"Секреты обольщения" - читать интересную книгу автора (Хантер Мэдлин)

Глава 3

Важно ступая по паркету, Джордан нес через комнату письмо. Его тонкий острый нос был вздернут выше обычного, и потому старомодный хвостик седеющих волос мотался вдоль спины.

– Это было доставлено не по почте, сэр. Только что. Курьером. Ливрейным лакеем.

Увидев письмо, Кайл понял, почему его слуга вел себя так. Должно быть, бумага стоила не менее пяти фунтов за стопку. Эмблема вверху листа тоже свидетельствовала о высоком статусе отправителя.

Он узнал ее. Она принадлежала маркизу Истербруку. Так-так.

– Скажи-ка мне, Джордан, сломать ли мне печать сейчас или необходимо выполнить какой-нибудь ритуал?

Джордан нахмурился. Он считал себя экспертом по вопросам этикета, к которому в определенных случаях должен был обращаться за советом сын шахтера, чтобы справиться с тонкостями поведения в высшем свете. Джордан гордился своими познаниями.

– Ритуал? Не думаю… Ах, вы шутите, сэр! Хе-хе, нет насколько мне известно, на этот случай не предусмотрено ритуала.

– Но даже если ты и знаешь, что таковой есть, не говори никому, что мы им пренебрегли.

Кайл сломал печать, и Джордан вытянул шею в надежде увидеть хоть несколько слов.

– Это приглашение наведаться к маркизу Истербруку, – сказал Кайл. – По крайней мере я надеюсь, что это приглашение. Хотя больше напоминает повестку.

– Что там говорится?

– Что Истербрук будет счастлив принять меня нынче днем.

– Конечно, это приглашение.

– Хорошо. Это значит, что я могу его отклонить. Напишу ему и выражу сожаление, что занят и не смогу его посетить.

– О Господи! Ни в коем случае, сэр. – Джордан с трудом подавил испуганный вздох. – Когда маркиз говорит, что счастлив вас принять, когда он вас приглашает, надо ехать.

Ходили слухи, что Истербрук почти никого не принимает. Тем более было странно, что он пожелал принять столь мелкую сошку, как Кайл Брадуэлл. Маркиз был старшим братом лорда Хейдена Ротуэлла, Кристианом Ротуэллом. И, вне всякого сомнения, слышал о прискорбном происшествии с мисс Лонгуорт, случившемся четыре дня назад. Вероятно он захотел убедиться, что спаситель не станет пытаться выиграть от происшедшего и не будет искать выгоды от позора его родственницы.

Кайл решил, что примет вызов, но на этот счет у него были собственные соображения. Во время беседы он хотя бы узнает, как себя чувствует мисс Лонгуорт. В последние несколько дней он постоянно думал о ней. Был погружен в мечты, которые позволил себе, но мысли его были отягчены беспокойством.

– Если вам угодно, я выберу соответствующую одежду, – сказал Джордан.

– Прекрасно. Но не перестарайся. Он ведь не король.

Кайл отложил письмо с приглашением. Он не сомневался, что встреча с Истербруком не затянется надолго. Маркиз не станет тратить много времени на угрозы.

Кайл никогда не был в доме на Гросвенор-сквер и потому решил навестить Истербрука – из любопытства. Он разглядывал обстановку, пока слуга вел его в гостиную. Эта огромная, подавляющая своими размерами комната была слишком роскошной. Убранство ее было несколько старомодным, но впечатляющим своей чрезмерностью и изобилием. Каждый предмет обстановки: от ковров до лепнины на потолке, от подсвечников до драпировок с бахромой и кистями – был самого лучшего качества, какое можно себе позволить за деньги.

Ему пришлось долго ждать столь любезно предложенного приема. В ожидании хозяина он разглядывал картины на стенах, проверяя, знает ли художников.

– Вот эту приписывают кисти Гирландайо и одновременно Вероккио. А вы что думаете?

Неожиданно заданный вопрос заставил Кайла повернуться. В десяти футах от него стоял темноволосый мужчина. Он решил, что это маркиз, не только из-за сходства с лордом Хейденом. Ни один из слуг не мог быть одет подобным образом – появиться без жилета и галстука и с длинными волосами, ниспадающими на плечи.

– Не могу сказать с точностью, – ответил Кайл.

– Вы рассматривали картины так, будто знаете.

Кайл пожал плечами:

– Это было написано до Рафаэля и не принадлежит кисти Боттичелли. Точнее сказать не могу.

– Но ближе к правде, чем сказал бы кто-нибудь другой. – Хозяин жестом указал на стулья и диван, располагавшиеся рядом. – Присядем. Сейчас нам что-нибудь принесут. Может, кофе?

Кайл сел на стул, а хозяин – на диван. Маркиз внимательно осмотрел гостя. Кайл ответил ему таким же изучающим взглядом. Некоторое время мужчины молча разглядывали друг друга.

– Вы производите впечатление интересного человека, мистер Брадуэлл.

Несмотря на критический настрой, на губах Истербрука появилась легкая улыбка.

– Чувствуете себя вполне свободно. Несомненно, покровительство Коттингтона дало вам эту свободу обращения с людьми моего круга. И возможно, приучило к презрительному отношению к ним.

Похоже было, что, прежде чем отправить приглашение, Истербрук навел о нем справки.

– Я не испытываю презрения к людям, вашего круга. Если бы испытывал, меня бы здесь не было. Я всего лишь хочу узнать, почему вы пожелали со мной встретиться.

– Пока вы дожидаетесь объяснений, вы очень внимательно меня разглядываете. И каково ваше мнение?

– Я думаю, сколь богатым мне надо стать, чтобы перестать душить себя галстуком.

– Полагаю, достаточно богатым, чтобы ни в грош не ставить мнение света.

Но оба они отлично понимали, что деньги не имеют к этому никакого отношения.

– А что думаете вы после того, как так внимательно рассматривали меня?

Истербрук окинул гостя последним долгим и внимательным взглядом.

– Думаю, что вижу будущее.

Вошли слуги с подносами, нагруженными кофейниками и чайниками, графинами и кексами. Похоже было, что в ответ на распоряжение Истербрука подать что-нибудь его слуги при кухне решили подать все.

Прошло еще четверть часа, и слуги решили подать напитки. Наконец маркиз знаком приказал им покинуть комнату.

– Слышал, несколько дней назад вы были представлены моему брату? – спросил маркиз.

Наконец-то они перешли к делу.

– По правде говоря, мне доводилось встречаться с лордом Хейденом прежде. Но несколько дней назад я действительно видел его в Кенте.

– Он вернулся в город и привез Алексию. Мне сказали, что она безутешна в своей печали о кузине. Я очень привязан к своей новоявленной сестре. Она ждет ребенка, и ее волнение печалит меня.

– Мне огорчительно слышать, что она расстроена. А слышали вы что-нибудь о ее кузине? Как она?

Кайл заметил, что его вопрос заинтересовал маркиза, и не мог понять почему.

– Брат приехал в Лондон удостовериться, действительно ли всем известно о том, что вы привезли мисс Лонгуорт в их дом в Кенте чуть более чем через час после того, как забрали ее с вечера в доме Норбери.

Кайл сомневался в том, что это поможет восстановить репутацию леди. Скандал приобретал все большие масштабы, и происходило это быстро, привлекая к нему нежелательное внимание. На улице к Джордану подошел какой-то малый, репортер «желтой» газетенки, и начал расспрашивать, не живет ли мисс Лонгуорт в доме мистера Брадуэлла.

Истербрук встал с места и бесцельно зашагал по комнате, отвлекая Кайла от размышлений.

Нет, вовсе не бесцельно. Он описывал круги вокруг стула Кайла.

– Усилиями Хейдена ваша репутация будет спасена. Возможно, вас сочтут настолько порядочным, что никогда больше не пригласят на подобную веселую вечеринку, – заметил Истербрук. – Мой вопрос заключается в том, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы спасти и репутацию мисс Лонгуорт, и утешить Алексию.

– Но время, которое я провел с мисс Лонгуорт, настолько ничтожно, что едва ли могло усугубить ее положение.

– Расскажите мне об остальном. Слуги приносят какие-то обрывки разговоров, а брат твердит, что она погибла.

Кайл пересказал события той ночи и все, что тогда видел. Слушая его, Истербрук продолжал ходить по кругу. Иногда он задавал вопрос-другой, чтобы прояснить некоторые моменты. И снова начинал ходить.

– Получается, что мисс Лонгуорт связала свою судьбу с человеком, который, как она полагала, любит ее, а он намеренно уничтожил ее? Я спрашиваю себя, имел ли он для этого основания. И у меня создалось впечатление, что такие основания у него были. – Маркиз Истербрук сделал еще три шага. – Я думаю, что все дело в ее чертовом братце.

Кайл никак не ответил на это размышление вслух. Он отдавал должное пониманию Истербруком человеческой натуры и мотивов человеческого поведения и находил, что маркиз разбирается в них лучше, чем многие другие.

Внезапно он прервал свои размышления, снова сел на диван, на этот раз чуть ближе к Кайлу.

Последовала длительная пауза, пока маркиз внимательно разглядывал гостя.

– Вы предложили очень большую сумму. Это было умно, но обошлось вам дорого.

Впервые с момента, как Кайл ступил в этот дом, он ощутил неловкость. Ему не нравился ястребиный взгляд, который маркиз устремил на него. Инстинкты говорили ему, что прямая угроза была бы много лучше, чем то, что задумал этот человек.

– Должно быть, это нанесло серьезный урон вашему кошельку, если пришлось выплатить всю сумму сразу.

– Я справился.

С трудом. Два дня назад он оформил на две закладные больше, чем собирался.

Истербрук на своем диване расслабился.

– Мисс Лонгуорт – очень красивая женщина. Вы не согласны?

– Очень красивая.

Почему у него возникло ощущение, что, согласившись с этим, он сделал уступку и потому отчасти проиграл в этой битве интеллектов?

– Не могу допустить, чтобы мисс Лонгуорт оказалась потерянной для моей невестки. Думаю, что, приложив некоторую усилия, мы сможем преодолеть самое худшее и обеспечить ее будущее. Конечно, шептаться о ней все еще станут, но с этим ничего не поделаешь.

Кого, черт возьми, он имел в виду, говоря «мы»?

– Говорят, что вы редко покидаете этот дом. Поэтому, возможно, не понимаете, как все происходило. Ей не удастся оправиться, даже если хоть часть ее репутации останется незапятнанной. Ваш брат это понимает. Да и сама мисс Лонгуорт тоже.

– Это потому, что и мой брат, и мисс Лонгуорт приняли правила игры, предложенные Норбери. Но в руках другого режиссера все поставленные сцены могут восприниматься зрителями по-другому. А это может изменить все. – Маркиз лениво повел рукой, будто речь шла о пустячном деле.

Кайл с трудом удержался от язвительного смеха. Истербрук воображал, что может изменить историю и судьбу.

– Позвольте мне рассказать вам, Брадуэлл, как я это представляю. В моей пьесе добродетельную женщину заманивают на фривольный вечер в частном доме, и она узнает о неблаговидных намерениях хозяина. Когда она пытается воспротивиться ему, он в отместку прилюдно старается ее унизить таким образом, что ее репутация может быть погублена. Разве это не правдоподобно?

Кайл пожал плечами. Эта история была правдоподобной и в целом довольно точной, но неверной в главном и самом существенном. Ко времени, когда мисс Лонгуорт прибыла на этот вечер, она уже распростилась со своей добродетелью. Вне зависимости от своих мотивов она не устояла перед обольщением. Да никому и не были интересны ее мотивы.

Как бы отвечая на невысказанную мысль Кайла, Истербрук сказал:

– Никто из присутствующих не знал этого наверняка.

То, что маркиз будто читал мысли, Кайлу было чертовски неприятно и раздражало.

– Они слышали только слова этого негодяя. Итак, согласно моей версии Норбери неожиданно оказался посрамленным случайно оказавшимся там галантным рыцарем, при этом человеком, наименее пригодным для роли рыцаря. Этот человек готов рискнуть своим состоянием, чтобы спасти невинную бедняжку от участи, худшей, чем смерть.

– Вы впадаете в мелодраматический тон.

– А публика падка на мелодраму. Она больше любит романтику, чем скандалы. И это приводит нас к желанной развязке. Рыцарь не использует благодарность леди во зло и благополучно доставляет ее семье. – Снова ленивый жест рукой. – А потом женится на ней.

Ему жениться на мисс Лонгуорт? Кайл уставился на Истербрука. Черт возьми! Он что, сказал это серьезно?

– Вы с ума сошли!

– Это наилучшее решение.

– В таком случае женитесь на ней сами.

– Но я ведь не рыцарь. И она мне не подходит в качестве жены. Она так прелестна, что какое-то время я раздумывал, не сделать ли ее своей любовницей. Но она ведь кузина моей невестки…

Проклятие! Да он не лучше Норбери!

– Вы правы в одном. Бывают времена, когда я питаю презрение к таким, как вы.

– Я сказал только, что такая мысль приходила мне в голову, однако я не склонял ее к этому и не преследовал. – Маркиз ничуть не был оскорблен. – Понимаю, почему мое допущение вызвало ваше негодование. Бедная мисс Лонгуорт оказалась в весьма щекотливом и уязвимом положении из-за обнищания своей семьи и тем самым привлекла внимание аристократических коршунов…

– Да, черт бы вас побрал, для меня это звучит как оскорбление! – Его проклятие повисло в воздухе. Кайл со скрежетом стиснул зубы, стараясь побороть неожиданный приступ ярости, вызвавший эту вспышку.

– Положение дел таково, что, вероятнее всего, мисс Лонгуорт будет переходить из постели одного коршуна в постель другого, но, если выйдет замуж, у нее появится шанс на достойную жизнь, – сказал Истербрук. – Нынче утром я думал, во что мне обойдется уговорить вас совершить этот шаг. Учитывая то, как вы распалились, возможно, это будет стоить меньше, чем я думал.

– Подкупите кого-нибудь из себе подобных, более подходящего для такой роли и для ее положения. Например, пятого сына какого-нибудь барона. Вне всякого сомнения, такие всегда найдутся.

– Но это не будет сочетаться с моей версией. Если на ней женитесь вы, то этот аукцион будет представляться началом романа, а не грязным заключением интрижки.

Истербрук продолжал его разглядывать с чертовски высокомерным видом. Кайлу захотелось ударить его по самодовольной физиономии.

Вместо этого он встал и направился к двери. Его остановил голос Истербрука:

– Если вы на ней женитесь, это вознесет вас выше. У вас есть деньги и образование. Вы научились одеваться и умеете говорить, но одному вам никогда не пробиться в высшее общество. С другой стороны, если вашей женой будет Розалин Лонгуорт и вся моя семья охотно примет вас, то вслед за нами примут и другие.

Кипя от негодования, Кайл снова направлялся к двери:

– Мне плевать, примут меня в высшем обществе или нет.

– Согласен с этим. Но ваши дети…

Кайл остановился в нескольких футах от двери. Истербрук был умным дьяволом-искусителем, опасным и убедительным. Он знал, что одно дело для человека – его собственная судьба, и совсем другое – его дети и перспектива лишить их лучшей доли.

Сын или дочь, рожденные в этом мире и для жизни, которую он построил с таким трудом, будут болезненно ощущать, если их не станут принимать в обществе из-за их происхождения. А в этом обществе кровь имела особое значение. При этом были вещи поважнее доступа в светские гостиные, двери в которые могут оказаться закрытыми для его детей. А мать, рожденная в благородной дворянской семье, если и не сможет уничтожить это неравенство полностью, все же внесет в неприятную ситуацию большое различие. Особенно если эта мать окажется через брак родственницей маркиза и будет принята им и всем кругом леди Алексии.

– Вы сами можете быть равнодушны к светским связям, но, полагаю, деловые контакты не могут вас не интересовать. Мой брат Хейден ухитряется улаживать семейные дела и весьма успешен в своих знаменитых проектах. И в качестве его родственника вы тоже получите к ним доступ. – Истербрук говорил все это, обращаясь к его спине, но таким тоном, будто они уже вступили в переговоры.

Кайл обернулся.

– В последнее время не было никаких проектов.

Он знал причину, но не был уверен, что ее знает маркиз.

– Его отвлекает от них молодая жена. Поверьте, что станете богаче, чем могли мечтать. Я слышал, что вы успешно дела с этим синдикатом, но никто не может в этих вопросах превзойти моего брата.

Кайл подозревал, что маркиз мог бы помочь ему в делах, если бы приложил к этому усилия. Что же касалось лорда Хейдена, то сейчас он не был на высоте положения, но все могло быстро измениться.

– Прелестная жена хорошего происхождения, надежда на несметное богатство… И как насчет предложенной мной взятки? Ах да, я готов предложить пять тысяч, чтобы пополнить ваш счет.

– Десять.

Истербрук ответил ленивой улыбкой.

– Я думал, вы запросите двадцать.

– Если бы вы были готовы заплатить двадцать, то начали бы с этой суммы.

Казалось, Истербрук был доволен собой.

– Могу я считать, что мы достигли соглашения? Уверен, что Алексия будет счастлива сообщить об этом мисс Лонгуорт и побеседовать с ней.

– Пока что я еще не дал согласия на сделку. – Кайл снова приблизился на шаг к двери. – А если все же решу его дать, то сам поговорю с мисс Лонгуорт.