"На помощь далеким мирам" - читать интересную книгу автора (Автухова Лариса Николаевна)

Глава 7

Грозное войско из страны знойных равнин стояло у ворот То, готовясь напасть. Воины, могучие и крепко вооруженные, заняли своей несметной численностью все подходы к То, заполонили дорогу и низменную равнину со стороны, противоположной перевалу. По ночам в темноте жители несчастного города, в великом страхе не смыкавшие глаз, напряженно ловили каждый звук, долетавший из вражеского лагеря, они видели, как метали костры воинов к самому к небу всполохи яркого пламени. Никто не спал ни на той, ни на другой стороне.

Как и все жители, в это суровое время тревогу и волнение чувствовала и Эли. Она стала пленницей злобного и ворчливого старого земледельца. В самый первый день, как только хозяин передал какие-то блестящие длинные пластинки людям в черном, пленившим ее у перевала, он учинил Эли допрос. Хозяин сердился и топал ногами, так как Эли плохо понимала его и не могла отвечать на вопросы, обращенные к ней. Невзирая на слова хозяина, она все твердила свое: о том, что пришла из-за перевала, что хотела здесь найти другой мир, что дома ей холодно и убого. Она показывала рукой куда-то, где по ее мнению должен был быть перевал, но хозяин ее не понимал. Эли видела, что он крайне рассержен. Она умолкла и испуганно уставилась на него.

Зычным голосом хозяин кого-то громко позвал, пришла толстая девица в старой груботканой одежде. Она, не поднимая глаз, низко поклонилась хозяину, и, похоже, вся обратилась в слух. Он повелительно что-то ей сказал. Девица быстро подошла к Эли, схватила ее за руку и потащила куда-то.

Когда они остались одни, девица, как могла, объяснила Эли, что хозяин суров, нельзя даже поднимать глаз на него, нужно молчать и выполнять все его приказания. Эли оказалась в темной, очень тесной каморке, руками она нащупала на полу тонкую подстилку из сухих растений, немного пахнущую теми ароматами, что ловила Эли, увидев восхитительную равнину за перевалом. Она устало опустилась на пол, хотела вытянуть затекшие ноги, но каморка была так мала, что ноги упирались в стену. Здесь Эли после тяжелой работы проводила ночи. Скрючившись, она впадала в беспокойный сон.

Эли не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она оказалась по эту сторону от перевала, дней считать она не умела. Но, должно быть, немало, ведь ее бессчетное число раз выгоняли на хозяйское поле, где она до поздней ночи пропалывала сорную траву, высвобождая от их плена красивые округлые плоды, вкус которых ей был неведом. Хотя она была совершенно одна, убежать ей было не под силу, потому что всегда нога ее была намертво опутана грубой веревкой, другим концом веревки подмастерье хозяина крепко обвязывал толстый ствол огромного дерева, росшего у края поля. Приблизиться к дереву ей ни разу не удалось — там подмастерье всегда оставлял свирепое животное с короткой, похожей на щетину, шерстью, оно угрожающе выло, как только Эли делала попытку приблизиться к дереву. Если девушка приступала к работе, животное успокаивалось, но стоило ей обратить свой взгляд к дереву, как раздавалось угрожающее завывание. Эли до дрожи в ногах боялась этого чудища. Ей жутко было оставаться с ним наедине, казалось, что в любой миг оно накинется и разорвет ее. Но делать было нечего. Постепенно она привыкла к животному, его страшному вою и стоящей дыбом щетине: она знала, что чем меньше она будет смотреть в сторону дерева, тем спокойнее будет чудовище.

Ничто не нарушало установленный здесь порядок, но в последние дни ее хозяин стал проявлять беспокойство. Он больше не бывал в своей лавке, а с самого раннего утра куда-то шел прочь со двора. Эли не у кого было спросить, что же случилось. Дни напролет ее держали взаперти в тесной каморке. Не выводили и в поле, лишь единожды в день к ней заглядывала все та же девица, безропотная работница хозяина. Она приносила Эли немного еды и питья. Как обычно, девица была неразговорчива, а, быть может, ее предостерегли болтать с невольницей.

Сегодня она по обыкновению вновь принесла кувшин и кусок лепешки с частью тех плодов, что обрабатывала Эли на поле хозяина. Эли едва слышно спросила девицу, когда же поведут ее в поле. Девица испуганно вскинула глаза, в ее взгляде читался испуг, словно голос обрело животное. Неожиданно для Эли девица быстро-быстро начала ей рассказывать о том, что происходило в городе, что чужестранные злые воины у ворот То, они придут и убьют каждого, что хозяин каждый день теперь ходит по площадям, слушает, о чем судачит народ, и возвращается домой злее некуда.

Девица ушла, а Эли осталась лежать, скрюченная, в своей каморке, обдумывая все услышанное. Ночью ей приснился странный сон. Должно быть, от впечатления, вызванного сбивчивым рассказом работницы хозяина, ее страхом, сон касался угрозы порабощения То. Ей виделись высокие белокаменные стены То с башенками для охранителей города. Но вместе с ними на стены взобрались и все, кто жил в То, стар и млад. Они с тревогой вглядывались во вражеский лагерь, раскинувшийся у самых стен города. Там суетились воины, они готовили какие-то громоздкие сооружения, наверное, орудия для захвата. Внизу дымили костры, на которых в огромных котлах парила какая-то жидкость, распространявшая невыносимое зловоние.

Среди других жителей То на стенах была и Эли. Она, как и все вокруг, с тревогой следила за действиями воинов. Вдруг она ощутила чье-то легкое прикосновение. В испуге она отпрянула, решив, что это, наверное, ее хозяин обнаружил дерзкую беглянку. Но не хозяина увидела Эли, а какого-то незнакомого, уже немолодого человека, который, впрочем, будто бы был ей знаком. Она пристально всматривалась в его облик, словно силилась вспомнить, кого же напоминал ей этот человек с испещренным морщинами лицом и светлыми глазами, одухотворенными высокими мыслями. Незнакомец взял Эли за руку и повел куда-то к краю стены. Он указал на вражеский лагерь и сказал:

— Это страшные и беспощадные воины, они готовятся к битве. Однако жители То не смогут с ними сражаться, ибо они беззащитны, и сии мужи мгновенно окажутся на площадях города, они убьют каждого, кто встанет у них на пути. Но еще не все потеряно. Спасти город можешь ты. Только ты!

Эли недоверчиво смотрела на незнакомца, она не верила ему. Что же может сделать она, если сильные мужи бессильны перед страшным врагом?

— Ты одна, — невозмутимо продолжал незнакомец, — наделена даром изображения событий, людей, животных. В стране воинов живет поверье, что их преследует страшное проклятие могучего животного — двуликого Я-а. Остановит их и обратит в бегство только изображение Я-а. Вот оно! Принимайся за работу! И не внемли ни насмешкам, ни угрозам.

Эли взглянула на блестящую пластинку, вложенную ей в руку незнакомцем, и вскрикнула от ужаса: там она увидела свирепое животное с двумя ликами, изогнувшее свое гибкое тело в прыжке. Эли закричала не своим голосом и проснулась. Прерывисто дыша и обливаясь слезами от страха, она подскочила на своем неудобном ложе. Прошло немало времени прежде, чем ей удалось совладать со своими чувствами и понять, что это всего лишь сон.

Весь день мысли Эли возвращались к странному сну. Она была склонна увидеть в нем какое-то предсказание, распознать нить истины. Незнакомец сказал ей, что только она может изобразить это животное и остановить врагов. Но как ей это сделать, ведь она в неволе? Никто не выпустит ее из этой душной, тесной каморки. А если и выпустит, как же ей изобразить это страшное животное, прочно врезавшееся в ее память? Кто поверит и поможет ей?

Пока было светло, она лихорадочно ощупывала и обглядывала стены своей тюрьмы. Стены, выложенные стволами молодых деревьев, в промежутки между неровностями которых проникал дневной свет, были прочными и неприступными. Проделать брешь в этом частоколе было невозможно. Тогда Эли принялась ощупывать потолок, нависающий прямо у нее над головой. В одном месте у стены ее рука попала в небольшое углубление. Она почувствовала что-то гладкое и ровное, что не было единым целым с потолком. Ей удалось сдвинуть его в сторону, и над своей головой она увидела небо. Свобода была рядом. Но дыра над ее нею была недостаточно большой, чтобы пролезть через нее. Эли решила подождать наступления темноты, а потом попытаться выбраться наружу.

Время тянулось медленно. День все никак не покидал То. Ноги, неудобно согнутые в коленях, затекли, сердце учащенно билось. Эли страстно хотелось вновь оказаться на свободе, вздохнуть полной грудью, с облегчением вытянуть свои конечности. Она мучительно «примеряла» на себя дыру в потолке, всё стараясь понять, поможет ли она в спасении.

Наконец, за частоколом стен ее убежища начали сгущаться сумерки, всё во дворе хозяина постепенно замирало и погружалось в сон. Эли осторожно приподнялась на локте и потянулась к спасительной дыре. Она просунула туда голову и одно плечо, но другое не проходило. Испугавшись того, что ей придется остаться навсегда в этой норе, она стала лихорадочно биться о потолок. Видимо, материал, из которого был построен потолок, оказался не таким прочным, как стены, и, треснув, он отколол от себя порядочный кусок, открывший Эли путь к спасению.

Выбравшись, Эли испуганно озиралась и прислушивалась, нет ли поблизости какого опасного животного или человека. Но кругом всё было тихо. С крыши своей каморки, которая тесно примыкала к ограждению двора, ведущим на улицу, Эли спрыгнула в дорожную пыль и никем незамеченная устремилась прочь от дома хозяина.