"Проект «Барсум»" - читать интересную книгу автора (Нивен Ларри, Барнс Стивен)

ГЛАВА 5 ЛОВИ И ХРАНИ!

— Начали!

Макс Сэндс сорвался с места и побежал со скоростью, на которую только был способен. Он как следует подготовился к игре: всю предыдущую неделю занимался бегом и поднятием тяжестей. Сейчас Макс чувствовал себя в отличной форме.

Всего лишь несколько минут назад Макс Стэндс вместе с другими игроками неспешно приближался к месту старта. Затем тишину коридора разрезали условный сигнал и команда распорядителя, и вся группа помчалась навстречу неизвестности.

Максу казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но не из-за непомерной нагрузки. Его, как и других, насторожили слухи, что арабы включились в игру после того, как в нее попала Лунная Девушка. Неужели они намереваются?..

Следом за Максом, тяжело пыхтя, как старый паровоз, бежала Эвиана. Забавно подскакивая, а иногда и переваливаясь, словно утка, она, тем не менее, не отставала. С лица Эвианы не сходила счастливая улыбка. Рядом бежала Лунная Девушка-Дьюла. В отличие от Эвианы она летела, как на ходулях, делая двухметровые кенгуриные прыжки.

Неожиданно стены коридора задрожали; где-то вдалеке, в боковом отделении, послышались выстрелы.

Наконец коридор уперся в серебристую металлическую дверь овальной формы. Над ней слабым флюоресцирующим светом мерцали расположенные в один ряд огни. По краям дверь была обрамлена резиновой прокладкой.

Первым двери достиг игрок по имени Пегас. Истекая потом, он стал толкать ее всем своим телом. Максу показалось, что молодой человек, готовясь к игре, хорошо поработал над дыханием. Пегас делал вдох через нос, а затем медленно, с шумом выдыхал воздух через рот, как заправский йог или последователь древней китайской гимнастики. Макс не мог отделаться от мысли, что молодой человек — агент Службы Безопасности Парка Грез, специально приставленный к Шарлей Дьюла.

Орсон Сэндс, как ни старался, так и не смог догнать своего брата, хоть во время бега его поддерживала очень крупная, но весьма приятная блондинка но имени Трианна Ститвуд. Несмотря на детское выражение лица этой женщины, в ней чувствовалась какая-то далеко не женская сила, а ее улыбка, казалось, могла растопить арктические льды. Говорили, что эта леди занимала высокий административный пост.

Следом за Орсоном и Трианной двери достигли еще двое: Френсис Хеберт и Оливер Франк. Хеберт — невысокий смуглый брюнет — бежал легко, даже несколько изящно, несмотря на свой огромный живот. Оливер Франк бежал с отсутствующим видом. Заядлый игрок, он многое уже видел в жизни, и его решительно ничем нельзя было удивить.

Наконец дверь с шумом открылась, и в лицо Максу ударил холодный воздух, словно в тоннеле разом заработали сотни кондиционеров. За дверью стояла худая и очень испуганная женщина в облегающей красной униформе.

— Скорее! — закричала женщина; ее пронзительный голос не оставлял сомнений, что нужно было действительно поторапливаться. — Гвардейцы не смогут долго сдерживать каннибалов!

Людоеды?! Макс с любопытством оглянулся. Там, далеко по коридору, два человека в формах национальной гвардии, один чернокожий и худой, а другой — дородный европеец, беспрерывно палили из своих автоматических винтовок. «Наверное, их вытеснили в главный коридор», — пронеслось в голове у Макса. Вдруг полный гвардеец упал на бок, держась за окровавленную ногу. Его лицо исказилось гримасой боли, но он, собрав последние силы, пополз к спасительной серебристой двери.

В дверной проем влетели Трианна, Орсон и Оливер Франк. Шарлей Дьюла рванулась было к раненому гвардейцу, но ее остановила железная хватка Макса Сэндса.

— Стойте!

— Но этот человек… — прошептала Шарлей. — Ему же больно…

Ничего не ответив, Макс потащил женщину к двери. Тут же подскочил Пегас и, схватив Шарлей за другую руку, свирепо взглянул на Макса. Без сомнений, это был агент Службы Безопасности Парка.

Шарлей оглянулась назад, и из ее груди вырвался крик ужаса: вывалившаяся из-за угла толпа оборванцев схватила раненого гвардейца за ноги и уволокла его.

— Взлетайте! — закричал второй гвардеец.

Подскочившие людоеды сбили его с ног.

Однако гвардеец сумел подняться и бросился к двери.

Общими усилиями Шарлей все-таки удалось втолкнуть в дверной проем, который оказался входной дверью в самолет.

Внезапно коридор охватило разгорающееся желтое пламя. Сделанный из пластика, он полыхал как лучина, пропитанная керосином. Во многих местах обвалились перекрытия, и в отверстия ворвалась невесть откуда взявшаяся снежная вьюга.

Последним порог самолета переступил чернокожий гвардеец. С его лба градом катился пот, а на курчавых волосах, как бисер, сверкали снежинки.

Плюхнувшись в кресло, Макс приник к иллюминатору. Коридор догорал. Сгорели заживо и одетые в лохмотья людоеды.

— Пристегнуть ремни! Мы взлетаем! Немного успокоившись, Макс огляделся вокруг. У всех участников игры вид был утомленный и испуганный. Лучше всех, как показалось Максу, выглядел Джонни Уэлш. Раскрасневшийся, как и другие игроки, он, однако, отдышался раньше всех.

Макс внимательно оглядел салон самолета. Кресла располагались в два ряда, по два в каждом ряду. При посадке, несмотря на страх, быстроту и суматоху, Макс заметил, что самолет имеет двойные крылья, причем одно крыло было сплошным и крепилось поверх корпуса, параллельно нижним крыльям. Покопавшись в памяти, Макс вспомнил, что такие самолеты называются монопланами. Не было сомнений, что самолет, в котором летели игроки, является представителем древнего рода маленьких сверхзвуковиков.

В хвостовой части кресел не было; на их месте, от пола до потолка, высились горы тюков, чемоданов, баулов и прочего груза. Никто из участников игры не знал, что ждет их всех впереди.

Соседом Макса оказался Оливер Франк. Через проход от них сидели Шарлей и Эвиана.

Из-за своего роста Шарлей пришлось прижать колени к груди. Эвиана попыталась было помочь подруге устроиться, но получила от нее серьезный отпор:

— Спасибо, я сама. А вообще-то мне хотелось бы знать, что происходит.

— Ничего, — улыбнулась Эвиана. — Просто конец света.

Шарлей молча вцепилась в подлокотники кресла и сжала губы.

Макс проникся к Эвиане симпатией, заметив, как она пытается помочь подруге. Его восхитило, что среди спешки, паники, крови нашлось место для теплого человеческого участия. И вообще, решил он, в Эвиане со времен «Путешествия во времени» что-то изменилось.

Самолет задрожал всем корпусом и стал выруливать от жалких остатков посадочного терминала, припорошенных мокрым снегом. Кое-где еще вился дымок.

В салон вошла стюардесса.

— Вьюга утихает. Нам крупно повезло, — после небольшой паузы стюардесса добавила: — Наш рейс — последний из аэропорта Сан-Франциско. Не знаю, что случилось с другими рейсами. Будем надеяться, что…

Голос стюардессы задрожал. Не закончив, она стала тереть глаза, красные и воспаленные после бессонной ночи.

Самолет, ревя двигателями, медленно катился по оледенелой взлетной полосе. Иллюминаторы почти полностью залепило мокрым снегом. Зло зарычав, машина на мгновение остановилась, а затем взмыла в воздух. Набрав высоту, самолет повернул направо.

Далеко внизу остались полуразрушенный мост «Золотые Ворота» и тысячи застывших автомобилей, которых ураган застал в пути в Окленд. Залив был усеян сотнями вмерзших в лед кораблей. Над великим городом стояла полупрозрачная дымка, спрятавшая от взоров пассажиров самолета заваленные снегом кварталы

Раздался характерный хлопок, означающий, что самолет перешагнул звуковой барьер. Пассажиры успокоились, а стюардесса включила крошечный микрофон.

— Мы получили сообщение, что погода снова ухудшается, — объявила она. — Мы не сможем лететь на юг. Аэропорты Лос-Анджелеса и Сан-Диего затоплены, Техас и Нью-Мексико закрыты для полетов. Юго-Запад не готов к таким бурям. Лучше дела обстоят в Нью-Йорке. В то время, как Калифорния потеряла управление, Восточное побережье выжило. Сообщают, что Канада реквизировала все нефтепроводы. Там теперь американцам нет места, и наш лучший вариант — это Аляска.

Самолет вышел из серой облачности, и в салон сквозь иллюминаторы ворвались яркие лучи солнца. У пассажиров поднялось настроение. Макс поймал себя на мысли, что после беспорядочных знакомств в «Ночной Башне» ему впервые представился шанс близко познакомиться со всеми игроками.

С места поднялся один из пассажиров.

— Меня зовут Робин Боулз. Я очень вам признателен, но вы, я уверен, даже не догадываетесь, почему.

Пассажиры обратились в слух, а Эвиана, склонившись к Шарлей, прошептала:

— Робин Боулз… Не он ли наш гид?

Максу хорошо было знакомо это имя, известное, в основном, в артистических кругах. Робин запомнился ему по бесчисленным «мыльным операм», видеофильмам и различным шоу.

Все игроки давно уже знали, что гиду, как правило, известно об игре все: и цели, и требования, и вознаграждение. Если гид что-то говорит, то его надо внимательно слушать.

— Прошло уже почти два года с тех пор, как мне сделали несколько операций, которые спасли мне жизнь.

Робин Боулз был более шести футов роста. В отличие от игроков, напоминающих толстые бурдюки, он представлял собой крепкого, плотно сбитого мужчину. Его длинные волосы и бороду уже тронула первая седина.

— У «Красного Креста» тогда не хватало донорской крови, — продолжал Робин. — Не забывайте, что это был пятьдесят четвертый год, самый разгул терроризма. В то время боялись всего. Зараженные иглы, зараженная плазма… И тогда десять человек, которые находятся среди вас, не пожалели для меня своей крови. Это и спасло мне жизнь, — Робин тяжело вздохнул. — Вы сотворили чудо, и я даже не знаю, как вас отблагодарить. Хочу добавить, что мне надоела паника вокруг гаснущего светила. В конце концов, у землян еще есть многочисленные ресурсы. Одних только атомных электростанций на планете около восьмидесяти тысяч, — лицо Боулза потемнело, а на лбу появилась глубокая морщина. — Что ж, — продолжал он: — Солнце начало умирать.

Эти три слова были самыми ужасными и трагичными. Макса пробрал холодок, дошедший до каждой его клеточки.

Боулз выдержал паузу, во время которой он надеялся, что игроки поймут всю ответственность данного момента, а затем продолжил:

— Солнце еще светит, в его недрах еще идут термоядерные процессы, водород по-прежнему превращается в гелий. Внутреннее тепло еще не дает Солнцу развалиться и удерживает его от коллапса. Но наша родная звезда съеживается. Ее поверхность пока еще горячая, но планета уже уменьшается. Земля получает тепла уже в два раза меньше, чем прежде, и скоро будет получать еще меньше. К чему это я? — Робин нахмурился. — Ах, да… Я актер и бизнесмен. Этой ночью погибла киностудия не только в Голливуде, но и в Юте и Иллинойсе. Но я, благодаря своей дальновидности, успел скупить акции в других сферах бизнеса, которые, может быть, протянут еще хоть несколько лет. Все это время я оставался в Сан-Франциско, продавая и покупая, пока не настало время трогаться с места. И я вспомнил о всех вас. Спасибо за то, что вы приняли мое приглашение.

Благодарность из уст Робина Боулза прозвучала совершенно искренне. Это был человек, который мог и имел право благодарить тех, кого считал нужным.

— Самолет загружен всем необходимым. На Севере у меня большая исследовательская станция. Там есть кров, тепло, еда — словом, все, что надо, чтобы выжили мы и наши дети, если они появятся. Кроме того, — с лица Роберта не сходило выражение оптимизма, — мы знаем, что ожидает нас и все человечество. Я хочу надеяться, что нам помогут отвага, знания и Божие Провидение.

Боулз взял в руки толстую папку, поднял ее над головой и направился к проходу.

— Это персональное досье на каждого из вас. Если вы найдете в нем искаженную информацию, то, пожалуйста, немедленно ее исправьте. Все мы будем полностью зависеть друг от друга, и нам необходимо, как в любом закрытом сообществе, знать друг о друге все.

Подойдя к Максу, Робин Боулз протянул ему досье. Макс нажал на кнопку-пломбу, вскрыл папку и стал читать: «Макс Сэндс. Рост шесть футов четыре дюйма. Врач-реабилитолог…» Что бы это могло значить? Макс совершенно не знал парня, который предстал перед ним на страницах досье. Тот Макс Сэндс остался в городе, в котором было уже почти пусто. Он заботился о больных и раненых, вытаскивал с того света тех, кто был, казалось, обречен…

Макс мельком взглянул на Шарлей, засомневавшись, что ее образ в досье соответствует реальному человеку. Скорее, она из разряда толкиенских эльфов, а эльфам не место в жестоких играх, как эта.

Биография Оливера Франка — обычная судьба военного, сержанта военно-космических сил. Живая работа. Он один из многих, кто все последние дни больше думал о других, чем о себе.

Макс закрыл глаза и попытался представить… Вот оно, сморщенное светило, стареющее не по дням, а по часам. Вот оно, новое Великое оледенение. Кругом паника и полный распад целых государств. Начало конца человечества и Земли. Страшно представить, что случится с людьми в космосе, где буквально все зависит от солнечных лучей.

Макс многое узнал о людях, с которыми ему предстояло пройти через все тернии новой игры. Быть может, от них будет зависеть его жизнь. Макс представил, как он учится водить снегоход, орудует в теплице и даже изучает устройство ядерного реактора… Он тряхнул головой, пытаясь отбросить свои фантазии.

— Нет, вы только посмотрите, какой герой, — тихонечко фыркнул в бороду Оливер Франк. — Не голова, а целый университет под копной волос.

— Когда я видел его в последний раз, он, кажется, был лысоват, — вступил в беседу Макс.

— Такова актерская жизнь. Сейчас он много снимается в кино, и всегда должен хорошо выглядеть. Боулз играл Неро Вульфа в «Гремучей змее», а его последний фильм называется, кажется, «Материнская охота». Вряд ли ему столько платили за его лысину.

— Видимо, ради кино Боулз хочет еще и похудеть.

Оливер оглядел собеседника с головы до ног.

— Так значит, вы мистер Маунтин? По головидео вы кажетесь крупнее…

«Черт, я так надеялся, что меня никто не узнает», — молча выругался Макс и тихо произнес:

— Это оптический эффект… Послушайте, вы единственный, кто обо мне что-то знает. Не распространяйтесь, хорошо?

— Ладно, ладно, — усмехнулся Оливер. — Но я не могу думать об этом каждую минуту. Все мы здесь играем свои роли.

Франк уткнулся в свое досье, а Макс задумался. Странный комментарий. Так кто же Оливер: актер или игрок? Макс решил понаблюдать за ним, за его поступками и действиями. Вдруг Франк хранит какие-нибудь тайны?

Мимо иллюминаторов проплывали легкие серебристые облака. Казалось, что Землю от горизонта до горизонта покрывал белый саван.

— Под нами Сиэтл, — сообщила стюардесса. — В городе нет никого, кроме нескольких нищих, которые не смогли из него выбраться. Улицы Сиэтла полны замерзших трупов людей.

Стюардесса говорила не столько пассажирам, сколько для записи на магнитофон. Неожиданно она поймала пристальный, несколько нескромный взгляд Макса.

— Я пыталась записать на магнитофон, — почему-то стала объяснять стюардесса, и голос ее задрожал. — Но это вряд ли пригодится…

Слова стюардессы вселили в пассажиров страх. И это развлечение? За что же уплачены деньги? За осознание того, что ждет человечество при катаклизме?

Двигатели урчали так тихо, что Макс даже испугался, не заглохли ли они вообще. Наконец он сообразил, что это сверхзвуковая скорость, и немного успокоился, вспомнив, что мудрецы из Парка Грез манипулируют его ощущениями. Даже звуки двигателей создаются синтезаторами. Да и все другие эффекты тоже искусственные. Ни зрительные образы, ни даже запахи не являются настоящими. От этих мыслей настроение у Макса несколько улучшилось, и он вдруг почувствовал прилив бодрости и энергии.

Оглядевшись вокруг, Макс заметил, что все пассажиры погружены в глубокие раздумья.

— Я знаю, что могу на вас положиться, — раздался голос Боулза. — А теперь послушайте меня.

Робин заговорил в странной медленной манере, подозрительно похожей на манеру гипнотизеров.

— Иногда мы делаем для других то, что не в силах сделать для себя. Мы собираемся выжить, и каждому из нас придется прыгнуть выше головы, каждому придется что-то принести в жертву, — Боулз окинул взглядом всех присутствующих. — Быть может, нам придется поступиться тем, что мы любим, к чему привыкли в той, обыденной жизни. Я хочу, чтобы вы заглянули в свои сердца и спросили себя: «А достоин ли я выжить?» Если вы не готовы к борьбе, то вам не помогут ни еда, которой мы располагаем, ни кров, ни тепло. Но я надеюсь, что вы с честью выдержите этот экзамен.

Боулз замолчал и взглянул в глаза каждому пассажиру.

Макс чувствовал себя довольно уютно и спокойно. Он окунулся в океан неги… Очнувшись, Макс сообразил, что Боулз давно уже продолжает:

— … помощь, которая потребуется. Согласны?

— Конечно! — хором ответили игроки. Макс тоже поддакнул, хотя не имел ни малейшего представления, с чем соглашается.

Кто-то, задевая спящих пассажиров, прошел по проходу. По салону разнесся слабый запах бутерброда с сыром и мясом и послышалось громкое чавканье.

Макса разбудил рев двигателей. Значит, самолет снизил скорость.

В салоне появилась стюардесса:

— Внимание! Самолет идет на снижение. У нас мало горючего, но беспокоиться не о чем. Прямо по курсу аэродром поселка Бетель, где мы и приземлимся. Пожалуйста, пристегните ремни.

За иллюминаторами все было затянуто сплошной облачностью, а это значило, что высота была не более четырех километров. Вскоре показалась и надвигающаяся бело-зеленая пустыня с крохотными коробочками-домами. Эскимосская деревня?

Внезапно самолет попал в воздушную яму. Его сильно тряхнуло, и пассажиры испуганно вцепились в подлокотники кресел. Макс посмотрел на соседей через проход. Изумрудные глаза Эвианы расширились, казалось, до размеров маленьких блюдец.

Наконец самолет выпрямился и коснулся снежного одеяла. Иллюминаторы тотчас оказались облепленными фонтанами снега. Через несколько мгновений самолет остановился перед двумя заправочными терминалами.

— Мы приземлились в аэропорту поселка Бетель, — сообщила стюардесса. — Прошу покинуть самолет через аварийные выходы в носовой и средней частях самолета.

Пилоты открыли аварийные люки, и в салон ворвался морозный воздух. Вскоре из трех люков на землю полетели матерчатые трубы, которые, надувшись, превратились в потешные спасательные желоба.

Первым из пассажиров рискнул покинуть самолет Робин Боулз. Он скользнул по желобу, как по ледяной горке, вниз и несколько раз перевернулся на снегу.

— Эге-ге-гей! — закричал Робин, стряхивая снег с лица и бороды.

Следующим был Макс. За ним покинули самолет и остальные пассажиры. Когда все были эвакуированы, стюардесса, пилоты и гвардеец стали опускать по желобу различные грузы: рюкзаки, мешки, ящики, коробки, чемоданы и решетчатые контейнеры.

— Ну и накупил же я добра! — восклицал Боулз. — В основном, у «Падших ангелов»! Антибиотики, синтезированные на орбите, — комментировал Робин. — Веревки, которые могут выдержать шесть слонов. Материя, сделанная из вспененного металла… Эй, осторожнее!

Боулз подбежал к желобу и поймал небольшой ящик с нарисованным на крышке красным крестом.

— Нам еще понадобятся эти лекарства!

На землю спустился второй пилот. Собираясь, видимо, проверить двигатели, он побежал к хвосту самолета. Неожиданно из задней части самолета вырвалось пламя, в мгновение ока охватившее пилота.

У Макса все внутри похолодело. Эвиана бросилась к жертве, но ее удержала стюардесса. Мудрая бортпроводница что-то прокричала — никто не разобрал, что именно, — и Эвиана подчинилась.

Хвостовую часть самолета отбросило метров на тридцать от корпуса, а весь оставшийся багаж — в основном, продовольствие — разбросало в радиусе ста метров.

По желобам, невзирая ни на что, продолжали спешно спускать груз. Пассажиры ловили мешки и ящики, зная, что все это рано или поздно пригодится.

Максу происходящее напомнило сцену из комедии «Ловите и храните!», которую он видел много лет назад.

По желобу спустили большой мягкий тюк. Тюк ударил зазевавшегося Макса в грудь и свалил его с ног.

Внезапно Макса охватил приступ нервного смеха. Сказалось пережитое: исчезновение цивилизации, приезд сюда, в какую-то деревушку, гибель в огне второго пилота… Ужас!

Трагедия!

— Да, эта игра, — сквозь смех выдавил из себя Макс, — действительно обещает быть интересной…