд)Глава 15 ПЛЕННИЦА— Катла! Аран услышал свой собственный крик, похожий на вой замученного насмерть человека, который никак не могло издать его горло. Он начал проталкиваться вперед, к дочери, не обращая внимания на людей, попадавшихся на пути. Позади Фент рычал и осыпал проклятиями истрийских стражников, Халли более низким голосом — как всегда, достаточно сдержанно, — мрачно извинялся перед теми, кого Арансоны затоптали на своем пути. Среди эйранцев, стоявших достаточно близко, чтобы видеть стражу и захваченного преступника между ними, поднялся шум. — Кто это, ты сказал? — Катла Арансон. — Прелестная дочь Арана Арансона? Брось — это явно парень! — Тогда, может, Фент Арансон? — Нет, дурень! Смотри, вон он, рядом с отцом, напуган до смерти… Смех. — Это точно юный Фент: он всегда был маленьким мошенником. — Катла Арансон это, говорю тебе: я слышал, как отец выкрикивал ее имя. — Но я видел ее чуть раньше. В красном платье — и великолепном платье… — Но это она, Катла Арансен, клянусь. — О Сур, и правда! Но почему? — Они взяли одну из наших девушек! — А ну, прочь от нее руки, истрийская собака! Слова вспыхивали, как лесной пожар. Все принялись проталкиваться вперед — туда, где находились стражники со своей добычей. Стражники достаточно надменно поглядывали по сторонам, держа напоказ обнаженные мечи, явно готовясь пустить их в ход. Вран, привлеченный неуместным шумом, оторвался от своей невесты. Избавившись от пронзительного зеленого взгляда, король тотчас почувствовал, как проясняется голова, будто он только что вынырнул после долгого пребывания под водой. У помоста поднялась невообразимая суета. Стражники тащили пленницу вперед, за ними толпу разбрасывали разъяренные эйранцы, которые потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Совершенно неожиданно общий настрой присутствующих стал крайне опасным, а Вран Ашарсон даже и не заметил перемены. По его спине пробежали мурашки. Он — король, а это — его Собрание, люди же являются его подданными, и все же он каким-то образом пропустил завязку драмы… Вран почувствовал стыд, непонятное смущение и совершенно незнакомую доселе слабость. Он, конечно, выпил много вина, но это чувство отрешенности не походило на знакомый теплый туман в голове от обильных возлияний. Скорее нечто вроде сна… и при этом не совсем его собственного сна. Вран Ашарсон помотал головой, потом свирепо уставился на толпу. Серебро мечей стражников блестело в неверном мерцании свечей. Мечи! А уже вот это он понимал прекрасно. — А ну, всем стоять! — взревел Вран. — Оружие в ножны! Это Собрание, и я не потерплю здесь оружия! Капитан стражи посмотрел на него в замешательстве. Вран ответил яростным взглядом, совершенно выйдя из себя от его непослушания, но потом понял, что выкрикнул приказ на эйранском. Он повторил то же самое на Древнем языке. Капитан стражи выпрямился, имея вид чрезвычайно оскорбленный. Он не отдал приказа своим людям убрать мечи и, вместо того чтобы доложиться Врану Ашарсону, проигнорировал короля северян, повернувшись к кучке истрийской знати. Ведь именно они, как сообразил капитан, платили ему ежегодное жалованье — теперь, когда Руи Финко, лорд Форента, возглавлял совет Большой Ярмарки, который занимался подобными вопросами. — Благословение Фаллы уважаемым господам этим вечером, — официально поздоровался он на истрийском. — Я привел к вам пленника, которого мы захватили силой, когда он пытался сбежать с места преступления. Лорд Форента, приятный, жилистый мужчина в темно-синем камзоле, с простым серебряным обручем в выгоревших волосах и с носом хищника, вначале, казалось, пребывал в замешательстве, взволнованный подобным поворотом событий, однако быстро вышел из затруднительного положения. Подняв изящную бровь, он оглядел капитана стражников с интересом. Повернулся к лорду Прионану, стоявшему рядом. — Театральное представление для оживления вечера, мой господин? — вежливо поинтересовался он. Прионан пожал плечами: — Если так, то я ничего об этом не знаю. Руи Финко обратился к капитану на истрийском. — Боюсь, мы не репетировали свой выход, — улыбнулся он. — Но продолжайте, я уверен, что мы справимся с импровизацией. Стражник неуверенно посмотрел на него. — Это не игра, лорд, — сказал он. — Все очень серьезно, произошло убийство… Ахнули все, кто мог понять изобилующие гласными слова языка южан. — Серьезно? Убийство! Замечательно придумано! Браво! — захлопал в ладоши Гесто Дистра. Ему было почти семьдесят лет, и старик уже далеко не так хорошо соображал, как раньше. — Это не игра! — рявкнул капитан. Эмоции взяли верх над манерами. Руи Финко, лорд Форента, отвернулся от стражников и посмотрел на пленника за их спинами, худощавого паренька с недобрыми черными глазами, в грязной, покрытой кровью тунике и шикарном тюрбане. Будто почувствовав его взгляд, узник вскинул голову и принялся кричать ему что-то на гортанном северном наречии. Лорд Форента посмотрел на него с интересом. Он обладал обрывочными, однако вполне достаточными познаниями в эйранском языке. — Отлично! — провозгласил он на истрийском. — Мы все-таки получим свою долю развлечения, потому что пленник объявляет себя невиновным по всем статьям! Он обвел взглядом приутихшую толпу, потом перешел на Древний язык. — Суд! — крикнул он. — Нам придется помолчать, чтобы расслышать обвинение и ответ преступника. В этот момент через толпу прорвались трое эйранцев со смертью в глазах. — Что, именем Сура, здесь творится?! — взревел Аран Арансон. Истрийский лорд настороженно взглянул на него. — Задержали человека по подозрению в совершении преступления, — ответил он на правильном эйранском, хотя и немного медленно. — Какого преступления? — потребовал Фент из-за плеча отца. Руи Финко перебросился парой слов с капитаном стражи. — Арестованный подозревается в похищении, святотатстве и… — он помедлил, ожидая реакции со стороны пленника, — убийстве… — Убийстве?! — вскрикнул Аран в совершенном изумлении. — Катла? — Халли выглядел пораженным до глубины души. — Мужчина?! — диковато рассмеялась Катла. На правильном Древнем языке она сказала: — Думаю, вы ошиблись! С изяществом, хотя и слегка скованно из-за веревок на руках, она стянула шелковый платок, укрывавший волосы. Или то, что от них осталось. Проклятие, о такой мелкой детали она как раз и забыла… Те, кто стоял поближе, погрузились в озадаченное молчание, пытаясь понять странный жест пленника, остальные продолжали наблюдать за происходящим. Пожилые братья Дистра наклонились друг к другу и принялись быстро переговариваться. Один из солдат склонил набок голову и задумчиво рассматривал Катлу. Капитан стражников оглядел пленника, будто замечая что-то для себя на будущее. Здоровенный, похожий на медведя эйранец снова начал кричать. Что-то такое о своей дочери… Руи Финко нетерпеливо перебил его: — Говори помедленнее, северянин. Я не понимаю твою трескотню. Глаза Арана Арансона недобро сверкнули. — Я говорю, что это моя дочь, дочь Эйры, и поэтому ее должно судить по эйранским законам, которые требуют, чтобы дело выслушал самый высокопоставленный лорд с Эйры. Я прошу внимания короля Врана Ашарсона, поскольку знаю, что Катла никогда бы не совершила убийства! Кроме того, я не могу доверить ее жизнь врагам моего народа! Лорд Руи Финко несколько секунд выдерживал взгляд Арана, потом отвернулся к лордам Прионану и Дистра. Он повторил им просьбу северянина. Гесто Дистра пожал плечами: — Это его право. Лорд Прионан согласился: — Большая Ярмарка проводится на нейтральной территории. Лорд Форента кивнул: — Как скажете. Он отвернулся от лордов и взглянул на помост, обнаружив, что король Вран Ашарсон вновь попал под влияние колдовских чар белокожей кочевницы. Руи уставился на короля с его «невестой». Мысли понеслись вскачь. Все пошло не по плану… Окинув взглядом Собрание, лорд отметил позиции наемников, устроившихся в разных углах огромного павильона в своих странных костюмах. Лорд поймал взгляд могучей женщины в нелепом зеленом платье, незаметно кивнул ей и проследил, как она исчезла в толпе. Запрыгнув на помост, словно кошка, Руи Финко двинулся к королю северян, который стоял совершенно неподвижно, явно зачарованный, с бледной рукой морского создания в своей ладони. Как странно, подумал лорд, что все случилось именно сегодняшней ночью… При приближении Финко Вран Ашарсон вскинул голову. Его глаза были пустыми, как у лунатика. Наверное, возможность представится позже, когда новое дело как-нибудь уладят. Женщина тоже может быть полезна, принимая во внимание видный невооруженным глазом эффект, который она производила на короля. — Мой господин, — спокойно сказал Финко на Древнем языке. — У нас сложилась ситуация, требующая вашего немедленного вмешательства. Он взял Врана за руку и потянул с помоста к группе стражников. Ашарсон совершенно безропотно дал себя увести. Внезапно Финко ощутил холодное прикосновение к своей щеке. Он повернулся. Загадочная женщина неотрывно смотрела на него, ее глаза были зеленее и тверже малахита. — Не беспокойтесь, госпожа, — услышал он собственный голос. — Я вскоре верну его вам. — Вернете, — мягко сказала Роза Эльды. — Обязательно вернете. Катлу бесцеремонно бросили на помост. Она беспомощно озиралась, чувствуя на себе взгляды сотен глаз. Вот тебе и скрылась незаметно, горько подумала девушка. Если она отсюда выберется, придется проплыть несколько миль за Эрно… Катла увидела, как короля Врана Ашарсона буквально выдирает из рук высокой бледной женщины и ведет к ней истрийский лорд в темно-синем камзоле. Значит, король выбрал не Лебедь Йетры, не к месту подумалось ей. Хоть какое-то утешение для бедняжки Йенны… Лорд и король неожиданно оказались похожи друг на друга: оба высокие, темноволосые, хорошо сложенные, вот только один носил бороду, а другой был в истинно южной манере чисто выбрит. Мерцающие огоньки свечей отражались на одинаково высоких скулах, в двух парах темных глаз. Когда они подошли поближе, девушка поняла, что на этом сходство и заканчивалось, потому что истриец оказался старше ее короля, жестче в лице, несмотря на изящный серебряный обруч в волосах. Через мгновение сердце Катлы забилось чаще, когда она сообразила, что этот лорд, которому остальные кланялись, перед кем расшаркивались и к кому обращались по имени, звучавшему, как нечто вроде «О Сур, — подумала девушка, — он уже запомнил меня как негодяйку…» Тогда он показался ей опасным фанатиком. Ведь истриец поносил женщину, которую видели на скале, якобы посвященной Фалле, а потом ужасался при одной мысли, что Аран позволил женщине не только коснуться меча, но и выковать его самой. Капитан стражи грубо поставил её лицом к королю. Кто-то перетащил трон поближе к этой части помоста, где теперь и сидел Вран, глядя по сторонам с отсутствующим видом: корона слегка съехала набок, а глаза ничего не выражали. Катла подумала, что он выглядит как игрушечный король из театрального представления, которым развлекали воинов клана Камнепада прошлой зимой: да, такой же грубый и жадный до выпивки… Ее сердце упало. В первый раз с того момента, как ее поймали, девушка по-настоящему испугалась. — Твое имя, пленник, — потребовал капитан стражи. — Катла Арансон. Король Вран посмотрел на девушку более осмысленно, явно пытаясь запомнить имя. — Господин, — важно подсказал стражник. Катла уставилась на него со странным блеском в глазах. Нет уж. Она никого не станет величать господином! Капитан стражи посмотрел на нее. Упрямство он всегда отличал с первого взгляда. Оставили б его с этой девчонкой на пять минут в укромном месте, подумал стражник, живо отучилась бы дерзить. Капитан выпрямился, глубоко вдохнул и принялся выкрикивать обвинения: — Катла Арансон, вас задержали по подозрению в совершении убийства… — А кого убили-то? — поинтересовался кто-то из толпы. Стражник умолк, раздраженный тем, что его перебили. — Рабыню, — ответил он, обращаясь к толпе. — Девочку-рабыню жестоко зарезали, а ее хозяйку похитили. А часовня лордов Йетры, устроенная для Лебеди, подверглась поруганию… «Проклятие, — подумала Катла, разглядывая пятна от пыльцы на тунике, — я всего лишь подняла парочку цветков. Это вряд ли можно назвать поруганием…» Несколько истрийцев разом потеряли весь интерес к происходящему: рабыня — ну, это неприятно, конечно, и стоит немало, когда дело доходит до возмещения ущерба, но по крайней мере, хотя бы убили не одного из них. Что до осквернения часовни, так ведь устройство подобного садика посреди Большой Ярмарки само по себе рискованно. Все равно что самому напрашиваться на неприятности. Вот похищение — это да, это немного интригует… Видя, как Врана Ашарсона уводит по помосту Руи Финко, лорд Тайхо Ишиан ощутил смутную надежду. Казалось, будто Фалла, покровительница всех влюбленных, дает ему шанс забрать свою невесту, спасти ее от осквернения в руках короля варваров… Попытка пробиться к помосту через толпу зрителей, сосредоточивших внимание на предстоящем судилище, похожих на зевак у медвежьей ямы, напоминала плавание против течения. И все же он видел ее там — бледную и тихую, прекрасную, как ее имя, без единого изъяна… Тайхо знал, что пожертвует всем — репутацией, богатством, дочерью — ради этой женщины. Он жаждал заключить ее в объятия, посвятить ее Богине по всем правилам, отвезти ее домой в Кантару, чтобы спрятать навечно от глаз неверных. Мысль о руках северянина, ласкающих прохладную белую плоть, о губах варвара, исследующих сокровенные места ее тела, была невыносима. Тайхо собирался не просто заключить брачный союз, но выполнить священную миссию по спасению души. Поэтому, когда капитан стражи громко озвучивал обвинение против пленника, Ишиан вначале не обращал никакого внимания на его слова. Только когда народ принялся глазеть на него, он прекратил пробиваться сквозь толпу. — Что? — зло спросил Тайхо какого-то человека, преграждавшего ему путь. — Что такое? Человек оказался богатым купцом из Гилы. Он знал лорда Тайхо Ишиана по нескольким торговым сделкам: жестокий, очень жестокий и… странный, но все же его звезда восходит довольно быстро. — Ваша дочь, мой лорд, — неуверенно ответил купец. — Они говорят о вашей дочери… В ярости Тайхо развернулся. Стоявшие рядом шарахнулись от его взгляда. — Что с моей дочерью?! — вскричал он. — Пленника обвиняют в содействии похищению, — громко повторил капитан стражи. — Похищена леди Селен Ишиан, мой господин. Он склонил голову в сторону Тайхо, чувствуя холод в желудке. Стражник вполне мог вскоре пожалеть, что не пришел быстро и по-тихому к этому лорду с известием о пропаже его дочери. Сердце Тайхо обратилось в камень. Селен похитили! Как так случилось? Его лицо исказилось. Лорд двинулся к помосту, и толпа расступалась на его пути, образуя широкий коридор. Капитан стражи понизил голос, когда Тайхо оказался достаточно близко. — Господин, боюсь, что эйранские бандиты жестоко убили вашу маленькую рабыню и украли вашу дочь. Мы поймали одного из преступников, бежавшего с места преступления… — Зачем… Голос подвел Тайхо. Он непонимающе уставился на пленника. Без Селен все потеряно: нет приданого, нет Розы Эльды — и никогда не будет. — Зачем этому… ничтожеству… понадобилась моя дочь? Он посмотрел на капитана стражи темными от ярости глазами. Офицер поежился. Секундой позже лорд Кантары вспрыгнул на помост и помчался к Катле, вытянув руки со скрюченными пальцами. Отбросив кинувшихся к нему со всех сторон стражников, он сумел схватить девушку за горло, не заботясь в отчаянии о нечистом прикосновении. — Зачем? — взвизгнул он. — Что ты сделала с ней, шлюха?! Солдаты оттащили Тайхо обратно, свели его с помоста вниз, где из ниоткуда появился высокий бледный мужчина, сочувственно положил руку на плечо лорда и зашептал ему что-то на ухо. Истриец обмяк, будто успокоившись. — Продолжайте! — крикнул, перекрывая голоса, король Вран. — Мы обнаружили этого… эту женщину убегающей с места преступления, господин, — объявил капитан. — И если Богиня улыбнется нам, может появиться свидетель совершенного непотребства. А пока у нас есть только это… Он продемонстрировал угрожающего вида кинжал, помахав им толпе. Клинок был выполнен в северном стиле — с гравировкой и прекрасным орнаментом. Темно-красное пятно запачкало серебро лезвия, оставив следы и на рукоятке. Король Вран взял кинжал из рук капитана и вдумчиво рассмотрел его. Прекрасная работа — отличная, изящная и функциональная, как хорошие эйранские корабли. При виде кинжала лицо Арана Арансона превратилось в камень. Кровь отхлынула под обветренной кожей, оставив пепельно-серую бледность. Он, конечно, узнал клинок. Одно из лучших ее творений… Остальные эйранцы стали вздыхать и перешептываться. Работу Катлы Арансон узнавали на всех северных островах. — Я никого не убила, не ранила, не похитила, — раздельно проговорила Катла. — Клянусь именем Сура! — А кинжал? Голос Руи Финко прозвучал ровно и отстраненно. Он взял оружие у короля северян и повертел его в руках, тщательно избегая касаться все еще липкой крови, потом передал клинок обратно капитану и вытер ладони о камзол. — Необычная работа, — покачал он головой. И подумал об оружии, которое послал купить наемников. Это было гораздо разумнее, чем выбирать его самому, как он собирался первоначально. — Моя. Катла дерзко вскинула подбородок. Ей приносило особенное удовольствие смотреть прямо в глаза южанину-фанатику. — Я сама сделала его. Ковка отличного оружия — вот мое призвание. Кто-то крикнул в толпе: — Да, точно. Она — кузнец лучшей пробы, это правда! — Лучшие клинки на Эйре, — хрипло добавил еще один голос. Катла сузила глаза. Последнее замечание, кажется, исходило от укутанной в сабатку южанки, что представлялось странным, если не сказать больше. — Однако, — продолжила она, — этот клинок — один из тех, которые я… продала за время настоящей Ярмарки. — Почти правда, решила она: это был обмен, плата за спасительный удар Саро. — Кто-то бросил его рядом с палатками, а я подняла… — Отличная сказка, — усмехнулся лорд Прионан. — Подобное представляется мне слишком странным совпадением. — Он сверкнул улыбкой в сторону толпы, будто открыв в себе великую способность логически мыслить. — А почему ты убегала с места преступления? — спросил король Вран. Катла почувствовала взгляд отца. Ничего не поделаешь. — Я действительно убегала в тот момент, когда нашла кинжал, и посчитала, что не годится ему просто так валяться на земле. Но убегала я не с места преступления, а от предстоящего замужества, — объявила девушка, повысив голос. — Поэтому я так и одета. — Она указала на испачканную тунику и старую безрукавку. — Я не хотела становиться женой человека, которого выбрал мой отец, и собиралась избежать подобной судьбы. Она нашла глазами озабоченное лицо отца и выдержала его взгляд. В его же глазах не было ничего, кроме муки, — ни гнева, ни обвинений. Катла улыбнулась. Ее голос смягчился, упал до едва различимого шепота: — Но я все равно не выйду за Финна Ларсона, отец… — Финн Ларсон? — эхом отозвался король. Он представил себе корабела: человек-гора, давно отпраздновавший пятидесятилетие, — совсем не пара для этой пламенной девочки. Приодетая, с отросшими волосами, она вполне подошла бы на роль любовницы, подумал он, но резкий голос Арана Арансона прервал приятные мечты. — Катла, я не думал, что ты воспримешь это так, что убежишь отсюда, покинешь и клан, и меня, — твердо сказал Аран. — Я отменю брачный договор, клянусь. Люди начали переговариваться громче, но в их голосах почти не слышалось возмущения. — За кого она выходит? — крикнул кто-то из задних рядов. — За Финна Ларсона, — ответила жилистая эйранская матрона. — Да этот Финн Ларсон — просто старый козел! — выкрикнул кто-то. Послышался смех. — Отпустите девчонку, — громко произнесли на эйранском. Толпа подхватила требование. Вран Ашарсон жестом призвал всех к тишине. — На тебе кровь, — указал он на Катлу. — Я вытерла нож о тунику, — ответила Катла, — только для того, чтобы получше его рассмотреть. — Ты лжешь! — послышался обвиняющий, хотя и слабый голос. Все как один повернули головы. Из дальнего угла огромного павильона через толпу несли носилки. На них лежал Танто Винго, завернутая в плащ одного из стражников, голова молодого человека едва выглядывала наружу, теряясь в складках материи. Он напоминал восставшего из мертвых. — Ты и твои эйранские дружки убили рабыню и забрали дочь лорда Кантары! — выплюнул он. — Ты напал на меня, когда я загородил собой леди Селен от твоего убийственного кинжала! Лицо Танто побелело от потери крови. Кто-то перевязал его, но кровь, темная, как вино, уже начинала просачиваться сквозь плотную материю. Он указал трясущимся пальцем на связанную фигуру на помосте. — Этот человек — тот самый, что ранил меня! Танто оглядел лица собравшихся, увидел жадные до чужого горя глаза. Катла уставилась на Танто с недоверием. Просто сцена из кошмара, бред… Мир обрел новые, нереальные очертания, непредсказуемую систему правил. — Я не делала ничего подобного. Это просто безумие какое-то! — воскликнула она. — Действительно, безумие. Красть женщин, да еще благородных истриек. — Танто опирался на локоть, его глаза блестели. Какая редкостная удача, подумал он, когда стражники, тащившие его, рассказали новости. Поймали рыжеволосого чужестранца с кинжалом, а еще один мужчина убежал с женщиной, которая была подозрительно похожа на Селен Ишиан. Богиня явно улыбалась Танто. Он знал, что его воссоединение с Селен получило благословение. Даже рана теперь не казалась такой уж тяжелой, хотя в районе позвоночника начал появляться озноб… Только когда его поднесли ближе к помосту, Танто хорошенько рассмотрел мужчину, который взойдет на костер вместо него. Естественно, это был варвар, в кошмарной одежде, грязной и изорванной. Да ещё искромсанные волосы. Но что-то было в нем… что-то особенное в глазах, прямом носе, насмешливом выражении лица… Его взгляд заметался между Руи Финко и королем северян, потом остановился на кинжале в руках стражника. Это его клинок — или по крайней мере тот, что он нашел под подушкой у Саро… В глубине мозга Танто зазвенел настойчивый звоночек, как жужжание насекомого. — Можно мне посмотреть на кинжал? — попросил он стражника. Толпа безмолвно расступилась, уступая дорогу носилкам, и капитан стражи аккуратно вложил клинок в протянутую ладонь Танто. Кинжал как будто пытался заговорить с ним. Было нечто особенное в том, как он лежал в его ладони, как голова дракона на рукоятке холодила пальцы — ощущение подтолкнуло память, вывело на поверхность воспоминание… Танто снова посмотрел на пленника, отметил узкие кости, пухлые губы, узкую талию… И тут он все вспомнил — лавку с оружием, варварку, показывавшую кинжалы — этот клинок тоже, — потом брата, который без причины ударил Танто… Нет, не без причины, нет… Что же там сказал Саро? И он вспомнил о награде. Святотатство! Слово змеей проскользнуло в разум Танто. Он засмеялся: — Любезные господа, думаю, вы должны мне тысячу благодарностей и две тысячи кантари в придачу. Человек, которого вы арестовали, — женщина! Танто ждал удивленных вздохов, но их не последовало. Он огляделся, потом потряс головой, будто проясняя мысли, и продолжил: — Я говорю — та самая женщина, которую искали на протяжении всей Ярмарки. Она залезла на нашу священную Скалу! Истрийцы в толпе ахнули. Руи Финко нахмурился. Забыв в горячке, что суд передали в руки короля северян, он прямо обратился к арестованной: — Так это ты зале зла на Скалу Фаллы? — Она, она! Гревинг Дистра чуть из камзола не вывалился от переполнявших его эмоций. Он дергал брата за рукав: — Мы видели ее, не правда ли, брат? Гесто близоруко всмотрелся в пленницу. — Мы видели женщину с длинными рыжими волосами, — с сомнением напомнил он. Один из группы стражников выступил вперед. — Можно, я скажу, господин? — спросил он Руи Финко. Лорд Форента кивнул. — Когда я делал обход с Нуно Гастином, — он показал на другого стражника, — мы заходили в палатку клана Камнепада, чтобы произвести обычный опрос. Они с подозрительной поспешностью старались поскорее отделаться от нас, и я заметил, что у дочери главы семьи совершенно по-варварски обрезаны волосы. Она сказала, что так они ходят жарким летом на Эйре, — он покраснел, — но потом меня заверили, что на северных островах очень редко случается теплая погода. Я подумал, господин, что она просто посмеялась надо мной, но теперь вижу свою ошибку. — Однако волосы не рыжие, — настаивал Гесто Дистра. — Может, у меня не самое лучшее зрение, но цвета различать я пока не разучился. Не обращая внимания на протестующий жест короля Врана, Руи Финко ступил на помост. — Нагни голову, — грубо приказал он Катле. В ответ девушка только сверкнула глазами. Она никогда не подчинится ему! Катла вскинула подбородок и воинственно оглядела толпу. — Я залезала на Скалу, — объявила девушка. Потом обратилась к братьям Дистра: — Вы видели там меня, — добавила она почти добродушным голосом, — я имею в виду — в первый раз. — В первый раз? — Руи Финко уставился на нее в недоумении. — Ну да, — отозвалась Катла. — Я залезала на нее еще — только что. Шум начался с перешептывания, потом перерос в напряженные обсуждения. Люди говорили друг с другом громко, стараясь перекричать остальных. Кто-то принялся орать. Посреди всеобщей суматохи прорезался голос какого-то эйранца: — Это не святотатство, это Скала Сура! И тут же истриец завизжал: — Она опорочила имя нашей Богини! Сжечь ее! Последний выкрик прозвучал рядом с Танто. Голос показался ему знакомым. Он повернулся и обнаружил в двух шагах от себя лорда Тайхо Ишиана. Глаза южанина от ярости вылезли из орбит, руки сжались в кулаки. Рядом стоял высокий бледнолицый человек, которого Танто видел раньше. В отличие от лорда Кантары его лицо не выражало никаких эмоций. Руи Финко повернулся к Врану Ашарсону. — Кажется, король, мой господин, — ровным голосом произнес он, — дело уже выходит за пределы вашей компетенции. Когда вопрос касался преступления на нейтральной территории Большой Ярмарки, мы еще могли подчиниться эйранским законам, но, боюсь, осквернение Скалы Фаллы — это совсем другое… — Но это наша Скала, — возразил король Вран, — а девчонка всего лишь залезла на нее. — Это Замок Сура, — подтвердил ярл Южного Глаза снизу, — и всегда так было. Лорд Форента рассмеялся. Он повернулся, чтобы посмотреть на эйранского лорда. — Старик, — проговорил он, и глаза его походили на камень, — времена меняются. Лунную равнину мы делим с вами поровну, но Скалу Фаллы нам пожаловал ваш старый король — Ашар Стенсон, Ночной Волк, Повелитель Тьмы, отец короля Врана, — в обмен на… как бы это точнее выразиться… на услугу. Или, может, на молчание по определенному неприятному делу. Финко посмотрел Врану прямо в глаза. Тот выдержал взгляд, не моргнув. — Говорят, дело касалось истинности кровного родства, мой господин, — добавил южанин так тихо, что его услышали только король и Катла. Вран сузил глаза. Потом упрямо вскинул подбородок. — Я не знаю, о чем вы говорите, — прошипел он, — но мне совершенно не нравится ваш тон. Руи Финко пожал плечами: — Как пожелаете. Возможно, мы обговорим это позже… наедине. — И он добавил громче: — А пока, думаю, вам придется отдать девушку истрийскому суду. Она призналась в совершении святотатства, и все видели рану, которую она нанесла этому смелому молодому человеку. Неужели недостаточно? Мы не хотим большего проявления насилия сегодняшним вечером. В его голосе прозвучала шелковая угроза. Вран Ашарсон отвлекся. Он повернулся в ту сторону, где замерла, как статуя, Роза Эльды. Их глаза встретились, и вновь король испытал неописуемую волну горячего, переполняющего потрясения — жар и что-то еще… Он с трудом отвел глаза и посмотрел на Финко. — Я все еще не уверен в степени ее вины, — медленно проговорил Вран, — и поэтому настаиваю на равных правах истрийского и эйранского законов. Руи Финко склонил голову, потом повернулся к толпе: — Что скажете, лорды Совета? Позволите ли вы судить эту женщину и по эйранским, и по истрийским законам? — Не возражаю, — объявил Прионан. Братья Дистра коротко посовещались. — Будучи в добром настроении по случаю Собрания, мы согласны с лордом Прионаном. — Нет! Все обернулись на возмущенный крик. Тайхо Ишиан, лорд Кантары, прорывался к помосту. — Вы не можете этого сделать! — взвыл он. Тайхо вспрыгнул на помост и обратился к собрату-истрийцу: — Мой лорд, Руи! Украли мою дочь, моего будущего зятя жестоко ранили, когда он пытался защитить несчастную, мою рабыню убили. Неужели ты откажешь мне в праве высказаться?! Руи Финко кивнул: — Говори, Тайхо, потом мы вынесем свое решение. Тайхо повернулся к толпе, тяжело дыша, и почувствовал, как замедлилось время… Вот его шанс, за него надо хвататься руками и ногами. «О Фалла Милосердная, — безмолвно молился он, — Фалла, Повелительница Пламени, умоляю тебя помочь своему ревностному почитателю! Помоги мне достичь цели, и я принесу тебе тысячу жертв. Только позволь мне получить звезду моего сердца, любовь моей жизни, Розу Эльды, и еще до конца дня ты сполна насладишься кровью». Единственный шанс увести Розу Эльды у короля варваров представится только посреди всеобщей суматохи. Насилия и суматохи. Он должен сыграть свою роль с величайшей осторожностью, искусно использовать ситуацию, дарованную свыше. Что с того, что его дочь пропала? Если удастся довести истрийцев до нужной степени праведного гнева, беспокоиться о выкупе за женщину не понадобится, потому что неизвестно, кого они изберут своей жертвой… Взгляд Тайхо тут же обратился от короля Врана Ашарсона, бесполезного тупого идиота, восседавшего на троне, к высокому бледному хозяину Розы Эльды, потом Ишиан повернул лицо к толпе, как цветок к солнцу. Тайхо не ощущал ничего, кроме презрения ко всем окружающим. «Вначале дави на сочувствие, — нашептывал ему внутренний голос. — Перетащи толпу на свою сторону, а дальше гни свою линию…» Сорвавшимся, будто от глубины постигшего его потрясения, голосом Тайхо Ишиан начал: — Моя дочь, — глухо произнес он по-истрийски, — моя дорогая Селен… Более красивую, любящую, набожную девушку вам не найти. Она приехала вместе со мной на Большую Ярмарку, на это удивительное действо, с полным надежд сердцем. Она надеялась выйти замуж, друзья мои, она хотела посвятить себя Фалле в служении мужу. Как любая невинная девушка, она мечтала о такой судьбе. Ей предстояло выйти замуж завтра — за человека, которого я выбрал для нее, за молодого человека из известной семьи, отличающейся своей праведностью. Я никогда не видел свою дочь такой счастливой, как тогда, когда она открыла сверток, что я принес, и обнаружила там свадебное платье… В толпе послышались всхлипы. Тайхо промокнул сухие глаза. Окинул взглядом собравшихся людей. — Этот день должен был стать самым счастливым днем моей жизни, и жизни Селен тоже… Я мог стоять завтра рядом с ней в часовне и соединять ее судьбу с судьбой юного Танто Винго, но это счастье у меня коварно украло это… ничтожество. — Он указал на Катлу, которая уставилась на Тайхо прищуренными глазами, ничего не понимая из его иноземной болтовни. — Да, мою дочь украли! Для того, чтобы испоганить ее невинное тело, изнасиловать прислужницу Богини! И заодно убили девочку, дороже которой для моей дочери не было никого, рабыню, которую она вырастила сама, спасла из пораженной чумой деревни, — это была откровенная ложь, но толпу затрясло от гнева при его словах, — и тяжело ранили славного, храброго молодого человека… Мужчину из благородной истрийской семьи, человека, который не пожалел собственной жизни, пытаясь противостоять их варварству! Танто скромно помахал рукой толпе, признавая свой недюжинный героизм. — Мне это ничего не стоило, господин, — сумел выговорить он с вымученной улыбкой. Танто почти терял сознание. — Ради сохранения невинности леди Селен я согласен снова встать на пути убийц. — С этими словами Танто спустил ноги с носилок и осторожно встал на пол. Сейчас он подойдет к лорду Кантары, возьмет его за руку, попросит руки его дочери. Когда вернется его невеста, как Тайхо сумеет отказать ему — с приданым или без оного? Тело не слушалось Танто. Казалось, ноги весили по тонне — холодные и бесчувственные. Упершись руками в носилки, он все-таки встал. Однако тут же, словно марионетка, у которой перерезали ниточки, Танто обрушился на пол, неловко подвернув под себя странным образом конечности. — Герой! — закричал какой-то человек в роскошном черном костюме. — Настоящий истрийский герой! — Герой? Это слово на южном диалекте Катла знала. Но она знала и человека, которого этим словом определили… Сын Винго, сказала истрийка. Но это не Саро Винго! В панике и ярости девушка совсем забыла о его отвратительном брате. Катла повысила голос, перекрикивая толпу, и обратилась к людям на Древнем языке. — Послушайте, что я расскажу вам! — закричала девушка, используя осененную временем ритуальную фразу сказителей. — Этот мужчина не герой, он насильник и убийца! Я нашла женщину, о которой вы говорите, то есть Селен Ишиан, нагой, истекающей кровью, когда убегала с Собрания навстречу свободе… Селен сказала, что заколола человека после того, как он убил ее рабыню и напал на нее. Этим человеком был Танто Винго! Из последних сил Селен искала, кто придет ей на помощь, и мы с моим другом помогли ей. Сейчас она уже далеко отсюда, далеко от того мужчины, который изнасиловал ее, далеко от отца, пытавшегося выдать ее замуж против воли… — Молчать! — проревел Тайхо Ишиан. — Тебе мало того, что ты натворила, так теперь возводишь хулу на тех, кто любил ее больше всего? Есть ли предел твоей злобе? Как ты можешь?! Он чувствовал, как за его спиной растет напряжение в толпе — эйранцы явно были на стороне пленницы, истрийцы — против. Тайхо холодно взглянул на Катлу. Она ответила на взгляд и похолодела до мозга костей. Будто целиком окунулась в глаза гадюки, вдруг подумалось ей. Несмотря на все вопли разбитого сердца и показные страдания Тайхо, она не заметила в его глазах ничего, кроме расчета и смертельно опасной воли. Тайхо повернулся. — Неужели вы не видите?! — громко произнес он по-истрийски. — Лорды Совета, леди Империи, цветы южных земель, безмерная ценность священной страны Фаллы, неужели вы не замечаете, что мы окружены одной ненавистью? Тайхо обвел взглядом притихший зал. — Эти северяне — варвары, которые отрицают даже самые явные свои преступления, лгут перед лицом самой Богини! У них нет чести. Нет веры. Единственное их желание — стереть нас с лица Эльды любыми способами! Словно ветерок прошел по толпе. — Преступление этой женщины и ее банды может показаться вам личным злодеянием против меня. Действительно, я потерял многое… Дочь, которую я любил всей душой, пропала, — он загибал пальцы на поднятой руке, — моя милая служанка, все равно что вторая дочь, убита. Мой друг, — он указал на Танто Винго, — тяжело ранен при попытке защитить их. Тайхо повысил голос: — Все это глубоко уязвляет мое сердце, но и вас не должно оставлять равнодушными, ибо напали не только на меня — поруганию подверглась вся Истрия! Он бросал слова в тишину, как камни в колодец, и наблюдал, как в толпе начинают расходиться круги. — Люди севера — мужчины и женщины со скверными манерами и жестокими обычаями. Все они убийцы, похитители, осквернители. Они ненавидят Истрию вот уже полтысячелетия. Они всегда нас ненавидели и завидовали нам! Сколько войн мы вели за это время с одним и тем же врагом? Двенадцать или даже больше. И каждый раз Богиня улыбалась нам, позволяя откинуть их все дальше от плодородных берегов Истрии, дальше от сердца пламени и чистоты, дальше в северные моря и горные пустоши, которым они принадлежат и где они обитают — со своей варварской религией, проходимцем богом, пожиранием китов и лошадей и подобными отвратительными обычаями. Всего два года назад Скалу посвятили Богине. Омытая кровью, очищенная огнем, она принадлежит только Фалле Милосердной, спасительнице душ. Но что вы все видели на этой Большой Ярмарке, кроме неуважения и попытки осквернения? Эта преступница — с небрежностью, которую следовало ожидать от человека ее низкого происхождения, — осквернила священную Скалу дважды! Вот с каким презрением она относится, как и любой эйранец, к нашей вере… Не удовлетворившись, эта дрянь разрушает священное место — часовню, созданную любящими руками в честь храброй, высокопоставленной женщины… Тайхо поклонился Лебеди Йетры и ее седовласым дедушкам. — Осквернение мужчин и женщин Империи, насилие над самой Богиней. Наконец, святотатство — самый тяжкий из грехов! — Святотатство… — забормотали истрийцы в толпе. — Осквернение… Лицо лорда Кантары потемнело, словно штормовое море. Он ходил взад-вперед по помосту, все смотрели только на него. Тайхо взглянул вниз, туда, где стояли герцог Церы и лорды Сестрана. — Свидетелями чего мы стали сегодня вечером? — Он оглядел толпу, будто ожидая ответа. Люди ловили каждое слово лорда, жадные до следующего обвинения. — Мы не только обнаружили неуважение к нашей вере, но и насмешку над великодушием и жертвенностью самых благородных наших семей! Тайхо повернулся к королю Врану Ашарсону: — Многие из нас считают слишком большой жертвой отдавать нашу бесценную жемчужину варвару, и мы можем радоваться, что она оказалась ненужной — из-за безумного и оскорбительного выбора этого человека! Последовали выкрики: «Позор!», «Истина Фаллы!» и «Варвары!». Тайхо взял паузу, подождав, пока бормотание достигнет апогея и утихнет. — Этот варвар выбрал другую женщину, презрев протянутую руку мира, предложения о разделении прибылей, брачный контракт с цветком наших земель: предложения, сделанные великими лордами, людьми, которые предпочли увидеть, как их дочерей увозят в чужие земли и обрекают на мученическое существование, а не оставить святые дары Фаллы в нашей сокровищнице… Более того, эта женщина, которую он оценил выше лучшей из истриек, — просто вещь, которую можно продать и купить, беспринципное существо, явившееся без приглашения из фургонов Потерянных! Толпа истрийцев взревела, и никто не додумался спросить, откуда у лорда Кантары появилась подобная информация. Эйранцы тем временем, не имея возможности понять шипение разъяренного южанина, становились все беспокойнее. Руи Финко нахмурился. Он не был уверен, что дела обстояли именно так, как описывал Тайхо Ишиан, но все равно сложившаяся ситуация сможет послужить и его целям. Он взмахнул рукой, призывая собравшихся к тишине. — Спасибо, лорд Кантары, за страстную речь. — Финко повернулся к королю Врану. — Тайхо Ишиан высказался, и его аргументы показались мне очень… убедительными. Совет Истрии считает, что, если эта женщина не понесет заслуженного наказания, ситуация может развиться непредсказуемо. Что вы скажете? Вран выглядел раздраженным. — Я понял только одно слово из пяти, что кричал этот южанин, но мне показалось, что он разжигал вражду в толпе. Однако если вы отдадите девушку под мою ответственность, обещаю, что она получит соответствующее наказание — по крайней мере за нападение на молодого человека, так как в ее вине в остальных преступлениях я все еще не уверен. — И какую форму примет ее наказание по эйранским законам? — Ее семья выплатит кровную семье раненого молодого человека. Руи Финко насмешливо улыбнулся: — Боюсь, этого совершенно недостаточно, мой господин. — Чего еще вы хотите? — Разрешите мне посовещаться с лордами… Финко перекинулся парой фраз с Прионаном и Дистра, потом повернулся к толпе. На Древнем языке он объявил: — Нет сомнений в том, что сегодня вечером произошло преступление. Однако не подлежит сомнению и то, что эта женщина призналась в восхождении на священную для Империи землю, которая отошла Югу по условиям мирного договора последней войны. И сделала она это не один раз по незнанию, а дважды, вполне осознавая значение своего поступка. И за данное преступление, король Вран, я прошу вашего соизволения на сожжение виновной. Ашарсон остолбенело уставился на лорда. — Сожжение? На Эйре так не поступают… Дорд Руи Финко повернул к нему совершенно спокойное лицо. — Ее преступление направлено против священных устоев Истрии, а не Эйры. Мы хотим, чтобы воспылало очищающее пламя, которое выжжет память об этой ужасной ночи. Думаю, что если вы обратитесь к правилам Большой Ярмарки, то обнаружите, что наше решение не противоречит закону. Аран Арансон схватил ярла Шепси за руку: — Яйцо, объясни мне, что происходит? Они говорят, что собираются сжечь мою дочь?! — Они могут собираться сделать что угодно, — проворчал Яйцо, — но дело до костра не дойдет. Лицо Южного Глаза налилось кровью. Он громко выкрикнул на эйранском: — Имперские лорды говорят, что сожгут ее! Вызывающий рев поднялся со стороны эйранцев. Истрийцы принялись сбиваться в небольшие группы. — Истрийские ублюдки! — выкрикнул кто-то. — Кровожадные варвары! — немедленно отозвался голос истрийца. По всему Собранию полетели взаимные оскорбления. Вран оглядел разъяренную толпу. Красные от вина лица. Кинжалы, сверкающие в мерцании свечей. Озлобленная орда, готовая разделиться на две половины и разорвать друг друга на части… Неужели именно так начнется его правление на первой Большой Ярмарке, на Собрании? Внезапно желание того, чтобы все закончилось побыстрее и он смог уединиться в своем павильоне с невестой, поглотило короля. В конце концов, они хотят только одну девушку, а это лучше, чем война. — Стоять, эйранцы! — гаркнул Вран Ашарсон. Его подданные успокоились, но истрийцы — нет. — Сожги ее! — орали они. Аран Арансон взлетел на помост. Не заботясь о правилах этикета, он схватил короля за руки: — Господин, это безумие! Они говорят, что сожгут мою дочь за то, что она взошла на Скалу… Король Вран Ашарсон уставился на человека, упавшего перед ним на колени. В глазах мужчины стояли слезы. Король почувствовал отвращение. Ни один нормальный эйранец ни за что не пустил бы слезу. Внезапно Вран узнал этого человека, и к отвращению прибавилась неприязнь. — Прочь руки! — Спаси мою дочь, господин, умоляю тебя… — Аран Арансон, глава клана Камнепада, однажды ты пришел ко мне с просьбой, — надменно произнес Вран. — Да, господин. — Я спрашивал у тебя совета, если не ошибаюсь. Аран нахмурился: — Я… я не припоминаю, господин. Вран Ашарсон повернулся к истрийским лордам. — Берите девчонку и сжигайте ее, — резко бросил он на Древнем языке. На эйранском же тихо добавил: — А я вернусь к своей жене-колдунье… |
||
|