"Цель только одна – вопрос" - читать интересную книгу автора (Энтони Пирс)

Глава 2. Плетеная корзина

Айви уже стояла на пороге, ожидая ее.

— Я знала, что ты все преодолеешь, Лакуна, — это были первые слова принцессы, которая раскрыла объятья навстречу подруге.

В свое время, когда Айви была еще маленькой, лакуне приходилось присматривать за ней, и они все время отлично ладили друг с другом. Теперь Айви был уже двадцать один год, она была очень красива и явно довольна своими отношениями с Греем Мерфи.

— Ха, а я вот не слишком рада видеть тебя, — выпалила Лакуна и вдруг замерла. — О, эту проклятую лжеягоду я не ела.

— А, тогда конечно. Эффект исчезает быстро, если ты не съела этих ягод слишком много.

— Но я съела прилично.

— Ага, значит, ты съела все-таки только одну, поскольку если ты съела действительно много, то ты говорила бы как раз противоположное. Ладно, пойдем, Грей уже наверняка заждался. Он что- то не слишком доволен. Ты наверняка приготовила для него какой- нибудь каверзный Вопрос.

Лакуна неопределенно пожала плечами, чтобы не раскрыть рта и не лгать лишний раз. Айви повела ее в Главный зал замка, где волшебник уже ожидал их.

Грею было двадцать два года. По его внешнему виде совершенно невозможно было определить его характер. Он был сыном Злого Волшебника Мерфи, который жил аж за восемь-десять столетий до этого, но, подобно Повелителю Зомби или Призраку Милли, он дожил и до настоящего периода ксанфской истории. Конечно, Мерфи-отец уже не был злым — он оставил свою злобу как условие того, что ему будет позволено жить в новом времени. Изредка он все-таки пользовался своим волшебным даром, чтобы наложить на подходящий объект злое заклятье, но это только шло на всеобщую пользу. Так, если он накладывал злое заклятье на какое-то злое же существо или предмет, то объект как бы нейтрализовывался, уже не в состоянии приносить кому- либо вред. Так что Мерфи никак нельзя было считать злым, не говоря уже о его сыне. Но у Грея была другая беда — он был обязан находиться в услужении у Кон-Пьютера из-за старого соглашения, заключенного очень давно его родителями, которые ошибочно полагали, что соглашение это не повлечет серьезных последствий. Сам Мерфи не мог, к сожалению, наложить на адскую машину прямого заклятья, поскольку он заключил с ним это соглашение на свою отправку из Ксанта в те дни. Но зато волшебник был в состоянии наложить заклятье на само соглашение. И Грей был спасен — но только до того момента, как вернулся волшебник Хамфри.

Грей подошел к Айви и дружески пожал ей руку. Это был один из странных обычаев, которые Грей заимствовал у манденийцев. Жест этот означал, что волшебник сердечно рад видеть Лакуну у себя в замке и ожидал приятельского отношения от нее самой.

— Надеюсь, я своей болтовней не заставлю забыть тебя твой Вопрос? — спокойно поинтересовался Грей.

— Волшебник, мне надоела такая жизнь. Все, что я хочу знать, где именно, на каком жизненном отрезке я совершила какой-то промах?

— Неужели ты так действительно полагаешь? — удивилась Айви.

— Да. Если я получу Ответ, то я тогда наверняка буду знать, что предпринять.

— Послушай, но это вроде бы просто, — повернулась Айви к другу.

— Как сказать, — отозвался волшебник и снова перенес внимание на Лакуну. — Я, признаться, не желал бы слышать этот Вопрос.

— Мне тоже не хотелось бы ставить тебя в затруднительное положение или смущать, — отозвалась женщина. — Но мне кажется, что это весьма незначительная информация, которую я требую после того, что я преодолела все три испытания. К тому же, — сказала Лакуна многозначительно, — я готова оказать тебе очень существенную услугу.

— Вообще-то я пока еще не слишком ориентируюсь насчет дачи информации, нахмурился волшебник, — с этим бы как нельзя лучше справился Добрый Волшебник Хамфри. И если сказать откровенно, твой Вопрос на самом деле сложнее, чем кажется. Я хочу сказать, что если ты получишь Ответ на него, то вся ситуация в Ксанте может значительно измениться. Мне бы этого не очень хотелось. Так что, не желая тебе зла, я бы предпочел и не давать Ответа.

— Грей! — вскричала Айви. — Я всю жизнь знаю Лакуну. Она такая милая женщина. И у нее такой простой Вопрос к тебе. Как ты можешь такое говорить.

— Я уже достаточно обучился волшебству Хамфри, чтобы определить, что хорошо, а что не слишком, — упорствовал Грей, — вот если бы она задала какой-нибудь другой Вопрос…

— Нет, только этот, — сказала Лакуна решительно.

— Тогда прошу простить меня, но…

Женщина посмотрела на волшебника так строго, как умеют смотреть только взрослые на детей. Настоящий Взгляд Взрослого. Ведь Грей еще не слишком оторвался от детства, чтобы иметь к такому взгляду абсолютный иммунитет. Он стал переминаться с ноги на ногу.

— Я пришла сюда, чтобы не получать односложного ответа «нет» на свой Вопрос, — тихо, но твердо сказала Лакуна, она знала свои права. — Я требую сказать мне: когда и что я сделала не так?

Грей явно ощущал себя не в своей тарелке, но все-таки не сдавался.

— Я бы не хотел… — промямлил он.

Ну что же, пришло время пряника. Уж кто-кто, как не проработавшая долгое время в качестве няньки Лакуна, знал, как лучше всего использовать метод кнута и пряника.

— Я, — заявила женщина, — могу с лихвой компенсировать твои беспокойства и неудобства. О, у меня есть что предложить тебе. Такая услуга.

— Ну что же, если я вдруг решу воспользоваться твоей услугой, то ты начнешь, чего доброго, смущать других претендентов на Ответы своими писаниями на стенах и потолках. Их можно будет так здорово запутать. Но…

— Волшебник выслушай меня. Я могу помочь тебе освободиться от обязанности прислуживать этой злой машине. И даже возвращение Хамфри никак не повлияет на это.

— Неужели? — и Грей, и Айви прямо подпрыгнули на месте, не веря в услышанное.

— Я могу вот отправиться к Кон-Пьютеру и написать на его экране, что твой срок службы у него вышел или больше не действителен, или еще что-нибудь в этом роде. А поскольку именно надписи на дисплее-зеркале изменяют реальность, то все должно получиться. И тебе больше не придется подчиняться этому Кон-Пьютеру.

— Грей, неужели ты не можешь сделать, о чем тебя просит Лакуна? — требовательно спросила Айви Доброго Волшебника.

Вместо ответа тот рванулся к столу и принялся лихорадочно листать лежавший на нем толстый фолиант. Он просматривал страницы, явно чего-то там ища. Наконец пальцы его перестали мелькать, и Грей стал вчитываться в одну из страниц.

— Ага, вот, — забормотал он. — Она действительно сможет сделать это. Если отпечатает нужные слова на дисплее. Если, конечно, у Лакуны хватит смелости вломиться в логово этой страшной машины? Но вот только есть одно слово, которое обязательно нужно будет вставить в конце, иначе вся комбинация будет недействительна.

— Ага, ключевое слово? — поняла Лакуна.

— "Составление", — вот что за слово.

— То есть оно означает "сделать что-то"?

— Составление. Просто по отношению к Кон-Пьютеру оно имеет особый смысл. Оно как бы подтверждает действительность того, что отпечатывается на мониторе. Кон-Пьютер умеет их менять что угодно, только вот не себя самого, но зато изменения, им производимые, изменяют и сам Кон-0Пьютер. Я немного разбираюсь в этих вещах, поскольку в Мандении я занимался примерно с такими вот машинками.

— Но тогда… — начала было Айви.

— Сдаюсь, — поднял демонстративно руки Грей, — вот такую услугу я действительно никак не могу отвергнуть. Мне придется ответить на Вопрос Лакуны.

Женщина обрадованно заулыбалась. Вообще-то она в любом случае собиралась помочь Грею освободиться от Кон-Пьютера, но только потому, что желала доставить приятное Айви. Но таким образом сделать это было куда лучше — совместить приятное с полезным.

— Ладно, — уже грустновато заметил Грей, снова принимаясь листать потрепанные страницы Книги Ответов, — на Вопрос я все-таки отвечу, но хочу надеяться, что последствия не будут столь плачевными, какими они мне сейчас кажутся.

Наконец Волшебник нашел нужное место, вчитался и вдруг удивленно поглядел на Лакуну.

— Слушай, но ведь это совсем неважно для тебя. Ты действительна уверена…

— Уверена абсолютно.

— Тут написано, что тебе следовало бы сделать ему, э-э-э, предложение.

— Но это не Ответ, — напустилась на него Айви, — ты даже не сказал, о каком человеке или сроке тут идет речь. Нет, понятное дело, что насчет предложения о браке все звучит логично, если оно действительно о браке. Я сама, помнится, спросила, женишься ли ты на мне, и ты женился. Но…

— Ничего, этого достаточно, — мягко остановила ее Лакуна. — Я понимаю, что все это означает. Но если бы я тогда подумала об этом.

— Кто?

— Это случилось двенадцать лет назад, когда мне было столько лет, сколько Грею сейчас. Его звали Вернон, его волшебный дар был, как помнится, умение кружить другим головы. В конце концов он и меня довел до такого состояния. Я была просто без ума от него. Он был очень привлекательным и благородным мужчиной. Я бы вышла за него замуж, но он сам не делал мне предложения. Возможно, он был чуточку застенчив. Тогда я не была такой глупой и такой уродиной, как сейчас. Потом он женился на дурной женщине, которая без конца советовала ему, что он должен делать, хотя ее советы только боком выходили ему. Она сделала его жизнь просто невыносимой. Мне даже кажется, что именно эта способность и была волшебным даром той женщины. Аист ни разу не прилетел к ним и не доставил им ребенка, возможно потому, что знал, что детям будет неуютно в такой мамашей, — Лакуна печально покачала головой. — Теперь мне все понятно, когда я получила Ответ. Вот именно на этом отрезке моей жизни я и свернула с правильного пути. Он был таким стеснительным, все время считал, что от его волшебного дара нет никакой пользы. Если бы я только хоть заикнулась и сказала ему, что хочу быть его женой, он бы тут же согласился. Но я молчала, как в рот воды набрав.

— Но почему ты так сразу во всем разобралась? — спросила Айви. — И такое для тебя это может иметь значение аж двенадцать лет спустя?

— Ничего, только осознание, где именно я допустила ошибку, — призналась Лакуна. — Едва только мне в следующий раз подвернется подходящий мужчина, я приложу все силы, чтобы его не упустить. Если надо, сама попрошу его жениться на мне. Конечно, теперь вряд ли кто-то согласится стать моим мужем — мои годы уже не те, и потому кто станет смотреть на меня? Что уж там говорить о замужестве? Но по меньшей мере…

— Грей, — выразительно сказала Айви, — я понимаю, что она больше ничего не станет у тебя просить. Но этого явно недостаточно. Тем более, если принимать во внимание то, что она собирается сделать для тебя, да и для меня тоже. Она поможет тебе сбросить это ярмо. Неужели ты не можешь как-то помочь сбросить ее ярмо? Может, стоит снова отослать ее в тот период, чтобы она сделала все как положено?

— Вообще-то я сомневаюсь… — начал волшебник.

— А ты загляни в свою Книгу, — тем же грозным тоном, что и Лакуна недавно, сказала Айви.

Пожав плечами, Грей снова зашелестел страницами своего фолианта. Наконец, он отыскал нужное место и углубился в чтение.

— Вообще-то это возможно, — пробормотал он неуверенно, — да вот только…

— Возможно? — у Лакуны сразу прорезался голос, возможно еще все изменить?

— Да. Но вот только все организационные детали настолько сложны, что я ничегошеньки тут не могу разобрать. Просто книга написана сложным языком, за все время моего прибывания в этом замке я разобрался только в отдельных ее частях. Только педанту Хамфри, который может корпеть над любой закорючкой, было под силу одолеть эту Энциклопедию. Если бы он тут был, он бы все тебе растолковал.

— Но тогда я должна разыскать Хамфри и попросить его все объяснить мне, — воскликнула Лакуна. — Но это после того, как я помогу тебе.

— Но Хамфри где-то в тыкве, — возразил Грей, — точный адрес его неизвестен, да и вряд ли он захочет, чтобы кто-то его там беспокоил. Он наверняка и там нашел себе какое-то занятие, от которого не захочет отрываться.

— Со мной-то он уж заговорит, — заверила его Лакуна, — я была на его свадьбе.

— Вообще-то, если говорить точнее, он в Преддверии Ада, в самом страшном месте Королевства сновидений. Вряд ли ты захочешь попасть туда.

— Да кто тебе такое сказал? Если есть хоть какая-то искра надежды, что мне удастся еще изменить ход вещей, то я с удовольствием возьмусь и раздую все. Ну-ка, волшебник, растолкуй, как мне добраться до Хамфри?

— Вообще-то сомневаюсь я… — начал было Грей, но тут Айви снова посмотрела на него страшным взглядом, отчего Грей сразу примолк.

— Не тебе же туда идти, — урезонила его Лакуна, — а мне. Если ты полагаешь, что это второй Ответ, и я должна оказать тебе еще одну услугу, пусть так и будет. Но только я сначала пойду разберусь с этим Кон-Пьютером, а по возвращении…

— Если уж тебе так жаждется, — вздохнул Грей, — то я помогу тебе добраться до Хамфри просто так. Не нужно мне второй услуги. А твоя услуга мне не к спеху. Сначала с тобой.

— Ну, если так…

— Я только пока ни в чем не уверен. Но вроде бы все и должно так быть.

— Это предначертание свыше, — выдохнула Лакуна.

— Я вот все забываю, как там ее зовут… — начал Грей.

— Метрия, — подсказала Айви.

— Точно, Метрия, — просиял волшебник, — это демонша. Она любит говорить о том, что предначертано. Слушай, Лакуна, я могу отправить тебя туда, куда ты так рвешься. Но сразу предупреждаю — путешествие не из приятных.

— Но моя жизнь вся не из приятных. Я могу хоть раз пощекотать нервишки?

— Ну что же, тогда отправляйся в Ад.

— Но… — женщина явно выглядела озадаченной.

— В плетеной корзине, — продолжал невозмутимо Грей. — И Хамфри находится в том месте, и только так можно к нему попасть. Если уж ты не передумала.

— Ах, — только тут до Лакуны стал доходить смысл сказанного волшебником. Иногда народ, побывавший в Мандении, изъяснялся очень уж замысловато.

— Можешь отправляться туда прямо завтра, — сказала Айви. — А сегодня отдохни, наберись сил.

— Мне не к чему отдыхать. Уж лучше отправиться поскорее за Ответом Хамфри. Так что цель одна — Ответ.

— Как хочешь, — пожал плечами Грей. — Он подошел к запретному шкафу, отворил дверцу и вытащил с полки запечатанный сосуд. Вскрыв крышку, волшебник вытащил из банки маленькую плетеную корзиночку. К ручке корзины была привязана суровая нитка. Грей схватил эту нитку и подкинул ее в воздух. Корзинка висела теперь на нитке, которая, странным образом, ни за что не держалась.

— Но это обычная корзина, — возразила Айви, — из коллекции разных магических странностей Хамфри. Он и сам, очевидно, воспользовался ей, а потом прислал корзинку обратно. В этой корзине ты и отправишься в Ад.

— Но ведь я туда не помещусь, — изумилась Лакуна.

— Твое тело будет отдыхать в гробу, как и тело Хамфри, — чарующе улыбнулся Грей, — а в Ад отправится только твоя душа. Не беспокойся, твое тело будет тут в безопасности и дождется твоего возвращения.

Айви подошла к низенькой скамейке. Она вдруг нагнулась и подняла ее крышку — это на самом деле оказалась не скамейка, а затейливо отделанный гроб. Изнутри он был обит алым бархатом.

— Ложись сюда, — подмигнул Айви.

Лакуна даже не знала что делать. Спать в гробу? Впрочем, если это действительно нужно, то придется так и поступить.

Женщина улеглась в саркофаг и перевернулась на спину. Внезапно она почувствовала себя еще более старой и, понятное дело, безобразной. Грей подтолкнул все еще висящую в воздухе корзину к ней и сказал игриво:

— Полезай сюда.

Лакуна хотела что-то возразить ему, но не смогла даже рта раскрыть, зато почувствовала, как плывет по волнам воздуха к этой самой корзинке, которая между тем тоже увеличивалась в размерах.

Схватившись за края шатающейся в воздухе корзины, женщина влезла в нее. Вот теперь корзина была ей как раз впору — она могла сидеть и смотреть через край вниз.

Из корзины она видела свое неестественно громадное тело, спокойно возлежавшее в гробу. Тело, как она и опасалась, действительно выглядело очень отвратно.

Лакуна решила посмотреть в другую сторону. Но едва только она стала шевелиться, как корзина тоже пришла в движение. Комната, все очертания стали растворяться и исчезать. Итак, она в пути.

Вдруг корзина рванула вниз так, что в животе у Лакуны все внутренности подпрыгнули. Щелкнув зубами от неожиданности, женщина судорожно схватилась пальцами за край корзины. Сейчас корзина летела сквозь какие-то неясные тучи, облака и тени. Кое-где вспыхивали молнии, зловеще подсвечивая эти тучи. Некоторые из облаков напоминали отвратительные лица, как самая злая в Ксанте туча по имени Кумуло Франко Нимбус.

Вдруг одна из туч разинула свою гигантскую пасть и корзина влетела прямо в нее. Теперь вокруг все изменилось — вокруг летали какие-то объекты в форме желудей. Это и в самом деле было Королевство сновидений, которое можно было лицезреть, заглянув в дырку в кожуре гигантской тыквы. Теперь, как казалось, такие вещи можно видеть не только через дырку. А отправляясь в Ад в плетеной корзине. Кто бы мог только подумать об этом? Но зато это было интересно.

Но кое-что из мелькавшего мимо оказалось более чем просто интересным. Оно было странным. К примеру, мелькали человеческие лица, на которых отразилась глубокая тоска, разные животные, которые потеряли своих хозяев6 а также посуда, которая была разбита. Так это же наверняка всякий реквизит для изготовления дурных сновидений, который тут сложен был в ожидании момента, когда в нем возникнет нужда. И все это ради тех спящих, которые своими деяниями заслужили почесть увидеть именно дурной сон. Самой Лакуне плохие сны снились весьма редко, что тоже весьма беспокоило ее. Впрочем, как она могла видеть слишком часто плохие сны, если она в жизни не совершала почти ничего недостойного?

Тут появилось какое-то странное лицо, совершенно безучастно посмотревшее на Лакуну. Из его открытого рта вылетали цифры в самом произвольном порядке. Постепенно каждая цифра все увеличивалась в размере, превращаясь в картинку-сценку. Это и в самом деле было очень странно. Одна цифра явила бредущего куда-то на двух левых ногах человека, отчего он чувствовал себя неудобно. Еще одна цифра превратилась в лошадь, даже масть которую было определить затруднительно, поскольку она все время изменяла ее — но это было нечто среднее между пурпурным и голубым. А третья — так и вообще стала человеком, у которого вместо головы была куча конского навоза.

Так это же ругательства, поняла Лакуна, так люди обзывают друг друга. Вот косолапый, вот темная лошадка, вот дерьмо. Эти ругательства родились в чьем-то мозгу, и теперь благодаря им появились в соответствующие существа. Как же плохо быть таким существом.

Вдруг корзина влетела с размаху в какую-то комнату. Она ударилась в дверь и чуть не опрокинулась. Поскольку корзина больше не двигалась, Лакуна поняла, что прибыла на место, и поспешила выбраться из нее.

Только-только она принялась оправлять смявшееся за время путешествия платье, как корзина неожиданно вздрогнула и стала уплывать в стону и вверх.

— Ах, — вскричала Лакуна, хватаясь за край корзины руками, но было уже поздно, корзина сумела вырваться и улететь. Итак, женщина лишилась своего транспортного средства.

Но ведь сами-то Грей и Айви наверняка знали, что делали. Вероятно, корзина была устроена таким образом, что после доставки пассажиров в нужное место сама уплывала, чтобы не задерживаться. Так что она все-таки приехала туда, куда так долго стремилась.

Оглядевшись по сторонам, Лакуна с удивлением увидела неподвижно сидевшего старого волшебника Хамфри. Он восседал в деревянном кресле. Женщина сразу узнала чародея — ей были хорошо знакомы гномоподобные черты лица этого глубокого уже старца. Он явно не замечал ее — спал, должно быть.

Волшебник, спящий в кресле и еще одно такое же кресло, только пустое — вот и вся обстановка этой комнаты. Да, в скромности не откажешь.

Поскольку Лакуна даже не представляла, что она должна сейчас делать, то она уселась в это самое кресло. Еще раз оправив платье, она вдруг подумала, что оно все-таки мнется, несмотря на то, что она вроде бы сейчас как приведение. Впрочем, решила женщина, пусть хоть какое платье, лишь бы не голой тут шататься. Это место было явно не Адом, поскольку адского огня тут было что-то не видно. Очевидно, это нечто вроде зала ожидания для тех, кто стремится попасть в Ад.

Но что-то этот Хамфри расселся здесь? И что он тут делал? Куда подевалось его семейство? Этот человек вместе со своими женой и детьми исчез из своего замка десять лет назад, не сказав, куда направляется. То-то было сплетен и пересудов. Его исчезновение обнаружила кентавр Чекс вместе со своими попутчиками великаном- людоедом Эском и мышью-полевкой Волни. Все трое тогда как раз собирались преодолеть уже известные испытания, чтобы пройти в замок, но его обитатели вдруг куда-то подевались. Весь Ксант тогда стоял на ушах: куда подевался Хамфри и его домочадцы?

Впрочем, подумала Лакуна, это не должно ее касаться. Пусть она любопытная, но ведь не стоит же соваться в чужую жизнь. Все, что нужно было ей от волшебника — это задать ему Вопрос. Пусть только даст Ответ, а там пусть хоть за десятый круг Ада отправляется.

Женщина все не решалась разбудить Хамфри. Но, с другой стороны, она не была уверена, что волшебник скоро проснется. Да и сидеть тут наверняка было небезопасно. Тут же было, как известно, Преддверие Ада, в любой момент могла открыться дверь, и высунувшийся оттуда закопченный черт крикнул бы: "Кто там следующий, проходи". Можно только от одного его тона содрогнуться. И тогда… тогда наверняка схватят Хамфри, но могут и ее, Лакуну. И тогда она уж точно не получит своего Ответа.

— Гм, — вежливо сказала женщина.

Веки Хамфри еле заметно дрогнули. Глаза открылись и в изумлении уставились на нее.

— Лакуна? — сказал Хамфри, заикаясь, — а ты как сюда попала?

— Ага, узнал, — удивилась она.

— Конечно же, узнал. Помнишь, как я хлебнул лишнюю дозу элексира молодости и превратился в младенца? Ведь это ты потом со мной нянчилась. Но тогда ты пребывала в нежнейшем возрасте — если не ошибаюсь, тебе было шестнадцать лет. А сейчас ты что-то изменилась, причем к худшему.

А она-то совсем забыла, как быстро впитывал волшебник любую информацию. Лакуна вспомнила, что в младенческом возрасте Хамфри очень быстро все постигал. Так что не мудрено, что даже через восемнадцать лет он сразу ее узнал.

— Я пришла сюда, чтобы задать тебе Вопрос, — сообщила Лакуна.

— Но я сейчас уже не отвечаю на Вопросы. Иди прямо в замок. Там сынок Мерфи расскажет тебе все, что ты хочешь.

— Да была я там уже. Видела Грея. Это он послал меня сюда и сказал, что ответить на такой Вопрос под силу только тебе.

— Но почему? Ведь Книга Ответов оставалась как будто у него?

— Да, Ответ-то он мне дал, только вот он не понимает, что все это в отдельности значит.

— Еще бы, — кивнул Хамфри, — на одну мелочь может иной раз уйти сотня лет. Уж я-то это знаю. У меня получалось быстрее, поскольку я имел соответствующую подготовку. Но рано или поздно он наловчится.

— Но я не могу сидеть сто лет сложа руки, — сказала раздраженно женщина, — ты вот помнишь меня шестнадцатилетней, а я уже сейчас на четвертый десяток иду. Представляешь, что со мной будет через сто лет?

— А что? — удивился Хамфри. — Да четвертого десятка тебе уже еще целых шесть лет ждать?

— Шесть лет? — тупо спросила она.

— Каждому позволяется совершить три больших ошибки, — вдруг объявил Хамфри. — Первой твоей ошибкой был отказ выйти замуж за того молодого человека. Вторая ошибка — превращение в тридцатилетнюю женщину. А уж третьей ошибкой будет вступление в сорокалетний возраст. Говорю сразу, что как женщина ты существовать перестанешь.

Ха, да он все понимал.

— Волшебник Грей Мерфи объяснил мне, в чем моя первая ошибка, затараторила Лакуна, — если мне удастся ее исправить, то тогда останется две, с которыми я должна буду покончить. Если я управлюсь и с ними, то моя жизнь наполнится смыслом. А для замужних женщин существуют совсем иные правила игры. Потому-то я и пришла к тебе.

— Впрочем можно попробовать что-то сделать, покуда я сижу здесь, задумчиво сказал Хамфри. — Что, если я подскажу тебе принцип расшифровки, и тогда Грей сам до всего догадается. Ну как?

— Отлично, — воскликнула она.

— А что я получу от тебя в замен?

— А что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы демон Ксант обратил на меня внимание, — сказал Хамфри приглушенным голосом. — Я уже десять лет сижу в этой комнате и жду, когда он поинтересуется, что мне нужно.

— Так ты в Ад не собираешься?

— Не совсем так. Я прибыл сюда, чтобы взять кое-кого из Ада. А вот потом я могу возвратиться с нею обратно в Ксант.

— С ней? Кто она?

— Моя жена.

— Как, Горгона в Аду?

— Нет. Она ждет меня, чтобы возвратиться со мной после того, как я закончу свои дела. Но мне нужна Роза.

— Роза, это твоя жена? Но как же тогда насчет Горгоны?

— А что Горгона?

— Как ты можешь завести жену в Аду, если ты женат на Горгоне?

— Но я женился на Розе раньше.

— Но тогда…

— Это слишком длинная история, — поспешно сказал волшебник.

Лакуна вспомнила, что Хамфри по возрасту значительно старше Горгоны. Так что кто знает, что он делал до того, как женился на ней? А эта Роза могла быть его женой, которая потом умерла.

— Но несмотря на длину истории, — невозмутимо сказала Лакуна, — вытащив Розу из Ада, ты обзаведешься сразу двумя женами. А двоеженство в Ксанте запрещено.

— И кто такое сказал?

— Ну как же, королева Айрин. Еще когда принц Дольф обручился сразу с двумя девушками, она строго-настрого сказала ему, что он может жениться только на одной.

— Тогда все усложняется, — вздохнул Хамфри. — Но вот только слово королевы влияет на этическую сторону дела. Это пусть ее сын беспокоится.

— Он и беспокоился, — согласилась Лакуна, — но потом все благополучно разрешилось.

— Он был молод. А я уже слишком стар, чтобы привыкать к такой ерунде. Что мне теперь делать, не бросать же Розу в Аду. Ишь чего.

— Ты что, спрашиваешь меня? Это я должна задавать тебе Вопросы.

— Это верно. Но мне все нужно хорошенько обдумать. Я подумаю, какое решение нужно предпринять. Кстати, вот тебе и задание: используй свое умение печатать, чтобы написать мою биографию.

— Но на чем же писать ее? — удивилась Лакуна.

— Но вот, хотя бы на стене.

— Это можно, — согласилась она, — но какой смысл писать это все здесь? Неужели ты не можешь сам все вспомнить?

— У меня не такая большая голова, чтобы вместить все воспоминания, выдохнул волшебник, — к тому же я все пытаюсь привлечь внимание демона Ксанта. Может быть, история моей жизни, начертанная на стенах Преддверия Ада, привлечет его внимание?

— Но для чего тебе нужно увидеть демона Ксанта? Ты же сказал, что прибыл сюда спасти свою первую жену?

— Это да. Но только он может распорядиться освободить ее.

Лакуна только кивнула в ответ. Она начала теперь понимать.

— Так значит ты, — обратилась она к волшебнику, — сидел тут все время, прохлаждался, а Демон так и не обратил на тебя внимание? Но вот если ты сейчас вспоминаешь свою биографию, чтобы заинтересовать демона, то почему бы тебе не вспомнить какой-то особенно интересный эпизод? Он наверняка сразу клюнет.

— Потому что демон и так не хочет иметь со мной дело.

— Но тогда он и вовсе может не обратить на тебя внимания.

— Да нет уж. В Большой Книге Вселенских Норм черным по белому написано, что демон просто обязан встретиться со всеми жаждущими этого перед тем, как заниматься другими делами. Так что мне остается только сидеть здесь и ожидать его появления.

— Но сидеть столько времени… Впрочем, ты можешь себе это позволить. Но этот демон наверняка дрыхнет. Так что он может появиться очень не скоро.

Хамфри вытаращил глаза и замахал руками.

— Что ты. Ты обнаруживаешь полное непонимание психологии демона Ксанта. Стоит мне только выйти из этой комнаты, как н обязательно тут появится. Поскольку те же самые Нормы гласят, что если демон появляется, но в комнате ожидания никого нет, поскольку те, кто был там, не дождались демона, то их просьбы не срочны и могут подождать. И демон тут же с легким сердцем отправляется восвояси. Если со мной произойдет подобное, он и вовсе не захочет потом видеть меня.

— Так ты думаешь, что демон знает, что ты здесь, потому и намеренно не обращает на тебя внимания, — поразилась женщина. — Он надеется, что все-таки улучит момент, чтобы ты вышел? И потому ты уже десять лет стережешь его здесь?

— Так точно. Потому-то я даже нос высовывать за дверь боюсь. Мне просто повезло четыре года назад, когда Грей Мерфи и Айви пытались разбудить мое тело в гробу, а демон не заметил этого. Но второй раз мне такое точно с рук не сойдет. Если демон по какой-то причине упустил мою оплошность однажды, он не обязан повторять ту же самую ошибку снова.

Только теперь Лакуна поняла истинные мотивы столь загадочного исчезновения волшебника. Поняла она, что он застраховал себя от нежеланных посетителей и зевак, не сказав, куда отправляется. И все десять лет бедный старик терпеливо сидел в этой совершенно пустой и унылой комнате, ничего не делая… Он ждал демона.

— Твоя жизнь последнее время стала еще скучнее моей, — удивилась женщина.

— Выходит так, — печально согласился Хамфри.

— Но послушай, а вдруг демон возьмет да и появится сейчас. Он скажет, что ничего не имеет против того, чтобы ты взял из Ада Розу и увез ее обратно в Ксант? А как тогда насчет Горгоны? — Лакуна знала, на что бить — волшебник очень любил Горгону, весь ужас который заключался в ее глазах, а не в характере.

— Эх, я вот думаю, что делать мне по возвращении с Греем Мерфи? — уклонился от ответа волшебник, — было бы слишком нецелесообразно посылать его в Мандению только лишь из желания избавить его от службы Кон-Пьютеру.

— А, об этом можешь не беспокоиться, — пренебрежительно заметила Лакуна. — Я сама освобожу Грея от ненужной обузы. Просто напечатаю на экране монитора фразу, что он свободен, и дело в шляпе.

— Так вот почему я проглядел Ответ, — уставился на нее пораженный Хамфри. — Это же так очевидно. Просто взять, да и воспользоваться ключевым словом «Составление». Я ведь и раньше мог дать ему этот Ответ.

Женщина неопределенно пожала плечами, не желая сердить старика.

— Послушай, ты так хорошо замечаешь очевидное, — сказал вдруг Хамфри, и в его голосе зазвучали иные нотки. — Так ты, может быть, подскажешь мне, как мне разрешить проблему двоеженства?

В ответ Лакуна только развела руками.

— Может им стоит время от времени меняться местами? — Неуверенно предложила она.

— Это весьма любопытно, — заворковал волшебник, — это даже стоит рассмотреть посерьезнее, если только королева не вмешается.

— Ну что ты. Если одна жена будет лежать в гробу, а вторая станет заменять ее, будет жива, и так они будут действовать по очереди, то у королевы просто не будет повода учить тебя правилам приличия.

— Может быть, еще до этого не дойдет, — горестно вздохнул Хамфри, — ведь вряд ли демон удовлетворит мою просьбу.

— Но… Но почему?

— Потому что просто будет немыслимо не попытаться сделать так. Поначалу я был не столь опытен и не принимал в расчет такой вариант, но теперь до меня дошло.

Лакуна вдруг подумала, что неплохо было бы взглянуть на эту Розу, что она за женщина такая, ради которой мужчина мог десять лет просидеть возле врат Ада. Причем зная, что ответ на его просьбу будет негативный все равно.

Но можно было бы еще поспорить с Хамфри.

— Почему, — спросила женщина, — демон Ксант не станет удовлетворять твоей просьбы?

— По той же самой причине, по которой он не хочет со мной встречаться. Согласись, что труднее браться за что-то, нежели просто не обращать внимания. Мое благополучие, конечно, демона не интересует. Это и понятно — своя рубашка ближе к телу.

— Но разве ему не легче выслушать тебя, помочь, и покончить с этим делом раз и навсегда?

— Этого сделать он не может. Нормы предусматривают честность. Если он честен, то он должен разобраться в моей просьбе. Потому-то он и тянет время, надеясь, что я не вытерплю, плюну и уйду.

Лакуна поняла, что тут явно был настоящий поединок умов, проверка, чья сила воли прочнее. Хамфри добивался того, что демон Ксант не хотел ему давать, потому-то и образовался такой тупик. Это было печально и немножко глупо. Но, с другой стороны, Хамфри оказался в точно такой же ситуации, на которую сам обрекал желающих проникнуть в его замок и задать Вопрос. Как говорится — за что боролся, на то и напоролся. Конечно, если ему сказать об этом прямо, он будет недоволен, потому Лакуна не решилась раздражать старика.

— Но как же ему удастся избежать удовлетворения твоей просьбы, если он должен играть честно? — спросила она.

— Он будет мошенничать.

— Но…

— Честь — одно, а демон — другое. Он, конечно, даст мне возможность получить искомое, но мне придется поставить на кон свою душу. Если я выиграю, я смогу забрать Розу с собой, но если проиграю, то тогда мне придется остаться здесь вместе с ней. А уж он-то наверняка будет вовсю стараться обыграть меня.

— Но как он…

— Очень просто. Он задаст мне какой-нибудь Вопрос, на который я, как всегда и всем, должен буду ответить. Вопрос, возможно, будет касаться какого-нибудь события в будущем. Он скажет, что мой Ответ надо проверить и подождать. И он постарается сделать так, чтобы случилось все как раз по-другому. Потому-то я уверен, что проиграю.

— Но тогда тебе действительно нечего надеяться, — удивилась Лакуна.

— Нет, надеяться все равно нужно. Но вот надеяться, действительно, не на что.

— Но получается, что ты губишь свою жизнь зря. И даже если ты каким-то чудом обыграешь демона, у тебя все равно будет проблема с двоеженством. Если они будут обе жить в Ксанте, то они не смогут меняться ролями.

— Но тогда скажи мне о чем-то таком, что не является очевидным.

— Но это будет бессмыслицей, абракадаброй, — покачала она головой.

— Посмотрим.

И тут Лакуна поняла, что волшебник что-то замыслил. Она не знала, что именно, но была уверена в том, что тут что-то есть. Он мог побороть демона в этом состязании — но только в том случае, если бы привлек к себе его внимание. А если бы волшебник поведал ей свой план, то демон наверняка бы его подслушал и принял конрмеры.

Но у нее все же остался еще вопросик.

— Вот если демон Ксант знает, что ты здесь, и не обращает демонстративно на тебя внимания, почему же тогда пропечатанный на стене рассказ должен что-то изменить? Разве демон точно так же не проигнорирует его? — спросила она.

— Ну это как сказать. Моя биография верна, но многое из нее неизвестно другим, кроме, пожалуй, этого демона. Она и должна быть правдивой — я же не могу позволить себе надувать того, кто все знает. Хотя кое-где придется делать необходимые уточнения. Стопроцентная честность иногда бывает столь болезненна. Но когда с прошлым будет покончено, и повествование дойдет до моего настоящего, а потом и будущего, вот тогда-то и начнется неопределенность. Но я стану говорить, что надеюсь на то, что все произойдет именно так, как будет изображаться.

— Но тогда ты запросто можешь сказать, что ты пришел, чтобы самостоятельно вызволить Розу из Ада и возвратиться с нею в Ксант.

— Точно. Я смогу сам определить мое будущее. А потому-то демон просто обязан будет прийти ко мне и удовлетворить мою просьбу.

Вот это стратегия, подумала Лакуна. Она лишний раз смогла убедиться в том, что Добрый Волшебник намного умнее ее. Но все равно ее что-то смущало. Наконец она поняла, что именно.

— Но послушай, Хамфри, — обратилась она к чародею, — почему же ты все это время сидел и ждал? Ведь можно было давно начать рассказывать свою биографию?

— Просто то, что написано, выглядит куда более авторитетнее сказанного. Тебя же не было все эти десять лет, а кто у нас еще умеет писать и печатать?

— Но тогда почему демон Ксант не помешал мне сюда проникнуть?

— Возможно, он решил, что ты для него — слишком ничтожная мелочь, чтобы нарушать из-за тебя свой покой. Вот если бы ты была красива, умна и талантлива, как мои женушки, тогда бы он пожелал взглянуть на тебя. А теперь уже поздно — ты пришла.

— Какое счастье, что я так заурядна! — воскликнула женщина, вкладывая в эти слова смысл сразу нескольких аспектов.

— Дело не в товей заурядности, обычности, Лакуна, — отозвался безжалостный старик, — ты просто скучна! Невыразимо неинтересна! А теперь, раз ты уж во все впуталась, тебе предстоит быть главным действующим лицом всей этой истории.

Возможно, он был прав. она для этого сюда и пришла.

— Ну, ладно, пора и за дело а=приниматься, — неожиданно резко проговорила она. Оглядевшись, женщина останорвила выбор на дальней стене. она внимательно всмотрелась в нее, и вскоре на стене стал появляться текст.

"ИСТОРИЯ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ДОБРОГО ВОЛШЕБНИКА ХАМФРИ, ПОВЕЛИТЕЛЯ ИНФОРМАЦИИ. ГЛАВА ПЕРВАЯ.", — так начала Лакуна свою работу.

— Ой, ну не надо быть такой скучной, — капризно протянул Хамфри, — назови книгу так: "Цель только одна — вопрос!" И начни сразу с третьей главы — две первых и ты и так занималась разными своими скучными делишками. Да простит тебя за это Муза Истории!

— Хорошо, — покорно согласилась женщина, — но как мне тогда озаглавить третью главу?

— Ну, что-нибудь этакое, — щелкнул пальцами волшебник и принялся диктовать.