"Разведка" - читать интересную книгу автора (Эпплгейт Кэтрин)

Глава 15

ТА–ТА–ТА–ТА–ТАТА–ТА– ТАТА–ТА–Т–ТАТА–ААА!

Я услышала рокот барабана, возвещавшего о начале первого забега. И вслед за ним смутный рев, похожий на звук прибоя – это на главной трибуне зашумели взволнованные зрители. Но мне до этого не было никакого дела – у меня были другие заботы.

Мне и раньше доводил ось превращаться в лошадь. Поэтому, естественно, я нисколько не сомневалась, что прекрасно знаю, чего мне ожидать. Но теперь я имела дело не с обычной лошадью. Это была скаковая лошадь! Нервная, агрессивная и, ко всему прочему, довольно злобная.

– Обыщите все до единого стойла! – раздался тот же голос. – Кто знает, что эти мальчишки собирались сделать с лошадьми! Вон одну даже перекрасили в голубой цвет!

– Только поторопитесь. Первый забег вот-вот начнется.

Захлопали дверцы стойл. Судя по звуку, мои преследователи находились в самом дальнем от меня конце конюшни. Стало быть, у меня есть две минуты. Может быть…

Я начала превращаться.

Как ни странно, первыми стали почему-то меняться уши. Мои обычные, человеческие уши вдруг слегка заострились на концах и прижались к голове. Потом вдруг начали быстро-быстро вытягиваться вверх; Хорошо хоть, не слишком. То есть не слишком для того, кто понимал, что происходит и вообще успел привыкнуть к подобным вещам. Конечно, если вы ни о чем таком и не думаете и вдруг ваши уши прямо у вас на глазах начинают быстро вытягиваться вверх да еще покрываются золотистой шерстью, тогда конечно… Держу пари, вы наверняка решите, что они малость великоваты.

Вслед за ушами стало быстро меняться мое тело. Моя… хм… нижняя часть прямо на глазах вдруг стала просто чудовищно огромной! Словно корма корабля, честное слово! Колени с негромким щелчком вдруг выпятились в прямо противоположную сторону. Икры тоже стали вытягиваться, становясь все длиннее и длиннее. Такое впечатление, что на них совсем не было мяса… то есть мышц. Просто длинные кости, поросшие золотистой шерстью.

Волна золотистой шерсти прокатилась по всему моему телу: по ногам, по рукам, по спине и груди, Жаль, у меня было маловато времени, чтобы вдоволь насладиться этим зрелищем, потому что это и в самом деле было на редкость клево. У лошадей замечательная шерсть – атласная, ровная, а эта, ко всему прочему, имела совершенно восхитительный золотистый оттенок.

Потом у меня стали удлиняться руки. Вместо кистей рук появились массивные, тяжелые мускулы. На лопатках и чуть пониже вздулись бугры мышц. А нижняя часть, казалось, по-прежнему состояла из одних костей, обтянутых кожей.

Я смотрела, как пальцы на руках и ногах будто слиплись между собой. Такое впечатление, словно их сделали из воска, а потом сунули в горячую печь. Они слиплись и превратились в один сплошной комок.

– Ах! – вырвалось у меня.

Одно короткое мгновение я увидела собственные пальцы, состоявшие, казалось, из одних лишь костей. А к этому я, мягко говоря, не была готова. Можете поверить мне на слово. К тому же они были ослепительно белыми. Нет, вы только вообразите себе такое – увидеть обнажившиеся кости. Причем. собственные!

– Эй, я что-то слышал! Кажется, вон там!

– Продолжай искать. Никому не удастся

ускользнуть из конюшни незамеченным.

Не удержавшись на задни– ногах, я упала вперед – к счастью, это произошло как раз в тот момент, когда оголившиеся костяшки моих пальцев, смешавшись между собой, превратились в крепкие, тяжелые копыта.

БУМ!

Передние копыта гулко стукнули по земле.

Ого, вот когда лошадь – я хочу сказать, настоящая лошадь! – забеспокоилась по-настоящему.

К тому же конь как раз немного пришел в себя после транса. И тут же обнаружил, что в его собственном стойле, так сказать, прямо у него под носом происходит нечто непонятное, и даже ужасное!

– Х.хххРИИИ-Хиии-хиии-хиии!

– Все в порядке, парень, – попыталась я прошептать.

Но как только я открыла рот, чтобы сказать «в порядке», как лицо мое вдруг словно разбухло и сильно выпятилось вперед.

Мой собственный нос внезапно уехал куда-то вверх. И исчез. Понимаете, исчез, словно его ветром сдуло! Вернее, он вытянулся вперед не меньше чем на метр. Да нет, гораздо больше!

Нос у меня стал настолько чудовищно огромным, что глаза мои – то ли от удивления, то ли от страха, а может, просто потому, что места для них почти не осталось – вдруг разъехались по обе его стороны. Да, да, представьте себе. Мои собственные глаза, между которыми было разве что пара сантиметров – впрочем, как у каждого нормального человека, – теперь расползлись в разные стороны. Но стоило мне немного успокоиться, как я вдруг обнаружила, что поле зрения у меня стало намного шире.

Даже слишком, подумала я вдруг, сообразив,. что глаза у меня внезапно оказались чуть ли не по разную сторону моего лица. Собственно говоря, сейчас они находились примерно там, где раньше были виски. А между ними уютно расположился нос размером с Род-Айленд. Вытянувшись вперед, этот кошмарный нос, казалось, потащил за собой и рот.

Я вдруг услышала омерзительный скрежещущий звук, доносившийся откуда-то изнутри моей головы. Собственные мои зубы исчезли, и им на смену появились плоские, крепкие лошадиные зубы.

Теперь я уже почти полностью превратилась в лошадь. И вдруг откуда-то сзади… м-м-м… так сказать, с тыла выскочил, словно выстрелил, лошадиный хвост. Ладно, подумала я, вот я и покончила с этим делом.

Настоящий конь испуганно косился в мою сторону большим влажным глазом. Потом обнюхал меня, интересуясь, чем я пахла… да наверное, ничем. Во всяком случае, в его понимании. Лошади да и все остальные животные, во всем полагающиеся на запахи, скорее всего даже представить себе не могут, что другое существо может издавать тот же запах, что и они сами.

Для человека это примерно то же самое, как если столкнуться лицом к лицу с собственным двойником. Тем более что лошади, увы, вовсе не относятся к вундеркиндам животного мира. Соображают они довольно туго, так что жеребцу все это показалось, вероятно, какой-то бессмыслицей.

Как ни странно, он вдруг успокоился. Сейчас он вел себя так, как если бы меня просто тут не было. Но еще более странным было другое: по мере того как сознание лошади, проснувшись, вступило в борьбу моим собственным, на меня тоже снизошло какое-то странное спокойствие. Скажем – жеребца я больше не опасалась.

Это было примерно так: «Что еще за лошадь? Не понимаю, о чем это вы?».

Потом я проверила лошадиные чувства. Слух великолепный. Хорошее чувство вкуса. Но зрение… зрение, прямо сказать, так себе. Я стала близорукой, но гораздо больше мне мешало то, что сейчас я, казалось, смотрела во все стороны одновременно. Один глаз влево, а другой вправо. Но видела я паршиво – отсутствовало чувство расстояния. Я не могла сказать в точности, какое расстояние от меня до стенки слева то ли полметра, то ли все два. И если бы вы положили на землю две палки, вряд ли я могла бы сообразить, какая из них ближе.

Но прямо передо мной была некая зона, которую я видела сразу двумя глазами. Только в ней мое зрение было бинокулярным, почти как у человека или у хищной птицы. Теперь я могла различать и расстояние, но только прямо перед собой.

Это было довольно-таки необычно. Но скорее меня пугало не это, а та невероятная энергия, которая просто распирала огромного жеребца. Будто каждый мускул в моем теле дрожал от нетерпения. Я чувствовала себя так, словно превратилась в гигантский генератор.

К счастью, управлять сознанием лошади оказалось проще простого. Я чувствовала легкий голод, но, к счастью, он не имел ничего общего с безумным, всепоглощающим голодом, который испытывают другие существа. Похоже, лошадям не был знаком и сумасшедший, панический страх, способный иногда просто парализовать животное.

Я запросто справлюсь со всем этим, твердила я себе. Все уже почти позади, осталось сделать только одно – выбраться из этого стойла, а потом и из конюшни. После этого вернуть себе нормальный вид и отыскать остальных. Итак, всего три дела.

Выбора у меня не было. Протянув большую золотистую голову к выходу, Я сделала то, до чего бы в жизни не додумалась никакая лошадь – приподняв щеколду, осторожно толкнула носом дверь и вышла.

Просто веди себя нормально, повторяла я про себя. Да уж. Нормально – для девочки, превратившейся в скаковую лошадь.

Я сделала шаг вперед. И поскольку теперь могла видеть двумя глазами одновременно, то сразу заметила в противоположных концах конюшни две группы подсобных рабочих.

Та-ак, понятно. Ладно, постараюсь сделать вид, что я их не вижу.

Один из мужчин поднял голову и, заметив меня, застыл на месте.

– Эй, черт возьми! Да ведь это же Миннеаполис Макс! Он выбрался из стойла! Какого… ну, кто-нибудь мне за это заплатит, клянусь Богом! Эй, Джо! Поймай его за узду и, ради всего святого, перестань вопить! Быстрее! Пошевеливайся, пока старина Макс не начал снова цепляться к Кэйну!

Другим глазом я заметила того самого щуплого подростка, которого больно лягнула, когда он ухватил меня за ногу. Он рысцой кинулся к тому самому стойлу, из которого я только что выбралась.

– Эй, мистер Хинкли! А тут еще один жеребец, и он тютелька в тютельку такой же, как…

– Заткнись и принеси мне его уздечку и все остальное. И живо! Живо!

– Да, сэр!

Человек по фамилии Хинкли медленно, затаив дыхание, осторожно приближался ко мне. И я догадывалась почему. Лошадь, в которую я превратилась, была не просто норовистой или нервной. Нет, от страха она сейчас была на грани безумия. Ужас сводил ее с ума. И еще она злилась. Злилась на стоявшего перед ней человека. Но куда большую злобу вызывали другие жеребцы, особенно один из них. Вот его запах снова ударил мне в ноздри, и я почувствовала, как горячая волна ярости захлестнула меня с головой.

– ХхххРИИИ-Хиии-хиии-хиии! – завизжала я на такой высокой ноте, что едва не лопнули барабанные перепонки, всем своим видом показывая, что готова к схватке.

– Ну, ну, малыш! Вспомнил, что бежишь в следующем заезде и решил выйти сам, не дожидаясь, пока тебя выведут? Побереги силы, старина. Они тебе понадобятся. Ах ты, мой чемпион! Мой чудесный Миннеаполис Макс!

И вот тогда меня будто ударило. Видите ли, я не такая уж любительница скачек и все такое. Но это имя вдруг вспыхнуло в моем мозгу, пробудив дремлющую догадку. Я внезапно поняла, что оно хорошо мне знакомо.

Какая нелегкая дернула меня превратиться в ту самую лошадь, которая, по мнению знатоков, просто обязана была выиграть Кентуккийское дерби?

– Пошли, мальчик. Пора. Скоро ты бежишь.

Вот это здорово, подумала я. Обожаю бегать!