"Казино" - читать интересную книгу автора (Андреев Олег)

Глава 5

Петр Ильич выплыл из воспоминаний о далеком, авантюрном прошлом в рутинное, безрадостное сегодня, где предстояло каким-то образом дать понять главбуху, что им недовольны.

«Ну Макаров, ну гусь…» – подумал Козырев, и тут же эхом откликнулась Катя по селектору:

– Макаров, Петр Ильич.

– Давай, давай… – Козырев приготовился к светопреставлению.

…С существованием Макарова Петру давно пришлось смириться. Это был человек Кротова. Именно тот настоял, чтобы Иван Давыдович занял ключевой пост, на котором ему легко было контролировать подлинную финансовую ситуацию в казино, а значит, четко блюсти процентные интересы его покровителя. Макарова отличали следующие боевые черты «революционера» с многолетним стажем: долгие годы в парткоме крупного стройтреста, работа в аппарате Горбачева, в надежном, но лопнувшем – понятно, что не по его вине, – коммерческом банке, педантичность, маразматичность и неврастения, которая проявлялась в странных вспышках гнева, когда Иван Давыдович из пожилого, учтивого аппаратчика вдруг превращался в скандального мужлана, изрыгающего многоэтажный мат, уместный в очереди за пивом, а никак не в престижнейшем казино столицы. Также Иван Давыдович Макаров любил выпить в меру, поговорить без меры и потягать женский пол за «булки» и прочие мягкие части, опять же по старой партийной памяти. Впрочем, работу свою он знал хорошо, а по должности был фактически правой рукой Петра Ильича.

Иван Давыдович уже лыбился на пороге, из-за его спины выглядывала Катя с ворохом бумаг.

– Это распечатка непрерывностей за неделю. Вы просили. И сводка по выигрышам, Петр Ильич. – Катя светилась чистотой и непорочностью. – Иван Давыдович, чайку?.. У меня молодой грузинский… Редкое лакомство. Вам, как ценителю, понравится. – Катя, как будто забывшись, стала облизывать верхнюю губу.

– Детка, – голос Макарова приобрел масленый оттенок, – дай мне свою лапку.

Катя смущенно протянула пухленькую бархатную ручку.

– Из этих ладошек я готов принять даже цикуту. Конечно, буду. Да и Петр Ильич не откажется. Повезло, тебе, Петр Ильич. Такая краля, не то что моя мымра – как пес цепной на всех кидается. Но что поделаешь, друг дорогой. У каждого додика своя методика. Старую собаку добрый хозяин на улицу никогда не выгонит. – При этих словах Макаров по-хозяйски потрепал Катю по упругой попке.

Это был пожилой, седовласый человек, смотревший на мир всегда полуприкрытыми черепашьими веками глазами. Мимо этих глаз ничто не проходило незамеченным. Об этом знали все, кому приходилось с ним работать. Макаров был в курсе всего: сколько на складе колбасы, кто с кем спит, кто что пьет, кто кого и куда послал. Из него сыпались анекдоты и сплетни, как из рога изобилия. Сейчас он был сосредоточен.

Проводив божественную фигурку Кати профессиональным взглядом снизу вверх, Иван Давыдович подождал, пока закроется дверь, и, повернувшись к Козыреву, взял с места в карьер:

– В той или иной степени, знаешь, Петр Ильич, фасад – он везде фасад. А что за забором? Поди разберись. Могу сказать определенно одно: наши женщины дадут фору любому казино Москвы.

Козырев с интересом посмотрел на своего помощника и, подумав, спросил:

– И что же в них такого особенного? И что ты вкладываешь в понятие «наши женщины»?

– О! Это большой разговор. Но мне уж, как старому ловеласу, ты можешь довериться. – Макаров выдержал паузу и самодовольно продолжил: – Есть женщины трех типов. Первый в расчет не идет – это верные жены типа моей Людмилы. Второй – это натуральные шлюхи. Их за версту видать. И, наконец, то, что я пою. Знаешь, это не проститутки, это больше. Это как бы… Представь, что культура Древней Греции не умерла. Она здесь, сейчас, именно здесь и сейчас. – Он воодушевленно ткнул пальцем в ковер. – Богини, гетеры, очаровательные Ирочки и Танечки, наши рафинированные девушки из хороших домов, с хорошими доходами и связями… Чем не Эллада? И их влечет, как ночных мотыльков, на свет нашего казино. Ты понимаешь, что им не нужны деньги, что ими движет нечто иное, забытое, невосполнимое. Они хотят просто жить красиво. А это запретить невозможно. Ты ведь был в Европе, в Америках. Ведь с ходу не отличить куртизанку высокого полета от молодой леди…

Эту мысль Козырев уже где-то слышал.

– И вот открывается в Москве такое заведение, где отдыхает бомонд. Это не какие-нибудь зарвавшиеся неофиты, это цвет нации. Я, конечно, утрирую, но ты понимаешь, что такая модель имеет право на жизнь. Они ведь в это верят. И летят, летят, летят… Вот и складывается такая ситуевина, понимаешь. – Он спародировал известную интонацию.

– И с чем ты это связываешь, Иван Давыдович?

– Я это связываю с уровнем заведения. Посуди сам, у нас самые солидные клиенты, у нас казино, где, кстати, на сегодняшний день самые высокие выигрыши. Богатым людям это ой как нравится. А там где сливки, там и ставки. – Макаров почему-то захихикал.

– А какая нам выгода от этого? – поднял брови Козырев.

– Простая. Выгода самая простая. Мы впускаем в казино девочек, девочки-целочки привлекают к работе мальчиков с пальчиками, богатеньких буратин… – Макарова понесло в сторону уменьшительно-ласкательности.

– Так это же обычная консумация. Раскрутка на выпивку и «динамо».

– Вот-вот. Появятся у нас этакие консумочки, девочки-целочки…

– И во сколько нам обойдутся девочки-целочки?

– О-о… это особый разговор… Тут надо дебет с кредитом свести…

– И кто ж этим будет заниматься? Может, Телегин? Он же дельный? Наркотиков он нам уже наволок, теперь шлюх натащит…

– Знаю твою головную боль, Петр Ильич. Ну и на старуху бывает проруха…

– Есть такой институт: рекомендательные письма. Может, слышал, Иван Давыдович? – Козырев решил не отступать.

– Порвали парус. Не спорю. Но ведь если посмотреть с другой стороны… Он клиентуру привел, которая интересовалась порошком. А ведь это не бедные люди. Порошок они и в другом месте найдут, а к нам уже членский билетик имеют в кармашке. Глядишь, мимо и не пройдут. Тут ведь как посмотреть. Я ведь не семечки щелкал по подъездам последние сорок лет. У каждого Абрама своя программа… – Макаров самодовольно постучал волосатым пальцем себе по лбу.

– В общем, Иван Давыдович, иди пей чай с моей нимфой, – Козырев понял, что правды ему сегодня не сыскать, – а я тут пока бумажки погляжу. С сегодняшнего дня, пока нового управляющего не найду, буду руководить сам. Тем более у меня в Москве много дел.

– Вот и молодец, Петр Ильич. Это по-нашему, по-партийному. – Макаров аж вспотел от напряжения.

«Не готов ты был к такому повороту, Ваня. Один – ноль в мою пользу. Сам хотел поуправлять. Ишь ты, старый козел! Не выйдет!» – улыбнулся Козырев в спину выходящему главбуху.

Отчетность по казино добила его. Никакого роста. «Хорошо, по нулям хоть идем – по сравнению с сентябрем. Так мы долго не протянем. Когда же Брейн запустит свою пресловутую систему? Кстати, надо бы навестить его, а то еще разобидится и разнервничается, а это повредит делу», – подумал Козырев, но осуществить задуманное ему не удалось – по местному позвонил старший пит-босс Балуев и сообщил, что выпускники их дилерских курсов готовы к экзамену.

– Вот черт! Совсем забыл про наших студентов. Ведите их сначала в тренажерный зал, а потом спустимся на рабочие столы, – распорядился Петр Ильич и вышел в коридор, в конце которого, рядом с мониторной, находилась комната с тренажерами.

В этом небольшом зальчике помимо обычных спортивных тренажеров, с помощью которых обслуживающий персонал казино поддерживал необходимую физическую форму, стояли еще и рабочие тренажеры, то есть механические устройства, используемые в игре: рулеточные колеса, шузы-карабины, из которых подаются карты в «блэк-джек», «сабо» – коробки, из которых сдаются карты в «баккара», стол для покера, колоды новых карт для тренировки в шафле – тасовании – и в разрезке, то есть снятии части колоды, – на всем этом крупье-дилеры набивали руку для уверенной игры на рабочем месте. На этих же тренажерах обучались будущие крупье.

Сегодня нескольким счастливцам предстояло держать выпускные экзамены. Это было чистой формальностью, потому что опытные наставники давно уже определили, кто будет работать в казино, но для обоснованного отказа остальным нужно было завалить их в неком подобии защиты диплома.

– Здорово, Егорыч, – поприветствовал хозяин своего бывшего учителя. – Как сосуды, расширяешь? – намекнул он на его болячки и пристрастие к коньяку.

– Сужаются, проклятые. Как съездил, Петруша? Тамара скоро вернется?

– Не раньше, чем через месяц: пока Сашка привыкнет к школе, пока сама побегает по Лондону. Ну кто тут у нас номер один сегодня?

– Все ничего ребятки, – с удовлетворением оценил выпуск Леонид Егорович. – Но особенно одна девонька хороша – Лиза Семина. Работает как часики и из себя красавица. Хоть сейчас за стол ставь.

– Вот проверим и поставим в ночь, а то у нас из-за этого Телегина сдвиг произошел: Балуеву придется взять на себя часть его работы, поэтому на его место поставим Лешу, пит-босса с правых столов. За него Королев потрудится с первого – пора уже парню подрасти, а вот его эта Лиза и сменит. Не подведет?

– Сам решай, Петруша, когда посмотришь. А так, она уже пару раз стояла на «колесе», пока тебя не было, практиковалась. Сбоев не было…

Пока демонстрировали свои знания и умение претенденты на дилерские посты из картежников, Петр Ильич, стоя в сторонке с психологами, обсуждал проблемы казино.

– Ну как наша «интра», пошла? – спросил он Михаила Левина, кудрявого очкарика с внешностью умника из американского боевика, бывшего доцента кафедры психологии из Высшей профсоюзной школы, чьей специальностью была конфликтология.

После развала страны, промышленности и, следовательно, профсоюзов с их высшей школой он сначала подвизался в качестве консультанта при всевозможных оптовых биржах, затем, после их закрытия, занялся сетевым маркетингом, пройдя путь от «гербалайфа» до страховых систем. Поэтому считался знатоком в работе с посетителями казино, вовлечении их в игру и улаживании конфликтов. Именно он предложил заменить в туалетах сушилки для рук на бумажные полотенца: выяснилось, что в струе теплого воздуха руки сохнут почти минуту, а промокнуть их разовой бумажкой можно за пять секунд. Выигранное время посетитель смог потратить у игрального стола с пользой… для казино конечно же. Еще он придумал вписать двадцать пятым кадром в видеокассеты, которые демонстрировались на экране над баром для желающих отдохнуть от игры, призыв вернуться в игру. Последним его достижением было включение в негромкую музыку, звучащую в динамиках, установленных в холле, туалетах и ресторане, так называемой «интры», от латинского «внутрь», то есть все того же призыва играть и обещания выигрыша, неразличимого для уха и наложенного на мелодию.

– Похоже, что да, Петр Ильич, – ответствовал Левин. – Рост охвата налицо.

– Вы так думаете, Миша? Охват охватом, а вот финансовые показатели по сравнению с сентябрем не выросли.

– Но и не упали! А в прошлом-то году, помните, как мы просели в октябре? Это же закономерно: люди возвращаются после бархатного сезона несколько опустошенные морально бурными курортными романами и материально – ими же. Так что им не до игры – впору с делами и женами разобраться.

– Ну вам, психологам, виднее… Что скажете о наших будущих дилерах?

– Крепкие ребятишки. Устойчивые. Да вы сами посмотрите, как выкручиваются, – кивнул он на экзаменующихся, которые щелкали задачки своих педагогов как орехи, показывая чудеса в шафловании, расчете ставок и выплат, ловя своих наставников на различных фальшивых тасовках. – Я тут заглядывал в «Титаник» и «Солярис»: их мастера нашим ученикам в подметки не годятся.

– Ну-ну, вашими бы устами… – задумчиво сказал Козырев.

Понимая, что карточные игры – весьма ответственная часть его бизнеса, он все же с большим пиететом относился к рулетке и с нетерпением ждал появления обещанной ему чудо-Лизы.

Наконец настала ее очередь. Девушка была хороша. Петр Ильич обычно не контролировал ход обучения на курсах – этим занимались специалисты и управляющий, не запомнил он Лизу и среди поступавших. Поэтому сейчас она поразила его своей красотой. Стройная, зеленоглазая брюнетка лет двадцати, с гладкими скулами, слегка присыпанными мелкими веснушками, и ослепительной улыбкой большого, но очень красивого, как у Джулии Робертс, рта.

– Дайте-ка я ее проэкзаменую, – решил Козырев, оттесняя Егорыча и второго психолога – Юлю.

– Понятно-понятно, – проворчал старик. – Как Тамара в Лондоне, так он сразу хорошеньких девушек экзаменовать начинает. А так – даже не покажется на занятиях…

– Не ворчи, старый. Просто я хочу и свои мозги освежить. Ну-с, Елизавета…

– Николаевна, – подсказала, улыбнувшись, девушка.

– …Николавна, чем вы нас порадуете? – спросил Козырев тоном старого профессора. – Историю рулетки знаете?

– Она не изучалась научно, но, по слухам, предшественницей сегодняшней игры была «хока». В нее играли в Европе еще в восемнадцатом веке. Имя изобретателя неизвестно, – четко, как на школьном экзамене, ответила Лиза.

– А как она была устроена?

– Примитивнейше! Стол с сорока нумерованными гнездами и бортиком по окружности, чтоб шарик не падал на пол. В центре стола – диск на оси с выходящими из нее шестью спицами. Шар вкладывался к оси в один из шести секторов, и крупье запускал диск. Под действием центробежной силы шар вылетал к кольцевому бортику стола и бегал вдоль него, пока не падал в одно из гнезд. Из сорока гнезд три были «зеро», то есть работали исключительно на казино. Преимущество над современным европейским вариантом – тройное, над американским – полуторное.

– Обидно, да? – усмехнулся Козырев.

– Но мне кажется, что модернизация игры произошла не случайно – уменьшение явного преимущества казино привлекло дополнительных игроков, и в целом баланс положительный.

– Что ж, неплохо, – оценил Петр Ильич. – А теперь подойдите к доске и нарисуйте разметку американского игрового поля. На стол, пожалуйста, не смотрите! – шутливо погрозил он пальцем.

Девушка грациозно подошла к грифельной доске, взяла мел и уверенными прямыми штрихами, свидетельствующими об ее хладнокровии и твердости руки (что тут же, молча переглянувшись, оценили члены комиссии), быстро набросала схему игрового поля: наверху – фронтон «дома» с двумя «зеро», под ним – сам двенадцатиэтажный «дом» с тремя «окошками» на каждом этаже. Часть «окошек»-клеток она в определенной последовательности заштриховала белым мелом.

– Это будет черное, – широко улыбнувшись, пояснила Лиза и дальше четко, без запинки изложила комиссии правила игры, одновременно быстро расчерчивая мелом доску и расставляя по клеткам цифры. – …Вот и вся игра, – подвела она черту под своим блестящим ответом и победно посмотрела на слушателей.

– Вот девка – что мытая репка! – услыхал Петр Ильич у себя за спиной одну из любимых поговорок Макарова, произнесенную с большим смаком.

– Иван Давыдович, ты же у нас вроде не член комиссии, – повернулся к нему начальник. – Прямо как на мед прижужжал.

– Сладкая девочка, сладкая. Даже мне, не члену, хотелось бы посмотреть, как она шарики гоняет, – ухмыльнулся старый ловелас своей шутке.

– Сейчас посмотрим. Елизавета Николавна, – громко окликнул Козырев стоящую у доски испытуемую, – пойдемте-ка вниз, за первый стол. Там и проверим, вся ли это игра, как вы выразились.

Девушка ничем не выразила волнения и уверенно пошла к лифту.

– Что за дивчина? Как фамилия? – поинтересовался Макаров в лифте, увязавшись за Петром Ильичом.

– Семина. Не видел никогда, что ли?

– Да когда мне, Петенька, курсанток-конкурсанток смотреть? Дел-то сколько… – как-то уж чересчур тяжело вздохнул главбух.

В игровом зале за столом Лиза повела себя очень уверенно и профессионально. Схема этой части экзамена была разработана вторым психологом – Юлей Виноградовой. Эта молодая, чуть старше Лизы, женщина была одним из лучших специалистов страны в области создания и проведения ролевых игр, от которых она легко перешла к психологии игр вообще и, естественно, пришлась в казино ко двору. На своих занятиях она знакомила курсантов с психотипами игроков, их поведенческими проявлениями, учила правильно прогнозировать возникновение и разрешение конфликтов. Привел ее в казино как свою любимую ученицу Миша Левин.

По схеме Юли экзаменуемый крупье должен был выдержать настоящую схватку с «активными игроками», роли которых исполняли опытные работники казино. Сегодня против новенькой взялись играть Балуев и сам Козырев. Они придирчиво наблюдали, как Лиза получает игровые фишки у кассира, быстро пересчитывает и раскладывает стопками на своем рабочем месте, отделенном от игрового поля невысокой перегородкой. Фишки отличались номиналом – от двух до ста долларов – и цветом – по числу возможных игроков.

Балуев расставил свои желтые фишки по разным клеткам, играя простые и сложные шансы одновременно, а Петр Ильич поставил стопку своих красных на восьмерку. От опытного взгляда Юли не укрылось, что Лиза внимательно отследила номиналы поставленных фишек, подсчитывая в уме ставки, скопившиеся на столе. Потом она вздохнула, потерла ладони – признак волнения – и легко крутанула колесо по часовой стрелке, тут же пустив навстречу по кольцевому желобу зарокотавший шарик. Когда уставшему шарику осталось бежать всего два-три оборота до падения в одну из ячеек останавливающегося колеса, Лиза громко начала произносить обязательную фразу:

– Ставки сделаны; больше ничего…

И в этот момент к столу подскочил Егорыч и твердой рукой поставил стопку заготовленных фишек голубого цвета на поле чет, граничащее с «манком». Шарик спрыгнул в ячейку с восьмеркой, прокатился в ней, как на карусели, и все замерло. Лиза объявила: «Девять, красное!» – и поставила в соответствующую клетку на разметке «долли» специальную фишку.

– Леонид Егорович, – обратилась она к своему учителю, – прошу подтвердить, что ваши фишки стоят на чет.

– Вот черт, подтверждаю, – одновременно с досадой и радостью согласился Егорыч.

Тогда Лиза приступила к сбору фишек и «выплате» выигрышей. Петр Ильич остался с носом, Балуеву достались призы два к одному, а стопку Егорыча она аккуратно сдвинула «скребком» в сторону, а не к себе. При этом нижняя стодолларовая фишка застряла сразу за границей разметки, а остальные легли на стол аккуратной дорожкой. За спиной Петра Ильича раздалось одобрительное хмыканье Ивана Давыдовича.

– Что ж, объясните ваши действия, милая Лиза, – попросил Петр Ильич. – Если вы что-то предпринимали осмысленно, конечно, – подколол он.

– Ну при назначении ставок я успела оценить их достоинства и выбрала стратегию игры. Главным было полностью исключить ваш выигрыш, потому что при нем казино теряло около двух тысяч долларов, ставки старшего пит-босса не были слишком угрожающими, вписываясь в вероятность один к одному, так как были некрупными и рассеянными по полям. Поэтому я стала играть против вас, Петр Ильич.

– И в чем это заключалось?

– Я рассчитала бросок шарика в противоположную половину от вашей восьмерки, и это у меня получилось…

– И часто это у нее получается? – спросил Козырев у Егорыча.

– Половину набрасывает восемь раз из десяти, – с гордостью ответил тренер.

– Хорошо, – оценил Петр Ильич. – Но почему вы задали уточняющий вопрос Егорычу? Это вроде не по ритуалу.

– Но он и ставку сделал не по правилам… ну почти, – слегка смутилась девушка. – Обычно перестают ставить после слов «ставки сделаны», а таким приемом, который применил Леонид Егорович, пользовались два года назад итальянцы в московских казино. Они рассчитывали попадание шара в равных шансах на его выбегании и делали спорную ставку. Если бы выиграл чет, он был бы в выигрыше, а если бы я сдвигала стопку фишек к себе, лопатка перетащила бы смоченную слюной нижнюю сотню в «манк», угаданный им, и мне пришлось бы выплачивать выигрыш – спорить с клиентом нельзя.

– Умница, – похвалил любимицу Егорыч, забыв, что сейчас он не учитель, а экзаменатор.

– Хорошо, а что вы будете делать в такой ситуации? – спросил Петр Ильич, расставляя крупные ставки по номерам так, что они образовали на колесе крест, исключая этим удачный вброс шара.

– Я не знаю, – смутилась девушка. – Я не уверена, что у меня получится, но лучшим было бы вот это.

Она сосредоточилась, снова размяла пальцы и, крутанув колесо, запустила шарик. Он прожужжал несколько кругов и остановился на… «зеро».

Егорыч восторженно ахнул, а Иван Давыдович почему-то чертыхнулся и грузно ушагал из зала.

– Да, бывает, – задумчиво произнес Козырев. – Что ж, Лиза, с такими талантами вам сам Бог велел стоять на первом столе. Жалко, Макаров ушел, но я отдам распоряжение, чтоб вам вернули плату за обучение – это будет вашим красным дипломом. Вы точно никогда раньше не работали в казино, Лиза?

– Нет, – искренне ответила девушка. – Просто я очень много тренировалась…

Когда все разошлись, взволнованно обсуждая ценное для казино приобретение, Юля Виноградова задержала Козырева:

– Петр Ильич, что-то мне не очень понравилось это шоу. И девушка больно хладнокровно работала, и реакция Ивана Давыдовича какая-то странная.

Петр Ильич отмахнулся от ее подозрений, посчитав, что Юля просто позавидовала успеху потенциальной соперницы – раньше она считалась первой красавицей в казино.