"Пулеметы русской армии в бою" - читать интересную книгу автора (Федосеев Семён Леонидович)

БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ПУЛЕМЕТОВ

Первая мировая война стала звездным часом пулеметов, и прежде всего — пулеметов системы Максима. Номенклатура пулеметов, имевшихся у стран — участниц Первой мировой войны к моменту их вступления в войну, охарактеризована В.Г. Федоровым:

«Россия — Максим обр.1910 г. Пулеметы Максима обр. 1905 г. (тяжелого типа) постепенно были сняты с вооружения и переданы в крепости; равным образом были сняты с вооружения и ружья-пулеметы Мадсена обр. 1902 г.

Германия — Максим обр. 1908 г.

Англия — Максим обр. 1904 г., Виккерс обр. 1909 г.

Франция — С-Этьен обр. 1907 г., Гочкис обр. 1914 г. Пулеметы Гочкиса обр. 1897 г. и 1900 г., а также легкого типа 1909 г. и пулеметы Пюто были сняты с вооружения и переданы в крепости.

Италия — Максим (вьючного типа), Перино 1909 г., Виккерс, ФИАТ 1914 г.;

Австро-Венгрия — Шварцлозе обр. 1907/12 г. Пулеметы Шкода частично были уже сняты с вооружения

США — Кольт…

…В Сербии, Черногории, Румынии, Болгарии, Греции, Турции состояли на вооружении пулеметы Максима, в Японии же, Бельгии и Португалии — как Максима, так и Гочкиса».

Как видим, различные модификации пулеметов системы Максима были наиболее массовыми, воевали на всех фронтах, часто — с обеих сторон фронта.

Разумеется, главной огневой силой воюющих армий была мощная и разнообразная артиллерия. Однако самая интенсивная и длительная артподготовка не могла уничтожить все пулеметы противника, которые, «оживая» с началом атаки, встречали наступающего уничтожающим огнем. Результаты огневого воздействия обороны превзошли все предвоенные ожидания. Но ответный огонь артиллерии обороняющегося также совершенно не мог помешать наступающему подтягивать свои пулеметы за передовыми частями. Так что «перешедший в пехоту» пулемет стал «королем» не только «ничейной полосы» между окопами, но и полосы заграждений и передовых траншей, а фактически — всего поля боя.

Забегая вперед, отметим, что огневая мощь пулеметов породила в ходе войны артиллерию сопровождения пехоты, «траншейную» артиллерию, танки (которые поначалу именовали даже «истребителями пулеметов»), пулеметы во многом определили и развитие боевой авиации.

Станковые пулеметы вступили в дело уже в первых боях мировой войны. Б.М. Шапошников, например, так описывал первое боевое столкновение 14-й кавалерийской дивизии 2 августа 1914 г. близ Рад ома: «Около 4 часов дня примерно до роты самокатчиков противника со взводом драгун проехала через Кельце и направилась к высотам у деревни Шидловец. Было приказано подпустить их на дистанцию пулеметного огня. Когда вся рота самокатчиков выехала из Кельце и приблизилась на 100 м к занятой нами позиции, по врагу открыли огонь два орудия и четыре пулемета. Австрийцы, бросая велосипеды, теряя убитых и раненых, бросились обратно в город». Последовала артиллерийская дуэль.

А.А. Брусилов вспоминал о столкновении своей 8-й армии с 11-м австрийским корпусом 23 августа 1914 г. В районе Городка австрийская кавалерийская дивизия «произвела нападение» на 2-ю сводную казачью дивизию. «Наша казачья дивизия была поддержана 4 ротами пехоты, которые были ей временно приданы. Для встречи подходящего к Городку противника наша пехота заняла густою цепью околицу села, а также поблизости находившуюся возвышенность… Пулеметы же казачьей дивизии были поставлены на этом же фланге так, что могли обстреливать всю местность впереди залегшей пехоты… Австрийская конница, подходя к Городку, развернула сомкнутый строй и без разведки очертя голову понеслась в атаку на нашу пехоту в столь неподходящем строю. Частью артиллерийский, а затем ружейный огонь встретил эту безумно храбрую, но бессмысленную атаку. Вскоре и пулеметы наши стали осыпать австрийцев с фланга, а кавказские казаки ударили по ним с фланга и тыла. При этих условиях, очевидно, результат австрийской атаки оказался весьма для них плачевным: трупы перебитых людей и лошадей остались лежать на поле битвы, одиночные люди бегали по полю по всем направлениям, а остатки этой дивизии бросились беспорядочной толпой наутек».

Среди подвигов нижних чинов, удостоенных Георгиевского креста уже в начале войны, немало было связано с действиями пулеметов. Так, например, капитан Г.М. Пантелеймонов награжден Георгиевским крестом за доблесть в бою у Тарнавки 26 августа 1914 г., где Лейб-гвардии Московский полк, потеряв большую часть своего состава, вместе с Лейб-гвардии Гренадерским полком разгромил одну из дивизий германского корпуса генерала Войрша и захватил 42 орудия. Пулеметная команда капитана Пантелеймонова отбила все контратаки противника и удержала захваченные позиции.

Подпрапорщик 71-го Белёвского пехотного полка П.М. Рыжов был удостоен Георгиевского креста IV степени «за то, что в бою 24 сентября 1914 г. огнем пулеметов отбил несколько неприятельских атак». Георгиевский крест II степени он получил уже «за то, что в бою 19 и 20 октября 1914 г. под сильным ружейным, пулеметным и орудийным огнем действием пулеметов выбил противника из окопов». А подпрапорщик того же полка К.И. Алексеев получил Георгиевский крест IV степени «за то, что в бою 24 августа 1914 г. проявил личную храбрость и неустрашимость при отбитии захваченных неприятелем пулеметов, Георгиевский крест III степени — за то, что во время боя 10 и 11 декабря 1914 г., руководя подчиненными, примером личной храбрости увлек их и спас оставленный в виду неприятеля пулемет». Спасение своих пулеметов под огнем и захват вражеских пулеметов непременно отмечались и потом.

Поручик 18-го драгунского Северского Короля Датского Христиана ІХ полка В. Ширяев получил орден Святого Георгия IV степени за то, что «8-го ноября 1914 года во время атаки к югу от с. Брезины обоза германского гвардейского резервного корпуса, получив приказание обстрелять неприятеля, с двумя пулеметами лихо выскочил на позицию в 1400 шагах от этого обоза и в 1800 шагах от неприятельских орудий, одним пулеметом стал действовать по прикрытию обоза, а другим по неприятельской батарее, осыпавшей его шрапнельным огнем; результатом таких действий было то, что орудия противника должны были замолчать, так как вся прислуга была перебита, а прикрытие обоза было обращено в паническое бегство».

Германский автор В. Бренкен, описывая действия германской кавалерии против частей русской 2-й армии во время Лодзинской операции в ноябре 1914 г., признавал: «Конница сразу же из своих первых смелых атак на Восточном фронте должна была извлечь горькие уроки, что атаки крупных кавсоединений против современного автоматического огнестрельного оружия являются абсолютно безнадежным предприятием». В марте 1915 г. в бою под Сувалками пулеметчики 256-го Елизаветградского пехотного полка массированным огнем отразили атаку немецкой кавалерии и помогли отстоять соседнюю батарею. Впрочем, атаки больших частей плотным строем приводили к большим потерям и в пехоте, и в спешенной кавалерии.

Массовость применения пулеметов заставляет кроме отдельных примеров рассматривать и общие изменения тактических форм этого применения. Развитие пулеметов как вида вооружения и развитие тактических приемов их применения теснейшим образом связано с общим развитием тактики пехоты и кавалерии, чьей неотъемлемой принадлежностью они стали.

Тактика наступления, выработанная у воюющих сторон к началу войны, разбилась об огонь артиллерии и пулеметов. Тот же огонь, надо сказать, за первые месяцы войны выкосил в армиях основной кадровый костяк офицеров и обученных нижних чинов. Германская армия, признавая на словах, что «атаковать — значит продвигать огонь вперед», в начале войны посылала пехоту в атаку густыми цепями, желая совместить наибольшую плотность огня цепи и силу ее удара. Очевидец так эмоционально описывал атаку германской пехоты на русском фронте: «Эту колонну косят пулеметы, ужасающие пулеметы, вырывающие буквально целый строй, — первая шеренга падает, выступает вторая и, отбивая такт кованным альпийскими гвоздями сапогом по лицам, по телам павших, наступает, как первая, и погибает. За ней третья, четвертая, а пулеметы трещат». В ходе Восточно-Прусской операции в сражении у Гумбинен 7 августа 1914 г. пехота 17-го германского корпуса не только остановлена сильным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем двух русских дивизий, но и в панике отступила, понеся тяжелые потери. В ходе Галицийской битвы 13-я и 25-я австрийские пехотные дивизии, пытаясь 19 августа охватить фланг русского 19-го корпуса у Комарова, встречены мощным артиллерийским и пулеметным огнем и остановлены с тяжелыми потерями. Фронтальные атаки густыми цепями только способствовали успеху фронтального огня, который пулеметы обороны в основном вели в начале войны (хотя преимущества флангового и перекрестного огня уже признавались перед войной).

Но и русским частям пришлось почувствовать на себе огонь вражеских пулеметов. Тяжелые потери, например, понесли кавалергарды и конногвардейцы в конных и пеших атаках против германской бригады ландвера у деревни Каушен в Восточной Пруссии 6 августа 1914 г. В ходе наступления русского 22-го корпуса на Иоганнесбург, начальник 1-й Финляндской стрелковой бригады 24 августа 1914 г. попытался атакой захватить город после короткого артиллерийского обстрела полевой артиллерии его окраин и одной батареи врага. 4-й Финляндский стрелковый полк, ворвавшись, несмотря на вражеский артиллерийский обстрел, на окраину города, был встречен частями 1-й германской пехотной дивизии огнем из пулеметов, скрытых в домах, и вынужден был отойти. 1-й полк, пытаясь через высоту обойти противника, был также неожиданно встречен огнем пулеметов, сам охвачен с фланга и тоже отошел на исходное положение. Артиллерия, не имевшая связи с пехотой, подавить пулеметы противника не могла. Атака кончилась неудачей, и с наступлением темноты полки отошли на 13 км на восток.

Даже в начале войны преодоление еще очаговой, неглубокой и слабо оборудованной, но снабженной пулеметами обороны потребовало многочисленной артиллерии, особенно больших калибров и навесного огня. Русские войска готовили атаку ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. При этом огонь стрелков и пулеметов помогал выдвигать вперед дивизионную артиллерию, которая расстреливала пулеметные гнезда противника. Далее нам придется рассматривать эволюцию применения пулеметов в наступлении и обороне в их тесной связи.

Готовясь к маневренной войне и стремясь «до последней крайности» избегать войны позиционной, войска почти не учили окапываться, а полевую оборону планировали строить как неглубокую линию опорных пунктов, фланкирующих подступы к соседним пунктам огнем. Русский «Устав полевой службы» 1912 года ставил основной целью обороны всеми силами и средствами расстроить противника огнем перед передним краем оборонительной позиции с целью последующего перехода в наступление. С началом войны пулемет стал главным исполнителем этой задачи. Оборона поначалу строилась как очаговая. Главная оборонительная позиция состояла из отдельных опорных пунктов, составленных из групповых стрелковых окопов, небольших полевых укреплений и приспособленных к обороне местных предметов. Опорные пункты занимались передовыми пехотными батальонами и ротами, в них устанавливались практически все пулеметы полков. Такая оборона не отличалась устойчивостью против массированных атак противника, поддержанных тяжелой артиллерией. Правда, окопы уже начали удлиняться, а их фланги загибались, чтобы предотвратить обход противником и обеспечить огневую связь с соседними участками. И уже в октябре — декабре 1914 г., в ходе встречных сражений Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операций, когда из-за больших потерь и растянутых коммуникаций войска вынужденно переходили к обороне, опорные пункты дополняются сплошными линиями окопов.

Можно взглянуть на насыщенность войск огневыми средствами к началу Лодзинской операции (конец октября 1914 г.):

Насыщенность войск пулеметами и орудиями пока различается незначительно. К тому же развиваются оборонительные позиции русских соединений. Так, в 9-й и 32-й пехотных дивизиях 3-й армии, 21-й и 52-й дивизиях 4-й армии, 46-й и 73-й дивизиях 9-й армии в обороне на главной позиции появляются две сплошные линии окопов с вписанными в них взводными и ротными опорными пунктами, на тыловой позиции — одна-две линии окопов. Пулеметы целиком располагали в первой линии окопов, распределяя равномерно по фронту. Перед главной позицией могли оборудовать проволочные препятствия. Наступление противника встречали ружейно-пуле-метным огнем перед фронтом обороны.

Интересен бой трех русских полков (105-го, 106-го и 108-го) 27-й пехотной дивизии 3 февраля 1915 г. за деревню Махарце близ Августова. Полки пошли в наступление, но и германский 138-й полк 42-й пехотной дивизии также двинулся в атаку, ведя пулеметный огонь. Русские части подтянули пулеметы в стрелковые цепи и их огнем заставили противника отступить в деревню, откуда он открыл интенсивный огонь, в том числе пулеметный. Русская пехота продвигалась к деревне под прикрытием своего пулеметного огня. По германской батарее близ деревни был открыт ружейный и пулеметный огонь с фланга, в результате батарея потеряла почти всю прислугу и не смогла оттянуть орудия. Выбив противника из деревни в ходе штыкового боя, русские части заняли выгодные высоты за деревней и преследовали отступающего к лесу противника ружейным и пулеметным огнем. Два пулемета, выдвинувшись вперед, заняли новую позицию и открыли огонь по правому флангу противника на опушке леса, заставив его отойти. То есть пулеметы продвигались за пехотными цепями на протяжении всего боя, поддерживая и прикрывая их своим огнем. Среди трофеев русских частей в этом бою были 13 орудий и 9 пулеметов.

Стороны все еще пытаются решать свои задачи в основном наступлением. В 1915 году в наступлении на смену цепям приходят волны, следующие одна за одной из глубины. Волны должны были обеспечить продвижение пехоты на всю глубину полосы обороны, хотя такой боевой порядок замедлял движение пехоты в атаку, наращивания силы удара не получалось. Зато активнее применялись пулеметы. Германские части, например, продвигали свои пулеметы в промежутках между наступавшими волнами пехоты. Артиллерийская подготовка атаки становится намного сильнее, а пулеметы обороны оказываются в числе главных целей артиллерии. О том, какое значение придавалось артиллерии в наступательных действиях противника, можно судить по такому соотношению сил сторон к началу Горлицкого прорыва германо-австрийских войск, т. е. к 19 апреля 1915 г.:

В целом в русских войсках 1 пулемет здесь приходился на 365 человек, у германо-австрийских — на 542 человека. Правда, на участке прорыва у германо-австрийцев, не считая превосходства в артиллерии и количестве боеприпасов, на 1 км фронта приходилось 7,4 пулемета, у русских — 2,9. Но отсюда видно также, что и на начало 1915 года по насыщенности войск пулеметами русская армия практически не уступала противникам — Германия еще не провела мобилизации своей промышленности. А вот с боеприпасами было хуже. Перед началом отхода русских войск на восток, 7 мая 1915 г., главнокомандующий Юго-Западного фронта Иванов докладывал начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего Янушкевичу, что остающийся в его распоряжении запас легких снарядов и ружейных патронов не покрывает даже четверти некомплекта их в войсках и полевых парках. И — получил указание о необходимости резко ограничить расход ружейных патронов. Хотя недостаток патронов и не был основной причиной отхода войск из Галиции, он сыграл свою роль.

Во время Наревской операции июня — июля 1915 г. наступавшие германские войска натолкнулись на позиции 1 — й армии из двух линий обороны и тылового оборонительного рубежа. Однако полностью была подготовлена только первая линия, включавшая окопы полного профиля, проволочные заграждения и различного рода убежища. Но ни инженерное оборудование, ни стойкость и упорство русских войск не могли и здесь компенсировать нехватку патронов. «Непреодолимость» обороне мог придать, прежде всего, ружейно-пулеметный огонь. Русским войскам пришлось отойти к Нареву, хотя и здесь германским войскам не удалось полностью выполнить поставленные задачи.

К началу германского прорыва севернее Вильно, на стыке Северного и Западного русских фронтов, 27 августа 1915 г. соотношение сил на участке прорыва было следующим:

Даже с учетом того, что русские части представлены в основном кавалерией, насыщенность пулеметами в германских частях здесь значительно больше. Заметим к тому же растущую роль ручных пулеметов в германской армии. Русская же армия пока имела ручные пулеметы (ружья-пулеметы) в очень небольшом количестве.

В 1915 году, когда русская армия несла на себе главную тяжесть боев, пулеметчикам часто приходилось брать на себя прикрытие отхода. «Строевой устав пулеметных команд» 1912 года, опираясь на опыт Русско-японской войны, уже писал, что при отходе обороняющегося «часть пулеметов, жертвуя собою, остается на позиции до последней возможности и огнем с близких дистанций парализует порыв наступающего, облегчая отступление своих».

И пулеметчики нередко жертвовали собой, прикрывая отходы не только подразделений, но и частей. Поручик 7-го драгунского Кинбурского полка Стасенко получил Георгиевский крест IV степени за то, что в бою 4 ноября 1914 г., прикрывая со взводом конно-пулеметной команды отход казачьего полка и будучи тяжело ранен (практически весь взвод погиб), отстреливался из пулемета от наседавших австрийцев, пока не потерял сознание. При отступлении 8-й армии с Карпатских гор в 1915 году ее командующий А.А. Брусилов приказал оставить в окопах полковые команды разведчиков с несколькими пулеметами, а остальным войскам скрытно отходить «в строгом порядке» с наступлением темноты. При отходе 1-й и 3-й Финляндских стрелковых дивизий к г. Стрый противник, заметив отход, пытался атаковать отходящие русские части, но был остановлен. Отход прошел беспрепятственно. Разведчики с небольшим числом пулеметов и орудий сутки сдерживали наступление противника в горных дефиле. Хотя многие пулеметы были потеряны. С другой стороны, в кавалерийских полках стали создаваться импровизированные «летучие пулеметные команды», которые в ходе боя с большим риском буквально выбрасывались перед фронтом обороны, чтобы нападать на артиллерию противника.

Во главе такой команды 3-го Хоперского полка отличился сотник Шкуро. В боях под местечком Таржимехи, когда казаки пошли в контратаку в пешем строю, он с пулеметной командой под артиллерийским огнем вылетел во фланг цепям германской пехоты и трем батареям и осыпал их фланговым огнем из «Максимов». Атака противника была сорвана.

До осени 1915 года на Русском фронте преимущественно еще велась маневренная оборона с широким применением контратак и маневра частями. Русский фронт Первой мировой войны был более подвижным, чем Западный, в том же 1915 году и здесь вполне оправдали себя позиционные формы. Линии узких окопов, в которых — за недостатком пулеметов — громоздили «забор из винтовок», чтобы достичь максимально возможной плотности огня перед фронтом обороны, уже не отвечали своей задаче. Артиллерийский огонь противника, быстро засыпавший такие позиции шрапнелью, осколками и землей, заставил развивать главную позицию обороны в глубину, постепенно отходя от линейной тактики. Теперь она включает три разнесенные в глубину линии окопов, от внезапных нападений ее обеспечивают проволочные заграждения в несколько рядов, прикрываемые плотным ружейно-пулеметным огнем. На открытых местах для передвижения оборудуются ходы сообщения. Разумеется, развитая система траншей и заграждений образовывалась там, где войска надолго оставались на одном месте. Скажем, войска 8-й армии Юго-Западного фронта даже летом 1915 года не могли создавать ничего большего чем «окопы примитивного свойства», поскольку перемещались с места на место. Соответственно, на одних участках фронта оборудовались пулеметные гнезда с козырьками, навесами и бойницами, на других пулеметы перед атакой противника просто поднимались со дна окопа на бруствер окопа.

Осенью 1915 года на Русском фронте воюющие стороны переходят к позиционной обороне, глубже зарываясь в землю на виду друг у друга и совершенствуя свои позиции. Главная и тыловая позиции русской обороны теперь включали две-три траншеи полного профиля, оборудованные пулеметными гнездами и ходами сообщения, допускавшими маневр подразделениями, включая пулеметные расчеты. Широкое распространение получили блиндажи и убежища с прочными дерево-земляными перекрытиями. Войска той же 8-й армии зимой 1915–1916 гг., по словам А.А. Брусилова, «стоя все время на одних и тех же позициях», получили возможность совершенствовать их. В результате «каждая укрепленная полоса имела от трех до четырех линий окопов полного профиля с многочисленными ходами сообщения. Строили также пулеметные гнезда и убежища, но не использовали для этой цели, как германцы и австрийцы, железобетон, а строили убежища, зарываясь глубоко в землю и прикрываясь сверху несколькими рядами бревен с расчетом, чтобы такой потолок мог выдержать 6-дюймовый снаряд».

Кроме лучшего укрытия пулеметчиков такие позиции позволяли быстрее готовить пулеметы к бою и удобнее вести прицельный огонь. Маскировка пулеметных гнезд и позиций в целом пока еще была слабой. Окопы еще часто строят по гребням возвышенностей, пулеметы располагают на высотах, рассчитывая на лучшее наблюдение и обстрел и игнорируя уязвимость таких позиций от огня противника. А.А. Свечин, вспоминая о действиях пулеметчиков 6-го Финляндского полка, которым командовал с августа 1915 г., пишет, что немцы сосредотачивали на стреляющих пулеметах настолько интенсивный артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь, что у выдвинутых в первую линию на высоты пулеметов «наводчики… выбывали в каждом бою чуть ли не на 50 %, преимущественно убитыми; сильно страдала даже материальная часть: пробивались кожухи и вытекала вода».

В то же время поле боя продолжало «пустеть» — боевые порядки наступающей пехоты более расчленяются по фронту и в глубину, пехота начинает передвигаться мелкими подразделениями, перебежками, оставляя обороняющемуся меньше времени на прицеливание и поражение целей. Передовые траншеи противников оказывались друг от друга на расстоянии одного броска пехоты и находились под постоянным наблюдением и обстрелом. Все более широкое использование артиллерии и других «технических средств борьбы» только повышало значение ближнего боя пехоты. Тем более требовались скорострельность и быстрота маневра огнем оружия пехоты, чтобы успеть выпустить наибольшее количество пуль по целям, обнаруживающим себя внезапно, в считаные секунды. Все это заставляло уделять больше внимания фланговому и перекрестному огню пулеметов, который позволял прикрыть фронт меньшим числом пулеметов, при этом лучше замаскировать сами пулеметы. Стоит отметить, что русская армия стала уделять внимание такому огню пулеметов раньше, чем ее союзники и противники. В то время как на Западе, по замечанию майора Вогера, еще в 1916 году «значительное число пулеметов стреляло в направлении, перпендикулярном фронту», русские части уже в 1915 году делали «изломы» в начертании траншей — именно для фланкирования позиций огнем, а в январе 1916 года «Наставление для укрепления позиций» в 7-й русской армии, например, вводило изломы траншей как обязательное требование.

В 1916–1917 гг. оборона становится более глубокой и способной противостоять массированным ударам противника, наносимым на узких участках фронта.

Плотность огня в обороне росла. По опыту войны была выработана норма, согласно которой «для борьбы с хорошо организованной атакой» достаточно создать перед передним краем обороны плотность ружейно-пулеметного огня 5 пуль на 1 м фронта в минуту. По расчетам для получения такой плотности на 1 км фронта нужно было разместить 1 батальон с 10 станковыми пулеметами в первой линии. И если в 1915 году в обороне русских войск на 1 км фронта обороны пехотной дивизии приходилось в среднем 1,3–1,6 пехотного батальона, до 3 пулеметов и 4–5 орудий (с учетом приданных и поддерживающих), то в 1916–1917 годах — 1,6–2 пехотных батальона, 10–15 пулеметов и до 5–8 орудий.

Насыщение обороны пулеметами в сочетании с искусственными препятствиями и траншеями позволило увеличивать и ширину, и глубину обороны.

По опыту нескольких операций на русском и Западном фронтах исследователи вывели следующие ориентировочные цифры развития обороны:

В конце 1916 года оборона русских войск строилась обычно в две полосы, каждая — из двух последовательных позиций — главной и тыловой. Каждая позиция, в свою очередь, включала две-три траншеи полного профиля, проложенных параллельно и удаленных друг от друга настолько, чтобы из следующей траншеи можно было вести прицельный ружейно-пулеметный огонь по впереди лежащей, если ту захватит противник. Проволочные заграждения перед передним краем включали от 2–3 до 20 рядов кольев. Траншеи соединялись ходами сообщения. Соответственно, с увеличением глубины обороны пулеметы размещались не только в первой (для «прикрытия») и второй (основные усилия обороны) линиях окопов, но и в глубине полосы обороны. Больше внимания стали уделять маскировке позиций. Для оборудования траншей воюющие стороны теперь используют обратные скаты высот, укрываясь от обстрела и наблюдения и создавая удобные условия для обстрела движущегося в атаку противника. Кроме того, организуются своего рода пулеметные «заставы», выдвинутые вперед перед оборонительными позициями, на которых укрыто располагали подготовленные к стрельбе пулеметы. С переходом противника в атаку пулеметчики по замаскированным ходам выдвигались на «заставу» и открывали кинжальный огонь во фланг неприятельской пехоте.

В позиционный период зарождается система огня как один из главных элементов построения обороны. Она включала участки сосредоточенного ружейно-пулеметного и артиллерийского огня перед передним краем, на флангах и стыках между частями и подразделениями. Система огня увязывалась с искусственными и естественными препятствиями.

Пулеметы, находящиеся в первой линии, должны были «встречать наступление врага огнем с самых дальних дистанций», как только огонь сможет нанести наступающему потери. Для поражения противника, прорвавшегося в глубь оборонительной полосы, часть пулеметов ставили в глубине — во второй линии окопов. Эти пулеметы либо ожидали атаки противника и «внезапно оживали» при его приближении, либо — если необходимо было поддержать первую линию — открывали огонь через головы своих подразделений или через промежутки. Правда, стрельба через головы своих войск требовала от пулеметчиков занимать позиции на господствующих высотах или на флангах и хорошего наблюдения за результатами стрельбы.

В то же время количественный и качественный рост германской артиллерии заставил увеличивать расстояние между позициями и глубину самих позиций. Постепенно происходил отказ от упорной обороны первой траншеи — артиллерия противника быстро разрушала ее. Усиление заграждений, увеличение количества пулеметов, наличие в тактической зоне минометов и выдвинутых вперед пушек в сочетании с фланговым обстрелом из пулеметов участков впереди первой траншеи позволяли оставлять в ней лишь охранение и дежурные подразделения, отводя основные силы в убежища во второй траншее. Основные усилия обороны переносятся в глубину, основной задачей становится удержание главной позиции. От равномерного распределения сил и средств по фронту переходят к созданию на наиболее важных и угрожаемых участках сильных узлов сопротивления (опорных пунктов) и эшелонированию их в глубину. Опорный пункт включал различного рода убежища, блиндажи и групповые окопы, расстояние между которыми не превышало 150 м. Позиции пулеметов в опорных пунктах приспосабливали для стрельбы вперед и в сторону флангов, для прикрытия огнем ходов сообщения от передовой полосы, промежутков между опорными пунктами.

Основой боевого порядка в обороне становится боевая группа пехоты в составе отделение-взвод, которая, тесно взаимодействуя с приданными и поддерживающими огневыми средствами, обороняли участок траншеи или опорный пункт. Вообще «группа» как новая тактическая форма зарождалась «снизу», в войсках. Начиналось все с «тактики воронок». Группы, снабженные каждая пулеметом и ручными гранатами, быстро «обживали» воронки, ямы, участки траншеи, приспосабливая их для обороны. Они могли быстро локализовать успех противника, прорвавшегося в глубь обороны, остановить его, взяв в «огневой мешок», не дать закрепиться.

В атаке на местности, изрытой воронками, нередко пересекающимися друг с другом, через многорядные проволочные и другие заграждения постепенно «цепь» и «волны» сменяются «змейками» — колонками, перемещающимися почти в затылок, продвигающимися от укрытия к укрытию. Так группы могли сближаться с противником и даже просачиваться в его оборону, находясь на удалении 100–300 шагов одна от другой и представляя небольшую цель для пулеметов и артиллерии противника. По мере насыщения войск автоматическим оружием, ручными и ружейными гранатами оформлялась групповая тактика. Понятно, почему на Западном фронте, значительно более насыщенном «новыми техническими средствами», чем русский, групповая тактика оформилась четче и яснее. Но и в русской армии увеличение числа станковых пулеметов, введение «траншейной» артиллерии и минометных команд в полках, ружей-пулеметов в пехотные роты и выделение «гренадеров» для действия ручными гранатами меняли характер пехоты и способы ее действий. На 1917 год в пехотных полках уже только примерно 2/3 личного состава действовали винтовкой со штыком, 1/3 составляли специалисты — пулеметчики, гранатометчики, артиллеристы, связисты и т. п.

Атака и прорыв позиционной обороны кроме массированного артиллерийского огня и масс пехоты требовали пулеметного огня. Согласно «Уставу полевой службы войск» 1912 года и «Наставлению для действий пехоты в бою» 1914 года, боевой порядок батальона в наступлении состоял из боевых участков рот, а боевой порядок роты — из взводов, рассыпанных в цепь, и взводов, оставленных в резерве (в цепь могли быть рассыпаны все взводы). Командир батальона во время наступления должен был следить за сосредоточением огня на участке главного удара, ставил задачи ротным боевым участкам и пулеметным командам, находившимся в его распоряжении.

«Строевой устав пулеметных команд» 1912 года гласил: «Стрельба по пулеметам противника, вследствие обычного тщательного укрытия и маскирования пулеметов, в большинстве случаев мало успешна и не окупает расхода патронов. Для уничтожения пулеметов противника надлежит обращаться к содействию своей артиллерии». Это положение претерпело корректировку в ходе войны. Пулемет — наравне с легкой полевой артиллерией — стал и основным средством борьбы с вражескими пулеметами. Тем более что, по замечанию одного обозревателя: «Количеством пулеметов немцы возмещают недостаток людей в тех случаях, когда им приходится обороняться или защищать захваченные позиции». Поразить вражеских пулеметчиков пулеметным огнем было сложно, но можно было подавить их огонь. Примером тому служит бой 23 января 1915 г. за высоту 673 в Карпатах 1-го взвода конно-пуле-метной команды отряда Балтийского флота, приданного Кавказской туземной конной дивизии. Пулеметы «Максим» и другое снаряжение (взвод выдвигался вместе с подрывной командой) моряки подняли на высоту с помощью импровизированной «канатной дороги», а с помощью самодельных «маскхалатов» из белой парусины подобрались к противнику незаметно. Согласно приказу о награждении Георгиевским оружием, командир пулеметного взвода мичман В.В. Дитерихс «устроил на открытой позиции с четырьмя нижними чинами пулемет, лично открыл огонь и принудил замолчать пулеметы противника, причем пулемет мичман Дитерихс устанавливал под сильным обстрелом противника на расстоянии 300 шагов от его окопов».

Готовя атаку пехоты, станковые пулеметы должны были подавить стрелков и пулеметы противника на переднем крае его обороны. Для «приведения к молчанию» окопавшегося противника считалось необходимым создать плотность огня до 10 пуль на 1 м фронта в минуту. Таким образом, пулеметная команда могла подавить противника на фронте 300–400 м.

Подавление противника пулеметным огнем из передовых траншей нередко способствовало успеху атаки, но потом нужно было подтягивать пулеметы на захваченные позиции и быстро устанавливать их там для отражения контратак, а это не всегда удавалось. Так было, например, в ходе декабрьских боев 1915 года 2-го армейского корпуса на Стрыпе. Русские и австрийские позиции находились здесь на расстоянии 300–400 шагов. Ночью 25 декабря 3-я Туркестанская стрелковая бригада через заранее проделанные проходы в заграждениях атаковала высоту 384. На флангах атаки располагались орудия и пулеметы, наведенные на те точки окопов противника, где были обнаружены его стрелки и пулеметы. Когда стрелки бригады были остановлены на проволочных заграждениях огнем австрийцев, по условному сигналу открыли огонь свои пулеметы и артиллерия, которые подавили огонь врага. После 20-минутного огня атака возобновилась, и к утру части заняли первые линии окопов противника, но дальше пройти не могли, наткнувшись на неподавленную тыловую позицию врага и отсечные позиции. Не имея возможности подтянуть свои огневые средства — прежде всего пулеметы — и закрепиться, они на следующий день были выбиты австрийской контратакой и отошли с большими потерями.

Действия пехоты в целом и пулеметов в частности тщательно готовились в наступлении Юго-Западного фронта в 1916 году. Для атаки войска нужно было не только подвести как можно ближе к позициям противника — до 200–300 шагов, но и оборудовать их позиции, обеспечить возможность быстро и в порядке двинуться в атаку, продвигать за атакующими огневых средств. Для этого на участках прорыва готовили исходный плацдарм для наступления. Вместе с пехотными подразделениями к первой траншее подтягивали и пулеметы. Так, по два станковых пулемета держали уже позади окопов передовой роты и по одному на фланге, часть пулеметов и бомбометов размещали в убежищах позади передового батальона. A.M. Василевский, вспоминая об оборудовании позиций передовых частей накануне наступления Юго-Западного фронта в мае 1916 г., описывает «пулеметные гнезда с трехсторонним обстрелом», на которые пулеметы ставились ночью, а днем скрывались в окопах.

Пехота должна была вести атаку волнами цепей. Таких волн требовалось образовывать три-четыре, держа за ними резервы. Первая волна должна была не задерживаться в первой линии окопов противника, а двигаться ко второй — ведь противник сосредотачивал основные усилия на борьбе за вторую линию. В наступлении пехотный полк обычно держал два батальона в первом эшелоне, два — во втором, батальоны разворачивали свои роты в линию или также в два равных по силе эшелона. Рота образовывала три-четыре волны, из которых первую составляли стрелки и гренадеры, вторая служила для очистки вражеских окопов, следующие — для поддержки. «Особое внимание, — указывал войскам Брусилов, — обращать на закрепление флангов, на сосредоточение к ним пулеметов для противодействия контрударам противника с флангов». Для этого станковые пулеметы обычно следовали за второй и третьей волнами пехоты.

Взглянем, кстати, на то, сколько пулеметов имели армии Юго-Западного фронта к началу наступления. Согласно Боевому расписанию на 22 мая 1916 г. имелось:

Указанное число пулеметов составили не только штатные пулеметные команды полков, но и придававшиеся дивизиям отдельные команды. Скажем, 7-я армия для своих соединений получила 14 отдельных пулеметных команд «Кольт», 8-я армия — 18 команд «Кольт» и 1 опол-ченческую пулеметную команду, 11-я армия — 4 команды «Кольт», 9-я — 3 команды «Кольт» и 1 ополченческую команду. Это позволило увеличить насыщенность войск пулеметами.

Любую атаку непременно встречал огонь пулеметов. Атакующим требовались легкие артиллерийские орудия и пулеметы, которые, продвигаясь с цепями пехоты, могли бы подавлять «оживающие» пулеметы противника. Например, в ходе боев под Иллукстом в октябре 1916 г. контратаки русских войск встречались германскими частями огнем в упор, с 15–10 шагов. Затем немцы пропускали атакующих через первую линию окопов и открывали пулеметный огонь уже им в тыл. Выскакивая из второй линии окопов (куда заранее отводилась большая часть сил), немцы выкатывали проволочные рогатки и быстро ставили заграждения перед атакующими. Для противодействия работе этих «проволочников» и подавления оживающих огневых точек приходилось быстро подтягивать пулеметы за атакующими подразделениями.

Постоянное наличие на позиции противника неподавленных пулеметов накладывало существенные ограничения на движение своей пехоты в атаку. Так, согласно русским положениям на 1916 год, пехотная рота, сближаясь с противником, должна была делать несколько остановок, окапываясь на каждой и пополняя цепь — на расстоянии 1400 шагов от первой линии противника (действительный ружейный огонь), 800 шагов, 400 шагов. Передвижение от 800 до 400 м совершалось перебежками поодиночке и даже переползанием, от 400 до 50 шагов — преимущественно переползанием. С 50 шагов пехота по команде ротного командира бросается в атаку. Если роте придавались пулеметы, они «до выяснения места и времени их применения» держались при ротном резерве, в цепь для стрельбы выдвигались по приказанию командира роты. Строевой устав пехоты определял: «Пулеметы, при движении роты в атаку, продолжают обстреливать противника, пока двигающиеся взводы не закроют им огня; после чего, если не последует особого приказания, они снимаются с позиции и следуют за ротою, чтобы быть наготове немедленно вновь открыть огонь, как только к тому представится возможность». Причем требовалось, чтобы в бою «на расстояниях действительного неприятельского огня» они были «хорошо укрыты от взоров и выстрелов противника». И движение «вслед за ротою», и укрытие «от взоров и выстрелов» было непросто обеспечить с громоздкими станковыми пулеметами.

Пулеметы применялись и отрядами, направлявшимися в тыл противника. Так, 25 августа 1915 г. командующий Северным фронтом генерал Рузский одобрил отпуск «формирующейся при 3-м армейском корпусе партизанской сотне» двух вьючных пулеметов «Максим», четырех ружей-пулеметов, ручных гранат и подрывных патронов «для взрыва и порчи мостов и железных дорог». Впрочем, по мнению профессионального кавалериста генерала Брусилова, в условиях сложившегося позиционного фронта толку от конных «партизанских» сотен и эскадронов было немного даже при таком усилении. А вот ночные нападения на ближайший тыл противника пеших отрядов с пулеметами бывали довольно удачны. Например, 27 февраля 1916 г. 600 пехотинцев под командованием капитана Щепетильникова (40-й пехотный Колыванский полк) при 16 пулеметах «Кольт» и 8 ружьях-пулеметах в темноте перешли по льду озера Нарочь, внезапным налетом захватили четыре германские батареи, привели в полную негодность 14 орудий, взяли пленных и смогли отойти под огнем к своим позициям, потеряв около четверти отряда.

Нередко, впрочем, удавались и внезапные атаки кавалерии под прикрытием пулеметного огня. Любопытен бой за деревню Блудники в полосе 12-го армейского корпуса 27 июня 1917 г. Находившаяся в авангарде 3-я черкесская сотня Кавказской конной дивизии в конном строю переправилась через реку Ломница и атаковала спешенных венгерских гусар, отбросив их от переправы и деревни. При этом сотню постоянно прикрывали огнем через головы четыре пулемета 6-й конно-пулеметной команды штабс-капитана Ананьева отряда Балтийского флота. Кавказцы вместе с балтийцами-пулеметчиками закрепились в занятой деревне и ночью передали ее подошедшей пехоте.