"Пулеметы русской армии в бою" - читать интересную книгу автора (Федосеев Семён Леонидович)

ПУЛЕМЕТЫ В РУССКОЙ АВИАЦИИ

«Невооруженность» авиации к началу Первой мировой войны объяснялась не столько недооценкой ее боевого значения, сколько незавершенностью работ по авиационному вооружению, начатых накануне войны в разных странах.

В России лет за пять до мировой войны был поднят вопрос о вооружении воздухоплавательных частей. Так, еще во время постройки дирижабля «Кречет» в 1909 году предлагалось вооружить его пулеметами, пушками и бомбами. Энтузиаст воздухоплавания подполковник Одинцов предлагал установить по пулемету в носовой части и корме дирижабля. 25 февраля 1912 г. была создана комиссия для разработки вопроса вооружения дирижаблей. Попытка вооружения поначалу дирижаблей понятна — на тот момент по грузоподъемности и обитаемому объему они превосходили аэропланы. Члены комиссии провели опыты обстрела наземных целей с дирижабля из ружья-пулемета «Мадсен», получив попадания в щит 9x7 м с расстояния в 1500 м. Комиссия разработала установку для монтажа пулемета «Мадсен» в гондоле дирижабля, а также установку под пулемет «Максим» для монтажа на гребне дирижабля «Альбатрос». Предполагалась также установка пулемета на «Альбатрос» над радиатором двигателя. 25 апреля того же года Воздухоплавательный комитет Главного Инженерного Управления в своем журнале № 47 записал: «Управляемые аэростаты малой емкости, как то „Лебедь“, „Кречет“ и „Сокол“ вооружить ружьями-пулеметами Мадсена в количестве от 2 до 4 шт. (в зависимости от подъемной их силы) с 1500 патронов на каждое ружье; управляемые аэростаты большой емкости, например „Гриф“ и „Альбатрос“, вооружить каждый двумя пулеметами Максима с 3000 патронов на каждый пулемет, для чего испросить у артиллерийского ведомства соответственное число пулеметов и ружей-пулеметов, а также патронов для них». С 15 августа 1912 г. Офицерская воздухоплавательная школа провела опыты стрельбы с дирижаблей «Лебедь», «Ястреб», «Альбатрос». Стрельба из ружья-пулемета «Мадсен» дала неплохие результаты попадания по наземным целям с высоты 600 м.

По данным авиаконструктора и историка авиации В.Б. Шаврова, на июньской Авиационной неделе 1911 года в Москве авиатор Б.Л. Масленников взял «с собой в самолет офицера с пулеметом». Правда, пресса тех лет указывала в связи с этим опытом авиатора А. Габер-Волынского и сообщала об опыте стрельбы «в глубине полигона», хотя о результатах стрельбы и о том, велась ли она с аэроплана или уже на земле, ничего не говорилось. Характерно, что в объявленных в 1912 году требованиях военного ведомства к аэропланам, представляемым на конкурсный смотр, впервые учитывалась необходимость их вооружения «огнестрельным оружием». В ходе конкурса, проведенного с 10 августа по 10 сентября того же года в Петербурге, некоторые летчики брали с собой в полет пассажира с ружьем-пулеметом «Мадсен» или с карабином. Высокую оценку по выполнению условий конкурса получили аэропланы Масленникова, Лобанова, Рябинова, Ушакова, но специальных установок для монтажа вооружения ни один аэроплан еще не имел.

Ряд работ по вооружению летательных аппаратов провели в последний предвоенный год. В июне 1913 г. Воздухоплавательная часть ГУГШ (в это время туда перешли вопросы воздухоплавания) возложила производство опытов стрельбы из пулемета с аэроплана на летчика авиационного отряда 4-й Сибирской воздухоплавательной роты поручика 11-го гренадерского Фанагорийского Генералиссимуса князя Суворова полка В.Р. Поплавко. Поплав-ко предложил и свою схему установки «облегченного» пулемета «Виккерс» на полутораплане «Фарман-XV». Над местом пилота на пирамидальной стойке крепилась шарнирная установка, допускавшая угол вертикального наведения относительно продольной оси самолета, перед летчиком ставилась мушка для грубой наводки пулемета аппаратом. Стрелок располагался позади пилота. Стрельбы прошли в августе на Клементьевском полигоне в ходе пулеметных сборов Московского округа, и, по заключению штаба сбора, испытания установка «выдержала отлично», в отношении применения отмечалось, что «необходима полная слаженность летчика и пулеметчика».

На конкурсе военных аэропланов, проводившемся в Петербурге в 1913 году, высокую оценку получил биплан И.И. Сикорского, вооруженный кроме бомб ружьем-пулеметом «Мадсен» на шкворне в центроплане верхнего крыла. Правда, пулемет, управляемый пилотом, мог обстреливать только верхнюю переднюю полусферу, в то время как установка Поплавко позволяла стрелять вперед, вверх и вниз, но требовала второго члена экипажа. (Во время войны Поплавко перейдет в автопулеметные части и разработает свой бронеавтомобиль с пулеметным вооружением.)

19 августа начальник Офицерской стрелковой школы генерал-майор Шрейберк писал в ГУГШ: «Вопрос о применении пулеметов или ружей-пулеметов для стрельбы с каких-либо воздушных аппаратов и по воздухоплавательным аппаратам крайне интересный и имеет значение государственной важности». Свою установку для пулемета «Виккерс» с алюминиевой патронной коробкой предлагал тогда и завод «Дукс».

7 августа 1913 г. Воздухоплавательная часть ГУГШ сообщала инспектору стрелковой части в войсках: «Пулеметы системы Максима положено содержать в воздухоплавательных частях для вооружения таковыми управляемых аэростатов и легкие пулеметы „Виккерс“ для вооружения таковыми аэропланов», причем считалось, что «кратковременные воздушные бои» не потребуют большого запаса патронов, а вот приемку пулеметов для воздухоплавательных частей следует ужесточить, поскольку от них потребуется большая надежность действия. Хотя инспектор стрелковой части в войсках генерал-лейтенант Кабаков в записке от 11 октября 1913 г. в Воздухоплавательную часть ГУГШ указывал, что «наиболее удобным оружием для стрельбы с летательных аппаратов являлась бы система ружей-пулеметов», и рекомендовал ружье-пулемет «Мадсен», для которого гвардии штабс-капитан Ковалев разработал аэропланную установку. Кабаков также приводил рекомендации переделки пулемета «Максим» в авиационный, включавшие: отказ от водяного охлаждения, поскольку очереди будут короткими, установку приклада и «револьверного спуска» (пистолетной рукоятки), закрепление на коробе патронной коробки или катушки с лентой. Заметим, что почти через пять лет подобные меры реализуют немцы в пулемете MG.08/18. Установки Поплавко и Ковалева отправили для изучения в воздухоплавательный батальон полковника Новицкого. Заметим, что опыты стрельбы проводились, прежде всего, по наземным целям — стрельба по противнику в воздухе еще и в начале мировой войны считалась маловероятной. И хотя во время войны автоматическое оружие понадобилось как раз в воздушных боях, предвоенный опыт обстрела наземных целей не был напрасным — хотя и реже, но русские самолеты обстреливали наземные и даже надводные цели противника.

Отметим постановку вопроса о ружьях-пулеметах. Что же касается станковых пулеметов, то еще в 1912 г. начальник Генштаба обратился к военному министру с просьбой об отпуске для вооружения летательных аппаратов 30 пулеметов «Виккерс» модели 1909 г. (или «обр. 1910 г.») из числа тех, что хотели заказать для вооружения кавалерии. Пока шли споры, в воздухоплавательный батальон передали пулемет «Максим», станок Соколова и треногу «Виккерс» для выработки системы установки на дирижабль. Конечно, убедились, что узлы полевых пулеметных станков для этого плохо подходят. Опыты стрельбы провели только с «Мадсен».

В войну авиационные части вступили, имея на аэропланах разве что личное оружие пилотов. И 17 января 1915 г. Воздухоплавательный отдел ГВТУ писал в ГАУ: «Для вооружения аэропланов необходимо спешно получить около 400 ружей-пулеметов. Из испытанных пулеметов оказались пригодными для этой цели ружья-пулеметы Люиса и относительно пригодными ружья-пулеметы Мадсена, в последних происходит застревание патронов». Поскольку относительно ружей-пулеметов «Льюис» не было «надежды получить их скоро», а возможность закупки «Мадсена нового образца» была сомнительна, в 1915 году использовали собранные из крепостей ружья-пулеметы «Мадсен». «Мадсены», иногда называвшиеся еще «мацонами», были удобны для установки на одноместных самолетах, их ставили, например, на аэропланы «Фарман» и «Моран-Ж». Так, летчик Петренко и наблюдатель Кузьмин на «Фармане» одержали победу над германским «Альбатросом» в сентябре 1916 г., ведя огонь из «Мадсена». С началом войны «Мадсены» поставили на вооружение воздушных кораблей «Илья Муромец», где их использовали всю войну. На «Илье Муромце» серии Б на открытой площадке в центроплане ставились шкворневые поворотные установки для «Мадсена», серии В — установки для «Льюиса» (или «Виккерса») и «Мадсена». Именно с «Мадсеном» самолет «Илья Муромец Киевский» впервые вступил в воздушный бой 19 июля 1915 г. «Илья Муромец» серии Е-1 имел восемь пулеметов, из них — три «Мадсена». Однако скорострельность «Мадсена» мало отвечала задачам авиационного вооружения. Нарекания вызывала малая емкость магазина — 25 патронов. К тому же многие «Мадсены» были уже в значительной степени изношены. Из закупавшихся Россией ружей-пулеметов разных систем разве что «Шоша» не нашел применения в авиации, — очевидно, из-за общей громоздкости и неудобства смены магазина.

18 июля 1915 г. дежурный генерал при Главковерхе просил о «снабжении эскадры воздушных кораблей десятью пулеметами Льюиса, а также патронами с разрывными пулями полковника Солонина». В июле 1915 года заказали только 1000 пулеметов. 11 октября помощник военного министра генерал Беляев сообщал: «Фирма Льюиса предлагает изготовить для нас в Америке 30 000 пулеметов, в том числе пулеметы для установки на аэропланы. Принимая во внимание: 1) что почти все неприятельские аэропланы имеют на своем вооружении пулеметы… парализуя деятельность наших летательных аппаратов… и 2) что все принятые до сего времени меры к снабжению авиационных отрядов соответствующими пулеметами не привели к сколько-нибудь удовлетворительным результатам… полагал бы настоятельно необходимым… заказать фирме Льюиса 1000 пулеметов для установки на аэропланы». Правда, начальник Офицерской стрелковой школы, на которую были возложены испытания и проверка пулеметов, соглашаясь в рапорте от 18 апреля 1916 г., что установка на аэропланы была бы для ружей-пулеметов «самым подходящим и наиболее соответствующим способом использования», заметил, что «число необходимых ружей-пулеметов для этой цели… не превышает 300–400, а потому является необходимость разработать вопрос о вооружении ими пехоты или кавалерии».

Действительно, как писал 15 июля начальник ГАУ: «От ГВТУ в настоящее время поступило требование на 234 ружья-пулемета для вооружения воздухоплавательных аппаратов и речных броневых отрядов». Пулеметы закупались в варианте под английский патрон калибра 7,71 мм (303 «бритиш»).

В авиацию попал и «Льюис» под русский 7,62-мм патрон: 9 января 1917 г. ГАУ распорядилось переслать 140 таких пулеметов, присланных для испытаний Бирмингемским заводом, из Офицерской стрелковой школы в Винницу — в эскадру воздушных кораблей, нуждавшуюся в срочном пополнении вооружения. «Льюисы» на шкворневых установках ставили также на «Фарманы», «Вуазены», «Ньюпор»-Х, летающие лодки М-11. Емкость магазина 47 патронов была больше, чем у других ружей-пулеметов, но все же оказалась недостаточна для более-менее длительного боя, как и обычно поднимаемый самолетом боекомплект в 10 магазинов. «Льюисы» были также у воздухоплавателей, хотя стрелять из них им приходилось с рук.

Недостаток «легких» пулеметов заставлял устанавливать на аэропланы «тела» станковых пулеметов. Первое место здесь, конечно, заняли «Максимы».

30 сентября заведующий авиацией Великий князь Алексей Михайлович просил «выдать во все отряды хотя бы по одному пулемету облегченного типа „Виккерс“ 1913 г. Таковые имеются в крепостях». В апреле 1916 г. он же телеграфировал в ГВТУ, что «Максимы» облегченного типа («Максимы» обр. 1910 г.) желательны «за неимением других». Алексей Михайлович, кстати, вообще высказывался за «ленточные пулеметы». ГВТУ еще 3 марта просило ГАУ о поставке 100 пулеметов «Максим» для аэропланов. Наконец, ГАУ передало 104 «Максима»: 60 в ожидании назначения оставили в Петрограде, 22 — отправили в Киевский авиапарк, остальные — по авиаотрядам. «Максимы» ставили на самолеты «Илья Муромец», «Фарман»-XVI, «Сикорский» C–XVIII, на дирижабли «Астра», «Лебедь» и другие. На части пулеметов для облегчения наполовину укорачивали кожух. Английские пулеметы «Виккерс» были чуть компактнее «Максимов», перезаряжание их было несколько проще благодаря конструкции крышки короба. Ими вооружались самолеты «C–XVIII», «Ньюпop»-XXIV, «Спад»-УИ, «Вуазен», «Анасаль», летающая лодка М-9.

Интересно мнение о поставке «Виккерсов» военного агента в Лондоне генерала Рубана, изложенное в его телеграмме от 30 декабря 1916 г.: «Некоторый избыток… может образоваться лишь после мая, но эти пулеметы будут английского калибра и могут быть использованы лишь имя нашей авиации» — при условии покупки патронов авиация не была столь требовательна к единству калибров, как пехота. «Виккерс» ставили еще на первые советские боевые самолеты (И-4, например).

Отметим, что специальной авиационной модификации пулемета «Максим» в России, в отличие, скажем, от Германии, во время Первой мировой войны не создали. Впрочем, в фондах Тульского музея оружия имеется опытный пулемет «Максим» с воздушным охлаждением, выполненный по типу германского LMG.08 (перфорированный кожух) и облегченный за счет профрезерованных наружных канавок коробом. Предполагается, что эта попытка создания авиационного пулемета относится к 1917 году. Между il'm еще в начале 1916 г. на ИТОЗ изобретатель П.П. Макашовский разрабатывал свой вариант «охлаждения пулемета Максима без воды». Однако практический результат дала только переделка «Максима» в авиационный пулемет, начатая уже в мае 1923 г. по инициативе А.В. Надаш-кевича и закончившаяся принятием на вооружение РККА пулемета ПВ-1.

По поводу пулемета «Кольт» стоит вспомнить мнение начальника Офицерской стрелковой школы генерал-майора Н.Ф. Филатова, изложенное им в рапорте в ГУГШ от ЛО августа 1915 г.: «Заряжание пулемета одному человеку очень затруднительно… это заставляет признать, что пулемет Кольта совершенно непригоден для постановки на воздухоплавательные аппараты и бронеавтомобили». Вставление ленты в низко расположенную боковую щель пулемета и оперирование с качающимся рычагом поршня действительно было непростым в тесной кабине самолета. И все-таки «Кольту» нашлось место в русской боевой авиации — нужда в пулеметах было очень острой. К тому же «Кольт» был легче «Максима» или «Виккерса» — масса тела 16,1 кг против, соответственно, 18,43 и 18,1 кг (без поды). Еще 4 октября 1915 г. генерал Сапожников в Англии специально для авиачастей наличной покупкой приобрел у торговца Райли 67 пулеметов «Кольт» калибра 7 мм и 1 млн. патронов к ним. Их доставили только в январе 1916 г., а 30 апреля передали Воздухоплавательному отделу ГВТУ. Правда, вскоре ГВТУ вернуло в ГАУ часть пулеметов, дабы приспособить их для стрельбы патронами с зажигательными пулями. Но использовать пришлось в основном «чужие» патроны — в ноябре 1916 г. фирме «Ремингтон» заказали 500 000 штук 7-мм патронов специально для «Кольтов» авиационных отрядов.

19 февраля 1916 г. штаб 4-й армии сообщал в «Авиа-канц», что в гренадерском авиационном отряде произведен удачный опыт — установка пулемета системы «Кольт» на трофейный аппарат «Альбатрос». Заряжание пулемета со временем удалось несколько упростить, но в целом в русской авиации пулеметы «Кольт» не имели такого значения, как в армии.

На некоторые аэропланы ставили трофейные пулеметы. Согласно докладу начальника Полевого управления генерал-инспектора артиллерии от 19 апреля 1916 г., например, в авиачастях состояло 72 пулемета «Кольт», 150 — «Максим», 89 — «Виккерс», 20 — «Льюис», 14 — трофейных. Зарубежные поставки более легких пулеметов позволили отказаться от «Максимов» и части «Виккерсов». Из 1069 пулеметов, числившихся в авиации на 1 апреля 1917 г., было: пулеметов «Виккерс» — 186; «Кольт» — 352, «Льюис» — 479, «Гочкис» — 52. Правда, «Максимы» продолжали использовать в эскадре кораблей «Илья Муромец» — ими частично заменяли изношенные «Виккерсы».

Война породила два основных типа авиационных пулеметных установок — подвижные (для самообороны разведчиков, корректировщиков, бомбардировщиков и двухместных истребителей) и неподвижные для стрельбы поверх винта или через винт (для истребителей). В.В. Иордан выполнил оригинальную установку для стрельбы из неподвижного пулемета вне диска винта — с этого начиналась практика неподвижных установок и у германцев, и у союзников. Однако синхронный пулемет, установленный на фюзеляже, менее подверженный вибрациям и приближенный к летчику, был предпочтителен и с точки зрения меткости, и с точки зрения обслуживания. Для стрельбы через винт начали использовать сначала крепящиеся на лопасти винта отклонители пуль, а затем — синхронизаторы.

Первым и наиболее распространенным типом подвижных установок стали шкворневые — они изготавливались даже силами мастерских авиаотрядов. Например, на «Вуазен» или «Фарман» пулеметы «Кольт», «Виккерс» или «Льюис» ставились над головой пилота на подобии жесткой треноги с гнездом под шкворень, так что находящийся сзади наблюдатель мог вести огонь стоя. На самолетах «Илья Муромец» серии В на открытой площадке в центроплане ставились на шкворневых установках ружья-пулеметы «Мадсен» и «Льюис» (хотя мог ставиться и «Виккерс»), на самолетах серии Г-2 появилась хвостовая пулеметная точка со шкворневой установкой «Льюиса». На истребителе C–XVI ставился неподвижный синхронный пулемет впереди и подвижный сзади. «Анаде» («Анатра-Декан») также имел переднюю синхронную установку («Виккерс») и заднюю турельную.

Из турельных довольно удачной была установка работавшего на заводе «Лебедев» инженера Л.Д. Колпакова (Колпакова — Мирошниченко) под пулемет «Кольт». 30 сентября 1916 г. УВВФ заказало 109 установок Колпакова. Такая турель ставилась на самолеты «Лебедь-ХП», «Анаде», «Сопвич». Признавалось, что по сравнению с другими она «надежнее, удобнее и лучше во всех отношениях». Однако на январь 1917 г. приняты были всего 23 установки. В апреле 1917 г. Колпаков предложил более совершенную конструкцию в виде вращающейся на 360° «башни» с сиденьем для стрелка, опирающуюся на штангу или роликовый погон. Технический комитет УВВФ 11 апреля 1917 г. указал, что: «Предложенные г-ном Колпаковым пулеметные установки его системы могут быть рекомендованы (предпочтительно тип со штангой) для оборудования на аппаратах типа „Лебедь-12“, „Сопвич“, „Спад“ и т. д., т. е. на бимонопланах со стрелком сзади». Но на постановку производства не оставалось ни средств, ни времени.

Пулеметы «Кольт» на турельных или шкворневых установках ставились на аппараты «Лебедь-ХН», «Спад с кабиной», «Фарман-ХХХ», «Вуазен». Так, на «Лебедь XII» пулемет ставился на турельной установке Шкульника. В конце 1915 года к «Кольту» была предложена пехотная установка, включавшая деревянный приклад-рукоятку и быстро сменяемый медный барабан (катушку) с лентой. В пехоте установка не нашла применения, но приклад и барабан пригодились для аэропланов. 10 декабря 1915 г. заводу АО «В.А. Лебедев» дали наряд на 85 медных барабанов с установкой на пулеметы и мешками для стреляных гильз и 170 запасных барабанов — т. е. на один пулемет полагалось три сменных барабана с лентой. 29 февраля 1916 г. на Комендантском аэродроме в Петрограде установка «Лебедев» успешно прошла испытания стрельбой 200 патронами из двух лент, заключенных в один и тот же барабан. А в сентябре 1916 г. в Россию из Англии был специально направлен квалифицированный механик для монтажа на аэропланах установок под пулеметы «Виккерс» и «Льюис» по английскому образцу.

Вместо штатных прицелов пулеметов или простейших приспособлений вроде мушки на фюзеляже постепенно вводились специальные авиационные прицелы — их, правда, тоже постоянно не хватало. Для подвижных установок использовали кольцевые прицелы с флюгер-мушкой. Свой вариант такого прицела («автокорректора») предлагали и французы к пулемету «Льюис». Для неподвижных установок полковник С.А. Ульянин создал весьма удачный коллиматорный прицел с кольцевой сеткой для установки упреждения. Похвального отзыва Отдела изобретений Московского военно-промышленного комитета, а вслед за ним и Н.Е. Жуковского удостоился усовершенствованный коллиматорный прицел прапорщика Ру-бинского и лаборантов Ушакова и Раковского, разработанный «для стрельбы с аэропланов, преимущественно истребителей, по аэропланам». Однако «ни один завод и мастерская за этот заказ не брались», как записал начальник УВВФ 25 октября 1916 г. На отдельных аппаратах «Спад», поставлявшихся из Франции, по запросу ГВТУ ставили оптические прицелы английской системы «Альдис» (кратность Iх, ставился сверху фюзеляжа перед кабиной пилота). Авиационный коллиматорный прицел такого типа был принят на вооружение 4 апреля 1917 г.

К концу войны появилась отечественная модель легкого автоматического оружия, которая вызвала живой интерес боевой авиации и воздухоплавателей. Речь идет о «ручном ружье-пулемете», созданном В.Г. Федоровым в середине 1916 года и названном позднее «автоматом». Но о нем — разговор особый.

Огонь авиационные пулеметы вели обычно штатными винтовочными патронами. Война вызвала к жизни целый ряд специальных патронов. Петроградский патронный завод выпускал к русскому винтовочному патрону зажигательные пули «с углубленным капсюлем для стрельбы по твердым оболочкам» — прежде всего, для поставки в эскадру воздушных кораблей «Илья Муромец». Пуля массой 11 г несла 3 г зажигательного состава (бертолетова соль, тетрил, алюминиевая крошка), предназначалась для стрельбы по «цеппелинам» и по бензобакам аэропланов. Полковник Солонин разработал вариант разрывной пули. Полковник Ульянин, один из ведущих специалистов в области авиации, предложил закупать к «Льюисам» английские «патроны с отмеченной траекторией», т. е. с дымовым трассером пули, но приобрести их в достаточном количестве не удалось. Пытались использовать в авиации и бронебойные пули.

О применении пулеметов с аэропланов можно судить по описанию гвардии штабс-капитаном С.Н. Никольским нескольких боев «Ильи Муромца» в 1916 г. над Галицией:

«25 марта при полете к Монастержиско корабль был атакован тремя „фоккерами“… Вторая атака уже встречена огнем… Первый „фоккер“, нырнувший под корабль, получает в упор обойму из „Мадсена“, пущенную Ушаковым, и падает. В это время второй ранит Ушакова и штабс-капитана Федорова. Ушакова — смертельно, разрывной пулей в верхнюю часть ноги, а штабс-капитана Федорова разрывною же пулей в руку ниже плеча… Верхний пулемет заел. Остается „Льюис“ у Павлика, да Федоров, сбросив бомбы в деревню Барыш, стреляет из „маузера“… Но и „фоккеры“ уже нерешительны. Павлик подбивает второго. Он садится в поле и разбивается. Третий ходит вне выстрелов и наконец отстает окончательно». «27 июля вылетаем… Уже около Плотычей одна из батарей задумала стрелять по нашим окопам. Мы сочли это наглостью и тотчас же накрыли ее из трех пулеметов. Конечно же, сразу же замолчала». Это был далеко не первый случай штурмовых действий тяжелых бомбардировщиков. Так, еще 17 сентября 1915 г. тем же «Муромцем» в ходе полета «обстреляны из пулемета некоторые деревни, занятые противником, а также немецкая тяжелая батарея с пехотными окопами у Чаусена».

Надо признать, что на протяжении всей войны русская ивиация оставалась недостаточно вооруженной. Даже к песне 1917 года авиация не имела должного количества автоматического оружия. Так, на 1 апреля 1917 г. в русской авиации числилось 1069 пулеметов (включая запас), г.е. примерно по одному пулемету на каждый военный самолет. С учетом тяжелых воздушных кораблей с несколькими установками и некоторого количества истребителей с двухпулеметными установками — маловато. Но авиация просто не могла быть вооружена автоматическим оружием лучше, чем вся армия, которой так и не удалось преодолеть общую нехватку пулеметного вооружения.