"Охотник за страхами" - читать интересную книгу автора (Прогин Влад)

Глава 5

Нимарсис вздохнул и поудобнее расположился в кресле.

— И опять ты мне молодых девушек на экспертизу приносишь — произнес ректор Алерийской Академии.

— Жизнь такая, что делать. Так Вы осмотрели ее? — Я пропустил остроту мимо ушей. И ведь прекрасно знает, как мне приходится…

— Да. Когда она сошла с ума? ее разум открылся и я прочитал ее полностью.

— И…

— Не знаю? кто их там готовил, какой садист, но этот человек цинично изучал то, как человеческие чувства влияют на отпечаток и какие характеристики ему нужны. Она талантлива, у нее есть Дар, но только его загубили? превратив в непробиваемый щит от любых ментальных воздействий. Во время обучения им давали отвары трав, судя по всему наркотических. Одну из них я сразу узнал, равно, как и ее действие, так как она растет и в Алерии. Мы зовем ее «трава страсти». Иногда, ее подсыпают девушки в пищу слишком ушедшим в науку личностям, чтобы те обратили хоть толику своего внимания на них. Эффект этим не ограничивается, немного обостряется восприятие, эмоции становятся сильнее. Благодаря этим отварам во время обучения у наставников была уверенность, что между каждой парой, которых готовили будет… Что-то. Потом это чувство перед финальным поединком приглушали другим отваром, чтобы они не завалили экзамен, а потом давали двойную дозу первого растения. Забавно, что даже партнеров подбирали в пару им больных: у кого спина сорвана, у кого сердце плохое. Они никакие бойцы, несмотря на тренировки, и убить их на последнем поединке здоровым и тренированным бойцам ничего не стоит.

— И результат…

— Очень нестабилен. Эмоции настолько сильны, что сохраняются в отпечатке и потихоньку сводят с ума. Сам отпечаток тоже не стабилен, как я бы сказал. Хотя сейчас от него вообще мало что осталось, так что долго она не проживет, в любом случае. Можно лишить ее памяти… практически всей, и тогда, если постараться, она сможет начать новую жизнь, но магом ей уже не быть никогда. Более того, в мире, где есть первородная энергия, воспоминания рано или поздно вернутся, и тогда она скорее всего опять сойдет с ума… В любом случае, я не думаю, что ее навыки стоит использовать — она слишком многое пережила, и терзать ее и без того измученный отпечаток не стоит.

— Спасибо, ректор Нимарсис. Раз так, вы можете ей стереть память?

— Да, но приступлю не ранее, чем послезавтра. Сейчас я слишком вымотался. И это займет некоторое время — неделю, может две, а может, и больше. После этого рекомендую увести ее из этого мира туда, где нет в воздухе такого количества рассеянной первородной энергии, так как это чревато тем, что воспоминания могут вернуться.

— Конечно, это терпит.

Отлично. Одной головной болью больше — теперь надо найти еще, куда пристроить эту безымянную, теперь еще и беспамятную, причем, скорее всего, в моем родном мире — там ей точно не грозит возвращение воспоминаний, проживет нормальную жизнь, и пусть. Где-то в глубине сознания проскочила мыслишка, что обратить в нежить или прирезать было бы проще…

С ребятами из Альянса мне связываться по такому поводу пока не хотелось, так как я не слишком доверял этой конторе. Конечно, Джим едва ли может быть предателем, но у меня были подозрения.

И породило их не столько сказанное Лжеинвил, сколько другие факты, которые всплыли за последние недели. Демоны знали что-то из моего прошлого, что мог знать только я, более того, имели представление о том, что я испытываю. То, на чем основывалась их программа подготовки воительниц, было слишком похоже на желание воссоздать меня.

Джим и еще десяток людей Альянса недавно наведались в тот мир, на который указал мне первый устраненный мною демон, и там нашлись весьма и весьма странные бумаги и заметки. Целью всего эксперимента было воссоздать мои приступы. Среди полного описания программы подготовки нашлось то, что я изъял и предпочел не давать на изучение специалистам Альянса. Эта, например, заметка нашлась в кабинете, в котором работал убитый мною демон. Черновик письма, скомканный и оставленный на столе.

«Мы практически полностью воссоздали его душевное состояние, но так и не смогли добиться стабильности. Мужчины сходят с ума уже через неделю, женщины держатся дольше. Должно быть, мы упускаем какую-то деталь, а может быть, даже несколько. Ни один из подопытных, как местный, так и вырванный из иного мира человек, не проявил ни одного из требуемых качеств. Быть может, все напрасно, и это лишь Дар его одного, но мы не бросаем надежды.»

Может, я льстил себе, и это не меня пытались воссоздать? Или это паранойя? А может быть и нет, и если так, то эта Джанна, которой это письмо адресовалось и которая всю эту кашу заварила, имеет доступ к моим воспоминаниям, знает то, что я чувствую. Но как?

Мои воспоминания после Алерийских событий читали только Илона и ее дальняя родственница. Мари мы отметаем, так как, судя по дате письма, пересчитанной с учетом разных скоростей хода времени в разных мирах, демоны знали все это до того, как всю мою память прочитала Мари.

Я вздохнул, распрощался с ректором Академии и по пути решил заглянуть на родную кафедру. Не так давно, наткнувшись на магический талант у одного своего старого друга в Москве, так и остававшийся в зачатке в связи с особенностью родного мира, я его перенес сюда и теперь он осваивает искусство некромантии вот уже скоро полгода. Хотя учится он на «боевика», но некромантию решил изучить факультативом, наслушавшись россказней о моих похождениях.

Виталий отличался не только своим уверенным атеизмом, но еще и патриотизмом. Сейчас, когда я подошел к кафедре, я увидел весьма странную картину, вызвавшую у меня улыбку. Это был футбольный матч, вот только играли в футбол мертвяки, управляемые некромантами. Посмотреть даже набежал народ с других кафедр, у кого были крепкие нервы и желудки. Роль судьи отводилась самому Чарфе, который, судя по всему, и одобрил предложение Виталия демонстрировать свои способности в таком виде. Оценив «свежесть» материала, которая доставляла дикое количество проблем в управлении, я понял что кто-то из преподавателей решил «наказать» за инициативу.

— Добрый день, профессор Алькор — сдержанно поздоровался Чарфе.

— Дайте догадаюсь…

— Виталий рассказал об этой игре моим ученикам, но сам знаешь, как они «любят» бегать. В результате получилось это…

— «Свеженький» у Вас тут материал…

— Чтобы жизнь им медом не казалась. Сначала Ассерус вообще хотел им «отработку» выдать.

«Отработкой» некроманты называли мертвяков, чьи остатки отпечатка хоть и позволяли «зацепиться», но в виду изношенности чуть ли не каждое движение некроманту приходилось делать за нежить, что не позволяло управлять более чем одним трупом одновременно, который хорошо если мог ползать. По сравнению с этим неудобством, такой мелочью, как бешеное потребление им первородной энергии, можно было пренебречь.

Я еще раз внимательно посмотрел за вяло идущим матчем и напряженными лицами некромантов и прикинул, какие трудности доставляет бедолагам такой материал. Однако, судя по азарту в глазах, «некрофутбол» имел все шансы стать весьма популярным здесь спортом.

— Как у них успехи?

— Надо сказать, вполне. Большая часть совмещают «боевика» и «некроманта», а Айрэ вообще молодчина — еще и «вышку» изучает. У нее вообще талант просто бешеный, хотя надо отметить, не без странностей.

— Вот интересно, куда же столько спецов-некромантов пойдет?

— У нас с остатками нежити после Нолдорцев проблемы большие: похоже они могут вполне существовать автономно и при этом даже быстрее набирают силу — Чарфе вздохнул, а потом перешел на шепот и, судя по тому, что ветер резко прекратился, окружил нас небольшой прослойкой вакуума, чтобы не подслушивали — Но их уже локализовали вокруг болот, и дни их сочтены. Но это не главное. Поступила резолюция Императора от начала прошлого месяца. Если вкратце, то Академия готовит свой «экспедиционный корпус», боевых некромантов, готовых работать в других мирах. Также их учат обращаться с холодным оружием под началом советника Императора. Помимо «Черных рыцарей», как теперь называют боевых некромантов с навыками владения холодным оружием, корпус будут поддерживать «боевики» и обычные некроманты.

Я присвистнул.

— Ответный удар?

— Именно. Империя оправляется от разрухи, голода удалось избежать благодаря помощи племен запада и наших друзей с Побережья.

— Как, кстати, они не забросили идею помогать Аллерийской Империи и дальше?

— Нет. С нашей помощью там немного уменьшилась скорость смены власти, и она стала более централизована. Они работают над своими «всадниками мщения»… Подробностей я не знаю, но говорят, что в бою они страшны.

— Было бы теперь кого атаковать…

— Не сразу, пройдет еще несколько лет, прежде чем они будут готовы к первой вылазке за пределы этого мира, но думаю, к тому времени тебе могут потребоваться войска.

— Мне?

— Ты ведь не собираешься опять штурмовать кого-то один?

— Ну…

— Вот именно. Я, равно как и Константин, и даже Император, всецело разделяем твое мнение, что живым и разумным на войне не место — воевать должна нежить, а человеческую жизнь по таким пустякам губить нельзя, но имея помимо себя с тысячу некромантов можно добиться больших результатов.

Я еще раз взглянул на поле, где отлетевшей головой одного из мертвяков был забит гол.

— Сдается мне, у демонов теперь будут серьезные проблемы…

— А для начала у тех из них, кого мы знаем как «Нолдорские некроманты». Рано или поздно они ведь должны всплыть. И их окончательное уничтожение считают делом чести три державы, которые властвуют на этом континенте. Если тебе еще не сказали, то Император тебя лично просит сообщить, когда они всплывут, и по возможности доставить на суд сюда.

Я кивнул.

— Вот и отлично. Есть что-то новое из Альянса этого?

— Да, есть. Не совсем, правда, хорошие новости.

Дышать становилось тяжело, и Чарфе разрушил не пропускающую звуки прослойку вакуума вокруг нас.

Матч закончился со счетом три-один, только я так и не понял, в чью пользу, и мы двинулись в кабинет Чарфе, где продолжили беседу. Я тщательнейшим образом рассказал обо всем, что произошло, о первом задании и о своих подозрениях. Если кто и мог дать мне здесь совет, то это Чарфе.

— Не думаю, что утечкой была Илона — произнес старый некромант, внимательно выслушав меня — скорее всего это как-то связано с этой Джанной. Если она, как ты говоришь, сказала правду и действительно имел место приворот или как там она на тебя воздействовала, пока ты еще не был магом, то вполне возможно, что он сохранился в каком-либо виде до сих пор, и она каким-то образом залезла тебе в голову. Это только гипотеза, но я бы не сбрасывал это со счетов…

— Я это учту, спасибо. Меня интересует следующее: в Альянсе требуют рассказа о том, что и как происходит в Алерии, и намерена ли Империя отправить кого-либо на взаимодействие с ними.

— Пока твоего присутствия там более чем хватает — Чарфе хмыкнул — я говорил с Императором на эту тему, и официальная позиция все еще остается прежней: на случай, если в Альянсе есть соглядатаи, нам надо сохранять их в блаженном неведении относительно нашего состояния. Так что, «Империя еще не оправилась от последствий войны, голод, разруха хоть уже и идут на убыль, но вот только задуматься о поистине «внешней» политике мы сможем не скоро». Можешь прифантазировать гражданскую войну на почве раскола церкви. В конце концов, ее и без того с трудом удалось избежать. Многие наши коллеги с Побережья так вообще считают, что достаточно закрыть мир от посторонних, как мы сделали сейчас, и не лезть за его пределы. По счастью, они не составляют там большинства, и за их поголовьем следят — старый некромант хмыкнул — а наличие иномирной угрозы помогает там кое-кому удержать власть.

— Побережье в своем стиле, как всегда. Хорошо, так и передадим.

Я опять залез на крышу, но только на этот раз десятиэтажного дома, в котором жил, когда был в Москве. Почему-то высота и ветер как нельзя лучше помогали немного забыться и отойти от депрессии. Это, весьма спорное, но тем не менее действенной лекарство я применял вот уже месяц.

Тоже мне маг! Я ругнулся — легче не стало. Жизнь в который раз убеждала меня, что я ничегошеньки не знаю ни о себе, ни о мире вокруг. Сначала учился, думал что вот, все знаю, чтобы в сказки всякие не верить, а потом жизнь взяла и преподнесла сюрприз: я открыл для себя магию, ходячих мертвецов, которые могут тобою перекусить, и много еще чего… Понял, что я опять ничегошеньки не понимаю. Потом выучился в Академии, вернулся домой и… Маги тоже мне. Не маги, мы, а пионеры, в лучшем случае, не знающие толком, что и к чему, перебирающие сотни рецептов, добытые ценой сотен трупов. Академия — это не высшее учебное заведение, это ПТУ, не больше. Одно из сотен по мирам. Там учат применять уже изученное, где-то экспериментировать самому, но не рассказывают, как и из каких основ все это складывается — потому что сами толком не знают. В истории Академии тысячи магических опытов, которые удались только один раз, принесли свои, весьма любопытные, надо отметить, результаты, а повторить их не получилось повторно.

Да и Альянс не лучше. Кучка людей мстят убийцам их близких, в то время как те самые убийцы, судя по всему, знают о человеческой природе больше, чем кто либо из «простых смертных»…

Позавчера я копался в библиотеке Альянса и нашел там историю создания «Лесных людей», как их называли в Алерии, и легче мне не стало. Во-первых, с классическими «эльфами», с некоторых пор очень прочно обосновавшимися, словно в своих священных рощах, в современной литературе моего мира, они не имеют ничего общего, и были созданы искусственно неким достаточно образованным умельцем, с большими проблемами на личном фронте.

Любовь не более чем сочетание гормонов, которое заставляет человека задуматься о продолжении рода, инстинкт, назначение которого — не дать человечеству сгинуть. Только в сопливых мыльных операх о вечной любви говорится, мол, бесполезно бороться с этим чувством, мол де разуму оно неподвластно. Подвластно, еще как. И именно поэтому это превратилось в моем мире (да и не только в моем) в оружие. Далеко ходить за примером не надо: сколько людей ежегодно приезжают в столицу с одним единственным желанием: найти себе хорошую пару с деньгами, или, как минимум квартирой, выскочить замуж (реже — жениться), и тем самым обеспечить себе прописку и жилплощадь. Потом и развестись можно, главное — найти дурака. И как много сопляков, верящих в истинные чувства, либо, наоборот, не способных думать, на это покупаются.

В принципе, такое положение вещей меня устраивало больше, нежели подход создателя лесных людей, так как я не относил себя к категории людей, способных попасться в такую ловушку. Что касается этого подвида homo sapiens, то чтобы понять психологию несчастных, в каком-то плане, существ, надо всего лишь взглянуть на их культуру: юноши впервые в своей жизни видят противоположный пол только на девятом, а то и десятом году жизни, так как раньше, пока у них не сформировался какой-то там защитный механизм, они влюбляются с первого взгляда, даже не умея разговаривать. (Джим рассказывал, что изучив эту особенность вида, в Альянсе два шутника придумали какую-то бурду, названную автором «розовый напиток». Вкусивший его в течение двадцати четырех часов влюбляется в любое существо противоположного пола которое видит, причем возраст, внешние данные и прочие «глупости», роли совершенно не играют. Бедолага, на котором это опробовали, потом не знал куда поглядеть, чтобы не вызвать внутри себя переключение идеала красоты на другой объект. Автору этого напитка, который таким образом женил своего излишне хмурого друга на ком-то, пришлось в срочном порядке сматывать удочки в другое подразделение Альянса).

Но самое главное здесь отпечаток. Лесной становится сильнее в несколько раз, стоит ему сделать свой выбор по жизни, и практически лишается сил, ровно как и цели жить, потеряв свою вторую половину. Вообще говоря, потеря любимого человека для них самое страшное: с отпечатком при этом могут проходить самые разные аномалии, чаще всего сводящие обладателя с ума. В этом случае постоянная депрессия, склонность к суициду и полная потеря возможности управляться с первородной энергией — это еще не худший случай… В моем случае я не потерял своих сил, где-то их приумножил, но я никому не пожелал бы своей участи.

Прокрутив в голове все, что я думаю об окружающем меня мире, да и других мирах в частности, не скупясь на бранные выражения, я встал с холодной поверхности крыши и стряхнул пыль с одежды. На душе стало спокойнее, депрессия немного отошла, и я привычным движением переместился в свою Алерийскую крепость: предстояло сделать многое.

По последним отчетам у меня наметились серьезные проблемы с рабочим материалом: хотя мертвяков можно было накопать хоть сейчас, и никто мне слова не скажет — проблемы были с эрнрасто. Большая часть выживших при штурме Нолдора эрнрасто, исключая Аврору, Аксия и Бортела, выполнявших больше организационные функции и не контролировавшие во время штурма большого количества мертвяков, сейчас можно было смело списывать в обычные мертвяки. Хотя в теории срок жизни эрнрасто достаточно долог, срок годности имеется. Это как двигатель: ездишь спокойно, прослужит долго, а гоняешь постоянно, заливаешь плохой бензин, да форсируешь его — и на свалку отправится намного быстрее. А уж перегрузка их заемной у «Крови Хаоса» силой, природу которой я не мог себе до сих пор даже примерно представить, на пользу нежити не пошла и сократила срок их жизни в разы. Постепенно сознание их тает, и рано или поздно они превратятся в обычных мертвяков, а мертвяки медленно, но верно превращаются в «отработку», постепенно теряя то, за что может зацепиться некромант. Особо склонные к философствованиям говорят, что это всего лишь путь обычной смерти, только растянутый во времени.

Сейчас к моим услугам в крепости было около четырех сотен свежих эрнрасто, число которых я изрядно пополнил выходцами из своего родного мира, а в ближайшее время планировал это число утроить. План был прост: сократить расходы любимого государства на содержание маньяков и убийц, мотающий за казенные деньги пожизненный срок. Всего-то и требуется — одна магическая эпидемия, проведенная по всем канонам моего искусства. Конечно, предстояло все еще продумать, спланировать и понять — а стоит ли овчинка, как говорится, выделки, но сам метод мне нравился.

— Эй, Игорь, вот ты где!

— Добрый день, Клим — я улыбнулся — бывший одногруппник, ныне аспирант, по долгу службы мучающий первокуров, выпросил у меня возможность посещать мою крепость с друзьями, и я даже не поскупился им установить комплект постоянных врат. Судя по всему, они пользовались моим приглашением исключительно тогда, когда по пьяни проворонят сроки сдачи очередного отчета по работе и тем самым умножают на два с половиной количество времени до срока сдачи.

— Слушай, да оденься ты хоть раз по человечески, достал уже в своем темном плаще ходить да с маской «мистер уныние» на морде лица. Тоже мне, Дядя Вейдер нашелся.

— Мне что, в клоуна переодеться?

— Не, ну нельзя же таким быть. Вон и Андрей со мной согласен.

— Да я-то что? — Андрей, вечно в своих мысляхЮ понял, что его упомянули, но в каком контексте — не расслышал.

— Да ничего.

— Ну ты прям эмо настоящий — не унимался Клим — только ножика, плаксивого голоса и разговоров «как бы сделать вдоль» не хватает.

Я разозлился. Не сильно, но чтобы пробудить останки моего юмора, этого хватило.

— Сделать ножиком или бритвой «вдоль» я всегда люблю — я выдержал паузу — Но только я не дурак такое на себе пробовать, гораздо веселее на ком-то. Обычно после этого резко повышается ораторское искусство жертвы…

— Ну вот, из крайности в крайность — вздохнул Андрей, соглашаясь с Климом — либо депрессняк, либо маньяк. Давай лучше расскажи, что там и как у тебя на войне твоей.

— Да что рассказывать — я вздохнул — пока там сам черт голову сломит во всем этом венегрете из событий.

Мы прошли в гостиную, и я поведал друзьям о событиях последних дней. Они были одними из немногих, с кем я советовался и кого держал в курсе всех событий, так как их выводы и размышления меня не раз выручали.

— … В общем, самое неприятное, что я над отчетом этой Илоне просидел три дня с лишним, а потом получил еще от нее «за сухость изложения», и за «неисчислимое количество орфографических ошибок».

— Почитать можно?

— Да почему же нельзя, да я вам хоть свой старый дневник весь выдам, учитайтесь.

Если Климу это было более или менее параллельно, то вот Андрей загорелся желанием почитать, и я, недолго думая, выдал ему свои старые записи.

Распрощавшись с друзьями, я переместился в Штаты, в свою квартиру, откуда и двинул в штаб-квартиру Альянса на своем «понтиаке».

Вообще говоря, Америка для меня — это другой мир, где-то даже более странный и необычный, чем Алерия. Земля у меня ассоциируется прежде всего с Россией. Америка же больше похожа на мир, сотканный из лоскутов, словно одежда нищего. Словно некие сумасшедшие боги взяли и надрали понравившихся им лоскутов по всему земному шару (и не только!) и слепили в одну большую страну.

Люди из совершенно разных стран, совершенно разных религий и убеждений ежегодно съезжаются сюда. Первые поколения эмигрантов традиционно сколачивают состояние, а последующие вырождаются постепенно до клерков — они скорее существуют, нежели живут, и от работы этим существам нужен только костюм с галстуком, да собственный стол, за которым можно сидеть с умным видом. Разумеется, это не правило, скорее наблюдение, а если и правило, то из него бывают исключения. Так или иначе, это страна, живущая на эмигрантах, давно сгинувшая бы без свежей крови.

Вернувшись со своего первого задания и отчитавшись перед Илоной, которая была крайне недовольна тем, что свадьбу ее родственницы сыграли без нее, я решил взять пару недель отпуска и проверить свой бизнес, дочку, да и просто отдохнуть. Бизнес, как известно, штука тонкая: если не следишь — все потеряешь. По счастью, с Алимой на посту главы «РосДревоСинтеза» мне это не грозило. Лич была лично предана мне, да и вообще быстро училась у финансового директора всем премудростям и лазейкам нашего законодательства. Несмотря на то, что Суримисский маг предлагал переложить ее отпечаток на нормальное живое тело — она отказывалась, мотивируя тем, что пока быть личем ей больше нравится.

Гринкард и паспорт США на имя Роджера Герински мне обошлись в Альянсе сравнительно недорого: всего-то десяток камешков редкой разновидности энергетического хрусталя, которой в Алерии было завались на каждом углу. Едва получив документы, я купил домик в тридцати километрах от штаба Альянса, а так же связал его, свою московскую квартиру, офис «РосДревоСинтеза» и еще неколько мест, где часто бывал, постоянными вратами, купленными все на том же рынке Альянса. В обычном своем состоянии они не вызывали перехода и были замаскированы под обычный дверной проем, то бишь вмурованы в косяк. Но вот если немного сосредоточиться на них, ты выходишь не в соседнюю комнату, а на другой конец врат, причем практически не облучаясь при этом…

Красиво жить не запретишь, особенно когда у тебя есть ресурсы, чтобы красиво жить, но ложка дегтя всегда найдется. Нашлась она и сейчас: приступы становились чаще и сильнее, причем однажды один мой приступ вызвал весьма веселую, если смотреть со стороны, панику в небольшом американском городке. В новостях потом сказали, что это была атака террористов психотропными газами. У Джима, когда он об этом узнал, была истерика: как он мне рассказал, нашлась даже террористическая организация, взявшая на себя ответственность за произошедшее.

Мягкая классическая музыка, пустая в рассветный час дорога, океан вдалеке. Есть повод расслабиться. А может, ну его в реактор, и махнуть на недельку на какой-нибудь безлюдный пляжик или куда подальше на рыбалку? Точно, только на озеро какое-нибудь в глуши, чтобы тишина, лес, и ни единого живого (и мертвого тоже!) человека вокруг тебя на сотню километров.

Замечтавшись, я проехал мимо поворот к отелю, и пришлось, поминая свою безалаберность крепким русским словцом, вперемешку с не менее крепким Алерийским, разворачиваться.

— Алькор! — окрикнули меня, едва я остановился на парковке.

Это была подружка Джима по какой-то там школе или как ее там… как же ее зовут-то…

— Добрый день — Я решил пока избегать использования имени, так как его не помнил.

— Арта — почувствовав мое замешательство, подсказала она, и тут я заметил подозрительную красноту глаз — Тут такое дело, Джим, похоже, в беду попал…

— Садись и рассказывай.

Арта села на пассажирское сидение и начала рассказ.

— Не так давно он вышел на след какой-то демонической элиты или чего-то подобного, мне точно не говорил. И… с ним, похоже, приключилась беда, он так и не вернулся. Крайний срок послезавтра, хоть он уехал лишь вчера, но чувствую, что он в беде…

— Погоди, погоди — еле успел переварить этот поток сознания — как?

— Понимаешь, когда-то давно, когда я о Альянсе и знать-то не знала, мы накинули на себя то, что в моем мире зовется связью сердец. Если кому-то из нас вдруг грозит опасность, другой это чувствует. Когда случилось нападение, и я покинула тот мир, ничего не почувствовав, думала, что сквозь границу разделяющую миры, это не действует. Оказывается, ошибалась. Джим чувствовал тогда, когда мне грозила опасность, во время нападения на нас, но не понял что это такое было, глупенький. А вот я чувствую. Послезавтра уже будет поздно, но никто и слышать подобного не хочет… Ты вроде его друг, да? Поможешь? Я просто боюсь, что если отправлюсь одна — только сгину вместе с ним, у меня еще маловато опыта.

Я отбросил мысли об отдыхе и стал быстро тасовать факты. Можно подумать, что у меня его много. Впрочем, ладно.

— Что за мир?

— Его называют перекресток. Разумное население отсутствует. Когда-то была высокоразвитая цивилизация, но они сгинули. Остались только их дороги, лечащие себя сами, да руины городов.

Набросок плана уже выстроился.

— Дороги хорошие?

— Очень. И автомобили не взрываются, коли туда попадут.

— Отлично. У тебя тачка быстрая?

— «Феррари», гоночная, форсированный двигатель, и все атрибуты для быстрой езды. Признаюсь, быстрые машины в этом мире стали моей слабостью.

— Отлично, тогда поедем на ней — не задумываясь, произнес я, а про себя добавил «уж лучше ее «феррари» разбить да в утиль отправить, чем мой «понтиак»».

Я вышел из машины и быстро забрал камни, оружие и небольшой кувшин с упакованным стражем праха, еще одним сувениром из пустыни. У Арты в багажнике оказался небольшой арсенал, и она поделилась со мной патронами с красной маркировкой, а коробку с синими переложила ко мне в машину, мотивировав тем, что там они взорвутся. Здесь я не спорил, положившись на ее знание мира, о котором, готов был спорить, она прочитала многое.

— Гони — только и сказал я, когда мы сели внутрь.

Арта завела двигатель и, лихо переключив передачу, вдавила газ до пола.

— Путь туда в два прыжка, в один не осилю, первый в высокотехнологичный мир, где я за последние месяцы стала мифом уже. Меня там фараоны ненавидят.

Мы выехали на все еще практически пустую, если не считать одного автомобиля за нами, дорогу.

— За что, интересно? — поинтересовался я.

— Я без нее — Арта ласково погладила руль — никуда, а тот мир как перевалочный пункт использую — больно там физика хорошая, подходящая: автомобильная химия не взрывается и движок не портит. А там автомобили только автоматизированные, и ездят словно черепахи, познавшие жизнь.

— Познавшие жизнь?

— Ну, как в той поговорке, «Кто понял жизнь — тот не спешит».

— Так чего мы ждем?

— Да когда этот придурок сзади нас свернет. Не хочу светить переход в другой мир перед зрителями, а то опять будут меня уфологи [9] вниманием своим доставать.

Однако водила на красном авто с открытым верхом (больше я ничего не мог сказать об этом автомобиле, ибо никогда большим спецом в этой области не был) явно не горел желанием сворачивать, ровно как и отставать.

— Может, он познакомиться хочет?

— Пускай познакомит свои покрышки с гвоздями — терпение Арты лопнуло и она дернула какой-то рычаг. Послышавшийся сзади взрыв колеса свидетельствовал о том, что настроена девушка была серьезно. Минутой позже мы влетели в алую сияющую сферу врат и оказались теперь на ночной автостраде, освещенный неприятным синим светом треугольных фонарей. Автомобиль Арты выделялся на фоне потока серых маленьких автомобилей не только тем, что дико лавировал между ними.

— Мне пару минут передохнуть надо, прежде ем скакать опять. Как прибудем — поведешь ты, так как два прыжка для меня многовато.

— Не вопрос.

Несмотря на свои боевые тренировки и навыки вождения мотоцикла, мой завтрак уже просился наружу. Должно быть, играл роль психологический фактор: когда ты не за рулем — тебе страшнее, так как при это твоя жизнь от тебя самого не зависит.

Вскоре за нами увязался алый автомобиль с сиреной, громкоговоритель которого что-то вещал на неизвестном мне языке.

— Поцелуй мой зад, механический козел! — рассмеялась Арта, открывая врата и попутно показывая средний палец в окно преследователю. А через секунду мы опять «прыгнули».

Смутные образы и воспоминания появились разом и неожиданно. Где-то даже было больно выскочить из небытия, приятной темноты в некую свалку из кучи воспоминаний. И откуда-то зовет проснуться голос…

— Как Вы, барыня? Барин изволили беспокоиться за Вас, уж даже немец наш руками развел, думали, не выживете.

Я открыла глаза и оглядела стоящую передо мной служанку. Или открыл? Бегло прислушиваюсь к ощущениям и быстро определяюсь с полом. Отчего-то я не помню даже этого… Служанка терпеливо смотрит на меня: молодая, на вид ей было всего-то лет девятнадцать. Как ее зовут? Память молчала. Язык, на котором говорили, казался то чужим, неродным, то наоборот — родным, но старомодным. Я его точно знала…

— Я… Я ничего не помню…

— Ирина, Ирэн, ну это же я, Дуняшка, горничная Ваша.

— Дуняша… — смутные, весьма странные воспоминания пролетели в голове, а в следующий момент вернулась моя осторожность… Наверное, она у меня была, — узнала. Что со мной было?

— Вы изволили заболеть серьезно, метались почти ночь каждую в бреду с неделю, никого не узнавали. Наш немец говорил, что уж и не спасти, но я-то его не слушала, свечку за здравие в церквушке поставила, да вон тайком от барина иконы принесла. Уж простите великодушно, коли обидела этим.

— Все нормально, только приду в себя… Должно быть болезнь отступила. — Интересно, а как я должна называть этого «барина»? — А иконы спрячь, пока не увидел никто.

— Да, конечно, совсем забыла про них.

Я не знала, что это, и какое у них назначение, но раз некий «барин» против… Дуняша засуетилась убирая с едва заметного столика в углу небольшие картинки в деревянных рамках и пряча их под полы длинной одежды. Я сказала, что хочу немного еще поспать, и она меня оставила, пообещав зайти через час. В теле была слабость, но не более, и лежать совсем не хотелось. Я встала на ноги и огляделась. Основной строительный материал — дерево, и моя комната на втором этаже. За достаточно большим окном сейчас утро, виден двор, конюшня, лес вдалеке и над всем безоблачное синее небо… Я оторвалась от созерцания мирного сельского пейзажа и обратила внимание на огромное, в мой полный рост, зеркало. Я вгляделась и поняла, что не узнаю себя. На меня смотрит стройная (да, приятно сделать себе комплимент), девушка лет двадцати с небольшим на вид, с зеленоватым усталыми глазами. Длинные черные волосы чуть ниже пояса спутались… придется привести их в порядок…

Ирина, или Ирен, как меня здесь называли. Слово не рождает никакого отклика в памяти, и я пока не могу собрать воспоминания воедино. Все мои действительно сознательные воспоминания ограничиваются моим пробуждением. Итак, я некая Ирина, должно быть, не последний здесь человек, раз со мною так разговаривает служанка, и тот факт, что она есть. И что еще? Имя. Мое настоящее имя… Ира, нет…

Ладно, буду пока Ирой…

— Ира, друг мой, как я рада, что ты выздоровела! — дверь распахнулась резко, едва не слетев с петель и в комнату влетела девушка примерно моего возраста, только с каштановыми волосами и намного короче моих. Одета она была в огромное и жутко неудобное на вид платье с корсетом, а юбки — так вообще занимали в несколько раз больший объем, нежели она, хотя на вид она была не сильно полнее меня. Корсет заставлял ее постоянно держать тело неестественно распрямленным, словно она посох проглотила. Посох? Нет, смысл немного другой, это слово здесь не подходит, это кьорне, усилитель первородной энергии… Пара образов, пришедших в голову, как и пара слов другого языка, явно не сочетались с окружающей обстановкой, и я их пока отбросила.

— Доброе утро…

— Уже полдень, Ирэн, право и не знаю, как это можно назвать утром?

— Мысли глобальнее — когда проснулась, тогда и утро — знакомое выражение, от кого я его слышала и не раз? На каком-то еще языке, и именно в этой формулировке…

— Ирэн?

— Да — имя выскочило из памяти неожиданно, словно пробка из бутылки — Ольга.

— Не обращай внимания, право, смешная шутка. Как ты себя чувствуешь?

С разговорным языком надо было явно поработать. Мне почему-то постоянно хотелось выкинуть некоторые обороты, делавшие речь здешних людей «старомодной», как мне казалось. Что же попробуем, главное привыкнуть…

— Вполне приемлемо, правда, только помню все смутно. Дуняшку едва узнала, представляешь?

Выходило плохо, поэтому я решила разбавлять речь паузами. Как-никак, еле выжила, что с меня взять? Надеюсь, хоть здесь мне никто не угрожает.

— Ох, ну уж подругу детства, такую же воспитанницу генерала Озимова, как и сама, ты-то не забыла, правда?

— Вспомнила же имя…

— Помнишь, как мы недавно тот наряд мужской напялили и ездили по лесам кататься?

Я покачала головой, пытаясь вспомнить.

— Ну… А как нас те два корнета попытались пригласить за компанию пьянствовать по их мужицким порядкам?

— Смутно, но что-то помню… Думаю, со временем все вспомню, только, Ольга, можно к тебе с просьбой обратиться?

— Конечно!

— Никому не говори пока, что я того, не все помню, хорошо?

— Да, конечно. Дуняшке тоже скажу, чтобы не болтала особо, а то она, право, любит с прачками болтать. На завтрак спустишься?

Я кивнула. Есть хотелось.

— По пути выловлю Дуняшку, отправлю к тебе. Нечего ей языком молоть с прачками. Генерал изволил уехать на охоту, так что завтрак прикажу подать немедленно.

Ольга. Гордая, умная и влюбчивая. Поклонница французских любовных романов, кои все перечитала давно, что в библиотеке были. Читала бы и по сей день, да вот… воспоминание оборвалось резко, словно натянутая нить… И хотя все говорило мне, что я знаю Ольгу давно, было в то же время и ощущение нереальности, словно это не я и не мои воспоминания.

Арта, такое ощущение, родилась за рулем, хотя насколько мне известно, родилась она и росла в мире, где автомобилей не было в принципе — только клинки, да магия.

Пока ярая фанатка «формулы один» искала таблеточки от головной боли, приходя в себя после прыжков, я предпочел осмотреться. Желудок, получив дозу холодной воды из ручья, более или менее успокоился, а ноги вели себя странно только первые минуты после того, как я вылез из машины. Первородной энергии в воздухе в этом мире кот наплакал, поэтому я извлек свои «батарейки» и примостил поудобнее.

— Насколько я смогла разузнать, Джим отправился в руины древнего города, это в трех километрах отсюда, прямо по этой дороге. Что там именно было и что его заинтересовало — я не знаю.

— Голова болит?

— Пройдет…

— Вот, выпей — я извлек таблетки — сиреневая маркировка, вроде не отравишься.

— Да, с сиреневой все должно быть нормально, что это?

Разумеется, по коробке нельзя было сказать, что это сильнейшее, при этом еще и безопасное для здоровья снотворное.

— Помогает быстро восстановиться после прыжков, всегда им пользуюсь.

Пока девушка засыпала, я отогнал машину с дороги и по мере возможности замаскировал. Когда снотворное подействовало окончательно, я уложил ее на заднее сидение и достал из багажника снаряжение. Посох легко вошел в мягкую от дождей землю, а вот кувшин со стражем пришлось разбивать о бампер автомобиля. Немного повозившись, я оставил этого неразумного слугу сторожить Арту, при этом посох выполнял роль передатчика, и я теперь мог видеть, что происходит здесь, хоть связь и была однобока: команды отдать своему слуге с большого расстояния я не мог. Мир не особо располагал к использованию магии, поэтому я проверил пистолеты, снял их с предохранителей и двинулся к городу, вернее к его руинам.

Дорога больше походила на резину и пружинила под ногами. Нигде не было заметно ни одной ямки или шва. Более того, если близко рассмотреть край дороги, то были видны небольшие бурые корешки, окончательно развеивающие сомнения. Дорога была живая, наверное, какое-то растение или что-то вроде того.

Быстрым шагом я двинулся по обочине в указанном Артой направлении, попутно сверяясь с картой. Минут через пять я остановился — ногу сильно жгло.

Черт! Батарейка коммуникатора, который висел все еще на моем поясе, разогревалась все сильнее и сильнее — должно быть, условия этого мира на пользу ей не пошли. Пришлось охладить быстренько своей магией и выкинуть подальше в кусты, откуда спустя минуту раздался небольшой взрыв и очень неприятно завоняло. Можно над этим смеяться, но мне не до смеха: очень многих взрывы батареек или патронов при переходах меж мирами калечат и даже убивают. Недаром в Альянсе такое трепетное отношение и маркировки практически любого снаряжения. В брошюрке даже перемещаться рекомендуют на голодный желудок, так как известны случаи, когда съеденный сытный обед в одном мире оказывался смертельно ядовит в другом. По счастью, такие случаи редки, и обычно перемещение в такие миры вызывает и на голодный желудок не самые приятные ощущения.

Занятый своими мыслями, я поднялся на вершину холма, откуда окинул взглядом открывшуюся мне картину. Дорога вилась между холмов и резко выделялась черной лентой на фоне зеленых джунглей. Отсюда можно было увидеть еще четыре таких дороги, сходящихся к одному центру — достаточно массивным руинам, куда и лежал мой путь.

Можно считать меня параноиком, но я не особо верил в то, что между Джимом и Артой какая-то там «связь сердец». Логика моя была здесь проста: я не знал как работает упомянутое заклятие или что там у нее за связь с Джимом; я плохо знал эту Арту, да и вообще говоря, видел ее только один раз; я не шибко стремился доверять даже Альянсу. А раз так, почему бы это не могло быть для меня ловушкой?

Если это ловушка, а не моя паранойя, то Арта не сможет в нужный момент подать сигнал, а я как следует осмотрюсь, пока она дрыхнет. На всякий случай я проверил пистолеты — на магию надежды было мало, так как чем ближе я подходил к руинам, тем больше бесилось мое чутье мага, или как это назвать. Больше всего это напоминало помехи, портящие своим хрипом музыку по радио. Неожиданно меня осенило, и я извлек из недр карманов маленький дозиметр с надписью «Alliance systems». По счастью, его батарейки не спешили взрываться и даже работали. «Значит с литий-ионными аккумуляторами сюда лучше не соваться» — отметил я.

Стоило мне включить дозиметр, как он стал мелодично потрескивать. Радиоактивный фон был явно завышен, но и особо смертельным не был. Впрочем, для того, чтобы превратить вооруженного до зубов мага в вооруженного до зубов простого смертного этого хватало. Я даже не пытался уже что-то сделать своими магическими силами, так как кроме головной боли толку от этого не было. Да и лучше поторопиться, если не хочу загар получить радиоактивный.

На дозиметр я теперь смотрел только периодически, но не держал его включенным непрерывно: интересно, какой гениальный человек догадался его сделать таким образом, что звук у него не отключается в принципе?

Через центральные, выбитые тараном в незапамятные времена ворота я предпочел не идти, а им предпочесть разлом в стене сбоку.

Из камней торчали стальные пруты, частично сгнившие за десятки лет. Кто бы ни строил эту крепость, он был достаточно хорошо развит. Осторожно взобравшись наверх, я лег на камни и получил обзор внутреннего двора. Открывшаяся мне картина заставила сердце сжаться, а зубы мои непроизвольно закусили до крови губу. Беркариус! Я сразу узнал эту тварь. Он был огромен, а сила его была такова, что даже через замутненный радиацией магический взор просвечивала. За долю секунды я понял, что такой сможет прикончить сотню таких, как я, и даже не вспотеет. Если это по мою душу ловушка, то мне надо собирать весь свой здравый смысл и улепетывать подобру-поздорову, а если нет? Притащить сюда нежить? Исключено, здесь она хорошо если кое-как двигаться сможет. Из одного из зданий вышла Джанна, а за ней еще два человекоподобных демона… вернее, один, второй, как я рассмотрел, имел отнюдь не человекоподобную чешую, проступившую на лбу и лысой голове. Две жемчужины с отпечатками душ были переданы Беркариусу.

— … потребуется еще неделя, прежде чем это тело примет мой настоящий облик — донес до меня ветер слова рептилии, как я обозвал типа с чешуей. Говорили на английском, но только с жутким акцентом. По сравнению с ним даже я сошел бы за носителя языка.

Второй спутник Джанны мало чем выделялся, хлюпкий, очкастый… наверное, молодой демон, недавно переродившийся… сошка, помощник.

Беркариус что-то произнес на неизвестном мне языке, и Джанна кивнула спутникам и перевела. Или Лиза? Нет, Лиза мертва, а это Джанна. Это ее демоническое имя, и так мы эту заразу и будем называть.

— До тех пор, пока не узнаете, чего они здесь искали — будете здесь.

— Повинуемся, госпожа. Пленника можно убить?

— Разговорить не удалось, как видишь. Даже убив всех его спутников, поэтому пускай помучается. Продолжайте в него вливать отвары и пусть мучается. Год, месяц… без разницы. Скоро будет скачок и скорость тока времени этого мира резко возрастет. Здесь пройдут сотни лет, прежде чем в Альянсе хватятся его.

— Повинуемся, госпожа.

Джанна опять заговорила на неизвестном мне языке с Беркариусом, а потом тот махнул в ее сторону конечностью и скрылся в алой сфере врат. Итак, Джим жив, а раз эта махина, именуемая Беркариусом, изволила убрать свою задницу отсюда, можно повеселиться. По привычке я потянулся за клинками, но быстро опомнился и снял с плеча винтовку. Начнем с рептилии. Если память не изменяет, человеческий облик они начинают терять ранга с двадцатого-тридцатого, а значит, он здесь самый опасный. Других демонов видно не было, и я рискнул. Винтовки на демонов штука дорогая, так как просто всадить пулю в лоб — это только вынудить демона сменить тело. По техническим причинам совместить жемчужину-ловушку и пулю невозможно, поэтому прибегают к изыскам.

Под стволом винтовки располагалось дополнительное устройство, метавшее жемчужину в смеси с липким клеем. Я снял оба устройства с предохранителя и вздохнул.

— Понеслась.

Рептилия почувствовал что-то, что прилипло к спине и развернулся ко мне лицом, но так и упал, сраженный пулей в лоб. Шестерка сразу упал на землю и там затрясся, а вот Джанна не растерялась и, достав два пистолета странной формы, открыла по мне огонь, не давая высунуться, а сама забежала за стену здания. Судя по свистящему звуку, внутри у нее точно был не порох.

Стоило ей отвлечься, чтобы перезарядить пистолеты, как я пристрелил из винтовки шестерку, собиравшегося под шумок уже улизнуть в другой мир.

Потом мне пришлось бросить винтовку и спрыгнуть во двор, так как на место, где я только что сидел, приземлилась граната странной формы. Приземление вышло не совсем мягким, и, чуть прихрамывая, я отбежал за груду камней, спасаясь от огня. Там, где я был пару секунд назад, полыхнуло белым пламя, расплавившее, наверное, даже камень. От жара взрыва я даже вспотел. Тем временем огонь продолжался. Да сколько же у нее патронов в этой штуковине?

Рядом была лужа, и я попробовал создать иллюзию, что закончилось провалом: удержать силу в нужном русле не выходило. Ладно, ответим любезностью на любезность. Не даром же я за эти штуки восемьсот баксов отдал?

Осколочная граната полетела в сторону Джанны, и выстрелы прекратились за секунду до взрыва. Не дожидаясь, пока она придет в себя, я извлек пистолеты и прицелился, не давая ей высунуться.

— Сдавайся — скорее ради формы произнес я.

— И что, интересно, приличному «Демону» (слово было сказано с пренебрежением) вдруг потребовалось от мелкого агента Альянсика, попавшего в беду? Да так потребовалось, что он против своих пошел.

— Он мне в карты продул. А обработаешь, как я с него долг возьму? — отшутился я — К тому же, наши кланы никогда особенно не были дружны.

Джанна перестала на секунду отстреливаться и отсмеялась.

— Да ну, брось, Игорь, я тебя еще тогда узнала. И ведь поверила изначально даже. Признаюсь, ты меня знатно отделал тогда в лесу, ровно как и мамочку с сестрами. Ах да, и танцуешь ты хорошо. Очень хорошо…

Я выпустил пару пуль и ответил.

— И надеюсь повторить успех еще раз.

— Что, прям так убьешь? А я ведь думала, что меня тогда пришиб не ты, а клинок твой умный.

— Не позволил в прошлый раз, так и в этот я тебе не дам спокойно себя зарезать.

— Ничего ты не понимаешь!

— Да ну — я экономил патроны, в то время как Джанна отвечала целой очередью на один выстрел. Создавалось впечатление, что она сошла с экрана, где шел американский боевик — патроны у нее никак не хотели кончаться. Я сменил обойму в пистолете: еще одна оставалась в запасе, из второго пистолета я ни разу не стрелял… Итого три обоймы.

— Дурочка, думала тебя вытащить, даже демона, как ты их называешь, ради тебя убила тогда.

— Чего?

— Именно, а откуда, думаешь, у меня были силы на мощный приворот? А? Я ради этого пожертвовала отпечаток своего ныне сородича, связав нас.

— И почему-то я не почувствовал тогда никакого эффекта.

— Да на тебя ничего не действовало, ни простые чары, ни сложные. Словно бы и не мужчина, черт возьми, хоть разок бы по собственной инициативе в театр пригласил…

— Кажется, ее понесло — шепотом буркнул я под нос, а вслух произнес — ну извини, учеба, работа…

— Да ты кирпич из редкостных был. Чувства в детстве ампутировали, да? — озлобленная демоница выпустила в меня еще десяток пуль, а потом я услышал то, что счел осечкой и выпустил три пули — рано, плечо обожгла боль. Пуля прошла по касательной и только зацепила кожу. Повезло.

— Да я и сейчас не лучше.

— Да ну, я уж слышала, как ты отделал элитных агентов в Алерии. И все ради, не могу поверить, девушки. Она хоть того стоит, а?

И до чего же голос Джанны напомнил мне ее мать, когда та вызывала меня в лесную ловушку, держа Лизу якобы в заложниках. Не даром говорят — яблоко от яблони недалеко падает. Философствования пришлось прервать — рядом со мной упала еще одна граната, на этот раз обычная. Я отпрыгнул за стену, но меня здорово оглушило. Сознания я не терял, хотя царапин и неглубоких ран от мелких камней заработал предостаточно. Второй гранаты ответить у меня не было, но она и не была нужна: Джанна вышла из-за угла. Пепельные волосы, темные глаза, проникающий взгляд и какая-то неестественная красота.

Я прицелился и произвел три выстрела: пули натолкнулись на затвердевший и потемневший воздух, а Лиза отбросила свои пистолеты и извлекла два клинка из-за спины. Плохо. На ней ни царапины, колдует себе, несмотря на завышенный радиационный фон, а я весь в синяках, прихрамываю и колдовать не могу. Плохо.

Я понял, что бой будет дальше на клинках и обнажил их. Привычная холодная уверенность и ярость клинков передается мне, и я готов.

— Уж получше тебя, это точно — оскорбление достигло адресата, и на меня набросился стальной смерч. И тут я понял, что здесь что-то не то… Клинки вели себя странно, немного вибрировали в руках, и все ускоряли и ускоряли темп. Джанна не отставала. В отличие от меня, на ней не было ни царапинки, и сражалась она ой как хорошо. А еще я чувствовал ненависть клинков, которую они источали. Улучив момент я откусил и проглотил пуговицу с рукава: своего рода ускоритель, купленный в Альянсе: наркотик усиливает на время скорость реакции, заставляет мозг и нервную систему работать быстрее. Но и плата за это приличная: неделю придется после этого лежать, не вставая. Однако сейчас выбора не было — при такой скорости я не могу полагаться только на клинки.

— Неплохо. Кстати, знаешь что это у меня за клинки, а?

— Возьму в бою — узнаю.

Странно выходило. То она больше напоминала мне Лизу такой, какой я ее помнил, то наружу поднималось нечто мелочное, злобное и малоадекватное. Вспомнив, что каждый демон — это, можно считать, инвалид с раздвоением личности, мне не составило труда понять, что наружу по очереди пробиваются две разные сущности. Вопрос только в одном: которая из них настоящая Лиза?

— Близнецы твоим, кстати. Кто дал тебе это оружие?

— Начальник ФСБ наградил — соврал я.

— Брешешь.

— Конечно.

— Значит, сам не знаешь.

Сегодня звезды были явно не на моей стороне. Да и с какой стати им быть на стороне недобитого скептика? Хоть я и ускорился, когда подействовал стимулятор, через некоторое время клинки были вышиблены у меня из рук, а умелая подсечка завалила меня на спину. Прежде, чем я пришел в себя, Джанна уселась на мою грудную клетку, заставив поморщиться от боли: щебень больно впивался в спину.

— Что скажешь?

Тот факт, что я проиграл, принес мне лишь горькую злобу, и я опять отшутился.

— Вижу, тебя обманули.

— В каком же месте?

— Стать демоном не помогло тебе сбросить лишний вес.

— Фырбумш — фыркнула та — не смешно звучит от проигравшего, — и больно ударила камнем по руке, которой я полез за ножом.

— Я могла бы убить тебя, вот только хочу жить, красавчик.

— Пощади человека, не обладающего даром понять женскую логику.

Попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Да в таком положении меня можно хоть насиловать спокойно, даже если она изволит поднять свой вес с меня, я не сразу встану.

— Дурачок, ты еще не понял. Мы связаны. Вместе. Я убила демона и разрушила его отпечаток, создав связь между нами, разве ты не чувствуешь? Что ты чувствуешь? Да понимаю, была дурой, но эта связь закрепилась теперь навсегда.

Она приблизилась и взглянула мне в глаза. Хотелось отвести взгляд, но я не мог. В то момент внутри меня что-то словно взорвалось. С одной стороны, в голове опять стал маячить образ Инвил, с другой стороны, образ Джанны явно пытался занять свое место в душе. Когда от всей этой гаммы чувств у меня заболела голова и начало уходить сознание, Джанна заговорила.

— Ты ведь любишь меня, так не сопротивляйся. Ты не можешь не любить. Все, что тебе надо, это принять изменение, стать таким же — и мы будем вместе…

Это непонятное ощущение просто рвало на части душу. Я прекрасно понимал, что без проклятия лесного народа, перенятого мною, я бы просто стал бы марионеткой Джанны, да с большой радостью. По счастью, пробудившаяся аура страха заставила ее ослабить хватку. Меня хватило на одно — закрыть глаза и не видеть ее взгляда. Стоило это сделать, как силы стали возвращаться, тошнота отступила.

— Нет — сил теперь даже хватило показать ей фигу.

— Силен… Все вспоминаешь ее… Или не можешь забыть… Но почему? — казалось, она разговаривала сама с собой, нагло читая мои мысли и пытаясь понять что-то, но я вовремя спохватился и старался ни о чем не думать.

Минут пять мы так просидели, пока я не пришел в себя более или менее и не придумал, как можно заставить ее уйти из моей головы.

Сопротивляться было бесполезно, так как она сильнее меня, но я вовремя вспомнил слабость Лизы: она брезглива. Дальше надо было только вспомнить: алкаш в метро в час пик, пассажир самолета, которого укачало, отхожее место на вокзале… И дальше по нарастающей…

Через тридцать секунд Лиза заорала «Фу!» и резко отпрыгнула от меня.

— Я же только поела!

— Приятного аппетита — зло произнес я. Встать я все равно не мог, как ни старался, и радовался этой мелкой пакости.

Метательный нож я так и не докинул до нее — он воткнулся в метре у ее ног и там и остался.

Я выругался себе под нос и понял, что пора уходить, пока я еще цел. Я потянулся мысленно к камню врат, но он неожиданно громко треснул в кармане, подарив мне еще один кровоподтек… Если, конечно, не рану.

— Смыться не выйдет — руины не пускают в другие миры — произнесла Джанна неожиданно спокойно, без тени злобы, и присела на землю в нескольких метрах от меня.

Несколько минут мы молчали. Остается загадкой, о чем думала она, я же пытался прийти в себя и понять, что произошло. Итак, меня не спешили убивать по какой-то причине, более того, мотивировали это тем, что, дескать, хотят жить. Как я не пытался, этого я понять не мог. Я попробовал пошевелиться и, пересилив боль, сел.

— Что дальше? — спросил я.

Лицо Джанны не выражало ничего, она просто смотрела вдаль. Секунд пять ей потребовалось, чтобы среагировать.

— А теперь я отступаю, так как ты оказался слишком силен, и я не смогла тебя одолеть. Один из тех, кого мы захватили, кажется, его зовут Джим, в том здании в подвале. Осторожно спускайся, там в паре мест в лестнице провалы. Еще встретимся.

— Что?

— Я хочу жить, а значит, выбора у меня нет. Умрешь ты, умру и я. Такова связь между нами. А значит, пусть будет так…

На прощание, игнорируя мой полный непонимания взгляд, Джанна чуть коснулась моего носа, смахнув пылинку, и чуть хлопнула по щеке. До сих пор прибывающий в степени крайнего удивления, я никак не отреагировал на это, и только когда она скрылась за воротами, позволил себе упасть на острые камни и полежать несколько минут, приходя в себя…

Мы с Джимом сейчас больше напоминали перебравших пьяниц и, шатаясь, шли по дороге к автомобилю. Самое неприятное было то, что дорога шла в гору, и это не поднимало настроения у двух «инвалидов». Джима до этого пытали и, прекрасно понимая, что именно он руководил операцией, убили на его глазах всех, кто был с ним. Что касается меня, то после встречи с Джанной на мне живого места не оказалось: здорово хромаю на одну ногу, все тело ноет, да и еще одна рука сломана (вот так вот ее демоница камешком приложила). По пути я рассказал Джиму все, как оно было, хоть и признавать, что меня отделали, было где-то горько.

— Да, старина, думаю, людям в Альянсе об этом лучше не знать, как она тебя… да и меня тоже отделала.

— Не планирую им говорить всего.

— И правильно.

— Что думаешь по поводу этой «связи» у нас с ней?

— Думаю, не соврала. Магия демонов мало изучена и плохо поддается изучению. Известно, что отпечатки демонов позволяют делать очень сильные магические предметы, да и просто в быту полезны бывают, но не для кого не секрет, что то, как мы их применяем, сродни забиванию гвоздей микроскопом. Имея некоторые знания, она наверняка смогла отпечатком демона сделать многое. Но я заметил в этой истории нестыковку.

— Какую?

— Не видишь?

— Пока еще нет.

— Она говорит, что провернула это все, будучи только инициированной в секту. Откуда у нее знания о том, как и что сделать?

— Прочитала?

— Нет, не могла. Максимум что им дают почитать — тот путеводитель начинающего демона, по которому ты нашел Турегсвейн. О том, что из отпечатков демонов можно что-то сделать, им не говорят.

Я сразу же вспомнил про то, как кто-то мне помогал в Алерии… Тот, чьей силы остерегался сам Нимарсис. А что если… Вполне! Выходит, Джанну кто-то надоумил, и я не удивлюсь, что это тот же шутник, что перекинул меня в те треклятые болота. Однако остается один грубый вопрос, на который я до сих пор не знаю ответа: на хрена?

Я невольно попытался сжать поврежденную руку в кулак и поморщился от боли, а потом решил перевести разговор на другую тему.

— Что Вы хоть тут делали?

— Я, Макс и Зи, пусть им земля будет пухом, должны были обследовать руины перекрестка. Осведомители сообщили, что у ныне несуществующего клана здесь захоронены отпечатки, своего рода сокровенный запас. Причем количество просто огромное, и среди отпечатков есть отпечатки наших. Хотя переложить отпечатки из того вида, в каком их хранят демоны, на тела мы не умеем, но рано или поздно должны же научиться! В общем нас надули. Тут только заглохший в незапамятные времена реактор и куча мусора. А еще подоспела Джанна так не вовремя. Они с ее дружком, которого ты пришил, набили нам бока и допрашивали, куда мы переправили души.

— Я так понимаю, в то, что тут оказалось пусто, они не поверили?

— Нет, конечно. Ладно, а теперь скажи, а что ты сделал с Артой?

— Скормил ей снотворного и выставил охрану.

— Зачем?

— Не доверял.

— Параноик!

— Жить хочу.

— Она тебя придушит. Учитывая твое состояние, далеко ты не убежишь.

Когда наша компания инвалидов подошла к автомобилю, рядом с выставленным мною стражем лежало с десяток тушек какого-то зверья. Я подошел и вгляделся: серых мех, вытянутая морда и очень странный нос, больше похожий на пятачок свиньи, и клыки, которым позавидует любой хищник.

— Обед — хмыкнул Джим — давай передохнем и погрузим их с собой. У них очень вкусное мясо, несмотря на то, что твари они еще те. Тупые, как не знаю что, агрессивные и не знают страха. Сколько ты Арте снотворного скормил?

— Одну. И это было… — я поглядел на свои часы — четыре с половиной часа назад.

— Тогда располагайся, часа два еще ждать надо…

Взрыв прогремел бы на километры окрест, но его быстро заглушили болота. Молодой паренек, что-то насвистывая, сбросил черный тканый мешок, в котором угадывались очертания человека, в образованную взрывом яму, а вслед ему плюнул окурок сигареты. После этого он извлек нечто отдаленно напоминающее мобильный телефон, причем по виду одно из самых первых таких устройств, размером с добрый кирпич. Сей кирпич сейчас препротивно пищал и вибрировал.

— Слушаю.

— Ты тактический ядерный заряд еще не мог взять, а? Даже я из своего поместья слышал. Лопата для кого придумана?

— Обязательно было закапывать? Не проще в другой мир скинуть труп, и все. Или так в болото бросить.

— Да, надо по чести хоронить, иначе дух будет бродить, и наши друзья в усадьбе мигом поймут что Ирэн-то, мягко говоря, липовая. Не забудь оставить угощение духам, и прочитай три раза тот текст, что я дал. И не забудь плюнуть три раза через левое плечо, когда будешь уходить.

— Уродский мир.

— Какой мир, такие и правила. Изволь их соблюдать, если хочешь жить припеваючи у меня на службе.

Паренек хмыкнул, но предпочел подчиниться и извлек бумагу с инструкциями.

Арта взбесилась не на шутку, узнав, как я с ней обошелся. Наверное, будь я здоров, вообще бросилась бы на меня с кулаками. По счастью, мое состояние оставляло желать настолько лучшего, что месть она отложила. К тому моменту, как она проснулась, у меня уже болело все, и даже чуть двинуться мне было проблематично: себе я сделал заметку никогда больше не пытаться употреблять ту ускоряющую дрянь. Арта выспалась, и за руль опять села она, а значит, нам с Джимом оставалось только сжать зубы и не охать от боли, словно старики на поворотах.

Первый прыжок прошел успешно, потом мы некоторое время ездили по городу, улепетывая от местной полиции, все еще мечтавшей поймать Арту. Последний прыжок, что-то пошло не так…

Набор алых всполохов, которыми обычно сопровождался переход сменился лазурью, а очертания салона автомобиля, Джима и Арты пропали. Меня словно что-то дернуло в сторону.

Когда я очнулся, вокруг была темнота. Притяжение к земле, которой я так и не ощущал своими ногами было вполне земное. Умер? Нет, у мертвых тело так не болит. Матерясь я поднялся и увидел… Черт, да я это уже где-то видел, вернее не «это», а «ее».

— Итран… — имя было для меня сложным и его я практически не запомнил, но я точно помнил картинку нагой девы в лазурном тумане, из того «руководства начинающего демона».

Она была удивительно красива. Длинные светлые волосы периодически меняли цвет, окутывая ее словно своеобразной одеждой. Глаза тоже были непостоянными, непрерывно меняли цвет, а зрачки пульсировали, то и дело меняя размер. В глаза этому существу лучше было не смотреть — так как казалось, что просто упадешь в них и растворишся.

— Мое имя Итрансаривельте, не напрягайся лишний раз — произнес глубокий звучный голос, которому вторило непонятно откуда взявшееся эхо.

В голову скопом ударили воспоминания, а потом так же непонятно ушли, осавив головную боль и тошноту. Мне сразу же вспомнился текст одной из брошюрок Альянса: Живущая меж миров опасна, красива и питается странниками, которых убеждает остаться у себя. Если Вы в первые секунды появления в ее мире не вколете себе сыворотку, то будете боготворить ее со всеми вытекающими последствиями. Сыворотки у меня с собой не было, я так и не успел ее купить, но вот мое проклятие, похоже, с этим справляется вполне.

— Чем обязан? — решил начать вежливо беседу я.

— Ты? Ничем.

— Тогда к чему этот разговор?

— Надо же, как интересно. Человек без сыворотки и держится уже… сорок секунд.

Итрансаривельте махнула рукой и присела в туман словно в кресло. И хоть бы постеснялась наготы!

— Пятьдесят — поправил я из вредности и попробовал чуть сдвинуться в сторону. Не вышло. Я вроде бы шел по невидимому полу, но ни туман, ни сама демоница не сдвигались с места. Плюнув я с облегчением сел на невидимый пол и стал искать лекарство от головной боли. Я уже не ощущал ни своего типичного для подобного случая потока воспоминаний, ни обостряющейся депрессии — просто разрывающая голову тупая боль. Наверное, все эти переживания есть, но они ушли на подсознательный уровень.

— Не подскажешь, у тебя тут «аспирин» не ядовит?

— Нет, но имеет неприятные последствия для пищеварения. Серебряную маркировочку смотри — ответила демоница, все еще с улыбкой изучая меня. Ждет, когда сломаюсь? Мне неожиданно стало смешно, и я едва сдержал нервный смех. А вот кукиш тебе, демонская морда!

— Эй, а ну поосторожнее со словами, я могу и обидеться. И вовсе у меня не морда! Или, может, мне сделать так?

Облик стал стремительно меняться, пока она не приняла внешний вид Инвил, такой, какой я ее помнил.

— Не пройдет — выдал и плюнул куда-то вбок. Плевок так и остался там висеть, словно натолкнувшись на преграду — Попробуйте еще раз.

Образ опять растворился в тумане, стремительно меняясь и я увидел перед собой Лизу.

— И опять мимо.

— Забавно.

— Что именно? — как бы невзначай я сжег один из камешков врат, пытаясь смотаться отсюда подобру-поздорову.

— Ты силен. Духом. И мне это приятно.

Приятно ей. Эта реплика вывела меня из себя окончательно. Наверное, сказался тяжелый день, сломаная рука и боль во всем теле после того треклятого наркотика.

— Приятно ей. Слушай, давай по существу. Околдовать меня у тебя не вышло, я злой и уставший со сломанной рукой, так что или выпускай меня отсюда, или добивай.

— Я всегда знала, что все мужчины любят в душе такую конкретику, но увы, они обычно про нее забывают, стоит им увидеть меня — Итрансаривельте растворилась и полностью стала лазурным туманом — добивать я тебя не буду, не резон мне, да и не кровопийца я.

«Странно слышать это от одного из существ, питающихся душами.» — подумал я, забыв, что мысли мои скорее всего читают.

— И не надо нас всех под одну гребенку, ладно? Что теперь, после второй мировой твоего мира каждого немца фашистом называть?

— Нет. Не буду спрашивать, откуда у Вас столь подробные сведения о моем мире, но фашизм не природа немцев, а взгляд на вещи, проявившийся у них один раз достаточно ярко. Что касается вас, то насколько я знаю, это ваша природа — жрать души.

— Или отпечатки, как ты их называешь… Да, это наша природа, но отпечатки — не единственная «еда», как ты называешь. Просто отпечатки вкуснее и дают больше возможностей.

— Ну да, а Беркариус у нас белый и пушистый — еще больше разозлился я.

— Беркариус психопат, склонный к массовой резне, но он все же мой брат — строго ответил мне туман — я не разделяю его взглядов и методов. Мне нужен всего лишь один человек который скрашивает мое одиночество, и поверь мне, я даю больше, чем беру, намного. И жизнь такого избранника продляется на сотни лет, пускай и в остальных мирах пройдет пара дней.

— Так вот, я таким дураком не буду.

— А я и не предлагаю. Учитывая, что две известных тебе особы внутри твоего сердца затеяли грандиозную драку, на которой и основвывается часть твоей силы, мне там точно ничего не светит.

Я это отметил и запомнил. А еще родилась у меня одна догадка, которую я решил проверить сиюминутно.

— Какие глубокие познания о том, что творится внутри меня. Даже я сам этого не знал. Скажи, а не тебе ли случайно пришло в голову скинуть меня просто так, ради шутки юмора в болота, а?

— Нет, не мне. Честно. Я могу только наблюдать и вырывать на некоторое время людей, путешествующих меж мирами, сюда, в свою небольшую реальность для приватного разговора. Ну, и еще я умею хорошо наблюдать за происходящим вокруг. Например, погляди на это:

Туман уплотнился, и в нем я увидел картину. Это была Джанна. Она сидела на куске устоявший за века стены, свесив ноги вниз, и вертела в руках… медальон! Черт! Должно быть, я обронил его во время боя. Приглядевшись внимательнее, я заметил слезы на ее лице.

— Видишь, какой ты невнимательный.

— Ладно, фиг с ним — я махнул рукой.

Меня изучали. И поэтому не говорили, что от меня надо. Пока я заперт здесь, у меня выбор только один — ждать, отвечать на вопросы и постараться думать поменьше, так как то, что на поверхности моих мыслей, она точно чувствует.

Туман сгустился и вновь принял форму Итрансаривельте, только на этот раз остатки его стали тонким синим платьем.

— Ты мне интересен. Но не как избранник, не волнуйся, а как интересный экспонат, если угодно. Ведь отчасти из-за меня ты стал таким.

— Так-так, чистосердечное признание облегчает понимание, как говаривает мой братец — вот теперь мне уже стало интересно — И какая же твоя роль во всей этой истории?

— Я всего лишь подсказала Лизе, как использовать сознание демона для той мощной связи, что между Вами, и рассказала, как его добыть. Мне было жалко влюбленную по уши в тебя девчонку, и я решила помочь ей протащить твою душу в ряды, как ты их называешь, демонов. Благо, я не шибко жаловала некоторых сподвижников Беркариуса. Но потом этим решил воспользоваться кто-то еще.

— Ты можешь разрушить эту связь?

— Даже если бы могла, не стала бы. Не будь связи, ты бы убил Джанну с большой вероятностью…. А она мне симпатична.

Интересно, какое дело этому существу, прожившему тысячи лет, если не больше, до бед одной маленькой девочки из адептов Берка? Да у нее ведь, кроме облика, наверное, и от человека не так уж много и осталось. Да и облик она меняет по своему желанию. Черт, да она ведь мысли мои читает.

— Ну вот, теперь я уже и не человек и симпатии не могу проявлять.

— Я этого не говорил — как не защищайся, а мысли она все мои читает. Создается впечатление, что чтение моих мыслей и памяти становится просто любимым занятием окружающих.

— Какая разница. Мы все равно мыслим как люди или близко к тому. И не советую тебе встречаться с существами, которые представляют собой вид, в корне отличный от людей, не являющийся прямым последствием изменения человека природой или другим человеком. Есть шанс, что не выживешь. Это первое. А второе, я ведь когда-то была человеком.

Последняя фраза прозвучала с печалью в голосе. Или это очередной театр для одного зрителя? Да учитывая то, с кем я разговариваю, остается только гадать.

— Интересно, я не находил истории этого в архивах Альянса. Просветишь?

— Не расскажу, так как сама не знаю. От тех времен осталось слишком мало в моей памяти. Помню только, что было очень больно, и что что-то пошло не так, как надо, и я стала не такой, как остальные.

Забавно. Выходит, те, кого я изначально называл демонами — жертвы какого-то эксперимента. Так? Или не жертвы?

— Ты меня отпустишь домой-то? — поинтересовался я.

— Отпущу. Наконец-то хоть перешел на «ты».

— Устал просто.

— Понимаю. Но я хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем же?

— Просить тебя не убивать Джанну бесполезно, я прекрасно понимаю, что когда ваши пути пересекутся, она первая бросится на тебя с клинком, но прошу тебя хотя бы не выслеживать ее специально. Поверь, она лучше многих представителей ее семьи… Клана как ты называешь их.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого обещать.

— Помни, умрет она — умрешь ты. Вы связаны.

— Помню. Но если придется, значит, так тому и быть.

Я избегал что-либо обещать ей. Да и мог ли я обещать, что не убью ту, из-за кого, быть может, вся эта каша и заварилась? Хотя, учитывая нашу последнюю встречу, скорее она прибьет меня, и тогда мне уже будет без разницы.

— Ну тогда я попрощаюсь. На случай, если захочешь у меня что-то спросить я тебе кое-что оставлю. Вот.

В руку мне приземлился небольшой лазурный камешек. И прежде, чем я успел что-то сказать, все закружилось, и я вновь оказался в машине, которая уже мчалась по калифорнийской дороге, освещенной лучами заходящего солнца. Час от часу не легче…

Лазурный туман принял обычный облик Итрансаривельте, и Джанна почтительно преклонила голову перед старшей.

— Если не возражаешь, я у тебя заберу медальон Алькора.

— Да, конечно, высшая.

Медальон сменил владельца.

— Отлично. Как твое демоническое сознание?

— Оно все еще сильнее меня, но я теперь могу заставить его замолчать хотя бы на время.

— Молодец. Ты быстро учишься. А теперь я тебя отпускаю. Ты знаешь, что делать дальше.