"Мясо" - читать интересную книгу автора (Ушаров Александр)10Минут через десять они шли вдоль высоких угольных насыпей по посту номер два. — Везут, везут… Скоро завод сворачивать, а они всё везут… — сказал Дымов. — Уголь денег стоит, — Артур поднял маленький чёрный камешек. — Пока он там, — он мотнул головой в сторону ворот, — он их. А здесь он наш. А наш — значит ничей. Я уже сам было на него глаз положил, да дают мало. А вагонами грузить — возиться не хочется… Дымов внимательно посмотрел на него. — Не хотелось, — поправился Артур. Около сотни метров они прошли молча. Угольные насыпи обмельчали. За ними уже можно было различить бурые, с соломенными и белыми проплешинами, склоны. Местами выскальзывала глянцевая поверхность реки, отливающая свинцовым в матовом, профильтрованном сквозь громаду облаков свете. Артур сказал: — Мне парни из моторного УАЗик собрали из списанных запчастей. Ума не приложу, что с ним делать. — И где же стоит этот шедевр коллективного зодчества? — спросил Дымов. — На площадке, вместе с готовой техникой. Если за неделю не отогнать, увезут вместе с остальными в Мотыкало. — Пусть увозят, — Дымов шёл, опустив взгляд в землю. — Я так не могу. Ребятам заплатить надо. Они с ним больше трёх месяцев возились… — Артур, или в одну сторону, или в другую, — сказал Дымов. — В обе нельзя. Получится, как в «Лебедь, рак и щука». — Ненавижу тебя, — проворчал Артур. — Не из-за денег же, бля! Просто у них дело общее было. В кои веки раз. Они жили этим. Понимаешь?! — А как заканчивались до сих пор твои общие дела? — Ненавижу тебя, — повторил Артур. — И лучше было бы, чтобы они машину разобрали. Попадутся — сам же себе не простишь… — Да пошёл ты, — сказал Артур и ускорил шаг. Дымов догнал его, и вместе они завернули за край угольной насыпи. Там взору их предстала следующая картина. Из дверей прилепившегося к вершине холма свинарника вырывался бурлящий поток. Склон, по которому вода стекала к реке, пузырился бурыми комьями. Некоторые из них поднимались вверх, другие скатывались в реку. Дымов изумлённо посмотрел на Артура. — Поросята, — сказал тот, и они вступили на гулкие доски моста. А склон перед ними пенился, шевелился, визжал… Дверь свинарника, дрожа, выпустила последнюю воду и застыла, оставив проём сочиться струйками и ручейками. Стараясь не ступать в глубокие лужи, они подошли ближе и заглянули внутрь. В свинарнике царила тьма, плотная и вязкая. Потом она вдруг раздвинулась, и наружу, мелко семеня копытцами, выбежал поросёнок. Он тревожно хрюкнул, поскользнулся и скатился на брюхе по размокшему склону. Проводив его взглядами, они шагнули внутрь. Шли вслепую, осторожности ради вытянув перед собой руки. Под ногами хлюпало и проседало. За загонами визжали свиньи, их массивные тела бились о перегородки с глухим стуком. На ощупь, перебирая руками по шершавому частоколу, они двигались вперёд. Двери некоторых загонов были распахнуты, за их проёмами царила мёртвая тишина. — Что здесь, интересно, случилось? — спросил Дымов. — И почему света нет? — Ох! — сдавленно вскрикнул Артур. Что-то мокрое и живое кинулось ему под ноги, отбросив к изгороди, ударилось несколько раз в близлежащие ограждения и с визгом кинулось в сторону, из которой они пришли. — Что случилось, Артур?! Ты живой? — Живой, живой… — проворчал Артур, чувствуя, как его сапоги наполняются влагой. Держась за ограду, он нагнулся и нащупал в месиве под ногами свою шапку. Выжал её и засунул за болтающийся у пояса ремень. — Вернёмся? — спросил Дымов. — Давай в подсобку заглянем. Может, там кто-нибудь есть… За грубо сколоченной из неструганых досок дверью горел свет. Ослепнув на первые несколько секунд, они застыли на пороге. Когда же зрение вернулось, сдвинуться с места они так и не смогли. У широченной скамьи стоял согнувшись зампотыл части прапорщик Пуцек с портупеей в вытянутой правой руке. Левой он придавливал к скамье бритый затылок рядового Юращенко, стоящего на коленях. Галифе солдата были приспущены, и белоснежный зад сиял на фоне потемневшей от времени древесины. Хомуты, вилы и прочая утварь в спокойном безмолвии созерцали со стен вершащуюся в их присутствии расправу. — Хрясь! — врезалась дублёная кожура портупеи в дебелую кожицу солдатского пончика. — Хлоп! — шлёпалась следом полная, судя по звуку, кобура. — Что делать будем? — тихо спросил Дымов. — Кажется, вот это и называется «огульно охаживать»… — прошептал Артур, набрал в лёгкие воздуха и что было сил гаркнул: — Отставить экзекуцию, товарищ, ёма, прапорщик! Получилось очень похоже на майора Оскому. Дымов прыснул. Пуцек обернулся. Рука с взвившейся портупеей застыла в воздухе. Глаза ошалело таращились на солдат. — Товарищ прапорщик, разрешите обратиться, — отчеканил Артур, пользуясь заминкой. — Обратиться, бля, — портупея, взвизгнув, снова врезалась в зад Юращенко. — Обращайтесь. — Хрясь! Хлоп! — Я, бля, ща тут кое-кому обращусь… Хрясь! Так, бля, обращусь, что, бля, обращалка отвалится… Хрясь! Хлоп! Юращенко, как это ни странно, деловито сопел. — Смотри, тля, даже не вскрикнет… Хрясь! Я, бля, Ваську полжизни лечил, у него только с год, как вставать начал, а ты всех поросят… У, бля, уродец сраный… — Хрясь! Хлоп! Хрясь! Хлоп! Артур подошёл и схватил зампотыла за кисть. — Но-но, чёрт лукавый! — взревел тот, вырывая руку. — Ща и тебе жолдас отполирую… — Товарищ прапорщик, — спокойно сказал Артур. — Рядового Юращенко срочно к командиру части… — Я вашего, бля, рядового, на губе за вредительство сгною… Хрясь! Сорок восемь суток вне очереди!.. Хрясь! Семьсят суток…! Хрясь! Сто шендернадцать суток! Боже ж ты мой! — он опустился на скамью, уронил портупею на пол и закрыл лицо руками. — Сколько же я с Васькой возился… Всё коту под хвост… Всё! Утоп, герой-ебливчик! Утоп! Зампотыл согнулся, коснулся лицом колен, и плечи его сотрясли рыдания… — Васька мой, Васька… Артур поднял Юращенко с колен, помог нахлобучить шапку и мотнул головой в сторону двери. Когда они выходили, прапорщик Пуцек сидел в той же позе и плечи его по-прежнему тряслись… — Да я рассчитал всё, точно говорю! — оправдывался долговязый Юращенко, когда они спускались с холма к реке. — И я так уже двести пятьдесят раз делал… Я в школе на труде макет построил, а меня потом на олимпиады мелиораторов и всё такое… Медаль даже дали — за доблесть и смекалку… Он почесал затянутый в галифе зад. — … Собрал я, короче, насосы с рукавами со всех теплиц… Даже из новой взял, что на откосе… Там насосище отличный стоит, из-за него, думаю, ошибка и вышла. Да и то, что уснул, вот… А так бы ещё и отпуск дали… А может, я бы армии патент продал… Освободил бы, так сказать, солдат от рабского труда. А чего, пару насосов, рукава в реку, и кемарь себе, пока вода на полметра не поднимется… — Полметра! — не выдержал Артур. — А поросята?! Тоже полметра?! — Ааааа… — Ага, — сказал Артур и влепил Юращенко подзатыльник. Потом нагнулся и схватил в охапку барахтающегося в грязи поросёнка… |
|
|