"Клыки на погонах" - читать интересную книгу автора (Михальчук Владимир)

(объяснительная)

Неделю назад впервые покачнулось солнце. Что-то щелкнуло в небесной глади, завихрились облака, подул сильнейший ветер. Светило несколько раз мигнуло и налилось темно-оранжевым, а затем немного увеличилось, приблизившись к земле. Пустая гора потускнела, словно омрачилась тяжелыми думами. На самом деле ее окутало густое облако пыли — громада двигалась. Из-под ее подножия выдвинулись каменные корни. Гора пошарила ими вокруг, будто искала кого-то, но к вечеру успокоилась.

Лесное зверье первым почувствовало опасность. Лоси и волки, лисицы и дикие кабаны, зайцы и куропатки — все обитатели ближайших лесов собрались в громадную стаю. Животные оккупировали свободные лесные поляны, выстроились в большие круги и подняли невероятный гам. Рык, писк и вой воцарились над вечнозелеными владениями Преогара.

Хищники и обычные травоядные совершенно не опасались друг друга — они переговаривались. Поскольку в королевстве давно умер последний учитель звериного языка, а старик Лесовик был невероятно глух, новость не сразу докатилась до дворца.

От штатных ищеек Эквитей Второй узнал, что солнце ведет себя донельзя странно. Словно по брови залившись небесным элем, Теплое иногда клевало вниз, а затем натужно выбиралось обратно.[3]

Королевские дознаватели на всякий случай поймали всех колдунов в государстве и устроили им веселую жизнь. Годами пустовавшие дворцовые казематы были набиты доверху. Остроконечные шапки, разноцветные мантии с вышитыми звездами, сапоги с загнутыми носками — все перемешалось в тесных застенках. Надо ведь удостовериться, что бешенство светила не является побочным действием экспериментов какого-нибудь обладателя волшебного посоха.

Штатные следователи утирали холодный пот: если по Закону маги не имели права использовать Силу против короля, то с рядовыми ищейками не церемонились. В подземельях то тут, то там вспыхивали зеленые искорки, благоухало подожженными пятыми точками. Вести дознания было невероятно трудно. Один за другим, служащие брали отпуск по собственному желанию и отравлялись поближе к морю. Лечить подпорченные нервы и ожоги на причинных местах.

А колдуны не признавались. Причитали и убивались, исповедовались как на духу, умоляли и молились. Король узнал лишь о том, сколько раз женатые волшебники занимались прелюбодействиями, где покупали запрещенные государством травы и несколько интересностей помельче. Но ничего о насущной проблеме королевства. Следствие спасла Баба Яруга — по слухам самая опасная ведьма государства. Ее поймать не осмелились, ограничились только повесткой. В ответ Баба прислала королю сообщение-горлицу.

«Никто из Сильных не виновать», гласило послание «Ишши проблему в сябе!».

Спустя три дня мучений и позора, колдунов отпустили на все четыре стороны. Бедные обладатели Силы так ничего и не смогли рассказать о странной причуде светила. Тюрьмы опустели, остались только невнятные слухи о конце всего света.

Зверьё не умолкало. Над лесом витал кошмарный, раздирающий душу вой. Эхом он прокатывался по всему Преогару, гудел над шпилями дворца, не давал спать изнеженным придворным.

— Ну что такое? — серчал король и выбегал на балкон. Смотрел на спятившее солнце, хватался за сердце и убегал обратно в покои. Он бесновался в неведении. Что случилось, почему, и случилось ли вообще? Может, так должно быть? Творится что-то странное, а никто не может объяснить. Теплое почему-то взбаламутилось. Проклятое зверьё в одночасье сошло с ума.

Два дня назад в лес послали конный отряд егерей. С четким заданием: или успокоить зверье, или наделать солонины на несколько лет вперед. Леса не успокоились, вой не умолк. Никто не вернулся: ни егеря, ни лошади.

— Творится что-то странное, — перешептывались фрейлины.

— Егеря сбежали с медведями дружить, — хихикали пажи.

— Греховно сие, — вещал епископ Шрухан, неистово знаменовал себя Символом Каменных Богов и удваивал время богослужений. — Из-за греховнаго разложения молодежи боги карают всех нас! Кайтесь, грешные, пока не поздно! Кайтесь, не то Светлоликое упадет и…

— Всем будет крышка, — с этим вскриком персональный королевский астролог ворвался в малый обеденный зал. — Солнце падает! Вернее — мы на него.

Король как раз заканчивал трапезу. Он посылал за Слимаусом, но не был готов к тому, что обычно холеный и необычайно воспитанный звездочет так стремительно влетит на прием. Встревоженный внезапным появлением астролога, монарх икнул и слегка подавился. В горле застрял леденцовый паштет. И не собирался поддаваться усилиям Эквитея. Доносящийся из леса вой немного утих, приглушенный звоном бесчисленных тарелочек, вазочек и бокалов, когда король ухватился за край стола.

— В чем… — Эквитей Второй поперхнулся и похолодел, чувствуя, что становится трудно дышать. Он не мог вымолвить ни слова.

Астролог был человеком очень молодым. Потому, пребывая в размышлениях, он совершенно не обращал внимание на окружающую среду. Какое ему дело до того, что монарха бьет озноб? Главное — исследования будущего!

— Утром я по обычаю составлял гороскоп, ваше величество, — начал Слимаус, заметив, что монарх согласно кивает головой. — И увидел нечто странное.

Король молчал и мелко трясся. Он пытался проглотить мешающий кусок паштета, но проклятая еда упорно распирала глотку.

— Всевидящие звезды сказали, что через месяц наше великое королевство падет в бесконечную Ночь, а вместе с ним и весь наш прекрасный мир. Вы бледны, Ваше невероятное Величество? Понимаю, что это страшная новость, но я должен обо всем вам поведать! Возможно, есть путь, прошагав по которому, нам удастся спасти родное государство и свои бесценные жизни! — Астролог гордо задрал подбородок. В мечтах он уже видел себя спасителем целого мира. — Вы готовы узнать о светлом спасении?

«Похлопай по спине! — мысленно кричал король». Но смог сказать только:

— Чтоб теб…

Эквитей задыхался. Его мертвенно-бледное лицо начало наливаться кровью. Руки изо всех сил вцепились в кружевную скатерть, но не могли ее даже подвинуть — тяжелые золотые приборы и посуда из заморского фарфора намертво придавили кружева к столу.

— Все дело в ком-то из королевской семьи, — продолжал астролог, довольный тем, что с лица монарха исчезает бледность. — Не будь я Слимаусом Прозорливым, Ваше Величество, первым звездочетом во всем королевстве, но я раскрою эту тайну!

Король закатил глаза и попытался хлопнуть себя по спине. Астрологу это показалось величественным жестом, мол, продолжай.

— Точно не могу сказать, но дело в древнем Балансе, своде мудрейших божественных законов. Именно на него указывают всевидящие звезды. Кто-то нарушил незыблемые законы великих богов и поставил под удар все светлые жизни на этой бренной земле.

«Пафосный дурак!» У короля не оставалось сил, чтобы выдавить еще хоть один звук. Эквитей захрипел и начал сползать под стол.

— Если мы узнаем, кто из особ королевской крови стал причиной катаклизма, то, без сомнения, сможем обратить пренеприятнейший процесс падения Теплого. Вам нехорошо? Составить гороскоп на этот час?

Слимаус выхватил из-под полы мантии небольшой клочок бумаги и что-то принялся чертить.

— Все в порядке, — заявил он спустя секунды. — Вашему драгоценному здоровью ничего не угрожает в ближайшее время.

«Сопливый идиот, — подумал монарх, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — От этого звездного мечтателя одни убытки. Даже по спине похлопать не может, чтобы в небо не посмотреть».

Эквитей конвульсивно дернулся и треснулся затылком о твердую спинку кресла. От удара паштет, наконец, соблаговолил проглотиться. На глаза накатили мутные слезы, легкие наполнились невероятно вкусным воздухом.

«Вот, какой я нужный человек! — победоносно думал астролог, наблюдая за королем. — Величество даже прослезился. Точно отблагодарит меня орденом и прибавит к окладу. Я ведь целое королевство спас, почти…»

«Дай только отдышатся, — думал король, яростно взирая на Слимауса. — На виселицу пойдешь за покушение на правящую династию, звездун недоделанный».

Чем бы закончился диалог о спасении королевства, — казнью или помилованием, неизвестно. Потому что его наглым образом прервали.

— Звери идут! — закричал кто-то из внутреннего двора. — Зверина! Спасайся!

Эквитей внезапно понял, что во дворце наступила тишина. Утробный вой, уже неделю витавший над лесами, затих.

— Спасайся! — завизжали тонкие девичьи голоса. — Зверье взбесилось!

Не обращая внимания на застывшего посреди покоев астролога, король подскочил к окну.

Поля вокруг столицы Преогара пустели на глазах. Побросав кто вилы, кто лопаты, к дворцу бежали селяне.

«А кто урожай соберет? — невольно прикинул король и сдвинул брови». Но тут же смягчился.

Босоногая толпа всасывалась сквозь внешние стены, бурлила под решетками городских ворот. Оказавшись в безопасности, селяне останавливались и оглядывались назад. В них врезались бегущие следом. На улочках, базарах и маленьких площадях бушевал хаос.

— Звери! — орали десятки голосов.

— Хорошо хоть солнце еще не упало, — пробормотал король, всматриваясь вдаль и пытаясь разглядеть, от кого убегают подданные.

На опушке леса шевелилась, продвигалась к городу, широкая темная линия. Тысячи мохнатых, клыкастых и длинноухих созданий медленно шагали по человеческим дорогам. Лисицы шли по соседству с белками. На спинах медведей сидели мелкие кролики. Рыси ласкались о сочные бока диких свиней, скользили рядом с длинноногими ланями. Звери не издавали и звука, только шорох от множества лап и копыт кружил вместе с дорожной пылью.

— Какой ужас, ваше величество, — воскликнул астролог.

Король вздрогнул от неожиданности, когда голова Слимауса возникла у его плеча. Но первая мысль, чтобы выбросить молодого звездочета через подоконник, улетучилась. Астролог может еще пригодиться. Эквитея больше занимала молчаливая проблема, приближающаяся ко дворцовым стенам.

«Интересно, — думал он, — куда же подевались птицы?»

— Шел бы ты, — величественно сообщил король звездочету, — по добру к себе в башенку. Обращение твое мы поняли, поразмыслить надо.

— А с этими…

Молчаливый кивок и выразительный взгляд монарха сказали о многом. С невероятным изумлением Слимаус вдруг понял: лишь маленький шаг отдалял его от смерти. Согнувшись в поклоне едва ли не до пола, астролог попятился и спиной вперед скрылся в дверях.

По стенам носились мальчишки. Совершенно не боясь надвигающейся опасности, мальцы разносили солдатам колчаны со стрелами. Какой-то миг король умилился и с улыбкой наблюдал за детьми. Вот какие смелые у него подданные: от горшка нет и вершка, а уже рыцарям помогают. Хотя какие из лучников рыцари?

Эквитей скривился, сплюнул и, словно тридцать лет назад, резво бросился в личный арсенал.

Пока на боках застегивали кирасу, монарх прокручивал всевозможные варианты развития событий. Наиболее вероятным ему казалась битва… смех сказать, но с бобрами и белками. Он допускал: зверьё выбралось из-под соснового свода потому, что спятило от страха. Еще бы не взбеситься, если солнце над головой такие пляски устраивает!

Взбираясь на коня и ощущая невероятную тяжесть полного доспеха, Эквитей чувствовал себя сумасшедшим. Внезапно он захохотал.

— Еще смешнее, — заявил он, — будет, когда нас атакуют овцы и свиньи. Правда, Прасс?

— Как вам угодно, сир.

Оруженосец прозвенел наплечниками, пожимая плечами. Седой вояка не смеялся уже давненько. С той самой битвы, когда ему отрубили добрый кусок нижней челюсти.

— Вот заготовим мяса на зиму, — пошутил король, — и разберемся с Теплым. Не гоже солнцу хулиганить над моим государством!

— Несомненно, — покорно подтвердил Прасс.

Когда ворота открылись и Эквитей Второй выехал из города, на монарха опять накатили черные думы. Море зверей, от мала до велика, раскинулось на десятимильном отрезке между лесом и пригородом столицы. Лохмато-рогато-клыкастое воинство выглядело внушительно. И молчало.

Рыцари привычно придерживали лошадей и строились в боевой клин позади короля — его величество всегда во главе дружины. Лошади нервно ржали, чувствуя близкое присутствие лесных обитателей. Но боевые животные подчинялись неумолимым шпорам и холодным наколенникам. Выучка выкатилась на бой с недисциплинированной природой.

Дружинники, повидавшие многие сражения, тихо посмеивались. Их мало волновали хлипкие на вид волчата и пугливые барсуки. Воины считали, что даже одним ударом закованная в тяжелую броню конница может растоптать около десятой доли противников.

— Смотри как величество на тварей поглядывает — точно скушать хочет! — храбрился кто-то из сотников. Ему отвечали:

— Вот как пройдемся копьями, сразу костер разведем и нежной свеженины попробуем.

Король так не думал. Несмотря на четыре тысячи отменных бойцов и на крепкие стены за спиной, между монаршими лопатками пробегали мурашки. Отчего-то в мыслях Эквитея навязчиво крутились сообщение ведьмы и слова звездочета. Конец света… кто-то из королевской семьи нарушил баланс… солнце падает, вернее — мы на него… зверина рехнулась…

— Что за демонщина? — выругался вдруг оруженосец. — Смотрите, ваше величество!

Кольчужная рукавица указала в гущу звериной орды. Эквитей даже приподнял бровь от удивления.

— Кони, чтоб им неладно!

— А я-то думал, что служивые куда-нибудь в отпуск отправились, — присвистнули из клина.

В толпе куниц и росомах виднелись низенькие лошадки егерей. На некоторых покачивались пустые седла, но большинство ездовых животных были вообще без сбруи.

— Целая сотня полегла, — грустно констатировал король. — А какие загонщики…

Оба войска сблизились. Несмотря на пять десятков прожитых лет, Эквитей буквально светился энергией. Как же это? Дикие звери разодрали сто человек! Кони изменили егерям и восстали — смерть им!

— Посадим всех на вертела! — скомандовал монарх. И скривился от глупого клича. Да все соседи засмеют — боевым клином против зайцев воевал.

— Вперед, — он махнул рукой, почувствовал, как возвращается почти юношеская уверенность.

Металлический скрежет: рыцари привычно пригнули головы и опустили острия копий. Пришпорив коней, они разогнались и понеслись вперед, словно таран. И в самой смертельной части этого тарана, занеся меч над головой, летел Эквитей.

Звери расступились. Едва королевская рать приблизилась на десяток шагов, мохнатая стена брызнула в стороны, спасаясь от железа.

— Попробуй попади! — в сердцах шипели воины и ругались, тыкая копьями в разные стороны.

Мелкие зверушки проскальзывали между лошадиных копыт. Более крупное зверье держалось на расстоянии. Большие животные, вроде лосей и медведей, внезапно оказались позади. Рыцари все ближе подъезжали к лесу, все дальше оказывались городские стены. Славные воины даже не заметили, как оказались в окружении.

— Стоять! — выкрикнул Эквитей, понимая, что вляпался по самую макушку шлема. «Сколько же их здесь? — пронеслось в голове. — Хорошо хоть еще не атаковали».

Четыре тысячи конных рыцарей попали в громадную воронку диких зверей. Казалось, даже небо потемнело. Это солнце в очередной раз мигнуло и поёрзало на небосклоне.

— Пробиваемся к замку, — недолго думая решил король. Он притормозил и развернул коня.

Рыцари рассыпались из клина и теперь напоминали скорее журавлиный ключ, чем грозное боевое построение. Но копья по-прежнему целились в лесных обитателей, рыскавших вокруг защитников столицы.

— Нэ-э-э-э-э на-а-а-а до-о-о-о! — прохрипел вдруг кто-то.

Исполинских размеров мишка выдвинулся из шевелящейся массы животных. Черно-бурые бока кое-где отлиняли, из пасти торчали почти до десен стертые клыки.

— Вы-ы-ы-ы лу-у-у-у ша-а-а-а те-е-е-е на-а-а…

— Сссссс, — закончили вместо медведя.

Несколько рыцарей взвизгнули как разбалованные мещанки. Большинство дружинников молча поджали пятки, напряглись, но не решились отступать без королевского приказа.

Земля под копытами боевых коней кишела змеями. Черные головки гадюк почти дотрагивались до конской кожи. Бедные кони перепугано хрипели, только многогодовая дрессировка сдерживала их от безумия.

Эквитей понимал, что одно неосторожное движение, и с его дружиной будет покончено. Его уже не интересовало ни количество агрессивных зверей, ни их мотивы. Хотелось благополучно вернуться во дворец и скоротать оставшиеся годы, полеживая на любимом голубом диванчике.

«Если выпутаюсь, — подумал король, — отдам все регалии дочери — пусть королевством правит. А мне, старику, необходим покой и отсутствие внешних раздражителей. Так доктор рекомендовал, — успокоил он себя».

Люди напряженно ожидали, угрюмо взирая на древнего медведя. Великан махнул лапой куда-то в сторону леса. Оттуда донеслись слабые звуки протеста. Спустя минуту из звериной толпы появилась парочка волков. Они выволокли грязного, закутанного в зеленую рванину человечка. Идти грязнуля не хотел, и волки тащили его, ухватившись клыками за потрепанные штанины.

— Дались мне эти проблемы смертных, — причитало чучело и цеплялось за траву. Притормозить ему не удалось, и под конец он сдался. Надувшись и скрестив руки на груди, человечек выехал под копыта королевского коня.

Медведь проревел что-то длинное и вопросительно уставился на «приглашенного». Тот поднялся на ноги, отряхнулся и, неприязненно косясь на волков, обратился к королю.

— Не ты ли будешь Эквитей Второй, правитель Преогара, десяти городов, двух десятков поселков, неполной сотни хуторов, этой вот самой дружины и, — он задумался, — формальный владелец леса?

Король скрипнул зубами, игнорируя слова о «формальном владельце». Да кто они такие, эти звери? Обычная дичь, которую в свое время он постреливал по три раза на день. Впрочем, пока под копытами коня извивались смертоносные ползуны — монарх смог сдержаться.

— Это я, — просто ответил Эквитей.

Следуя негласному приказу, оруженосец водрузил на шлем короля небольшую походную корону. Украшенная мелкими сапфирами золотая тиара щелкнула в специальных пазах королевского шлема и величественно блеснула.

Медведь коротко гаркнул.

— Приятно, — перевел зеленый оборванец. — Перед тобой Главный Вершитель Судеб этого леса, рядом с которым ты посмел основать столицу своего государства. Слушай же…

Краска залила королевское лицо, пальцы сжались на рукояти меча. Рыцари, кто слышал слова человечка, подались вперед и ощетинились копьями.

— Атакуем, сир? — шепнул верный Прасс, хищно выпятив надрубленную челюсть.

Эквитей молчал. В нем боролось благородное самолюбие и обычный инстинкт самосохранения.

«Сколько человек поляжет, — думал он, взирая то на медведя, то на зеленого наглеца. — А сколько славы я получу? Насмешку и презрение! Сперва дослушаю, что эти… хотят рассказать».

— Ты с ними? — вдруг спросил кто-то из рыцарей, обращаясь к человечку. — Дед Лесовик, ты же человек, почему зверинам помогаешь?

Коротышка осекся, забыв о чем речь. Он почесался в затылке, хмыкнул и ответил.

— Хоть и не твое это дело, сопляк, но скажу. Не человек я и не зверь — я дух этой самой природы, которую вы каждодневно насилуете топором и костром. Мне за зверушек обидно…

— Да? — хохотнул рыцарь. — А за штаны тебе не обидно? Вона, как серые тебя за шкирки вытаскивали!

Люди засмеялись. Как только могут расслабиться славные рыцари, пребывая в окружении клыкастых врагов. Громко и от всей души, так, что звери дрогнули, отступили на шаг.

— А ну тихо! — рявкнул Прасс и грохнул мечом о щит.

Король слегка кивнул в знак благодарности. Смех приутих, а вместе с ним растворились едва слышные слова зеленого человечка: «переводчик я, чего пристали…»

Медведь что-то долго ревел, мотал мордой и поднимался на задние лапы. Эквитей внимательно прислушивался к нему, пытаясь разобрать хоть что-то вразумительное. Хищник угрожает или предлагает какую-нибудь мирную сделку?

Лесовик перевел и поверг короля в неописуемое удивление.

— Не гневайся, владыка человеков. Не воевать мы пришли, а с сообщением для тебя, Эквитей Второй.

— Да неужели, — не сдержался монарх. — Толпищу такую приволокли, селян распугали. Пыль столбом.

Медведь коротко мотнул головой. Переводчик присел в неуклюжий книксен и притопнул босой пяткой.

— Приносим свои извинения. Но стал бы ты слушать, если бы во дворец приехала делегация белок или комаров? Сомневаюсь. А если бы медведь, Вершитель Судеб, появился под твоими воротами?

Помедлив секунду, Эквитей признал правоту животных. «Скорее бы стрелами изрешетили, — думал он. — А шкуру потом в трофейной постелили. Там как раз место свободное слева за шестой колонной…»

— С чем пожаловали? — поинтересовался король, видя, что медведь умолк и смотрит на переводчика.

Лесной дух почесал грязнющий подбородок.

— Ты наверное знаешь о существовании Баланса?

И этот туда же! От первых же слов Эквитею захотелось пришпорить коня и умчаться вон. Ему надоела нагнетающая аура таинственности и неизбежности. Лучше бы соседи напали на границу, или в горах опять появились людоеды.

Стоять на месте Лесовик не мог. Во время рассказа зеленый человечек прохаживался вокруг королевского коня. Он присаживался на свободные от змей участки дороги, почёсывался, вылавливал вшей в волосах. И безостановочно говорил.

— Свод божественных законов нарушен. Высвобождена древнейшая магия, которая скоро обрушит на землю Светило. Вернее, — Лесовик повертел перед собой растопыренными пальцами, словно пытался развинтить на половины невидимый шар, — земля упадет на солнце…

В детстве Эквитей любил заходить в библиотеку. Дотрагивался до скрипучих томов на полках, взвешивал в руках окованные железом фолианты. Вместе с мамой, а потом с няньками читал пестро размалеванные сказки, написанные специально для особ королевской крови: о политике, ораторском искусстве, тактике и стратегии. А потом прошло. Няньки, кто помоложе, уже не читали, а шутливо визжали и дрались подушками в постели молодого принца. Во время Триночной войны погибли родители, пришлось Эквитею принимать державу и скипетр. Любовь ко чтению канула в прошедших годах, придавленная бременем государственных дел.

Сейчас, слушая Лесовика, король немного сожалел. По словам человечка, монарху надо было прочитать хоть самые нужные книги: законы мирового порядка, философию природы.

— Тогда, — говорил коротышка, — возможно, и не дошло бы до конца света.

Известно, что все государи всех стран и земель должны неуклонно придерживаться нескольких божественных законов. А именно: справедливо править людьми, в меру обижать животных (на этих словах Лесовик печально вздохнул), оберегать границы государств, продолжать свой род. За это боги даруют королям, покровителям всех живых, вечную власть и защиту от магии. В том числе от древнего колдовства, способного привести к концу света.

— Ну и чего? — вопросил ничего не понимающий король. — Границы я оберегаю, род продолжаю, правлю справедливо. Что не нравится?

— Дело в твоем роду! — последовал ответ.

Эквитей сплюнул. Он узнал тайну, которая, к его сожалению, для начитанных людей тайной не являлась. Божественные законы оставались бы нерушимыми, если бы не прадядя по отцовской линии.

В седые времена боги решили, что их творения — люди и звери, должны иметь право на внесение добавок или поправок к Закону. Раз в пять сотен лет кто-то из смертных мог вписать в Книгу божественных правил свои пожелания. Если нововведения не претили другим законам, они становились равноправными каждому написанному до них параграфу.

«Ишь ты, — мысленно присвистнул Эквитей. — Зеленый дед излагает не хуже моего писаря. Демон бы побрал моих предков!»

Король ругался не зря. За его родом действительно водился небольшой грешок. Родной прапрапредок Эквитея, Тугий Третий, имел наглость стать единственным на свете живым существом, насмелившимся добраться до Книги Закона под Пустой горой и кое-что там накалякать. В разделе о монархах, к маленькому заголовку «монарх должен продолжать свой род» Тугий добавил на старом языке:

«Всякый прынц али прынцесса должон немедля женитися али выти замужи по доброй воли, как у сказке о прынцессе и драконе, во случае когда его али ея отец али мать достыгнет седьмаго десятка годов»… Далее шло добрых полстраницы пожеланий почти непереводимого на современное наречие текста. В общем, являясь двадцатилетним юнцом с невероятно скверным характером, Тугий Третий мечтал жениться. К печали Тугия, ни одна принцесса в мире не хотела идти замуж за такого «прынца» — его внешность была гаже характера. К тому же далекий родич Эквитея отличался довольно скудными физическими данными. От него умудрялись убегать даже кухарки и няньки, не говоря о девушках благородных кровей. На продолжение рода Тугий мог не рассчитывать. Но жениться хотелось, потому, набравшись храбрости, он каким-то образом пробрался в лабиринты Пустой горы и задекларировал свои мечты.

— Но прадядя так и не женился, — Эквитей с трудом припомнил свое генеалогическое древо. — Его убил какой-то зверь.

Лесовик согласно кивнул:

— Да, хотя гибель Тугия ничего не изменила — Закон действует. Повинность на женитьбу упало на каждого правителя, который принимал власть. Кровного правителя, заметь, — добавил дух, завидев лукавые искорки в глазах короля.

— Ну а мне что с того? Я женат, до семидесяти лет мне еще далеко.

— Тебе до седьмого десятка действительно далеко, — хитро прищурился зеленый человечек. Король внезапно пожелал сиюминутно увидеть королеву. Теперь пусть милая объясняет все те подписанные грамоты на выдачу денег из казны. На косметическую магию, понимаешь…

— Придется дочку замуж выдать, — произнес Эквитей, не акцентируя внимание на досадном секрете супруги.

— А управишься? — глазенки Лесовика превратились в узенькие щелочки, хитрее не бывает. — Спасибо сочиненному твоим родственником Закону — до конца света осталось ровно две недели.

В груди похолодело. Перед глазами короля возникло зареванное личико его семнадцатилетней дочери. «Не буду кашу кушать, не буду, не буду, не буду, не буду!»

— Понимаешь, правитель человеческий, не так уж и легко, по правилам Тугия, выдать замуж твою дочь.

— Неужели еще какая-нибудь радость? — кисло промолвил монарх.

Эквитей мысленно уже въезжал в замок и бежал в опочивальню дочери. Бросал ей в руки лучшее платье, швырял в карету и отправлял в Триниллин — там водилась парочка неплохих принцев. «По доброй воли», — вспомнил он древний завет и ему стало не по себе.

— Согласно сочинительству Тугия, принцесса может выйти замуж при обязательном условии, — Лесовик с виноватой рожицей развел грязными ручонками: — будущий жених должен спасти ее от дракона…

Рыцари ахнули, зазвенели кольчуги. Лесные жители тоже заревели: защелкали клыки, сотни когтей пропороли землю. Для многих это оказалось последней каплей.

— Да где же его взять, что за бред? — взвился король. — Последнего Огнедыха лет сто назад как изгнали.

— В том и дело, — грустно ответил дух. — Нет у тебя выхода, правитель.

Лесовик умолк, а вслед за ним и звери. Даже стихло шипение змей. Взволнованное дыхание живых существ повисло между лесом и столицей Преогара.

Медведь, хранивший молчание пока говорил карлик, что-то заревел. Миг, и воздух наполнился угрожающим рыком множества глоток.

— Мы решили, — перевел Лесовик. — Проклятие Закона обратимо лишь в случае смерти причастных. Не будет родителей у принцессы — не будет и конца света. Старуха-королева должна умереть, выдай нам ее! И помни: если принцесса не выйдет замуж, когда тебе исполнится семь десятков, — мы придем и за тобой!

Эквитей заревел громче всех врагов.

Проклятое зверье притащилось к столице и требует смерти его родни! Пусть сто раз это солнце ударится оземь! Но могущество королей, наместников богов, не поддастся каким-то Законам. И уж тем более не склонится перед грязными обитателями леса.

— Не бывать этому!

Повинуясь короткому приказу, рыцари пришпорили коней.

Змеиные зубы вонзились в податливую плоть.

Зверье атаковало.