"Адепты стужи" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)

10 августа 1996 года Северный Туркестан Восьмая особая войсковая группа, Туркестанское региональное командование

Восьмая особая войсковая группа, совершенно новое по штату и по вооружению соединение, располагалось на самой окраине Бухары, в казармах бывшей шахской гвардии. В семьдесят седьмом, шахская гвардия предприняла попытку государственного переворота против бухарского эмираа, вассала русского императора, за что была разоружена при помощи русских войск и поголовно казнена. Конечно же и тут, подготовке мятежа не обошлось без Великобритании, начатое еще в конце пятидесятых создание заговорщических группировок в армии под общим названием "молодые офицеры" дало свои страшные плоды — первые, потом будет намного хуже. Как бы то ни было — наученный горьким опытом бухарский эмир гвардию воссоздавать не стал, предпочтя охранение, состоящее из русских солдат. Поэтому, когда министерство обороны обратилось к нему с просьбой выделить место для воинской части нового штата — эмир, не колеблясь, отдал в бесплатное вечное пользование казармы бывшей эмирской гвардии рядом с Бухарой. На Востоке тем спокойнее живется правителю, чем ближе от его дворца казармы русской армии.

Особая войсковая группа и впрямь была войсковым соединением совершенно нового типа, универсальным, как нельзя лучше пригодным для использования в конфликтах нового типа — в урбанизированной местности, вялотекущих, без четко выраженной линии фронта. Минимальной единицей особой общевойсковой группы было не десять человек как отделение в обычной армии, а четыре — экипаж. Десять экипажей образовывали отряд, десять отрядов — войсковую группу. Вооружение было тоже необычным — поскольку экипаж должен был при необходимости иметь возможность сражаться в отрыве от основных сил, выполняя самостоятельную задачу, без командования — в каждом экипаже был командир, вооруженный обычным автоматом, секция маневра — два бойца с автоматом и пулеметом и один человек с оружием поддержки — это либо еще один пулемет, снайперская винтовка, либо крупнокалиберная снайперская винтовка, либо гранатомет, либо переносной зенитно-ракетный комплекс. В отличие от обычной армии за каждым бойцов было закреплено не по одному, а по несколько стволов, а солдат всячески поощряли получать сразу по несколько военно-учетных специальностей. Поэтому, новое соединение обладало намного большей мощью, чем любое другое, сравнимое по численности личного состава.

Поскольку новое соединение должно было обладать повышенной мобильностью — в нем по штату не было гусеничной техники, а вся колесная была авиатранспортабельной. В войсковой группе было два отряда разведки, четыре штурмовых отряда, четыре отряда поддержки, в каждом из них было свое вооружение. Отряды разведки пользовались рейдовыми машинами — переделанными внедорожниками «Егерь», иногда бронированными иногда, наоборот, со снятым верхом, похожими на багги. Каждая такая машина оснащалась автоматическим гранатометом, двумя-тремя пулеметами, легким разведывательным беспилотным летательным аппаратом, противотанковым гранатометом с запасом выстрелов к нему. Задачей разведывательных экипажей были дерзкие рейды за линией фронта, обнаружение позиций противника и наведение на них артиллерийских и авиационных ударов, нападение на тыловые конвои, ликвидация командного состава противника, нападение на должные блокпосты и отряды военной полиции — в общем, дестабилизация тыла всеми способами. Разведывательные отряды почти ничем не отличались от таких же в командовании специальных операций.

Штурмовые отряды были вооружены колесными бронетранспортерами последнего поколения. Легкие, но мощные боевые машины, вооруженные стомиллиметровыми пушками и противотанковыми управляемыми ракетами способны были за счет маневренности и отличного управления в бою нанести поражение даже дивизии с тяжелой бронетехникой противника, включая группы с универсальными гаубицами.[20] Были в штурмовых отрядах и машины зенитного прикрытия — на тех же четырехосных шасси, со спаренными тридцатимиллиметровыми пушками, радарными системами обнаружения и легкими зенитно-ракетными комплексами.

Отряды огневой поддержки были вооружены боевыми машинами на тех же бронетранспортерных шасси — только на них были установлены автоматические минометы, пяти и даже шестидюймовые гаубицы. Их целью было уничтожать противника без непосредственного соприкосновения с ним по целеуказаниям выданными разведчиками. И по собственным — беспилотные разведывательные аппараты были и у них самих…

Новому войсковому соединению от роду было без малого два года — по армейским меркам это ничто — и поэтому настоящее боевое задание все восприняли с радостью. Пришло время доказать верность теоретических построений аналитиков Генерального штаба пробивавших создание новых частей вопреки мнению большинства генералов. Пришло время проверить теорию практикой…

В отличие от обычного полка, особая общевойсковая группа при выступлении в поход перекрыла обычные армейские нормативы чуть ли не в три раза. Ведь полк — не слишком маневренная единица, полк универсален, предназначен для самых разных видов боевых действий и пока скомплектуешь сводную группу, пока разберешься — кого с собой брать, кого в городке и в мехпарке оставить — время то и проходит. Безвозвратно! Здесь же: команда — и менее чем через час исходящая тяжелым солярным дымом стальная колонна покидала пункт постоянной дислокации части.

Командовал восьмой особой войсковой группой полковник Балуев — в Бейруте он был еще майором. Он единственный остался в живых из числа старших офицеров, погибших при штурме госпиталя Святого Петра, захваченного террористами. Выжил он случайно — когда начали выводить заложников, он остался в десантном транспортере дежурить на связи — только поэтому остался жив. От взрыва фугаса транспортер перевернуло набок и наполовину засыпало рухнувшей на него стеной, его самого контузило. Поэтому то боевики не обратили внимание на перевернутый транспортер с распахнутыми люками, решили, что там одни мертвецы. Но майор Балуев сумел дожить до того, как подошли отряды морской пехоты и поведать, что же все-таки произошло в тот страшный день…

В армии он оказался одним из немногих сторонников создания таких вот групп. Все-таки у офицера, попавшего в горящий город, где стреляют из-за каждого угла, взгляды на войну меняются кардинально. Генералов старой школы тянет покомандовать, с важным видом отдавать приказы стоя над штабной картой — в то время как современная война требует совершенно другого. Надо предоставлять инициативу подчиненным, надо снабжать их ресурсами и развединформацией, приказа же достаточно самого общего. И, если ты хорошо их подготовил — они его выполнят. Как — на переднем краю, при нормальном снабжении развединформацией всегда лучше видно, что происходит и как надо действовать, это непререкаемая аксиома…

Сейчас полковник, глотая дорожную пыль, сидел, свесив ноги в люк одного из головных бронетранспортеров, идущих с приличной скоростью по шоссе. Шоссе здесь были хорошими что есть, то есть, это тебе не слякотная Россия, где как дорогу не положи — через лет пять ремонтировать придется. Головной дозор на пронырливых Егерях ушел далеко вперед, гражданские машины жались к обочинам, пропуская колонну. А полковник смотрел на проносящуюся мимо пыльную, прерываемую иногда зеленой стеной деревьев обочину и думал, что же будет дальше.

А дальше ничего хорошего не ожидалось… Афганистан как-никак — там спокойно никогда не было. Но и они не пацаны — дороги есть, на карту они нанесены, караванщики уже давно все пути в Афганистане знают, а проводников из караванщиков они найдут на границе, благо многие — из отставных военных, с ними общий язык проще найти. Выйдем по дороге, займем позиции, организуем лагерь. Дальше — либо те архаровцы, что там застряли сами к месторасположению бронегруппы выйдут, либо придется посылать маневренную группу из разведчиков, чтобы вытащить их из дерьма и доставить к временному лагерю. И — сразу назад…

— Северный ветер вызывает Геолога-Четыре! — забубнила рация

— На приеме.

— Геолог-четыре, сообщите свой статус.

— Нахожусь на марше, квадрат… — полковник посмотрел на часы, вспомнил последний мелькнувший по обочине указатель населенного пункта, карту местности он помнил наизусть — сорок один-семнадцать. Иду к нитке.

— Вас понял, приказываю увеличить скорость движения до максимума.

— Принял, Северный ветер, скорость до максимума

— Конец связи…

Полковник Балуев сунулся вниз, протянул руку, куда немедленно вложили переговорник.

— Геолог-четыре всем! Увеличить скорость!

Даже девяносто километров в час поддерживать удалось недолго — у самой границы как и всегда была пробка, грузовики стояли в несколько рядов, транспортный поток был плотным как кисель, еле двигался. Один за другим, бронетранспортеры и внедорожники сворачивали на каменистую обочину, обходили пробку по горному склону. Водители с удивлением смотрели на песчаного цвета стальных жуков, ползущих по бездорожью.

— Геолог-четыре всем стоп!

Полковник одним из первых соскочил на землю, пошел к грузовикам. Кто-то из водителей- караванщиков выходил навстречу военным, кто-то предпочитал оставаться в кабинах…

— Здорово, мужики… — не тратя время на политесы начал полковник — сослуживцы есть?

— А где служил то? — ответил кто-то

— А в доблестной сто первой, десантно-штурмовой, до Бейрута.

Водилы переглянулись.

— Комдивом там у тебя кто был?

— Волгарь командовал, пока в Генштаб не забрали. Потом Хмельков.

— А сам то как служил?

— Начинал взводным. Дослужился до зама по боевой подготовке в полку. Полканом Бобрицкий был.

Караванщики снова переглянулись

— Чего надо то?

По афганским меркам Керим был счастливым человеком. И богатым — по меркам любого государства…

Понятие «счастье», "счастливый человек" в каждом государстве, конечно же свое. В развитых странах, таких как Российская Империя, Священная Римская Империя или Североамериканские соединенные штаты человек обычно считался счастливым, если имел семью, хороший дом и хорошую работу или свое маленькое частное дело. В Японской империи счастливым можно было считать человека, имеющего маленькую квартирку — метрополия была слишком мала, земли катастрофически не хватало, а жить в континентальных владениях империи, где спокойно не было никогда, за особое счастье не почиталось, это почиталось за выполнение долга, который, как известно тяжел как гора.[21] Но это в развитых странах, или как это в последнее время говорилось — "странах имперского севера". А на юге, в колониях, подмандатных и вассальных странах человек порой был счастлив, если нашел что-нибудь поесть и если его не убили за этот день. Только на российских территориях, и на юге Африканского континента сохранялось относительное спокойствие и процветание, на любых других южных территориях покой только снился…

В Афганистане, дестабилизированном уже на протяжении нескольких десятков лет, человек был счастлив уже тем, что был сыт и жив. Никто его не ограбил, не убил, не отнял силой оружия скудные крохи, наработанные тяжелым крестьянским трудом на поле конопли или опиумного мака, пролетающий непонятно чей самолет не сбросил бомбы на дом — и то ладно. Так жило девяносто процентов жителей этой бедной, покинутой Аллахом страны.

Оставшиеся десять процентов жили как за счет девяноста, так и за счет британской помощи, поступавшей в страну. Британцы всегда вели колониальную политику по принципу "разделяй и властвуй", опираясь всегда на меньшинство в борьбе с большинством. Занятий у этих десяти процентов было два — либо армия, либо правительственная служба у Гази-шаха.

Керим как раз и был на правительственной службе — начальником смены таможенного поста на русской границе. В неофициальной табели о рангах эта служба была не почетной и не престижной, в реальности же он отдал сто тысяч афгани, чтобы получить сюда назначение и обещал всегда честно делиться с начальством добытым здесь. Начальник смены дежурил со своей сменой один раз в три дня, и не было такого случая, чтобы доход за смену у него не исчислялся пятизначной суммой — это в русских рублях, обеспеченных золотом. То есть это цена четырех-пяти новых машин за одну единственную смену — если конечно покупать на русской территории. Караванные машины шли сплошным потоком, все двадцать четыре часа в сутки, кто-то платил при проезде, кто-то платил "за хорошее отношение" раз в месяц — но платили все, не было ни одного караванщика, который бы не платил. Он просто стоял на своем посту и взимал дань, даже проверять ничего не проверяли. Да еще платили наркомафиози раз в месяц, просто за то что держал глаза закрытыми — не так уж много и платили, но деньги есть деньги. Три четверти от собранного приходилось отдавать наверх — начальник таможенного поста часть забирал себе, а часть отдавал начальнику таможенной службы, генералу Изамутдину, который тоже делился наверху. А ведь таких постов было много — не один, не два и с каждого тек золотой поток. Оставшаяся четверть оставалась смене и лично Кериму, который и делил ее между своими. Получалось не так уж и много, если сравнить с теми суммами, которые приходилось отдавать — но Керим успел купить трех жен, дом в Туркестане и огромную отару овец, которая паслась тоже на русских землях. И это за пять лет таможенного труда. Сколько еще стоять на этом посту — знает только Аллах, претендентов достаточно, но сейчас это не имеет значения. Если что — он сразу перейдет мост и уйдет на русскую территорию, там порядок и спокойствие, там не грабят и не убивают. Выдачи с русской земли все равно нет, тем более не выдадут Афганистану. Если накажут — значит, претерпит наказание смиренно, отсидит и выйдет (хотя за что наказывать?). И будет доживать свои дни в довольстве в своем доме с женами, его люди будут пасти его овец. Может, он откроет трактир и будет кормить караванщиков, многих из которых знает лично — Аллах не любит праздных…

Немного поспав, Керим вышел проверить, как работают подчиненные. Хозяйским взглядом окинув пост, он конечно же нашел, к чему придраться.

— Назралла! — заорал он — это что такое?

— Эфенди… — недоуменно уставился на него небритый таможенник

— Да простит меня Аллах, с какими тупыми ишаками приходится работать… Иди, приведи себя в порядок! Ты представитель власти Исламского эмирата Афганистан! А выглядишь как… да простит меня Аллах…

Назралла метнулся в здание таможенного поста приводить себя в порядок, а Керим встал на его место. Одна за другой шли машины, из кабины свешивалась рука с зажатыми в ней купюрами, Керим ловко принимал деньги, не забывая говорить "Храни вас Аллах в пути". Один из водителей вместе с деньгами протянул завернутую в плотную упаковочную бумагу бутылку — видимо, день рождения у него, кяфиры так угощают все, это у них принято. Ну, вот и маленькая радость для бедных таможенников — когда ночь зажжет на небе звезды и у них закончится смена, они соберутся и выпьют этого хмельного, чистого как слеза ребенка, сбивающего с ног напитка кяфиров. Ночью Аллах не увидит…

Очередной тяжелый грузовик, четырехосный АМО с большим кунгом и уродливыми бронеплитами на кабине, оставляющими свободными от брони лишь узкие прямоугольники окон принял чуть вправо, в клубах пыли затормозил, едва не коснувшись массивным кенгурятником начальника таможенного поста…

— Шайтан… Что…

Открылись тяжелые двери с обеих сторон бронированной кабины, на афганскую землю один за другим соскочили несколько человек. С автоматами…

— Что происходит? — как и все афганцы, живущие в приграничье, Керим немного умел говорить по-русски, а понимал сказанное на этом языке почти все…

— Да так… ничего особенного… — к удивлению Керима подошедший к нему человек в русской военной форме без погон и знаков различия даже не ударил его, просто встал рядом — сколько человек на посту?

— Э… восемь.

— Связь? Тревожная кнопка?

— Только рация, эфенди. И все…

На левом плече у русского зашипела вызовом рация.

— Первый на приеме — спокойно сказал русский, склонившись к плечу

— Восьмой — в помещениях чисто, рация под контролем — донеслось приглушенно из динамика.

— Принял.

Несмотря на то, что русский отвлекся — Керим даже не подумал воспользоваться висевшим на плече автоматом. Да и какой смысл…

— Автомат давай! — приказал русский — левой рукой только.

Керим послушно снял автомат с плеча, передал его русскому, едва не уронив. Тот отсоединил магазин, лязгнул затвором. Патрона в патроннике не оказалось…

— Держи! — русский протянул автомат без магазина обратно — скажи остальным, пусть работают! И не делают глупостей. А мы здесь постоим, посмотрим.

Сопровождаемый русским, Керим вышел из-за машины, замахал руками на оторопевших подчиненных

— Работайте! Работайте, проклятые ишаки!

Афганцы понуро разбрелись работать, потом машин снова тронулся, снова в руки одна за другой стали ложиться купюры. В цепочке грузовозов оказались два четырехколесных бронетранспортера, ревя дизелями, они вышли из транспортного потока и ушли левее, укрывшись под навесом досмотровой площадки, направив стволы своих пушек в сторону афганской земли.

Денег с них никто не попросил…