"Улей" - читать интересную книгу автора (Лукьянов Олег Валерьевич)

Часть 1. Кровавый закат

Глава 1. Дьявол

Ночью город преображается. Нет, не становится ни лучше ни хуже, просто оказывается другим…

Наверно найдутся люди готовые оспорить это утверждение. Мол, он становится лучше, потому что освещается тысячей неоновых огней, народу и машин на улицах почти нет, а значит, прохладный воздух будоражит даже дальние закоулки душ суетливых днем горожан.

А может, найдутся такие, что расскажут о ночном городе как о вотчине грабителей и бомжей, и вообще как в темноте можно рассматривать неподражаемый архитектурный стиль и облик зданий?

Пускай говорят что хотят. Мне нет никакого дела до них, как впрочем, и до самого бетонного муравейника. Сейчас я иду по тротуарам, перехожу бесчисленные перекрестки, а золотые огни светофоров подмигивают со всех сторон разом. Метро закрылось больше часа назад, денег на попутку нету, так что топать домой придется еще долго…

Проклятье не рассчитал со временем, а ведь выпил с друзьями в баре совсем немного, но почему-то сильно захмелел и… вредный дядя закрыл двери метрополитена перед самым носом.

В такие моменты, когда разум незанят повседневной рутиной, наверно не только я начинаю лезть в дебри философии. Думаю о чем угодно, о городе, о людях, о Луне, Марсе и даже Боге, но только недавно поймал себя на том, что старательно гоню подальше главную мысль: зачем я? Мысль только кажется простецкой и нелепой, но лишь до того момента пока не начинаешь в нее вдумываться. Тогда она становится другой: злой, страшной, хищной. Она и только она может унести тебя за ту черту отчаяния когда задумавшийся над ней, ты вдруг понимаешь всю ее жуть и решаешь свести счеты с тем, в чем отсутствует всякий смысл… С жизнью.

Очередной перекресток вывел к небольшому огороженному кованым забором садику. Тусклый фонарь освещает парковую скамейку с рассевшимся на ней со скрещенными на груди руками седым человеком. Выглядит лет под пятьдесят вид очень серьезен и если бы в нем не чувствовалось равнодушие и даже презрение к окружающему миру я бы прошел мимо… Но пьяный угар заставил изменить направление. Войдя через кованую арку в сад, я приблизился к мужчине. Нет, не выглядит старым, лишь волосы седы… но ближе к серому пеплу чем режущему глаза снегу.

Он не повернул в мою сторону головы и вообще ничем не выдал, что видит человека попытавшегося просить разрешения сесть рядом. Странный, веет льдом. Надо бы развернуться и идти, но алкоголь перекрыл тревогу во вдруг затрепетавшей душе.

— Добрая ночь, не правда ли? — спросил я, не вполне осознавая происходящее.

— Во все времена люди считали что ночь зла и опасна… — тихо проговорил он даже не скосив в мою сторону глаз. — Куда катится человечество, забывающее наставления предков?

— Хм, интересный вопрос, — произнес я озадаченный, — но к чему он?

— Ты прав, ни к чему… — протянул странный мужчина.

Он, наконец, повернул лицо, внимательно меня оглядел и опять уставился вникуда. Начинающий стареть мужчина выглядит довольно плотным, но не видно жировых отложений, а судя по осанке и размаху плеч, бывший военный или тяжелоатлет.

— Что вы здесь делайте в столь поздний час? — спросил я, чтобы сбить повисшую паузу.

Он криво улыбнулся:

— Полагаю то же что и ты. Изучаю этот могильник.

— Могильник?!

— Этот город — жемчужина России и один из красивейших городов мира. Сюда рвутся туристы в надежде открыть для себя новые ощущения и чувства. Но хоть кто-нибудь из них почувствовал, что этот город многовековой могильник?

— Ааа, вот ты о чем. Ой, простите, что перешел на ты. Я вас понял, тут вправду погибли десятки тысяч людей. Сначала при осушении болот, строительстве, а потом в блокаде, тогда только от голода умели более полумиллиона…

Он скривился, но глаза остались равнодушны:

— Задолго до того, как царь Петр запланировал постройку города, на этом месте уже погибли миллионы людей. Здесь была последняя битва…

— Чего?

— Ничего, мысли вслух, — сказал он звучно, но с той же толикой великого равнодушия, которая ощущалась во всей его фигуре. — Лучше расскажи, что гложет тебя.

— Что? Я не совсем понял…

— Ну я же вижу, что твоя душа находиться в объятиях пустоты. Как бы ты не скрывал, мне все равно это видно…. Так в чем же причина?

— Скажи отец, — решился спросить я, поколебавшись лишь несколько секунд, — вот ты прожил вдвое больше моего, но ты знаешь зачем ты жил?

Видя непонимание в лице негаданного собеседника, я продолжил быстрее:

— Ты родился, учился, вырос, похоронил родителей, создал семью, растил сыновей, скоро настанет их очередь хоронить тебя. Но скажи, ты понял зачем? Зачем жил ты и зачем живут они? Неужели только для того чтобы их похоронили твои внуки?

— На свете мало людей которые задаются столь пустым вопросом, но еще меньше которые смогут на него ответить. Я сам не принадлежу к числу ни тех и ни других. Могу лишь посоветовать тебе зайти в клуб, познакомится с девушкой… Или если на это не отваживаешься, то заработай на хорошую машину, и девушки сами тебя найдут…

— Машины? Девушки?… — задумчиво переспросил я. — Мне это ненужно. Вправду: зачем мне эти пустышки с пудом штукатурки на лице? И для чего мне притворяться или даже быть обеспеченным и престижным? Меня не прельщает зависть людей, куча кружащих надо мной женщин, и свалки денег в банке. Это замкнутый круг, ширма за которой ничего нет. Лишь один из поводов не думать о смысле…

— Ну тогда вложи смысл жизни в своих детей, или на худой конец на благо цивилизации, корми нищих, спасай природу…

— Милая жена скоро застервенеет, нежные черты лица одрябнут, а дети… Зачем дети? Чтобы мучались, так же как и я, не понимая в чем смысл всего этого? Предлагаешь спасать людей? Это еще хуже. Зачем их спасать если они сами выбирают свой путь и каждый из них, каким бы хорошим не был, приносят в мир столько зла… Нет, это порочный круг…

Край сознания не затронутый парами алкоголя осознавал всю бессмысленность этого разговора, но так хотелось верить, что этот повидавший век незнакомец сможет ответить…

— Твою душу изъела пустота. Чтобы не мучится, лучше, покончи с собой сейчас. Иначе станешь наркоманом или сопьешься.

Я засмеялся так дико, что темная куча у металлического забора зашевелилась, и до нас донеслось ворчание пьяного бомжа.

— Нет что ты, — утирая выступившие слезы, проговорил я. — Самоубийцы это те слабаки, что не выдерживают тяжести мира. Я не такой. Я слишком сильный чтобы сломаться, и слишком гордый, чтобы влачить полубессознательное существование вроде того бомжа.

Собеседник, так и не расцепив на груди руки, отвернулся. Наверно я ему противен, а может умудрился его зацепить. Молчание затягивалось, а он все смотрел в противоположную от меня сторону.

Я встал и намереваясь попрощаться открыл рот, но он меня опередил:

— Ну что ж. Я дам тебе возможность найти ответ на этот вопрос. Я дам тебе возможность менять мир. Я дам тебе власть над людьми.

Я смотрел на шутника ошалело: равнодушное лицо не изменилось… Только…

В голове разорвалась граната, по затылку ударили чем-то тяжелым. Не в силах закрыть веки, я наблюдал как мучительно долго к лицу приближается кирпичная мостовая. Сознание, словно сопротивляясь неизбежному, меркло медленно…

— Неужели это конец? — еще смог подумать я.

Кто-то тыкал палкой в бок. Я с неохотой разлепил глаза, и тут же вспомнил ночной кошмар.

— Эй ты, вставай, — сказал тот, в чьих руках была дубинка.

— Че у тебя Кулагин?

— Это не бомж просто какой-то перебравший удод, вчера не дошел до дому.

— Оставь его, поехали.

Я присел на холодный булыжник, чтобы увидеть как милиционер захлопывает дверь УАЗика и древняя машина с грубым ворчанием трогается с места. За зарешеченным стеклом на секунду показалось грязное лицо бомжа.

Аккуратно ощупал затылок. Слава богу, липкого ничего нет, и даже не болит. Проклятье чем меня ударили? В кармане, как ни странно в сохранности лежит кошелек, нетронутой была последняя сотня и даже мобильный телефон. Чертов псих, а показался нормальным мужиком…

Так утро, метро уже наверно открыто, отряхнуться и пойти к нему.

— Эй ты, деньги есть?

Голос, раздавшийся из-за спины, заставил онемевшее за ночь тело вздрогнуть и резко повернуться. Трое двадцатилетних парней в кожаных куртках и в ботинках до колен, взяли меня в полукольцо.

— Слышь старичок, гони деньги. И давай по хорошему.

— У меня нету… — выдавил я.

— Дрон обыщи его.

Парень по кличке Дрон, с грязными волосами до плеч, подошел ко мне вплотную и принялся охлопывать карманы.

— А это что? Кошелек? Слон смотри тут сотка.

— Ах ты гнида, а говорил денег нет!

— А сто рублей разве деньги? — спросил я только чтобы потянуть время.

Трое на одного. Шансов нет — просто затопчут тяжелыми ботинками.

"Слон" — вожак этих отморозков, угрожающе придвинулся, грозно заглянул мне в лицо. Его авторитет укрепится, если он сейчас спровоцированный «козлом», даст мне в лицо.

В груди зреет что-то непонятное. Не страх, ни ненависть, а словно все мои чувства собираются в ком и… И это самопроизвольно вырвалось из груди прямо в парня намеривавшегося со мной разобраться. Зрачки Слона расширились, он неуверенно потряс головой.

— Простите… — сказал он. — Дрон верни его кошелек и деньги.

— Что?! Почему?

— Я сказал верни! Ты че не понимаешь, это повелитель!

Два его друга переглянулись, один спросил насмешливо:

— Слон ты че спятил? По утрам тебе пиво больше не наливаем.

— А ну верни кошелек, — грозно рыкнул он. — Дрон быстро сказал!

Дрон побледнел так, что грязь на лице выступила так же отчетливо как чернильная клякса на белой простыне.

— Ну… ну ладно. На держи козел, — обратился он ко мне протягивая кошелек.

Я взял его на автомате положил в карман и с интересом наблюдал за «спятившим» Слоном.

— Извинись перед ним быстро.

— Ты чего Слон?

— Быстро сказал!

— Слышь приятель… извини.

— Ты его прощаешь? — спросил у меня подозрительный Слон.

Я кивнул.

— Мы можем идти, или нужны?

— Идите…

— Хорошо повелитель, зови если понадоблюсь.

Он развернулся и провожаемый ошарашенными друзьями зашагал прочь.

А я еще долго смотрел им вслед удивляясь количеству придурков в этом несчастном мире.

Оказывается, было не так уж и рано. В подземном поезде хоть и не забитым разъезжающимся на работу народом, все же не было сидячих мест. Встав у дверей, стал бороться с подступающим головокружением.

Наверно все дело в пиве что вчера выпил, наверняка оно было разбодяжено спиртом… Да еще этот вагон, на который слесари-ремонтники давно начихали, скрежетал, стучал, отклонялся от вертикальной оси на не допустимые по всем тех нормам углы. Приходилось держаться крепче, и все равно чувство такое, что сейчас упаду на этот грязный пол.

Чтобы отвлечься стал прокручивать в голове события получасовой давности. Эти трое в кожанках просто чудики. Отняли кошелек потом вернули и извинились. Как этот «Слон» меня назвал… повелителем? Смешно…

Свежие воспоминания неожиданно обрели объем, запах и звуки. Слон — спятивший лидер банды, стоит в окружении приятелей в конце вагона метро…

Я оглянулся: чувство будто я раздвоен нахлынуло тошнотворной волной. Нет. В этом вагоне Слона нет. Но я вижу что он в вагоне метро… Постепенно, поддавшись новому ощущению стал разбирать голоса, людей вокруг, покачивание вагона, разговор… О себе самом я уже не вспоминал.

— Все таки не пойму зачем ты вернул ему кошелек? — спросили рядом.

— Дрон уймись, — ответил Слон… или я. — Я же сказал он повелитель.

Дрон демонстративно отвернулся, засаленные волосы рассказали о хозяине лучше всяких слов. Наверное, молчаливый третий уже мысленно махнул на Слона рукой, потому что несмотря на то что Дрон отчаянно нуждался в поддержке "для наезда", лишь удостоил косым взглядом. Нет, они не смогут понять кто такой повелитель, что толку им объяснять?

Молчание повисло сначала обычной туманной завесой, но чем больше часы отмеряли время, тем гуще становился этот туман. Скоро он перерос в матерчатую завесу и Слон почувствовал, что если ничего не предпринять — потеряет уважение друзей, да и лишится того, что называл своей бандой.

Пока он обдумывал, как замять эту историю с повелителем, в вагон вошла группа скинхедов. То что это скинхеды безошибочное доселе чутье Слона уловило мгновенно. Шесть здоровых парней и одна подтянутая девушка, все бритоголовые. У некоторых на руках видны наколки…

— Черт, — рядом в сердцах воскликнул Дрон.

Была надежда что все обойдется, но когда скины достали и натянули на лица черные вязаные шапки с дырками для глаз… Стало понятно что это была плановая «зачистка». Черт, почему именно сейчас, и именно в этом вагоне?!

— Мы дети и спасители Руси! — на весь вагон возвестил их лидер. — Всем оставаться на своих местах, вам Русичам ничего не грозит. А вот всякой черной твари, мы объясним, что значит губить Россию!

С этими словами люди в масках медленно, но целенаправленно шли между замершими в шоке и страхе рядами сидящих людей. Когда они всматривались в лица, даже здоровые мужики отворачивались и опускали глаза, словно не были уверены в своей принадлежности к чистокровным славянам.

— Интересно, почему они натянули маски только в вагоне? — тихо спросил Дрон.

— Заткнись дятел, — зашипел на него Слон. — Какая нафиг разница?!

Толпа скинхедов остановилась рядом с пытавшимся стать невидимым таджиком.

— Ну, чего тебе дома не сиделось? — сочувствующе спросил у него лидер. — Все заработать хотел да? А ты подумал о тех русских, которые из-за тебя не могут заработать на хлеб а? Ладно, подумаешь об этом в больнице…

Удар пудовым кулаком в лицо, запрокинул голову тщедушного темнокожего человека. Кровь из сломанного носа брызнула в стороны и сидящие рядом с таджиком обыватели, поспешили встать и отойти подальше.

А скины принялись за дело так как их учили: основательно и беспощадно. Окружив таджика со всех сторон, шестеро перекачанных парней, избивали его до полусмерти. Лидер уцепившись руками за перекладину тяжелыми ботинками пытался утопить выступающие части на лице таджика в том сплошном красном месиве которое образовалось за несколько секунд.

Хруст переносицы и ребер не мог заглушить даже шум движущегося вагона.

— Да что вы звери делаете? — закричал с места старик с тростью и орденами на стареньком пиджаке. — Разве я для того воевал с фашистами чтобы, такие как вы…

— Закрой рот дед, — прошипела, склонившись над ним, девушка в маске. — Закройся, если не хочешь чтобы с тобой было так же как с этим чернозадым.

Дед замолчал, видно что даже в старости человек боится смерти, а может он подумал о внуках которые ни за что не будут навещать его в больнице… Женщины в вагоне тихо, чтоб не сильно выделяться, роптали, а мужчины отворачивались со смешенными чувствами стыда и страха. То чему учили их родители и они сами своих детей, тихо верещало что нужно вмешаться, остановить… Но неумолимый страх твердил громче: сиди и не высовывайся. Логика милосердно маскирует чувство страха, подсказывает что это не твои проблемы, верно то что гастрайбайтеры мешают людям жить, и вообще от того что ты вмешаешься лучше никому не будет, а жена дома разрыдается узнав что ты оказался в реанимации…

Скины наконец удовлетворились проделанной работой, оставляя за собой кровавые следы от ботинок прошли к ближайшей двери. Скоро остановка и они сняв маски разойдутся и поедут в институт или на работу…

Один из них обернувшись, заметил трех жавшихся в угол вагона парней в кожаных куртках, приметных ботинках и футболках с изображением черепов вперемешку с призраками.

— Смотрите кто у нас тут, — воскликнул он обращаясь к друзьям.

— Да это же панки, — радостно вторил ему лидер.

— Ну что ребята вы попали.

— Ребята, — жалко проблеял Слон сглатывая слюну в пересохшем горле. — Но мы ведь русские!

— Вы позор России, вы выкормыши Янковой культуры! Да вас загасить мало!

— Не надо… — успел сказать Слон, прежде чем был сбит на пол. — Повелитель помоги мне!

Я почувствовал какое-то устремленное в меня давление… Это ведь не я, меня тут вообще нет! Меня тут нет, и я не Слон, надо сделать шаг назад и весь это бред исчезнет. Надо…

Но паника через секунду исчезла, и я завороженный продолжил следить за развивающимися событиями.

Когда Слона сбили на пол и он закрыв голову руками от бесчисленных ударов тяжелых ботинок, начал вопить про какого-то повелителя, а Дрон получив по морде упал навзничь, молчаливый третий вытащил из кармана складной нож и нанес два удара в бок ближайшего скина.

Шестеро скинов прекратив избиение, неверяще уставились на завалившегося товарища и на кровь капающею с острия ножа панка.

— Он… он его убил, — ошеломлено произнес один из них.

— Кто еще хочет? — лениво спросил новоиспеченный убийца.

— Убейте его ребята! — заорал пришедший в себя лидер. — Смерть им!

Натренированная толпа рефлекторно исполнила приказ, разом бросилась на бедолагу с ножом. Но прежде чем он был под ними погребен, еще один из нападающих животом наткнулся на острую сталь.

— Помоги ему, — попросил я почти терявшему сознание от боли Слону.

— Да повелитель, будет сделано.

Он встал пошатываясь и воспользовавшись тем, что занятые втаптыванием в пол его товарища скины не обращали на него внимания, подобрал валяющийся на полу окровавленный нож. Прежде чем разъяренная толпа его заметила, в вагоне метро оказались еще два смертельно раненых человека.

Вырвав нож из руки Слона, лидер скинхедов, нанес удар как учили, по горлу противника. В последние секунды своей жизни Слон удерживая рукой рвущуюся наружу кровь молил повелителя о спасении…

Темнота залила его глаза, а вместе с ним в лик смерти взглянул и я. Вот ты какая…

Я встряхнул головой. Что это был за бред?! Яркий, сочный, красочный, но обычный бред. Я держусь за перекладину вагона, люди рядом читают книги и ищут что-то в меню мобильных телефонов. В общем, все как обычно, но что, черт возьми, это было?!

— Владимирская, следующая станция …, — донесся из динамика голос автомата.

Двери распахнулись, и я неспешным шагом вышел из чертова вагона. Неужели у меня начались галлюцинации? Так сильно вчера перебрал?

Из первого вагона выскочили и побежали несколько человек. Чем-то они показались мне знакомы…

— Внимание, — донесся из открытой двери хриплый голос машиниста, — поезд дальше не пойдет. Всем покинуть состав!

— Что за чушь? — недовольно переспрашивали выходящие люди. — Поезд дальше не идет?

Повинуясь внезапной догадке я шел вдоль платформы, заглядывая в окна каждого вагона. Добравшись до первого, заметил как бледные люди с выпученными глазами молча переминаются около него.

Я заглянул в окно, и едва не вывернулся наизнанку: в середине вагона лежит окровавленное тело в котором с трудом можно узнать приехавшего на заработки таджика, а в голове состава на красном от крови полу распростерлась свалка из семи человеческих тел. Четверо были в масках, а трое в кожаных куртках. В одном из них я узнал белого как мел Слона.

Открывшего дверь машиниста в синем пиджаке, вырвало на месте, а я… шатаясь как береза на ветру поплелся к выходу со станции. Добравшись по эскалатору на самый вверх, увидел, что милиция и охрана метрополитена среагировала только сейчас. Только сейчас собравшись вместе, втроем, они с решительными лицами встали на эскалатор ведущий вниз.

Дай Бог им здоровья, — почему-то подумалось мне.

Придя домой, едва сняв ботинки, бросился на кровать. Что, черт возьми, происходит?!

Я видел смерть того панка, видел события, которые, находясь в другой части поезда, видеть просто не мог. Со мной говорил один из участников массовой драки, называл меня «повелителем», а еще я сам с ним говорил! Я велел ему помочь другу. И из-за этого он кстати и умер.

— Черррттт… — сказал я вслух, — черт. Черт? Да точно черт!

Вся эта история началась вчера ночью, когда во время разговора с тем седым мужиком, меня словно кто саданул по голове. Что он тогда сказал?

Говорил что даст мне власть над людьми. Он даст возможность изменить мир… Тогда я подумал что он просто придурок, но сейчас…

Если допустить что у меня и вправду есть способность управлять людьми, то… то этот человек… то есть он не человек. А как минимум дьявол.

Неужели я заключил сделку с дьяволом?!