"Двери в песке" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер)9Иногда бывает очень полезно остановиться и поразмышлять о тех преимуществах, которые можно извлечь из современной системы высшего образования. Я полагаю, что их все можно сложить к ногам моего святого патрона, президента Гарварда Элиота. Именно он, еще в 1970 году, посчитал, что следует несколько ослабить строгость академических требований. Что и сделал, а уходя, забыл запереть за собой дверь. Почти тринадцать лет я каждый месяц возносил ему мою благодарность в тот наполненный приятными эмоциями момент, когда открывал конверт, в котором лежал чек. Элиот был тем человеком, который ввел систему свободного выбора курсов, пришедшую на смену жесткому набору обязательных предметов. И, как это часто бывает в таких случаях, результаты превзошли все ожидания. Нынешняя ситуация, в частности, позволяла мне спокойно оттачивать свой интеллект, не скучать и следовать за прихотливо мерцающими звездами ускользающего знания. Иными словами: если бы не он, у меня, скорее всего, не было бы ни времени, ни возможности изучить весьма любопытные и поучительные привычки Orphys speculum и Cryptostylos leptochila, с которыми я познакомился на ботаническом семинаре. Давайте посмотрим правде в глаза: я был обязан этому человеку многим – и тем, что мог вести столь замечательный образ жизни, и другими приятными моментами. И меня никак нельзя было назвать неблагодарным. Что же до того, что я не в силах отплатить ему добром за добро, ну что ж, тут я не в силах ничего изменить. Кто такой Orphys? Или это она? И почему все обожают ее? А Cryptostylos? Я рад, что вы спросили. В Алжире живет насекомое, похожее на осу, известное под именем Scolia cilata. Оно спит всю зиму в своем гнезде, устроенном в песке, а в марте пробуждается. Самка этого насекомого, что не является таким уж редким явлением среди перепончатокрылых, продолжает спать еще месяц. Самец, естественно, начинает испытывать беспокойство и направляет свой близорукий взгляд в другие дали. И вдруг!.. Что расцветает как раз в это время здесь, неподалеку? Конечно же, грациозная орхидея Orphys speculum, чьи цветы поразительно похожи на тело самки заинтересовавшего нас насекомого. Остальное совсем не трудно предсказать. Именно таким образом происходит опыление орхидеи – самец осы летает от цветка к цветку и дарит их своим вниманием. Оукс Эймс назвал этот процесс псевдокопуляцией, симбиотической связью двух совершенно разных репродуктивных систем. Орхидея Cryptostylos leptochila точно так же и с той же целью соблазняет самца осы наездника, правда, она при этом достигает невероятных высот в своей изощренности, поскольку испускает точно такой же запах, что и самка соблазняемого ею наездника. Коварная. Восхитительная. В строго философском смысле можно говорить о разнообразных сторонах морали. Именно для этого и нужно образование. Если бы не мой дорогой окаменевший дядюшка и если бы не президент Элиот, я, вполне возможно, никогда не получил бы возможности испытать те чудесные ощущения, что озаряют своим светом состояние моей души. Вот например, когда я лежал там, все еще не совсем понимая, где находится это «там», я вспомнил занятия, посвященные орхидеям, и одновременно меня коснулись совсем непонятные и необъяснимые звуки, тени и цвета. Я моментально пришел к следующему выводу: часто вещи не являются тем, чем кажутся, впрочем, иногда это не имеет никакого значения; человеческое существо можно обидеть множеством самых отвратительных способов, которые непосредственно задевают его спинной мозг. К этому моменту я уже начал робко изучать среду, в которой оказался. «Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!» и снова «Ой-ой-ой!», – произносил я. Как долго это продолжалось, не мне судить. Неожиданно среда откликнулась на мои стенания, всунув термометр мне в рот и принявшись считать мой пульс. – Пришли в себя, мистер Кассиди? – спросил голос, только вот я не понял, кому он принадлежал – женщине или какому-то бесполому существу. – Блюм, – ответил я, силясь рассмотреть лицо медсестры, и поспешно прикрыв глаза, как только мне это удалось сделать. – Вам очень повезло, мистер Кассиди, – сказала она, вынимая термометр. – Я пойду позову доктора. Он с нетерпением ждет возможности поговорить с вами. А вы полежите спокойно. Не напрягайтесь. Поскольку я не испытывал особого желания соскочить с кровати и заняться отжиманиями, мне было совсем не трудно выполнить ее распоряжение. Я еще раз попробовал оглядеться по сторонам. На этот раз все выглядело совершенно нормально. Понятие «все» включало в себя больничную палату на одного человека и меня на кровати, которая стояла у стены возле окна. Я лежал на спине и довольно быстро сумел обнаружить, до какой степени моя грудь замотана в бинты и пластырь. Представив себе, что повязку когда-нибудь будут снимать, я невольно поморщился. Тем, кто не искалечен, не принадлежит монопольное право на предчувствия. Несколько минут спустя мне показалось, что здоровенный молодой парень в белом халате, из кармана которого свисал стетоскоп, внес в палату улыбку и доставил ее прямо к моей постели. Переложив мою карточку из одной руки в другую, он потянулся ко мне. Я решил, что его заинтересовал мой пульс, но доктор схватил мою руку и начал ее изо всех сил трясти. – Мистер Кассиди, я доктор Дрейд! Мы встречались с вами раньше, но вы этого не помните. Я вас оперировал. Рад, что вы можете пожать мне руку. Вы очень везучий человек. Я откашлялся, и мне стало больно. – Приятная новость, – сказал я. Доктор взял мою карточку. – Поскольку ваша рука находится в такой прекрасной форме, не могли бы вы поставить подпись вот на этих бумагах? – Минутку, – заметил я. – Мне ведь даже неизвестно, что вы со мной делали. Так что я не собираюсь ничего подписывать. – О, это вовсе не то, о чем вы подумали, – пояснил доктор. – Те бумаги вас попросят подписать, когда вы будете нас покидать. Я просто хотел получить разрешение воспользоваться своими заметками и фотографиями, которые мне посчастливилось сделать во время операции, для статьи, которую я хочу написать. – Для какой такой статьи? – спросил я. – Статьи, посвященной причине, которая позволила мне назвать вас очень везучим человеком. Вам ведь выстрелили в грудь, знаете ли. – Ну, это я и сам понял. – Любой другой человек на вашем месте был бы уже покойником. Только не старина Фред Кассиди. А знаете почему? – Скажите мне. – Сердце у вас не в том месте. – Да? – Вы что, до сих пор не знали об особенностях своей системы кровообращения? – Не совсем, – сказал я. – Правда, до сих пор мне еще никто не стрелял в грудь. – Так вот, ваше сердце является зеркальным отображением обычного сердца. Vena cavae11 выполняет функцию аорты, а легочная артерия получает кровь из левого желудочка. Ваши легочные вены несут свежую кровь в ушко правого предсердия, а правое предсердие качает ее через дугу аорты, которая сдвинута вправо. Правые камеры вашего сердца, следовательно, имеют более плотные стенки, которые у обычных людей расположены слева. Если бы кому-нибудь выстрелили туда же, куда попали вам, было бы поражено левое предсердие или, возможно, аорта. В вашем же случае пуля прошла на безопасном расстоянии от inferior vena cava12. Я снова закашлялся. – Ну, пуля, конечно, причинила вам вред, – продолжал доктор. – Дырка в груди у вас все-таки есть. Я ее довольно аккуратно заштопал. Скоро вы встанете на ноги. – Отлично. – Так вот, как насчет вашей подписи… – А? Ладно. Все для науки и прогресса. Подписывая бумаги и раздумывая о том, под каким углом летела пуля, я спросил доктора: – А как я сюда попал? – Вас привезла в приемный покой полиция, – ответил доктор Дрейд. – Они не проинформировали нас о причинах возникновения ситуации, которая привела к перестрелке. – Перестрелке? И сколько же было выстрелов? – Хм, всего семь. Знаете, я вообще-то не имею права обсуждать других больных. Моя рука застыла над листком бумаги. – Хал Сидмор мой лучший друг, – сказал я и, подняв ручку, выразительно посмотрел на бумаги, – а его жену зовут Мэри. – Они не получили никаких серьезных ранений, – быстро проговорил доктор. – У мистера Сидмора сломана рука, а у его жены несколько царапин. И все. По правде говоря, ваш приятель хочет повидаться с вами. – Я тоже хочу, – заявил я. – Потому что чувствую себя прекрасно. – Немедленно пошлю его к вам. – Очень хорошо. Доктор поправил мою постель. – Если вам не трудно дать мне стакан воды… Доктор налил мне воды и подождал, пока я почти все выпил. – Хорошо, – сказал он, – я навещу вас попозже. Вы не возражаете, если я приведу с собой практикантов, чтобы они могли послушать ваше сердце? – При условии, что вы пообещаете прислать мне экземпляр вашей статьи. – Ладно, – согласился доктор. – Пришлю. Не напрягайтесь. – Я постараюсь. Он аккуратно сложил свою улыбку и унес ее с собой, а я лежал и строил рожи надписи «ьтирук еН». Кажется, прошло совсем немного времени, когда ко мне вошел Хал. К этому моменту еще один слой пелены спал с моих глазах. На нем была обычная одежда, а его правая – минутку, прошу прощения – левая рука была в гипсе. На лбу у Хала красовался небольшой синяк. Я ухмыльнулся, чтобы продемонстрировать, что жизнь прекрасна, а поскольку уже знал ответ, то спросил: – Как Мэри? – Прекрасно, – ответил Хал. – Она действительно в порядке. Расстроена и поцарапана, но ничего серьезного. Ты-то как себя чувствуешь? – Словно кто-то хорошенько лягнул меня в грудь. Правда, доктор говорит, что могло быть хуже. – Да, по его словам, тебе очень повезло. Знаешь, он прямо-таки влюбился в твое сердце. Если бы я оказался на твоем месте, мне наверняка было бы немного не по себе – лежишь тут, совершенно беспомощный, а он пишет разные статьи… – Спасибо. Я рад, что ты пришел подбодрить меня. Ты сам расскажешь мне о том, что произошло, или мне надо купить газету? – Ну, я не знал, что ты так спешишь, – сказал Хал. – Буду краток: в нас всех стреляли. – Понятно. А теперь постарайся быть не таким кратким. – Хорошо. Ты прыгнул на типа с пистолетом… – Джеми. – Да. – Продолжай. – Он выстрелил в тебя. Ты упал. Можешь поставить возле своего имени крестик. Потом он выстрелил в Пола. – Крестик. – Но, пока Джеми смотрел на тебя, Полу почти удалось выбраться из той пакости, что свалилась на него. Он выстрелил в Джеми практически тогда же, когда тот выстрелил в него. И попал в Джеми. – Итак, они попали друг в друга. Крестик. – Я бросился на другого типа почти сразу же после того, как ты напал на Джеми. – Это был Зимейстер. – Да. Он успел схватить пистолет и несколько раз выстрелил. Первый выстрел в меня не попал, и мы стали драться. Между прочим, он довольно сильный. – Это мне известно. Кого помечаем следующим крестиком? – Тут я не совсем уверен. Мэри поцарапало голову пулей рикошетом, а второй или третий выстрел Зимейстера – не очень уверен какой – попал мне в руку. – Значит, надо поставить два крестика. А кто застрелил Зимейстера? – Полицейские. Они в это время ворвались в домик. – Как же, любопытно, они туда попали? Откуда им вообще стало известно о том, что там происходило? – Я слышал их разговор – позже. Они следили за Полом… – …который, по всей вероятности, следил за нами? – Похоже на то. – А я думал, он умер. Про это в новостях говорили. – Я тоже так думал. До сих пор не знаю, что там произошло. Его палату охраняют, и все молчат. – Получается, что он по-прежнему жив? – Ну, так я слышал. Больше мне ничего не удалось о нем узнать. Такое впечатление, что все остались живы. – Плохо – в двух случаях. Подожди минутку. Доктор Дрейд сказал, что было семь выстрелов. – Да. Их это всех тоже немного удивило. Один из полицейских попал себе в ногу. – А… тогда понятно. Что еще? – В каком смысле? – Тебе удалось что-нибудь узнать? Ну, например, про камень? – Нет. Ничего. Тебе известно все, что знаю я. – К несчастью. Я начал отчаянно зевать. Примерно в это же время в палату заглянула медсестра. – Мне придется попросить вас уйти, – сказала она. – Мы не должны его утомлять. – Хорошо, – согласился Хал. – Сейчас я пойду домой, Фред, и вернусь, как только они разрешат мне снова тебя навестить. Что тебе принести? – Здесь есть какое-нибудь кислородное оборудование? – Нет. Только в коридоре. – Тогда принеси сигареты. И скажи им, чтобы сняли эту дурацкую вывеску. А, ладно. Я сам. Извини, никак не могу остановиться. Передай Мэри привет и все такое. Надеюсь, у нее не болит голова. Я тебе когда-нибудь рассказывал про цветы, которые спят с осами? – Нет. – Боюсь, вам надо идти, – напомнила медсестра. – Хорошо. – Скажи этой даме, что она совсем не похожа на орхидею, – попросил я, – даже несмотря на то, что благодаря ей я чувствую себя осой. Потом вместе со своей кроватью я провалился в неподвижное мягкое средоточие всего сущего, где жизнь кажется совсем простой. Сон. Сон. Сон. Мерцание? Мерцание. Яркий свет. Я услышал, что в мою комнату кто-то вошел, и, чуть приоткрыв глаза, убедился, что день еще не кончился. Еще? Пора разобраться со временем. Прошел день и ночь, и еще кусочек следующего дня. Я несколько раз ел, поговорил с доктором Дрейдом и был изучен практикантами, которых он привел. Приходил Хал, показавшийся мне более веселым, оставил сигареты. Доктор Дрейд сказал, что, хотя он и против, я могу курить, что я и сделал. Потом я немного поспал. Ах да, вот… В поле моего зрения попали две фигуры, которые двигались очень медленно. Тут кто-то начал откашливаться, и я сообразил, что это Дрейд. – Мистер Кассиди, вы проснулись? – вслух удивился он. Я зевнул и потянулся, и, пытаясь оценить ситуацию, сделал вид, что пришел в себя совсем недавно. Рядом с Дрейдом стоял высокий мрачного вида тип в темном костюме и при черных очках. Я уже было собрался сострить по поводу гробовщиков, когда заметил, что в правой руке этот тип сжимает поводок лохматой собаки, изо всех сил старавшейся сидеть смирно возле его ноги. В левой руке странный визитер держал довольно тяжелый портфель. – Да, – сказал я и, поманипулировав рычажками кровати, устроился лицом к ним. – А в чем, собственно, дело? – Как вы себя чувствуете? – Вроде нормально. Да. Я отдохнул. – Хорошо. Полиция послала этого джентльмена, чтобы он обсудил с вами то, что их интересует. Джентльмен заявил, что должен поговорить с вами наедине, так что мы повесим на дверь табличку. Его зовут Надлер, Теодор Надлер. Ну ладно, я пошел. Доктор подвел Надлера к стулу, усадил его и удалился, осторожно прикрыв за собой дверь. Я взял стакан с водой. Посмотрел на Надлера. – Что вам нужно? – Вы знаете, что нам нужно. – А вы поместите объявление, – предложил я. Он снял очки и улыбнулся мне. – А вы попытайтесь прочесть парочку. Вроде тех, что озаглавлены «Нужна помощь». – Вам бы следовало служить в дипломатическом корпусе, – сказал я, и его улыбка стала немного напряженной, он покраснел. Когда он вздохнул, я ухмыльнулся. – Мы знаем, что у вас его нет, Кассиди, – наконец сказал Надлер, – и я его у вас не прошу. – Тогда почему вы меня преследуете? Только потому, что это совсем не трудно? Навязав мне диплом, вы на самом деле прикончили меня самым настоящим образом. Если бы в моем распоряжении находилось то, что вам нужно, я бы прицепил к этому этикетку с ценой, которая была бы немалой. – Сколько? – спросил Надлер практически без раздумий. – За что? – За ваши услуги. – В каком качестве? – Мы хотим предложить вам работу, которая может вас заинтересовать. Как вам понравится должность специалиста по внеземным культурам, представляющего США в ООН? Для этого как раз требуется степень доктора антропологии. – И когда, интересно, появилась такая должность? – спросил я. Он снова улыбнулся. – Совсем недавно. – Понятно. А что будет входить в мои обязанности? – Они будут определены отдельно. Скажу только, что вам придется заняться расследованием. – Что именно я буду расследовать? – Исчезновение звездного камня. – Угу. Должен признаться, вы меня заинтриговали, однако этого еще недостаточно, чтобы я согласился с вами сотрудничать. – Ну, со мной вам особенно сотрудничать не придется. Я вытащил сигарету и закурил. – С кем же тогда? – Дай мне такую же, – произнес знакомый голос, и мохнатая, нечесаная собака подошла к моей кровати. – Лон Чейни со звезд, – заметил я. – Из тебя получилась паршивая собака, Рагма. Он отстегнул несколько кусков своей маскировки и взял сигарету. Впрочем, я так и не сумел понять, как он выглядит на самом деле. – Что ж, ты все-таки допрыгался – подстрелили, – сказал Рагма. – А ведь я тебя предупреждал. – Что правда, то правда, – согласился я. – Я пошел на это с открытыми глазами. – К тому же ты отображен, – заметил Рагма, откидывая в сторону мое одеяло. – Раньше шрамы от ран, которые ты получил в Австралии, были на другой ноге. Он опустил одеяло и устроился на полу рядом с моим столиком. – И не то чтобы это необходимо было проверять, – добавил он. – По дороге сюда мне все уши прожужжали про твое удивительное перевернутое сердце. С самого начала я подозревал, что ты – и есть тот идиот, который решил поиграть с инвертором. Может, расскажешь, зачем ты это проделал? – Не расскажу, – отрезал я. Рагма пожал плечами: – Ладно. Прошло еще мало времени, и результаты недостаточного усвоения пищи не начали сказываться на твоем организме. Придется немного подождать. Я перевел взгляд на Надлера. – Вы так и не ответили на мой вопрос. На кого я буду работать? На сей раз начал ухмыляться он. – На него, – весело сказал Надлер. – Вы что, шутите? С каких это пор госдеп начал брать на работу типов, которые исполняют роли вомбатов и собак-поводырей? Они же инопланетяне – у них даже гражданства нет! – Он не работает на государственный департамент. Он предоставил свои услуги ООН. Если вы согласитесь сотрудничать с нами, то немедленно поступите в распоряжение специального отряда ООН, который возглавляет Рагма. – Как библиотечная книга, – заметил я, снова поворачиваясь к Рагме. – А ты ничего не хочешь мне рассказать? – Именно за этим я и пришел сюда, – ответил он. – Как тебе, очевидно, известно, артефакт, известный как звездный камень, исчез. Нам удалось выяснить, что некоторое время камень находился в твоей квартире, вследствие чего на тебе и сфокусировался интерес нескольких групп, заинтересованных в его возвращении – по самым разным причинам. – Камень был у Пола Байлера? – Да. Ему поручили сделать дубликат. – Значит, он слишком небрежно с ним обращался. – И да, и нет. Весьма странный человек, этот профессор Байлер, к тому же все ужасно осложнилось совпадениями, которые никто не мог предвидеть заранее. Понимаешь, к нему обратились потому, что он был самым подходящим человеком для выполнения подобного задания. Байлер – автор ряда очень интересных работ по синтезированию кристаллов. Ему удалось создать такой образец, который целая комиссия не сумела отличить от оригинала. Было ли это следствием его мастерствам? Поначалу так все и подумали. Мне представляется, что при обычном течении событий людям так и не удалось бы установить, что их обманули. – Значит, он оставил себе оригинал, а им отдал дубликат вместе с дубликатом дубликата? – спросил я. – Ну, все не так просто, – со вздохом ответил Рагма. – Как выяснилось, то, что они ему отдали, вовсе не было звездным камнем. На самом деле подмена произошла гораздо раньше – еще перед тем как Секретарь ООН отдал расписку в получении камня. Мы только недавно узнали, как все произошло на самом деле. Может быть, ты даже видел телевизионный репортаж об этом событии? – Я думаю, эту передачу смотрели все. Что же тогда произошло? – Один из охранников совершил подмену, перед тем как уложить звездный камень в сейф. Никто этого не заметил, охранник ускользнул с оригиналом, а профессор Байлер получил подделку. – Тогда какое отношение Пол?.. – Совпадение, – отозвался Рагма, – то единственное совпадение, которое допустимо в любой истории. Меня удивило, что ты не спросил меня, где охранник добыл фальшивый камень. Я даже слегка осел на подушках. «Интересно, – подумал я, – заболит ли у меня грудь от смеха?» – Значит, Пол?.. Только не говорите мне, что он и сделал первую подделку. – Так оно и было, – вздохнул Рагма. – Байлер сумел выполнить работу по нескольким фотографиям и словесным описаниям. Тут его талант и проявился в полной мере. Когда дело доходит до технической реализации, ему нет равных. Я смял свою сигарету. – Значит, он получил назад свою подделку, чтобы сделать по ней новую подделку? – Вот именно. И оказался в весьма щекотливом положении. У него был настоящий камень и дубликат, сделанный им самим по фотографиям, а правительство, само того не ведая, обратилось к нему с заданием скопировать его собственную работу. – Подожди! У него был настоящий камень? Мне казалось, ты сказал, что настоящий взял охранник. – Я как раз подхожу к этой части истории. Охранник забрал камень и отдал его профессору Байлеру. Байлер боялся, что первая подделка не выдержит тщательной проверки, особенно если ею заинтересуется какой-нибудь заезжий инопланетянин, видевший камень в другом месте и знающий секрет, связанный с его строением – признак, который может заметить только инопланетянин. Во всяком случае, теперь он намеревался сделать вторую копию, которая была бы намного лучше первой, а потом договориться с тем же охранником, чтобы тот попытался заменить первую копию второй. Байлер считал, что вторая копия сможет гораздо дольше выдерживать проверку. В этом месте у него возникла дилемма: отдать им первую модель и копию, или вернуть два камня из второй серии – он ими очень гордился. В конце концов наш профессор решил, что будет лучше, если он вернет свою первую подделку и копию, поскольку боялся, что власти к тому моменту уже детально изучили его камень, и он у них числится в качестве настоящего. Я покачал головой: – Зачем? Зачем вообще было устраивать всю эту карусель? Рагма потушил сигарету. – Этот человек имеет сильную эмоциональную привязанность к Британской монархии… – Драгоценности британской короны! – догадался я. – Вот именно. Звездный камень прибыл на Землю, а драгоценности были отданы инопланетянами. Байлера потряс этот факт, он считал сделку нечестной, по его мнению, монархии было нанесено оскорбление. – Но ведь на самом деле драгоценности по-прежнему принадлежат Британии, и их можно получить назад. Британские монархи согласились расстаться с ними на неограниченный срок на предложенных им условиях. – Мы с тобой понимаем все это одинаково, – сказал Рагма. – А вот Байлер считает иначе. Как и те – например, охранник, – кто участвовал вместе с Байлером в этой авантюре. – А что, собственно говоря, они собирались делать? – Они намеревались подождать некоторое время, пока ваши отношения с другими расами не станут прочнее, а выгода от этого сотрудничества будет ясна всем и каждому. Тогда они бы объявили, что звездный камень подделка – этот факт можно легко проверить, воспользовавшись услугами инопланетных экспертов. После этого они бы сообщили, что настоящий камень находится в их руках. И что они готовы вернуть его в обмен на драгоценности короны. – Значит, у них была целая группа… В таком случае это объясняет некий тост, который я услышал в своей квартире. Они, вне всякого сомнения, поджидали меня с целью порасспросить, куда им следует отправиться, чтобы украсть камень снова. – Да. Они тебя искали. А потом мы установили за ними наблюдение. Они не представляют для нас никакой угрозы, скорее их нужно рассматривать, как досадное недоразумение. Впрочем, они могут оказать нам помощь в поисках камня, если мы не станем их трогать. Ради этого можно смириться с неприятностями, которые они нам доставляют. – А если бы все получилось так, как они планировали? – Если бы их план удался, Земля была бы исключена из торгового оборота и, по всей вероятности, внесена в черный список с точки зрения обычных видов торговли, туризма, культурного и научного обмена. Кроме того, это, естественно, повлияло бы на ваши шансы вступить в межзвездную конфедерацию – что-то вроде земной Организации Объединенных Наций. – Ведь Пол разумный человек, почему же он этого не понимал? Знаешь, я начинаю сомневаться в том, что мы доросли до сотрудничества на межпланетном уровне. – Ну, теперь Пол все понял. Именно он рассказал нам о деталях дела. Не суди его слишком строго. Как правило, интеллект не в состоянии оказать никакого влияния на чувства. – А что вообще с ним произошло? Я слышал, его убили. – На него напали и довольно сильно его попортили, но полиция оказалась на месте преступления как раз в тот момент, когда нападавшие сбежали. У них было специальное медицинское оборудование для оказания первой помощи. Байлера срочно доставили в учреждение, где он подвергся серии имплантаций, прошедших весьма удачно. После этого он связался с властями и все рассказал. Это произошло потому, что те, кто на него напал, прежде входили в ту же организацию, что и он. – Зимейстер и Баклер, – сказал я, – не показались мне людьми, чьим поведением двигают чувства. – Это так. На самом деле они бандиты. До недавнего времени они занимались добычей, продажей и тайным вывозом из страны человеческих органов. А еще раньше они обделывали самые разнообразные противозаконные делишки, но, похоже, человеческие органы приносили им немалую выгоду. Они оказались замешанными в краже звездного камня скорее из соображений материальных, чем идейных. Все остальные члены организации не имели никакого отношения к преступному миру. Именно поэтому они и наняли Зимейстера – организовать кражу. Впрочем, в его планы входило несколько иное решение этой проблемы… – Он намеревался их надуть, – сказал я и поднес спичку к сигарете Рагмы. – Точно. Хотел прибрать камень к рукам где-нибудь в процессе намеченной операции и предложить его властям в обмен на деньги и при условии, что ему не будет грозить преследование закона. – Если бы все произошло именно так, каким образом это повлияло бы на наши шансы получить членство в конфедерации? – Ну, это было бы несколько лучше, чем требование обменять камень на драгоценности короны, – ответил Рагма. – Коль скоро вы были бы в состоянии вернуть камень по первому предъявлению, все остальное считалось бы вашими внутренними делами. – В таком случае, какую роль во всей этой истории играешь ты? – Я считаю, что нельзя так строго и неукоснительно следовать букве закона, – ответил Рагма. – Вы только вступаете в содружество, и я собираюсь сделать все, чтобы облегчить вам эту задачу. Я бы очень хотел, чтобы камень вернулся на свое место и инцидент был исчерпан. – Как благородно с твоей стороны! В таком случае постараюсь вести себя как разумный человек. Насколько я понял, сначала камнем владел Пол, потом он сообщил вам, что, по его мнению, камень попал к нам однажды вечером, когда мы играли в карты у него в лаборатории. – Правильно. – Итак, получается, что камень, по всей вероятности, некоторое время находился у нас в квартире. А затем исчез. – Все выглядит именно так. – Ну, тогда я не совсем понимаю, что должен буду делать, если соглашусь на вас работать. – Во-первых, – начал Рагма, – поскольку ты не хочешь отправляться на другие миры, чтобы там тебя мог обследовать телепат-аналитик, и, учитывая, что уровень подготовки Сиблы оказался для тебя неудовлетворительным, я бы просил тебя согласиться подвергнуться этой процедуре здесь, на Земле, если я доставлю сюда квалифицированного специалиста. – Значит, вы по-прежнему считаете, что ключ к разгадке все-таки лежит где-то в моем подсознании? – Мы должны принять эту версию, как одну из возможных, разве нет? – Пожалуй, ты прав. А как насчет Хала? Может, в его подсознании тоже есть что-нибудь интересное. – Такая вероятность не исключена, хотя я склонен думать, что он говорит правду, утверждая, что оставил камень у тебя, когда переезжал. Впрочем, он совсем недавно дал мистеру Надлеру согласие подвергнуться любым необходимым экспериментам по изучению его разума. – В таком случае я тоже согласен. Привозите вашего аналитика. Если он разбирается в своем деле, и мне не нужно будет отправляться на другую планету – ладно, так и быть. – Прекрасно. Будем считать, что мы договорились. Значит ли это, что ты согласен работать на нас? – Почему бы и нет? Если мне станут платить за эту работу люди, которые лишили меня средств к существованию, меня это вполне устроит. – Ну, в таком случае мы решили все наши проблемы. Для доставки на Землю специалиста понадобится несколько дней. Мистер Надлер принес кое-какие бумаги тебе на подпись. А пока вы этим занимаетесь, я настрою прибор. – Какой прибор? – Нога у тебя прекрасно зажила, не так ли? – Да. – Теперь я собираюсь сделать то же самое с твоей раной в груди. Ты сможешь покинуть больницу сегодня вечером. – Это было бы просто замечательно. А что потом? – Потом тебе нужно будет постараться не ввязываться ни в какие неприятности в течение всего нескольких дней. Этого можно добиться, если запереть тебя в тюремную камеру или организовать за тобой разумное наблюдение, заранее договорившись о том, что ты постараешься избегать разного рода проблем. Насколько я понимаю, ты предпочел бы второе. – Ты правильно понимаешь. – В таком случае подпиши бумаги, а я включу прибор и через некоторое время усыплю тебя. Так все и произошло. Позже, когда они уже собирались уходить – забрав с собой все свое медицинское оборудование и официальные бумаги, Надлер снова в темных очках, а Рагма на поводке, – последний повернулся ко мне и, старательно делая вид, что это его почти не интересует, спросил: – Кстати, теперь, когда мы достигли соглашения по всем вопросам, может, скажешь, зачем ты подверг себя зеркальному отображению? Я и собирался. Поскольку не видел никаких причин скрывать эту сторону своего существования: сейчас ведь мы были в некотором смысле коллегами и работали над решением одной и той же проблемы. Я посчитал, что вполне могу им все рассказать. Я открыл рот, но слова почему-то никак не хотели складываться в предложения и появляться на свет в правильном порядке. Я почувствовал, что у меня перехватило горло, язык во рту распух, а улыбка превратилась в какую-то странную гримасу. – Пожалуй, я расскажу вам об этом попозже, ладно? Завтра или послезавтра. – Ладно, – ответил Рагма. – Срочности никакой нет. Мы сможем вернуть тебя в твое прежнее состоянии, когда наступит подходящий момент. Отдыхай, ешь все, что тебе дают, и прислушивайся к своим ощущениям. Мистер Надлер или я свяжемся с тобой в конце этой недели. Пока. – Пока. – Скоро встретимся, – пообещал Надлер. Уходя, они неплотно прикрыли за собой дверь. Я ни секунды не сомневался в том, что они по-прежнему не рассказали мне всего, что знали. Но ведь и они находились точно в таком же положении. Я Мне это совсем не понравилось. Мои знания, приобретенные во время занятий, посвященных человеку и разнообразным проявлениям его сути, оказались совершенно бесполезными в данный момент. Президент Элиот, у нас возникли проблемы. |
||
|