"Летнее приключение" - читать интересную книгу автора (Кук Клер)

Глава 10

За несколько минут до семи часов, после того как продюсер в поисках моего клиента заглянул в мою темницу по крайней мере три раза, с каждым разом становясь все злее, наконец показались губернатор-баллот-риующийся-на-пост-сенатора и его люди. Вскочив со своего неудобного маленького стула, я схватила свой пистолет-распылитель для нанесения косметики. Люди губернатора остались в коридоре. Губернатор прошел мимо меня, не сказав ни слова. Спустя мгновение я услышала, как он писает в туалете.

— Боже мой! — громко сказала я. С этими словами я сделала три самых быстрых шага в своей жизни по направлению к коридору.

— Вы откуда? — спросила меня какая-то женщина. Это была та самая женщина, которая встретила меня в губернаторском особняке, из чего я заключила, что она вовсе не была его экономкой. Хотя, возможно, она была губернаторохранительницей. Женщина пробежала мимо меня, чтобы закрыть дверь. Сегодня она надела черную юбку, и я была счастлива увидеть, что на сей раз с ее костюмом все в порядке. В черной юбке ее ягодицы выглядели вполне подтянутыми, а швы от колготок лишь кое-где еле-еле проступали.

— Хм, — хмыкнула я. — Вообще-то этот угол в настоящее время является гримеркой. — Все необходимое я уже приготовила.

Следовавший за женщиной мужчина снова открыл дверь.

— Хотелось бы мне знать, где гримируют другого кандидата, — сказал он. — И не думайте, что мне не удастся это выяснить.

По коридору рысцой пробежал продюсер.

— Десять минут осталось! — крикнул он.

— Не беспокойтесь, — утешила его я. — Ему нужно всего четыре минуты.

Мы толпой ввалились в мою темницу, и в эту самую минуту в туалете спустили воду. Возможно, губернатор сильно нервничал перед дебатами. Хотя, может быть, из его желудка рвался наружу обед. Затаив дыхание, я постаралась как можно лучше распылить по его лицу жидкий грим.

— Господи Иисусе! — промолвил кто-то из его людей. — Я подожду в коридоре.

— Зеркало! — приказал губернатор через четыре минуты — после того как я быстренько припудрила его сухой пудрой. Ничего не может быть хуже, чем блестящее на телеэкране лицо.

— Он просит зеркало, — прокомментировала губернаторохранительница.

Я наклонила зеркало, чтобы ему было лучше видно. Губернатор кивнул, а потом наконец-то посмотрел на меня.

— Я оценю вашу поддержку в ноябре, — сказал он, протягивая мне руку.

Быстро отведя руку с распылителем, я просто кивнула. Я не слышала, чтобы в туалете включали воду. Губернатор он или нет, но пожимать ему руку я не стану.

В выгородке, отведенной передаче «Бинтаун», кандидатам приготовили два стула. Ведущая программы и два репортера с блокнотами в руках сели напротив. Они были уже загримированы для съемок. Интересно, и их тоже София красила? Впрочем, не надо было обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять, что моя сестрица и этих прибрала к рукам.

После короткой перебранки между людьми кандидатов о том, кто из них на какой стул сядет, у организаторов едва осталось время пристегнуть микрофоны и быстро проверить звук.

София пробралась вперед и — в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости — легко пробежалась по лбу своего кандидата напудренным спонжиком. Пришлось и мне сделать нечто подобное, чтобы не выглядеть лентяйкой. Я старательно отряхнула пиджак моего кандидата.

— Освободите выгородку, — по-настоящему злым голосом потребовал, обращаясь ко мне, какой-то парень.

— Из… извините, — пробормотала я.

— Мы начнем на счет три-два-один, — сообщил парень.

Заиграла музыкальная — совершенно идиотская, на мой взгляд, — заставка к «Бинтауну», и ведущая заулыбалась своей широкой белозубой улыбкой. Я стояла рядом с Софией — должна сказать, это было не самым лучшим местом, какое я могла вообразить. Впрочем, надо признаться, с моей точки зрения, ничего не может быть скучнее, чем слушать политические дебаты.

Когда я была замужем за Крейгом, он просто обожал напыщенно разглагольствовать и вести бессвязные споры о политике. И мне даже несколько раз пришлось сделать вид, будто меня все это безумно волнует — в точности так же некоторые женщины имитируют оргазм. Но, по правде говоря, у меня ни разу не возникло настоящего интереса к политической теме.

Все политики мне всегда казались лгунами, так какой смысл слушать их? Почему бы просто не объявить вне закона все политические партии и не сделать так, чтобы все работали вместе? Помнится, когда я училась в средней школе, у нас на короткое время все игры заменили на тимбилдинг. Это было новшество, помогающее нам учиться взаимодействовать друг с другом, почувствовать себя одной командой. Так и эти кандидаты вместо того, чтобы состязаться друг с другом за право стать сенатором, могли бы взяться за руки и сказать: «Мы оба выиграли». А деньги, которые они тратят на рекламу и роскошные обеды, можно было бы пустить на строительство мостов и ремонт дорог, например, или еще на что-то полезное. Сотрудничество, а не соревнование — вот что нам всем сегодня нужно.

Во время перерыва на рекламу мне пришлось мчаться бегом, чтобы подоспеть к своему кандидату быстрее, чем София доберется до своего. Я быстренько припудрила его, а затем направилась с румянами к одному из журналистов. Так что если София считает, что ей удалось прибрать к рукам их всех, то она ошибается.

Едва я приблизилась к нему, журналист поспешил захлопнуть свой блокнот, как будто я хотела оттуда что-то списать.

— Это ведь не румяна? — испуганно спросил он.

— Не беспокойтесь, — солгала я. — Это всего лишь бронзатор.

— Мне тоже нужно немного, — сказал сосед журналиста. — В начале лета я неплохо загорел, но ведь загар, кажется, не так уж долго держится.

— Освободите выгородку, — приказал все тот же злой парень. — Прямой эфир начинается на счет три-два-один…

На этот раз мне удалось найти место подальше от Софии. Сложив руки на груди, я прислонилась к стене. Признаться, я не совсем понимала, что это за спор ради сенаторского кресла. Я хочу сказать, почему это Массачусетс должен платить кому-то за то, чтобы тот поехал в Вашингтон, вместо того чтобы оставить этого человека здесь, где, с моей точки зрения, было куда больше работы, чем в столице? Да хотя бы привести в порядок туннели и мосты — разве это не важное дело?

Эти парни были особенно нудными — даже для политиков. Если сложить их вместе, то и тогда у них не окажется той харизмы, которая нужна, чтобы быть куда-то избранным — вот так, скажу я вам. А взглянув на мониторы, я пришла к выводу, что ни один из них не был фотогеничен и никак не подходил для телесъемок. Да, грим может помочь, но жизнь жестока — камера тебя либо любит, либо не любит. В некоторых культурах даже считается, что камера может похитить душу. Насчет души i ie знаю, но вот в том, что она в состоянии отнять красоту, я абсолютно уверена.

И вот они мямлили что-то, мямлили — до тех пор, пока время передачи «Бинтаун» не закончилось. Я направилась в мужскую туалетную комнату собирать свои вещи. Мне хотелось поскорее вернуться к Марио и Тодду, чтобы узнать, как там Прёшес. Они, конечно, люди довольно ответственные, но, возможно, она уже сильно по мне скучает.

— Белла, — услышала я за спиной голос Софии, когда уже подходила к своей темнице.

— Что? — оглянувшись, спросила я.

София сделала еще несколько шагов по направлению ко мне. У нее был такой вид, словно она брела по колено в воде. А потом она просто остановилась и наградила меня своим печальным взором, знакомым мне вот уже много лет. Именно так София смотрела на меня, когда ее одноклассники делали ей что-то плохое. Под глазами у нее были темные круги, хотя, допускаю, они могли быть не совсем настоящими.

Зато в чем я не сомневалась ни секунды, так это в том, что София ждала, чтобы я сделала первый шаг к примирению, пригласила бы ее куда-нибудь выпить, и тогда она смогла бы спокойно извиниться. Ей хотелось, чтобы я помогла ей справиться с неприятной ситуацией, нашла способ сделать невозможное и наладила бы наши отношения.

София приподняла плечи и снова уронила их. Открыла рот. Закрыла рот. Облизнула губы.

Но на этот раз я ничего не могла для нее сделать. Повернувшись к ней спиной, я вошла в темницу. И рылась в своем кейсе с косметикой, пока не нашла нужную помаду.

Когда я позвонила в дверь дома Марио и Тодда, открыла моя мать.

— Привет, мам, — поздоровалась я. Поцеловав ее, я повернулась, чтобы захлопнуть дверь.

— Я думала, что ты до вторника не освободишься. И собиралась звонить тебе.

— Так уже вторник, — сказала мама. Я любила ее, но у нее была эта раздражающая привычка всегда оказываться правой.

Мама, как обычно, выглядела сногсшибательно. У нее были жесткие, седые волнистые волосы, и она никогда не выходила из дома, не накрасив губы ярко-красной помадой — собственно, другой косметикой она и не пользовалась.

Я откинула голову назад, чтобы получше разглядеть ее красные шелковистые губы.

— Новый оттенок, — заметила я. — Мне нравится. Что за помада?

Мама улыбнулась.

— «Любовник», от Шанель — ответила она.

Тут навстречу мне радостно выбежала Прешес, и от радости сердце подскочило у меня в груди.

— Детка! — проворковала я, взяв ее на руки и крепко обняв. — Я так по тебе скучала.

— Теперь я понимаю, что вы имели в виду, — сказала мама, обращаясь к Марио и Тодду.

— Что? — не поняла я.

— Белла, — строго проговорил Марио, — я хочу сказать, что тебе не стоило бы так привязываться к собаке, которая тебе даже не принадлежит.

— Нет, вы только посмотрите на него! — негодующе воскликнула я, отводя Прешес подальше от себя, чтобы получше рассмотреть ее новую футболку. Футболка была розовой, из хорошего мягкого хлопка с надписью «Хучи-Пучи», выведенной блестящими стразами. — Уж мне-то она ближе, чем вам.

— Добро пожаловать домой, — сменил тему Марио. Открыв духовку, он вынул оттуда тарелку с чем-то завернутым в фольгу — это они только что ели на обед — и поставил передо мною на стол, подложив под тарелку мягкую подставку. В центре каждой из остальных трех подставок стояли винные бокалы с фруктовым мороженым, которое уже было частично съедено. Я опустила Прешес на пол, и Тодд подал мне нож, вилку и полотняную салфетку.

Марио с Тоддом были хорошей командой. Тодд содержал в порядке записи, касающиеся нашего семейного бизнеса, а Марио предлагал идеи. Марио готовил, Тодд наводил порядок. Тодд был плотником, Марио — декоратором. Эндрю Тодд помогал с математикой, а Марио учил одеваться. Они были отличными партнерами.

— Вы полагаете, мне больше повезло бы в жизни, если бы я была лесбиянкой? — спросила я.

Марио с мамой переглянулись.

— Ну давай, отвечай, — сказала мама.

Марио кивнул.

— Нет, — ответил он. — Я считаю, что тебе больше повезло бы в жизни, если бы ты выбрала парня, не настолько сосредоточенного на своей собственной персоне, как Крейг.

Заглянув в сумку, стоявшую на кухонной стойке, Тодд вытащил оттуда еще одну крохотную футболочку, на этот раз турецкую. «ИЗ-ЗА ВАС Я ЛАЮ», — прочитал он вслух. — Мы и тебе хотели купить с такими же словами, да только у них не было футболок для людей.

— Все в порядке, — сказала я и взяла в рот креветку с соусом и рисом. — М-м-м… Как вкусно!

Тодд снова порылся в сумке и вынул футболку с черно-белой надписью «КАРМА — ПРОКЛЯТИЕ», а потом еще одну, с обращением: «НЕ ИСПЫТЫВАЙТЕ КО МНЕ НЕНАВИСТИ, ПОТОМУ ЧТО Я ПРЕКРАСНА» — нежно-желтую, напоминающую по цвету шкуру кугуара.

— Вы, ребята, просто невозможны, — усмехнулась я. — Вот подождите, станете вы дедушками! Думаю, дети Эндрю будут ужасно испорченными.

Марио с Тоддом переглянулись.

— Де-е-едушками! — со стоном повторили оба.

— Да будет вам ныть! — остановила их мама. — Это совсем не так уж страшно, как вам кажется. — Она отправила в рот еще ложечку мороженого.

— Да я жду не дождусь, когда можно будет заняться с малышом, — сказал Марио. — Надо просто к этому слову привыкнуть, вот и все. А пока такое ощущение, будто оно добавляет твоему имиджу несколько десятилетий.

— Давай сначала перестанем переживать из-за свадьбы, — предложил Тодд. — А потом пусть Эми забеременеет. После этого уже и поговорим о твоем имидже.

— Да свадьба-то совсем близко, — заметила мама. — Даже не верится, что она состоится уже в следующую субботу.

Я, конечно, безумно хотела, чтобы мой племянник поскорее женился, но кое-что меня беспокоило.

— Она ведь не посмеет привести его, не так ли? — спросила я.

Марио с Тоддом опять переглянулись.

— А ты не обращай на них внимания, — сказал Марио. — И все будет в порядке.

Я не могла поверить своим ушам.

— Да как вы можете?! — воскликнула я. — Как вы можете позволить Софии привести Крейга на свадьбу Эндрю? Да как бы ты повел себя, если бы расстался с Тоддом, а он захотел бы привести своего нового приятеля?

— Но он же отец Эндрю, — сказал Марио. — Так что у него есть на это право.

Тодд просто пожал плечами, а я повернулась к матери.

Мама улыбнулась.

— Тебе не стоит идти туда со мной, — сказала она. — Пару раз у меня были разборки с твоим отцом, так что не бери с нас пример, детка. Хочешь — приходи на свадьбу со своим приятелем. Вот увидишь, тебе станет легче от этого. — Съев ложечку мороженого, она отвернулась от нас и сказала:

— Кто знает, может, и я решусь привести своего.

Мы с Марио посмотрели друг на друга. Я спросила себя при этом, чьи глаза были распахнуты шире.