"Флибустьер. Магриб" - читать интересную книгу автора (Ахманов Михаил)

Глава 9 Джерба

Мальтийские скалы медленно таяли на северо-востоке, весенний ветер гудел в снастях, солнышко грело так, как бывает не всяким летним днем в России. Благодать! Чудные места, думал Серов, расхаживая по квартердеку. Мальта, конечно, остров каменистый, и бананы с ананасами тут не вырастишь, зато теплого моря, солнца и разных почтенных древностей сколько угодно. Но все это станет товаром лишь в двадцатом веке, после двух разрушительных войн, когда живущие в сытости счастливцы из Штатов и Европы откроют туристический сезон. Тогда потекут реки долларов и евро на Мальту и в Коста дель Соль, в Марокко, Тунис, Алжир и Египет, в Турцию и Грецию, и родятся из того потока многоэтажные отели, аэродромы, круизные лайнеры, яхтклубы и пляжи с золотым песком. Но это только будет, а сейчас цена красотам природы и древним диковинам – грош в базарный день.

Его фрегат шел во главе флотилии. Справа и чуть позади двигались «Стриж» и бригантина «Ла Валетта», слева – «Дятел» и «Дрозд», а за ними тянулась дюжина орденских галер, больших низкобортных судов с орудиями на палубах. Галеры глубоко сидели в воде; на каждой – сотня солдат со всем снаряжением, больше десятка лошадей, запасы пороха и провианта. Шли они не быстро, делали узла четыре, но все-таки за трое суток могли добраться до пиратского гнезда. Если, конечно, погода позволит.

Сейчас флотилия огибала южную оконечность Мальты. Остров был довольно велик, тринадцать морских миль в длину и семь в ширину, но плодородием не отличался – тут водилось больше камней и скал, чем лугов и полей, так что продовольствие завозили с Сицилии. К северо-западу лежал еще один клочок земли под названием Гозо, копия Мальты, только раза в три поменьше, а между двумя главными островами была совсем уж крохотная территория, необитаемый остров Комино,[85] миля поперек, заросли кустарника и полчища кроликов. Судя по картам, Джерба, куда направлялась флотилия, не уступала размерами Мальте и торчала у самого тунисского берега, словно затыкая горловину довольно обширной бухты. Существовали, конечно, и отличия: остров был плодороднее мальтийских палестин и не такой скалистый, хотя утесов и холмов там тоже хватало. Сейчас на Джербе имелись сады и пастбища, но в прошлом, как утверждали мальтийцы, остров был пустынной землей. На что он годился? Кому был нужен? Разве только рыбакам да морским разбойникам. Эти крепко обосновались на Джербе, еще со времен первого Барбароссы, которому остров пожаловал местный эмир.

– Курс – зюйд-вест, – сказал Серов стоявшему у штурвала Олафу Свенсону. Тот плавно крутанул рулевое колесо, паруса на миг заполоскали, потом снова взяли ветер. Мальта медленно тонула за кормой, растворяясь в морской синеве; теперь бушприт корабля смотрел точно на юго-запад, где пряталась за солеными водами магрибская Тортуга.

– Сигнал!

Грохнула носовая пушка. Галеры флотилии поворачивались, ложились на курс, указанный флагманом; над «Святым Петром», где держал флаг командор Зондадари, вспухло облачко дыма, затем ветер донес звук выстрела. Серов довольно кивнул. За минувший месяц было потрачено много усилий, чтобы мальтийские союзники привыкли отвечать сигналом на сигнал. Всякая команда нуждалась в подтверждении – тем более что войско с ним шло изрядное, две тысячи бойцов и корабли с сотнями орудий.

На капитанский мостик поднялся Сэмсон Тегг, доложил, что людям Брюса Кука выданы порох, пистолеты и мушкеты, что они сидят в полной готовности и ждут. То была особая команда для спецзаданий из сорока корсаров; основой стала ватага Брюса, пополненная меткими стрелками. Про их задачу Серов пока не говорил никому.

– Ветер устойчив, – заметил Тегг, принюхиваясь. – Если бы не корыта этого Дадара, за двое суток дошли бы. А так ползем, как беременные черепахи.

– Не важно, за сколько дойдем, важно, что встретим, – возразил Серов. – Помнишь келью под дворцом магистра – ту, с картами и рисунками? Помнишь, о чем мы говорили?

– Такое я не забываю, клянусь троном Сатаны, – буркнул бомбардир. В самом деле, будучи человеком подозрительным, забывчивостью он не страдал и замечал любую мелочь. К людям Тегг относился так же, как чрезвычайные «тройки» сталинских времен: всякий был в его глазах виновен и обязан доказать свою благонадежность.

Они молча следили за юркими шебеками, за бригантиной, купленной Серовым в феврале, и за большими орденскими галерами. Там спустили в воду весла, по тридцать с каждого борта, и скорость флотилии увеличилась. Пожалуй, теперь суда делали пять или шесть узлов.

– Кстати, о разговоре в той келье… Ты что-нибудь придумал, Эндрю? – наконец поинтересовался Тегг. – Ты говорил… как это называется по-ученому?.. о пре… при…

– О превентивных мерах, – подсказал Серов. – Придумал, Сэмсон. Вон она, одна из моих придумок.

Он показал взглядом на шкафут, где люди Брюса Кука возились с мушкетами и точили тесаки. Вооружились они не до зубов, а по самые брови: у каждого два пистолета и мушкет, пороховые гранаты, сабля, пара метательных ножей, кинжал и топорик. Брюс прохаживался между шлюпками, загромождавшими палубу, следил, как чистят стволы и набивают порохом глиняные кувшины.

– Как бы у парней кишка не лопнула или пупок не развязался, – сказал Тегг. – Тащить такую кучу груза… Не надорвутся по жаре?

– Жары не будет, ночью пойдут и с минимальным запасом провианта, – пояснил Серов и, усмехнувшись, добавил по-русски: – Ничего, лоси здоровые!

– Что ты сказал?

– Сказал, пусть пояса подтянут, тогда пупок будет в целости.

– И чем займется эта шайка?

– Прикроет высадку мальтийцев. В первую очередь конницы.

– Вот как! Об этом ты мне ничего не говорил.

– Ну, так сейчас говорю.

– Где мы их высадим?

– У скал на северном побережье. Примерно в двух милях от места, где с галер сойдут мальтийцы.

Лоб Тегга пошел морщинами.

– Плохой берег! На картинках, что мы разглядывали, камни торчат из самой воды. На шлюпках трудно подойти!

– Надо постараться. Чем хуже берег, тем меньше вероятность, что нас там ждут.

– Хмм… Ты в этом уверен? В том, что ждут?

– Такой расклад не исключается. Мы ведь это обсуждали, Сэмсон.

Тегг кивнул. Глядя в его хмурое сосредоточенное лицо, Серов перенесся в мыслях на пять недель назад, когда они, явившись во дворец магистра, спустились в подвал, в тайную камеру с главными сокровищами Ордена. Запах сухой древесины, старинных пергаментов и бумаги снова коснулся его ноздрей, вспыхнули свечи в медных шандалах, добавив к смеси запахов аромат воска, и сгорбленный брат-библиотекарь поднял крышку одного из сундуков. Он опять услышал его голос, увидел, как морщинистые руки бережно касаются свитков, раскрывают кожаные футляры с желтоватыми листами, перебирают их, гладят и ласкают…

– Здесь, дети мои, карта и листы с изображениями Джербы. – Голос брата-библиотекаря шуршал, как сухие листья под ветром. На вид этому монаху[86] было лет восемьдесят, но держался он прямо, а его руки в старческих пигментных пятнах не потеряли былой ловкости. – Карта передает очертания острова и его берега, ибо во внутренних областях наши лазутчики не побывали, а кто побывал, тот не вернулся. Не было на это Божьего соизволения! Но виды с моря удалось зарисовать. Вот город на юге и крепость, что у неверных именуется касбой, вот северные гавани и поселения, вот рисунки скалистых и пологих мест вдоль побережья, бухт и камней, что торчат из воды. А вот еще…

Он выкладывал на большой стол все новые и новые листы, а Серов с интересом оглядывал подземную келью. Обшитое дубовыми досками помещение казалось довольно просторным, хотя у стен в три ряда громоздились сундуки. Судя по приятному аромату, их изготовили из кедра и стянули полосами бронзы; к каждому сундуку была прибита дощечка с надписью на латыни, а крышка запиралась на тяжелый замок. Ключи висели у пояса монаха, но, видимо, не все – сундуков насчитывалось с полсотни, а ключей – десятка два. Воздух в келье был сухим, плесени нигде не замечалось, и по верху стен темнели продухи – похоже, этот подвал специально оборудовали для хранения старинных документов.

Тегг и ван Мандер, пришедшие с Серовым, уже склонились над картой и рисунками, а он все смотрел на запертые сундуки. Вероятно, в них таилась письменная история Ордена за шесть столетий, секретные донесения шпионов, дарственные грамоты и послания пап, а также всех европейских государей, начиная с эпохи Крестовых походов, постановления капитула, записи о каждом рыцаре, погибшем в бою или умершем в своей постели, и многое, многое другое. Для историков – бесценный архив! Где он теперь? Сохранился ли в скитаниях между Мальтой, Россией и Италией? Или захвачен Наполеоном и вывезен во Францию?..

Серов вздохнул. Ответы на эти вопросы были ему неизвестны.

– Оставляю вас тут, дети мои, – сказал брат– библиотекарь. – Запасные свечи, бумага, перья и чернила, буде понадобятся вам, здесь, в этом шкафу, а вот шнур с колокольчиком. Дерните, и я вас выпущу.

Старик удалился. Загрохотали засовы на тяжелой двери, пламя свечей колыхнулось и снова застыло. Тегг сунул нос в шкафчик, стоявший в углу, пробормотал недовольно:

– Вот оно, монашеское жлобство! Все есть, кроме вина! Чем глотку промочить? Чернилами?

Бомбардир вернулся к столу, и теперь они втроем склонились над картой. По периметру остров был окружен римскими цифрами от единицы до ста сорока, и эти цифры повторялись на листах бумаги, так что не составляло трудов отыскать рисунки многих мест на побережье. Изображались они разными людьми, но все «картографы», по мнению Серова, были неплохими рисовальщиками. На гравюрах он видел скалы и галечные пляжи, утесы, торчащие из воды и омываемые волнами, малые и большие бухты, одни пустые, другие заполненные пиратскими судами. Крепость, выходившая к морю, изображалась со всеми подробностями: башни, стены, врата и десятки бойниц, а в самых больших – круглые пушечные жерла. Для сравнения рядом с воротами были пририсованы часовые с кривыми саблями, в арабских бурнусах, и Серов прикинул, что высота стен – метров шесть-восемь, а башен около двенадцати.

Тегг вытащил кинжал.

– К морю выходят три городишки, – произнес он, осторожно касаясь карты острием. – Один на юге, с крепостью – как ее?.. касба?.. – самый крупный, обращенный к бухте и берегу Туниса. Два других, на севере, деревня деревней, ни стен, ни бастионов нет, и гавани тут небольшие. Ставлю дукат против дохлой крысы, что сарацины зимуют в большой бухте у касбы, а к лету переводят свои лоханки в северные гавани. Из них можно сразу выйти в море.

– Так оно и есть, – подтвердил Серов. – Командор Зондадари говорил мне об этом. В крепости – постоянный гарнизон, пять или шесть сотен, а считая с экипажами шебек – тысячи три бойцов. Но с началом весны кто-то отправится на промысел или переведет свои суда в северные бухты. Этих раздавят наша конница и пехота. Других мы перебьем на юге, в окрестностях касбы. Если сделаем это быстро, в крепости останется не больше тысячи защитников.

– Как быстро? – спросил бомбардир.

– От заката до рассвета. К ночи высадим пехоту и всадников, а утром они должны нагрянуть к крепости. Между городами семь-восемь миль, не расстояние для конницы. Часть мальтийских солдат пусть прочесывает остров, остальные с всадниками обложат касбу с суши. Мы подойдем с моря и начнем обстрел.

Проговорив это, Серов уставился на карту. Какая-то мысль билась в его голове, пытаясь облечься словами; он смотрел на пергамент с чертежом острова, на десятки листов с рисунками, и думал, сколько лет собирались эти сведения, сколько золота и скольких жизней они стоили. Несомненно, разведка у Ордена была хороша, и магистры не жалели денег для своих осведомителей.

– Солдат можно высадить здесь, – Тегг показал кинжалом на северное побережье, затем придвинул к карте рисунок. – Видишь, галька тут, а не скалы, для лошадей удобно. До каждой из деревень около четырех миль, и если подойти к берегу в сумерках, никто галеры не заметит.

– Подойти в сумерках! – фыркнул ван Мандер. – Чтобы напороться на мель или камни? Хотя… вот эта мелкая цифирь… красным помечено и похоже на промеры глубин… Так и есть, чтоб меня черти взяли! Основательные парни в этом Ордене!

Серов присмотрелся. В самом деле, кое-где у берегов стояли цифры, обведенные овалом, а в бухте перед крепостью таких пометок было не менее десятка. Странным образом это подстегнуло мысль, кружившуюся в его сознании; он подумал, что на всякое КГБ есть свое ЦРУ и что это верно не только для двадцатого столетия. Затем положил на карту ладонь, накрыв ею Джербу.

– Что тебя удивляет, шкипер? Конечно, должны быть промеры глубин! Я полагаю, Орден давно мечтает разделаться с пиратами – может быть, еще со времен магистра Ла Валетта… Они собирали сведения и намечали пункты, где их корабли могут приблизиться к берегу и высадить конницу и пехоту – видите, промеры есть везде, где берег пологий и более доступный. Мы тоже выбрали бы такие места… мы, и любой болван, желающий сойти на сушу не замочив сапог.

Тегг уставился на Серова немигающим взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Не будем забывать, что лазутчики есть не только у Ордена, – пояснил Серов, снова касаясь карты. – Вот чертеж вражеской земли, вот рисунки берегов и укреплений, вот отметки мест для нанесения удара… Это план атаки на Джербу, придуманный Орденом. Но, возможно, существует и другой – план атаки на Мальту, придуманный магометанами.

Ван Мандер пожал плечами:

– И что с того? Наше дело – освободить своих и взять добычу. Потом пусть дьявол сожрет эту Мальту с потрохами!

– Эндрю не о Мальте беспокоится. – Тегг, более проницательный, чем шкипер, насупил брови. – Разрази меня гром! Я понимаю, о чем ты, капитан: хочешь сказать, что на Мальте есть соглядатаи? Ублюдки, в чьих карманцах сарацинское золото бренчит? Мы готовимся к походу, а они считают наши лоханки, наши пушки и наших людей, так? И дня за три, за четыре пошлют гонца к магометанам – ждите, мол, гостей?

– Это не исключено, – подтвердил Серов. – Наш план строится на внезапности атаки, и это преимущество терять нельзя. Нужны превентивные меры.

– Чего? – разом молвили Тегг и ван Мандер, раскрыв рты.

– Нужно учесть, что нас, возможно, поджидают, и внести в план кое-какие изменения. Положим, в нашей команде есть предатели…

– Есть, и я их знаю! – Тегг грохнул по столу кулаком. – Деласкес, бородатая морда! И этот черномазый Абдалла! Вызову-ка я их на «Ворон» и пропущу под килем! Конечно, если ты не возражаешь, капитан.

– Возражаю. Вина их не доказана, и дрались они вместе с нашими парнями храбро и честно. Хотя согласен, водятся за ними странности.

– Лучше повесить двоих, чем потерять потом целую ватагу, – упрямо сказал бомбардир. – Покойный Брукс так бы и сделал.

Серов нахмурился.

– Я – не Брукс! И я клянусь Спасителем, что лишних потерь не будет! – Он резко дернул головой и повернулся к шкиперу. – Ван Мандер, возьми бумагу, перья и чернила, перерисуй карту со всеми отметками и подумай, как нам маневрировать в бухте у крепости. На какую дистанцию мы сможем подойти к стене и башням? Куда достанут наши пушки? Куда послать галеры? После выгрузки солдат у них осадка на четыре фута меньше нашей, но орудия в восемь и двенадцать фунтов, стену им не пробить…

– Пусть стреляют картечью, – примирительно молвил Тегг. Потом спросил: – Так что нам делать, Эндрю? Мы не можем возиться с Джербой ни месяц, ни неделю… Быстро налететь и раздолбать – вот наши козыри! Иначе придет сарацинским псам подмога от тунисских козлов, от беев и султанов, и отправит нас в преисподнюю! Если, конечно, ты что-нибудь не придумаешь.

Ван Мандер согласно кивнул, и Серов, покосившись на их хмурые рожи, перевел взгляд на карту и сказал:

– Я придумаю, камерады, непременно придумаю. Шейла в этом гадючнике, Стур, Тиррел, Хенк и другие наши парни… Как я могу не придумать? – Он посмотрел на свою ладонь, стиснул пальцы в кулак и добавил: – У Шейлы моей срок уже пять месяцев…

Спецкоманда Брюса Кука являлась одной из превентивных мер. Будь Серов магрибским предводителем, знающим о набеге, он устроил бы ловушки повсюду, где можно высадить на берег пешие сотни и конницу. Мест таких на каменистом острове немного, и если послать в каждое триста-четыреста стрелков и легкие пушки, они разнесут десант или уж, во всяком случае, перебьют лошадей. А всадники, как хорошо понимал Серов, давали огромное преимущество нападающим – и не только потому, что рыцари в кирасах и шлемах, с мечами, копьями и пистолетами были мощной ударной силой. Главное их достоинство заключалось в мобильности; на острове шириною в десять-двенадцать миль они могли добраться до любого пункта за считаные минуты. Но прежде надо было перевезти на сушу боевых коней, что в этом примитивном веке, невзирая на сноровку воинов Ордена, являлось делом непростым. Правда, Серов внес кое-какие усовершенствования, но в любом случае высадка требовала пары часов и хотя бы относительной безопасности.

Флотилия приблизилась к Джербе в предвечерние часы, когда солнечный свет уже начал тускнеть, но еще не угас. У штурвала стояли Абдалла и Стиг Свенсон, а на капитанском мостике собрался весь командный состав: Серов, Тегг, хирург Хансен и ван Мандер, управлявший кораблем в этих незнакомых водах. За кормою «Ворона» шли на буксире четыре шлюпки с вооруженными бойцами, и фрегат, не убирая парусов и не сбавляя хода, подтащил их к берегу на двести ярдов. Затем канаты были обрезаны, корсары взялись за весла, и легкие скорлупки полетели к гряде камней, торчавших из воды, и маячившим за ними утесам. Несмотря на слабое волнение, у подводных скал волны бурлили и кружили в яростном танце; один неверный взмах весла, и лодку ударит о каменный лоб, расшибет вместе с людьми и затянет на дно.

Глядя на шлюпки, нырявшие в волнах, Серов невольно поежился; секунды и ловкость гребцов решали успех его плана. Помолиться, что ли?.. – мелькнула мысль, но Тегг, ухмыльнувшись, подтолкнул его локтем и буркнул:

– Я говорил, хреновое место, чтоб перебраться на сушу. Однако кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

– Мудро сказано, и к месту, – подтвердил лекарь Хансен.

Весла таранили воду, рулевые правили с мастерством, отточенным в сотнях набегов, абордажей и высадок на дикие неприветливые берега. Серов наконец перевел дух – шлюпки проскочили между каменными клыками и двинулись к берегу, позволив мощным волнам швырнуть их друг за другом на узкий галечный пляж. Первым на сушу выбрался Брюс Кук, помахал рукой – мол, все в порядке – и тут же разослал своих людей искать проходы в скалах. Рассматривая берег в подзорную трубу, Серов увидел, как десантники вытянулись цепочкой, направились к скалистой стене и быстро исчезли в неразличимом за дальностью ущелье. Если карта была точна, им предстояло шагать пару миль, одолевая это расстояние минут тридцать-сорок.

– Идем в двух кабельтовых вдоль суши, – сказал Серов ван Мандеру. – Скорость – четыре узла, не больше. Куку нужно время, чтобы выйти на позицию. Прикажи, пусть просигналят Зондадари, что операция прошла успешно.

Флаг на мачте «Ворона» пополз вниз, затем снова приподнялся. «Святой Петр» ответил – мальтийское знамя над галерой дважды дернулось. Фрегат, сбросив часть парусов, неторопливо плыл на запад, бригантина, шебеки и галеры тянулись следом. Шли к месту высадки основного десанта, лежавшему почти на равном удалении от двух деревень или городков на северном побережье. Света еще хватало и можно было различить, как скалы отступают в глубь острова, превращаясь в невысокие холмы, освобождая бесплодную сухую землю, на которую ряд за рядом катились зеленоватые валы. Вскоре корабль обогнул мыс, за которым открылась неглубокая бухта. Берег здесь был сравнительно ровным и довольно широким – холмы поднимались ярдах в семидесяти от воды. Солнце, висевшее на западе, освещало их голые, заваленные камнями вершины, и, как ни вглядывался Серов, он не смог заметить ни малейшего движения.

– Подойдем на кабельтов? – спросил ван Мандер. – Если промеры мальтийцев верны, глубина здесь восемнадцать футов.

Серов кивнул, и фрегат, а следом за ним бригантина, направились к берегу. Шебеки, сбросив паруса и двигаясь на веслах, обгоняли «Ворон», их осадка позволяла приблизиться к суше почти вплотную. Тяжело груженные галеры ползли за ними, и на их палубах толпились солдаты, готовились спускать плоты.

– Паруса долой! Якорь в воду! – выкрикнул команду шкипер. Бригантина застыла рядом с «Вороном», но «Стриж», «Дрозд» и «Дятел» продолжали идти на веслах, пока до усыпанного галькой пляжа не осталось футов тридцать. На орденских галерах сушили весла и бросали якоря. Затем послышался громкий плеск и удары дерева о дерево – на воду сбросили плоты, а на них спустили широкие сходни.

– Вот тут мне нравится, – заявил Тегг, осматривая береговую полосу. – Отличное место для высадки!

– И для засады, – добавил Серов. Надвигались сумерки, от северных склонов холмов легли длинные тени, но каменный частокол на их вершинах был еще ясно различим. Ему показалось, что там что-то поблескивает – то ли прожилка кварца, то ли мушкетный ствол.

Он вытащил шпагу, начертил ею в воздухе крест и махнул в сторону берега, подавая сигнал для высадки. Первым в воду прыгнул де Пернель, затем с шебек стали спускаться корсары, держа мушкеты и пороховницы над головой. В начале марта вода не баловала теплом, но не раздалось ни крика, ни проклятия; слышался лишь плеск волн да скрип сапог о камни.

Негромко заржали лошади – их, уже оседланных, с шорами на глазах, заводили на плоты.

– Вы не торопитесь, сэр? – спросил Дольф Хансен, разглядывая передовой отряд, уже выбиравшийся на берег. – Если, как вы предполагали, тут засада, сарацины могут перещелкать наших парней.

– Не думаю. Сейчас отплывут плоты с лошадьми, и вот тогда начнется! Но они не успеют. – Серов, прищурившись, поглядел на солнце. – Брюс уже у них в тылу.

Он словно видел это, видел безмолвных людей, что растянулись в цепь и шагают к берегу, высматривая врага, видел готовые к стрельбе мушкеты, грозные лица корсаров, тусклый блеск палашей и секир, пороховые гранаты с тлеющими фитилями. Никто из засевших в холмах не уйдет – может, лишь крикнуть успеет, ужаленный сталью или свинцом… Это предчувствие было таким ярким и сильным, что кровь ударила Серову в виски; он стиснул кулак, грохнул им о планшир и зашипел от боли.

Его движение будто породило лавину звуков: за холмами грянул мушкетный залп, послышались вопли – «Алла! Алла!» – и сразу раздались взрывы, сухой треск пистолетов и лязг клинков.

– Отряд Брюса атакует, – сказал Серов, чувствуя, как разливается в груди спокойствие. – Они уже бросили гранаты… Сэмсон, если будет нужда, ты достанешь до тех холмов картечью?

Тегг с подозрением покосился на Абдаллу, замершего у штурвала, и пробурчал:

– Далековато для картечи… Но, с Божьей помощью, достану.

– Тогда иди к пушкам и жди команды.

Тегг исчез. Открывать орудийный огонь Серов не спешил – грохот залпа раскатился бы на несколько миль, оповестив врага о начале вторжения. Мушкетные выстрелы и взрывы пороховых гранат звучали не так громко и скрадывались рельефом местности.

Де Пернель построил свой отряд в шеренгу и скорым шагом двинулся к холмам. Судя по воплям и звону сабель, за ними шла ожесточенная схватка – сорок молодцов Брюса Кука сражались с неведомым по численности противником. Серов полагал, что в засаде могли находиться двести или триста человек и что половину уложили гранатами, а также из пистолетов и мушкетов. Значит, на каждого десантника пришлось двое-трое сарацин; вполне приемлемое число для отборной корсарской команды.

От галер отплыли плоты – на каждом по четыре коня, рыцари в кирасах и моряки, гнавшие плоты к берегу. Это были мощные сооружения, изготовленные по указанию Серова: большие винные бочки, связанные канатами, с прочным деревянным настилом. Лошади, чувствуя надежную опору, стояли спокойно, только дергали ушами, когда за холмистой грядой слышался выстрел или особо пронзительный крик.

На вершинах замелькали среди камней фигуры дерущихся, потом волна магометан, преследуемых десантниками, покатилась вниз, прямо на шеренгу бойцов де Пернеля. Тот вскинул шпагу, и его отряд остановился; полторы сотни мушкетных стволов глядели на бегущих, и темные их зрачки сулили смерть.

– Молодец Брюс, выбил их с позиции, – пробормотал Серов. – Вот что, лекарь, отправляйся-ка на берег. Будут раненые, и ты понадобишься там.

Хансен поклонился и сбежал на шканцы. Шеренга, которой командовал де Пернель, разразилась беглым огнем. Корсары били из мушкетов и пистолетов, в спины отступающим стреляли люди Кука, и магрибцы, зажатые между двумя отрядами, падали, как колосья под серпом. Их было около сотни, но ни один не добрался до берега и не скрестил саблю с бойцами, стоявшими на пляже. Их шеренга сломалась, корсары ринулись на поверженных врагов, добивая их ударами приклада, тесака или секиры. Десантники не спешили покинуть холмы и, убедившись, что драться не с кем, стали исчезать за каменистыми вершинами. Зачем, для Серова не было тайной – там лежали сотни трупов мусульман, убитых при неожиданной атаке. Начиналось самое святое – грабеж.

Солнечный диск наполовину погрузился в море, когда плоты один за другим ткнулись в берег. Лошади занервничали, ощутив запах крови, их начали выводить на усыпанный галькой пляж, и топот сотен копыт заглушил людскую перекличку. От галер плыли шлюпки, набитые пехотинцами, и Серов, заметив в первой лодке командора Зондадари, спустился с высокого квартердека на палубу. Марк Антоний, стоявший у средней банки, махал ему шляпой – видно, хотел перемолвиться словом.

Из люка вылез Сэмсон Тегг, поглядел на берег, где корсары раздевали мертвецов, и ухмыльнулся.

– Не пригодились мои пушки… А жаль!

– Еще постреляешь, – пообещал Серов. – Ночь пройдет, и будешь палить из всех орудий.

Лодка Марка Антония стукнулась о борт фрегата. Командор приподнял шляпу; его смуглое лицо сияло, глаза горели воодушевлением.

– Поздравляю, мессир капитан! Вы были правы, нас поджидала засада. Но вы – настоящий стратег! Дар предвидения – вот что делает воина истинным полководцем! Auspicia sunt fausta![87]

– Я плохо знаю латынь и потому не могу насладиться вашим последним комплиментом, – сказал Серов.

– Это изречение свидетельствует, что начало положено доброе. Хвала Господу! И да будет с вами Его благословение! – Командор перекрестил Серова и оттолкнулся от борта.

– Благословение! – пробурчал вслед ему Тегг. – На кой дьявол! Лучше бы к нашей доле прибавил… скажем, не поровну делиться, а шесть к четырем… Как-никак, у нас большие пушки, а на их лоханках – просто пукалки!

Пехота Ордена, вслед за всадниками, ступила на берег. Шлюпки поплыли к галерам за пополнением, капитаны сотен начали строить своих бойцов, и повсюду, на кораблях и на суше, разгоняя сумерки, зажглись факелы и фонари. Солдаты продолжали высаживаться при их зыбком свете. Хоть их называли мальтийцами, но смуглых, похожих на арабов уроженцев Мальты насчитывалось среди них немного – больше наемников из Генуи и Милана, Франции, Испании и Швейцарии, из Британии и германских земель. Они были дисциплинированными бойцами – проверяли оружие и походную кладь, быстро разбирались по сотням, и вскоре темная масса, шевелившаяся на суше, разбилась на три колонны, возглавляемые всадниками. Серов видел, как в свете факелов и восходящей луны поблескивает металл кирас и шлемов и вьются по ветру флажки на пиках капитанов. Наконец высадка закончилась. Два небольших отряда зашагали на запад и восток, к поселениям на северном берегу, третий, более многочисленный – его задачей была атака крепости – стал подниматься на холм. Дождавшись, когда смолкнут цокот копыт и скрип гальки под сапогами, он окликнул Хрипатого, велел отправляться на сушу и прекратить грабеж. До рассвета оставалось около пяти часов – только-только обогнуть остров и обрушиться на укрепления магометан.

Будет ли атака внезапной?.. – мелькнула мысль. Здесь их ждали – возможно, у крепости тоже ждут?.. С мрачным удовлетворением Серов подумал, что его предчувствия оправдались – лазутчики у магрибцев были не хуже, чем у Ордена. И, возможно, кто-то из них сейчас находится на «Вороне»… Он бросил взгляд на Абдаллу, замершего у штурвала. Этот мавр и Деласкес, его приятель? Возможно, но маловероятно; эти парни скорей шпионы Ордена. Хотя не исключалось, что они работают на обе стороны.

Корсары, навьюченные добычей, уже грузились в шлюпки. Появился Хансен, опустил на палубу свой медицинский саквояж и деловито потер руки. Выглядел он не слишком утомленным – должно быть, раненых оказалось немного.

– Дольф! – позвал Серов. – Наши потери?

– Убитых нет, сэр. В отряде Кука семь раненых, большей частью сабельные порезы… Ничего серьезного.

– Дьявол к нам милостив, – пробормотал Тегг за спиной Серова.

– Потери противника?

Хирург пожал плечами.

– Трудно сказать, капитан. Сотни три уложили или четыре… Брюс божится, что никто не ушел. Ни единая сарацинская душа!

Серов кивнул. На палубе было уже тесно – люди Кука с лихими выкриками поднимались на борт, сваливали на шкафуте груды ятаганов и огнестрельного оружия, волокли пестрое тряпье, обувь и ремни. Похоже, они раздели трупы турок и магрибцев догола.

Три шебеки, «Стриж», «Дрозд» и «Дятел», отвалили от берега. Ван Мандер крикнул, чтобы выбирали якорь. Затопотали босые ноги, хлопнули паруса, и «Ворон» направился в море. Завтра, думал Серов, завтра я увижу Шейлу… Возможно, увижу – если Эль-Хаджи не соврал… По словам реиса, караманова усадьба, где держали пленных, находилась сразу за городскими воротами, обращенными к суше – белые стены, белый, с синим цветочным орнаментом дом, несколько пальм во дворе и загон для рабов. Туда пойдет Кук… Главное, отрезать поместье от укреплений, не дать увести невольников… Может быть, это сделают всадники Зондадари…

Фрегат бесшумно скользил вдоль берега, и следом кралась флотилия галер. Взгляд Серова обратился к открытому морю. Там, за волнами, лежали Мальта, Сицилия, Италия, а за нею, за вершинами Альп, которые лет через сто будет штурмовать Суворов, другие страны, Австрия, германские земли, Венгрия, Чехия, Польша… Наверное, Паршин их уже миновал, подумалось Серову, все же больше месяца прошло, как Михайла отправился в Геную… Наверное, он сейчас на Украине и пробирается со Страхом Божьим в Москву и Петербург…

Эта успокоительная мысль смирила сжигавшее его нетерпение. Приказав, чтобы разбудили перед рассветом, Серов ушел к себе и крепко проспал четыре часа.