"Ваш скандальный нрав" - читать интересную книгу автора (Чейз Лоретта)

Глава 2

Две женщины смеялись, как школьницы, пока их гондола пробиралась сквозь скопление других лодок, заполненных разряженными в меха дамами, у задней двери театра «Ла Фениче».

– О-ох! – простонала Джульетта. – А ты заметила, какое лицо было у Лоренцо, когда он вернулся в ложу и увидел, что его место занято русским графом? Он был похож на маленького мальчика с милыми светлыми кудряшками. Ха-ха-ха! Он так и замер на месте, разинув рот! – Она изобразила изумленного принца с открытым ртом. – Бедный мальчик! Он был так расстроен.

– Да уж, именно мальчик, – кивнула Франческа. – На щенка похож. Не уверена, что у меня хватит терпения возиться с ним.

– Но молодые мужчины просто переполнены энергией, – заметила Джульетта. – Правда, они часто бывают чересчур неуклюжи.

– А еще они слишком торопятся, – добавила Франческа. – Не понимают, что нужно женщине. Но все равно он очень мил.

– Да к тому же – принц, – проговорила Джульетта. – И у него огромное состояние и щедрая натура.

– Да, это был бы удачный ход, – согласилась Франческа.

– И ты все еще раздумываешь, – посетовала Джульетта. – Или ты медлишь из-за графа Маньи?

– Вовсе нет, – возразила Франческа.

– Так ты все еще на него сердишься?

– Я покончила с мужчинами, которые указывают мне, что делать, – промолвила Франческа. – А он к тому же имел наглость советовать мне, как выбирать любовников. Он даже возражал против маркиза.

– Беллачи? – удивилась Джульетта. – А что в нем ему не нравится? Когда я вспоминаю, каким количеством бриллиантов он тебя осыпал, мне даже не верится, что ты могла оставить его.

– Полутора лет общения с одним мужчиной вполне достаточно, – сказала Франческа.

Чем дольше длится связь, тем больше опасность привязаться к человеку надолго. Она больше никогда себе этого не позволит.

– Надеюсь, ты не скучаешь по нему? По этому красавчику маркизу? – улыбнулась Джульетта.

– Когда мужчины уходят, я всегда радуюсь этому, – заявила Франческа. Это утверждение касалось и тех двух мужчин в ее жизни, которых она по-настоящему любила: отца и мужа. – Да, я признаю, что Лоренцо не хватает их находчивости и выдержки. Если бы слуга пролил вино на Беллачи, например, он непременно сделал бы какое-нибудь язвительное замечание. А Лоренцо лишь смутился и промолчал.

– Он смутился, потому что это произошло у тебя на глазах, – заметила Джульетта. – Мне было его жаль, хотя я едва сдерживала смех. А как искусно слуга пролил вино! Честно говоря, я подумала, что он сделал это нарочно.

– У меня сложилось такое же впечатление, – кивнула Франческа. – Кстати, ты не знаешь, чей это был слуга?

– Понятия не имею, – пожала плечами Джульетта. – А ты успела заметить, какая у него осанка? Боже правый! – Несмотря на то что после дождливого дня ночь была прохладной, она принялась обмахиваться веером. – А ноги?

– Да… – согласилась Франческа. – Я заметила.

Да уж, она успела разглядеть, что слуга был просто великолепно сложен. Франческа разглядела и широкие плечи, и длинные мускулистые ноги, обтянутые ливрейными бриджами и чулками. А еще она увидела, как он двигается – изящно и грациозно, как кошка. В тот момент Франческа еще сказала себе: «В его фигуре нет ни одного изъяна». Будь у нее возможность, она увидела бы куда больше. Но такой возможности ей так и не представилось.

– Жаль, я так и не увидела его лица, – сказала она. – Ложи ведь ярко не освещают.

– Нет-нет, этого никогда не делают, – проговорила Джульетта. – В ложах должен царить полумрак, там сгущаются тени, чтобы распалять чувственность, чтобы можно было обмениваться двусмысленными фразами, соблазнять, отпускать… м-м-м… фривольные шутки. Жаль, что он больше не вернулся, а то мы смогли бы получше рассмотреть его. Кстати, я предпочла бы изучать его не глазами, а руками. И скорее всего еще ртом.

– А если бы он оказался уродом, ты могла бы прикрыть его лицо полотенцем, – улыбнулась Франческа. – Хотя уродлив он или нет – не важно. Жаль, что он не вернулся. Думаю, его ждал бы самый теплый прием.

– И почему только аристократы обычно так не выглядят? – спросила Джульетта.

– Потому что им не приходится нагружать свои мышцы физической работой, – сказала Франческа.

– Я бы позволила ему накачивать свои мышцы, тренируясь на мне, – промурлыкала Джульетта. – Знаешь, для того, чтобы его тело оставалось твердым и упругим.

Франческа представила себе, как мускулистое тело слуги переплетается с ее телом в пароксизме страсти. Ее охватил жар.

– Ты просто сама доброта, – сказала она, обмахиваясь веером. – У тебя такое чуткое сердце, полное сочувствия к близкому, что тебе бы монашкой стать.

– Да, это было бы неплохо, – согласилась Джульетта, делая вид, что не замечает сарказма в голосе подруги, – только у меня появилось бы слишком много обязанностей. К тому же долго молиться я не смогу – это плохо повлияет на мои колени. Нет-нет, это мне не подходит. Я рождена для того, чтобы стать шлюхой.

– Я тоже, – кивнула Франческа. Решительно отогнав от себя мысли о чрезмерно привлекательных слугах, она взмахнула рукой. – Ты только посмотри на меня. Не будь я шлюхой, я бы не оказалась здесь, не веселилась бы сейчас в компании своей лучшей подруги.

После полуночи, когда в театрах заканчивались спектакли и начинались вечеринки, отражение огней сотен гондол плясало на водной глади каналов, а в окнах дворцов зажигались свечи. Здесь не было слышно ни цокота копыт, ни шума колес, ни окриков возниц, и тишину нарушали лишь приглушенные голоса. Голоса то приближались, становясь громче, то удалялись, уносимые течением. Стоило закрыть глаза, и казалось, что находишься в большой гостиной.

Хотя нет, тут гораздо лучше, чем в гостиной, подумала Франческа. Не надо притворяться, не надо делать вид, что участвуешь в скучной светской беседе. Можно спокойно скользить по водной поверхности в гондоле, откинувшись на подушки, и в безоблачную ночь вроде этой спокойно наблюдать за звездами. Можно было, как она, слушать отдаленное пение и мучительные рыдания скрипки. Подумать только: даже оживленная, Венеция казалась куда более спокойным городом, чем многие другие.

Какой-то черный силуэт внезапно появился из тени, прыгнул в гондолу и очутился у ног Уливы, гондольера, стоявшего на носу лодки.

Это произошло так неожиданно, что перепуганная Франческа даже не успела закричать. Улива отреагировал быстрее. Но как только он и Думини, гондольер, стоявший на корме, прекратили грести, готовясь дать отпор незваному гостю, раздался его сдавленный крик:

– Именем Господа Бога, молю вас, сжальтесь надо мной!

Силуэт встал на четвереньки. Оказалось, что это мужчина в плаще и широкополой шляпе. В зыбком свете фонаря Франческа не могла разглядеть черт его лица, наполовину скрытого длинными закрученными усами и остроконечной бородкой. Почему-то незнакомец напомнил ей портрет вельможи семнадцатого века, который она где-то видела.

В Лондоне? Во Флоренции? В палаццо Манфрини? Сейчас редко встретишь европейского мужчину с растительностью на лице, к тому же еще такой диковинной.

– Смиренно молю вас, господа гондольеры, не выдавайте меня, – произнес незнакомец с сильным акцентом. – Прошу вас, я не причиню вам никакого вреда. – Сдвинув на затылок шляпу, он воздел руки к небу. – Смотрите, у меня нет оружия: ни кинжала, ни пистолета.

Тут он, казалось, впервые заметил двух женщин, глазеющих на него.

– Удивительный вы избрали способ привлечь наше внимание, – спокойным тоном проговорила Франческа, хотя ее сердце было готово вырваться из груди от волнения. – Как в романе!..

Венеция была одним из самых безопасных городов в мире. Однако, как ей было известно, женщина нигде не может чувствовать себя в полной безопасности. Франческа вспомнила свою встречу с лордом Квентином в Мире, особенно то, что произошло потом, и ее волнение усилилось.

– Слава Богу, вы говорите по-английски! – воскликнул незнакомец, с легкостью переходя на этот язык. Впрочем, в его исполнении английский звучал столь же неуклюже, как и итальянский. – Мой диалект далек от совершенства. Тысяча извинений, синьориты! Синьорины. Ладно, пусть будут леди, так мне проще. У меня небольшая неприятность, вот и все. – И, взглянув на Уливу, он продолжил: – Не могли бы гондольеры грести побыстрее? – Он изобразил руками движения гребцов. – Чтобы лодка уплыла отсюда подальше, прежде чем произойдет большая беда.

Огромный Улива с каменным выражением на лице взирал на него. Стоявший за каютой Думини ждал сигнала от своего напарника. Улива мог с легкостью столкнуть незнакомца в канал или оглушить его веслом. Однако поскольку никто не мог определить социального положения незваного гостя, говорившего с таким странным акцентом, Улива медлил, полагая, что тот может оказаться важным господином.

Впрочем, это не означало, что гондольеры ему поверили. Они просто выжидали.

Незнакомец обратился к Франческе.

– Я понимаю, что мое неожиданное появление кажется вам странным. Но я готов объяснить причину: я был у дамы с прекрасным бюстом. – Он взмахнул руками, изображая женскую грудь. – Она живет вот в этом доме. Но увы, тут вернулся ее… Как… это слово?..

– Муж? – подсказала Франческа.

– Да-да, именно муж, – кивнул незнакомец. – Он вернулся домой раньше времени, потому что… ну как это говорят, когда люди кричат друг на друга? Потому что у него была ругань с его любовницей.

– Вы хотите сказать, ссора? – предположила Джульетта. Она посмотрела на Франческу, еле сдерживая смех.

– Именно так, ссора, – кивнул незнакомец. – А потом он делает ссору… – мужчина постучал себя кулаком в грудь, – со мной он делает ссору. А что я-то сделал? Он почти не дал мне времени надеть панталоны. Как вы их называете? Ну вот эти штаны, которые сейчас есть на моих ногах? – Он указал на свои лодыжки. – Этот ее эспозо… то есть муж… он кричит на меня, – с возмущением проговорил он. – И еще грозит мне ножом – очень большим!

Джульетта захихикала.

Франческа, не сдержавшись, улыбнулась. Им с Джульеттой уже не раз доводилось встречать мужчин такого типа. Некоторые романтические похождения лорда Байрона весьма напоминали приключение, описываемое незнакомцем. Франческа сделала знак гондольеру продолжить путь.

Улива пожал плечами. Куда денешься, это же Венеция! Гондола тихо поплыла по каналу.

Незнакомец чуть сдвинул назад шляпу и поцеловал кончики пальцев, глядя на Франческу.

– Вы такой добрая, что приходить мне на помощь, – сказал он. – И нежная. Ужас, что произошло, кошмар! Моя леди – она замужем, она не девственница. Но ведь здесь у всех замужних женщин есть любовники. Или это не так?

– У добропорядочных жен бывает только один любовник, – объяснила Джульетта. – Но иногда мужа и это бесит, как будто у нее не один, а двадцать любовников. А этот, о котором вы говорите, наверняка поссорился с собственной любовницей, что его и разозлило. Но должна с вами согласиться – обычно венецианские мужья не устраивают скандалов и ссор из-за любовников жены.

– Для замужней женщины нормально иметь одного-двух любовников, – сказала Франческа. – Хотя, конечно, если у жены целых двадцать любовников – это уже перебор. Тогда люди начинают судачить. А вы, должно быть, недавно в Венеции?

– Да-да. – Незнакомец хлопнул себя по лбу, отчего его странная шляпа съехала набок. – Господи, ну что у меня за манеры! Совсем забыл представиться! Мое имя – дон Карло Фредерико Мануэло де Гуардиа Апаричо. А ваши имена? – Он прижал руку к сердцу. – Хотя нет, не рассказывайте мне, кто вы. Я убит, а вы – ангелы в раю… Впрочем, – добавил он после минутного молчания, – не думаю, что я мог бы оказаться в раю. Мама всегда говорила мне, что я окажусь совсем в другом месте.

– В свое время вы непременно встретите нас там, можете не сомневаться, – уверила его Франческа. – Но пока что мы находимся в Венеции. Мое имя – Франческа Боннард, а это моя лучшая подруга Джульетта Саббадин. Вам не нужно бояться наших мужей, которые нападут на вас с ножами, потому что мы куртизанки.

– Боже мой, вот оно что! – воскликнул незнакомец. – Какой же я недогадливый! Я сразу должен был догадаться – так много красоты, элегантности, такие дорогие платья, сшитые по последней моде. – Он опять чмокнул кончики своих пальцев, выразительно глядя на женщин.

– Как бы то ни было, я уверена, что с нами вы в безопасности, – заявила Франческа. – Где вы захотите выйти из гондолы?

– Пока не знаю… – Встав с колен, незнакомец сел, причем сделал это так же ловко и грациозно, как гондольеры гребли веслами по водной глади.

Только теперь Франческа поняла, что он был гораздо крупнее, чем ей показалось вначале. Это ее поразило. Его длинные ноги, согнутые в коленях, загораживали весь проход. Плечи, которыми он подпирал дверной косяк маленькой каюты, оказались очень широкими и… почему-то знакомыми Франческе. Она начала лихорадочно припоминать, где могла видеть этого человека прежде.

Но как же вспомнить, если Италия полным-полна красивых мужчин – и это не считая бесчисленных картин с мужскими изображениями и мужских статуй. Вероятно, человека с такой внешностью и такой необычайной растительностью на лице она видела у кого-нибудь в палаццо.

В любом случае беспокоиться не о чем, сказала себе Франческа. Он всего лишь мужчина, оказавшийся в ее гондоле, обычный мужчина у ее ног, а она как раз и предпочитала, чтобы мужчины находились именно там. Однако сердце Франчески забилось быстрее, ее внезапно чуть затошнило, что, бывало, случалось с ней в минуты опасности.

«Он безопасен, – твердила себе Франческа. – Нельзя подозревать каждого встречного».

Откинувшись назад, незнакомец надвинул шляпу на брови и сказал:

– Пожалуй, я поеду туда же, куда и вы, мои красавицы. Я ведь тоже, как и вы, куртизан. Только вы развлекаете мужчин, а я – женщин.

Это правда, подумал Джеймс, наблюдая из-под полей шляпы за женщинами. В прежние времена он часто продавал себя ради своей страны и вот теперь вновь делает то же самое. Если он подцепит нехорошую болезнь, конечно, это будет печально. Начальство выразит неудовольствие. Но ведь мужчины во время военных действий могут получать ранения, разве не так? А он тоже солдат, или нет? К тому же платят ему куда больше, чем многим другим. Примерно так будут рассуждать его хозяева.

В любой ситуации человеку не уйти далеко, если он не сумеет сымпровизировать в нужный момент. Эта Боннард явно куда более осторожна и недоверчива, чем ее подруга. Когда он уселся в дверном проеме, она натянулась, как тетива лука, и лишь после его слов о том, что он тоже куртизан, ее напряжение немного спало, она успокоилась. И вот теперь она наблюдает и ждет, раздумывая о том, стоит ли выкинуть его за борт или нет.

Впрочем, он тоже наблюдает и ждет.

– Но вы же мужчина, – заметила ее подруга Джульетта, девушка с глазами оленихи.

– Да, спасибо Господу, – кивнул Джеймс. – Но если бы этой ночью я бежал чуть медленнее, то, думаю, сейчас я бы не был уже таким полноценным мужчиной, как прежде.

– Но куртизанками бывают только женщины, – стояла на своем Джульетта. – Мужчине так себя называть неправильно.

– А какое слово нужно употребить? – спросил он. – Мой английский лучше моего итальянского, но и он тоже далек от совершенства.

Джульетта покосилась на свою подругу.

– Мужчина-проститутка, который очень дорого стоит, – подсказал Джеймс. – Как такой называется по-английски?

– Муж! – ответила Боннард и рассмеялась.

У Джеймса перехватило дыхание.

Он уже слышал про ее смех, но был уверен, что это еще один миф, придуманный мужчинами, пытавшимися оправдать собственную глупость.

Он знал – знал! – что это ее искусство, однако призыв, слышавшийся в ее смехе, заворожил его. Так, кутаясь в смятые после соития простыни, смеются любовницы, намекая на какие-то интимные подробности. Таким смехом она словно демонстрировала ему, что у них есть какие-то общие, причем интимные, тайны.

Ее смех напоминал пение сирен, зазывающих этого… как его… Улисса.

«Привяжите меня к мачте», – пронеслось в голове у Джеймса.

Он вспомнил взгляд, которым она наградила его в театре, вспомнил улыбку, пробежавшую по ее лицу, когда она отворачивалась. Должно быть, именно такой улыбкой Елена награждала Париса, а Клеопатра – своего возлюбленного Марка Антония.

Черт возьми, до чего же она хороша!

Это вызов ему, но разве не этого он хотел? Разве не отказывался поначалу от предстоящей миссии из-за того – среди прочих причин, – что считал ее пустой тратой времени? Разве не говорил своим нанимателям, что пачку писем у женщины может выкрасть любой воришка?

– Муж? – переспросил он, делая вид, что не понимает шутки. – Нет-нет, я не женюсь, вы же видите, только… В общем, просто… так. – Известным всем жестом он показал, как люди занимаются любовью. – Я могу сделать счастливой старуху – пусть уродливую, но с большим и туго набитым кошельком.

– Франческа просто дразнит вас, – заметила Джульетта. – Она говорит об английских мужьях. Англичане сумасшедшие. Она тоже англичанка, однако она безумна совсем чуть-чуть. – Джульетта посмотрела на подругу. – Есть для этого английское слово? Не могу припомнить. Надо же, для плохих девочек вроде нас придумали сотни слов, а вот как назвать мужчину-проститутку?

– Аристократ без гроша в кармане, – сказала Боннард.

Джеймс еле сдержал улыбку. Она остроумна! Но лучшие куртизанки всегда обладают острым язычком. Знаменитая шлюха Гарриет Уилсон была весьма непримечательной наружности, если не считать ее внушительного бюста. Но ее неоспоримыми достоинствами, привлекавшими к ней мужчин, были жизнерадостность и чувство юмора.

Ну что ж… Вроде бы все идет неплохо. Если Боннард расслабилась настолько, что может даже шутить, то его прогресс очевиден.

– Это верно, – проворчал он. – У меня много братьев и сестер, а я один из самых младших. – Хотя бы это было правдой. – На всех денег не хватает. Поэтому, как видите, мне и приходится зарабатывать чем могу.

– Если хотите промышлять в Венеции, – вновь заговорила Джульетта, – я могу дать вам хороший совет. Держитесь подальше от Елены да Моста. Она больна триппером. И заразила им лорда Байрона. Именно поэтому Франческа не захотела иметь с ним дело, хотя он был весьма мил с ней и находил ее очаровательной.

– Он находил очаровательной каждую привлекательную женщину и бывал мил с ней, – добавила Франческа. – Иными словами, он не пропускал мимо ни единой юбки. И я никак не могу понять, как он может после этого утверждать, какая именно из них заразила его.

– Но ему очень нравилась Франческа, – настаивала Джульетта. – Он даже написал для нее стихотворение.

– Он всем посвящает стихотворения, – сказала Франческа. – Именно так он общается с окружающим миром. Ощущает, познает его. А вы читали его последние поэмы и стихотворения? – спросила она у Джеймса, наклоняясь вперед. Ее лицо засияло от какого-то удивительного внутреннего света. – Разве они не замечательны, разве не отличаются от других стихов?

Такая неожиданная открытость, ее теперь уже духовная привлекательность застали Джеймса врасплох, поразили его.

«Да-да, вы совершенно правы» – так хотелось ему сказать ей.

Франческа нетерпеливо взмахнула рукой.

– Хотя нет, как вы могли их читать? – спросила она. – Их же публиковали только на английском языке. – Франческа снова откинулась на спинку сиденья.

Джеймс выругался про себя. Еще немного – и он выдал бы себя.

Он читал новые стихи Байрона и был ими очарован. Они такие неожиданные, доверительные, как будто разговариваешь с добрым другом, такие необычные, думал он, наслаждаясь романтизмом поэмы «Чайльд Гарольд». Но ему было не с кем поговорить об этом. В Лондоне все было бы иначе. Там можно без труда найти группу джентльменов, клуб или салон, где люди говорят о поэзии, музыке, пьесах и книгах.

Но как встретиться с такими людьми человеку – или выбрать время для литературных дискуссий, даже если он познакомится с ними, – который постоянно ездит из города в город, из страны в страну ради спасения мира?

– Она читает мне поэмы, иначе я не поняла бы ни слова, – сказала Джульетта. – Я хорошо говорю по-английски и совершенствую язык, разговаривая с Франческой. Но читать мне очень трудно. А какое у англичан правописание! Где логика?! Ее невозможно уловить! Они пишут как безумцы.

Джеймс кивнул.

Куда проще читать по-гречески.

Боннард отвернулась. Выглянув в окно, она стала смотреть на ночное небо.

Джульетта продолжала беззаботно болтать. Джеймс рассеянно слушал ее, стараясь не сводить глаз с Франчески. Боннард вновь стала настороженной и отдалилась от него. Он почти физически ощущал это, словно она оттолкнула его собственной рукой.

Очень может быть, что, обладай Франческа достаточной силой, она бы вышвырнула его из гондолы. Он не мог понять, чем вызвана перемена в ее настроении, почему она так переменилась. В одном Джеймс был уверен: пелена недоверия снова разделяла их.

Похоже, предстоящее дело окажется куда труднее, чем ему казалось ранее.

Боннард – это не очередная Марта Фейзи. Эта женщина куда сложнее. Она, бесспорно, умна. Но есть в ней еще что-то необычное, хотя Джеймс еще не понял, что именно.

В одном сомневаться не приходилось: Франческа Боннард – особа непростая, иметь с ней дело будет непросто, это настоящая проверка его способностей. Давненько судьба не бросала ему такого вызова.

Его сердце забилось чуть быстрее.

Возможно, в конце концов все это будет довольно забавно.

Франческа наконец избавилась от их нового друга у кафе «Флориан».

После окончания спектаклей в театрах зрители часто проводили пару-тройку часов в увеселительных заведениях. Кафе «Флориан» на площади Святого Марка было самым популярным у венецианцев и гостей города, увлекающихся театром. Австрийские солдаты и их друзья предпочитали расположенное через дорогу кафе «Квадри». Как и во всех социальных центрах Венеции, в кафе «Флориан» можно было встретить представителей самых разных классов, людей разного достатка.

Среди посетителей кафе той ночью была графиня Марина Кверини Бенцони. Да, возможно, годы изменили ее, ведь ей было уже шестьдесят, однако они не лишили ее женской привлекательности и не отняли у нее живого интереса к крепким и привлекательным молодым людям, при виде которых в ее глазах загоралось пламя.

Три года назад она безуспешно пыталась привлечь к себе внимание лорда Байрона.

Этой ночью она положила глаз на дона Карло. Как только графиня крепко захватила красивого испанца в свои «объятия», Франческа сказала Джульетте, что им пора уходить.

Едва они вышли за дверь, Джульетта расхохоталась.

– Да уж, любишь ты поразвлечься, – сказала она подруге.

– Он же сам говорил, что ему хочется сделать счастливой пожилую женщину, – промолвила в ответ Франческа, когда они пересекали площадь. – Ему просто повезло. Он нашел то, что искал, даже не потратив времени на поиски.

– Он бы не нашел ее, если бы ты не подтолкнула его к толпе, окружавшей ее стол, – сказала Джульетта. – Но в чем дело? Разве он тебе не понравился? Мне он показался очаровательным, к тому же я обожаю мужчин, которые обладают способностью смешить меня.

– Короче говоря, – заметила Франческа, – ты любишь всех мужчин без исключения.

– Короче говоря, – поддразнила ее Джульетта, – ты мужчин вообще не любишь.

– Ты же знаешь, что я предпочла бы иметь собаку, – уточнила Франческа. – Но собака не сможет материально поддерживать меня – так, как я привыкла.

– А мне дон Карло показался весьма милым, – вздохнула Джульетта.

Франческа указала пальцем на голову.

– По-моему, он злоупотребляет помадой для волос, – заявила она. – Когда он снял шляпу, я сначала подумала, что он совсем лысый, а волосы прилизаны и раскрашены у него на голове, как будто это лепнина. Интересно, каким средством он пользуется? Жиром? Наверное, лакей наносит его ему на голову с помощью кисточки.

Франческа брезгливо поморщилась. Когда испанец снял шляпу в кафе, она увидела, что его густые черные волосы так и липнут к голове и сильно блестят в свете свечей. А вот графине Бенцони, похоже, было все равно – во всяком случае, это зрелище не вызвало у нее тошноту. Хотя, возможно, она и не заметила его головы, потому что все ее внимание было приковано к нижней части туловища мужчины.

– Мадам! – неожиданно окликнул ее кто-то.

Франческа оглянулась.

– Да пропади ты пропадом! – вполголоса выругалась она.

Златовласый принц Джилении с улыбкой направлялся через площадь в их сторону.

– Наконец-то я вас нашел! – обрадованно воскликнул он. – Я повсюду разыскивал вас, – пояснил он. – И очень надеялся увидеть вас во «Флориане».

Похоже, тот факт, что ему пришлось уступить на время место русскому графу, ничуть не смутил принца.

Даже в зыбком свете рядом с Кампанилой – колокольной башней собора Святого Марка – Франческа без труда разглядела, что глаза принца сияют от радости. Когда-то Джон Боннард так же смотрел на нее, и ее сердце трепетало от счастья. Мотыльки всегда стремятся к огню. Старая история. Ничего нового.

Внезапно Франческе захотелось расплакаться. Джон Боннард оказался предателем. А этот молодой мужчина абсолютно бесхитростен. Ей очень не хотелось огорчать его. Все равно что пнуть ногой щенка.

Однако Франческа не была уверена, что он ей нужен, а жалость может только все испортить. Как бы там ни было, если все произойдет слишком быстро и без помех, она мгновенно потеряет к нему интерес.

– В кафе было слишком жарко и людно, – объяснила она. – К тому же я устала.

На красивом лице принца мгновенно появилось выражение озабоченности.

– Конечно, – закивал он. – Здесь такая странная погода. Может быть очень жарко, но воздух при этом становится густым, как суп. А уже на следующий день холодно, льет дождь, дует пронизывающий ветер. И куда бы ни направилась мадам, повсюду собирается толпа, чтобы полюбоваться ею, выразить ей свое восхищение. Но, прошу вас, мадам, окажите мне небывалую честь проводить вас до дома.

– Благодарю вас, ваше высочество, но только не сегодня, – отказалась Франческа. – В следующий раз.

– Я тревожусь за вас, – сказал принц. – Время такое неспокойное. Повсюду то и дело вспыхивают бунты, мятежи. Совсем недавно был убит герцог дю Берри.

– Очень мило с вашей стороны тревожиться за меня, – промолвила Франческа, – но вы льстите мне, ставя на одну ступень с наследником французского трона. – Она слегка похлопала принца по рукаву. Его лицо тотчас засияло от радости.

Франческе стало не по себе.

– Но вы можете быть уверены, – продолжила она, – что я под надежной охраной. Мои гондольеры без труда справятся с любыми революционерами и разбойниками, если тем вздумается напасть на меня. Доброй ночи, ваше высочество. – С этими словами Франческа присела в глубоком реверансе, позволив принцу полюбоваться ее великолепным бюстом.

Джульетта сделала то же самое. И пока ошеломленный принц недоуменно моргал, Франческа взяла подругу под руку, и они ушли.

Они быстро миновали Кампанилу и свернули на площадь Святого Марка – площадь поменьше, расположенную между Дворцом дожей и Цеккой – Монетным двором. Несмотря на поздний час, вокруг было много народу. Франческа то и дело кивала знакомым, одни из которых выходили из гондол, а другие спешили к ним.

Франческа обратила внимание на то, что Джульетта стала непривычно молчаливой, когда они направились к своей гондоле, поджидавшей их у набережной.

Лишь когда женщины устроились на своих местах и гондола заскользила по Большому каналу, Джульетта заговорила:

– Бедный мальчик.

– И что, по-твоему, я должна делать? Уложить его в свою постель из жалости?

– Я бы так и поступила.

– А я не могу, – сказала Франческа. – Мне нужен любовник, причем официальный, а не кавалер на одну ночь.

– Да знаю я! – с досадой бросила Джульетта. – К тому же репутация любой женщины пострадает, если она станет спать с каждым красивым юношей или мужчиной, который будет толкаться рядом. Если мы будем сдаваться слишком легко, то быстро уступим свои позиции. Так можно и обычной шлюхой стать, путаной.

Отвернувшись, Франческа стала смотреть на проплывавшие мимо гондолы, с которых ей приветственно махали руками знакомые, на сверкающее, пляшущее отражение фонарей в водах каналов.

– Мужчины – это капиталовложение, – промолвила она после долгого молчания. – Поэтому надо тщательно выбирать того, кого ты хочешь видеть рядом с собой, и думать о будущем.

– Ты полагаешь, Лоренцо потеряет к тебе интерес, как только ты переспишь с ним? – спросила Джульетта. – Мне так не кажется.

Франческа пожала плечами.

– Я пока толком сама не понимаю, чего хочу, – сказала она. – К тому же он не единственный кандидат.

– Но ведь раньше ты с удовольствием проводила с ним время, – заметила Джульетта.

Франческа подняла на нее глаза.

– До того как ты увидела в театре «Ла Фениче» этого слугу, – добавила Джульетта. – Похоже, он заставил тебя изменить свое мнение.

– Конечно, заставил, – не стала спорить Франческа. – Он показался мне привлекательным видением. Возможно, я представила его и своим любовником. Если только он не обычный воришка, который охотится за чужими бриллиантами. – Она усмехнулась. – Очень опытный воришка.

Джульетта улыбнулась ей в ответ. Бриллианты были могущественным средством финансовой безопасности. Более того, в отличие от банкнот эти средства преуспевания можно использовать во всем мире. Франческа знала – а Джульетта понимала, – что лорд Элфик скрежетал зубами всякий раз, когда жена посылала ему письмо, в котором сообщала о своих приобретениях. Это была своеобразная форма мести.

Подумав о нем, Франческа рассмеялась, и Джульетта, понимавшая, чем были заняты мысли подруги, присоединилась к ней.

Несколькими часами позднее

Дзеджо как зачарованный наблюдал за тем, как Джеймс, стоя перед зеркалом, осторожно отклеивал тонкие усы и бородку.

– Всегда считал наиболее эффективной самую простую маскировку, – объяснил Джеймс. – Люди делят всех незнакомцев на определенные категории: слуга, иностранец и так далее. Стоит также запомнить, что они замечают в облике незнакомца только что-то неожиданное, необычное: шрам, странные усы, шляпу. В кафе «Флориан» ярко горел свет, поэтому еще на улице я должен был снять шляпу и не надевать ее там. Однако мои волосы показались Боннард такими отвратительными, что она даже не обратила внимания на черты моего лица. Так что, увидев в следующий раз, она меня не узнает.

Дзеджо кивнул.

– Она запомнила жирную помаду и волосы, словно приклеенные к черепу. Она ведь не знает, что мои волосы вьются.

Они действительно вились крупными, черными как вороново крыло кудрями. Но пока что догадаться об этом было невозможно.

– А что ты скажешь о моих волосах, Седжуик? – спросил Джеймс. – Поможет хорошее мыло, или лучше чтобы ты сначала снял чем-нибудь помаду?

– Я скажу, что вам следовало воспользоваться париком, – мрачно проговорил Седжуик.

– Парик очень легко потерять в суете, – заметил Джеймс. – Я ведь не знал, как поведут себя ее гондольеры. Они вполне могли макнуть меня головой в воду, а потом уже задавать всяческие вопросы. Полагаю, она наняла самых сильных венецианских гондольеров. Один этот Улива чего стоит! У него каждая рука размером с окорок!

– Думаю, она постоянно настороже и опасается неприятностей, – задумчиво промолвил Дзеджо. – Дом очень хорошо защищен. Двое привратников – один со стороны канала, другой со стороны суши. Мы пытались проникнуть в дом, но это оказалось невозможным. Более того, если бы даже попытка удалась нам, мы бы не знали, что и где искать. Как вы надеетесь решить эту проблему?

– Никак! – бросил Джеймс.

Темные глаза Дзеджо широко распахнулись от изумления.

– Никак? – переспросил он.

Джеймс рассмеялся.

– Боннард решила, что самый лучший выход из положения – оставить меня в клешнях этой старушки Бенцони, – сказал он. – Слишком умной она себя возомнила. Я вполне мог выйти из дома и отправиться следом за ней. Но с какой целью? Решив избавиться от мужчины, она от него избавляется. Что ж, понятно. Мое общество ей надоело. Так что, преследуя ее, я бы ничего не добился. Зато я немало узнал о ней, задержавшись в кафе и послушав, что о Боннард говорят люди после ее ухода.

– За ней следом направился принц Лоренцо, – напомнил Седжуик Дзеджо. – Откуда он взялся?

Джеймс за Франческой не пошел, но это сделали Седжуик и Дзеджо. Им был нетрудно смешаться с толпой гондольеров и слуг, бродивших по площади Святого Марка.

– Итак, я воспользовался шансом, который она мне предоставила, – продолжал Джеймс. – Графиня Бенцони, конечно, немолода, но это очаровательная и живая женщина, у которой можно узнать много интересного. За полчаса я разузнал столько, сколько Боннард мне бы и за неделю не рассказала. В сочетании с моими наблюдениями это поможет мне составить план дальнейших действий.

Оторвав взгляд от зеркала, он посмотрел на озабоченное лицо Дзеджо.

«И внезапно я ощутил тягу к приключениям, к охоте, – пронеслось у него в голове. – Только куда меня заведет эта тяга?»

– За ней пытаются охотиться все, – промолвил он вслух. – И она знает, как правильно себя вести в сложной ситуации. Поэтому она будет охотиться за мной. – Он мрачно усмехнулся. – До тех пор, пока я не поймаю ее.