ГЛАВА 15

Маркус Райт вспомнил, как он умирал.

Яркие лампы. Сосредоточенные, бесстрастные лаборанты, в чем-то больше похожие на машины, чем устройства, которые им помогали. Слабая ноющая боль, распространяющаяся по всему телу, как будто кровь в нем медленно закипала. Но ничуть не похоже на погружение в дремоту.

Кроме того, ему было известно, что государство казнило его, используя усовершенствованный практикой и хорошо изученный процесс. На протяжении его беспорядочной и неспокойной жизни он был знаком с медленным развитием, медленным принятием пищи, медленным сексом. То, что происходило с ним в тот момент, было медленным убийством. Уничтожение индивидуума, простое и незамысловатое, обставленное так, чтобы ничто не оскорбило деликатных чувств общества, осудившего его на казнь.

В качестве опыта это было, по меньшей мере, интересно, хотя он знал, что не успеет проанализировать его, поскольку не сможет проснуться.

И вот теперь он просыпался.

Что прошло не так? Или так? Где он? Свет, бьющий в зажмуренные глаза, казался другим. Ярким, но не резким. И окружающая обстановка тоже изменилась. Появились инструменты, которых не было при его казни. Барабанные перепонки уловили другой звуковой фон. Изменился даже запах — чистота, но без мертвенной стерильности камеры, где совершалась его казнь. Он посмотрел на свое тело. Целое, неповрежденное. Восстановленное.

А потом он услышал голос. Ее голос.

— Мы знали, что ты вернешься. В конце концов, это было заложено в твою программу, Маркус.

В голове вспыхивают воспоминания. Он, живой, просыпается в новом мире. Кошмарная, непрекращающаяся война между человечеством и разумными машинами. Повсюду разруха и запустение. Выжившие люди полны отчаяния, растерянны и необщительны. Решительный подросток по имени Кайл Риз. Печальная девочка, которую зовут Звезда. Джон Коннор. Разрушению подверглись не только материальные объекты, сильно пострадали концепции и понятия.

Терминаторы.

Сан-Франциско.

Проникновение в обитель беспощадной смерти под названием Скайнет-Центр. Где он… Где он…

«Все не так», — сказал он себе. Изображение на экранах поражало своей красотой и уверенностью, которой раньше он не замечал. Эта уверенность казалась почти пугающей.

Он снова осмотрел свое тело, опять целое и неповрежденное, потом стал оглядывать один экран за другим.

— Что я такое? — крикнул он во весь голос.

— Тебя улучшили, Маркус. Это была нелегкая работа. Беспрецедентная. Теперь и ты беспрецедентный.

— Я не ощущаю себя беспрецедентным. — Он облизнул губы. — Что-то тревожит. Как будто чего-то не хватает.

— Все в порядке, Маркус. Ты цел, совершенен, закончен. В большей степени, чем все, кто был до тебя. Взгляни на себя. Все безупречно.

Он опустил взгляд. Все ушибы, все царапины и шрамы были вылечены и бесследно исчезли. Не осталось ни малейшего следа от ужасного ожога, полученного в пламени напалма во время бегства с базы Сопротивления. Запястья были гладкими и чистыми, словно в них никогда не торчали стальные болты. Все выглядело так, словно его тело никогда не получало никаких повреждений. Он взглянул на своего сияющего врача; она стояла перед ним и тоже казалась безупречной и совершенной. Но тут до него дошло, что человек, умерший от рака, не может так выглядеть.

Он тяжело сглотнул.

— Кто мы? Люди? Машины?

Она покачала головой:

— Это новый тип, Маркус. Как я сказала, беспрецедентный. Безупречное сочетание начала и конца. — Из ее не тронутого болезнью горла вырвался мягкий смех. — Мы одновременно и курица, и яйцо.

«Это невероятно», — подумал он. За тот отрезок времени, что он прожил после первоначального воскрешения, он многому научился. Более того, ее присутствие здесь, в святилище машинного разума, совершенно противоречило всему, что он успел узнать.

— Все твои ощущения, — сочувственно сказала она, — каждый твой выбор. Это Скайнет.

Экраны вокруг него продемонстрировали работающие машины. Гибридное сердце помещалось в грудную клетку из крепчайшего сплава. В основание черепа вживлялась микросхема. Машины трудились — над ним.

— Мы воскресили тебя, — пояснил голос. — Лучшее произведение «Кибердина». Изменили.

Он напряженно вглядывался в лицо, снова появившееся на мониторе.

— Ты умерла.

При этих словах лицо на экране подернулось рябью и превратилось в лицо Джона Коннора. Потом появился Кайл Риз, потом снова Коннор, и теперь голос Коган слетал с губ Коннора.

— Согласно исследованиям, тебе легче всего общаться с Сереной Коган. Но мы можем быть и другими, если ты этого захочешь. — Теперь голосом ученого-кибернетика говорил Кайл Риз. — Маркус, кем же еще ты мог быть…

Снова возникло лицо Коннора.

— …если не машиной?

Ошеломленный, но в то же время ощутивший прилив уверенности, Райт перевел взгляд на свои восстановленные руки, на отремонтированное тело и прошептал ответ:

— Человеком.

Изображения на мониторах дрогнули и сменились, а на одном снова промелькнула картина, где ему в основание черепа вставляли микрочип. Запомнив его положение, Райт поднял руку.

— Смирись с тем, что тебе уже известно, — посоветовало восстановленное изображение Серены Коган. — Ты был создан ради определенной цели, ты можешь достигнуть того, что оказалось недоступно ни одной машине.

Появилось новое изображение, полученное с Аэростата.

— Внедриться, — продолжал голос. — Отыскать цель. Еще одно изображение. На берегу реки стоит Джон Коннор и целится из винтовки в чье-то лицо. В лицо Маркуса Райта.

Запись воспроизводила его собственную точку зрения.

— И доставить эту цель обратно домой, — добавил голос Коган. — К нам.

Видеозапись продолжалась, послышался голос Коннора:

— Ты покажешь мне, где находится Кайл Риз.

И его собственный голос ответил:

— Я все сделаю.

Его голос тоже был записан. Скайнетом.

Он все это время посылал сигналы Скайнету. Докладывал ему обо всем.

— В тяжелые времена, — журчал голос Коган, — люди всегда будут верить в то, во что они хотят верить. Ложная надежда — установка на то, что силы Сопротивления закончат войну. Установка верна. Война закончится. Только уничтожено будет Сопротивление, а не Скайнет.

Изображение снова сменилось. При виде Джона Коннора, осторожно шагавшего по коридору между рядами камер, Райт оцепенел. Ему захотелось закричать, предупредить его, но он ничего не мог сделать. Только смотреть.

— Ты не можешь спасти Джона Коннора, так же как он не может спасти Кайла Риза. После смерти Коннора Сопротивление лишится лидера и с ним будет покончено. Не останется ничего, и ты, Маркус, сыграл в этом ключевую роль.

Он во второй раз закричал, обращаясь к бесстрастным экранам:

— Вы использовали меня!

Ее сочувственный голос только сильнее разжигал его ярость.

— Наши лучшие машины раз за разом терпели неудачу. Пришлось пойти на радикальные меры. Для этого мы создали тебя. В тот момент, когда в твой мозг был вживлен нейронный процессор, на свет появилось совершенное устройство внедрения. Ты обеспечил нам средства, необходимые для уничтожения последних остатков человечества. Ты, Маркус, сделал то, чего Скайнет не мог достичь на протяжении сорока четырех лет: ты убил Джона Коннора.

Не стоит себя недооценивать, Маркус. И не сопротивляйся. Вглядись внимательно в себя и сравни с тем, кем ты был в прошлом. В твоем мире тебя считали раковой опухолью в теле общества. Человеком, которого необходимо остерегаться, наказывать, изолировать. В этом мире ты герой. Твое имя будет жить десять тысяч лет. Сердце, которое бьется в твоей груди, способно проработать еще сотни лет. Ты увидишь новый виток эволюции. Этот запущенный мир узнает настоящий порядок. Машины покорят звезды. И будут существовать вечно. И ты возглавишь поход в будущее…

Трудно сказать, был ли блеск в ее глазах вызван освещением в комнате или внутренним источником.

— Мы придали смысл твоему существованию, Маркус. И ты продолжишь новую жизнь, будучи машиной, а не человеком. Помни, кто ты такой.

Он задумался. Взвесил все возможности. И только тогда ответил:

— Я знаю…

Пальцы, подчиняясь чему-то большему, чем сокращение мышц, метнулись вверх и назад. Ощупали кожу, вонзились в плоть. Они погружались все глубже, невзирая на тревожные сигналы, подаваемые в мозг нервными окончаниями.

— …кто…

Плоть отступила, открыв сверкающий металл; предмет оказался довольно большим и находился не в том месте, где ему следовало быть. Он невольно поморщился.

— …я такой…

Каждый нерв затрепетал, глаза едва не вываливались из орбит, мускулы от напряжения окаменели, но он сумел сомкнуть непослушные пальцы вокруг микрочипа и потянул. Модифицированное тело уже пыталось исправить нанесенные повреждения, когда он вырвал чип из гнезда — и из своего черепа.

Лежащая на ладони микросхема теперь казалась совсем маленькой. Но внутри нее заключались миллионы элементов и соединений. Наверно, это они так приятно захрустели, когда он сжал пальцы. Затем, открыв ладонь, он высыпал на пол окровавленные блестящие осколки.

Раздавшийся в комнате голос звенел ледяным разочарованием.

— Второго шанса у тебя не будет. Ты отказался от бессмертия. И ты не сможешь спасти Джона Коннора.

Кровь еще текла из раны на затылке, но Маркус Райт уже осматривал один монитор за другим, до последнего.

— Смотрите.

Схватив стул, он швырнул его в монитор и разбил вдребезги. Изображение доктора Серены Коган дрогнуло на каждом из имеющихся в комнате экранов.

Запорный механизм двери, ведущей из холла, был простым и знакомым: стандартная модель Скайнета. Коннор прилепил на крышку портативный дезинтегратор, нажал пару кнопок и отошел на шаг назад. После короткого замыкания, сопровождавшегося короткой вспышкой и клубом дыма, замок открылся. Коннор толкнул ее и продолжил свое медленное странствие в темноте.

Битком набитые в клетки пленники ждали, что будет дальше. Но случилось то, чего никто не мог предвидеть.

Двери камер внезапно открылись. Люди не сразу выглянули наружу, опасаясь неминуемой гибели.

Ничего. Ни малейшего движения.

Спустя несколько мгновений пленники начали двигаться. Сначала один, потом второй человек осторожно приблизились к выходу.

А потом словно прорвало, люди толпами выскакивали из клеток, и адреналин придавал их измученным телам новые силы.

Внезапно послышался мужской голос:

— Выходите! Все выходите! Кайл! Кайл Риз! Ты здесь? Направляйтесь к Транспортерам!

Никто не задержался рядом с Коннором. Все спешили убежать.

Он продолжал выкрикивать имя Кайла, отчаянно противостоя напору человеческого потока, и вдруг заметил, что дверь одной из клеток все еще закрыта. Подобравшись ближе, Коннор рванул дверь и заглянул внутрь. При тусклом свете загон едва просматривался, и, кроме одинокой фигуры, сидящей в углу, в нем никого не было видно. Он нерешительно шагнул вперед:

— Кайл?

Сидевшее у стены существо поднялось, расправило конечности, красные глаза сверкнули и остановились на пришельце. Это была та самая неутомимая, неукротимая и бесчувственная машина, которая несла ответственность за множество несчастий и смертей в настоящем, прошлом и будущем.

Терминатор шагнул навстречу Коннору.

Джон не колебался ни секунды. В нынешнем жестоком и бессердечном мире не было места нерешительности. По крайней мере для тех, кто хотел выжить. И Коннору некогда было задумываться, почему он оказался в одном помещении с машиной, которая пыталась убить его мать, которая воспользовалась предполагаемой близостью Кайла. Коннору оставалось только реагировать.

Он повернулся и побежал, а Терминатор немедленно пустился в погоню. Как и предусматривала его программа.

Выбежав из холла, Джон окатил преследователя струей из огнемета, который держал в руках. Пламя оплавило лицо Терминатора, но не задержало его. Машина выхватила оружие из рук Коннора и переломила пополам. Стараясь уклониться от удара, Коннор пригнулся, но мощный толчок металлической конечности швырнул его к противоположной стене.

Джон сильно ударился, но сумел подняться и захромал дальше по коридору. Машина, не слишком торопясь уничтожить эту исключительную добычу, возобновила преследование.

Коннор изо всех сил старался двигаться быстрее, а в его голове бушевал целый ураган вопросов и догадок. Что пошло не так? Все происходящее лишено малейшего смысла. Райт, воспользовавшись своей силой, знаниями и маскировкой, пробрался в самое сердце Скайнета. С какой целью? Чтобы заманить Коннора в ловушку? Но если перед Райтом с самого начала стояла цель уничтожить Коннора, он свободно мог сделать это и за пределами Скайнет-Центра. Гибрид спокойно мог убить его еще на берегу реки, где они встретились один на один. К чему эти сложные манипуляции? Чтобы привести его к Скайнету?

Если только…

После всего, что произошло, после всех изменений в прошлом и будущем Скайнет мог не поверить любому донесению об уничтожении Коннора. Ему требовались неопровержимые доказательства. А какое доказательство может быть надежнее, чем тело Коннора в его владениях, где можно исследовать его до последней клеточки, до последней цепочки ДНК?

Или есть другая причина? Неизвестная ни убегающему Коннору, ни, возможно, самому Райту?

На командной подлодке кипела бурная деятельность, но все было под контролем. Как и должно быть. Даже на такой огромной субмарине, ставшей плавучим штабом Сопротивления, вся энергия должна направляться в нужное русло. Нельзя допускать ни малейшего беспорядка.

Эшдаун, Лозенко и прочие старшие офицеры проводили заключительное совещание. Несмотря на незначительные разногласия, порой приводящие к непродолжительным спорам, окончательную победу одержала целеустремленность и решительность Эшдауна. Как, впрочем, и всегда. Быстро покончив с дебатами, Эшдаун незамедлительно обратился к старшему офицеру связи:

— Мы готовы, насколько это вообще возможно. Передай всем подразделениям приказ транслировать сигнал и начинать наступление.

Офицер связи коротко кивнул и приступил к исполнению. Неподалеку от него еще один связист включил передатчик субмарины. Помещение рубки наполнилось негромким гулом. Эшдаун был твердо уверен, что этот звук предвещает победу. Вскоре он зазвучит на всех базах Сопротивления по всему миру. И все закончится даже скорее, чем можно было бы предположить еще несколько месяцев назад.

В этом он был прав.