Николь Джордан
Страстное желание
Знаменитый повеса - 3
Аннотация: Николь Джордан
Страстное желание Пролог Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22 Эпилог

Глава 12

Нисколько не вдохновленный вечерним представлением, Лусиан нетерпеливо заерзал в кресле. С тех пор как женился, он ни разу не присутствовал на собраниях клуба «Адский огонь» - сегодня он пришел сюда впервые. На этот раз членов клуба развлекали музыкальным представлением с участием шести «муз», одетых в прозрачные туники, оставлявшие обнаженными грудь певичек с подкрашенными для пущего возбуждающего эффекта сосками. Музыка была на удивление хороша, но вот сами «музы» оставляли желать лучшего. Их прелести в сравнении с прелестями Бринн как-то меркли. Груди не такие твердые и искушающие, как у нее, ноги не такие длинные и стройные, волосам явно недоставало живительного блеска и яркости, глазам тоже, и, самое главное, ни в одной из «муз» не ощущалось того темперамента, коим в избытке обладала Бринн.

Лусиан выругался сквозь зубы. Он пришел сюда, чтобы отвлечься от мыслей о своей красивой жене, а не для того, чтобы ему в очередной раз напомнили о его бедственном положении и неудовлетворенности плоти.

Он встал, прихватив бокал с бренди, и вышел через двойную застекленную дверь на террасу. В вечернем воздухе уже пахло осенней прохладой. Лусиан облокотился о перила. Он никак не мог унять беспокойства, и причиной беспокойства была Бринн.

Их отношения оставались предельно натянутыми - непрерывная борьба с усиливающимся влечением друг к другу. Вожделение рождало сопротивление, фрустрации лишь подгоняли вожделение, и так без конца. Каждый из них вел борьбу на два фронта - с собой и с партнером. И еще эти сны. Он не мог объяснить, почему чувствовал себя так, словно они с Бринн скованы одной цепью. Откуда взялась эта мистическая, неодолимая связь? Если только пресловутое цыганское проклятие все же не было досужей выдумкой суеверных простаков…

Проклятие! Он не мог позволить какой-то сказке, в которую не слишком верил, вести его по жизни!

- Что ты тут делаешь в одиночестве? - раздался у него за спиной голос Дейра. - Тебе «музы» не по нраву?

- Да нет, с ними все нормально, - покривив душой, ответил Лусиан.

- Тогда, наверное, все дело в женщине? Не в твоей ли жене?

- Можно и так сказать, - насмешливо ответил Лусиан. Дейр встал рядом и облокотился о перила.

- Я не узнаю тебя. Не помню, чтобы у тебя когда-нибудь возникали проблемы с женщинами, Лусиан.

Лусиан и сам не помнил, чтобы он терялся со слабым полом. Сколько у него было женщин? Он не мог сосчитать. Самые первые красавицы по всей Европе, блестящие, умные, образованные… Ему они доставались легко, без борьбы. Все, кроме Бринн.

- Но ты забыл, что мои обстоятельства изменились.

- Ты имеешь в виду брак? Лусиан горько усмехнулся:

- Именно. Мой брак по расчету превратился в нечто такое, на что я никак не рассчитывал. Никогда не принуждай женщину к браку, если не хочешь оказаться на моем месте.

- Ты всегда можешь отвлечься в объятиях той, кому ты больше по нраву. Заведи себе любовницу.

- Ты бы на моем месте именно так и поступил? - раздраженно заметил Лусиан. - Какой простой выход - уйти к другой.

- Этот метод обычно срабатывает, - тихо сказал Дейр. Лусиан покачал головой:

- Я не стану заводить любовницу. Не хочется давать повод для сплетен. Мой брак и так стал притчей во языцех.

Дейр задумчиво посмотрел на тонущий в сумраке сад.

- Ну, я в брачных вопросах не специалист. Только раз в жизни я дошел до того, что уже подумывал, не заковать ли себя в кандалы.

Лусиана удивило это признание друга. Он испытующе посмотрел на Дейра:

- Не знал, что ты подумывал о женитьбе. Дейр пожал плечами.

- Это было давно, и я делал все, чтобы забыть о том своем несчастье.

- Что же случилось?

- Я был тогда молод и глуп. Настолько глуп, что решил, что влюбился. Я даже дошел до того, что сделал девушке предложение, и лишь потом понял свою ошибку. - Он даже не пытался сохранять непринужденный тон. - Моя юная невинная невеста оказалась совсем не такой целомудренной, как я о ней думал. - Дейр тряхнул головой и улыбнулся. - Но с тех пор я поумнел. Набрался, знаешь ли, немного опыта в общении с женщинами. И потому, я думаю, имею право дать тебе совет.

- Я весь - внимание.

- Ты мог бы начать с того, чтобы проявлять к своей жене больше участия. Из того, что я слышал, следует, что ты ведешь себя с ней как повелитель с наложницей из гарема. Взял ее в жены, чтобы она родила тебе наследника, а потом исчез, оставив на попечение слуг. Тебе не кажется, что после такого обращения несколько самонадеянно с твоей стороны ждать от нее проявления нежных чувств?

- Возможно. Меня не раз обвиняли в излишней самонадеянности. Я привык.

- Как бы там ни было, ты допустил ошибку, уехав от нее чуть ли не сразу после венчания. Не слишком тактичный поступок, согласись. И не слишком умный. Если мужчина хочет завоевать сердце женщины, он не станет так поступать. - Дейр замолчал. - А может, ты не хочешь завоевывать ее сердце? И готов ли ты в обмен отдать ей свое? Тебе это надо?

Едва ли не самый закоренелый циник в Лондоне говорил о любви, что само по себе было странно. Впрочем, Лусиан тоже имел об этом скользком предмете смутные представления. Он никогда не испытывал того, что другие называли любовью, к тем нежным красавицам, что делили с ним ложе, но он завидовал мужчинам, которые нашли свою любовь. Или которых любовь нашла сама.

Лусиан состроил гримасу. Надо быть сумасшедшим, чтобы влюбиться в Бринн. Да, она сразила его в тот миг, когда он впервые увидел ее, сразила его своей красотой, но… Но с тех пор состояние его значительно ухудшилось. Появились опасные симптомы известной болезни. Когда она была рядом, страсть переполняла его, грозила выплеснуться через край, прорвать плотину, словно неуправляемый, неукротимый поток.

Бринн могла бы веревки из него вить. Он не был уверен даже в том, что ей стоит доверять. Вполне возможно, что они - Бринн и ее братец Грейсон - заодно. Изменники и предатели! И было бы верхом неосмотрительности давать жене еще большую власть. И все же мысль о том, чтобы разрядить напряженность… чтобы завоевать ее по-настоящему… была по-своему привлекательной.

- Честно говоря, я не знаю, - наконец ответил Лусиан. - Любовь никогда не входила в мои планы. Я всего лишь хотел сына.

- Но если ты пренебрегаешь женой, то другие с радостью восполнят недостаток внимания, в котором ты ей отказываешь.

- Другие уже о себе заявили, - откликнулся Лусиан, разом помрачнев. - В этом большая часть проблемы. Это на случай, если ты не заметил. - Лусиан сделал большой глоток бренди. - Дураки сходят по ней с ума из-за проклятия.

- Из-за проклятия?

- Моя жена заявляет, что на ней проклятие. Разве я тебе не говорил? Мужчины вожделеют ее, потому что какая-то чертова цыганка наложила заклятие на прабабку Бринн. Или бабку прабабки? Теперь уже не разберешь. Она даже видит вещие сны.

- Как интересно, - ухмыляясь, сказал Дейр.

- Совсем не так интересно, если ты - тот самый олух, у которого вот-вот отрастут рога.

- Так вот что тебя беспокоит? Лусиан сжал зубы.

- Бринн заявляет, что мне не стоит беспокоиться на этот счет.

- И ты ей веришь?

- Странно, но я думаю, что верю ей. В Корнуолле она шла на многое, чтобы не привлекать к себе интерес со стороны мужчин, особенно с моей стороны. Когда она переехала в Лондон, я думал, она станет флиртовать с мужчинами хотя бы мне назло, чтобы отомстить за то, как я к ней относился, но теперь я больше не думаю, что она нарочно меня провоцировала. Я взял ее девственницей - это точно.

Дейр молчал.

- Добродетельность женщины - дороже рубинов, - процитировал он.

- Может, оно и так, но, знаешь, мне становится не по себе, когда каждый облизывается, глядя на мою жену, иготов биться за нее, как за ценный приз.

- Ну, тогда, возможно, тебе стоит включить себя в список претендентов. Присоединиться к джентльменам, готовым сражаться за ее благосклонность.

- Что ты предлагаешь? Чтобы я вызывал каждого из этих безумцев на дуэль?

- Вовсе нет. Почему бы тебе просто не попробовать ее соблазнить? Воспользоваться своим легендарным обаянием. Самый лучший способ добиться женщины, это окружить ее обожанием. Ты, случайно, не забыл, как следует ухаживать за женщиной? Я готов поспорить, что этот подход в отношении Бринн ты не пробовал.

- Вообще-то нет. Может, до свадьбы… Но после - точно нет.

- А попробовать стоит.

Лусиан был согласен с другом. Он с самого начала допускал в отношении Бринн одну ошибку за другой. Он был к ней очень несправедлив. Он требовал от нее беспрекословного подчинения. Он обращался с ней подчеркнуто-холодно. Он слишком много думал о себе, о том, что она делает с ним, забыв о том, что она живой человек, нуждающийся в тепле и сочувствии. Он вел себя с ней как собственник.

- Ты прав, - тихо сказал Лусиан. - Я наломал дров. На этот раз Дейр удивленно приподнял бровь.

- Но, ты, конечно, не собираешься так легко признавать свое поражение. Ты - легендарный любовник? Ни одна женщина не могла перед тобой устоять, - пристально глядя на друга, заметил Дейр. - Рано или поздно все сдавались.

- Я вижу, ты не слишком хорошо знаешь мою жену, - с тоской в голосе ответил Лусиан.

- Возможно. Но я неплохо знаю женщин. Я предлагаю тебе больше времени проводить дома, уделяя жене как можно больше внимания. Может, стоит поехать с ней за город. Ты слишком много времени и сил уделяешь работе, а на жену ничего не остается.

Лусиан покачал головой:

- Сейчас я не могу выехать из Лондона.

- Почему? Что важнее: спасти Англию или положить конец своим мучениям? Отчего-то мне кажется, что пока ты не разберешься в своих делах, стране от тебя будет мало проку.

В словах Дейра был резон. До сих пор Лусиан считал, что его страна для него важнее всего прочего, важнее, чем личное счастье. Но конфликт с Бринн настолько занимал его мысли, что эффективно работать он уже не мог.

Может, ему действительно стоит попробовать то, что предлагал Дейр?

На следующее утро Бринн была немало удивлена, когда муж спустился к завтраку вместе с ней. Обычно он уходил из дома еще до того, как она вставала с постели.

Она во все глаза смотрела на него, забыв о чашке с горячим шоколадом, что держала в руке, когда он, приветливо поздоровавшись с ней, принялся накладывать себе на тарелку еду. Он отпустил лакея после того, как тот налил ему кофе, и, улыбнувшись Бринн, откинулся на спинку стула и развернул утреннюю газету.

Бринн не знала, что и думать.

На какое- то время воцарилась тишина. Через некоторое время Лусиан отложил газету в сторону и принялся за еду. Бринн едва не подпрыгнула, когда он обратился к ней:

- Ты не одета для конной прогулки. Решила сегодня не выезжать?

- Нет, - осторожно сказала Бринн.

- Почему нет?

Она с опаской взглянула на него:

- Я больше не буду никуда выезжать.

- Почему?

- Потому что так будет безопаснее. Он приподнял бровь.

- Не слишком ли радикальные меры ты принимаешь? Бринн попыталась изобразить улыбку, но вышло не слишком убедительно.

- Это вы настояли на том, чтобы я держалась подальше от «воздыхателей». И исполнить ваше приказание я могу, лишь намеренно избегая любых с ними встреч: как случайных, так и не случайных.

- Боюсь, что ты найдешь такого рода ограничения слишком суровыми, - сказал Лусиан, помолчав.

- Конечно. Любой бы чувствовал себя одиноко, сидя взаперти, но я привыкла к одиночеству.

Бринн чувствовала, что муж испытующе на нее смотрит.

- Тебе ни к чему обрекать себя на полное одиночество. Ты любишь Шекспира?

Бринн опасливо посмотрела на него:

- Да. А почему вы спрашиваете?

- Я подумал, что мы могли бы сегодня вечером сходить в театр.

- Мы?

Он улыбнулся:

- Я бы хотел тебя сопровождать. Если ты позволишь.

- Зачем?

- Я надеялся, ты примешь это предложение в качестве оливковой ветви мира.

Бринн задумалась.

- Представить не могу, - после минутного размышления сказала она, - зачем вам протягивать мне оливковую ветвь.

- Потому что мне не нравится, что мы постоянно на ножах, Бринн. Мне бы хотелось покончить с противостоянием. Мы не можем всю жизнь прожить, воюя друг с другом.

Ей тоже не нравилось их противоборство, как и то, к чему оно приводило. То и дело перед глазами живо вставали сцены их бурного, как извержение вулкана, соития в карете. Но для Лусиана было бы куда безопаснее, если бы они продолжали жить в разладе.

- Я никогда не хотел, чтобы наш брак стал полем битвы, - продолжил он, поскольку Бринн молчала. Голос его понизился до вкрадчивого шепота. - Ты даже не представляешь, как я об этом жалею.

Бринн затаила дыхание, не в силах отвести глаз от его глаз. Если бы только они не были такими влекущими, такими синими…

Он понизил голос еще на полтона:

- Я знаю, что не был тебе идеальным мужем, Бринн. Мне бы хотелось попытаться загладить свою вину перед тобой.

Она не могла ответить. Горло вдруг сжал спазм.

- Какими бы ни были наши разногласия, - с тихим вздохом заключил он, - я бы предпочел, чтобы в обществе мы производили впечатление более дружелюбно настроенной друг к другу пары. Так мы скорее заткнем рот сплетникам. Пусть думают, что нам хорошо друг с другом.

- Да. Полагаю, это мудрое решение.

Лусиан встал и, обогнув стол, подошел к жене. Взяв ее руку, он поднес ее к губам.

- Тогда до вечера.

Едва появившись в театре, лорд и леди Уиклифф ощутили на себе пристальное внимание. К счастью, им было куда укрыться - у Лусиана в театре «Друри-лейн» была своя ложа, в которую они сразу и направились.

Голова Бринн кружилась не только в предвкушении спектакля. Лусиан вел себя очень необычно. Он ужинал дома, вместе с ней, разыгрывая из себя заботливого мужа. Конечно, Бринн понимала, что он играет, но играл он, надо отдать ему должное, мастерски. Весьма убедительно. Можно было подумать, что ой и в самом деле получает удовольствие от ее общества, а не пытается всеми способами перебороть свое влечение к ней. Пожалуй, он действительно решил начать семейную жизнь с чистого листа.

В своей новой ипостаси он был куда обаятельнее и несказанно опаснее. Со своей стороны Бринн старалась вести себя с ним как можно прохладнее и не подчеркивать своей красоты. Волосы она тщательно зачесала назад. Вечернее платье цвета слоновой кости с верхней юбкой из серебристой ткани было самого скромного покроя. И все же, судя по тому, как потемнели глаза Лусиана, когда он увидел ее перед выездом в театр, она нравилась ему и в этом неброском наряде.

В театре он продолжал демонстрировать свое к ней полное расположение. Усевшись рядом с ней в ложе, он взял ее руку и поднес к губам. Бринн решила, что он работает на публику, но, тем не менее, ей было приятно его внимание. Тепло разливалось по телу от его взгляда…

На протяжении всего первого акта Бринн была как натянутая струна, настроенная на его, Лусиана, волну. Очень действовал на нервы восхищенный шепот, доносящийся из соседних лож и снизу, с партера. Мало кто из зрителей смотрел на сцену. В бинокли рассматривали не актеров, а ее, женщину, которая, по слухам, сумела «заарканить» лорда Уиклиффа, много лет успешно избегавшего брачных уз. Но, несмотря ни на что, Бринн получала громадное удовольствие от спектакля.

- У тебя глаза светятся от восторга, - шепнул ей на ухо Лусиан, когда начался антракт. - Надо полагать, тебе понравилось представление.

- Еще как, - восторженно вздохнув, сказала Бринн. - Хотя, наверное, мне, провинциалке, трудно судить о том, насколько хороша игра актеров. Что я могла видеть там, у себя, в Корнуолле?

Лусиан ответил ей обезоруживающей улыбкой: - Возможно, здесь, в столице, и считается хорошим тоном изображать скуку, но мне по душе твое чистосердечие. Такая милая непосредственность.

- Спасибо, что привели меня сюда, Лусиан, - со всей искренностью поблагодарила его Бринн.

Он галантно поклонился.

- Все к вашему удовольствию, мадам.

- А вам не нравится пьеса?

- Неплохо. Но я видел ее уже раз пять или шесть. При том ограниченном выборе, что предлагает Лондон, все быстро приедается.

- Не могу представить, как можно пресытиться Шекспиром. Если таковы последствия вашего беспутного образа жизни, то я с радостью уступлю его вам.

В ложу к ним заглянул гость, министр иностранных дел Британии лорд Каслрей. Несмотря на то, что с Бринн этот государственный муж держался, подчеркнуто сдержанно, с Лусианом он чувствовал себя вполне непринужденно. Бринн, не принимая участия в их разговоре, с удовольствием слушала, восхищаясь острым умом и проницательностью министра.

Но и лорд Каслрей получил возможность по достоинству оценить ум и эрудицию леди Уиклифф, когда та, осмелев, спросила у министра о том, как продвигаются дела у герцога Веллингтона в Испании. Каслрей, горячий сторонник тактики Веллингтона, мог говорить о нем бесконечно, особенно об убедительной победе Веллингтона в битве при Витории.

- Вам очень повезло с женой, Уиклифф, - сказал Каслрей перед тем, как выйти из ложи. - Странно, что вы нашли ее в глуши, в Корнуолле. Готов поспорить, что вы рады тому, что решились совместить полезное с приятным.

- Очень рад, - согласился Уиклифф, послав Бринн взгляд столь пылкий, что она порозовела от смущения.

- И вам, леди Уиклифф, повезло заполучить в мужья одного из самых проницательных умов в Британии. Надеюсь, вы не станете, возражать, если он поработает на меня еще немного, хотя бы до конца войны? Без него мы обойтись не можем. Если бы не такие герои, как Уиклифф, Наполеон уже правил бы миром.

- Едва ли меня можно назвать героем, - сдержанно заметил Лусиан.

- Вы слишком скромны, сэр.

Бринн была уверена, что такой человек, как Каслрей, не разбрасывается лестными отзывами. Хотелось бы знать, чем на самом деле Лусиан занимается и каковы его действительные заслуги перед страной.

Только когда они с ним возвращались домой, у Бринн появилась возможность отчасти удовлетворить свое любопытство. Она едва могла разглядеть Уиклиффа, сидящего рядом. Лампы в салоне экипажа не зажигали, и лицо его оставалось в тени.

Бринн молча изучала его профиль с минуту, прежде чем решилась задать вопрос, который не давал ей покоя с тех самых пор, как она услышала хвалебные отзывы о нем лорда Каслрея.

- Чем вы на самом деле занимаетесь в министерстве?

- Всем, что требуется, - уклончиво ответил Лусиан.

- И жизнью приходится рисковать?

- Редко.

- Но вы все же рисковали.

- Я просто исполнял свой долг. Бринн покачала головой:

- Немногие аристократы считают своим долгом работать на правительство. Как, впрочем, и работать вообще. Мне интересно, как с вами такое случилось? Что побудило вас к этому?

Лусиан повернулся к ней.

- Ты хочешь вежливую отговорку или горькую правду?

- Правду, конечно.

- Откровенно говоря, я устал от беспутной жизни. - Он помолчал немного, дав ей, время обдумать услышанное, после чего добавил: - В моем решении не было ничего героического. Я рос, не зная никаких ограничений, с сознанием своей избранности и получил наследство, будучи молодым. Мои родители, путешествуя за границей, заболели лихорадкой и умерли, едва мне исполнился двадцать один год. Мне досталось огромное состояние, с которым я, честно говоря, не знал, что делать. Моими наивысшими достижениями были победы в картах или на скачках. Долгое время я чувствовал… - Лусиан помолчал, словно подыскивая верное слово. - Чувствовал, что во мне чего-то не хватает. Я почти ничего не знал о том, что происходит в Европе. Впрочем, мне это было неинтересно. И вот шесть лет назад мой лучший друг был убит в морской баталии; сражаясь с французами. И его смерть заставила меня понять, что в жизни есть проблемы важнее, чем у какого портного заказывать фрак или куда сходить вечером развлечься…

Бринн поразило то, что муж делился с ней самым сокровенным. Возможно, она должна была благодарить за эту исповедь темноту или то перемирие, что они заключили, но, как бы там ни было, Лусиан только что поведал ей о чем-то глубоко личном.

Она в тишине осмысливала сказанное им.

Скоро экипаж подкатил к особняку Уиклиффов, и Бринн ощутила беспокойство совсем иного рода. До сих пор все шло совсем неплохо - вечер выдался на удивление приятным, но что готовит ей ночь? И если конкретно, намеревался ли Лусиан наведаться к ней в спальню и заявить на нее свои права супруга?

Сердце ее учащенно билось, когда она об руку с мужем вошла в дом. Но в точности как тогда, в их первую брачную ночь, Лусиана ждал посетитель.

Узнав от дворецкого о том, что мистер Бартон ждет его в кабинете, Лусиан послал жене взгляд, в котором она прочла, что в это время суток с хорошими новостями визитеры не приходят.

- Прости, дорогая, но я должен с ним поговорить. Бринн улыбнулась ему в ответ.

- Конечно, - тихо ответила она.

Уиклифф направился в свой кабинет. Филипп Бартон при его появлении немедленно поднялся со стула.

- Сожалею о том, что помешал вам, милорд, но я знал, что вы захотите узнать о том, что все украденное золото уже переправлено во Францию. Больше в этом сомнений нет. Оно в Болони.

Лусиан еле слышно выругался.

- Откуда его отправили во Францию?

- Об этом ничего не известно, ибо след неожиданно оборвался. Словно золото растворилось в воздухе.

- Как может целый воз золотых слитков просто взять и исчезнуть? - Лусиан понимал, что вопрос риторический.

- Возможно, партию разделили на несколько частей. Как бы там ни было, мои люди потеряли след. Мне очень жаль, милорд.

Лусиан сжал зубы, стараясь справиться с яростью.

- Ты не виноват, Филипп.

- Скорее всего, это работа лорда Калибана.

- Его видели?

- Нет, не в этот раз. Я подумал, что вы, возможно, захотите поехать во Францию, чтобы провести расследование на месте.

Лусиан молчал, взвешивая все за и против. У него руки чесались самому схватить Калибана, но ему отчаянно не хотелось уезжать из Англии. Он не мог оставить Бринн в Лондоне одну после того, как лед между ними только-только начал таять. Как бы там ни было, сейчас золото, скорее всего уже в казне Наполеона. И Филиппа отправлять во Францию не было смысла. Изворотливого Калибана уже, верно, и след простыл.

И в то же время там, во Франции, возможно, им, наконец, повезет напасть на след неуловимого Калибана, узнать о нем что-то конкретное.

- Нет, - ответил Лусиан, - сейчас я во Францию не поеду. Но я бы хотел, чтобы ты поехал вместо меня, Филипп.

- Я, милорд?

- Это шанс, один из немногих шансов найти Калибана. Мы не можем упустить возможность узнать о нем что-то существенное. Сейчас даже крохи информации на вес золота. А я не могу уехать из Лондона.

- А-а, понимаю. Вы думаете, что вполне возможно, Калибан и не уезжал во Францию. Возможно, он просто оставил золото заботам своих подручных. - Бартон нахмурился. - Руки опускаются, как подумаешь, что он может быть совсем рядом. И у нас под носом творит свои черные дела. А мы ничего не можем с ним сделать.

- Ты прав, - сказал Лусиан и с мрачным видом кивнул. - Поэтому я подумываю о том, не сменить ли нам направление поисков. Может, пора начать его искать прямо здесь.

- Здесь, милорд?

- Ну да. В Лондоне. Среди лондонского высшего общества. Под именем Калибана может скрываться любой джентльмен из общества. Мы знаем, что он богат и, скорее всего, наделен титулом. Но когда начнется сезон, он не захочет остаться в стороне от прочих и не станет лишать себя удовольствия светских сборищ. Я думаю, не попросить ли мне Вулвертона помочь снять с него маску.

Бартон нахмурился:

- Насколько я понимаю, лорд Вулвертон один из ваших самых близких друзей. Но мне кажется, ему нет дела ни до чего, кроме… - Бартон замолчал, сам, растерявшись от такой своей наглости.

- Кроме собственных удовольствий? - закончил за него Лусиан.

- Да, милорд. Простите мне мою прямоту, но можно ли доверить Вулвертону дело такой важности, как выслеживание предателя?

- Дейру можно доверять, поверь мне. Он не производит впечатления серьезного человека, но он свой в любой компании. Он всюду бывает, со всеми видится. Он может помочь нам, по крайней мере, сузить круг подозреваемых.

- Тогда, наверное, действительно имеет смысл его привлечь, - не слишком уверенно согласился Бартон.

Лусиан сдержал улыбку. Бартон не раз подвергал сомнению его неортодоксальные методы - сегодня не исключение, - но по большей части эти методы оказывались верными.

Лусиан проводил посетителя до входной двери, после чего медленно пошел наверх. Он поймал себя на том, что настроение у него испортилось. Сообщение о том, что украденное золото оказалось во Франции, заставило его с новой силой ощутить свою вину и беспомощность. Из-за его недосмотра золото уплыло к Наполеону. Из-за его небрежения погибли люди. Все это потому, что он, Уиклифф, забыв о долге, проводил время, обхаживая Бринн.

К своему удивлению, он застал жену в ее гостиной, она все еще была в вечернем туалете, словно специально не ложилась, поджидая его.

В руках у нее была книга.

Когда Бринн подняла глаза, взгляд ее, как это бывало всегда, вызвал в нем острый приступ чувственного возбуждения.

- Надеюсь, новости не слишком плохие? - пробормотала она.

Вот он, удобный случай, чтобы стать еще ближе друг другу. Лусиан отдавал себе в этом отчет. И все же он колебался. Интуиция подсказывала ему, что не стоит быть с ней слишком откровенным, и это шло вразрез с его желанием. С другой стороны, если Бринн поймет причину его плохого настроения и его неизбежных отлучек, то она, скорее всего, будет с ним более покладистой. Она уже значительно смягчила свое отношение к нему. Но он не мог закрыть глаза на то, что она могла быть в сговоре со своим братом. Если это так, то он многим рискует, даже чуть приоткрывая свои карты. Делиться информацией с врагом - значит рыть себе могилу.

И все же он мог выведать у нее кое-что, не сообщая ничего принципиально важного.

- Хорошего мало, - сказал Лусиан, стараясь говорить спокойно. Усевшись в кресло напротив, он вытянул ноги. - Украденный груз недавно был контрабандой переправлен во Францию.

- Контрабандный груз? - Бринн вопросительно посмотрела на мужа, ожидая дальнейших объяснений.

- Речь идет не об обычном контрабандном товаре, а о золоте, принадлежащем британскому правительству. Вот уже несколько месяцев банда контрабандистов крадет золото в слитках и тайно переправляет его во Францию.

- Почему во Францию? - Бринн нахмурилась. Похоже, она действительно была озадачена.

Лусиан пристально наблюдал за ней, ловя каждый ее жест.

- Потому что корсиканцу нужно золото для того, чтобы кормить и снабжать оружием свои армии.

Бринн молча переваривала услышанное.

- Эта банда действует с особой жестокостью, - продолжал Лусиан. - Они не останавливаются ни перед чем. На их счету уже немало человеческих жизней. - Лусиан пристально посмотрел на Бринн. - Ты выросла в Корнуолле. Ты должна знать, что собой представляет свободная торговля.

Бринн опустила ресницы.

- Да, я немного знаю, что это такое. Большинство семей в Корнуолле, так или иначе, ею занимаются. Иначе там не выжить.

- Ну что же, у нас нет фактически ничего, что могло бы вывести нас на преступников или их главаря. Возможно, твой брат мог бы посоветовать мне, где искать и кого.

- Мой брат? - осторожно переспросила Бринн.

- Сэр Грейсон производит впечатление человека смекалистого. У него может быть кое-какая полезная для нас информация. - Увидев испуг в ее глазах, Лусиан усмехнулся: - Я не собираюсь лишать твоих корнуэльских соотечественников средств к существованию, Бринн. Я всего лишь не хочу, чтобы золото попадало к французам. Если мы хотим прекратить кровопролитие и положить конец войне, то этих контрабандистов необходимо поймать.

Внезапно лицо ее приняло озабоченное выражение. Он готов был поклясться, что она испугалась. Камень лег ему на сердце.

- Я не знаю, может ли Грей чем-то помочь, - сказала Бринн, наконец. - Но спросить его можно.

Лусиан вымучил улыбку. Он ждал от нее иного ответа. Он рассчитывал, что она станет горячо отрицать участие Грейсона, в каких бы то ни было противозаконных махинациях. Лусиан поднялся, подошел к ней и, поцеловав ее в лоб, сказал:

- Спокойной ночи тебе, сирена.

Бринн, растерявшись, в тревоге взглянула на него. Этот поцелуй был проявлением нежности. Он вел себя так, словно между ними действительно существовали какие-то теплые отношения.

- Вы не намерены остаться?

- А ты меня приглашаешь?

Взгляды их встретились. Он довольно долго пристально смотрел на нее. Бринн первой отвела глаза. Под его взглядом ей было неуютно.

- Ну ладно, - сказал Лусиан, как ни в чем не бывало. - Насколько я понимаю, придется потренировать волю. - Не дождавшись от нее ответа, он погладил ее по щеке. - Не печалься, любовь моя. Я намерен ждать приглашения. Я не буду тебе навязываться.

Когда Лусиан ушел, Бринн вздохнула с облегчением. И все же смятение ее было вызвано не одним лишь легендарным мужским обаянием ее мужа. На этот раз Лусиан дал ей довольно много пищи для размышлений и зародил в ней весьма тревожные подозрения.

Она всегда считала, что Грейсон перевозил вино, бренди и шелк. Ей и в голову не могло прийти, что он впутается во что-то такое, что классифицировалось как государственная измена. Неужели он мог оказаться причастным к краже золота, принадлежащего британской короне, и передаче его врагу? Бринн прикусила губу. Наверняка она бы узнала, если бы Грей оказался втянутым в преступление. Он не смог бы хранить это в тайне от нее. Это так… Но ее вот уже несколько недель не было дома.

И Грей действительно выглядел весьма озабоченным и расстроенным во время своего недавнего визита. Бринн вдруг припомнились те вопросы, что он ей задавал тогда… его острый интерес к тому, чем именно занимается в министерстве Лусиан.

И зачем вообще Лусиан завел с ней разговор о контрабанде в Корнуолле? Может, он подозревает Грейсона?

Бринн вздрогнула. Грейсону грозила опасность. Еще, какая опасность! Она явно недооценивала Лусиана. Он не был тем скучающим джентльменом, разыгрывающим из себя героя, каким она его мнила. Потеряв на войне несколько самых близких друзей, он решил своим личным участием помочь остановить кровопролитие, даже рискуя жизнью. Честно говоря, его сегодняшние откровения заставили ее сильнее его уважать. Но еще больше встревожили. Лусиан был весьма умен, проницателен и хитер. И он был полон решимости, отыскать контрабандистов. Если он подозревает Грейсона…

И вдруг Бринн посетила еще одна пугающая мысль. Может, он все время подозревал его? Может, именно из-за своего подозрения он и оказался в Корнуолле? И, черт возьми, может, он и за ней ухаживать стал лишь для того, чтобы ближе подобраться к брату? Может, он ее просто использовал? Видел в ней средство? Средство для сближения с Грейсоном, а заодно и средство для получения наследника?

И еще кое-что… Отчаянное стремление Грея заполучить печать Лусиана. У Бринн перехватило дыхание. Господи… Неужели Грей действительно впутался? Стал изменником? И она, сама, о том не подозревая, стала его сообщницей?

От этой мысли на спине выступил холодный пот.

Бринн тряхнула головой и решительно сжала губы. Она не станет делать скоропалительных выводов. Сначала надо выслушать брата. Ей придется задать ему много вопросов в письме, которое она напишет завтра, как только встанет с постели.