ГЛАВА ПЕРВАЯ

За массивными двустворчатыми дверями замка послышался грохот, шум падения, треск, топот; все это перекрыли крепкие выражения, куда более уместные в среде пьяных матросов, чем на светском рауте. Многочисленные гости настороженно переглянулись, но леди Клоди и ухом не повела.

Наконец створки дверей с искусно вырезанными на них геральдическими животными распахнулись, и в зал пиршеств ввалился источник производимого шума — молодой рыцарь лет двадцати в изрядно потрепанном охотничьем костюме. Его высокие сапоги, заправленные в них штаны, низ короткого, подбитого мехом плаща и рукава кожаной куртки были заляпаны весенней грязью. Вид у молодого человека был слегка помятый, впрочем, таким он и должен быть у того, кто только что пересчитал собственными ребрами все ступени парадной лестницы.

— Матушка! — воскликнул юноша, решительным шагом направляясь к леди Клоди. — Зачем вы опять поставили этого мордоворота на входе? Я снова споткнулся об его ноги. Сколько можно? Какая от него польза?

Не прерывая тирады, юноша подошел, взял протянутую матерью руку, прикоснулся к ней губами, как и положено почтительному сыну.

— Мой дорогой, — негромким шепотом ответила леди, наклоняясь к взлохмаченной макушке своего чада, — от этого, как ты выражаешься, мордоворота, очень большая польза — он дыру в стене загораживает!

— Ну мама! А почему нельзя просто заделать дыру и убрать это пугало с глаз долой?

— Потому, милый, что твой отец, упокой Единый его душу, оставил нам так мало средств, что мы просто не можем позволить себе лишние расходы!

Молодой рыцарь скорчил гримасу. Что правда, то правда — в последнее время дела их семейства шли не так хорошо. Причиной тому были не только три выпавших друг за другом неурожайных года, не только новый налог, введенный королем в прошлом году. Главная причина крылась в самом покойном хозяине замка.

Отец нашего героя в своих владениях слыл натурой увлекающейся — его главной страстью были турниры и пиры. Этим двум делам он предавался со всей могучей энергией, отпущенной ему природой. Подраться и выпить — вот две цели, которые упорно преследовал всю свою жизнь незабвенный хозяин замка. Увы, но пагубные страсти послужили причиной его разорения, поскольку на турнирах лорд проигрывал чаще, чем выигрывал. В случае победы он закатывал шикарный пир, зачастую приглашал на праздник своих противников и напивался до степени изумления. В случае проигрыша напивался тоже, но уже с горя. Лорд и умер вследствие этих двух причин — четыре года назад его единственный сын и наследник впервые участвовал в турнире юниоров и одержал победу. Поскольку это был первый бой, который провел сынок, лорд решил отметить доброе дело самым грандиозным пиром, закатив его на все имеющиеся в наличии средства, и даже заложил сыновний приз, полученный из рук принцессы. И умер, утонув в бочке с вином, когда полез в нее, не дождавшись виночерпия. Гости к тому моменту основательно набрались и отсутствие хозяина дома обнаружили только к вечеру следующего дня, когда все проснулись и начали похмеляться. Тогда-то и увидели торчащие из бочки ноги, обладатель которых не подавал признаков жизни.

После похорон вдова перебралась в поместье, решив посвятить себя домашнему хозяйству и воспитанию сына, чем с переменным успехом продолжала заниматься до сегодняшнего дня.

— Ты погляди на себя, — продолжала леди Клоди шепотом выговаривать своему отпрыску, — в каком ты виде? Что это за грязь? Сколько можно тебе повторять…

— Матушка, я был на охоте… — оправдывался любящий сынок.

— На охоте за юбками? — криво ухмыльнулась вдова. — Знаю я твои «охотничьи забавы»! Потомок древнего рода не имеет права распылять себя на мелочи! Вспомни, кем были твои знаменитые предки! Твой род славен великими именами…

Здесь, милостивые господа, позвольте сделать паузу, и вовсе не потому, что автор, как говорится, не успел придумать своему герою достойных предков. Просто леди Клоди имела обыкновение всякий раз читать своему отпрыску целую лекцию, посвященную семейной генеалогии. Она и его заставляла учить наизусть имена и даты жизни всех родственников по женской и мужской линии, как прямых, так и побочных. Да еще настаивала, чтобы юноша запоминал не только даты смерти и рождения, но и основные факты биографии. Увы, даже краткое перечисление оных заняло бы у нас три-четыре страницы текста, чего мы себе, уважая наших читателей, позволить не можем, а посему опускаем весь монолог.

— Твои предки перевернулись бы в гробах, если бы увидели, в каком плачевном состоянии пребывает их род! — патетически воздев руки, закончила речь леди. — Подумать только, именно ты — единственный продолжатель жизни целой древней семьи! На тебе лежит громадная ответственность…

— Ну, кузина, эту оплошность легко исправить! — неожиданно произнес посторонний голос.

Молодой человек даже подпрыгнул при этих словах.

— Дядюшка! — всплеснул он руками. — Извините, я вас не заметил!

— Ну еще бы! — поднялся тот из глубины кресла, стоявшего вполоборота к креслу его матери. — Ты ничего не замечаешь, кроме лошадей, оружия…

— И женских юбок, — поджала губы леди Клоди.

— Это наша фамильная черта. — Дядюшка подошел к племяннику и потрепал его по щеке. — Если бы ты знал, Лейр, сколько сердец я разбил, прежде чем встретил свою супругу! И сколько любовных побед было на счету твоего покойного отца!

— Столько, что после его смерти нам поганой метлой пришлось отгонять от наследства внезапно объявившихся братьев и сестер, — недовольно проворчала леди Клоди. — А кое-кому мы выплатили отступного, иначе дело дошло бы до короля и у нас отняли бы даже то, что осталось!

Она обвела рукой зал. Многочисленные старинные полотнища с гербами предков и гобелены украшали его стены в тех местах, где не стояли часовые, — замок действительно нуждался если не в реставрации, то в ремонте…

— Это я бы и так отдал первому встречному, — презрительно заявил Лейр. — Эта развалюха…

— Наследие твоих предков! — негодующе воскликнула леди Клоди. — Этому замку почти семьсот лет! Его возвел твой пращур Хьюг Косоглазый, после того как одолел Красного дракона, обитавшего в горах, вместе с первым королем нынешней династии! Здесь покоится прах половины твоих предков…

— А вторая половина валяется где попало, — проворчал Лейр.

— Да, не всегда удавалось доставить прах героя на родину, дабы похоронить с надлежащими почестями, потому что…

— Потому что потрошить дракона, чтобы извлечь наполовину пережеванного рыцаря, иногда очень трудно, — скривился Лейр. — Драконы после сытного обеда имеют обыкновение спать по нескольку дней.

— А ты видел много драконов, чтобы рассуждать?

— Видеть не видел, но читал о них достаточно, для того чтобы понимать, о чем говорю!

— Ну что ты с ним будешь делать! — всплеснула руками леди Клоди, обращаясь к дядюшке, молча слушающему перепалку. — На каждое мое слово находит сто отговорок! Совсем мальчик от рук отбился! Подумать только, он умеет читать!

Присутствующие согласно закивали головами. Подавляющее большинство находившихся в зале лордов (тут были почти все ближайшие соседи) считало, что грамота прилична королям, дабы подписывать указы, монахам, дабы читать священные книги, и купцам, дабы считать деньги. Но лордам грамота не нужна!

Лейр был счастливым исключением из общего правила: в его распоряжении имелся сундук, набитый книгами. Так получилось. С одного из побежденных покойным отцом противников взять было нечего, кроме металлолома, именуемого «доспехами», и сундука с этой дребеденью. В основном в сундуке хранились романы, но попалось и несколько увлекательных научных книг. Лейр с помощью замкового капеллана научился разбирать буквы и в результате прочел все.

— Ничего, — отмахнулся дядюшка, — вот женится — сразу остепенится!

— Женится? — изумленно воскликнул Лейр. — На ком?

В голове юноши мелькнула и разрослась до размеров кошмара сценка, пугающая всех любителей женской красоты, — его ловят с поличным на месте преступления и волокут под венец, поскольку невеста глубоко и безнадежно беременна. А на выходе из церкви стоит целая толпа девушек в подвенечных нарядах. И все держат на руках орущих младенцев. И с каждой — с каждой! — он должен сочетаться браком.

— Конечно, ты женишься! — улыбнулся дядюшка. — Да не бледней ты без повода! Ты прекрасно знаешь невесту! Это моя старшая дочь, Сорель!

— Что-о? Сорель?!! — возопил потрясенный Лейр. — Но мы же… Мы же родственники! Вы младший брат моего отца…

— Ну и что? — пожала плечами леди Клоди. — В твоем роду всегда женились на кузинах. Я, например, двоюродная сестра твоего отца. И не стоит делать такое лицо. Браки с кузинами, как правило, удачны. У моих родителей было пятеро детей. У моей бабки — восемь. У твоего отца…

— Только я один, — закончил подсчет молодой рыцарь. — Мама, браки с родственниками неизбежно приводят к вырождению! У вас, дядюшка, кроме Сорель есть дети?

— Да, но они… в общем, это судьба! Только вы с Сорель — другое дело. Вы подарите нам пять-шесть прекрасных внуков и внучек. Сорель — девушка, вполне созревшая для материнства. Ей недавно исполнилось пятнадцать…

— Пятнадцать?…

— Да, я сама вышла замуж в четырнадцать, — утвердительно кивнула леди Клоди. — Девочка так ждала своего счастья! Я благословляю тебя, сын мой! Подойди поцелуй меня!

Лейр попятился. Когда тебе чуть-чуть за двадцать — а точнее, двадцать исполнилось только прошлой осенью, — ты меньше всего думаешь о том, что однажды твоя вольная жизнь может кончиться. Для Лейра слово «женитьба» означало «конец всему».

— Мама, я сначала хотел…

— Знаю я, чего ты хотел. Женишься, подаришь мне внука — тогда отправляйся куда пожелаешь! Ты должен продолжить свой род! — В подтверждение своих слов леди Клоди стукнула кулаком по подлокотнику. — Отправляйся к себе, переоденься. Я желаю устроить свадьбу немедленно! А мы с вами, кузен, пока обдумаем, сколько гостей приглашать на праздник.

Леди Клоди нагнула голову к кузену, и они заговорили, перебивая друг друга, бурно жестикулируя, словно молодого человека не было в зале. Лейр с тоской посмотрел на мать и пошел прочь. Леди Клоди была властной женщиной. Прибрать к рукам супруга она не смогла — по ряду причин не вела строгого учета его любовным победам и турнирным поражениям. Зато теперь все нерастраченные силы своей души леди сосредоточила на единственном сыне. Лейр вырос в убеждении, что его матушка всегда и все знает лучше него. Пример отца, который плевать хотел на воспитание и послушание, в детстве несколько подстегивал, но, когда отца не стало, ничто уже не могло помешать леди Клоди твердой рукой установить материнскую власть. Короче, наш герой мог дрожать от страха и возмущаться, но не смел и пальцем пошевелить, дабы избежать сей плачевной участи.

Ну и ну! — скажете вы. Что это за герой, если он пасует перед трудностями? Настоящий герой сейчас уже спускался бы по веревке из окна своей комнаты и бежал куда глаза глядят навстречу подвигам и приключениям, ведь иначе не будет никакого романа! Настоящий герой не должен сидеть на подоконнике, обхватив колени руками, и с тоской вглядываться в мрачную жизненную даль из окна черной башни. Но в свое оправдание скажем, что Лейр из-за молодости и неопытности не знал, на что способен, — с тех пор как четыре года назад юноша получил рыцарские шпоры, у него не было шансов проявить себя. Увы, ни он, ни леди Клоди не знали, что судьба, как всегда, ошиблась дверью и вот-вот возникнет на пороге.

…Как раз в это время к искомым точкам известного нам пространства с разных сторон приближались два всадника. Были они полной противоположностью друг другу — как внешне, так и внутренне. Но сначала обратим внимание на всадника, который оказался проворнее и чуть ближе подъехал к цели.

Строго говоря, человеком его назвать нельзя — единственное, что в нем было, несомненно, человеческое, — усыпанные шипами, чеканными змеями и непонятными узорами доспехи, в которые неизвестный был закован с ног до головы. Среди узоров прятался герб — две сцепившиеся в смертельной схватке змеи вырывали друг у друга рогатый череп с тремя глазницами. Такой же череп, вышитый серебряными нитями, красовался на черном плаще, развевающемся у всадника за спиной. Черный конь шел стремительным легким галопом, словно не замечал препятствий. Заросшее зеленой щеточкой озимых поле, лес, заливной луг, болото, деревенька — конь преодолел их с одинаковой скоростью, он мчался так, что встречные люди не успевали вздрогнуть, когда мимо проносился загадочный всадник. Немногие успевали его рассмотреть, а те счастливчики, которым это удавалось, долго глядели вслед как зачарованные.

Но самое главное заключалось не в гербе и не во внешности таинственного всадника — самым удивительным было то, что черный конь не оставлял следов ни на твердой земле деревенских улиц, ни на влажной, раскисшей почве заливных лугов, ни на колышущейся поверхности болота.

Целью всадника был черный замок, стоящий на холме, как и большинство замков в этой местности, ибо совсем близко располагались горы, а пока тут и там вставали холмы как их верные форпосты. Между холмами змеились реки, таились коварные болота, так что почти все люди селились на холмах, а поля распахивали на склонах. Потому и округа эта носила имя — Холмогорье.

Второй всадник, как мы уже сказали, приближался к Холмогорью с противоположной стороны. Был он столь же примечателен, как и первый, но с той разницей, что до мозга костей являлся человеком. Второй всадник оказался настоящим королевским гонцом, о чем говорили его наряд и герб. Под гонцом шел сильный и выносливый, но куда менее стремительный жеребец из плоти и крови, вынужденный следовать всем поворотам и изгибам дороги. Конечно, королевский гонец волей-неволей уступал в скорости своему сопернику. Однако и ему вслед оборачивались изумленные люди и чесали затылки — королевских гонцов здесь не видали давным-давно. Потрясенные жители терялись в догадках: что понадобилось его величеству в затерявшейся на далеком севере провинции? Но этого не знал даже сам королевский гонец, которому в целях конспирации не сообщили, что написано в пергаменте, зашитом в подкладку плаща. Королевский гонец знал одно — он должен как можно скорее доставить послание в черный замок на холме.

… Нет-нет, мы не оговорились: оба всадника с разных сторон спешили в черный замок. Только замки, в которые они гнали своих коней, были разными. Секрет происходящего прост: в этой местности почти все замки были сложены из камня черного цвета. Не было поблизости других каменоломен! Даже в столице Холмогорья дома были либо деревянными, либо чернокаменными. Конечно, находились немногие оригиналы, которые обмазывали дома известкой или привозили за бешеные деньги гранит, известняк и мрамор для облицовки. Но, видимо, король не имел четкого представления о положении дел в Холмогорье, поэтому гонец получил от него короткую инструкцию: «Отдать послание владельцу черного замка на холме». Точка. Выполнить и доложить.

Королевский гонец очень устал, как и его конь. Больше всего на свете он хотел очутиться в кресле у камина с добрым кубком вина в руках и не думать о дороге, королевских приказах и возложенной на него ответственности. Может быть, именно поэтому, заметив бредущего по дороге одинокого крестьянина, гонец осадил коня:

— Эй! Ты! Где тут находится черный замок? Не видел?

Крестьянин подпрыгнул на месте и резво сотворил оберегающий знак, потом полез за пазуху и стал целовать оберег, висевший на шнурке. Судя по форме, языческий талисман не был одобрен официальной церковью, но гонцу было не до того.

— Ты меня слышишь? — грозно повторил он. — Где черный замок?

— Черный? — растерянно переспросил крестьянин.

— Да, черный, дубина.

— А вон там. — Крестьянин махнул рукой куда-то в сторону от дороги, на холмы, подернутые сизой дымкой вечернего тумана. — Только не стоит вам туда ездить, господин хороший. Дурное это место! Как есть дурное!

— Но-но, поговори! — Гонец подумал, не вытянуть ли ему плетью болтливого смерда, но махнул рукой: — Королевская служба! А далеко ли замок?

— Да вон с той горушки уже видать. Как развалины проедете, и слепой дорогу сыщет, — объяснил крестьянин.

На горизонте действительно виднелись контуры какого-то строения, и гонец, подумав, кинул крестьянину мелкую монету, еще раз крикнул: «Королевская служба!» — и развернул коня, направляясь прямиком через поля.

— Вот ведь работа собачья. — Смерд посмотрел вслед всаднику, поднял монету и попробовал ее на зуб. — А чего делать? Король прикажет — в самое пекло полезешь! Зато при деньгах!

По-хорошему такую монету надо было отнести священнику — пусть прочтет над нею очистительную молитву, ведь всем известно, кто и зачем по вечерней поре направляется в черный замок. Но в здешней глуши крестьяне чаще молились языческим богам, чем новому Единому, так что смерд вздохнул и завернул монету в тряпицу. Дома он положит ее на угли в очаге, и живое пламя очистит металл от скверны.

Тем временем гонец погонял коня и всматривался в даль.

— Ничего-ничего, — говорил всадник коню, — скоро будем на месте.

Быстро проскочили мимо развалин, оказались на извилистой дороге, ведущей к самому высокому из всех виденных доселе гонцом холмов. Склоны его были срыты почти вертикально, так что любому становилось ясно — с этой стороны взять замок приступом могут только птицы. Дорога сначала шла под обрывом, потом, сделав поворот, поднималась по противоположному склону, усеянному валунами разного размера и формы так густо, что подняться напрямик было практически невозможно. Примерно на полпути гонцу пришлось спешиться и вести коня в поводу.

— Ничего-ничего, — пыхтел он, карабкаясь по склону, — еще немного, и будем на месте. Но кто так строит? Кто так строит?

Про себя гонец давно решил, что при случае выскажет королю все, что думает о владельце этого замка. Пусть его величество держит с этим вассалом ухо востро! Добрые люди в таких местах не живут.

Гонец не подозревал, насколько он прав, хотя сидевший в кресле у камина молодой человек, владелец черного замка, не думал о себе совершенно ничего. Он был слегка пьян и развлекался метанием маленьких стрел в мишень, висящую на противоположной стене просторной комнаты, погруженной в полумрак. Сумрак вползал в стрельчатые окна, застекленные искусными витражами; несколько свечей и огонь, тлеющий в камине, не могли его разогнать. Может быть, поэтому игра у молодого человека не клеилась — три последних дротика ушли, что называется, «в молоко». Один воткнулся в самый верх мишени, а два других — в стену справа и слева от нее.

Мишенью юноше служил большой лист пергамента, на котором старинными рунами было написано, что это диплом о высшем специальном образовании, полученном в закрытом частном учебном заведении Черной Магии и Некрологии, которое владелец сего замка закончил с отличием некоторое время тому назад. Справедливости ради надо сказать, что сей диплом имел для молодого некроманта чисто символическое значение — настолько символическое, что, прибитый к стене, служил мишенью. Каждая строка, каждый символ на нем были заранее пронумерованы владельцем, который от скуки развлекался тем, что после каждой серии попаданий скрупулезно подсчитывал очки и записывал их на отдельном листке. Больше всего — тридцать очков — могло принести попадание в личный автограф ректора, по совместительству отца персонажа, но на подписи явно лежали защитные чары. Пергамент уже был истыкан в десятке мест, некоторые стрелы попадали в одно и то же место дважды, а на размашистой подписи до сих пор не образовалось ни одной дырочки.

Последняя стрела воткнулась в правый нижний угол, пронзив нарисованного там единорога, молодой некромант встал и слегка раскачивающейся походкой направился к стене. Выдернул короткие стрелы из пергамента, погрозил кулаком оставшейся целой подписи.

— Я тебя достану, — проворчал он, — даже если мне придется потратить на это все оставшиеся годы! — Подсчитал очки, вернулся к столу и из горлышка допил начатую бутылку.

Королевский гонец добрался до конца дороги и неожиданно для себя обнаружил неприятный факт: мост был поднят, его глазам открылся глубокий ров с отвесными стенами. Судя по всему, трещина в скале имела природное происхождение, в надвигающихся сумерках ее глубину можно было определить только опытным путем — то есть сиганув вниз. На крепостной стене не было заметно ни души — не горели даже факелы. Замок производил впечатление пустующего.

К счастью, в королевские гонцы отбирают людей, которые не умеют пасовать перед трудностями и с радостью берутся за самые сложные поручения. Иной раз рыцарь-храмовник, вооруженный мечом, серебряным кинжалом и молитвой, отступал там, где потом, насвистывая, проходил королевский гонец. Наш герой не медлил ни минуты. Он снял с пояса медный рог и трижды протрубил в него. Извлеченный из рога звук напоминал истошный вопль мартовского кота, крик обезумевшего от любви лося, стон водяного, крик вампира, поранившего ногу на осиновой щепке, — все, что угодно, только не первые ноты государственного гимна.

— Королевская служба! — закричал гонец, отнимая рог от губ. — Именем короля! Открыть ворота!

То ли звуки гимна вызвали сотрясение воздуха в нужной части замка, то ли имя короля действительно обладало волшебной силой, но подъемный мост вдруг заскрипел и опустился к копытам усталого коня. Вслед за этим распахнулись ворота, открывая пустой двор.

Впрочем, двор был не совсем пустым. Едва копыта коня зацокали по доскам моста, откуда-то вылезли странные люди. Разглядеть их было трудно — спускался вечер, а факелов по-прежнему почти нигде не было. Да это, наверное, к лучшему — насколько мог заметить гонец, во дворе собрались хромые, увечные и уродцы со всей округи.

«Странные пристрастия у здешних лордов. — Королевский гонец вздохнул и осторожно спешился. — Ну да мое дело маленькое: передать послание — и в обратный путь…»

Слуги-уроды дело знали хорошо — приняли у гостя коня, двое сразу заковыляли в замок, чтобы доложить о его прибытии. Судя по скорости передвижения, подниматься на самый верх башни они должны были до полуночи, но подоспела помощь. Большие двери отворились, на двор вышел высокий, тощий, бледный до синевы тип с темными провалами на месте глаз. Нет, глаза у него были, но такие черные, так глубоко расположенные, что на первый взгляд казалось, будто это скелет. Незнакомец был одет в тунику с гербом, на котором переплетались две змеи, держащие в зубах щит с непонятными символами.

— Чего угодно? — прозвучал пустой и какой-то мертвый голос.

— Письмо от короля! — бодрым тоном отрапортовал гонец.

— Следуйте за мной!

В комнате у камина молодой человек только что допил из горлышка начатую бутылку вина и придирчиво рассматривал остальные — выпить их сейчас или чуть погодя? При этом он легкомысленно помахивал пустой бутылкой в воздухе и, когда за его спиной неожиданно раздался голос, вздрогнул и выронил ее.

— К вам гости.

Гонец, стараясь не глядеть на странного слугу, чеканным шагом приблизился к человеку, стоявшему у стола, заваленного бумагами, стрелами, перьями и посудой. Хвала Единому, это был нормальный человек — молодой парень, бледный от недостатка воздуха, с темно-русыми волосами, падающими на отвороты красной туники, перетянутой в талии ремнем с серебряной пряжкой. Судя по тонкой работе, стоила эта пряжка столько, сколько королевские гонцы зарабатывают за полгода, а значит, перед ним был владелец замка. То есть адресат.

— Ну, — голос у молодого человека тоже был самым обыкновенным, — чего вам надо?

— Письмо от короля! Приказано доставить срочно, передать в собственные руки!

— Где оно?

— Сейчас. У вас есть нож?

Молодой человек тряхнул волосами и вытащил из-за пояса кинжал с серебряной рукоятью. Ничего не понимающий в высоких материях гонец принял оружие и стал подпарывать подкладку на плаще, хотя любой другой на его месте затрясся бы — этим оружием можно было убить любую нечисть, о чем свидетельствовали сечение клинка и руны, покрывавшие лезвие. Но сейчас кинжалом просто распороли ткань в нужном месте, достали аккуратно сложенный пергамент и подали с почтительным поклоном.

— «Дорогой кузен Лейр! — прочитал вслух молодой человек. — Чрезвычайные обстоятельства требуют вашего присутствия в моем дворце. Речь идет о деле достаточно серьезном, не терпящем отлагательств. Мне рекомендовали Вас как человека, который мне нужен, посему приказываю немедленно явиться во дворец, где Вам будут даны дальнейшие разъяснения. Король Богорад Третий».

Молодой человек дочитал и поднял глаза. Гонец стоял навытяжку с видом человека, который свое дело сделал и теперь ему все равно, что произойдет — одарят его золотом или бросят на съедение хищникам. В прежние времена королевские адресаты поступали одним из двух вышеозначенных способов — в зависимости от того, дурные или хорошие вести приносил гонец. Именно поэтому король так тщательно отбирал своих посланцев — они должны быть готовы абсолютно ко всему.

Но молодой человек, которого никто и никогда не называл «дорогим кузеном Лейром» — хотя бы потому, что звали его совсем по-другому, — не собирался делать ни того, ни другого. Он уже понял, что произошло, но не спешил уведомить нежданного посланника об ошибке.

— И что же имеет мне сообщить мой дорогой кузен, его величество Богорад Третий? — совершенно невинным тоном поинтересовался он, аккуратно сворачивая пергамент в трубочку.

— Не могу знать, лорд Лейр! — отрапортовал гонец, который узнал имя владельца замка из прочитанного вслух письма. — Секретная миссия, лорд Лейр!

— Понятно. — Юноша покосился куда-то через плечо гонца. Приученный к неожиданностям, тот тоже оглянулся и обнаружил, что владелец замка смотрит на висящую на стене картинку настолько фривольного содержания, что в доброй половине известных гонцу стран за одно ее разглядывание вполне можно было оказаться на костре. Страшная ересь. Диплом о высшем специальном образовании знал, кому стоит, а кому не стоит показывать себя во всей продырявленной красе.

Новоявленный кузен короля смотрел на размашистую подпись: «Годфруа Терибальд Арманзор Третий». Автограф родного отца. «Тебе бы стоило, дорогой папочка, хотя бы иногда проявлять ко мне чуть больше внимания, — подумал бледный наследник. — Ну хотя бы из вредности…» Вслух он этого не сказал, только трижды хлопнул в ладоши.

На пороге возник давешний «ходячий мертвец» с бледным лицом и глубокими провалами вместо глаз.

— Ужин, — отрывисто распорядился «кузен Лейр». — В малом зале. На двоих. Вы пьете?

Этот вопрос был задан так неожиданно, что гонец ответил чистую правду:

— Всегда!

— Вот и отлично. Отужинаете со мной? Кинжал можете оставить себе. Это подарок!

Гонец посмотрел на оружие, которое все еще держал в руке, и поскорее сунул его за пазуху. Кто их знает, этих королевских кузенов? Вдруг у них семь пятниц на неделе? Кинжальчик-то знатный! За него королевский ювелир отвалит столько деньжат, что хватит на год жизни.