"На помощь далеким мирам" - читать интересную книгу автора (Автухова Лариса Николаевна)

Глава 10

В городе То с самого утра царила суматоха. Ждали прибытия послов великой державы из-за знойной равнины. Взволнованы были все жители города — и сам правитель, достославный Инас, и его ближайшие помощники, могущественные гудары, правящие каждый своей территорией огромного и многолюдного То, волновался и простой люд, ремесленники и земледельцы. Все гадали, с какими вестями пожаловали послы недружелюбной для То земли, и чем обернется для каждого жителя То этот визит.

После страшного наступления на город чужеземных воинов минуло уже достаточно времени, чтобы понемногу начать забывать о пережитых волнениях. И вот случилась новая напасть. Перед городом вновь разбили лагерь пришельцы из дальних краев, но, правда, на этот раз гораздо меньшим числом. В переговоры с охраной То эти люди вступили почти сразу же по прибытии. Они объявили о том, что прибыли послы для встречи с правителем Инасом. Правитель отдал приказ впустить чужеземцев.

Послы вошли в покои Инаса, озираясь по сторонам. Они были одеты в просторные, пропыленные дорогой одежды, скрыть под которыми оружие, впрочем, было бы невозможно. В отличие от подданных Инаса, имевших светлые волосы и бледные лица, лики иноземцев были бронзовы, должно быть, от жары, царящей, по слухам, в их краях. Глаза послов настороженно ловили взгляд Инаса, словно те стремились понять, каковы мысли правителя То.

Инас, как велит обычай хозяина, радушно принял гостей, расспросил о дороге, трудностях пути. Но, как хозяин никогда не спросит гостей, надолго ли те пожаловали, так Инас избежал спрашивать о том, с чем прибыли послы. Вскоре околоточные темы оказались исчерпанными, и послам пришлось приступить к сути своего визита.

— Достославный Инас, — обратился к правителю с долгожданной речью самый старший из послов, его темное лицо сплошь было испещрено морщинами, — нам ведомо, что некогда город То был осаждаем воинами. Хочу сказать, что мы пришли не из их края, но для нас, как и для наших соседей, эти воины представляют немалую угрозу, уже не единожды их несметные полчища нападали на наши селения, они грабили все вокруг и жестоко убивали людей. И вот опять ползут слухи о том, что они готовятся напасть снова. Только один город не боится их нападения, это город То, ибо у него есть защита от них, защита надежная, посланная свыше. Преодолеть ее они не могут.

— Помоги нам, достославный Инас, — взволнованно продолжал посол, — мы тоже хотим жить спокойно, в свободе растить своих детей. Поделись с нами великой милостью Творца, пославшего твоему городу спасение. Мы заплатим любую цену, какую попросишь.

Инас надолго задумался. Он и не предполагал, что разговор будет об этом. Он опасался новой угрозы, а оказалась, что пришли с нижайшей просьбой, да еще с готовностью платить за нее. Но как же может он, правитель города, отдать послам, пусть даже и за несметные сокровища, то, что спасло их от гибели? С чем же останется его То, если вдруг снова подступят к городу враги?

С уст Инаса уже готовы были слететь жестокие слова отказа, как неожиданно послы, видимо, уловившие намерение правителя, губительное для них, упали перед ним на колени и простерли к нему руки в мольбе. Эти люди, облаченные в родном краю, должно быть, немалой властью, молили Инаса спасти их жизни, свободу и род.

— Встаньте, — сказал Инас, — встаньте, прошу вас.

— Не отказывай нам, достославный правитель То! — твердили послы, поднимаясь с колен.

— Но вы меня просите о невозможном, ведь отдав вам защиту, я ставлю свой город под угрозу нападения, — молвил Инас.

— Скажи, милостивый правитель, как она выглядит? Что она такое?

— Это изображение безобразного зверя, вид которого вызвал оцепенение среди враждебных воинов и обратил их в бегство.

— Но откуда у тебя появилось это изображение? — отчаянно вопрошали послы.

— Его сотворила девушка… Но, послушайте, — вдруг обрадовался Инас, — если она его изобразила один раз, сможет и еще!

— Где она эта девушка? — вскричали обнадеженные послы. — Как ее найти?

— Она неподалеку, мы сей же час отправимся к ней, — улыбаясь, ответил правитель То.

Эли, и в правду, была неподалеку. Инас устроил ее в своем дворце. У нее было свое отдельное помещение, уединенное и спокойное. Большего ей было и не нужно, она не стремилась к людям, почти не выходила в свет, все свое время отдавала творениям. Ей не хотелось покидать этот тесный мирок гармонии и благополучия, так нежданно появившийся у нее. Пусть и здесь у нее не было общества людей, но зато ее окружали картины, над которыми она трудилась с утра до поздней ночи.

Поэтому центральное место ее обители занимала мастерская, холсты служители дворца приспособили для нее на специальной подставке с деревянной перекладиной. Работая, Эли могла наслаждаться видом цветущей равнины, ароматами, доносящимися оттуда. Каждый день на рассвете, в предчувствии новых работ, едва открыв глаза, она ощущала прилив сил и необъяснимую радость. Она знала, что никто не помешает ей заняться самым увлекательным для нее делом, делом, от которого поет душа и кружится от восторга голова.

Когда она создала первые свои изображения, ее посетил правитель Инас. Он долго созерцал их, переходя от одного к другому, а потом вдруг сказал, что их надо показывать людям, всем жителям То.

— Пусть свет с твоих холстов прольется в их души, — сказал он.

Слова Инаса поразили Эли. Как он сказал… Неужели и вправду в ее картинах есть свет? Удивительно!

Так и стали выставлять картины Эли в башне дворца Инаса. Вращающееся колесо, изготовленное умелыми руками мастеров, приводило в движение лоток, в прорезях которого теснились ее картины. Одна за другой они появлялись в огромной овале башни. Показ картин сопровождался негромкой музыкой. На площади перед башней дворца правителя собирались толпы людей. Пока не стемнеет крутилось колесо и появлялись искусные изображения, даря людям свет души их создателя.

Недавно Эли начала новую картину, которую она хотела посвятить городу То, она хотела поместить на полотно его улицы и площади, его жителей. Она сидела в задумчивости, размышляя над своим замыслом, когда отворилась дверь, и на пороге появился правитель Инас в сопровождении каких-то людей с бронзовыми ликами.

Инас представил Эли послов далекого края и напрямую, без обиняков, изложил суть их дела. Эли удивилась тому, как в далекие края долетела весть о спасении То. Она стала расспрашивать послов, как живут люди в их крае, какие у них города и селения, тепло ли иль холодно под их небом. Послы недоумевали, почему Эли проявляет такой интерес к быту их края, но не перечили ей, рассказывали подробно и обстоятельно, словно только за этим они сюда и пожаловали.

— Эли, жители края посланников нуждаются в защите, им угрожают нападением те же воины, что были под стенами То. Они просят тебя дать им изображение свирепого зверя.

Эли ответила не сразу. Она размышляла. Она вдруг поняла, что ей представился удивительный случай покинуть То и отправиться в дальний путь. К этому ее, быть может, толкало любопытство, свойственное одаренным натурам, а может, что-то еще, о чем она пока не ведала. Но она чувствовала, как вновь в ней просыпается жгучий интерес к неведомым землям и странствиям. Как тогда, за перевалом. Правда, это было все-таки другое. Тогда она ушла от безысходности, заперевшей ее душу в тесную клетку отчаяния и жизненной пустоты, теперь же причиной ухода была жажда нового и неизведанного. Подумать только, она сможет узнать, увидеть своими глазами и выплеснуть на холст то, что таится в туманных далях, скрытых где-то за цветущей долиной. Ей было немного жаль оставлять То, жаль не вполне сбывшихся надежд Инаса, возложенных на нее и ее творения, но она прекрасно понимала, что сделала в То все, что могла. Ничего нового здесь ей уже не создать. Надо идти дальше. Может быть, Творец ей и посылает этот случай, чтобы она смогла продолжить свой путь под этим небом.

Но как об этом сказать правителю Инасу? Чтобы смягчить нежданное для него решение, похоже, ей придется слукавить.

— Достославный Инас, — сказала Эли, — помнит, что картину в пору угрозы я писала в самом То. Поэтому она и помогла отвести напасть. Новая картина должна твориться в тех условиях. Если правитель Инас не возражает, я готова отправиться вместе с посланниками в их край.

Инас никак не ожидал такого исхода разговора. Он смотрел на Эли широко раскрытыми глазами, в которых читались удивление и обида.

— Эли хочет нас покинуть? — спросил, наконец, правитель. — Но как же То? А если ему снова будут угрожать враги?

— Если это будут те же люди, мой холст поможет вам снова. Но если же нападут другие, не поможет ни он, ни я, потому что мне неведомо, чего боятся новые захватчики.

Инас попросил послов оставить их наедине с Эли. Когда послы ушли, Инас стал сокрушаться своей неосмотрительности, тому, что привел посланников к Эли. Но ведь он не ожидал, что она захочет покинуть город, где ее все любят и уважают. Зачем ей уходить? Он сей же час пойдет и скажет послам, чтобы они шли обратно, что Эли остается здесь.

— Достославный правитель Инас, — ответила Эли, преклонив пред правителем колени, — никто не был так добр и великодушен со мной, как ты. Моя благодарность тебе не знает границ. Я всегда буду молить Творца за твое благоденствие и процветание. Но каждый идет своею дорогой, каждый несет миру то, чем богата его душа. С То я поделилась тем, чем невольно была переполнена моя душа в тот миг. Теперь я ощущаю потребность наполнить душу чем-то новым, и подарить это другим людям, тем, кто захочет принять мой дар. Милостивый Инас, я смиренно прошу твоего дозволения уйти.

— Но меня никто не поймет, если я отпущу тебя. Все решат, что я потерял ум, отпустив тебя. Тебя, которая спасла То!

— Я больше не смогу принести пользы То. Все, что могла, уже сделано. Мне надо уйти. Отпусти меня с миром.

Инас понимал, что он не может держать Эли против ее воли. Скрепя сердцем он вновь позвал послов и объявил им о своем решении отпустить с ними Эли.

Ранним утром, еще затемно, посланники и Эли отправились в путь. Их кладь — тюки с одеждами и едой, плотные мешки с водой — везли огромные животные с длинной лохматой шерстью, волочащейся у них под ногами. Послы и Эли ехали на небольших гладкошерстных животных. Удобные сидения были прочно закреплены жесткими веревками. Погонщики перекликались друг с другом грубыми голосами. Послы же, успокоенные и обнадеженные благоприятным исходом их предприятия, ехали молча, сладко подремывая в своих сидениях.

И только Эли, так и не сомкнувшая глаз всю ночь, все оглядывалась назад, туда, где в утренней дымке плыл величественно То. Она знала, что покидает этот край навсегда, и, быть может, от этого ощущала в душе чувство щемящей грусти — грусти по оставляемым здесь людям, которых ей уже не увидать, по пережитым тревогам и волнениям. Но она чувствовала, что уносит отсюда большой, ни с чем не сравнимый, бесценный опыт, который не канет в лету, он останется в ее душе на века.