"Ключ Сары" - читать интересную книгу автора (де Росней Татьяна)
___
День тянулся и тянулся, казалось, что он никогда не закончится. Прижавшись к матери, девочка наблюдала за тем, как люди вокруг теряли чувство реальности и медленно сходили с ума. Ни воды, ни еды не было. Жара стояла невыносимая. В воздухе висела сухая, невесомая пыль, от которой щипало в глазах и першило в горле.
Огромные ворота, ведущие на стадион, были закрыты. Вдоль стен выстроились молчаливые полицейские, направив на людей оружие. Идти было некуда. Делать было нечего. Оставалось только сидеть и ждать. Ждать чего? Что будет с ними, с их семьей, со всеми этими людьми, собравшимися здесь?
Вместе с отцом девочка попыталась найти туалетные комнаты, находящиеся по другую сторону арены. Там их встретила невероятная вонь. Туалетов было всего несколько, на такую толпу их никак не могло хватить, и вскоре они вышли из строя. Девочке пришлось присесть на корточки у стены, чтобы облегчиться. При этом ее едва не стошнило, и она вынуждена была зажать рот ладошкой. Повсюду, где только можно и где нельзя, приседая на испачканном полу, мочились и испражнялись люди, сломленные, сгоравшие от стыда и уже потерявшие его. Девочка увидела внушительную и величавую пожилую даму, которую загораживал своим пальто супруг. Другая женщина буквально задыхалась от ужаса, закрыв лицо руками и безостановочно качая головой из стороны в сторону.
Девочка шла сквозь толпу за отцом к тому месту, где они оставили мать. Им буквально приходилось протискиваться через это вавилонское столпотворение. Повсюду на сиденьях и в проходах громоздились узлы, сумки, матрасы, а самой арены не было видно, кругом чернели головы людей. Интересно, подумала девочка, сколько же здесь человек? По проходам между рядами бегали чумазые и перепачканные дети, они просили пить. Беременная женщина, смертельно бледная от жары и жажды, отчаянно кричала, что умрет, умрет прямо сейчас. Внезапно какой-то пожилой мужчина, потеряв сознание, мешком повалился на грязный пол. Его посиневшее лицо исказила судорога. Никто не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь ему.
Девочка присела рядом с матерью. Та сидела совершенно спокойно и очень тихо. Она почти не разговаривала. Девочка взяла мать за руку и пожала ее, мать никак не отреагировала. Отец поднялся на ноги и подошел к полицейскому, чтобы попросить у него воды для ребенка и жены. Тот коротко обронил, что в данный момент воды нет. Отец заявил, что это отвратительно, что с ними нельзя обращаться, как с животными. Полицейский молча отвернулся.
Девочка снова заметила Леона, мальчика, которого уже видела в гараже. Он пробирался сквозь толпу, не сводя глаз с гигантских ворот. Она обратила внимание, что у него на одежде нет желтой звезды. Она была оторвана. Девочка поднялась и подошла к нему. Лицо у него было чумазое, перепачканное сажей. На левой щеке красовался синяк, еще один виднелся на шее, возле ключицы. Она на мгновение задумалась над тем, что и сама наверняка выглядит такой же усталой и измученной.
— Я ухожу отсюда, — негромко произнес он. — Так сказали мне родители. Я ухожу немедленно.
— Но как? — спросила она. — Полицейские не выпустят тебя.
Мальчик перевел на нее взгляд. Он был ее ровесником, ему недавно исполнилось десять, но выглядел он намного старше. В его облике не осталось ничего детского, мальчишеского.
— Я что-нибудь придумаю, — ответил он. — Родители сказали, чтобы я уходил. Они оторвали мою звезду. Это единственный способ… В противном случае — конец. Конец всем нам.
И снова девочка почувствовала, как в сердце вполз ледяной холодок страха. Конец? Неужели этот мальчишка прав? Неужели это действительно конец?
Он пристально уставился на нее, и во взгляде его сквозило легкое презрение.
— Ты ведь не веришь мне, правда? Тебе лучше пойти со мной. Оторви свою звезду и пойдем со мной. Мы спрячемся где-нибудь. Я позабочусь о тебе. Я знаю, что делать.
Девочка подумала о маленьком братике, который сидел в шкафу и ждал ее. Она потрогала гладкий ключ в кармане. Она ведь и в самом деле может пойти с этим умным, ловким мальчиком. Она может спасти и братика, и себя.
Но она чувствовала себя слишком маленькой, слишком уязвимой, чтобы совершить нечто подобное в одиночку. Девочка была так напугана. А ее родители… Мать, отец… Что будет с ними? И вообще, правду ли говорит этот мальчик? Может ли она доверять ему?
Чувствуя ее нерешительность, он взял ее за руку.
— Пойдем со мной, — настойчиво сказал он.
— Не знаю, — пробормотала она.
Он отступил от нее на шаг.
— А я все решил. Я ухожу. Прощай.
Она смотрела, как он пробирается к выходу. Полицейские как раз открыли ворота, чтобы впустить новую группу людей: стариков на носилках, в креслах-каталках, бесконечную череду хнычущих детей, заплаканных женщин. Она смотрела, как ловко Леон пробирается сквозь толпу, выжидая подходящую минуту.
В какой-то момент полицейский ухватил его за воротник и отшвырнул назад. Быстрый и ловкий, мальчик вскочил на ноги и снова начал пробираться к воротам, подобно пловцу, искусно и умело сражающемуся с сильным течением. Девочка следила за ним как завороженная.
Несколько женщин яростно атаковала полицейских у входа, требуя воды для детей. На мгновение стражи порядка явно растерялись, не зная, что предпринять. Девочка видела, как в поднявшейся суматохе мальчуган легко проскользнул в ворота, быстрый, как молния. Секунда, и он исчез.
Она вернулась к родителям. На город медленно опускалась ночь, и девочка ощутила, что в ней, как и в тысячах других людей, запертых здесь, поднимается безысходное отчаяние. Это было неподдающееся описанию отчаяние, жуткое, страшное, с которым невозможно было совладать, и ее охватила паника.
Девочка попыталась закрыть глаза, нос, уши, отгородиться от запаха, пыли, жары, от стонов и криков боли, от зрелища плачущих взрослых, хнычущих детей, но у нее ничего не получалось.
Она могла только беспомощно смотреть, не в силах сделать хоть что-то. Откуда-то сверху, из-под самого купола, где люди сидели небольшими кучками, донесся шум. Девочка услышала душераздирающий крик, потом увидела, как через балюстраду перевалилась куча трепыхающейся одежды, и до нее донесся глухой удар. Толпа дружно ахнула.
— Папа, что это было? — спросила она.
Отец попытался заставить ее отвести глаза в сторону.
— Ничего, хорошая моя, ничего особенного. Это просто узел с одеждой, он упал сверху.
Но девочка видела, что произошло, и поняла все. Молодая женщина, ровесница ее матери, и маленький ребенок. Женщина спрыгнула, прижав к себе ребенка, с самой высокой точки балюстрады.
Со своего места девочка видела изломанное тело женщины и окровавленную головку ребенка, лопнувшую подобно перезрелому помидору.