"Вкус греха" - читать интересную книгу автора (Папано Мэрилин)

Глава 12

Автостоянка перед церковью была полна. У церковных ворот небольшими группами стояли люди и обменивались последними новостями и сплетнями. Селина заметила свою мать, с головы до ног одетую в черное. Рядом с ней Викки злобно буравила взглядом сестру и ее спутника. Викки ни разу в жизни не сказала о Мелани доброго слова и тем не менее явилась сюда, чтобы оплакать ее смерть.

Селина заметила Реймонда, который разговаривал с Ричардом, Джона Стюарта и преподобного Дэвиса. Реймонд смерил Уилла исполненным презрения взглядом. Затем он — с не меньшим неодобрением — посмотрел на Селину, но она спокойно улыбнулась и кивнула, и Реймонду пришлось ответить на приветствие, после чего он извинился перед собеседником и спустился с крыльца.

— Билли Рей, ты сбрендил, — сквозь зубы сказал он, приблизившись. — Что ты здесь делаешь? Какого черта ты здесь появился после всего, что сделал с Мелани? Давай-ка проваливай отсюда, пока Робинсоны тебя не видели. У них и без тебя хватает проблем.

У Селины болезненно сжалось сердце, когда она перевела взгляд на группу людей, прислушивавшихся к речи Реймонда; среди них, между прочим, находилась Викки. Именно такую реакцию горожан предвидел Уилл, когда говорил, что ему следует держаться от Селины подальше. Она уже хотела объяснить Реймонду, что Уилл пришел по приглашению Джереда, но тут он сам вырос как из-под земли.

— Все в порядке, мистер Кендалл, — сказал Джеред бесцветным голосом. — Это я пригласил Уилла и мисс Селину.

Реймонд сразу же сменил тон:

— Ты зря это сделал, Джеред. Ты же знаешь, как к нему относятся твои бабушка и дедушка. Они не будут рады его видеть.

Джеред поднял голову. Лицо его было каменным, оно ничем не напоминало лицо пятнадцатилетнего подростка.

— Сегодня хоронят мою мать, поэтому я имею право выбирать, кому быть на ее похоронах. Если вам это не нравится, мистер Кендалл, можете уйти.

— Послушайте меня, молодой человек…

Уилл сделал шаг вперед, а Селина инстинктивно обняла Джереда за плечи и притянула к себе.

— Нет, Реймонд, это ты меня послушай, — проговорил Уилл так тихо, что никто, кроме Реймонда, его не мог услышать. — У тебя есть претензии ко мне, а не к мальчику. Ему сейчас и так тяжело. Оставь его в покое, или…

— Или что? — рявкнул Реймонд. — Ты никак мне угрожаешь, Билли Рей?

Уилл ответил еще тише, но так жестко, что Селина вздрогнула:

— Я просто предупреждаю. Оставь его в покое.

Он помолчал, чтобы убедиться, что его слова дошли до Реймонда, затем жестом предложил Селине и Джереду подняться на крыльцо. Когда они отошли, Реймонд насмешливо заметил:

— Выходит, в тебе наконец проснулись отцовские инстинкты? И пятнадцати лет не прошло?

Селина и Джеред замерли на ступеньках церкви. Селина не осмелилась обернуться на. Уилла. Взяв себя в руки, она поднялась на крыльцо и ввела Джереда в прохладное тихое помещение.

— Джеред, иди, сядь с дедом, — сурово сказал присоединившийся к ним минутой позже Уилл.

— Я хочу…

— Иди. Потом поговорим.

Джеред вздохнул:

— Хорошо. Спасибо, что пришли.

Селина проводила его взглядом и пристально посмотрела на Уилла.

— Ты тоже иди к своим.

— Я хочу… — возразила она.

— Селина, черт возьми…

— Не чертыхайся в господнем храме, — перебила его Селина. — Мы можем устроиться сзади.

Она прошла к заднему ряду в полной уверенности, что Уилл за ней не последует. Однако он все—таки приблизился и уселся рядом.

— Я не желаю компрометировать тебя, — зло проворчал он.

— Ты только что прошел вместе со мной по центральной улице.

— Это не одно и то же.

Она чуть отодвинулась, чтобы яснее видеть его лицо.

— Почему ты так злишься? Ты же знал, что Реймонд будет тебя кусать при первой возможности.

— Я этого ожидал, — буркнул Уилл. — И я хотел бы в ту минуту быть без…

Он умолк и отвернулся.

Он хотел бы, чтобы скандал произошел без свидетелей. Без нее. Опять его проклятая гордость.

Люди постепенно заполняли церковь. Аннелиза остановилась в дверях, равнодушно взглянула на Уилла и поздоровалась с дочерью.

— Мама, ты помнишь Уилла Бомонта? — вежливо сказала Селина.

— Уилла? — Аннелиза посмотрела на него сквозь очки. — Нет, я что—то…

— Мама, это Билли Рей, — вмешалась Викки и смерила сестру саркастическим взглядом.

— Ах да, да, конечно. Я слышала, что вы вернулись. — Она рассеянно улыбнулась. — Селина, родная, может, ты сядешь с нами?

— Нет. Я останусь с Уиллом.

— Хорошо, родная. Уилл, рада вас снова увидеть. Викки, Ричард, идемте. Преподобный Дэвис уже начинает.

Викки бросила на Селину и Уилла еще один ядовитый взгляд, Ричард последовал ее примеру, после чего они прошли вперед, к своей обычной скамье.

Селина подняла голову и увидела, что Уилл мрачно смотрит на нее. И все же ей показалось, что он доволен.

— Знаешь, я серьезно думаю, что ты подкидыш. У тебя нет ничего общего с этой семейкой.

— Я из прежних поколений, — с легкой улыбкой ответила Селина.

— То есть из нормальных, — прокомментировал он. — Итак, это Джордан?

— Да.

— Ты хотела выйти за него замуж?

— Я так думала.

— Тебе казалось, что ты любишь его?

При этих словах его голос странно дрогнул. Селина удивленно взглянула на него, но он уже смотрел прямо перед собой, так что она видела только его профиль.

— Ты что, ревнуешь, Уилл? — прошептала она.

— Я первым задал вопрос.

Селина не стала спорить.

— Ну да, мне казалось, что я его люблю. Когда я стала старше и умнее, то поняла, что это не так. — Помолчав, она добавила: — А теперь ты мне ответь.

Очень медленно Уилл повернул голову.

— Да я вскипаю от ревности, когда ты просто смотришь на кого-нибудь. Если бы я задержался здесь и узнал, что ты выходишь замуж, я бы, наверное, убил этого человека.

— Если ты здесь задержишься, не исключено, что тебе самому придется жениться на мне, — тихо ответила Селина.

— Почему? — Он вновь был мрачнее тучи. — Потому что тебя никто другой не возьмет после того, как я низверг тебя с пьедестала?

— Нет, — шепнула она. — Потому что я была с тобой. Кто же мне после этого может быть нужен?

Место, где Мелани должна обрести вечный покой, располагалось далеко от спасительной тени дубов, магнолий и платанов. Скорбящие изнывают от жары. Скорбящие? Да кто в этой толпе, если не считать злосчастного отпрыска Мелани, жалеет о том, что какая—то шлюха умерла? Эти люди, что ожидают сейчас у края могилы начала последней церемонии, собрались, чтобы засвидетельствовать свое почтение ее родителям или чтобы просто поглазеть.

Жарко, невыносимо жарко. Букеты, разбросанные вокруг гроба и на его крышке, начинают вянуть; в воздухе разливается неприятный запах. Поскорее бы окончить последние формальности, забросать Мелани комьями земли и уйти с палящего солнца. Зарыть бы побыстрее это расплывшееся, дряблое тело и позабыть о нем навсегда.

Наконец преподобный Дэвис начал говорить. Родные Мелани — Джок, его сладкоречивая жена и их подросток—внук — выглядят подавленными. Все остальные откровенно скучают.

За исключением Билли Рея. Он мрачен. Он не горюет, но он печален. Ему жаль, что Мелани больше нет.

И черт с ним. Он испортил идеальное убийство. До сих пор, однако, он никому ничего не сказал. Может статься, он и в самом деле ничего не заметил. Но с подобным человеком никогда нельзя знать наверняка. Он — препятствие, которое следует устранить.

Он стоит около Селины с таким видом, словно оказался рядом с ней по чистой случайности, словно весь город не видел, как они рука об руку явились в церковь, а затем на кладбище. Между прочим, ни от кого не укрылось, что в церкви Селина сидела рядом с ним на задней скамье, а не со своими родными на обычном месте. Скоро эта парочка отправится домой, в этом не может быть сомнений.

Накануне ночью он никак не мог насытиться. Естественно, любовники не догадывались, что находятся не одни. Билли Рей не подозревает, что в Гармонии есть человек, который интересуется им по совершенно особой причине и наблюдает за владениями Кендаллов из леса. Они трахались на веранде, как кошки, плюя на то, что их может заметить любой случайный проезжий; вот до чего этот негодяй довел беспорочную Селину.

Может быть, Билли Рей попросту не знает, что в день смерти Мелани в квартале ему на глаза попалось нечто важное. Может быть, он не понимает, что именно ему довелось увидеть. Может быть, Билли Рей уедет из Гармонии, так и не уловив связи между тем, что он видел, и гибелью Мелани.

А может быть, все это не более чем напрасные надежды. Если он сложит два и два, если он догадается…

Значит, Билли Рей должен умереть. Подобно Мелани.

Когда отзвучало последнее «аминь», Селина направилась к Робинсонам, чтобы выразить соболезнование. Уилл воспользовался случаем и отправился на могилу отца. Он был там в последний раз более шестнадцати лет назад. Он ненавидел кладбище и всегда находил предлог, чтобы избежать посещения могил.

Но долгие годы не стерли из его памяти расположения отцовской могилы; она находилась на западном участке кладбища, между шоссе и пятифутовой кирпичной оградой. Квадратное мраморное надгробие на могиле установила мисс Роуз после того, как Полетта покинула город, не позаботившись о том, чтобы отдать последний долг усопшему супругу.

Взглянув на надгробие, никто бы не подумал, что единственный любящий родственник покойного забросил могилу на долгие годы. На плите стояла вазочка с гвоздиками, поникшими под полуденным солнцем; трава была аккуратно выполота. Уилл мысленно поблагодарил мисс Роуз, заметив такие же цветы на могиле Уинна неподалеку.

Клод Майкл Бомонт. В давних поколениях Бомонтов влияние французской крови сильно сказывалось, но с течением десятилетий оно проявлялось все меньше. В детстве Уилл засыпал под французские колыбельные. Когда-то отец даже научил его нескольким французским фразам, но и песенки, и слова давно исчезли из памяти. У него нет потомства и никогда не будет. После его смерти эта ветвь семьи Бомонтов прекратит существование.

«Значит, если у тебя будет сын, ты назовешь его Клодом?»

Он стоял и смотрел на простую надпись на надгробном камне, стараясь выбросить из головы тихий голос Селины.

«Если ты здесь задержишься, не исключено, что тебе самому придется жениться на мне…»

Он не мог думать об этом всерьез. Большую часть жизни Уилл прожил в одиночестве, и так оно будет и впредь. Никого не будет рядом с ним, когда он умрет.

Внезапно на могильную плиту упала чья-то тень. Она замерла на мгновение, затем приблизилась. Уилл повернул голову и увидел Джереда. Мальчик прочел надпись и вопросительно посмотрел на Уилла.

— Это ваш отец?

Уилл кивнул.

— Вы были близки с ним?

— Да. Он был хорошим человеком. Много времени уделял мне, рассказывал много интересного. И я очень любил его, — добавил Уилл, с удивлением заметив, что не стесняется своих слов. — Когда он умер, я возненавидел бога и весь мир.

— Отчего он умер?

— Несчастный случай. Он возвращался с работы, и его сбила машина. Когда приехала полиция, он был уже мертв.

Уилл засунул руки в карманы брюк и огляделся. Толпа уже почти разошлась. Селина беседовала с какой-то седовласой леди, которая держала ее за руку.

Не стоит ее дожидаться. Она прекрасно доберется до библиотеки одна, к тому же его ждет работа. Сейчас нужно еще раз выразить Джереду соболезнования, попрощаться и уйти.

Но Уилл знал, что не сумеет так поступить.

— Селина передала тебе слова Милли? — поинтересовался он.

— Угу.

— Вы дружите?

— Вообще-то нет, — пожал плечами Джеред. — Ничего плохого о ней не скажешь. Она умная, но какая—то замкнутая.

— Рано или поздно она станет красавицей.

Джеред недоверчиво взглянул на Уилла.

— Милли Эндрюс? Милли из библиотеки?

— Примерно такой в детстве была Селина. Долговязая, нескладная. И посмотри, какая она сейчас.

Джеред обернулся, чтобы взглянуть на Селину.

— Да, она очень красивая.

Уилл улыбнулся и положил руку мальчику на плечо.

— Она не просто красива, сынок, она прекрасна.

Внезапно он понял, что за слово сорвалось с его губ. Сынок. Его улыбка померкла.

— Ничего, — хрипло проговорил Джеред. — Я понимаю, что вы не соврали. Вы не мой отец, я знаю.

— Откуда?

Джеред пожал плечами.

— Я не могу этого доказать, но… Моя мать всегда лгала. Всегда. Когда она уехала отсюда недели две назад, она была очень довольна. Она приехала, чтобы потребовать денег у моего отца, и поверила, что он ей заплатит. — Он помолчал в раздумье. — Сейчас вы похожи на респектабельного человека, но у вас таких денег никак не может быть. Мама была очень довольна, а для этого ей нужно было пообещать существенную сумму.

Уилл ничего не ответил. Впервые в жизни отсутствие гроша в кармане сослужило ему добрую службу. Теперь ему верят два человека из трех, чье мнение ему дорого. Два человека в мире верят в него. Было ли такое когда-нибудь? Никогда.

— Я пойду, ладно? — сказал Джеред, увидев пожилую пару, по всей вероятности, Робинсонов, направляющуюся к автобусу с затемненными стеклами. — И еще раз спасибо, что пришли.

— Надеюсь, у тебя все будет в порядке?

Джеред ответил не сразу.

— Я тоже. В общем-то у меня нет выбора. Мама умерла, а я живу. — Он опять задумался. — Да, все будет хорошо.

— Если тебе что-нибудь будет нужно… Ты всегда можешь меня найти через Селину.

Джеред кивнул и отошел. У края дороги он помедлил и обернулся:

— Можно мне как-нибудь прийти в усадьбу Кендаллов?

— В любое время.

Селина увидела Джереда у автобуса, задержала его, обняла, а потом он скрылся внутри. Уилл на мгновение позавидовал Джереду, которого обняла Селина, даже несмотря на то, что знал: на его долю еще выпадет не одно объятие. В более интимной обстановке.

— Клод Майкл. Клод — старомодное имя, а вот Майкл… Майкл хорошо звучит. — Селина наклонилась, чтобы поправить цветок в вазе. Увидев складку на лбу Уилла, она рассмеялась. — Да-да, я знаю, ты не намерен обзаводиться детьми. И все-таки у тебя есть шанс, если только ты не собираешься отказаться от секса на всю оставшуюся жизнь. Стопроцентной гарантии ни одно средство не дает.

Уилл нахмурился еще больше.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что. Просто говорю, что на свете все случается.

Он кивнул в сторону ворот:

— Пойдем?

Они прошли к выходу, намеренно не глядя на приступивших к работе могильщиков.

Примерно в квартале от кладбища их нагнал автомобиль. Никаких надписей на нем не было, но высокая антенна на крыше и синяя мигалка не оставляли сомнений в его принадлежности к полиции. Шериф Франклин выбрался с водительского места, облокотился на крышу машины и почтительно наклонил голову.

— Здравствуйте, мисс Селина, здравствуйте, Бомонт. Мне подумалось, что я смогу найти вас именно здесь.

— Что-нибудь случилось, шериф? — спросила Селина, и Уилл подумал, что был бы не в силах сейчас улыбаться так естественно и разговаривать так дружелюбно. А ведь она не сомневается, что появление шерифа связано именно с ним, с Уиллом. Вот от чего он так страстно желал ее избавить — от вечных подозрений, от недоверия, от обвинений. Его жизнь полна подобных вещей, но это его жизнь. А она почему-то решила, что сможет разделить с ним это бремя.

— Я собирался ехать в усадьбу Кендаллов, — объяснил Франклин. — Насколько мне известно, вы, Бомонт, там работаете?

— Совершенно верно.

Эти два простых слова дались Уиллу не без труда. Что могло произойти на строительстве и какое он может иметь к этому отношение?

— Мне только что звонил Роджер Вудсон. Похоже, что на складе недостача стройматериалов. Поэтому мне необходимо с вами побеседовать.

Недостача? Все инструменты и строительные материалы на ночь запираются в бараке, оборудованном под склад. У Уилла имеется ключ. Сегодня утром он сам отпер склад. Там повсюду его отпечатки пальцев.

Он ощутил противный вкус во рту, под ложечкой засосало. Знакомое состояние. Ему давно пора бы привыкнуть к допросам и обвинениям, но он так и не свыкся с несправедливостью. И сейчас при встрече с представителем власти Уилл чувствовал себя так же неуютно, как при самом первом аресте. А впервые его арестовали за дебош, когда ему было восемнадцать лет.

— Моя машина у Уилла, шериф, — сказала Селина, все так же непринужденно, словно не догадывалась, что происходит у Уилла внутри. — Вы не будете возражать, если он сначала отвезет меня?

Франклин согласно кивнул. Уилл хотел уже сказать, что готов поехать с шерифом в его машине. У него давно вошло в привычку не спорить с властями, но мысль о том, чтобы сесть в машину шерифа, пусть даже на переднее, пассажирское сиденье, и проехать через весь город, была для него невыносима. Кто—нибудь непременно узнает его, и по Гармонии поползут самые невероятные слухи.

Пересудов он не мог допустить, не мог втянуть Селину в свои неприятности. Поэтому Уилл прикусил язык, предоставив Селине объясняться самой.

— Спасибо, шериф.

Уилл стоял, уставившись в землю. Даже когда машина Франклина отъехала, он не поднял головы; лишь краем глаза заметил, как колеса пропали из поля зрения. Даже когда они с Селиной тронулись вперед, Уилл так же упорно глядел в асфальт.

Селина взяла его под руку, но он тут же освободился. Не годится ей прикасаться к нему на чужих глазах. Возможно, ее друзья простят ей появление на похоронах Мелани в его обществе, поскольку оба они пришли по просьбе Джереда, но едва ли их великодушия хватит на большее.

— Почему ты ведешь себя так, как будто в чем—то виноват? — мягко спросила Селина. — Ты ничего плохого не совершил. — И добавила, понизив голос: — Или тебе неловко, что тебя застали со мной?

Уилл ничего не ответил. Она не знает, что такое страх перед полицией, что такое арест, наручники, обыски, отпечатки пальцев. Она не знает, как себя чувствует человек, которого раздевают, топчут его достоинство и гордость и запирают в клетку, как опасного зверя. Ничего она не знает, и слава богу.

Они дошли до церкви и свернули в сторону библиотеки. Только тогда Уилл заговорил.

— Ты не хочешь спросить, не стянул ли я что—нибудь со стройки? — Его голос срывался. — Именно этот вопрос собирается мне задать шериф. Он спросит меня, где я был ночью, с кем и чем занимался.

— Мне не нужно ничего у тебя спрашивать. И ты можешь откровенно сказать шерифу, где и с кем ты был.

— Черт возьми, Сели, это же не шутки!

Улыбка ее погасла.

— Если бы Франклин думал, что ты что-то украл, он не отпустил бы тебя так легко. Митч Франклин справедливый человек. И хороший шериф. Он не станет возводить на тебя напраслину из-за того, что ты побывал в тюрьме в Алабаме. Думаю, что он просто хочет поговорить со всеми, кто работает на строительстве.

Как все у нее логично, как все разумно — с ее точки зрения. А вот Уилл далеко не так убежден в своей безопасности. Разумеется, на его образ мышления наложило отпечаток знакомство с тюремными камерами.

На автостоянке перед зданием библиотеки, где стояла машина Селины, он остановился и посмотрел ей в лицо.

— Если Франклин или еще кто-нибудь спросит, где я был вчера вечером и ночью, ты ничего не знаешь. Тебе ясно?

Селина спокойно встретила его взгляд.

— Не надо меня пугать, Уилл Бомонт. Ты не имеешь права заставлять меня лгать полиции. Если Франклин задаст мне прямой вопрос, я так же прямо ему отвечу.

Уилл пробормотал ругательство и опустил голову, признавая свое поражение.

— Сели, ну что мне с тобой делать?

Она так улыбнулась ему, что он не мог не улыбнуться в ответ.

— Я тебе подскажу вечером после ужина.

— У меня самого есть кое-какие соображения на этот счет.

Селина опять ослепила его улыбкой и нежно погладила по подбородку.

— Не спорь, Уилл.

Он отступил на шаг, чтобы обозначить дистанцию.

— Ладно, Сели. Ты выиграла.

Он несколько покривил душой. Сегодня ночью победителем будет он. Весь вечер и почти всю ночь он проведет с Селиной. Но скоро придет время, когда уже не придется говорить о победах. Рано или поздно мисс Роуз расскажет ему, для чего она его пригласила, и он покинет Гармонию.

Ужин получился спокойным и тихим — сандвичи, хрустящий картофель и лимонад на веранде. Уилл говорил мало, да и Селина не чувствовала охоты к разговорам. Возможно, причина крылась в том, что разговор непременно должен был зайти о недостаче на строительстве. Естественно, Селине было бы очень интересно узнать все подробности, но Уилл мог принять ее любопытство за подозрение.

По городу уже поползли слухи. В них упоминался Уилл и фигурировало слово «украл». Фраза, содержавшая эти слова, долетела до ушей Селины в библиотеке, а потом в овощном магазине. Она, разумеется, разозлилась, но сделать ничего не могла. Ей было невыносимо видеть, как он страдает. Но молчание на веранде чересчур затянулось. Невысказанный вопрос тяжело висел в воздухе, и Селина решилась:

— Что сегодня было у тебя на работе?

Он мрачно посмотрел на нее и после небольшой паузы ответил:

— Кто-то взломал склад и украл кое-что из оборудования.

— Когда это произошло?

— Между окончанием и началом рабочего дня. Заметили кражу только после обеда, когда инструменты понадобились рабочим.

— Как вор проник внутрь? — продолжала расспрашивать Селина.

— Открыл замок. Роджер предполагает, что отмычкой, а Франклин склоняется к тому, что у вора был ключ.

— А ключ был у тебя?

Уилл саркастически хмыкнул:

— Так точно, мэм.

— Шериф говорил прямо, что подозревает тебя? Или ты торопишься с выводами?

— Он сказал, что следов взлома нет. Спросил меня, где я был с шести часов вечера до шести тридцати утра. Я сказал ему, что был дома один.

Селина осуждающе посмотрела на него.

— Ты лжешь полиции, Билли Рей. Неудивительно, что на тебя вешают всех собак. А остальных рабочих шериф тоже спрашивал, где они были в это время?

— Да, — неохотно буркнул Уилл.

— Выходит, к тебе отнеслись так же, как ко всем остальным? Твое криминальное прошлое никакой роли не сыграло, так ведь?

Уилл взял ее за руку, привлек к себе и усадил на колени.

— Умная чертовка.

— Меня называли и похуже, — усмехнулась она.

Он взъерошил ей волосы и откинул прядку со лба.

— Я помню. Это было при мне.

— А, ты вспомнил сцену с Викки в понедельник? — Селина беспечно улыбнулась и откинулась на его надежную руку. — Честно говоря, я совсем не обиделась. Мне давно хотелось быть дикой и своевольной.

— А как еще тебя называли? — поинтересовался Уилл.

— Добрая, почти святая, надежная Селина, работящая Селина. Умница. Лапочка. Невинная, наивная…

— В этих определениях нет ничего плохого. Каждое из них подходит тебе.

— Господи, все эти слова такие скучные. Как будто мне сто лет и я вот—вот вознесусь на небеса. Уилл, я еще молода. И я живая. Мне хочется быть легкомысленной и…

Она не договорила.

— Свободной, — закончил за нее Уилл. — Я прав?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

— Мне нужна свобода выбора. — И добавила, понизив голос: — Я выбираю тебя.

Очень долго Уилл молча смотрел на нее, и только когда понял, что она давно заметила его эрекцию, усадил поудобнее и расхохотался.

— Ты сама виновата, если люди так о тебе думают. Ты такая правильная и невинная, да еще и внешность у тебя ангельская. И разве плохо быть невинной и доброй?

— Еще лучше быть голой в постели рядом с тобой.

— Всему свое время. — Он обнял ее обеими руками и прижал к себе. — Я хочу узнать у тебя кое—что.

Селине захотелось проявить характер и увести Уилла в дом. Но ей было слишком хорошо сидеть здесь, на веранде, у него на коленях и тереться плечом о его щеку.

— Шестнадцать лет вся Гармония верит, что я отец Джереда, хотя это не так. Ты это знаешь, и Джеред тоже.

— Вы сегодня об этом с ним говорили?

— В том числе и об этом. Всю жизнь у него имелось множество вопросов обо мне, теперь все те же вопросы он вынужден отнести к абсолютно неизвестному человеку.

— То-то и плохо. Он хороший мальчик и не заслуживает недостойного отца. У него весьма непростые отношения с дедом, а этим летом все еще усложнилось. Джок был дико взбешен из-за твоего возвращения, а потом Мелани…

Уилл глубоко задумался.

— Сели, я не отец Джереда. Кто же тогда его отец?

— Не знаю.

— Я уверен, кто-то из жителей города. Когда Мелани решила разжиться деньгами, она явилась сюда.

— Я тогда была еще слишком мала и почти ничего не помню, — тихо сказала она. — С кем еще в то время встречалась Мелани?

— Не знаю. Я обращал внимание только на тех девчонок, с которыми встречался сам.

— Или тех, кого тянул в постель, — шутливо добавила Селина.

Уилл шлепнул ее ладонью по бедру.

— В городе кто-нибудь проявлял особый интерес к Мелани или Джереду?

Селина задумалась. Всякий раз, когда Мелани появлялась в Гармонии, люди судили и рядили о ней, качали головами, говорили, какое разочарование она принесла своим родителям, жалели Джереда. Но никто как будто бы не был особенно резок в разговорах и специально не избегал встреч с ней.

— Нет, — ответила она наконец. — Я не замечала, чтобы кто-то особо интересовался Джередом.

— Много парней из тех, с кем она училась в школе, еще живут здесь?

— Трудно сказать. Не забывай, я была тогда девчонкой.

— Ты и сейчас девчонка, — заметил Уилл.

— Ты бы вытворял с ребенком то, что вытворяешь со мной?

— Ты это имеешь в виду? — Он опустил руку в вырез ее платья и слегка сжал грудь. — Нет, такого бы я с ребенком не делал.

— Тебя бы за это посадили в тюрьму.

Он убрал руку и поправил складку на платье.

— Милая моя, меня и так следует посадить за то, что я с тобой делаю.

— Гм—м… Заковать тебя в цепи? А в этой мысли что-то есть.

Уилл рассмеялся:

— Не отклоняйся от темы.

С легким вздохом Селина вернулась к разговору о Мелани.

— С тех пор многие уехали из Гармонии. Кто-то поехал учиться в колледж и не вернулся. Некоторые нашли работу в других городках. Кто-то в годы кризиса потерял работу и уехал на заработки.

— Тебе не приходят в голову какие-нибудь кандидаты?

Селина перебрала в памяти мужчин подходящего возраста, лет тридцати — тридцати пяти. В маленьком городе их было не так много.

— Не знаю, Уилл, — в конце концов призналась Селина. — Я представления не имею, какого типа мужчины привлекали Мелани. Я даже предположить ничего не могу.

— А кто из твоих знакомых мог бы?

Ответ прозвучал так тихо, что Уилл его едва расслышал:

— Викки.

— Нет, — ледяным тоном произнес Уилл.

— Она когда-то рассказывала мне, что Мелани делала какие-то намеки на своего парня. Так что она может знать…

— Не стоит с ней связываться. Да к тому же если бы она знала, она бы тебе сказала.

— Возможно, — согласилась Селина.

Несколько минут они сидели в тишине. Потом Уилл решился на заманчивое предложение:

— Давай-ка, Сели, пойдем в дом и позабавимся так, что последняя шлюха бы покраснела. Давай оправдаем прозвище, которым нас наградила твоя сестра.

Селина не отвечала секунд пять, делая вид, что обдумывает предложение, но Уилл быстро поднялся со стула, держа Селину на руках, и понес ее в дом. Она рассмеялась и прошептала:

— Я согласна, Уилл Бомонт. Не будем разочаровывать Викки.

В четверг Уилл отправился на работу только в семь часов. Когда он выбрался из коттеджа Селины и пошел в домик для гостей, она последовала за ним. На ней был только легкий халат. Она догнала Уилла и принялась доказывать ему, что ее хорошенький рот годится не только на то, чтобы говорить. Его не пришлось долго убеждать, и он потрудился на славу. Он заставил ее трепетать и умолять. Он заставил ее рыдать.

Вскоре и самому Уиллу захотелось плакать, когда он вышел на поляну, где располагалась усадьба Кендаллов. За грузовиком Роджера Вудсона стояли два полицейских автомобиля, один из которых принадлежал шерифу Франклину. Около грузовика стояли двое незнакомых мужчин и Роджер. При появлении Уилла все они повернули головы.

— Какого черта… — пробормотал себе под нос Уилл.

Роджер приблизился к нему.

— Ребята из полиции приезжали сюда пару раз за ночь, — сообщил он. — А сегодня шериф обнаружил вот это.

Повсюду — на балконах второго этажа, на стенах, колоннах, ставнях — появились пятна красной, белой, зеленой краски. Новая дверь была вышиблена, отреставрированные уже колонны порублены топором. Даже на кирпичных стенах наружной галереи были заметны следы ударов кувалды. Кропотливая работа строителей, деньги мисс Роуз — все это пошло коту под хвост. Старинное здание оказалось в худшем состоянии, чем до начала реставрационных работ.

— Вы не можете предположить, кто мог бы захотеть сорвать восстановление дома? — спросил Уилла шериф.

Уилл не мог оторвать взгляда от галереи, на ремонт которой ушло немало часов его труда, от выбоин в стенах, от куч пыли, в которую неизвестный варвар превратил столетние кирпичи.

— Реймонд Кендалл возражал против этой затеи с самого начала, — сухо ответил он. — Мисс Роуз даже не сообщила ему о своих планах до тех пор, пока мы не начали работы. — Внезапно он осознал, что, говоря это, он фактически обвиняет в вандализме Реймонда, и осекся. — Но я не думаю…

— Думать — это мое дело, — оборвал его Франклин. — Кто-нибудь еще?

— Многим горожанам хочется выдворить меня из города. Может, кому-нибудь пришло в голову, что я уеду, если реставрация сорвется. Ясно же, что в Гармонии меня не возьмет на работу никто, кроме мисс Роуз.

— Да, возможно. Где вы провели ночь?

Уилл посмотрел на Роджера, на помощника шерифа, затем опять на Франклина и ответил очень тихо, едва слышно:

— Дома.

— Может кто-нибудь подтвердить ваши слова? Скажем, мисс Роуз? Ах да, по средам она весь вечер занимается делами церковной общины. А мисс Селина?

Уилл почувствовал, что неудержимо краснеет, и проклял себя за это. Если Франклин до сих пор не подозревал, что между ним и Селиной существуют отношения особого рода, то теперь заподозрит наверняка.

— Я был один, — солгал он.

Шериф жестом пригласил Уилла следовать за собой, и они отошли в сторону.

— Послушайте, Бомонт, я всего лишь выполняю свои обязанности, — сказал он, когда они отошли на достаточное расстояние. — Я вынужден задавать вопросы. Если я не получу ответа от вас, мне придется расспрашивать других возможных свидетелей. Я прекрасно отношусь к Селине, очень ее уважаю, и мне бы очень не хотелось ехать в библиотеку и спрашивать ее, в чьем обществе она провела нынешнюю ночь.

Уилл молча смотрел в землю, на траву, испачканную краской.

— Очень благородно с вашей стороны стоять на страже репутации женщины, но ситуация такова, что вам, Уилл, необходимо прежде всего позаботиться о себе.

Уилл поднял голову, и глаза его сузились.

— Я сказал, как было.

— А я и не утверждаю обратного. Но факт остается фактом: на складе имеются ваши отпечатки пальцев. Очень четкие; все остальные смазаны. Вы единственный из работающих здесь, кто ранее подвергался аресту. Если в этом городе случается что-то плохое, вы первый человек, на кого падает подозрение. В Гармонии считается, что вы способны на что угодно. В глазах горожан вы опасный человек. — Помолчав, шериф добавил более мягко: — Многие считают, что вас следует изолировать от общества.

Уилл оцепенел:

— Я не совершил ничего противозаконного.

— Вероятно, так. Но если я обвиню вас в хищении, никто за вас не вступится. Суд будет пустой формальностью. Увидеть вас за решеткой захочет полгорода.

Уилл знал, что шериф не блефует. Никто, за исключением городской библиотекарши и пятнадцатилетнего парнишки, не встанет на его защиту.

— Так что же мне, по-вашему, делать, шериф?

Он ждал, что Франклин предложит ему покинуть город. Ему уже доводилось слышать такое прежде: «Наш город — для добропорядочных людей. Вам здесь не место».

Но Франклин удивил его.

— Прежде всего прекратите волноваться за Селину. Она взрослый человек и сама может отвечать за свои поступки. Второе: проводите с ней все свободное время. Трудно сказать заранее, когда вам может понадобиться алиби. И третье. — Он кивнул в сторону дома. — Держите ухо востро. Возможно, у кого-то имеется зуб на Кендаллов или мистера Вудсона. Или же кому-то не нравитесь лично вы. Нельзя предсказать, какие дурные намерения могут быть у людей. Будьте осторожны.

С этими словами Франклин оставил Уилла у кирпичной стены. Минуту спустя до Уилла донесся звук отъезжающих автомобилей. К нему подошел Роджер. Он казался таким же подавленным, как и Уилл.

— Проклятье!

Уилл не счел нужным отвечать.

— Что тебе говорил шериф? Неужели он считает, что ты приложил к этому руку?

Уилл прикрыл глаза. Ему не хотелось ничего обсуждать. С другой стороны, Роджер имеет право быть в курсе. Строго говоря, он должен был с самого начала знать, с кем ему приходится иметь дело.

— Я сидел в тюрьме, — бесцветным голосом сказал Уилл. — На таких, как я, полиция смотрит с пристрастием.

— Да, мне миссис Кендалл об этом говорила.

Уилл удивленно посмотрел на Роджера.

— Значит, ты знал и тем не менее допустил меня до работы?

Роджер нагнулся и поднял с земли щепку, отколотую от ближайшей колонны.

— Начнем с того, что работаешь ты не на меня. Миссис Кендалл поручила тебе руководить работами. Но даже если бы тебя нанимал я, меня бы твое прошлое не остановило. Людям свойственно совершать ошибки. И если ты не совершаешь их здесь… — Роджер отшвырнул щепку и вынул из кармана связку ключей. — Съезди домой и привези сюда старуху. Мне хочется получить добро на продолжение работы.

Уже через десять минут Уилл возвратился к усадьбе с мисс Роуз. Он помог старой даме выбраться из кабины грузовика. Увидев, в каком плачевном состоянии находится дом, мисс Роуз побледнела и крепче сжала руку Уилла, но не произнесла ни слова. Она просто стояла и смотрела.

Лишь через несколько минут она выпустила руку своего воспитанника и сделала шаг вперед, чтобы поздороваться с Роджером. Они о чем-то негромко поговорили, и Роджер провел ее вокруг дома, демонстрируя причиненный ущерб. Уилл дожидался ее около грузовика. Когда он взял старую даму под локоть, чтобы помочь влезть в кабину, она властным жестом остановила его.

— Уилл, кому такое могло прийти в голову? Кому понадобилось срывать ремонт?

— Не знаю.

Он не стал заявлять о своей невиновности; на этот раз мисс Роуз как будто не собиралась его обвинять. А если она все же ему не верит, то бесполезны любые клятвы.

Этот урок он усвоил очень хорошо.

— Ничего не понимаю… Ну кому выгодно не допустить восстановления дома? Кому моя затея настолько поперек горла, что он натворил все это?

Уилл продолжал молчать, и мисс Роуз, тяжело вздохнув, уселась в кабину. Уилл захлопнул дверцу и устроился за рулем. Конечно, он не мог не думать о том, что ремонт старой усадьбы очень не по сердцу Реймонду. Реймонд жаждет сорвать работы и сэкономить доллары Кендаллов. И еще Реймонд жаждет отделаться от него.

Но ему не хотелось верить, что ненависть Реймонда к нему настолько сильна, что он не пощадил чувства родной матери.

Он прошел в дом вместе с мисс Роуз. Было еще довольно рано, но Селина, возможно, уже отправилась на работу. Уилл невольно бросил тоскующий взгляд в сторону коттеджа. Скоро и до нее дойдет неприятная новость.

Селина стояла на стремянке и снимала с доски уже устаревшие объявления, когда Милли позвала ее к телефону. Приближалось время обеда, и Селина представляла себе, как она появится в родовом гнезде Кендаллов с пледом и провизией на двоих.

— Может, приедешь пообедать к нам? — услышала она в трубке голос матери.

Селина медлила с ответом. В душе у нее родилось нехорошее подозрение. Вполне возможно, впрочем, что мать приглашает ее без всякой задней мысли. В конце концов, Селина уже две недели не показывалась на традиционных воскресных обедах в родительском доме. По будним дням приглашение она получала в тех случаях, когда Аннелиза в очередной раз теряла что-нибудь нужное или нуждалась в похвалах очередному творению своего художественного гения.

— Селина, ты меня слышишь?

— Да, мама. Дети у вас?

— Нет, я одна. Что-то мне одиноко.

Голос Аннелизы вовсе не был печальным, но ее слова тем не менее тронули Селину.

— Хорошо, мама, конечно. Я буду минут через пятнадцать.

Дорога от библиотеки до родительского дома в самом деле не отняла у Селины много времени. Когда Селина в последний раз гостила у родителей, дом был бледно—персикового цвета, обычного для Гармонии. Сейчас второй этаж, возвышающийся над соседним домом, был уже небесно—голубым. Селина невольно рассмеялась. Возле окон комнат, некогда принадлежавших Селине и Викки, Аннелиза нарисовала белоснежные облака. Теперь, если госпожа Хантер наконец оставит в покое малярную кисть, то будет весь остаток жизни парить в облаках.

Аннелиза встретила дочь на кухне; ее руки по локоть были в муке.

— Тебе помочь? — спросила Селина, едва успев бросить сумочку в комнате.

— Нет-нет, родная, я делаю тесто для пирога. Обед в холодильнике.

— Давай я накрою на стол.

Аннелиза бросила взгляд на стенные часы.

— Подождем ее еще десять минут.

Селина насторожилась.

— Кого ты еще пригласила к обеду?

— Да это она сама себя пригласила. И тебя тоже. Да, это Викки надоумила меня позвонить тебе. То есть, — поспешно добавила Аннелиза, — я-то только рада. В последнее время мы тебя совсем не видим. А я так люблю быть с вами, мои девочки.

Очень странно, что Викки вдруг понадобилось увидеть Селину — учитывая обстоятельства их последней встречи. Сомнительно, чтобы в Викки вдруг взыграли родственные чувства. Разрыва отношений между сестрами после замужества Викки не произошло лишь потому, что Селина приложила к этому максимум усилий. А Викки было наплевать на семейные связи.

Но у Селины не было времени, чтобы обдумать возможные мотивы Викки, так как появилась ее сестрица. Она ласково улыбнулась матери и одарила Селину презрительным взглядом. Селина немедленно пожалела о том, что затратила столько времени и усилий, чтобы сохранить сносные отношения с Викки. Родная кровь — еще не основание для общения с человеком, который так тебе неприятен.

Аннелиза пригласила дочерей в столовую, и они уселись за стол.

Долгое время обед сопровождался лишь ничего не значащими репликами, и вдруг Викки решила взять быка за рога.

— В усадьбе Кендаллов сегодня новое происшествие, — объявила она, торжествующе глядя на Селину.

Ну, конечно. Сразу стоило сообразить, что семейный обед затеян ради разговоров про Уилла. Селина выругала себя за недогадливость. По всей видимости, Викки решила намекнуть матери на отношения сестры с Билли Реем Бомонтом.

— Я слышала, там кое—что пропало, — откликнулась Аннелиза, не догадываясь о молчаливой дуэли между сестрами. — Говорят, украли что—то из оборудования. Знаете, я давно собираюсь купить электропилу. Для гравюр на дереве она просто незаменима.

Селина удивленно взглянула на мать.

— Разве ты занимаешься гравюрами по дереву?

— Подумываю заняться. Мне тут на глаза попались потрясающие вещи…

— Мама, — перебила ее Викки, — мы говорим о воровстве на стройке. Ричарду пришлось сегодня туда съездить — если ты помнишь, он отвечает за страховку. Похоже, там как следует поработал какой—то варвар. Ричард говорит, ущерб составляет несколько тысяч долларов. И знаете на кого думает шериф? — Она выдержала паузу, со значением посмотрев на Селину, на Аннелизу и снова на Селину. — На Билли Рея Бомонта. Он главный — и единственный — подозреваемый. Старуха Кендалл платит ему громадные деньги за то, чтобы он околачивался там и ничего не делал. Шериф считает, что он умышленно затягивает работы, чтобы иметь возможность подольше доить полоумную старуху. Селина отложила вилку; внутри у нее все кипело.

— С каких это пор твой Ричард в такой дружбе с Франклином, что тот делится с ним подозрениями?

— Ричард имеет прямое отношение к расследованию, — веско возразила Викки. — Пойми, если Билли Рей не попадется с поличным, фирма Ричарда понесет убытки. — Она торжествующе улыбнулась. — А остановить Билли Рея, как нам всем отлично известно, можно только одним способом: запереть его в камеру.

— Я тебе не верю, — тихо проговорила Селина. — Я не верю, что шериф Франклин станет откровенничать с Ричардом. Я не верю, что он всерьез подозревает Уилла. А ты врешь, как обычно. Подозреваю, что делаешь это из ревности.

— Ну-ну, Селина… — произнесла Аннелиза, но Викки не дала ей вмешаться.

— Из ревности? Ха! С какой стати? Из-за того, что ты обжималась в кустах с этим подонком Бомонтом?

— Виктория! — прикрикнула Аннелиза. — Я не позволю так выражаться в моем доме!

— Вот именно, — буркнула Селина. — Ты ревнуешь, потому что он спит со мной, а не с тобой. Потому что он на тебя и не взглянул. Потому что он скорее станет кастратом, чем ляжет с тобой!

— Девочки, прекратите немедленно!

— Ты что, в самом деле решила, что я бы с ним легла? — Викки рассмеялась, но смех вышел очень деланным. — Нет, дорогая сестричка, у меня не такой дурной вкус. Билли Рей Бомонт — негодяй и подонок. Он не заслуживает того, чтобы жить в нашем городе!

— Ага, и поэтому ты тут же объявилась у мисс Роуз, как только он приехал! И пускала слюни! Кстати, зачем тебе понадобилось врать, что между вами что-то было до его отъезда? Зачем тебе понадобилось хвастаться, что ты его вот-вот опять захомутаешь?

— Врешь! Я никогда…

Аннелиза вскочила и швырнула на стол пустую тарелку, которая раскололась точно посредине. Пораженные сестры откинулись на спинки стульев. Наступила тишина.

Аннелиза медленно опустилась на стул, обвела взглядом дочерей.

— Селина, не могла бы ты объяснить, что происходит? Ты встречаешься с этим Бомонтом?

Селина помедлила с ответом, вспомнив, как Уилл протестовал против того, чтобы об их связи стало известно в городе. Впрочем, ей было мало дела до его протестов, по крайней мере, в данном вопросе. Холодно посмотрев в глаза Викки, она отчеканила:

— Да, мама.

Итак, самое главное сказано! Пусть Уилл говорил ей, что об их отношениях никому нельзя знать. Теперь, когда решительные слова были уже произнесены, Селина испытала невыразимое облегчение. Тайна — это всегда что-то постыдное, как она однажды пыталась объяснить Уиллу. А она ничуть не стыдилась своих чувств к нему. И лучшим подтверждением ее правоты стало ощущение покоя и согласия с собой.

— Так ты… влюбилась в него?

Аннелиза поморщилась, но Селина решила про себя, что дело не в ее антипатии к Уиллу, а в нежелании знать что-либо о личных делах других, в абсолютном эгоцентризме матери.

Селина взглянула на перекошенное от злобы и оттого почти уродливое лицо Викки, потом на растерянную мать и очень серьезно ответила:

— Да, мама. Влюбилась по уши.