"Капа" - читать интересную книгу автора (Андреева Софья)

Глава тринадцатая Выходной

Когда баба Тоня ушла на кухню, Феня стал собирать школьный портфель.

— Ты куда? — встрепенулась Капа. — А как же чай?

— Некогда, — натягивая куртку, сказал Феня. — Если я буду пить чай, то могу опоздать в школу. Мне кажется, что я уже целую вечность не был в своем классе. Даже успел немного соскучиться. А чай попейте без меня. Мою чашку чая вместо меня можешь выпить ты.

Капа, устроившись на подоконнике, грустным взглядом проводила Феню, который пересек двор и скрылся в арке дома. Затем она стала наблюдать за стаей воробьев, мечущихся с ветки на ветку. Один серый воробей, нахохлившись и напыжившись, отчаянно пытался привлечь внимание одной воробьихи. Крутясь перед ней в каком-то немыслимом птичьем танце, воробей громко чирикал что-то на своем воробьином языке. Наверное, это была серенада, посвященная им своей избраннице.

— Вот и я, так же! И так и этак, — примостившись рядом с Капой, грустно промолвил осьминог.

— Что? Ты о чем это? — с трудом отвлекшись от каких-то своих мыслей, недовольно переспросила Капа.

— Не о чем, а о ком. О тебе, конечно, — буркнул Сема, и немного подумав добавил, — и о себе тоже. Стараюсь тут перед тобой, воробышком чирикаю. А ты?

— Ты опять начинаешь?! — укоризненно сказала осьминогу Капа. — Как ты не поймешь, что мы с тобой совершенно разные.

— Я без тебя не могу жить, — грустно произнес в ответ Сема.

Капа, что-то разглядывая в окне, упорно молчала.

— Что? Опять поссорились? — спросил Феня, заходя в комнату.

— Ты уже вернулся? Сейчас в школе так быстро учат? — удивленно спросила его Капа.

Феня, вздохнув, ответил:

— Я совсем забыл, что сегодня воскресенье.

— Ну и что? — не унималась Капа.

— Как это что? Сегодня воскресенье, значит выходной.

— А что такое выходной? — заинтересовалась она.

— Это такой день, когда никто, ничего не делает.

— Ага, — сообразил Сема. — Это значит лентяйничают.

— Но ведь это же, наверное, так скучно! — протянула Капа.

— Мне на выходные никогда не бывает скучно, — заметил Феня. — Я смотрю мультфильмы, и…и… — и Феня удивленно замолчал. На самом деле, чем он обычно занимался в вы-ходные?

— Фенечка, а ты куда это собрался? — войдя в комнату и увидев куртку на мальчике, поинтересовалась баба Тоня. — Подожди, не уходи, давай сначала чайку попьем. Приглашай своих иностранцев.

Сняв куртку и помыв руки, Феня сел за кухонный стол, на котором стоял аккуратно сервированный чайный сервиз. Сема с Капой уже во всю спорили кому сесть поближе к пирогам.

Баба Тоня разливала чай, вспоминая старые времена:

— Раньше бывало на день рождения торт ставили со свечами. Торты были вкусные, сладкие, а теперь одна зубная боль. Свечки вот, тоже стали делать совсем негодные. Пока послед-нюю зажжешь, первая уже сгорела. Да и жаркие больно, того и гляди, пирог расплавят. У меня подруга в прошлом году от этих свечек в обморок от жары упала. Не могут сейчас нормальные свечки делать.

Поочередно отпивая чай от каждой из двенадцати чашек, Капа важно кивала в знак согласия с бабушкой.

— Передайте мне конфеты, пожалуйста, — попросила она Феню.

— Сколько тебе? — спросил Феня.

— Да немного. Одну мне, другую — Капе, еще одну — твоей подруге, еще одну — возлюбленной осьминога Семы. Итого получается пять конфет.

— Я насчитал четыре, — поправил ее Феня.

— А ты забыл про подругу Зари, да еще про хорошую знакомую бабы Тони. И вообще, что это за нескромный вопрос такой, «сколько»? Воспитанный человек должен подать сразу всю вазочку с конфетами.

Вдруг в прихожей зазвонил телефон. Баба Тоня, шаркая стоптанными тапочками и что-то ворча под нос, медленно поплелась к нему.

— Алло, — протянула она в трубку. — Какой доктор? Когда приезжали? Сегодня? Ах да, я совсем забыла.

— А я вот, представьте, не забыл, — ответил на том конце провода голос Фень Феневича. — Меня, простите, впервые в жизни таким чаем угощают, доброжелательно мурлыкал он в трубку. — Моя жена не могла готовить мне такой восхитительный чай.

— Очень рада. Как ваше самочувствие?

— Не помню…Но, понимаете, она постоянно мне изменяет! — со вздохом признался доктор.

— Очень сожалею, передайте ей от меня привет, — ответила ему баба Тоня.

— Кому?

— Вашей жене, разумеется.

— Но, простите, я вдовец.

— Но кто же в таком случае вам изменяет? — ошарашено спросила баба Тоня.

— Боже упаси! Это мне память изменяет. А можно я еще раз приду к вам на чай? Ваш чай — это единственное, что я никак не могу забыть. Заодно ваше сердце послушаю. Мое сердце подсказывает мне, что я просто обязан это сделать.

— Ну конечно можно! Приходите, когда вам будет удобно, — и вежливо попрощавшись с доктором, баба Тоня, помолодев сразу лет на двадцать, запорхала на кухне, готовя тесто на новые пироги.

Феня уснул прямо за столом, положив голову, на переплетенье рук. Капа, не теряя времени даром, выпила весь чай, а Сема смел со стола все пироги. Заря, исследуя на прочность позо-лоченные узоры на сервизе, ковыряла их своими плавниками. Все были довольны и счастливы.

Баба Тоня отнесла мальчика в его уютную кроватку. Капа, удобно устроившись на подоконнике, с интересом уставилась в окно. Сема, с трудом запихнув себя в трехлитровую банку, причмокивая и посвистывая, с чувством выполненного долга уснул праведным сном.

Когда Феня, сладко потянувшись от крепкого и долгого сна, открыл глаза, он увидел как Капа с Семой корпели над ковром. Он с интересом стал наблюдать за ними. Что они еще придумали?

Растянув ковер по полу, они тихо переговариваясь, склонились над дыркой в самой его середине.

— Давай сделаем доброе дело, зашьем эту дыру, — Предложила Капа.

Сема, поковырявшись в шкафу, выудил оттуда коробочку из-под халвы с разноцветными катушками ниток.

Вооружившись шестью иглами, по одной в каждом щупальце, он на удивление точными и согласованными движениями стал штопать палас. Вскоре, как по волшебству, дырка на паласе исчезла, оставив о себе только смутное воспоминание в виде небольших бугорков и вмятин.

Похвалив осьминога, Капа предположила:

— А вдруг кто нибудь опять провалится?

Покрутив головой, Сема предложил поставить в виде ограждения стол.

— Все равно, обязательно найдется, кто нибудь, кто залезет под стол и там умудрится провалиться.

Немного подумав, Сема перевернул стол ножками вверх, и установил его над отверстием, перекрыв тем самым все возможные пути доступа к отверстию в полу.

Когда Сема переворачивал стол, по комнате разлетелись бумаги, аккуратной стопочкой лежавшие на его поверхности.

Одна из бумажек покружив по комнате плавно опустилась Фене на лицо.

— Кви-та-нция, — по слогам прочитал Феня. Вспоминая события вчерашнего дня и прошедшей ночи, мальчик наблюдал как Капа, собрав бумажки, стала их быстро перегибать, скла-дывать на изгиб, перекидывать сложные углы.

— Капа, что ты делаешь? — испугался Феня.

— Оригами, — невозмутимо ответила она. — Это мое самое любимое занятие. В океане этим не больно то и побалуешься, бумага в воде быстро расползается. Да и бывает такая воз-можность очень редко, только когда бумажный кораблик заплывет. Зато у вас этим можно заниматься сколько угодно. Вон сколько бумаги! Учитесь добро переводить на добро.

Феня увидел, как на перевернутом столе из бумаги появились зайцы, змеи, лягушки и много другой живности. Затем все это, вдруг задвигалось, запрыгало, закувыркалось, разлете-лось и расползлось по всей комнате.

Капа, довольная результатами своего труда, прошлась по комнате в веселом танце. Чего-то ей явно не хватало. А не хватало только музыки, и Капа, откинув крышку пианино, про-шлась в первом аккорде по клавишам. Словно волны заходили звуки, обдав слушателей брызгами музыкального фонтана, приглашая всех окунуться в океан танца.

Сема, торопливо надев для форсу на шупальцы мамины наперстки, которые он нашел в коробочке из-под халвы, выдал пробную дробь какого-то немыслимого металлического рока, шума морского прибоя, шуршания гальки, хлопанья затворов ракушки.

Еще раз, пробежавшись по клавишам, Капа звонким голосом пропела:

Ударив в наперстки, и лихо пройдясь в брейк-дансе, Сема продолжил:

Феня спрыгнув с кровати подбежал к пианино и не нарушая ритма пропел:

Всплеснув плавником и опершись на край аквариума, золотая рыбка Заря добавила:

Неожиданно дверь в Фенину комнату отворилась и разогретые чаем баба Тоня и доктор Фень Феневич довольно пропели:

Взявшись за руки все пошли вокруг стола в веселом хороводе под звуки фортепьяно. Когда Капа выдала новые виртуозные приемы игры на инструменте, все услышали стройный хор голосов раздававшийся из-под пола.

Весь этот дружный хор перекрыл голос, показавшийся Фене самым нежным звуком в мире. Конечно же это был голос его мамы, к которому присоединился не менее родной голос папы:

Феня подпрыгнув от счастья ринулся к родителям, которые только зашли в дверь и не успев раздеться, стояли в прихожей.

— Мама! Папа! — радостно воскликнул малыш. — Как я по вас соскучился! А я больше не болею! И баба Тоня не болеет. Теперь мы снова все вместе. Я вас так люблю! — и он повис на шее у папы, одновременно положив голову маме на плечо.

Вскоре дома сделали ремонт. Дыру в полу комнаты, а в потолке музея, делали все вместе, помогали соседи, доктор "скорой помощи" Фень Феневич, сантехник Саша, пришел даже Главный со своими ребятами. Когда баба Тоня увидела на пороге своей квартиры губернатора, она поняла что в полу ее дома уже больше никогда не будет дыр, которые придется в последствии латать.

А Капа с Семой остались жить вместе с мальчиком. Фенин папа сделал им аквариум больших размеров, и выполнил все пожелания друзей. Правда, теперь в этом аквариуме посе-лилась еще и морская звезда, которую папа привез из очередного плавания. Но это уже совсем другая история.