"Клыки на погонах" - читать интересную книгу автора (Михальчук Владимир)

(оперативная)

Невероятное удовольствие, когда к вам приближается такая девушка. Она поднимается из-за одноместного столика и проходит мимо небольшой эстрады. Притушенный свет десятков свечей поблескивает на серебристом одеянии. Ненавижу серебро, но на чудесной фигуре незнакомки оно выглядит очень возбуждающе. Незнакомка скользит среди зеленых скатертей, словно изящная лодочка по глади Черного озера. Белокурые локоны слегка колеблются, в такт каждому движению красавицы.

Она заманчиво улыбается. Неужели улыбка адресована мне? Я подавляю невольное желание повернуться назад. А вдруг за моей спиной стоит какой-нибудь знакомый этой девушки и приветственно машет ей рукой? Судорожно хватаюсь за шелковый узел галстука и поправляю его дрожащими пальцами.

Нет — она идет ко мне! Высокая, длинноногая и невероятно привлекательная. Поверить не могу такому счастью. Пытаюсь сохранить каменное выражение лица — пусть она увидит во мне настоящий бастион мужской неприступности и шарма.

— Позвольте?

Мне трудно дышать, чуть отодвигаю бокал с шампанским. Ухитряюсь коротко кивнуть и призвать официанта.

Шелест одежды. Плавная линия бедра соприкасается с моим коленом, когда незнакомка садится рядом. Украдкой подглядываю в глубокое декольте. Взгляд пробегается по рельефным прелестям, едва прикрытым тонкой преградой вечернего платья. Девушка не прекращает улыбаться и мое сердце колотится в два раза быстрее. Кажется, она поет не открывая рта. Ее красота звенит в ушах, создает божественную мелодию. К мелодии добавляются удары моего сердца. Кровь ударяет в голову и кружится в бешеном водовороте. Чтобы не показаться перевозбужденным болваном, упираюсь взглядом в скатерть и неуверенно ёрзаю на стуле.

— Какой застенчивый, — легким движением она прикасается к рукаву моей рубашки. — А какие сильные руки…

Голосовые связки не работают как надо. Я могу выдавить только жалкое «ы-ы» и еще раз неопределенно кивнуть.

Уже долгое время мои отношения с женщинами можно назвать исключительно «улыбчатыми». Улыбнулись друг другу, и разошлись. Эх… Потому я с радостью соглашаюсь на ее предложение.

Спустя несколько минут предлагаю даме руку и помогаю ей подняться. Я рассчитываюсь на выходе — спешу. Кратко благодарю за ужин. Официанты смотрят с завистью, один даже позволяет себе прищелкнуть языком. Еще бы не завидовать: невзрачный мужчина, а какую красавицу захомутал. Лишь только владелец заведения осуждающе поджимает губы — он догадывается о моей специфической деятельности.

— Ну, что ж, давай сначала познакомимся, — сладко щебечет спутница, когда за нами закрывается дверь и мы стоим под ночным небом.

Медленно шагаем вперед. Дабы усладиться, как говорил один известный валибурский поэт, сливками любви… Я — ею, а она — моими деньгами.

— Ну что же ты, не молчи, — красавица прижимается к моему твердому плечу. — Признайся, как тебя зовут!

— Андрей, — хрипловато представляюсь я. А сам украдкой поглядываю на ее роскошную фигуру. Соблазнительные формы так и норовят освободиться из-под блестящего одеяния. Меня бросает в пот. Но особенно радует, что она отказалась от поездки в гостиницу и захотела пройтись по парку.

— Даша, — в свою очередь мурлычет красотка и нежно увлекает меня за руку в глубину городского парка.

Неяркий свет молодого осколка луны бледнеет над головками погаснувших фонарей. Редкие звезды одобрительно мерцают, точно подсматривают за нашей поздней прогулкой. Ветер почти не ощущается, — ерошит мои короткие волосы, неслышно пляшет в роскошной прическе девушки. Во мне, безнадежном материалисте, просыпался наивный романтик. Хочется подхватить ее на руки и закружиться в безумном танце. А потом повалиться где-нибудь за границей тротуаров, в прохладную траву и…

Проклятая врожденная скромность! Или небольшой опыт обращения с женщинами? И что не позволяет мне сделать чего-то такого… Приходится смирно любоваться ее бледным профилем и тонкой шеей с едва заметными голубыми прожилками. В заманчивой ложбинке между высокими и, наверное, очень упругими грудями, виднеется небольшой медальончик.

Я смелею. Почему бы и нет? Ведь все по договоренности, будет оплачено! Дрожащим голосом интересуюсь ювелирным изделием. Получаю утвердительный ответ и могу оценить все качества медальона. Надо же — золотой. Поделка оказывается настоящим произведением искусства. А груди, к величайшему удовольствию, действительно очень упругими.

Некоторое время мы молча шагаем вдоль пустующих скамеек. Останавливаемся вдали от освещенной аллейки и, наконец-то, я бесстыже ощупываю желанное тело. У-ум-да, сегодня мне попался чудесный экземпляр. Красавица, тепленькая, мягонькая. Очень даже ничего!

Внезапно чарующая музыка, что, казалось, играет в моей душе, смолкает. И больше не звучит.

— А ты знаешь, солнышко, что я сейчас с тобой сделаю? — спрашивает ночная дама. Я замечаю вдруг, что мы стоим в темноте. Лишь одинокий фонарь едва-едва освещает ее лицо.

Мне удается представить это «что». В мыслях оно выглядит довольно заманчиво. Даже хочется облизнуться.

Я радостно улыбаюсь. Вероятно, выгляжу сейчас полным идиотом. Впрочем, — плевать, ведь сейчас получу удовольствие.

— Ну, наверное, сделаешь то, — еще немного стесняюсь, — о чем мы с тобой договорились. На все восемьдесят…

— Дурачок, — перебивает она. Ее голос внезапно хрипнет. Причем возбуждение в этом голосе не улавливается. Очень странный, хищный голос, почти рык. — Сегодня ночью тебе приснится смерть!

Ужас! Со звуком растягиваемой резины симпатичная головка набухает. Лоб выпячивается вперед и низко опускается. Глаза превращаются в узенькие щелочки, внутри которых тускнеют красные огоньки. Щеки впадают, лицо невероятно раздается вширь, увеличивается. Грудь, к моему сожалению, наоборот уменьшается. Стой, куда подевались такие лакомые прелести?!

Чудесные пухлые губки, а теперь — две растрескавшиеся, как от сильной жажды, полоски черной кожи, раздвигаются в ухмылке. Обнажаются громадные кривые клыки. За считанные секунды нежное женское лицо желтеет и куксится, напоминает переспелую дыню. На руки я не смотрю, но подозреваю: стоит лишь опустить глаза, как увижу длинные когти на узловатых синюшных пальцах.

Вот почему на ее шее полупрозрачные голубые вены! Предо мной стоит небольшая симпатичная вампирочка. Ну, «симпатичная» на любителя, конечно… В очередной раз не повезло: хотел любви, а получил проблемы. Ретироваться от греха подальше? Или в обморок хлопнуться, что ли?

С клыков обильно капают слюни. По всей видимости, девочка серьезно проголодалась. Но выглядит растерянно. Она ожидала, что жертва пронзительно закричит от ужаса и попытается бежать. Или забьется в истерике и будет вырывать себе волосы из буйной головушки. А я спокойно стою и наблюдаю за Дашей. Не в силах выдержать такой бесцеремонности, монстр хватает меня за горло. Ужасные зубы приближаются к лицу. Вот-вот не выдержу! Все…

Больше терпеть я не могу. И с размаху заезжаю ночной знакомой в челюсть. Широко раскинув ноги, вампирка летит в кусты. Изящный пируэт. Хлопнулась с достоинством — как и подобает изысканной даме в вечернем платье.

Я потираю зудящий кулак и, шагаю вслед за ней. На ходу инициализирую второе зрение. Красавица полулежит на земле и стонет, встряхивая головой. Даже в образе вампира выглядит она неплохо: стройные ноги выглядывают из-под треснувшей ткани платья. На колготках красуется внушительная стрелка.

— Ну, Дашуля, — спрашиваю, — как жизнь?

Приседаю на корточки возле вампирки. Выглядит она неважно, но расслабляться не стоит.

— Сволочь! Ты же мне колготки порвал! — орет былая красавица. Она широко раскрывает рот и хватается пальцами за шатающийся клык. — И зубчик, вот… Больно кушать будет.

— Могу предложить одноразовую салфетку, если собираешься плакать.

— Скотина…

Увидев мое спокойное лицо, она умолкает. Изумленно поднимает брови. Словно бы я перед ней должен извиниться и предложить ручку. Но интересует ее другое.

— Да кто ж ты такой? С такими ударами!?

— Добрый дядя Андрей, моя хорошая, — я улыбаюсь и выдвигаю клыки. Собственные, а не казенные. Моя гордость — по шесть сантиметров в каждом. А острые какие!

Даша перепугано взвизгивает и подтягивает ноги под себя. Порванные колготки и платье расходятся еще более, но это меня уже не интересует.

— Страшно, небось, милая? Теперь прочувствуешь все прелести, которые достаются твоим жертвам. Вот я тебя сейчас! — Демонстративно щелкаю пастью.

— Мне следовало догадаться, — голос вампирки дрожит. Но она справляется с инстинктами и возвращается в человеческий облик. — Видела же твои черные глаза и думала, дура, что просто курил какую-нибудь заморскую гадость.

— Целиком с тобой согласен, — игнорирую слабую попытку поиздеваться над моим самолюбием.

— Что? — не понимает она.

— Согласен, говорю. Ты — дура.

Не слишком церемонюсь и хватаю ее за глотку. Ничего ей не сделается, нежити. Она пытается освободиться и царапает мне руки. Опа! Не ожидала? У меня металлические напульсники — специально для подобных дел. Чтобы слишком не трепыхалась, приподнимаю ее в воздух. Чувствую, что Даша давненько не ела: тело легкое, словно перо аракхара.

— Сожрешь теперь? — обреченно говорит она таким голосом, что другой бы разрыдался. Но оперативники не плачут. Они работают.

— Хват-майор Зубарев, — представляюсь я. Тут же вспоминаю, что должен придерживаться буквы закона. Бережно опускаю ее на землю и ослабляю хватку. — ГУпНИКИС.

Мне надлежит соблюдать всяческие правила приличия, обращаться к ней на «вы» и зачитать права. А то потом по судам затаскает, кровопийца проклятая.

— Вы задержаны по статье 12\е, Криминального Кодекса Большого Мира за попытку незаконного кормления, пункт четыре: кормление собственной неживой плоти путем высасывания или облизывания.

— Попала, — шепчет она. — Лучше бы сожрали!

— Вы имеете право хранить молчание или же выть и сквернословить, если такая норма поведения считается нормальной для вашего вида или потусторонней личины. Все сказанное вами, будь то проклятия или чистосердечное признание, может быть использовано против вас на суде. Или, — добавляю от себя, — вероятнее всего, причитать о трудной судьбе ты будешь в изумительно красивом интерьере Скалы-под-небом.

Я расстроен плохим окончанием вечера. Потому бросаю короткий взгляд в сторону аллейки. Никого: мало кто будет ходить здесь по ночам. Вот и чудно. Нет свидетелей, так будет наука этой девице.

Слегка ослабляю захват. Даша мгновенно чувствует намек на свободу и заезжает мне туфлей в пах.

— Кхххххх, — этого я не ожидал. Там защитных пластин не ношу. Потому отпускаю эту… и она несется в темноту.

— Стоять! — ору вслед и пытаюсь подняться на ноги. Эк она меня припечатала, нежить!

На ходу трансформируюсь и отдаю должное бегу на четырех конечностях. Но когда замечаю мелькание серебристых плечиков между деревьев, возвращаюсь в человеческий облик. Не очень нравится идея подпортить ей фигуру своими когтями.

Мне удается настичь ее почти у самого Черного озера, у выхода из парка. Чувствуя, что моя рука вот-вот опустится на ее плечо, девушка добавляет прыти. И не успевает.

От всей души отвешиваю ей смачный пинок. А вот и вознаграждение за испорченный вечер: смотреть как лакированный носок ботинка вгрызается в симпатичную зад… Кхм, в общем, сминается платье ненавидимого мною серебристого цвета. Коротко взвизгнув, вампирша спортивно зарывается носиком в землю. Проезжает несколько метров по влажной траве и тормозит о толстый ствол ветвистого платана.

— Ай, какая незадача, — сочувствую вампирше.

— Скотина, — совершенно неоригинально повторяется Дашуля. — Ты мне за все ответишь, ищейка казенная! Я тебя, пантера, со свету быстро сживу! У меня папа рабо…

Я совершенно внезапно спотыкаюсь. Мой каблук абсолютно нечаянно проходит вскользь по симпатичной рожице вампирши. Ее голова резко отдергивается и девушка умолкает.

Мог, конечно, по лицу и не бить. Но терпеть не могу, когда мне угрожают всяческие мелкие кровопийцы. Обычное дело — небольшое насилие при попытке к бегству. В подобных случаях можно действовать немного жестковато. Не то потом выговор заработаешь, мол, упустил. Что ей сделается? Она ведь и так полутруп.

Завтра пойду охотиться на живых. Если меня, конечно, не отправят в другой мир.

— Ищейки поганые, крысы подвальные, — грязно ругается вампирша.

Темные эльфы, привычные к подобным заявлениям, спокойно грузят ее в полицейский дельтаплан. Я созерцаю внушительную шишку на лбу Дашеньки и дарю ей лучшую прощальную улыбку. Помахать ей вслед или не стоит?

Во время задержания, как то не раз бывало, пачка немного смялась в кармане пиджака. Я извлекаю потрепанную сигарету и прикуриваю. Грустно наблюдаю за полосатым дельтапланом. Дежурный закрывает за вампиршей крышку транспортировочного гроба и вместе с тремя сослуживцами хватается за рулевой треугольник. Звучно крякнув, тьмэльфы разбегаются и влекут свой транспорт на взлет. Толчок шести пар тренированных ног, вспышка заклинания. Дельтаплан стремится под небесный свод.

Я вздыхаю и поворачиваюсь в сторону служебного фитильмобиля. Вечер безнадежно испорчен, фамильный демон его побери! Остается только вернуться домой и поспать несколько часов перед подъемом на работу. Сажусь на мягкое сидение, закрываю дверцу и заклинаю фитиль. Оглушительно чихнув, магмашина срывается с места. Мимо проносятся фонари, на улицах появляются первые Собиратели Сна.

Чего этой Даше не хватало? Красивая девчонка: любой голову потеряет. Может ведь, нежить, кормиться донорскими суррогатами и веселиться на еженедельных диско-слетах. Раз в год, если у нее папаша действительно какая-нибудь шишка, вампирша может кататься на охоту в какой-нибудь неподконтрольный Пакту мир. А потом вышла бы замуж за какого-нибудь смертного и, согласно свадебному контракту, кровушку законно потягивала. Ан нет! Полезла в злодеяние, головой не подумала. Теперь будет бесплатно работать на государство и варить чесночные спрэды на Девятом Кругу. От спрэдов этих, говорят, вампирам становится очень худо. Я сам, когда фитильмобиль заправляю, едва на ногах держусь от мерзкого запаха. Но поделом, пусть дурь из Даши этой выветрится. Глядишь, и станет еще полезным членом общества, а не уголовным кровососущим элементом. К тому же, без чеснока не обойтись — главная составляющая топлива для фитильмобилей.

А жаль, все-таки, что она не отработала свои восемь десяток… Куда мир катится? Теперь даже деньги не нужны — крови им давай! Куда катится?