"Адепты стужи" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)10 августа 1996 года Северный Туркестан, воздушное пространство Борт 170/0, воздушный командный центр пятой тяжелобомбардировочной эскадры— Господин генерал-полковник, на данный момент Асмодей блокирован и прижат к земле превосходящими силами британцев. Наземная группа вторжения, состоящая из восьмой особой войсковой группы, вышла на русско-афганскую границу, скрытно заняла позиции по другую сторону Пянджа. Спасательная группа готовится к взлету, расчетное время прибытия примерно сто десять минут. Штурмовые вертолеты прикроют их. — Британцы? — Проявляют непонятную активность, сэр. Судя по данным космической разведки, они активизировали базу в Амраати — Что у них там? — Вулканы,[23] господин генерал-полковник. Включая те, которые могут нести специальные заряды. Двадцать четыре Вулкана. — Готовность группы «Игла»? — Техническая часть в полной готовности. Но они привязаны к графику прохождения объекта. — Хорошо. Пусть приступают… Отдайте команду Омару, пусть прикроет вертолеты, но не заходя в афганское воздушное пространство без крайней необходимости. Пусть поднимет две пары с ракетами дальнего действия на всякий случай. И сообщите обстановку генералу Останину, пусть тоже готовится там у себя. Мало ли что… Экспериментальная группа ВВС, проходившая по всем документам как группа «Игла» официально числилась как часть группы математического анализа и планирования ВВС РИ, но базировались они не в Прилуках, как приписанные к группе стратегические бомбардировщики с экипажами, а в Сибири, на одном из неприметных аэродромов в тайге, числившегося как резервный на случай войны с Японией. Группа была небольшой, раза в три меньше, чем базировавшаяся в Прилуках экспериментальная часть — но дело она делала не менее важное. Ведь воздушную войну можно вести совершенно по-разному. Можно на истощение — сейчас все ведущие державы мира выпускали реактивные самолеты, и ни один из них по тактико-техническим характеристикам не имел критического, позволяющего рассчитывать на безоговорочное доминирование в воздушном бою, превосходства над машинами других государств. Война в таком случае превращается в простой размен, а дальше — у кого нервов крепче да самолетов с подготовленными летчиками больше… Но та ли эта война, которая нужна? А можно воевать и по другому. В каждом воздушном флоте, помимо боевых машин, предназначенных для непосредственного ведения боя в контакте с противником, существуют еще машины обеспечения — и они не менее, а зачастую даже более важны, чем реактивные истребители. Заправщик — неуклюжая, переделанная из гражданского авиалайнера корова, полная топлива, полыхнет — мало не покажется. Если ее сбить — истребители противника не смогут получать топливо в воздухе, резко сократится их радиус действия, они окажутся привязанными к аэродромам базирования. Самолет АВАКС — такая же неповоротливая дура, только с громадной тарелкой над фюзеляжем. Сбей его — и самолеты противника останутся полуслепыми, без целеуказаний, им придется включать свои радары для поиска целей, демаскируя тем самым себя. Самолет радиоэлектронной борьбы — фонит так, что промахнуться по нему очень сложно сбей его — и самолеты противника останутся беззащитны перед летящими в них ракетами с наземных установок ПВО. Стратегический бомбардировщик: тут без комментариев, самая почетная цель для летчика-истребителя, сбивается при каждой представившейся возможности. Спутник… Самая лакомая цель последнего времени. Война стала высокотехнологичной, сейчас данные со спутника подаются едва ли не каждому тактическому командиру на планшет, едва ли не в каждый штаб, по спутниковой связи передается развединформация, спутник круглосуточно следят за тем что происходит на земле, через спутники отдаются приказы. Сбить спутники — все равно что перерезать спинной мозг человеку. И ошибается тот кто думает что в космосе спутники в безопасности, достать их можно и там… Но противник тоже не дурак и прикрывает особо важные цели эскортом истребителей, просто так к ним не прорваться. Вот группа «Игла» и искала способы, как можно уничтожать такие цели, что в воздушном, что в космическом пространстве, не посылая тучи истребителей, не разменивая один АВАКС на десяток своих истребителей — а одним-единственным, точным и неотразимым ударом. Такую же задачу решали и другие страны, в частности североамериканцы. Их решением стал огромный, выполненный на базе Боинг-747 самолет с лазером, который накачивался за счет энергии сгорания металлического йода. Все это подавалось как последнее слово техники, как глобальное превосходство Североамериканских соединенных штатов над всеми другими странами. Считалось, что лазерный выстрел может сбить летящую боеголовку баллистической ракеты. На самом деле это был провал. Новейший самолет стоил безумных денег и был крайне опасен для самого экипажа. На вооружении ВВС САСШ их к настоящему времени было всего семь штук — семь, потому что восьмой взорвался после третьего выстрела при испытаниях над Гавайями из-за критического перегрева конструкции и взрыва запасов металлического йода. Первоначально планировалось, что самолет сможет стрелять чуть ли не очередями энергетических импульсов — сейчас, после взрыва над Гавайями — всего один выстрел раз в двадцать минут, во избежание критического перегрева конструкции. Запасов йода хватало всего на семь полноценных выстрелов, ни одно испытание по сбиванию идущей на цель боеголовки баллистической ракеты успехом не увенчалось. Разбазарившие немалые средства генералы ВВС мгновенно придумали самолеты новое назначение — парить, к примеру, над русской тайгой и сбивать выстрелами своего лазера стартующие тяжелые баллистические ракеты шахтного базирования на начальном участке полета, когда они наиболее уязвимы. Это было даже не смешно — кто же эту корову над тайгой то летать пустит… Люди генерала Останина пошли по менее технически рискованному — а значит более реальному и менее затратному пути. Раз обычно цели сбиваются ракетами — значит и тут пусть будет ракета. Если в техническом задании условия требуют технических характеристик ракеты, каких еще не существует в природе — значит, такую ракету надо создать. И не только ракету — но и адаптировать ее под существующие носители, чтобы еще больше снизить стоимость проекта. На сегодняшний день задача была решена. Новая ракета называлась «Аспид». Двухступенчатая, весом более тонны, способная достать особо важную цель за четыреста, а новые модификации — и за пятьсот километров. Система искусственного интеллекта, позволяющая ракете самой идентифицировать наиболее важные и приоритетные цели, не отвлекаясь на всяческие там истребители и тем более — на приманки и ложные цели. Самое главное — ее можно было выпускать в любых количествах и ее могли нести самые разные носители, уже имеющиеся в ВВС — переделанные стратеги типа "Илья Муромец" и «Лебедь», тактические бомбардировщики С24 и С-34, тяжелые истребители типа С35 и самое главное — универсальные самолеты типа М245, единственные способные развивать скорость свыше трех скоростей звука и прорывающиеся к целям чуть ли не в стратосфере. Первоначально разработанные как охотники на "летающие крепости", сейчас они могли и охотиться на крылатые ракеты и сами наносить удары крылатыми ракетами по особо важным целям и охотиться на особо важные воздушные цели защищенные эскортом. Еще на вооружении базирующейся в Сибири группы было два экспериментальных семидесятитонных универсальных самолетов Т-90, разрабатывавшихся как носители высокоточных ракет класса воздух-воздух и воздух-земля. В ВВС таких самолетов было пока два и оба они базировались на «заброшенном» аэродроме в Сибири. Одним из экипажей пилотов-испытателей новейшего Т-90 был экипаж Кудасова-Забалуева, которые после выполнения того задания в Бейруте были списаны на берег и, с очередными присвоенными им званиями, стали летчиками — испытателями. В этом, кстати, заключался корень конфликта между ВВС и ВМФ — палубные эскадрильи, базирующиеся на авианосцах, принадлежали и тем и другим — то есть материальная часть принадлежала флоту, а вот летчики числились не по морскому ведомству, а по ВВС. В итоге ВВС частенько волевым решением забирала людей и палубных эскадрилий и переводила служить на сушу, отчего ВМФ был не в восторге. Как в случае с Кудасовым — летающий генерал как-никак… На Т90 Кудасов с Забалуевым переучились быстро. Собственно говоря и сам Т90 в каких то деталях походил на корабельный бомбардировщик-штурмовик С34, на котором они летали только увеличившийся в размерах в два раза. Та же приплюснутая, смахивающая на капюшон разъяренной кобры бронированная кабина, в которой летчик и штурман сидят рука об руку, а не друг за другом. То же двухкилевое хвостовое оперение, тот же интегрированный с крылом фюзеляж. Сильно похожие приборы, специально сделанные так чтобы летчиков, имеющих опыт на С34, легко было переучить на этот самолет. Та же пугающая для бомбардировщика легкость и маневренность — Кудасов уже выполнял на новой машине фигуры высшего пилотажа и прикинул, что в случае чего сможет даже вести маневренный бой с истребителями. Конечно, до этого лучше не доводить, на то у него и вооружение такое — чтобы разить противника, когда тот еще не подозревает о твоем присутствии. Аэродромный тягач — низкий, ярко-желтого цвета, гражданский, медленно вытащил из ангара хищную, распластанную птицу, стоящую на высоких, тонких стойках шасси, готовую ринуться в бой. Одни техники в последний раз проверяли самолет, другие вооружение. За передней стойкой шасси была откинута узкая лестница — экипаж попадал в кабину именно так, фонарь кабины не откидывался. — Значит, наводиться будете с самолета разведки, позывной «Маяк» — командир базы давал последние указания — без его команды не стрелять, можно сбить что-то другое, а там все меньше миллиона золотых не стоит. Времени хватит на три захода, у вас четыре ракеты и достаточный запас топлива. Командир базы замялся, он нервничал, потому что сегодня его летчикам выпало сделать то, что еще не делал никто и никогда. Как тут не занервничаешь… Здесь и сейчас действительно должно было произойти то, чего не происходило еще нигде и никогда. Впервые в мире летчики, действуя с земли, стреляя обычными, базирующимися на самолете ракетами должны были поразить вражеский спутник на орбите, в космическом пространстве. Чем хороша Россия — так это тем, что из-за ее размеров все орбиты спутников, как своих, так и чужих, за исключением находящихся на геостационарной орбите, проходили над ее обширной территорией. Стреляй — не хочу… — С нами Бог! — За нами Россия! Чтение Библии много времени не заняло, россыпь кнопок и транспарантов на приборной доске заменили многофункциональные экраны и компьютерная система самотестирования самолета. Экипаж просто запустил ее и сидел, смотря как на экране, один за другим в трехмерном ракурсе высвечиваются агрегаты самолета, система сама тестирует их и отчитывается, выбивая надпись «норма». Как ни странно — генералу Кудасову это не нравилось, он считал что только многое делая вручную можно по настоящему почувствовать самолет, сродниться с ним и стать единым целым, что так важно в бою. Он сам, не хуже техника в свое время мог перебрать реактивный двигатель, а теперь что? — Говорят, следующее поколение самолетов вообще беспилотным будет… — тихо проговорил полковник Забалуев, глядя на мелькающие на экране картинки. Генерал Кудасов кивнул, погруженный в свои невеселые мысли. Да, разговоры такие действительно были. Пока полностью автономные беспилотные боевые платформы способные даже просто сбросить бомбовый груз в заданную точку, уклоняясь при этом от ударов ПВО противника, существовали лишь на чертежах в КБ. Не говоря уж о беспилотных платформах способных вести бой с управляемыми человеком истребителями. Проблема была в искусственном интеллекте — человек все же опережал машину. Поэтому пока придумали этакий паллиатив, временную меру — две-три беспилотные боевые платформы идет на острие атаки, а в паре сотен километров за ними описывает круги небольшой самолет управления с операторами, которые и управляли этими беспилотниками. Старая гвардия, пилотяги, которые помнили еще поршневые самолеты конечно же к этим нововведениям относилась скептически. На каждого мудреца… как говорится… слишком эфемерна связь ударного самолета с самолетом управления, слишком легко ее заглушить — и что тогда? Останемся совсем без авиации — бесполезные беспилотники и бесполезные самолеты управления, которые и на поршневике сбить можно? Мелодичный сигнал прервал размышления — система протестировалась и сообщала о своей исправности. Самолет готов к взлету… — Запуск турбин — Перед соплами чисто — убедился Забалуев Генерал любил этот момент — когда самолет словно пробуждается ото сна и легкая дрожь пробегает по его корпусу, когда запускаются турбины. На авианосце этого не почувствуешь — там катапульта швыряет тебя в воздух так что аж в глазах темнеет. А тут этот момент очень ощутим. — Турбины работают штатно, готовы к рулежке. Стопоры сняты, шасси разблокированы — Вышка, я Шершень, прошу исполнительный. — Шершень, исполнительный разрешаю, дорожка номер два. Ветер порывистый, северный, восемь метров в секунду. Давление семьсот шестьдесят три. — Вас понял… Семидесятитонный самолет медленно трогается с места, турбины работают на минимальную мощность, рулежная дорожка почти не видна — слишком высокие стойки шасси. Удивительная все-таки штука — современный самолет — смертельно опасен в воздухе и беспомощен на земле. Генерал ювелирно выруливает на исходную, ориентируясь по приметным деревьям окружающей летное поле тайги и по собственной памяти, останавливает машину в самом начале ВПП. — Вышка, я Шершень, исполнительный окончил, все системы стабильны, прошу разрешения на взлет! — Шершень, я Вышка. Полоса свободна, взлет разрешаю. По взлету занимайте коридор номер два, поднимайтесь на эшелон одиннадцать — два нуля. Дальнейшие целеуказания получите от Маяка. — Вас понял, условия принял… Самолет начинает разгоняться, едва слышно чувствуется как все быстрее и быстрее шасси проскакивает стыки бетонных плит, Забалуев монотонно комментирует скорость…. — Точка отрыва! Кудасов аккуратно принимает штурвал на себя — и стальная птица, ревя двигателями, уходит в небо… В тысячах километрах отсюда, от самолета Кудасова точно также уходит в небо еще один самолет. Больше первого раза в два, он тяжело отрывается от земли, натужно ревя всеми четырьмя турбинами. Только вокруг взлетного поля, с которого взлетает этот самолет — не бескрайняя зелень тайги, а тропические заросли, жалкие, обрабатываемые батраками поля, тощие до ребер священные коровы, чумазая детвора. Стратегический бомбардировщик Вулкан для людей, провожающих его взглядами с земли, кажется этаким воплощением какого-то злого божества, благо в Индии богов — на каждый случай жизни свой бог. Это злой бог, он символизирует превосходство бледнолицых сынов туманного Альбиона над жителями этой бедной земли, это живое воплощение лозунга "Правь, Британия", утверждаемого кнутом, пулей и бомбой. Сыны Альбиона властительны и надменны, даже службу в туземных полках они начинают со звания "майор",[24] потому что британец никогда не должен быть в подчинении у индийца. От взлетающего бога некуда спрятаться, он найдет тебя всюду, если ты вздумаешь не подчиниться, если мысли о мятеже перерастут в дела, то тебя разорвет на куски огонь с неба, даже похоронить будет нечего. Некоторые индийцы, те которым посчастливилось побывать на другом Востоке, провожают птицу взглядами, в которых не только ненависть, но и надежда. Они знают, что на севере от них лежит огромная, сильная страна, и у ее жителей тоже есть небесные колесницы. Когда недавно сыны туманного Альбиона посягнули на их земли — то потерпели поражение от кшатриев[25] севера и вынуждены были бежать. Может быть, когда-нибудь, кшатрии с севера придут и сюда, их небесные колесницы закроют Солнце, и настанет час расплаты. Когда-нибудь это обязательно произойдет. Взлетев, Вулкан занимает эшелон девять тысяч метров и устремляется на север. Вылет готовили в спешке, офицеры ВВС не могли припомнить такого случая, когда подобный вылет готовили в такой спешке. Впрочем, подобных вылетов еще и не было… Примерно через двадцать минут полета, стратег достигает точки сброса. Раскрывается бомболюк — и в набегающий воздушный поток пиропатроны выталкивают крылатую ракету. Дальнейший путь к цели, расположенной в одном из горных массивов Северного Афганистана она проделает сама… — Шершень, я Маяк. Доложить готовность. — Маяк, я Шершень, к атаке готов. — Вас понял, объект входит в зону поражения через три минуты, начинайте набор высоты. Цель подсветим лазером. — Принял… Уничтожить спутник на самом деле просто — нужно вывести в космос нечто вроде гранаты, упаковку со стальными шариками, в нужный момент подорвать ее примерно в нужных координатах — и рой стальных осколков сметет все на своем пути, благо в безвоздушном пространстве даже самый маленький осколок приобретает чудовищную энергию. Недаром все так боятся космического мусора, которого на орбите и так немало. Но этот рой сметет и свои спутники и чужие — а вот для того чтобы поразить конкретный спутник, не причинив вреда остальным — вот для этого нужно очень и очень постараться… Для этого, в фюзеляжных отсеках Т90 чутко дремлют четыре ракеты Аспид, модификации К, космические, совершенно секретные. Таких сделано до сих пор всего две и обе — на борту этого самолета. Еще две ракеты несут как раз стальные шарики — если не получится уничтожить спутник первыми ракетами, придется использовать как раз шарики, рискуя потерять и свои спутники. Задание должно быть выполнено… — Шершень, это Маяк! Цель в зоне поражения, есть целеуказание! — Переходим к набору высоты, механизацию включить, закрылки десять… — бормоча под нос, комментирует свои действия Кудасов — Есть механизация, закрылки десять! Секрет стрельбы по космическим целям в том, что самолет со специальной ракетой должен выполнить горку, выстрелив в самой высокой точке этой горки, на максимальной высоте и предельной скорости, сразу задавая ракете скорость и направление достаточные, чтобы она могла вырваться в безвоздушное пространство. Именно это сейчас и делает генерал Кудасов — самолет идет на форсаже в набор высоты, косо ввинчивается в небо, которое в гермошлемах пилотов из ослепительно-синего превращается в темное… — Есть высота, есть скорость. Мы на огневом рубеже! — Сброс! Забалуев нажимает на кнопку — и ракета отделяется от самолета, из дюз двигателя первой ступени хлещет пламя, опаляя брюхо самолета. На пределе ревут самолетные двигатели, теряя мощность с каждой секундой. Чем выше — тем разреженнее воздух, реактивным двигателям нужен воздух, без него они захлебнутся… — Есть сброс, ракета пошла! Критическая высота. Кудасов отдает штурвал от себя, какое-то время они летят на высоте двадцать пять километров, наблюдая, как рукотворный метеор уходит в черную бездну. Потом самолет клюет носом и начинает снижение… Через несколько минут отработавшая штатно первая ступень ракеты отделится, заработает вторая. Потом ракета достигнет исходной точки, рассчитанной для поражения спутника противника, головка самонаведения захватит нужную цель, микродвигатели ориентации головной части правильно сориентируют ее в пространстве. Взорвется боеголовка — но этот взрыв не опасен для спутника, опасно другое. Взрыв служит всего лишь средством накачки для простейшего лазера, который должен выдать один один-единственный в своей жизни импульс. Но этот импульс страшен — в безвоздушном пространстве, в вакууме луч лазера не рассеивается, он подобен уколу рапиры. Ослепительно яркая линия на миллионную долю секунды связывает взорвавшуюся боеголовку ракеты и огромный, размером с автобус спутник наведения и связи совместной британо-американской спутниковой группировки, находящийся на геостационарной орбите, нацеленный на Афганистан и Туркестан. Потом обломки боеголовки ракеты полетят по своей траектории, чтобы через пару дней сгореть метеорами в атмосфере, а спутник отправится дальше, продолжая свой безмолвный полет. Безмолвный — потому что луч лазера навсегда сжег его начинку и теперь он превратился в еще одну здоровенную кучу космического мусора, бессмысленно кружащуюся на околоземной орбите… Крылатая ракета, запущенная с борта британского ракетоносца, наводилась на цель спутником — но не гражданской системой GPS — а специальной военной системой разведки и целеуказания. Большие, чрезвычайно сложные и дорогие спутники серии Юпитер висели на геостационарной орбите, перерабатывая каждую секунду горы информации и выдавая целеуказания. Когда ракета потеряла управляющий сигнал со спутника — она превратилась в обычную, неуправляемую ракету, идущую на последнюю, заданную ей как цель точку. С каждым метром отклонение от заданной траектории нарастало, управляющие плоскости ракеты оставались неподвижными. Самоликвидатор не сработал, это было бы слишком просто — уничтожил спутники на орбите мощным ядерным взрывом — и заставил сработать самоликвидаторы всех идущих на тебя ракет. Примерно через минуту и пятьдесят секунд после потери управляющего сигнала, боеголовка крылатой ракеты лопнула сверхновой звездой на высоте примерно триста метров над поверхностью. От цели она отклонилась более чем на три мили…. |
|
|