"Хроника пикирующей России. 1992-1994" - читать интересную книгу автора (Кара-Мурза С.Г.)ОбманМного чудес в политике. Вот, оказывается, советский народ сделал ошибочный выбор в пользу перехода к рыночной экономике: «иного не дано!». Меня лично никто о моем желании никогда не спрашивал, да и голосования в Верховном Совете по этому вопросу как будто не было. Видимо, кто-то доверительно сообщил М.С.Горбачеву мнение народа, а кто — теперь установить невозможно. Дальше — больше. Зачем-то стали обосновывать благо такого перехода, как будто недостаточно было просто Указа Президента. Вспомнили, что «социализм — это живое творчество масс», а выбор-то у нас социалистический! Поэтому мый должны перейти к рыночной экономике не по указу, а через живое творчество, как бы почувствовать внутри себя неодолимое желание. И началось творчество! Насчет, казалось бы, простого понятия «рыночная экономика» такого туману напустили, что Адам Смит, наверное, в гробу перевернулся. Запутать людей — дело теоретиков. Деловые люди, практики, пошли по другому пути: за пять лет так развалили экономику, что еще немного, и людям станет совершенно безразлично, к какому новому счастью их поведут железной рукой: хуже не будет! Мы не будем ставить под сомнение необходимость перехода к рынку. Раз иного не дано, то нет смысла и говорить об альтернативах. Единодушно одобрим и приготовим на продажу свою потрепанную рабочую силу, а на всякий случай и миску — ходить за супом для безработных. Но нет, политики нового поколения уже не удовлетворяются просто одобрением и подчинением. Нужно подавить людей научными аргументами, как раньше — полурелигиозной идеологией. И вот тут-то, по-моему, допускается перебор. Если обращаешься не к вере, а к разуму, нельзя строить аргументацию на обмане. Он неизбежно вскроется, и почувствовавший себя обманутым человек может перейти к отрицанию даже хорошей идеи. А в отношении рыночной экономики обманом явно злоупотребляют. И даже признавая, что рынок — вещь хорошая, предпочтительно как можно раньше вывести из употребления ложные аргументы. Это облегчит болезни будущего. Одним из таких аргументов является утверждение, будто рыночная экономика является по своей природе «экологически чистой» — в противовес плановой экономике, которая с радостью губит природу. Ссылаются на реальные факты: экологическая ситуация в странах «первого мира», развитых капиталистических странах, которые мы и считаем рыночной экономикой, сильно улучшилась. В чем тут обман? Прежде всего, обман в том, что вместо целостной системы рыночной экономики, которая состоит из неразрывно связанных «первого» и «третьего мира», нам показывают ее небольшую часть, ее витрину. А если взять систему в целом, то экологические проблемы не исчезли, а просто переместились из уютных городов «первого мира» в развивающиеся страны. Франция и Германия теперь не производят серную кислоту. Эти заводы вывезены в Марокко. Сернистый ангидрид оседает теперь на землю и в легкие марокканцев. И возможность оздоровить европейские и американские города дают неравномерные отношения Севера и Юга в рыночной экономике, а вовсе не ее внутренние чудесные свойства. Мы же при переходе от плановой экономики к рыночной вовсе не избавимся от загрязнений: к эксплуатации экологических ресурсов «третьего мира» нас никто не допустит. Более вероятно, что мы сами предоставим нашу природу для сброса в нее и чужих ядовитых отходов. Ведь мы же теперь открываемся мировой цивилизации, а в ней элита ездит на «мерседесах». Может быть, предприниматели развитых стран столь экологически сознательны, что не позволят себе загрязнять дружественные страны, даже если владельцы приватизированных земель будут их приглашать? На это надеяться не приходится. Испания — уважаемая страна Европейского экономического сообщества, но ряд химических фирм ее северных соседей повадились отправлять в Испанию цистерны с ядовитыми отходами, которые на безлюдных шоссе прямо на ходу сливаются в кювет. Как вообще можно говорить о присущей этой экономике экологичности, если главным ее критерием является прибыль? Жестокие ограничения накладываются лишь на производства, ухудшающие качество жизни в самих этих странах. Общечеловеческие критерии реально в расчет не принимаются. И лучше нам не строить иллюзиий, а готовится принять правила игры рыночной экономики. А в ней важна цена ресурса именно для тебя и именно в данный момент, а вовсе не ценность этого ресурса для человечества на длительную перспективу. Арабские шейхи, и так получающие баснословные прибыли, готовы продавать нефть по низкой, искусственной цене. И американским фермерам выгодно вгонять в землю по 10 калорий минерального топлива для получения одной пищевой калории. Хотя великий смысл земледелия в том, чтобы с помощью зеленого листа превращать в пищу энергию солнца, а не нефти. Мы с энтузиазмом новообращенных восторгаемся эффективностью американского сельского хозяйства, хотя для всего человечества оно экологически вообще неприемлемо. Зачем же обманывать себя и утверждать, что и мы сможем так же, дай только превратить землю в частную собственность?.. Наконец, обман заключается в том, что сравнивается экологическая обстановка в СССР и в странах, находящихся на совсем ином этапе технологической революции. Мы сильно отстаем, это всем известно. Значит, нашу обстановку надо сравнивать с той, которая была в странах рыночной экономики, когда они были на том же этапе, что и мы. И тогда окажется, что они в тоже время также прошли этап использования разрушающих окружающую среду технологий. И состояние их рек и озер (хотя бы Рейна или Великих Озер) было ужасным. Теперь другое дело. Созданы новые эффективные технологии (например, мембранные технологии при электролизе для получения хлора и щелочи позволили прекратить загрязнение окружающей среды ртутью). На этапе использования дешевых грязных технологий накоплены средства, вложенные теперь в охрану среды, да и вообще «первый мир» достаточно для этого разбогател — на глушители автомобилей по карману ставить дорогие катализаторы, дожигающие угарный газ и т.д. Но ведь все это после того, как именно эта экономика нанесла мировой экосистеме трудно поправимый ущерб! И вот что получается. США, Япония, Западная Европа производят 75% выбросов, разрушающих озоновый слой атмосферы. Развитые страны уже получили от применения фреонов огромный экономический эффект. А отставшие от них страны (в том числе СССР) должны прекратить только что освоенное производство фреонов, понеся лишь экономические потери и почти не сделав вклада в разрушение озонового слоя. Казалось бы, развитые страны должны поделиться полученными от использования фреонов прибылями или хотя бы предоставить бесплатно новые, экологически чистые технологии для производства хладоагентов и аэрозольных балончиков. Не тут-то было. Развитые страны в процессе становления рыночной экономики вырубили свои леса и леса на больших территориях колоний, используя землю как важнейшее средство производства. Идя по их стопам, бразильцы вырубают тропические леса Амазонии. И все мировое общественное мнение бьет в набат: «Амазония — легкие планеты!», «Бразильцы лишают человечество кислорода» и т.д. Но с каким возмущением воспринимаются намеки на то, что бразильцам следовало бы просто заплатить, как положено в рыночной экономике, за производимый их лесами кислород, столь необходимый для автомобилей «первого мира». Ведь кислород — столь же необходимый материал для работы двигателя внутреннего сгорания, что и бензин. И пока что страны рыночной экономики паразитируют на экологических ресурсах всей Земли, бесплатно потребляя непропорционально большие количества ставшего уже дефицитным кислорода. Каковы же дальнейшие тенденции этих противоречий? Они неутешительны. В самом генетическом аппарате рыночной экономики запрограммирован механизм постоянной экспансии. Она стала «экономикой предложения», когда рост и обновление производства поддерживаются путем создания искусственного спроса, определяемого не естественными потребностями человека, а предложением все новых и новых товаров. Рыночная экономика породила совершенно особый тип жизни — «гражданское общество», которое наша пресса с восторгом противопоставляет нашему якобы «обществу нищеты». Но в проблематику общества потребления наши новые идеологи стараются не лезть, так как уже очевидно, что эта надстройка рыночной экономики таит в себе неразрешимое противоречие, порождающее глубочайший кризис всей цивилизации. Рыночная экономика базируется на родившейся в ХVIII веке идее прогресса. В социально-экономической сфере идея прогресса преломилась как ориентация на непрерывный рост благосостояния, понимаемого как потребление материальных благ. Были созданы не только идеологические, экономические и военные механизмы, которые обеспечивают концентрацию этих благ у 13% населения Земли, живущих в рыночной экономике «первого мира», но и особая культура, заставляющая живущего там человека подчинить себя «гонке потребления». Представитель среднего класса просто вынужден, даже если это ему лично претит, потреблять в определенном ритме — менять машину, мебель, костюм и т.д. В чем же внутренний кризис этого общества, о котором нам не говорят? В том, что лежащая в основе рыночной экономики идея прогресса пришла в неразрешимое противоречие со второй фундаментальной идеей, на которой базируется эта экономика и это общество — идеей свободы. Стало очевидно, что совмещение прогресса и свободы для 13% людей возможно лишь при условии подавления прогресса и свободы для остальной части человечества (разумеется за вычетом элиты, на которую и возлагается задача контроля). Потому что естественное ограничение планеты Земля не позволяет распространить тип жизни «общества потребления» на все человечество — кислорода не хватит. И духовно развитая часть населения «первого мира» уже понимает, что речь уже идет не о том, чтобы не помогать «третьему миру» развиваться — его развитие придется всеми средствами За средствами дело не станет. Очень мягкое средство — кредиты и долги. По меткому выражению одного экономиста, эти кредиты банки навязывали латиноамериканским странам «так, как дарят ящик виски алкоголику». Результат известен — в 1989 году в Латинской Америке инфляция составила в среднем 1000%, а ВВП на душу населения опустился до уровня 1978 года. Разрушена даже такая богатейшая страна, как Аргентина, где инфляциия в 1989 году выросла до 4000%, а голодающие громили склады и магазины. Таким образом, проявляется самая, быть может, тяжелая антиэкологичность рыночной экономики — она ориентирует человечество на внутривидовую борьбу за существование. На заре капитализма это можно было списывать на его несовершенство, на неготовность человека. Философ рыночной экономики Томас Гоббс объяснял в ХVII веке, что это общество — « Но такой подход разрушает «экосистему» самого человечества. Оттого, что наши новые идеологи перестали обращать внимание на страдания «слабой» части человечества в рыночной экономике, эти страдания не исчезли. Напротив, они нарастают. За последние 10 лет в 37 беднейших странах мира расходы на здравоохранение на одного человека снизились более чем вдвое. Половина населения в этих странах потребляет 1700 калорий питания в день — норма нацистских концлагерей 1940 года, при которой начинается биологическая деградация организма. Зато боливийское олово, нисколько не потерявшее своей ценности, «первый мир» покупает сейчас по цене на 60% дешевле, чем десять лет назад, а из Латинской Америки в 1989 году только как проценты на долг вывезли 33 миллиарда долларов. Те же процессы воспроизводятся в миниатюре и в богатых странах. В Европейском сообществе около 40 миллионов бедняков, из них 8 миллионов в Испании. В январе 1990 года был опубликован доклад социологов о положении бедняков в Мадриде. В этом городе 700 тысяч человек живут ниже уровня бедности, из них 160 тысяч имеют доход менее 8 тысяч песет в месяц, то есть 266 песет в день. На эти деньги можно один раз проехать в метро (80 песет), купить литр молока (80 песет), 200 граммов хлеба (40 песет) и бутылку чистой воды. Конечно, бедняк не пьет эту чистую воду или молоко, не ездит на метро и не покупает сливочное масло (1200 песет килограмм), он экономит деньги на ночлежку. Я привел эти цифры для того, чтобы каждый, кто хочет (а хотят, к нашему страшному горю, немногие), понял, что в капитализме нас ждет совсем иная бедность, чем та, которой мы возмущаемся у себя дома. Интеллигенты, которые сейчас возглавили идейно наше движение к рыночной экономике, в массе своей просто не представляют, что такое бедность безработного интеллигента на Западе. Семнадцать процентов выпускников университетов в Испании — бкзработные, и недавнее обследование ночлежек Мадрида показало, что все большую долю среди их обитаталей составляют адвокаты, преподаватели и люди других интеллигентных профессий. Мы же получаем информацию от наших журналистов-международников, которые и душой, и телом давно проникли к удачливой части буржуазной интеллигенции. Они врали нам вчера, когда по идеологическому заказу описывали тяжелую жизнь бедняков на Западе — они этой жизни не знали и фантазировали, сами душой не страдая. Они нас обманывают и сейчас, но уже с радостью и от души. Рыночная экономика изначально была крайне Экологические катастрофы в самом человечестве как результат действия рыночной экономики мы наблюдаем на протяжении ХХ века вплоть до наших дней. Некоторые из таких катастроф — революции, фашизм, гражданские и мировые войны потрясли мир. Медленная деградация и умирание, повальное распространение СПИДа среди ослабленных туберкулезом и гепатитом африканцев — катастрофы менее заметные. Деидеологизированное социальное мщение, периодические уличные погромы толп безработной молодежи в ухоженных немецких городах нас тоже пока что как будто не касаются. Но коснутся, и полезно было бы наше Центральное телевидение попросить показать вместо одного из рок-концертов полную видеозапись такого погрома. Я думаю, одной такой передачи будет достаточно, чтобы резко изменилось политическое настроение в стране. Каковы в перспективе результаты тех травм, которые наносит экосистеме человечества рыночная экономика? Перспективы пугают, и в богатых странах все ощутимее синдром «осажденного города». Дело в том, что традиционные формы бунта обездоленных социальных групп, этносов и культур надежно контролируются — подкупленной политической элитой, экономическими рычагами и военной силой. Но возникают силы, способные на совершенно новые, неведомые, технологические способы мщения. Среди тех исследователей и инженеров, которые выбрасываются рыночной экономикой на дно, рано или поздно будут возникать и консолидироваться радикальные террористические группы, мстящие обществу не погромами или взрывами в поездах и супермаркетах, а с помощью своих научно-технических знаний. Пока что это выражается в сравнительно безобидных симптомах. Кто-то разрабатывает и запускает в международные компьютерные сети программы-«вирусы», профилактика и лечение от которых уже обходится в миллиарды долларов. Кто-то отравляет не слишком сильными ядами водопроводы или миниральные воды. Но вот один видный биохимик заявил, что он один, без помощников может изготовить количество сильнейшего токсина, достаточное для отравления смертельной дозой всего водопровода Нью-Йорка. И это уже серьезно. Биологический и химический терроризм может стать страшным орудием мщения отчаявшихся научно-образованных людей с больным мироощущением Раскольникова в его «наполеоновской» стадии. Ни полиция, ни внутренние войска не остановят вирусолога, готового отомстить обществу, хладнокровно уморившего его народ. И этот вирусолог, владеющий технологией генетической инженерии, может создать средство пострашнее жалкой ядерной бомбы. Единственное средство избежать этого — восстановление, лечение разрушенной экосистемы человечества, поиск путей к человеческой солидарности и коллективизму, уход от ницшеанского: «Падающего — подтолкни!». Основанная на научной рациональности идеология представила человечество как скопище индивидуальных свободных «атомов», и в этом скопище каждый человек противостоит другим, конкурирует с ними и просто вынужден стать человеку волком. Это формирует культуру, пробуждающую «волю к власти». В соединении с рациональным мышлением и наукой как особым способом познания и создания техники эта культура дает овладевшему ей обществу огромную силу. Это мы и видим в рыночной экономике, поработившей почти весь мир. Сейчас, возможно, рушится последний оплот, в котором часть человечества искала иной путь. И это — трагедия не только СССР, а всего человечества, и именно так это воспринимают очень многие люди на Западе. Да только наши журналисты об этом не скажут. И трагедия в том, что в культуре индустриализма вытравлен инстинкт самоохранения человечества. Более того, в этой культуре человечество склонно к самоубийству. Рыночная экономика разрушает так называемое традиционное общество, в котором человек не был «атомизирован», а всегда был включен в коллективные структуры. Он подчинялся инстинкту солидарности и сострадания группы — инстинкту, который сыграл важнейшую роль в эволюции человека. Мы, даже пройдя стадию первичной индустриализации, оставались традиционным обществом. Революция и гражданская война многое разрушили, но не поколебали структуры мышления и мировоззрения человека аграрной цивилизации — такие вещи быстро не делаются. Даже разрушив церкви, мы оставались людьми с «религиозным органом» — иные сохранили провославие или ислам, иные заместили иконы портретом Сталина, перенесли религиозное чувство на мавзолей и Кремль. Но не было ни десакрализации основных понятий, ни разрушения инстинкта коллективизма и солидарности. Мы калечили себя и других, но были, как платоновские чевенгурцы, религиозными людьми. Но сейчас нас приглашают присоединиться к «мировой цивилизации» и пережить, помимо нашего, и ее кризис. Кризис вызванный тем, что западная цивилизация не может больше паразитировать на «взятых взаймы» у христианства ценностях. Ученые об этом кризисе не пишут, и надо читать теологов, а они говорят вещи трагичные. Способность верить в утопии — счастливое свойство человека, сохранившего по-детски доверчивый взгляд на мир. Из этой способности рождаются замечательные ценности и душевное тепло, и не дай Бог нам эту способность потерять. Но когда эта способность эксплуатируется ловкими политиками, она же становится источником страшных бедствий народа. Тут-то следовало бы обратиться к опыту стариков, благодаря которому возникло и выжило человечество. Сумеем мы преодолеть соблазны убившей «религиозный орган» цивилизации и устоять перед наркотическим действием прессы и телевидения — возродимся и создадим достойный и солидарный образ жизни. Не сумеем — и наши сыновья уедут вытеснять африканцев с рудников ЮАР и служить в ее белой полиции. |
|
|