"Эпицентр" - читать интересную книгу автора (Партыка Кирилл)

ГЛАВА 1

Я отшвырнул горячую трубу гранатомета — зарядов все равно больше не оставалось. На разбитом асфальте трассы лениво догорали три мотоцикла. Два были искорежены взрывами — в них угодили мои гранаты. Третий изрешетила из «калаша» Ольга. Помимо подбитого мотоцикла на ее счету была и пара застреленных Диких Байкеров. Она стояла невдалеке, все еще напряженная, с оружием на изготовку. Но опасность уже миновала, хотя моя боевая подруга этого еще не знала. Она оказалась настоящим бойцом. Когда за поворотом дороги мы наткнулись на Диких Байкеров и их жертв, я не успел сказать ни слова. Она мгновенно оценила ситуацию: они нас заметили, и спасти теперь могла только внезапность. Ольга, сбросив с плеча автомат и припав на колено, как на стрельбище, ударила короткими очередями. Стреляла она отменно. Решение было принято, и мне ничего не оставалось, как пустить в ход гранатомет.

Из кювета выбрался Хуторянин, шикнув на своего спутника-подростка, чтоб тот пока не высовывался. Хуторянин покрутил головой в поисках своей подводы, но, как только загремели первые выстрелы, лошади рванули с места и понесли. Придется вознице теперь побегать за своим экипажем.

С земли поднялся Профессор, держа в одной руке автомат, а в другой пустой магазин. Профессор тоже стрелял: выпустил весь «рожок» в белый свет, как в копеечку, двумя очередями. Краем глаза я видел, как он пытается перезарядить оружие: вставить в гнездо второй магазин, примотанный к опустевшему изолентой. Но боец из Профессора, понятно, был никакой. Он вертел спаренные «рожки», словно не понимая, что надо делать. Слава богу, что сам не пострадал.

Ольга забросила оружие за плечо и направилась к одному из трупов, валявшихся на дороге, приподняла черно-зеркальное забрало шлема. И невольно отступила на шаг. Конечно, она не ожидала того, что увидела. На ее лице отразилась гримаса отвращения.

Прежде все Байкеры были одинаковыми. Потом некоторые стали меняться. Они менялись так, что даже их собратьям в конце концов становилось невтерпеж. Отринутые отщепенцы понимали (сперва, наверно, понимали, пока еще могли), что в одиночку им не выжить. Они находили друг друга каким-то чутьем и сбивались в собственные стаи. Я знал о существовании по крайней мере трех, но сколько их появилось на самом деле, неизвестно. Если обычные Байкеры ездили человек по двадцать — тридцать, то гадко изменившиеся изгои насчитывали в группе не более пяти — семи. Их было несравнимо меньше нормальных наездников.

Я тоже подошел к одному из тел, стволом «калаша» тронул опущенное забрало. На меня глянула мертвая звериная морда с приплюснутым носом, узкими остекленевшими глазками и широкой пастью, из которой торчали кривые желтые клыки. Ничего человеческого в харе не осталось. Но и на какого-нибудь обычного зверя она мало походила. Дикие Байкеры все больше превращались в монстров. Они почти не слезали с мотоциклов, так как пешим порядком передвигаться им становилось труднее. Спины их сгорбились, руки удлинились. У лежащего из обрезанных перчаток торчали не пальцы, а какие-то корявые отростки с толстыми тупыми когтями.

Меняясь внешне, Дикие Байкеры, кажется, постепенно утрачивали разум. Они почти перестали появляться в городе, а если и появлялись, говорили мало и обрывочно, невнятно комкая слова. Пытались разжиться бензином и припасами, но им это редко удавалось. Они старались не показывать свои лица. Когда это не получалось, от них шарахались, как от прокаженных.

Кожаное одеяние Диких Байкеров постепенно превращалось в лохмотья, мотоциклы покрывались вмятинами и ржавчиной. Странно, что они вообще ездили. Но должно быть, инстинкт подсказывал их обладателям, что транспорт — единственное средство выживания. На уровне того же инстинкта и остатков памяти какой-то ремонт все же производился, чтобы держать машины на ходу.

Дикие Байкеры стали действовать как звериные стаи: налетали и безжалостно рвали любую добычу. Попытки хоть как-то договориться с ними заканчивались плачевно. Наконец в них без предупреждения принялся палить каждый, кому они попадались на глаза. В Зоне люди запросто стреляли друг в друга, но этих вообще перестали считать людьми.

Огнестрельному оружию Дикие Байкеры все больше предпочитали холодное — самодельные палицы, копья, трезубцы, не то мечи, не то мачете. Они налетали как стая фурий, и даже хорошо вооруженный противник далеко не всегда мог дать им отпор. Был случай, полдесятка Диких Байкеров, столкнувшись с колонной своих бывших нормальных собратьев, многих перебили, а остальных обратили в бегство. Харлей рассказывал, что выжившие частью прибились к другим группам, но некоторые вообще распрощались с дорогой и загасились где-то в городских трущобах. Нелюди на мотоциклах произвели на них неизгладимое впечатление.

А потом поползли слухи: дескать, эти выродившиеся сволочи за милую душу жрут человечину. Сам я такого не наблюдал, но почти не сомневался в правдивости рассказов о людоедстве. Диким Байкерам добывать пропитание было все труднее, человек становился самой заманчивой добычей. Они давно уже охотились на скот хуторян, но мужики-крестьяне, охраняя свое бесценное стадо, давали новоявленным хищникам жестокий отпор. А если кого-нибудь захватывали живьем… В лучшем случае пленника обливали бензином и поджигали. Но бензин под рукой оказывался не всегда. В таких случаях конечности пойманной твари прибивали гвоздями к стволу дерева и, вспоров живот, оставляли околевать. В Зоне одичали все, и Хуторяне не составляли исключения.

Средних лет, по обычаю заросший щетиной возница в ватнике и старой кепке подошел ко мне одновременно с Ольгой. Та спросила, указав на распростертое у моих ног тело:

— Это что еще такое?

— Это людоеды на колесах, — объяснил возница. — Мы, понимаешь, едем с Володькой за сеном. А они — откуда ни возьмись! Давно их тут не видели, с того самого раза, как мы с соседями целую стаю перебили. А теперь опять, видишь, объявились. Я еще думал, что одному с пацаном ехать не стоит. Но понадеялся. И вот оно как вышло. Если б вы не подоспели… Вот спасибо так спасибо! А ты, дамочка, что, про таких не слыхала?

Ольга только передернула плечами.

— До хутора далеко? — спросил я. — Нам бы отдохнуть, давно идем.

— Хутор тут рядом. — Возница ткнул пальцем в подступившую к дороге стену тайги. — Сворот вы прошли.

Я вспомнил, что видел по пути заросший травой проселок. Но, не зная, куда и к кому он ведет, решил не рисковать, хоть мы и нуждались в хорошем привале.

— А вы кто ж такие будете? — поинтересовался Хуторянин. — Повадками военные, а пеши.

— Долго объяснять, — сказал я. — Был у нас транспорт. Но больше нет. Ты про то, что у Березовки Хищная Грязь дорогу перекрыла, слыхал?

— Как же не слыхал?! В наших местах она часто объявляется. А недавно двое соседских работников в Березовку на тракторе поехали кое за чем. Так она им прямо под колеса выползла. Ну мужики бывалые, сразу сообразили, что делов нету, попрыгали с трактора и ходу. Успели ноги унести. А трактор там так и застрял.

…Трактор мы увидели, когда подъехали к краю огромной черной лужи, затопившей дорогу и проевшей в окрестной тайге изрядную проплешину. Стволы повалившихся деревьев эта черная дрянь уже почти переварила, они едва выступали над ее поверхностью, воздев к небу остатки сучьев — словно корявые руки в немом призыве о помощи. А осевший на колесах со съеденными шинами трактор косо возвышался в самом центре. С железом хищная масса совладать не могла. Теперь там же, на другом берегу, сиротливо торчит и наш славный вездеход, осевший на колесные диски.

Заметив преграду, я затормозил.

— Это оно, про что говорил Пророк? — спросила Ольга.

— Без сомнения, — ответил за меня Профессор. — Разве не видно?

Мы, как и прежде, ехали в кабине втроем.

— И что дальше? — не унималась Ольга.

Что дальше, я не очень представлял. Через Грязь нам не проехать, как тому трактору, хоть шины на наших огромных колесах и попрочнее.

— А дальше — ждать, — сказал я вслух.

— Чего?

— Пока уберется.

— И когда же она уберется?

— Может, через час, а может, и через месяц. Как видишь, не докладывает.

— У нас нет времени.

— У кого это у нас? — осведомился я. — Мне торопиться некуда.

— А если в объезд? — нетерпеливо спросила Ольга.

— В объезд не получится. Напрямик через тайгу мы не пройдем даже на нашем мастодонте. Видишь, деревья какие — в три обхвата. И стоят плотно. Может, есть там, в чаще, хутора или поселения Охотников, тогда и дороги какие-то могут быть. Но, думаю, нет здесь поблизости ни хуторов, ни дорог. Поворотов на проселки я с утра не видел. И вообще никаких признаков. Можно вернуться к последнему проселку, который нам попадался. Это полдня пути. Но, главное, куда нас тот проселок приведет. Можем неделю плутать по всяким зимникам и в итоге совсем завязнуть. Так что назад смысла нет.

— Послушай, — сказала Ольга. — Ты можешь здесь хоть зимовать. А я не имею права. У меня конкретные установки. Ты же Ездок. Придумай что-нибудь.

— Я думаю, — сообщил я. — Но Ездок еще не значит, что нам нет преград ни в море, ни на суше! Знаешь, сколько раз мне приходилось ждать или вообще возвращаться ни с чем? Это тебе не столичный пригород. Это Зона. Здесь деревья и прочие кусты во много раз быстрее растут. И совершенно беспорядочно.

— А если пешком? — спросил Профессор.

— Через Грязь?

— Нет, в обход.

— Ну, — сказал я, — пешком до Эпицентра мы вряд ли дойдем. Даже не потому, что далеко. Я имею в виду — живыми. Но есть другая проблема. Обходить Хищную Грязь очень опасно. Это она здесь болотом стоит. А сколько ее под землей, неизвестно. Пойдем мы в обход, скажем, на километр. На поверхности ее нет, а под поверхностью… Кроме того, она нас обязательно учует. И может потечь следом. Она вот сейчас стоит, но когда течет по земле, то быстрее бегущего человека. Под землей она медленней просачивается. Но все равно. Идет человек, все вроде в порядке. И вдруг проваливается на твердом месте. Меньше минуты проходит, и нет его. Так что ходить вокруг я никому не советую.

— Но ждать действительно как-то грустно, — возразил Профессор. — Я согласен с Олей: нужно думать. И вам — в первую очередь.

— Дорогой Профессор, — сказал я. — В Зоне крайне необходимо думать. Но и ждать — столько, столько потребуется. Торопливые здесь недолго торопятся. Мы подождем, может, что и придумаем.

Я полез из кабины в салон, пить очень хотелось. Профессор последовал за мной, его тоже томила жажда.

Но я не успел дотянуться до бутыли с фильтрованной водой. Двигатель вездехода утробно взревел, машина резко рванула с места, а мы с Профессором повалились друг на друга.

Мать твою! Я сразу догадался, что происходит. Вскочив на ноги, я рванулся в кабину. Ольга вцепилась в штурвал мертвой хваткой и до упора утопила педаль газа. В окошки было видно, как по обеим сторонам машины огромные колеса вздымают волны черной субстанции. Капли, попадавшие на стекло, не скатывались, а прилипали и шевелились, как жирные черви. Вездеход успел проскочить примерно четверть плотоядного болота.

Вышвыривать Ольгу с водительского сиденья было поздно, останавливать машину бессмысленно. Если под поверхностью Грязи таится глубокая колдобина, мы в ней застрянем. И тогда думать станет просто не о чем. А ждать придется до самой голодной смерти. Вездеход мы так и так уже потеряли. У нас с собой всего две запаски, больше просто некуда было пристроить. Да и кто мог подумать, что мы сумеем угробить все восемь таких могучих колес сразу?! А после Грязи их уже не залатаешь. Оставалось надеяться, что машина дотянет до противоположного берега.

Я, сжав кулаки, застыл у Ольги за спиной. Когда мы доедем!.. Если доедем… Ни черта я ей не сделаю, дряни такой! Не лупцевать же ее, в самом деле. К тому же все равно не поможет.

Вездеход трясло и бросало из стороны в сторону. Каждую секунду я ждал, что мы увязнем. Впереди Хищная Грязь вдруг поднялась невысокой волной с острым гребнем и покатила нам навстречу. Вездеход врезался в эту волну и резко сбавил ход. Датчики показывали, что пять колес уже разгерметизированы и держатся только на автоподкачке. Машина начала вилять.

Я грубо оттолкнул Ольгу и, дотянувшись до рукояти турбоподдува, рванул ее на себя. Двигатель взвыл, набирая обороты. Наш мастодонт, вставая на дыбы, подмял волну под себя и перевалил через нее. Три колесных датчика горели красным светом. Это означало, что мы движемся на оставшихся пяти. Затем заалел еще один датчик. Это было критическое состояние движителей. Еще один окончательно сожрет жадная Грязь, и мы встанем.

Противоположный берег приближался. Но медленно, слишком медленно. Четыре колеса, два из которых держались на автоподкачке, едва толкали вперед тушу вездехода. Нос машины осел и теперь рассекал живое болото, как корабельный форштевень.

— Жми! — рявкнул я Ольге и до отказа оттянул рукоять турбоподдува. Это мало что дало. Жать было некуда, форсаж и так работал на полную мощность.

Несколько мгновений я думал, что нам конец. Но мы дотянули. Вездеход, как раненый динозавр, со скрежетом до половины выполз на крошащийся асфальт, разъеденный Грязью, и замер.

— Быстро наружу! — проорал я.

— Надо собрать припасы! — Ольга спорхнула с водительского кресла.

— Я сказал: бегом! Профессор! Открывайте верхний люк, прыгайте и бегите подальше от берега.

Профессор выполнил мою команду, а Ольга нет. Вдвоем с ней мы нагрузились рюкзаками и оружием. Когда мы выбрались на броню, Профессор приплясывал в нескольких десятках метров от вездехода. Черная жижа пришла в движение, обтекая машину с боков и спереди, покрылась волнами и вдруг потянулась к нам хищными, жирными языками.

Ольга прыгнула первой. С грузом она могла и не допрыгнуть. Но все обошлось, она была сильная, спортивная женщина. Я на миг задержался, оглядываясь и понимая, что больше уже ничего не спасти. А потом сиганул следом. Мои спутники удалялись трусцой, непрерывно оглядываясь.

Мои подошвы коснулись асфальта на самой кромке болота. Грязь заволновалась и выбросила нечто вроде короткого толстого щупальца, норовя обвить мои ноги. Я перепрыгнул через этого слепо тычущегося в разные стороны червя и припустил вслед за Ольгой и Профессором.

Мы остановились, пробежав с километр. Профессор задыхался и норовил упасть. Болото не преследовало нас, доедая, по всей видимости, скаты вездехода. Впрочем, расслабляться было рановато. Хищная Грязь иногда преподносила самые неожиданные сюрпризы. Я обхватил Профессора и почти волоком повлек вперед. Ольга держалась рядом.

— Сука! — выдохнул я. — Что ты наделала?!

Мы протащились еще пару километров. Теперь, кажется, опасаться стало нечего. Профессор повалился прямо на дорогу. Мы оттащили его к обочине.

— Хочешь меня избить? — спросила Ольга, глядя мне прямо в глаза. — Ну бей.

— Да пошла ты!

— Мы бы там надолго застряли. Я не имею на это права.

— А теперь мы вообще никуда не дойдем.

— Нет дойдем. Доползем, если нужно. Ты сильный. Ты знаешь Зону. Мы сумеем.

— А Профессора кому-нибудь скормим, чтоб не обременял?

— А Профессора мы оставим на ближайшем хуторе.

— Попрошу не пороть чепуху, — вдруг подал голос Профессор. — Кому я там, на хуторе, нужен?! Пойду с вами. Сколько смогу, столько и пройду. Я, знаете ли, тоже после всего отступать не намерен.

— А когда не сможете идти? — спросил я. — Прикажете вас пристрелить?

— Вот когда не смогу, тогда и посмотрим.

— Геройский вы старик, — сказал я. — Черт бы вас побрал, немощных героев и безмозглых дур!

Мы отдыхали часа полтора, а потом двинулись дальше. Ольга сотворила просто черт знает что. Но теперь ничего не изменишь. Как и Профессор, я не мог остановиться, залечь у хуторян или попробовать окольными тропами вернуться обратно. Нет, я, конечно, на все это был способен. Но я знал, что так не поступлю. Слишком поздно.

Когда начало смеркаться, я долго высматривал место для ночевки. Теперь у нас не было, по сути, никакой защиты. Автоматы и РПГ, которые мы успели захватить из вездехода, — не такая уж гарантия безопасности. В случае чего ими еще надо успеть воспользоваться.

Наконец мы поравнялись с сопкой, нависавшей прямо над трассой. Уже почти стемнело, выбирать не приходилось. Я заметил на склоне глубокую ложбину. В ней мы и расположились. Костер разводить не стали, чтобы не привлекать ненужного внимания. Мы с Ольгой наломали хвойных веток, выстлали ими дно ложбины и улеглись все втроем, тесно прижавшись друг к другу, — ночью без огня будет холодно.

Поспать я не надеялся. Из Профессора часовой аховый. Ольга, конечно, понадежней. Но в Зоне пользы от нее ненамного больше. Она просто не представляет тех опасностей, которые могут свалиться нам на голову.

Я лежал, сосредоточившись и мобилизовав свое «шестое чувство». Темнота вокруг была неспокойной, насыщенной какими-то тревожными обертонами, но настоящей опасности я не улавливал. Профессор почти сразу начал похрапывать. Ольга лежала как каменная, и я не мог определить, спит она или нет.

Внезапно я ощутил чье-то присутствие и насторожился. Кто-то таился неподалеку, кто-то некрупный и в общем-то не опасный, по крайней мере для нас. Я «вслушался» изо всех сил. Этот кто-то был не один. И даже не два. Неизвестных созданий было много, и они образовали вокруг нас невидимое кольцо. Я подобрался, намереваясь встать, взялся за цевье автомата, и только тут до меня дошло, что «волны», которые издают невидимые существа, мне до боли знакомы. Я перевел дух. Кошки. Десятка два Кошек окружало нас. Сперва я не понял их намерений, но тут же до меня дошло. Они охраняли нас наподобие погибшей исаевской сигнализации. Но я был уверен, что надежней, куда надежней.

От Кошек исходила ровная вибрация. Ее нельзя было назвать дружелюбной. Она вообще была лишена эмоциональной окраски в человеческом понимании. Но я знал, что Кошки будут караулить нас всю ночь, и никто незаметно и безнаказанно не прокрадется через их кордон. Откуда взялись хвостатые здесь, по другую сторону Хищной Грязи, в глухой тайге, я даже особенно не задумывался. Конечно, это были совсем другие, не городские Кошки; они действительно вели нас, передавая от стаи к стае. Иначе просто быть не могло. Они теперь стали непостижимыми созданиями, и искать разгадку их необъяснимого присутствия просто бессмысленно. Главное, что они здесь, а значит, можно чувствовать себя в относительной безопасности.

С этими мыслями я провалился в усталый сон…

Мы шли еще два дня без особых приключений. Несколько раз дорогу перед нами перебегали какие-то твари, мне совершенно незнакомые. Я подумал, что чем ближе к Эпицентру, гул которого, нарастая, неотступно преследовал меня, тем страннее окружающий нас мир. Деревья теперь стали еще толще и стояли почти монолитной стеной. Стволы их напоминали колонны древних храмов, но кроны будто норовили срастись друг с другом в одну древесную стену. Они переплетались причудливо извивающимися ветвями, напоминающими не то щупальца, не то змей, а листва часто отдавала совершенно неестественными оттенками.

Какие-то существа следили за нами из чащи. Порой они были явно опасны, но не делали попыток атаковать, и я догадывался почему. Невидимая кошачья стая сопровождала нас по пятам. Или это была уже другая стая, неважно. Лесные твари ее остерегались.

Место для ночлега я теперь особо не выбирал, зная, что мы под надежной охраной. Ольга обратила на это внимание, не утерпела и осведомилась, с чего я стал таким беспечным. Профессор поддакнул ей. Ольге я ничего не стал объяснять, а Профессору, улучив минуту, когда Ольга слегка отстала, сообщил о том, кто нас сопровождает. Профессор только усмехнулся.

Третий день начался так же, как и два предыдущих. Мы уже были недалеко от цели. Я и прежде знал, что Эпицентр находится где-то в окрестностях большого поселка Индустриальный, центром которого являлся военный завод. Еще задолго до Чумы завод пришел в упадок, а с ним и сам поселок. Половина населения оттуда выехала, оставив после себя покинутые пустоглазые коробки панельных пятиэтажек. Именно с Индустриальным первой прервалась связь в самом начале пандемии. Что здесь творилось сейчас, я не знал. Да и никто, пожалуй, не знал. Ездоки сюда не забирались: далеко, опасно и незачем.

Ольга, кажется, лучше меня была осведомлена о местонахождении цели нашего путешествия. Я не видел у нее никаких карт, но по ее поведению догадывался, что она знает, куда идет. Она по-прежнему была закрыта от меня, но не так наглухо, как прежде. И кое-что я все же мог уловить. Например, что она не нуждается в проводнике, но почему-то очень нуждается во мне. Впрочем, размышлять об этом мне осточертело. Я и не размышлял. Поживем — увидим.

По моим прикидкам нам оставалось идти дня три-четыре. Если ничего особенного не случится. Но в Зоне так не бывает.

…Сперва мы услышали треск мотоциклов. Ничего хорошего это не предвещало. Людей Харлея здесь быть никак не могло. Да и других Байкеров тоже. Нормальных Байкеров.

Мы осторожно двинулись вперед по обочине, прижимаясь к стене деревьев, готовые в любую секунду юркнуть в прогал между стволами. И за очередным поворотом увидели подводу, запряженную парой лошадей, возницу и мальчика, а вокруг — полдюжины Диких Байкеров, размахивающих своими палицами и тесаками. (Я знал, что происходит за поворотом. Но если Дикие Байкеры здесь, встречи с ними все равно не избежать.)

Лошади ржали и норовили встать на дыбы. Возница обхватил мальчишку руками, будто в тщетной надежде защитить от нападавших. И людям, и лошадям жить оставались считанные минуты. Но тут Ольга открыла стрельбу.

…В поисках подводы и лошадей Хуторянин и его сын отсутствовали около часа. Наконец они объявились, сидя в повозке и сердито понукая беглую скотину. Поравнявшись с нами, возница натянул вожжи.

— Садитесь.

Мы взгромоздились на повозку.

— Много народу на хуторе? — спросил я.

— Девятеро нас, считая маленькую. Но они, — Хуторянин указал кнутовищем на валявшиеся трупы, — к нам бы не сунулись. Мы их наезды раза два отбивали, так что неповадно. Черт меня за сеном понес!

— Так как теперь насчет сена?

— Да ну его к чертовой матери! — Хуторянин грубо выругался. — Домой. — И протянул руку. — Меня Анатолием звать.