"Вкус греха" - читать интересную книгу автора (Папано Мэрилин)

Глава 9

— Мистер Кендалл!

Реймонд поднял голову. В дверях его кабинета стояла девушка из расчетного отдела. Секретаря, как всегда, не оказалось на месте, но Реймонд не рассердился. У себя в банке он проводил политику «открытых дверей», поощряя рядовых сотрудников обращаться с возникающими вопросами непосредственно к руководству. Он прекрасно понимал, как важно проявлять внимание к служащим, и потому помнил имя каждого из них, помнил, как зовут их супруг, родителей и детей.

Девушку, которая пришла к нему сейчас, звали Марианной Уайт; она разошлась с мужем, одна воспитывала двоих детей и крутила роман с мужем соседки. Рано или поздно об этой связи станет известно, и тогда Лора Вальдес, известная своей вспыльчивостью, убьет или Марианну, или мужа. Реймонд надеялся, что пострадает все-таки муж, так как он ценил Марианну за ее деловые качества и не хотел бы лишиться невзрачной, но преданной и трудолюбивой сотрудницы.

— Заходите, Марианна. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Мистер Кендалл, только что приходила мисс Роуз. Она открыла новый расчетный счет.

— У нее давно есть счет в нашем банке.

— Да, сэр. Но сейчас она открыла бизнес—счет.

Реймонд нахмурился:

— Моя мать не занимается бизнесом. Вы ничего не путаете?

Марианна приблизилась к столу и протянула ему два бланка для образцов подписей.

— Она сказала, что эти люди подъедут к нам и оставят подписи.

На одном бланке значилось имя Роджера Вудсона, подрядчика. Несколько лет назад, когда сошел на нет строительный бум, его контора занялась реставрацией старинных особняков. Вудсон был хорошо известен в Луизиане и получал немало дорогостоящих заказов.

Реставрация старинных особняков. Таких, например, как усадьба Кендаллов.

Нет, конечно же, это совпадение. Даже Роуз должна понимать, что незачем выбрасывать сотни тысяч долларов на ремонт этих развалин.

— Сколько она разместила на этом счету?

Марианна протянула Реймонду копию ордера. Сумма была весьма значительной, и Реймонд представления не имел о происхождении этих денег. Скорее всего, Роуз решила так распорядиться доходами от своих капиталовложений, в которые не считала нужным посвящать сына.

Реймонд вспомнил, что не удосужился взглянуть на второй бланк для подписи. Имя, значащееся на нем, заставило его вздрогнуть. Уильям Р. Бомонт. Теперь понятно, почему он отказался от предложенных ему на прошлой неделе семи с половиной тысяч; он уже знал, что через несколько дней получит доступ к суммам другого порядка.

Грязный сукин сын!

— Давно ушла моя мать?

— Несколько минут назад. Как только она вышла, я сразу поднялась к вам.

— Спасибо, Марианна.

Реймонд поднялся из—за стола и надел пиджак.

— Что—нибудь не так?

«Да все не так, — мрачно подумал Реймонд. — Ничего себе неделя начинается».

— Если Роджер Вудсон или Билли Рей появятся без меня, дайте им бланки на подпись. Кстати, передайте Вирджинии, что я вышел.

Он поспешно спустился в холл и в дверях едва не налетел на мать, которая поджидала его у выхода.

Она поджидала его. Черт возьми, она догадалась, что Марианна побежит к нему, а он помчится вдогонку за матерью. И вот она стоит, как всегда, надменная и несокрушимо уверенная в своей правоте.

— Здравствуй, сынок. Я знала, что ты ко мне выйдешь.

Реймонд не стал утруждать себя приветствиями.

— Черт побери, мама, что происходит?

В ее глазах вспыхнул недобрый огонь, означающий, что и в семьдесят с лишним лет ее характер остается прежним.

— Реймонд, прошу тебя не чертыхаться в моем присутствии, иначе я подумаю, что плохо тебя воспитала.

Реймонд глубоко вздохнул, сдерживая себя, и мысленно сосчитал до десяти, после чего повторил вопрос очень спокойно:

— Мамочка, что происходит?

— «Мамочка»? Меня ожидают неприятности, насколько я понимаю. — Она прикрыла рукой глаза от утреннего солнца и присела на скамейку возле входа в банк. — Я не сомневалась, что эта девушка — Уайт — полетит к тебе. Ты ей не доплачиваешь за наушничество?

— Марианна только исполняет свои обязанности. Так ты не объяснишь мне, в чем, собственно, дело? Для чего тебе понадобилось нанимать Роджера Вудсона? Почему ты допустила Билли Рея Бомонта к деньгам Кендаллов? Да еще к такой крупной сумме!

— Отвечаю. Я плачу мистеру Вудсону за то, что он приведет усадьбу Кендаллов в то состояние, в каком она была до того, как твой безумный прапрадедушка ее спалил. Что касается Уилла, то он будет руководить работами. Ему придется работать в тесном контакте с мистером Вудсоном и, следовательно, оплачивать счета.

— Зачем же давать ему возможность смыться с деньгами?

Мисс Роуз неодобрительно посмотрела на сына.

— Уилл не собирается уезжать из Гармонии. Он привязан к этому городу не меньше, чем ты. А может быть, и больше.

Реймонд усмехнулся:

— Кендаллы испокон веков имели вес в Гармонии. Город погиб бы без нашей семьи. А кто такие Бомонты? Чего они добились в жизни?

— Я знала три поколения Бомонтов. Это были достойные люди, так что, Реймонд, Уилл Бомонт имеет полное право чувствовать себя в Гармонии хозяином. — Она выпрямила спину. — У тебя все? Я бы хотела съездить в усадьбу. Сегодня начинаются работы.

— Мама, да ты отдаешь себе отчет? Ты представляешь, сколько это будет стоить? И ради чего? Ты там жить не собираешься. Я уж точно не намерен там жить. Или ты хочешь пустить туда жильцов и отдать нашу собственность туристам?

— Мою собственность, — поправила его мисс Роуз. — Пока я жива, собственность остается моей. Да, я отдаю себе отчет. Да, восстановление родового дома обойдется недешево. Мистер Вудсон представил мне смету. — Она вздохнула. — Я еще не решила, что буду делать с домом. Но, честно говоря, Реймонд, мне представляется, что это не твоя забота.

Несколько секунд Реймонд смотрел на мать, не находя слов. В его мозгу крутились одни ругательства, которые он, разумеется, не мог произнести вслух. Затем он выдохнул:

— Не моя забота? Ты хочешь растратить деньги семьи на восстановление старого дома, который нужно было снести еще сто лет назад, и утверждаешь, будто это не моя забота?

Мисс Роуз поднялась со скамьи.

— Это мои деньги, мой дом и исключительно моя забота. А теперь давай оставим в покое Уилла и этот дом. У тебя есть еще вопросы ко мне?

— Мама, он же снова обведет тебя вокруг пальца. Вспомни, как ты поверила ему и чем он тебе ответил. В этот раз ему будет еще проще. Он оберет тебя и уедет, смеясь над тобой.

Старуха смерила Реймонда ледяным взглядом.

— Я сказала: мы больше не будем говорить про Уилла.

Реймонд сжал кулаки. Нет, ему не достучаться до ее рассудка. Когда дело касается Билли Рея, она упряма и слепа. Ему требуется время, чтобы успокоиться, обдумать все как следует и решить, каким образом он может повлиять на мать. Он должен что—то придумать, чтобы уговорить ее остановить траты — и убрать от нее Билли Рея.

Его вздох означал капитуляцию.

— Ты еще пожалеешь, мама, — предупредил он.

Мисс Роуз поправила шляпу и с грустью посмотрела на сына.

— Да, Реймонд, ты не успокоишься до тех пор, пока я не окажусь на кладбище. Всего хорошего. Передай привет Френни.

Она уселась за руль своей старой машины и отъехала. Бормоча проклятия, Реймонд проводил ее взглядом и взялся за ручку двери. Но тут же он передумал и заправился в здание напротив, где помещалась контора Джона Стюарта.

Он понимал, что непосредственно юрист не сможет ему помочь. Остановить Роуз невозможно; она в здравом уме и достаточно богата. Если ей вздумалось выбросить несколько сотен тысяч, чтобы отремонтировать дом, простоявший пустым сотню лет, — ее право.

Когда Реймонд спросил адвоката, нельзя ли признать ее недееспособной, Стюарт рассмеялся ему в лицо.

— Реймонд, я знаю твою мать всю жизнь, — заявил он, — и еще не встречал человека более здравомыслящего. В семьдесят один год голова у нее работает лучше, чем у многих в тридцать один.

— А что скажешь насчет Билли Рея?

— Что значит — насчет Билли Рея? — удивленно переспросил Стюарт.

— Мы не сможем напирать на то, что он оказывает на нее давление? Должен быть способ удалить его из города. Он законченный мерзавец, Джон. Неужели ничего нельзя сделать?

Адвокат покачал головой:

— Он приехал по приглашению твоей матери и не совершил ничего противозаконного.

— Насколько нам известно, — уточнил Реймонд.

— Он ничего у нее не берет. Она не давала ему значительных сумм. Она предложила ему пожить в ее доме, и он согласился. Это не преступление. — Стюарт пожал плечами. — Да что ты так паникуешь, Реймонд? Даже если твоя мама и отремонтирует эту старую громадину, она все равно, оставит тебе достаточно.

Реймонд махнул рукой:

— За этим нелепым планом наверняка стоит Билли Рей. Ему как—то удалось уговорить ее затеять ремонт и назначить его ответственным, открыв ему таким образом доступ к деньгам. Черт возьми, пока он не появился, она не проявляла к развалинам никакого интереса.

— Реймонд, это ничего не значит, — уверенно возразил Стюарт. — Даже если идея ремонта принадлежит ему, все равно твоя мать согласилась. Она по доброй воле финансирует работы. И назначила его руководителем она тоже по доброй воле. Никто ее не вынуждал.

— Да откуда ты знаешь? — взорвался Реймонд, но тут же опустил голову.

Конечно, никто ее не вынуждал. Не родился еще человек, способный вынудить Роуз сделать то, чего она делать не желает. Она приняла решение, и заставить ее передумать невозможно.

Если только не придется тратить больше, чем она рассчитывала. Если не возникнут непредвиденные трудности. Если Билли Рей не совершит чего-то такого, чего она не в силах будет ему простить.

Реймонд попрощался с юристом и вернулся в банк. Характерно, думал он, что стоит заговорить о Билли Рее, и невольно приходят на ум мысли о преступлениях. От него все ожидают самого худшего. Все — за исключением Роуз — верят, что он способен на всякое.

Значит, может быть, стоит зайти с этой стороны. Раз уговорить мать вышвырнуть мерзавца нельзя, а сам он уезжать отказывается, пусть власти помогут избавиться от него. Обвинение, приговор, энное количество лет за решеткой… Заманчивая, что ни говори, перспектива. Вот только под какую статью закона можно его подвести?

Реймонд прикрыл дверь кабинета и уселся за стол. Билли Рея уже обвиняли в краже, но в данном случае это как будто не подходит. Мисс Роуз назвала его своим доверенным лицом, и он с полным правом будет присутствовать при ремонтных работах.

Но строительство открывает множество возможностей для мошенничества. Можно заменить качественные материалы негодными и прикарманить разницу в цене, заключать недобросовестные сделки, фабриковать фальшивые счета, похищать материалы и оборудование. Разве кто—нибудь в городе удивится, если вдруг выяснится, что Билли Рей злоупотреблял средствами с банковского счета Роуз? Что он воровал? Что он умышленно затягивал работы, чтобы подольше иметь доступ к деньгам? А что, если кто-нибудь из рабочих пострадает из-за его преступной халатности?

Нет. Никто не станет сомневаться в его виновности. «Никто, — злорадно добавил про себя Реймонд, — не возмутится, если суд приговорит его к тюремному заключению. Даже Роуз».

Селина сидела за столом, на котором были разложены каталоги. Ей предстояло выбрать книги, на которые будут истрачены скудные средства, выделенные для пополнения фондов. Но она не могла сосредоточиться. Она чувствовала себя школьницей, которая сидит в пятницу за партой и строит планы на выходные.

Но у нее не было планов на выходные. Скорее всего она проведет их так же, как провела всю неделю, — мучаясь, изнывая, страдая. От жары, от беспокойства, от настойчивых требований ее женской природы. И от навязчивых мыслей о том, что в отношениях с мужчинами ей нет удачи.

Она отложила ручку и откинула назад волосы. Вентиляция в библиотеке работала на полную мощность, но не могла справиться со ста градусами Фаренгейта и почти стопроцентной влажностью. Было время обеда, и с самого утра Селина не выключала систему охлаждения ни на минуту. Каждый день она надеялась, что подует спасительный ветер или прольется дождь. Каждый день к вечеру на небе собирались тучи, вдалеке громыхал гром и сверкали молнии. Дыхание грозы почти чувствовалось в воздухе, но всякий раз тучи рассеивались, и солнце начинало жечь с новой силой. Ложные надежды сменялись жестоким разочарованием.

Эти слова можно было с полным основанием отнести не только к погоде, но и к Уиллу. Он внушил ей надежду на наслаждение и знойную страсть, а потом перестал обращать на нее внимание. Он дал ей представление о том, как хороша может быть любовь, а потом заявил, что ей не суждено испытать ее вновь. Он разжег в ней желание, столь же неистовое, как летняя жара, и отказался утолять его.

Целыми днями он пропадал в усадьбе. Он уезжал по утрам, когда Селина еще одевалась, а вечером возвращался, когда она заканчивала ужин. И у него еще откуда-то брались силы на то, чтобы уезжать по ночам. Дважды он не ночевал дома, а Селина лежала и мучилась мыслями о том, где он, с кем встречается и чем занимается.

В тихом зале библиотеки собственный тяжелый вздох показался ей необыкновенно громким. Сегодня у нее побывало не больше пяти—шести посетителей. Даже дети, обычно искавшие здесь спасения от зноя, не показывались. Жаль, что нельзя выключить свет, запереть дверь и повесить табличку: «Закрыто из-за жары». И беспокойства.

Входная дверь открылась, и вошла Милли Эндрюс. Она помогала Селине каждое лето. Эта высокая, довольно хорошенькая девушка, стесняющаяся своего старомодного имени, любила возиться с книгами, расставлять их, разбирать и заполнять карточки. Общение с посетителями давалось ей с трудом, особенно если среди них был мальчик по имени Джеред Робинсон, но она добросовестно старалась.

Следом за Милли вошла мисс Роуз. Она была одета так, как одевалась всегда при вьшазках в город: воскресное платье, дорогие туфли, скромная сумочка и широкополая соломенная шляпа с ленточкой. Мисс Роуз говорила, что дама должна беречь кожу от солнца. Она всегда повторяла этот тезис, если Селина работала в саду в футболке и шортах.

Селина поздоровалась с Милли и поднялась навстречу мисс Роуз.

— Приглашаю тебя пообедать, — сказала ей старая леди.

Селина вежливо отказалась.

— В такую жару я даже думать не могу о еде. А в ресторане так душно…

— Я тебя приглашаю не в ресторан, — перебила ее мисс Роуз, — и уверяю тебя: этот обед тебе понравится.

— Где же вы хотите обедать?

Мисс Роуз обошла стойку, взяла Селину под руку и повела ее к двери.

— Милли, мисс Селина уезжает обедать, — сказала она, повернув голову. — А обедаем мы в усадьбе Кендаллов. Отпразднуем завершение первой недели работ. Все привезут из Батон—Ружа.

При упоминании об усадьбе Селина вздрогнула. На этом обеде будет Уилл. Она не видела его почти неделю. То есть она мельком видела его в окно, но не разговаривала с ним. Когда она сидела у себя на веранде, он не выходил. И не приглашал ее составить ему компанию, и погулять вместе больше не предлагал.

— Я вам очень признательна, — заговорила Селина, лихорадочно ища благовидный предлог для отказа, — но у меня еще дела в городе и…

— Ерунда, — отрезала мисс Роуз. — Этими делами ты можешь заняться и завтра. А сейчас ты разделишь со мной лучший обед, который только можно найти в округе Де Вильерс. Идем. Когда мы приедем, столы будут уже накрыты. Нельзя заставлять голодных мужчин ждать.

Селина с грустью подумала, что отговаривать мисс Роуз — все равно что пытаться остановить морской прилив. Старуха отпустила ее руку, не сомневаясь, что она сядет в машину, как послушная девочка, а не вырвется и не убежит. Как бы ей этого ни хотелось.

Разумеется, она не ошиблась. Селина покорно забралась в машину и поддерживала с мисс Роуз вежливую беседу на протяжении всего пути до усадьбы.

Казалось, загадочная тишина, окружавшая старый дом, ушла навсегда. Площадка, на которой сто лет назад был разбит газон, превратилась теперь в стоянку для грузовиков, среди которых был и автобус, доставивший обед. Кругом лежали бревна, доски, ящики с инструментами. Повсюду сновали люди, стучали молотки, визжали пилы, слышались крики и брань, которая, впрочем, тут же прекратилась, едва рабочим объявили о прибытии дам.

Следуя за мисс Роуз и Роджером Вудсоном к дому, Селина старалась не искать глазами Уилла. Тем временем Вудсон отчитывался перед мисс Роуз о проделанной работе: разбитые окна и двери заменены, чтобы помещения больше не страдали от непогоды; обгоревшие стены верхнего этажа уже отремонтированы; пострадавшие при пожаре колонны стоят в лесах.

Селина слышала голоса, но смысл слов ускользал от нее. Они с Уиллом уже обсудили возможные мотивы, по которым мисс Роуз решила вложить в реставрацию усадьбы большие деньги. Но Селина не задала самой мисс Роуз ни единого вопроса. Может быть, она решила восстановить дом из уважения к семейной истории и к памяти людей, живших здесь. А может быть, ей захотелось оставить свой след на земле. Она не будет жить вечно, хотя и кажется бессмертной, а вот дом простоит века.

А какой след на земле оставит Селина? Если жизнь ее и дальше будет идти так, как шла до сих пор, то эпитафия на ее могиле будет очень простой: скромная, надежная, хороший библиотекарь. Ни любящего мужа, ни безутешных детей. Грустно думать о том, что прилипшие к ней ненавистные ярлыки останутся с ней навеки.

Они миновали новые, еще не выкрашенные двери и оказались внутри дома. Мистер Вудсон объяснил, что их выкрасят позже, когда химический анализ позволит установить состав прежней краски. Стены тоже будут оштукатурены как прежде, и все украшения будут восстановлены в точности.

Селина подумала, что эта работа требует скорее не строительных талантов, а художественного вкуса и терпения. Когда будут завершены основные работы, останутся задачи, требующие особой тщательности и аккуратности. Надолго ли хватит терпения Уилла?

Мистер Вудсон и мисс Роуз уже поднимались по лестнице. Селина намеревалась последовать за ними, но тут ее внимание привлек скрип отдираемой доски, послышавшийся из соседнего помещения. Селина решила заглянуть туда.

Эта комната в прошлом служила курительной для мужчин, судя по темным деревянным панелям на трех стенах и камину, отделанному черным с темно—зелеными прожилками мрамором. Когда—то здесь, должно быть, стоял стол и тяжелые кресла с резными спинками. Вероятно, в лучшие времена убранство комнаты производило сильное впечатление.

Селина застыла на пороге, глядя на Уилла, разбиравшего деревянную панель. Он вынул из стены доску, действуя очень осторожно, чтобы не повредить соседние. Повернувшись, чтобы поставить ее к камину, он увидел Селину и замер.

Несколько мгновений она, не двигаясь, смотрела на него. Ей хотелось броситься и прижаться к нему, но трезвый разум подсказал, что этого делать не стоит. Лучше притвориться, что в их отношениях ничто не изменилось.

Она прошлась по комнате, провела пальцами по гладким доскам.

— Красивое дерево, — заметила она как бы невзначай. — Можно восстановить хотя бы часть?

Уилл молчал очень долго, и Селина решила, что не дождется ответа. Но в конце концов он отставил доску и отрывисто сказал:

— Нет, нельзя.

Селина двинулась к нему, но он шагнул в сторону. Скрыв обиду под беззаботной улыбкой, она поинтересовалась:

— Так что же вы будете делать?

— Один парень в Новом Орлеане торгует стройматериалами из домов, предназначенных на снос. Надеюсь, он подберет для нас что—нибудь в этом же духе. — Он вытер со лба пот и натянул майку. — А ты какими судьбами здесь?

— Мисс Роуз пригласила меня на обед. Я попыталась отказаться, но ты же ее знаешь.

Он кивнул.

— Какое у тебя впечатление от дома?

Ему явно не хотелось разговаривать, но и молчать было неловко.

— Похоже, работы здесь больше, чем я себе представляла. Вам здесь долго возиться, да?

— Наверное.

Она удержалась от прямого вопроса о сроках. Как долго? Несколько месяцев? Год? Или больше? Дождется ли Уилл окончания ремонта? Впрочем, лучше этого не знать.

Обойдя комнату, Селина остановилась у двери. Снаружи кто—то прокричал:

— Всех просят к столу.

— Пора идти, — сказала Селина и робко улыбнулась.

Уилл уже решил сказать, что не голоден, и потом как можно меньше попадаться на глаза. Но он с самого утра ничего не ел и был не в силах противостоять соблазнительным запахам.

Очень медленно он приблизился к ней. Как же она красива в своем легком летнем платье без рукавов. Да—да, лучше не попадаться никому на глаза, а отыскать укромный уголок, раздеть Селину и заниматься с ней любовью до полного изнеможения.

Он напомнил себе, что должен держать себя в руках. И все же, поравнявшись с ней, Уилл остановился. Легкий аромат ее духов смешивался с запахом древесины. Она такая чистая, свежая, женственная. Ему захотелось впиться в ее губы, ощутить их вкус — и проникнуть в нее, наполнить ее собой.

Они стояли так близко, что едва не касались друг друга, и зеленые глаза Селины робко и моляще смотрели в глаза Уилла. Он видел, что она ждет поцелуя, но знал, что не остановится, если поцелует ее. Не остановится, пока не окажется в ней. А войдя в нее, он позабудет дорогу обратно.

Он поднял руку и легко прикоснулся к ее лицу, отвел непокорную прядку со лба Селины.

— Вот вы где, — раздался громкий голос мисс Роуз. — Селина, мы уже решили, что ты заблудилась.

Уилл отступил, и старая дама вошла в комнату в сопровождении мистера Вудсона. Уилл подумал, что ему следовало поблагодарить бога за их своевременное появление, но вместо благодарности он чувствовал только досаду.

— Замечательный должен получиться дом, — произнесла мисс Роуз, ни к кому в особенности не обращаясь.

— Как вы думаете им распорядиться? — поинтересовался Роджер Вудсон.

— Пока не знаю, — легкомысленно отозвалась мисс Роуз и подняла глаза к темному пятну на потолке, где когда—то висела люстра. — Может быть, открою его для экскурсий. А может быть, и продам.

— Продадите? — изумленно воскликнула Селина. — Мисс Роуз, да ведь этот дом принадлежал семье Кендалл столетия!

— Да, но когда меня не станет, некому будет поддерживать его в порядке. Мередит никогда не станет здесь жить, а Реймонд, будь его воля, давно бы снес его. Дому нужен хозяин, который будет о нем заботиться. Ну, друзья мои, нас уже ждут. Идем.

Она взяла Роджера под руку и выплыла из комнаты. Селина нерешительно последовала за ними. Уилл замыкал процессию.

Столы были накрыты на галерее, в той ее части, которая была защищена от солнца и где не было строительного мусора. На столах, покрытых белоснежными льняными скатертями, стояла посуда из тонкого фарфора, поблескивали приборы из серебра. «Вот это в духе мисс Роуз, — подумал Уилл и криво усмехнулся. — Обед должен быть обставлен по высшему классу, приглашает ли она сливки общества Луизианы или потных, усталых работяг».

Уилл умылся и направился к столу, за которым рассаживались рабочие. Однако официант провел его к небольшому столику, накрытому на четверых. За ним уже сидели мисс Роуз и Роджер; третий стул заняла Селина.

Он сел напротив Селины и уставился в свою тарелку. Она тоже не поднимала на него глаз, ела мало и заговаривала только тогда, когда к ней обращались. Сейчас она казалась воплощенной скромностью и истинной леди. Уилл невольно сравнивал ее с той Селиной, которая стонала от страсти в его объятиях.

Внезапно он осознал, что мисс Роуз произнесла его имя, и поднял голову.

— Мисс Роуз, вы что-то сказали?

— О чем это ты так глубоко задумался? Я спрашиваю, почему ты до сих пор не съездил в банк и не оставил образец подписи?

Теперь и Селина смотрела на него, ожидая ответа.

— Времени не было, — солгал он. — А куда спешить? Пока Роджер вполне может выписывать любые чеки.

— В банке должны быть образцы подписей всех доверенных лиц, — возразила мисс Роуз, и Уилл уловил в ее ровном голосе стальную нотку.

Пусть она упряма, но и он тоже. Ему нет никакого дела до того, какие документы должны иметься в банке. Еще в понедельник, когда ему и Роджеру было велено съездить в банк, он решил, что не станет снимать с ее счета ни пенни, так как она не доверяет ему полностью, несмотря на свой жест; не может она ему доверять, раз поверила, что он обворовал старушек в Алабаме.

— Я все сделаю.

— Когда?

— Когда в следующий раз окажусь в городе.

— Когда же это случится?

— Не знаю. Может, в понедельник.

— Почему бы не сегодня? — проворчала мисс Роуз. — Я отвезу Селину в библиотеку. Ты мог бы поехать с нами, сделать дело, отвезти меня домой и вернуться сюда.

Только этого не хватало. Ехать в город в обществе Селины. Это означает превратить тяжелый день в невыносимый.

Уилл извинился, сказал, что у него еще много работы, выбрался из—за стола и вернулся в дом. Выйдя на лестницу, он присел на ступеньку и принялся строгать балку. Внезапно он почувствовал на себе чей—то взгляд. Не поднимая головы, он решил, что это может быть только Селина. «Найди Уилла и скажи ему, что мы едем», — наверняка сказала ей мисс Роуз, и послушная девочка выполняет просьбу.

Она спустилась на несколько ступенек и тоже присела, наблюдая за его работой.

— Извини меня, Уилл, — заговорила она после долгого молчания, — но я не могу взять и исчезнуть с лица земли.

Он встал и посмотрел на нее недобрым взглядом.

— Я могу.

Он может. Уилл уже исчезал один раз и исчезнет снова.

Он пошел вниз, и она двинулась за ним.

— Не надо так говорить. Тебе нельзя уезжать из Гармонии. Ты дал слово мисс Роуз.

— Слово Билли Рея Бомонта не стоит выеденного яйца, как тебе давно известно, дорогая, — бросил он через плечо.

— Не обращай на меня внимания, — предложила Селина. — Считай, что меня нет.

Он обернулся так резко, что Селина едва не упала в его объятия. Он схватил ее за руку и прижал ее ладонь к выпирающей ширинке своих джинсов.

— Трудновато не обращать внимания.

Она слегка сжала пальцы, совсем чуть—чуть, чтобы не причинить боли, и робко улыбнулась.

— Не хочешь удрать в лес? Я знаю место…

Он посмотрел на нее так холодно, что ее улыбка пропала. Она убрала руку, и в ее глазах появился страх. Уилл медленно шагнул к ней, и она отступила. А он надвигался на нее, и она прижалась спиной к ободранной белой колонне.

— Похоже, что ты, девочка, так и не набралась ума, — тихо проговорил он. — Ты играешь с огнем. Смотри, обожжешься.

Она выдержала его взгляд.

— А если мне нравится опасность?

— Ни хрена ты, милая, не знаешь об опасности.

— Я изучила тебя, — возразила она. — Тебе кажется, что ты опасен.

— Мне не кажется. Я знаю.

— Это все слова. Тебя считают скверным парнем без всяких оснований. Я думаю…

Он закрыл ей рот поцелуем, закусил ее нижнюю губу и протолкнул язык между ее зубов. Ее удивленный возглас перешел в тихий стон, и дрожь ее тела передалась ему.

«Нельзя было целовать ее», — мелькнуло у него в голове, когда он оторвался от ее губ. Он весь пылал, а в паху сгустилась непереносимая боль.

Селина тронула пальцем его губы, и Уилл поспешно отвернулся. Селина негромко кашлянула и проговорила неожиданно тонким голосом:

— Сегодня вечером мисс Роуз едет к Софи Мишо.

На что она намекает? На мирный ужин вдвоем или на нечто гораздо большее? Все равно. Он больше не будет дураком и не останется наедине с ней.

— Заходи поужинать…

— У меня свидание, — буркнул Уилл.

Она отошла, но возле угла дома задержалась.

— Мисс Роуз уже готова. Ты поедешь с нами?

— Скажи ей, что я подъеду попозже. На грузовике Роджера.

Не глядя на него, она кивнула и скрылась за углом. Бледная, оскорбленная. Почти прозрачная.

Уилл почувствовал себя подлецом.

Возвращаясь в бывшую курительную комнату, он думал о том, что отвергает Селину ради ее же блага. И ради собственного блага тоже. Он—то знает: нельзя стремиться к тому, что не может быть твоим. Иметь дело можно только с женщинами своего круга, такими, как Ива из бара, с людьми, которые знают, что такое тяготы жизни, что такое падение на самое дно.

— Противостоять красивым женщинам мы не в силах?

Роджер Вудсон вошел в комнату с таким видом, словно ожидал застать там Уилла, сидящего на полу и уткнувшегося лицом в колени.

— После пяти минут рядом с ней я начинаю чувствовать, что схожу с ума, — признался Уилл.

— Она, кажется, тоже неровно к тебе дышит. Так в чем проблема?

— Должно быть, в том, кто я и кто она.

Роджер промолчал и сочувственно посмотрел на него.

— Мне нельзя было возвращаться, — пробормотал Уилл. — Ненавижу этот город и всех его обитателей.

— Ты всегда волен уехать. — Роджер постучал по одной из досок. — Прекрасное дерево. Ни в коем случае нельзя его выбрасывать. Того, кто спалил этот дом, следовало бы повесить на дубе у крыльца. — Помолчав, он неожиданно вернулся к оставленному было разговору: — Мы часто недооцениваем бегство как способ избавления от проблем. Бегство не всегда означает трусость. Иногда это лучший выход.

«Не исключено, что так, — подумал Уилл. — Вот только бы научиться еще не обвинять себя в трусости. И чтобы окружающие не обвиняли тебя. Если бы только суметь на новом месте начать новую жизнь, научиться не вызывать подозрений, которые ведут прямиком в тюрьму».

— Ты не жалеешь о том, что уехал тогда?

Интересно, откуда Роджеру известна эта давняя история? Наверное, ему рассказала мисс Роуз. Или до него дошли слухи. Роджер и его рабочие жили в мотеле возле шоссе, но они обедали в городе и ходили по магазинам.

Уилл поднялся на ноги и взял лом.

— Я жалею обо всем, что сделал. И о том, чего не делал, тоже жалею.

— А ты будешь жалеть, что оставил Селину, если уедешь? — тихо спросил его Роджер.

Уилл раздраженно посмотрел на него и приготовился выламывать следующую доску. Ни один человек, если не считать мисс Роуз, не решался задавать ему столь личные вопросы. Никого, кроме мисс Роуз, он не интересовал, и ни к кому, кроме нее, он не испытывал доверия.

Но ему нравился Роджер. Возможно, потому, что Роджер чем—то напоминает Уиллу отца.

— Я уже жалею о Селине, — признался он, помолчав.

— Ты мог бы остаться.

Уилл невесело улыбнулся:

— Ну да. И тогда рано или поздно добрые жители города линчуют меня. И висеть на дубе у крыльца буду я. — Он вставил лом в щель и нажал на него. — Я не хочу оставаться там, где меня не хотят видеть.

— А где тебя хотели бы видеть, Уилл?

— Нет такого места. И никогда не было.

Он знал, что кривит душой. Мисс Роуз и Селина будут рады, если он останется. Беда, однако, в том, что он не может прожить до конца своих дней в изоляции, делая вид, что Гармонии, Реймонда, родных и знакомых Селины не существует. И ему был небезразличен тот факт, что одно его пребывание в этих краях может навлечь неприятности на Селину и мисс Роуз.

Он не обманывал Селину в субботу, предупредив о том, что будут говорить о ней в городе, если станет известно об их связи. Такая достойная молодая дама, которой регулярно приходится общаться с детьми, имеющая репутацию едва ли не святой, — с Билли Реем Бомонтом? Это скандал. Селиной восхищаются практически все — от малых детей и впечатлительных подростков до отцов семейств, желающих, чтобы их дочери были столь же вежливыми, разумными и положительными, и чудаковатых старух вроде мисс Роуз.

Они могут простить ей то, что она ошиблась в Уилле — хотя и не забудут этого позора. Но ему они ничего не простят. Он будет в их глазах не только варваром, у которого хватило черствости бросить девушку, носившую под сердцем его ребенка, но и дьяволом, ввергшим их дорогую Селину в пучину порока.

Он не имеет права обречь ее на такое. Безнравственно сделать ее объектом грязных сплетен, безнравственно допустить, чтобы люди указывали на нее пальцами и шептались за ее спиной.

Викки расположилась в одном из плетеных кресел на веранде коттеджа Селины и глядела в сторону домика для гостей. Селина не сразу решилась заговорить:

— Если надеешься увидеться с ним, то напрасно. Его нет дома.

Викки прищурилась:

— Где же он?

— Не знаю. Мне кажется, у него свидание, — с вызовом добавила Селина..

— Не может этого быть. Если бы он встречался с кем—нибудь из местных, все бы давно знали. — Викки хитро улыбнулась. — Если бы он встречался с женщиной, то это была бы я.

Селина скрипнула зубами. Если уж их родителям так нравятся имена на букву В (полное имя ее сестры Виктория Виола), то они могли бы подобрать что—нибудь более подходящее. Например, Вертихвостка.

— Послушай, сестренка, вела бы ты себя поосторожнее. — Она почувствовала, что в ее голосе появились какие-то неприятные нотки, но ничего не могла с этим поделать. — Ричард подозревает, что у тебя роман на стороне.

— Скоро, думаю, так оно и будет. — Викки рассмеялась. — И ему не на что жаловаться. Я здорово возбуждаюсь, когда думаю про Билли Рея. Ричард никогда так здорово не трахался, как сейчас, когда Билли Рей в городе. Серьезно, Селина, где он?

— Серьезно, Викки, скорее всего с женщиной. Он и вчера вечером ездил куда—то.

Накануне, возвращаясь с работы, Селина видела, как Уилл везет мисс Роуз к Мишо. А потом он поехал… Да кто знает, куда. И с кем. А вот чем они занимаются, пожалуй, нетрудно догадаться. Она ненавидела его и ту неизвестную женщину тоже.

Вернулся Уилл далеко за полночь. Селина стояла у окна своей спальни, когда он прошел через лужайку к дому для гостей. Черт побери, он был весел и абсолютно доволен.

И вот опять его нет. Опять он вытворяет черт-те что с какой-то женщиной, а ей остается сидеть здесь, терпеть болтовню сестры и дожидаться его возвращения.

Она посмотрела на Викки. Невозможно поверить, что они родные сестры; у них нет ничего общего. Викки похожа на мать и ее родных, тогда как Селина пошла в Хантеров. У них диаметрально противоположные характеры, ценности, даже понятия о нравственности. Викки до лампочки все на свете книги. Работу она бросила в тот день, когда Ричард сделал ей предложение, и поклялась, что никогда больше работать не будет. Она не представляет себе, что можно жить где-нибудь, кроме Гармонии, не ходить к парикмахеру и маникюрше, не выбирать наряды в магазинах, чтобы потом демонстрировать их во время обедов в местном клубе. Морщины вокруг глаз, несколько фунтов лишнего веса (если они появлялись), необходимость тщательно подбирать краску для волос — вот самые серьезные из ее забот.

Сестрам даже не о чем говорить, кроме как о семейных делах, о родителях, Ричарде и детях. У родителей новостей, как правило, немного, Ричард — не самая приятная тема для разговора, а племянники, хотя Селина их всех любит, слишком похожи на мать: они эгоистичны, капризны, глуповаты, и выносить их можно исключительно в малых дозах.

И вот теперь еще одна тема: Уилл.

Селине вдруг пришло в голову рассказать Викки о событиях прошлой субботы, передать все интимные детали их с Уиллом развлечений в лесу, подтвердить, что Уилл в самом деле мертвую разбудит. Что скажет Викки, если Селина бросит ей в лицо, что Уилл никогда не был ее любовником?

Викки не признается. Когда Викки врет, то потом упорно держится за свою ложь, сколь бы ни была очевидна истина. Селина помнила, как родители ловили Викки с поличным, и вина ее была бесспорна: губы, вымазанные шоколадом; «потерянное» кольцо Аннелизы у Викки на пальце; осколки разбитой чашки. Ни разу, насколько помнила Селина, Викки не созналась в проступке и не попросила прощения.

Нет, она будет стоять на своем — Уилл солгал. В конце концов, разве он не лгал насчет Мелани? И если Селина откроется сестре, та просто не поверит. Она скажет, что Селина врет ради того, чтобы ее расстроить, что Селина захотела Уилла только потому, что он волнует ее, Викки, что Селина напрасно старается помешать ее роману с Уиллом, который, по ее мнению, неизбежен. Все, что ей ни скажет Селина, она вывернет наизнанку.

— Будешь ждать, пока он вернется? — спросила Селина.

Викки не уловила насмешки в словах сестры. Она никогда не понимала, что над ней смеются.

— Во сколько он будет?

— Не знаю. Я за ним не слежу.

Селина тоже умеет лгать. За последние недели она обманывала окружающих больше, чем за предшествующие пять лет. Она лгала насчет Уилла. Лгала ему. Лгала матери, сестре, Реймонду, даже мисс Роуз. И ей нравилось лгать. Она находила вкус в том, чтобы скрывать кое—что от других. Она не считала нужным искренне отвечать на вопросы, задаваемые из чистого любопытства.

Но себя она не обманывала. С собой она была безжалостно честна. Еще не кончится это жаркое лето, а она уже будет безнадежно влюблена в Уилла Бомонта. Он разобьет ее сердце. Для него она всего лишь одна из длинной вереницы женщин, такая же, как все. Он покинет ее, как покидал других. И не оглянется. Даже нежного воспоминания не останется в его душе.

— Если хочешь спать, иди, — предложила ей Викки. — Я тебя не держу.

Конечно же, не держит. Ей ни к чему кто-то, кто может отвлечь внимание Уилла от нее самой.

— Знаешь, наверное, я лучше подожду в его доме.

Викки уже поднялась, но Селина остановила ее:

— Хорошо ли входить без приглашения в дом, когда хозяина нет?

Смешок Викки напомнил Селине бессмысленное хихиканье трехлетней Эми.

— Селина, не смеши меня. Уверяю тебя, Билли Рей не будет разочарован, обнаружив, что я его жду.

«Она будет ждать его голая и в постели», — подумала Селина, и ей вдруг захотелось схватить Викки за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Милая моя, если он приведет кого—то к себе и обнаружит, что ты его ждешь, он будет не только разочарован.

Викки опять опустилась в кресло.

— Не приведет он никого, не забывай про старуху. — Она внезапно замялась. — Хотя Мелани Робинсон он приводил. Именно здесь все и произошло. В этом самом доме он ее обрюхатил.

Селина устало прикрыла глаза.

— Иди домой, Викки. Иди домой, к мужу и детям.

Иди туда, где ты кому-то нужна.

Впервые за много дней воскресное утро выдалось относительно прохладным. Когда около десяти часов дамы отправились в церковь, а Уилл растянулся в гамаке, термометр, прибитый к стене сарая мисс Роуз, показывал восемьдесят пять градусов lt;Около 29 градусов по шкале Цельсия.gt;, а с запада дул свежий ветерок. Замечательно побездельничать в такой день, пока мисс Роуз с Селиной возносят молитвы и навещают своих родных.

Хотя ночью Уилл спал спокойно и крепко, глаза его опять начали слипаться, когда он заметил, что к нему кто-то приближается. Шаги были очень тихими, он просто шестым чувством уловил чье—то присутствие. За шестнадцать лет бродячей жизни он научился узнавать, что за ним следят.

Он нехотя разлепил веки и увидел Селину; она стояла, прислонившись к стволу дерева. На ней было свободное платье без рукавов, подчеркивавшее ее тонкую фигуру и не слишком подходящее для визита в Первую баптистскую церковь славного города Гармония. Уилл нахмурился.

— Я считал, что вы уехали в церковь.

— Мисс Роуз поехала одна. Я решила остаться дома.

— Нет грехов, которые нужно отмолить?

— Грехов достаточно. Просто нет настроения каяться.

Она отошла от дерева и перетащила в тень стоявший возле сарая стул. Уилл смотрел на раскинувшуюся над ним крону и думал о том, надолго ли у него хватит сил, чтобы безмятежно валяться в гамаке и болтать с ней, словно между ними не было интимной близости, словно ему не было знакомо тело, прикрытое этим платьем. Словно ему не требуется вновь завладеть этим телом.

— Ты же штатная святая Гармонии, штат Луизиана. Как же это ты можешь быть не в настроении каяться?

Селина скрестила ноги, и разрез платья открыл их почти до колен.

— Считается, что похоть — это грех. Так же, как и дурные мысли. И ревность. И ненасытность.

Улыбка далась Уиллу с трудом. Селина не скрывала, что ее похоть относилась к нему. Все прочее, по всей вероятности, тоже. Она, наверное, миллион раз прокляла его, и все—таки ее к нему тянуло. Черт возьми, наверное, не меньше, чем его тянуло к ней.

— Ты должен меня поблагодарить, — сообщила она.

Он повернул голову:

— За что?

— Вчера вечером здесь была Викки. Она намеревалась дождаться твоего возвращения у тебя в доме, но я отправила ее.

И правильно сделала. Уилл вернулся накануне в такой злобе, что мог бы решить, что одна сестрица Хантер вполне заменит другую. И он мог бы дать Викки все, чего она добивалась, — и намного больше, если бы они занялись любовью в темноте. Если бы он закрыл глаза и вообразил…

— Твоя сестра — аморальное существо.

— Вот именно, — без тени улыбки согласилась Селина. — Ты попал в точку.

Уилл улегся головой в противоположную сторону. Теперь он ясно видел Селину.

— Кто тот человек, за которого ты хотела выйти замуж? Которого она у тебя увела?

— Его звали Ричард, — отрешенно сказала Селина. — Ричард Джордан.

Ричард Джордан. Он слышал это имя, причем совсем недавно.

И тут он вспомнил. Ричард Джордан, страховой агент, подписал договор о страховании строительных работ. Его контора помещалась недалеко от банка.

— Значит, ты все еще видишься с ним?

— Каждое воскресенье.

— В церкви?

— Да, а потом в доме моих родителей. — Она холодно усмехнулась. — Значит, ты так и не понял, когда подслушивал? Я ничего не знала о связи Ричарда с Викки до того дня, когда он объявил мне, что женится не на мне, а на ней, потому что она беременна.

Говорила она тем же спокойным, безразличным тоном, каким могла бы говорить о погоде или о своих делах в библиотеке. Неужели она в самом деле настолько равнодушна к прошлому? Или же так умело скрывает обиду?

— Что сказали ваши родители, когда узнали об этом?

На лице Селины не отразилось никаких эмоций.

— Они сказали: «Ну, это даже к лучшему. Селина, ты же умница, ты можешь сама о себе позаботиться. Ричард нужен Викки больше, чем тебе».

В детстве Уилл был немало наслышан о Хантерах, об их забывчивости, непрактичности и эксцентричности. Но он не мог себе представить, как могли эти люди оказаться такими черствыми и бездушными.

— Викки была на третьем месяце беременности, но они устроили шикарную свадьбу. Венчание, белое платье, множество гостей. Все называли меня эгоисткой, потому что я отказалась быть подружкой невесты. Они считали, что я должна стоять рядом и радоваться тому, что Викки выходит замуж за моего жениха.

— Ты уверена, что тебя не в капусте нашли? — спросил Уилл. — Ты не похожа ни на кого из них.

Селина вздохнула.

— Да, я почти во всем не такая, как они, — согласилась она.

Они помолчали. Потом Селина заговорила очень тихо, и Уилл отметил про себя ее явственный южный выговор:

— Уилл, можешь ответить на один вопрос? Только честно.

Он опустил одну ногу, и гамак закачался. Когда она в последний раз просила его об откровенности, разговор закончился пылкими объятиями. А гамак ничуть не хуже лесной поляны.

— Говори, что тебе нужно, и я посмотрю, захочу ли ответить честно.

Она поколебалась, потом подалась вперед.

— Кражи. Я хочу знать, что было на самом деле.

Уилл замер. Он слышал, как кровь пульсирует у него в висках. Кто ей рассказал? Наверняка Реймонд. Если только слухи не распространились по всему городу — а распространить их мог опять—таки Реймонд. Эта сволочь никак не может успокоиться. Он поставил себе целью обесчестить Уилла любой ценой. Ему показалось мало того, что он рассказал мисс Роуз, ему понадобилось посвящать в это и Селину.

— В газете написали…

— В какой газете?

— Я просмотрела в библиотеке микрофильмы местной газеты.

Ее ответ ничего не прояснил. Уилл понял только, что Селина имеет в виду подшивки старых газет. А в прошлом никаких краж, которые могли бы представлять интерес для жителей Гармонии, не было. В своих скитаниях Уилл крал только то, без чего не мог обойтись, — еду, например. И он почти никогда не воровал столько, чтобы пострадавший или пострадавшая стали бы сообщать в полицию, а тем более в газеты.

Он постарался сохранить хладнокровие.

— Сели, давай-ка точнее. Я не читаю старых газет и не знаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о том дне, когда ты уехал из Гармонии. Деньги и драгоценности, — уточнила она.

Уилл покачал головой, чувствуя, что Селина проверяет его.

— Хорошо. Я говорю о твоей договоренности с Реймондом.

Уилл хмыкнул:

— Как, опять? Я же тебе сказал…

— Сколько он заплатил тебе за то, чтобы ты оставил город?

Уилл помрачнел. Он совсем забыл, что неделю назад Селина обедала с Реймондом. Надо полагать, они не только утоляли голод.

— Что он тебе сказал?

— Он уверяет, что ты попросил у него денег, а взамен пообещал не возвращаться в Гармонию. В твоем обещании я не сомневаюсь, но мне кажется, это он обратился с предложением к тебе.

— С чего ты так решила?

— Я исхожу из твоего отношения к нему. Маловероятно, что ты попросил бы у Реймонда ведро воды, если бы даже на тебе вспыхнула одежда.

Селина откинулась на спинку стула. На губах Уилла опять заиграла улыбка.

— Милая моя, да я горю с того самого вечера, когда увидел тебя полураздетой в окне. Поверь мне, этот пожар Реймонду нечем погасить.

— Не надо, Уилл, — попросила она тихо. — Не стоит говорить о том, чего ты не хочешь изменить.

Он долго молча смотрел на нее. Она не двигалась. Тогда он рывком вскочил и уселся на землю у ее ног.

— Ладно. Реймонд действительно предложил мне: убирайся из города и не возвращайся — никогда. И у тебя не будет неприятностей из—за Мелани. И выдал мне пятьсот баксов — новенькими десятками и двадцатками, только что из банка. Сели, я и тогда не был идиотом. Меня собирались упечь в тюрьму, а в тюрьмах в те времена с сосунками вроде меня могло случиться что угодно. Поэтому я дал Реймонду слово. Я взял у него деньги и убрался подальше.

— Ты взял только эти деньги?

Уилл был заметно удивлен.

— Я взял столько одежды, сколько влезло в чемодан, отцовскую Библию и еще пару сувениров.

— А для других денег в чемодане не оставалось места?

Уилл засмеялся:

— Если бы у меня были другие деньги, я бы нашел для них место, можешь не сомневаться. Но у меня их не было. Мисс Роуз не позволяла мне подрабатывать после учебы. Она давала мне что—то на карманные расходы, но совсем немного.

— А как насчет пары серег? А брошь, браслет, кольцо?

Его явно не разыгранное изумление только подтвердило то, в чем Селина давно была убеждена. Он не обворовал ни Реймонда, ни мисс Роуз. Он взял лишь то, что ему было предложено. А все остальное украл кто—то другой. Если только в самом деле что-то было украдено.

— Селина, к чему ты клонишь? — По его тону было трудно понять, оправдывается он или упрекает ее. — Чем вызваны все эти вопросы?

— Насколько Реймонд хотел избавиться от тебя?

Уилл пожал плечами:

— Настолько, что согласился заплатить.

Она кивнула:

— Настолько, что мог возвести на тебя напраслину?

Уилл молчал.

— Настолько, что мог обокрасть самого себя? — Она помолчала и не сразу решилась произнести даже едва слышно следующий вопрос: — Настолько, что мог обокрасть мать?