"Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания" - читать интересную книгу автора

Э. Свидзинский. О развитии военных познаний и общих принципов в среде офицеров армии

Военное сословие разделяется на две части: одна — специально отдавшаяся военной службе по призванию, другая — переходящая масса, обязательно проходящая через ряды армии и периодически изменяющаяся в составе. Успех деятельности армии в достижении ею боевых качеств вполне зависит от первой половины — офицеров. Лица, специально отдавшиеся военному делу, во-первых, развивают и совершенствуют начала военного искусства и способы ведения боя, во-вторых, обучают и ведут в дело подчиненные массы. Как то, так и другое требует с их стороны много знаний и много труда. Труд этот увеличивается с развитием военного дела и в настоящее время должен быть направлен к развитию в массе нижних чинов сознательного отношения к военному делу и дисциплины, основанной не на чувстве страха, а на сознании долга и необходимости повиновения начальникам, «как основе силы и значения армии», и к изучению каждым из начальников детальной стороны боя.

Чтобы развить в массе нижних чинов необходимые им в современном бою качества, вселить в них понятие о долге, пробудить любовь к военному делу и сознание чести знамени, нужна кроме желания и труда со стороны офицеров общая их преданность военному делу. Надо, чтобы эта часть военного сословия была вполне проникнута любовью к избранному занятию, ценила военное звание выше других, встречающихся на жизненном, пути, стремилась к усовершенствованию военного дела и развитию общих начал, выработанных, практикой. «Для того, чтобы внушить сознание о необходимости повиновения, надо самому служить к тому наглядным примером, надо хорошо знать дело, которому посвящаешь свои лучшие силы». lt;…gt;

Теория военного дела основана на практике войны и дает только общие начала ведения боя, основываясь на которых офицер должен по возможности решить наибольшее число частных случаев, чтобы выработать в себе способность решаться в бою мгновенно, не теряя времени, так сказать, на квалификацию данной обстановки. Решения эти, отвечая каждой отдельной обстановке, в общем направлении должны согласоваться с теоретическими началами, которые в свою очередь изменяются на основании указаний практики войны. Каждая кампания вносит новые элементы в теорию военного дела; поэтому необходимо постоянно следить за изменениями и развитием теоретических воззрений, подкрепляя выводы науки собственными впечатлениями, основанными на изучении тактической стороны последних войн. Такое изучение даст возможность присмотреться к массе отдельных случаев, положений, обстановок и к применению к ним существующих теоретических воззрений. Пренебрежение к такого рода исследованиям может повести к рутинному отношению к делу, к педантической преданности уставным формам, к безжизненному формализму. Время уставных боевых порядков прошло, и в настоящем бое формы уставных построений имеют значение только при умении выбрать из них наиболее соответствующую в данном случае. Внешняя сторона устава теряется перед его внутренней стороной; в бою нужна не форма, а требуемый уставом порядок, даже в самой беспорядочной обстановке. Если офицеры привыкнут смотреть на устав с этой точки зрения, то сумеют, подобно пруссакам в 1866 году, вовремя отказаться от устаревших форм строя и, не нарушая основных принципов порядка, ввести новые необходимые формы.

Одно внешнее изучение военного дела не приведет к хорошим результатам, а заучивание боевых форм того или другого сражения бесполезно. Нужно помнить, что две совершенно тождественные обстановки на войне встретиться не могут и что каждое решение должно быть следствием размышления над свойствами данного случая и приложения к нему известных тактических соображений; прикладная тактика не даст ни одного готового решения, и изучение сражений должно быть направлено не к заучиванию отдельных задач, а к исследованию общих свойств ряда встречающихся обстановок и тактических решений.

Таким образом, как в отношении образования солдат, так и в отношении развития собственных военных познаний, офицеру необходимо постоянно трудиться и следить за прогрессивным движением военного дела. Вопросы, над которыми приходится останавливаться офицеру в своей педагогической деятельности, так же как и чисто боевые, не могут быть решаемы каждою личностью единственно на основании своего опыта; иначе попытки и неудачи одних не служили бы уроком для других, и каждый, начиная сначала и додумываясь, может быть, до верных, но уже известных истин, приносил бы весьма мало пользы общему делу. Понятно, что в этом случае необходимо обратиться к выводам, приобретенным исследованиями других — к литературе изучаемого вопроса. lt;…gt;

Стремление к самообразованию и усиленному труду для общего дела уже проявилось в среде офицеров нашей армии. Но для того чтобы армия преуспевала и достигала хороших результатов, недостаточно труда отдельных лиц, необходимо, чтобы все офицеры были заинтересованы развитием и процветанием военного дела, чтобы все относились к своей деятельности с любовью и преданностью и чтобы эта деятельность не ограничивалась пассивным исполнением требований службы, а чтобы каждый чувствовал себя активным деятелем в известной сфере. Для того чтобы армия стояла на высоте своего призвания, необходимо, чтобы вся масса офицеров деятельно занялась как в отношении подготовки нижних чинов, так и в отношении собственного самообразования, чтобы это усердие неразрывно было связано с понятием о долге и воинской чести, перешло от личности во все военное сословие и исходило из общих принципов военного сословия.

Честный человек всегда добросовестно исполнит принятые на себя обязательства. Если он ремесленник, он с усердием и аккуратностью выполнит заказ; если он учитель, он постарается принести действительную пользу своим ученикам; если он литератор, он тщательно обработает выбранную задачу… Словом, за какое бы дело он ни взялся, он выполнит его с полным вниманием, прикладывая к нему все свои познания и стараясь своевременно пополнить пробелы в своих познаниях. От всякой небрежности и неаккуратности в исполнении принятых на себя известным лицом обязательств всегда страдает другое лицо; но есть обязательства, небрежное исполнение которых может принести вред целому обществу. Такой характер имеют обязательства военного человека. Если военное сословие забудет свои обязанности, если, предавшись рутине, не будет обращать должного внимания на прогрессивное усовершенствование военного дела, то в результате окажется общая несостоятельность войска в деле защиты страны… Каждый военный должен помнить о той доблести, которая необходима во всех сферах государственной жизни и состоит в принесении в жертву своих личных интересов на пользу общего блага. Без этой доблести никакие учреждения не могут процветать. Личный эгоизм людей, призванных для общественной деятельности преступление. Нигде не может быть полного контроля за исполнением законов, и на всех ступенях общественной деятельности абсолютно многое доверяется исполнителям, от честности которых и сознания в них долга зависят интересы как отдельных лиц, так и целого общества.

В армии идея долга неразрывно связана с понятием о воинской чести. Честь издревле была самым дорогим сокровищем для военного, а понятие о ней всегда было неразрывно связано с источником действительной силы армии. В древности источник силы войска заключался в возможно большем развитии мускул; затем эта грубая сила заменилась искусством и ловкостью владения постепенно усовершенствующегося оружия, далее искусным маневрированием больших сомкнутых масс. В настоящее время источник силы находится в умственном развитии каждого военнослужащего, полном изучении каждым своих обязанностей, готовности исполнить их свято, независимо от внешних побудительных причин, а для начальников — во всестороннем изучении как теоретической, так и практической сторон военного дела. В стремлении к обладанию этой силой состоит честь как всякого военнослужащего лично, так и целого военного сословия.

Таким образом, честное отношение к службе указывает офицерам необходимость возможно полного изучения военного дела. Но изучение это не может быть предоставлено личным желаниям каждого военного; оно представляет слишком много интереса для армии и неизбежно должно перейти в обязанность.

Успех войны, главным образом, зависит от степени военного образования начальников. Стойкость, храбрость и знание своего дела солдатом не приведут к успеху, если в среде офицеров будут господствовать рутинные, формально-уставные воззрения на военное дело. Знание прикладной тактики, умение распорядиться, ясно и кратко формулировать свои решения, навык в устранении разных мелких затруднений, хладнокровие в обсуждении неожиданностей — вот качества, необходимые для начальника. Высокая степень военного образования прусских офицеров и пренебрежение к приобретению военных познаний со стороны французов — вот одна из причин результатов Франко-прусской войны. Победа есть результат долгого труда мирного времени; прямой путь к ней — внимательное изучение практической стороны военного дела.

Понятно, следовательно, почему наше военное министерство так усердно печется об образовании хорошего корпуса офицеров. Развитие военных познаний в среде офицеров нашей армии — насущная потребность, и заботы об этом, естественно, следуют тотчас же после ряда мер к пополнению комплекта офицеров в полках лицами с достаточной школьной подготовкой. Старания об улучшении быта офицеров, увеличение их содержания, устройство общих столовых, образование военных собраний и обеспечение будущности военнослужащих и их семейств не могут не влиять на привлечение в военную службу лиц с желаемым образованием. Меры эти, способствуя пополнению некомплекта офицеров, логически ведут за собою требование, чтобы служба их в мирное время состояла в практической подготовке к требованиям военного времени. Еще недавно у нас господствовал взгляд не только на офицеров, но даже на унтер-офицеров, состоящий в том, что это суть люди, уже закончившие свое образование и приобретшие необходимые военные познания, а потому требования, предъявляемые им в мирное время, должны ограничиваться лишь единственно обучением других.

Между тем военное дело, основанное преимущественно на практических началах, требует постоянных упражнений самих учителей. С теоретическими познаниями, приобретенными в школе, ничего не сделаешь, если вслед за этой теорией не последует навык в практическом ее применении. Даже самая легкая часть нашего дела, непосредственное применение уставных команд, требует многих практических упражнений, и часто случается видеть, как офицер отлично помнит все параграфы устава наизусть, а на учениях делает ошибки при самых легких построениях; что же говорить о переходе от теории к практике в более сложном деле приложения тактических истин, в деле отдачи разных предварительных распоряжений, оценки представляющейся обстановки и проч., и проч.

Практические упражнения в этом деле необходимы; они должны быть непрерывными во все время службы офицера для того, чтобы всякие мелочи, могущие встретиться на практике, не поражали его новизной. Нужно помнить, что от умения начальника распорядиться и правильно оценить случайности зависит успех его команды; без этих качеств не помогут самые обширные теоретические соображения.

Таким образом, постоянные занятия прикладной тактикой необходимы. Занятия эти должны быть для всех обязательны и составлять требование службы в мирное время.

Вкоренить в массе офицеров убеждение, что служба их в мирное время состоит главным образом в постоянном развитии в себе боевых качеств — дело первостепенной важности. А такое убеждение может быть вкоренено только тогда, когда требования самообразования, не ограничиваясь одними словами, перейдут в жизнь армии, когда успехи занятий офицеров будут поверяться начальником наравне с другими служебными занятиями, когда каждый офицер будет знать, что во всякое время его могут поставить в обстановку, весьма близкую к боевой, и заставить проделать все нужные распоряжения без предварительной подготовки, без репетиций, в известное, определенное время, когда, наконец, по результатам этой поверки будут заключать о способностях офицера. Такая постановка занятий офицеров дана приказом по военному ведомству от 28 января 1875 г. за № 27; остается провести ее в жизнь армии. Но для того чтобы требовать известных познаний, нужно дать средства приобрести их. Образование, получаемое офицерами, с каждым годом увеличивается; но наше школьное воспитание представляет столь мало залогов для самостоятельного труда, что надеяться на самостоятельное изучение военного дела со стороны молодых офицеров невозможно, и неизбежно приходится вести таковые занятия под руководством опытных и знающих лиц. Эта необходимость становится еще очевиднее, принимая во внимание чисто практический характер нашего дела. lt;…gt;

Занятия офицеров кроме своей прямой пользы принесут еще ту выгоду, что внесут в жизнь военного общества интерес к военному делу, сблизят их духовный мир, определят общие стремления и, наконец, нравственно свяжут военнослужащих между собой, так как дадут им возможность постоянно сходиться для разумного времяпрепровождения.

lt;…gt; Между тем сплочение общества, создание прочных общественных отношений и поддержание нравственной связи, основанной на взаимной солидарности в стремлении к общим целям, необходимо для процветания военного дела, а отсутствие таковых отношений порождает легкое отношение к военному званию и доморощенный либерализм. Только в тесно сплоченном обществе может явиться общая любовь и преданность к военному делу, выработаться общее понятие о чести и достоинстве военного звания и явиться солидарность между отдельными членами. Отдельные лица будут тогда помнить не только о своем личном достоинстве, но и о достоинстве всего военного общества, а достоинство это будет основано на серьезном и разумном отношении к званию военного. Только прочная корпорация может связать прибывающую молодежь со старослужащими; без существования корпоративного начала каждый из молодых офицеров, не видя перед собой определенных общих взглядов на личные отношения каждого военного ко всему военному обществу, вырабатывает свои собственные понятия о доблести военного звания и чести мундира и, руководствуясь только личными воззрениями, часто делает промахи.

Понятно, какую важность представляют для военного сословия такие учреждения, которые связали бы общество в одно целое, в которых были бы заинтересованы нее военные и которые дали бы возможность сгруппировать духовные интересы военнослужащих. Такими учреждениями, бесспорно, являются военные собрания и суды общества офицеров. lt;…gt;

Приведем здесь выдержку из «Предисловия к сборнику инструкций», данных войскам прусского гвардейского корпуса бывшим командиром его герцогом Карлом Макленбург-Стрелицким. Вот что говорится в главе «О чести в звании офицера»: «Честь не терпит и не выносит никакого пятна. Она требует серьезного, строгого и внимательного охранения как в индивидуальном отношении, так и в отношении товарищей по званию, чтобы она ни в каком случае и никем не была задета. Но забота об этом не должна доходить до раздражительного, мучительного состояния легкой обидчивости, порождающей ложный point d honneur, который затрудняет, портит и даже делает невыносимым всякое общение между собою и с другими сословиями, подозревает оскорбление там, где едва существует какое-либо недоразумение, вызывает без малейшего повода ссоры и дуэли и ведет к высокомерию и надменности. Истинная честь не допускает страстной торопливости в поступках; она взвешивает и обдумывает, прежде чем признать что-либо за оскорбление. Честь наша может претерпеть оскорбление не только извне, от других, но и от нас самих; поэтому каждый обязан более всего наблюдать за самим собой, чтобы не сделаться оскорбителем своей чести». «Грубость нрава и неприличность поступков суть самооскорбление рыцарской чести. Они не должны быть терпимы даже в тесном товарищеском кружке, а тем менее в обращении с другими сословиями или в обществе. Всеобщее уважение каждого звания, личная скромность и деликатное обращение с женщинами — вот всегдашние признаки рыцарского духа. Строжайшее и живейшее исполнение долга и служебных обязанностей есть дело чести каждой личности, и малейшей небрежностью в этом отношении человек причиняет оскорбление своей собственной чести. Всякое ослабление рвения есть ослабление чести, потому что она не допускает регресса. Она ведет человека вперед и возбуждает к подвигам, которые приобщают ее к славе. Не всегда представляется случай к подобным подвигам; но когда он наступает, честь сама становится славою, обнаруживаясь в безукоризненном исполнении долга».[73]

Офицерские суды чести и офицерские собрания, без сомнения, весьма много способствуют развитию общего единого духа в среде военнослужащих. Принципы, вырабатываемые этими учреждениями, сводятся к вопросу о достоинстве и чести военного звания, а вопрос этот в свою очередь неразрывно связан с понятием о долге, «с добросовестным и усердным исполнением лежащих на офицере обязанностей». «Верность до последней капли крови, непоколебимое мужество, непреклонная решительность, повиновение, доведенное до самоотречения, безупречная правдивость, безусловное сохранение служебной тайны, полная готовность жертвовать собою для исполнения своего долга — вот доблести офицерского звания».[74]

Стремление к распространению этих доблестей в массе офицеров составляет цель военного общества; это стремление должно отличаться настойчивостью, не зависеть от времени и лиц, а безусловно исходить из самого понятия о достоинстве военного. Армия составляет основу и мощь государства; она представляет живое тело, постоянно обновляющееся притоком живых народных элементов; она не представляет кастовой замкнутости, и интересы ее неразрывно связаны с интересами государства. Все сословия равно призваны нести бремя военной службы, всем же равно открыта дорога подвизаться на поприще этой службы в сфере ее специальности; но коль скоро кто-либо решился отдаться этой специальности и вступил в число ее членов, тот должен проникнуться духом военного общества и быть готовым на всевозможные жертвы для возвышения военного звания, олицетворяющего собой честь и славу народа.

Военное сословие не имеет ничего враждебного гражданскому обществу, и корпоративная связь военнослужащих не должна выражаться в пренебрежении к прочим сословиям. Напротив, офицер должен оказывать уважение всякому званию и вести себя с одинаковым достоинством со всеми классами общества, причем в отношении людей, стоящих ниже его по образованию, не должен опускаться до уровня их нравов, а напротив, стараться поднять их до собственной высоты. «Чувство чести требует, чтобы офицер во всех случаях умел поддержать достоинство своего звания на той высоте, на которой должно находиться достоинство этого класса общества, несущего на себе священную обязанность защищать престол и отечество. Офицер должен посещать только такие общества, в которых господствуют добрые нравы; он никогда не должен забывать, особенно в публичных местах, что он не только образованный человек, но что сверх того на нем лежит обязанность поддерживать достоинство своего звания. Поэтому он должен воздерживаться от всяких увлечений и вообще от всех действий, могущих набросить хотя малейшую тень даже не на него лично, а тем более на весь корпус офицеров; он не должен предаваться ни вину, ни азартным играм, ни принимать на себя никаких обязательств, могущих его скомпрометировать, как, например, не играть на бирже и не принимать участия в коммерческих предприятиях сомнительной честности. Вообще, в заботах об улучшении своего материального положения офицер должен прибегать лишь к таким средствам, законность которых не подлежит ни малейшему сомнению. Наконец, офицер не должен легко давать свое честное слово».[75]

Слово офицера должно быть залогом правды, и потому ложь, хвастовство, неисполнение обязательства — пороки, подрывающие веру в правдивость офицера, вообще бесчестят офицерское звание и не могут быть терпимы. Офицер должен отличаться уважением к законам государства и к личным правам каждого гражданина; ему должны быть известны законные средства для ограждения этих прав, и он же, не вдаваясь в донкихотство, должен быть всегда готов помочь слабому. Малодушие и трусость должны быть чужды офицеру; при всех случайностях жизни он должен мужественно преодолевать встречающиеся препятствия и твердо держаться раз выработанных убеждений, чтобы всякий видел в нем человека, на которого можно положиться, которому можно довериться и на защиту которого можно рассчитывать. Повиновение законам и дисциплине должно доходить до самоотречения; в ком нет такого повиновения, тот не достоин не только звания офицера, но и вообще звания военного.