"Дракон 1. Наследники желтого императора" - читать интересную книгу автора (Алимов Игорь)

Эпизод 19 Лети, Котя, лети

Спал Чижиков отвратительно, хотя ни прозрачные, ни еще кто иной за ночь его ни разу не потревожили: поздно лег, долго не мог заснуть — все думал, ни свет ни заря проснулся, наскоро умылся и занялся сборами. Шпунтик ходил за мечущимся хозяином следом и глядел на него укоризненно. Кот решительно отказывался понимать, к чему так суетиться, если все то же самое можно сделать спокойно и не напрягаясь. Шпунтик даже пару раз пытался объяснить это Чижикову, для чего прибег к сложно модулированному мяуканью, но в результате оказался схвачен поперек живота и посажен в странный пластмассовый ящик с решетками на окнах. Кот возмутился и громко потребовал свободы, на что услышал лишь:

— Сиди вот и привыкай. Нечего под ногами путаться.

Шпунтик честно пытался сидеть и привыкать — наверное, с полчаса. За это время он успел освоить решетки и убедился, что их не сломать, а голова сквозь прутья не пролезает. Потом кот уперся мускулистой задницей в дверцу и понял, что ее не открыть, а просунутая наружу лапа до запора никак не достает: коротковата. Шпунтик попытался пометаться по ящику, но простора для разбега явно не хватало. Тогда он опечалился. И известил об этом хозяина, то есть заорал.

Никакого эффекта. То есть хозяин подошел — да. Подошел и долго говорил о том, что иначе котов в самолет, даже и с паспортом, не пускают, а поскольку он, Шпунтик, всю жизнь хорошо кушал и вообще гармонично развивался, ему, Шпунтику, теперь придется восемь часов куковать не в салоне, где с комфортом будет путешествовать хозяин, а вовсе даже в каком-то багажном отделении, вместе с разными прочими кошками и собаками, которые весят больше восьми килограммов. Тут только кот с ужасом осознал, во что его втянули, и от вида разверзнувшейся перед ним, наивным, бездны человеческого коварства даже орать перестал. Несообразительный хозяин решил, что это он так привыкает — и привыкает успешно, — а потому ушел дальше бросать вещи в чемодан. В умственных способностях хозяина Шпунтик всегда сомневался, но с такими явными доказательствами своей правоты столкнулся впервые. Пора было пересмотреть соглашение о сотрудничестве.

Чижиков между тем просто оттягивал момент выхода на улицу. Ночью, после того, как он хирургически отключил дверной звонок, девочка из будущего, к Котиному великому облегчению, больше никак себя не проявила, в том числе и в дверь не скреблась. Но Чижиков вполне справедливо полагал, что с Ники станется заночевать на подоконнике и встретить его радостной улыбкой, стоит ему лишь открыть входную дверь. Котя несколько раз к двери подходил, прислушивался, даже ухо к замку прикладывал: вроде бы, никаких признаков задорной девочки из-за двери не поступало.

Наконец решившись, он сунул в карман немного денег и, осторожно, стараясь не шуметь, вынул из петли дверной крюк, а потом медленно повернул ключ в замке. Чуть-чуть приоткрыл дверь — никого. Распахнул пошире, готовый, чуть что, тут же юркнуть обратно, завертел головой: ни на лестничной площадке, ни на широком подоконнике Ники не было. Равно как и никого другого. Чижиков чутко прислушался, но не уловил никаких настораживающих звуков. Тогда он быстренько запер дверь и, пулей прошмыгнув вниз по лестнице, выскочил из подъезда и тут же свернул в соседнюю подворотню. А уж там Котю мог настичь только хорошо знакомый с местной топографией человек: старые дворы Моховой и окрестностей представляли собой лабиринт из проходных подъездов, резко сворачивающих подворотен и прочих переходов и пролазов, по которым знающий человек мог дойти до самого Литейного проспекта и умудриться никому ни разу на глаза не попасться.

Так Котя и поступил: окольными путями выбрался на Литейный, а уж там прошелся по магазинам, судорожно приобретая необходимое. Несколько дверных замков. Новые черные очки. Три дешевых зажигалки. И прочие важные для путешествия мелочи. В паре мест Котя из интереса расплатился пластиковой карточкой типа «Виза»: к его удивлению все прошло легко и просто. Чижиков никогда не верил карточкам, считая их бесполезными кусками пластмассы, хотя «Виза» у него была. Но держать на счету ему раньше было нечего. Теперь же — дело иное. Не поедешь же через границу с толстой пачкой долларов! Часть вырученных за китайский сундучок денег Котя обратил в доллары, но основную сумму положил на счет. И кажется, это работало. По крайней мере, в России.

Без происшествий вернувшись домой, Чижиков был встречен радостным кошачьим воплем, но выпускать страдальца не стал, а насыпал в туалетное отделение «катсана», а в пищевой лоток — вкусного и питательного «вискаса». Шпунтик воспринял его действия как подготовку к освобождению, но потом, увидев, что неподалеку от хвоста возникли знакомые туалетные шарики, опять приуныл, и даже «вискас» не особо поднял коту настроение. Да и какой кот, который нормальный и в себе, будет хрустеть сухой дрянью, когда есть живая рыба пикша?..

— Попривыкай еще. Потом дам тебе мяса, — пообещал бездушный хозяин и ушел врезать в дверь замок.

Шпунтик от возмущения тут же навалил в свежий «катсан» огромную кучу. И принялся машинально жевать «вискас», вытаращенными от возмущения глазами глядя на белый свет сквозь решетку. Такой сказочной гадости от хозяина он никак не ожидал. И это после всего того, что Шпунтик для него сделал! Какие все-таки жалкие и ничтожные существа эти люди!..

Пока Шпунтик терзался потерей свободы, Чижиков успел оснастить новыми замками все три комнаты, в которые не предполагал свободно допускать временного жильца Федора Сумкина — главным образом те, где жила Коллекция. Время за хлопотами пролетело незаметно, и когда Котя покончил со сборами, получился небольшой, но увесистый чемодан и сумка с ноутбуком, самыми необходимыми мелочами и документами, — нужно было уже вызывать такси. Так он и сделал, а потом вернулся к коту и распахнул дверцу клетки.

— Выходи, узник совести!

Шпунтик даже не пошевелился — продолжал лежать, уютно подобрав под себя лапы и внимательно, испытующе на хозяина глядя.

— Давай уже выходи, — повторил Чижиков. — До приезда машины есть время размять лапы. Слышишь?

Кот безмолвствовал.

Чижиков попытался вытащить Шпунтика насильно, но кот выдернул из-под себя одну лапу и ударил его по руке — мягко, но явно обозначив наличие когтей.

— Да ты, никак, обиделся, мой хвостатый друг… — удивленно протянул Котя. — Слушай, ты это брось. Во-первых, мне сейчас не до твоей тонкой душевной организации. Во-вторых, если ты хочешь лететь со мной в Пекин, то тебе все равно придется какое-то время сидеть в этой клетке. И я вовсе не уверен, что в Китае тебе позволят вот так запросто разгуливать где вздумается… Да выходи же, в конце концов!

На протяжении всей этой речи Шпунтик внимательно смотрел на хозяина и даже два раза понимающе моргнул, но с места так и не сдвинулся.

— Ладно, я был неправ, засовывая тебя в клетку против твоей воли, — сдался Котя. — Надо было сперва спросить… Ну извини, извини! Так нормально?

Шпунтик моргнул.

— Чего тебе еще?.. Ах да, мясо! — Чижиков припустил на кухню и достал из холодильника специально купленный для кота свежий кусочек говядины. Быстро нарезал и сложил в первое попавшееся блюдце. И рысью вернулся в комнату. Поставил блюдце перед клеткой.

— Ну вот… Извинения приняты?

Только после этого Шпунтик медленно, с совершенно незаинтересованным видом вышел из переноски и соизволил обнюхать подношение.

— Мир? Мир? — не отставал Чижиков.

С картинной ленцой в момент очистив блюдце от мяса, Шпунтик облизал лапу и нехотя ответил: «мрррр…»

— Ну и отлично! — обрадовался Котя. Только ссоры с котом ему и не хватало. — Но ты учти то, что я сказал про клетку. Тебе придется в ней сидеть, понимаешь?.. Давай так: когда придет время, я тебя просто попрошу и ты в клетку залезешь. Хорошо?

«Ничего хорошего, — читалось на кошачьей морде. — Сам в этой клетке сиди». Однако вслух Шпунтик ничего не сказал, решив посмотреть, как будут развиваться события. Бестолковый хозяин по своему обыкновению истолковал поведение кота превратно.

— Договорились? Превосходно! Пойду билеты проверю.

«Чего их проверять? — подумал Шпунтик. — Уже десять раз проверял. До дыр затер».

Чижиков нервничал: теперь, когда отъезд в Китай стал делом ближайших часов, он во всей полноте осознал, что летит черт знает в какую даль, в страну, которая, в сущности, ему почти не знакома, жители которой по-русски не говорят, а — только по-китайски. И что кроме Громова ему, Чижикову, там, в Китае, рассчитывать не на кого. А вдруг Дюша не встретит его в аэропорту? Что тогда? Как быть? Куда деваться?..

Авантюра. Безумная авантюра.

Чижиков схватил телефонную трубку и, сверяясь с мобильником, судорожно набрал пекинский номер Громова. Сначала в трубке долго шуршало, потом щелкнуло — и только Котя живо представил себе огромное расстояние, разделяющее Петербург и Пекин, как раздалась жизнерадостная китайская музыка. Музыка поиграла с полминуты, после чего мелодичный женский голос услужливо что-то доложил Чижикову по-китайски — и снова повисла шуршащая тишина. Котя тупо вслушивался в тишину, потом охрипшим голосом спросил: «Алло?.. Алло?..» И сразу за этим грянули короткие гудки.

Обалдеть!..

Вот что она только что сказала такое? Что прощебетала на своем птичьем языке? Что Громова нет и не будет? Или что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети?..

Не успел сесть на самолет, а уже начались трудности.

Хоть бы по-английски дублировали.

Подошел Шпунтик, вспрыгнул мягко на стол и посмотрел вопросительно: проблемы?

— Да, мой хвостатый друг, проблемы. А может, и нет. Эх, и что я не выучил этот язык раньше!

Телефон между тем ожил — раздался звонок.

— Да? — почти закричал в трубку Котя.

— Такси заказывали?..

Конечно, Шпунтик пошел хозяину навстречу, и когда тот нервно скомандовал занять место в переноске, забрался в клетку без лишних споров. В клетке было непривычно, а уж когда хозяин выбрался с котом в одной руке и с чемоданом в другой на лестницу, запер дверь и стал спускаться вниз, начало еще и трясти, и покачивать, но Шпунтик держался, упершись в стенки клетки, и стойко не издал ни звука до тех пор, пока хозяин, открыв дверь задом, не вышел на улицу и не направился к отвратительно пахнущей желтой машине. Тут кот насторожился, потому что из машины выкатился толстенький дядька в сомнительной свежести рубашке и почти лысый. Дядька обошел машину сзади и распахнул багажник. Хозяин зашагал прямиком к его черному зеву, и тут уж Шпунтик не сумел сдержать вопль протеста, потому что багажник его совершенно не привлекал. Непереносимо! Однако хозяин опустил туда один лишь чемодан, а кота взял с собой, в салон, и Шпунтик успокоился. Зарычавший мотор и неприятные запахи тоже выводили из себя, но со всем этим можно было примириться, хотя бы временно. Чтобы отвлечься от нелепости происходящего, кот решил пожевать «вискас».

Чижиков, усевшись в такси и установив переноску рядом, оперся локтем о клетку и развил бурную деятельность.

— Алло, Федор Михайлович… Да, я. Слушай, я таки улетаю через несколько часов, так что можешь заселяться. Только прошу тебя, не забывай про сигнализацию и все то, о чем мы договорились, ладно?.. Да я понимаю, но ты все равно не забывай, ага?.. Ну ладно, ладно… Да, ноутбук взял, так что будем на связи… Да ты что? Неужели? И когда?.. Слушай, я еще не знаю, где буду жить, я тебе сразу сообщу. А ты где будешь? Тоже в Пекине? Так это же просто здорово! Превосходно!.. — и дальше в таком же роде.

Отключившись, Чижиков наклонился к Шпунтику и сообщил:

— Вот видишь, Сумкина в Пекин на конференцию посылают, так что увидимся с ним там, понимаешь? Правда, здорово?

«Здорово будет, когда вся эта фигня кончится, и уже можно будет прилечь в нормальных условиях», — читалось на морде механически хрумкающего «вискас» кота.

— В Пекин летите? — подал голос шофер. — Работать или так, развлекаться?

— Работать, — ответил Чижиков почти честно. — А в свободное время — развлекаться.

— Говорят, китайцы хорошо живут, — высказал соображение шофер. — Я тут подвозил одного клиента, так он рассказывал, как у них там сейчас здорово. Дороги, говорит, просто класс, развязки городские — закачаешься…

— Наверное, — согласился Котя. — Я еще мало про Китай знаю. У вас курить можно?

— Курите, курите… Кстати… — шофер глянул в зеркало заднего вида. — Это не ваши приятели вон на той красной «ауди»? От самой Моховой за нами идут. Висят как приклеенные.

Чижиков судорожно обернулся.

Они уже почти выбрались за город, поток машин в воскресенье был не такой большой — и заметить красную иномарку, что ехала позади такси, оказалось вовсе не сложно. Котя всмотрелся, даже приподнял черные очки. Точно: если не приятели, то определенно знакомые. За рулем явно просматривался Антоха, а рядом с ним глыбой возвышался Витек. Антоха, глядя на Чижикова, злобно щерился.

Лоб Чижикова покрылся липким противным потом.

— Да… — пробормотал он хрипло. — Я их знаю… Простите, а вы не можете ехать быстрее?

— Что, разборки? — живо заинтересовался водитель. — Не-е-ет, братан, я в такие дела не суюсь. Это уж вы сами. Вот довезу тебя до места, а там… — он махнул рукой.

Красная «ауди» требовательно посигналила. Котя снова обернулся и увидел, как Антоха красноречиво провел ребром ладони по горлу.

— Ты, братан, учти: если они полезут или еще что, я машину остановлю без разговоров. Мне неприятности не нужны, я просто водила, и все. У меня дети. Понял?

«Ауди» еще раз посигналила.

— Остановиться, что ли? — неизвестно кого спросил водитель.

— Нет, пожалуйста, не надо, — попросил Чижиков, лихорадочно прикидывая, что теперь делать. — Это ведь на «Пулково» поворот?

— Он самый.

— Ну так и везите меня туда. Там милиция, люди…

— Я-то повезу. Но если что, остановлюсь, и мое дело — сторона, — предупредил, крутя руль, водитель.

Такси свернуло на финишную прямую — дорогу, в конце которой виднелось здание аэропорта. «Ауди» шла следом и сигналила уже без перерыва. Витек высунул из окна руку и делал недвусмысленные знаки остановиться.

— Нет, братан, мне такие дела ни к чему, — водитель стал прижиматься к обочине. — Давай лучше прямо сейчас рассчитаемся. А то потом…

— Что вы за человек такой? — взвился Чижиков. — Я ваш клиент, сижу в вашей машине, аэропорт — вот он, а вы из-за каких-то придурков…

— Знаешь, братан, сталкивался я уже пару раз с такими, и мне хватило. Больше на рожон не полезу…

От отчаяния Коте хотелось выть. Шпунтик, верно оценивший ситуацию, тихо, но мощно заурчал на низких нотах. Такси начало сбрасывать скорость.

И тут неведомо откуда выскочили неприметные синие «жигули» — машина явно не новая, но шустрая: она прошла почти впритирку с правым боком «ауди», чуть вырвалась вперед и неожиданно подрезала иномарку. Чижикову было хорошо видно, как матерится Антоха, пытаясь справиться с машиной, как вцепился в поручень Витек — а «жигули», взревев мотором, со всей дури направили «ауди» на встречную полосу.

— Опа… — только и вымолвил водитель такси, прибавляя скорость и не отрывая глаз от зеркальца. — Опа! Сейчас она в нее въедет…

Сзади раздался глухой удар.

— Ну дела… — покрутил головой таксист и оглянулся на Котю. — Во как бывает.

— Точно, — подтвердил тот, тупо глядя на удаляющиеся машины.

В «ауди» капитально врезалась «волга» — прямо в дверцу, где сидел Витек, а «волге» в зад в свою очередь въехал еще и джип, и из него уже выбрались, размахивая руками, двое. Столкнувшиеся машины перегородили полосу, на глазах формировалась пробка. Синие «жигули» в аварии, однако, не пострадали и теперь, набирая скорость, мчались следом за Котей.

Такси вырулило на площадку перед зданием аэропорта.

Чижиков молча сунул водителю деньги, вылез из машины, забрал чемодан, поправил сумку с ноутбуком и подхватил кошачью клетку. Таксист тут же ударил по газам.

— Теперь нам с тобой быстренько за границу надо… — тихо сказал коту Чижиков, наблюдая, как от здания в сторону места аварии отъезжает милицейский «газик». — Мало ли что…

Синие «жигули» лихо притормозили рядом. Из машины выглянул Алексей Борн, приветливо улыбнулся.

— Счастливого полета! — махнул рукой и, по примеру опасливого таксиста, быстро умчался куда-то за платную стоянку.

— Вот черт… — только и сумел вымолвить Чижиков.

Контроль, регистрацию на рейс и границу Чижиков прошел без приключений. Побродил по небольшому залу ожидания, заглянул в местный «дьюти-фри» и купил там пару фляжек не самого дорогого виски — так, про запас. Выпил чашку невкусного дорогущего кофе и, допив его, вдруг ощутил: отпустило. Словно за спиной закрылась некая дверь, в которую Чижиков проскользнул в последний момент, а теперь — теперь все будет хорошо и вообще иначе. За незримой дверью остались все нестроения, странности и заботы. Квартира, город и страна выдавили Котю из себя — и Чижикову сделалось легко и просто. Захотелось беспричинно улыбаться.

Позвали в самолет. Тут снова пришлось снимать ремень и ботинки, просвечивать ручную кладь и даже Шпунтика. От обилия впечатлений кот сделался угрюмый: злобно зыркал из-за прутьев клетки и шипел, хорошо не орал. Чижиков как мог успокаивал его — а сам улыбался, улыбался неконтролируемо, в том числе мрачным теткам, холодно и придирчиво следившим, как на экране монитора проплывают обнаженные внутренности Котиной сумки с ноутбуком. Глядя на Чижикова, тетки поджимали губы — и губы их становились в точности как гузки ощипанных синих куриц, протянувших длинные жилистые ноги в витрине «рыба-мясо», но Коте было на это плевать. Он наслаждался внезапно нахлынувшей свободой и ощущением легкости.

Самолет оказался новый и удобный. Чижиков отнес клетку с котом туда, куда указала стюардесса, и установил на специальную полку. Засыпал Шпунтику корма и немного поговорил с ним о том, как на самом деле интересно летать. Коту было все равно: на хозяина он не смотрел, сидел нахохлившись, большим угрюмым комом. «Это, зверь, ничего», — сказал ему Чижиков.

Со вздохом оставив Шпунтика одного, Котя вернулся в полупустой салон, разыскал свое место — оказалось крайнее у окна, пристроил в ногах сумку с ноутбуком и стал ждать взлета, с улыбкой глядя в окошко на расчерченный цветными линиями серый бетон.

Когда попросили застегнуть ремни, Чижиков как раз взвешивал на ладони одну из фляжек с виски, размышляя, а не скрасить ли ему тяготы полета небольшим целебным выпиванием. Проходившая мимо стюардесса заметила виски и сообщила, что рейсы их авиакомпании — исключительно безалкогольные. Да что же это, подумал Котя. Лети, понимаешь, как по струнке… Ничего. Вот начнете разносить напитки, тут уж я не оплошаю. Только дайте мне стаканчик с соком. Вот только дайте. Он кивнул улыбавшейся девушке, улыбнулся в ответ и временно фляжку спрятал.

Самолет некоторое время поездил между взлетными полосами, потом, видимо, принял решение, с какой взлетать, остановился и взревел. Чижиков подумал, что сейчас, наверное, ощущает в своей клетке Шпунтик, какой инфернальный ужас от страшного, идущего со всех сторон звука объял его четвероногого питомца, и мысленно пообещал себе по прибытии в Пекин перед котом как следует извиниться и вообще сделать его немудреную жизнь слаще, например, посредством обильной кормежки мясом, — тут самолет дернулся и помчался, набирая скорость. Котю вжало в кресло.

Когда полетная высота была достигнута, Чижиков, уставший от постоянной смены давления, обрел почти нормальный слух и вздохнул с явным облегчением. Летать Коте приходилось редко — можно сказать, почти и не приходилось, что при его уверенной привязанности к месту было вовсе не удивительно, и последний полет был как раз в Пекин, несколько лет назад. Оттого Чижиков слегка нервничал: а вдруг что-то пойдет не так, самолет сломается, у него отвалится какая-нибудь важная часть вроде крыла, которое хорошо было видно в окошко — вон как дрожит от напряжения! — да мало ли. Только не теперь, только не сейчас, когда так все хорошо… Когда же самолет вознесся в заоблачные высоты и полетел ровно, Котя прислушался к мощному гулу двигателей и вдруг понял: это действительно происходит. Он летит. В Пекин. С котом.

— Простите… тут не занято? — раздался вдруг над ухом нежный голос.

Чижиков очнулся от раздумий, встрепенулся, поднял глаза — в проходе у его ряда кресел стояла невысокая хрупкая девушка: мальчишеская фигурка, коротенькая юбка, совершенно не скрывающая стройные ноги, приталенный жакетик на одной пуговице, кружевное жабо воротника, узкие, но яркие губы, широкие скулы, большие черные очки, короткая стрижка. В руке сумка. Этакий воробей.

— Нет, совершенно не занято, — ответил Чижиков и опять улыбнулся. — А что?

— Я бы тут посидела, если не возражаете, — улыбнулась в ответ девушка и перетекла из прохода в крайнее кресло. — Я вам не помешаю?

— Да ради бога, — кивнул Котя. — Сидите. Самолет все равно полупустой.

— Спасибо, — девушка достала из сумки глянцевый яркий журнальчик и зашуршала страницами. До Коти донесся легкий аромат ее духов. Приятный, надо признать, аромат.

Чижиков отвернулся и снова стал смотреть в окошко, а в проходе появилась стюардесса, толкающая перед собой тележку с напитками.

Котя, как и планировал, взял апельсиновый сок, соседка — минералку без газа. Дождавшись, когда стюардесса оттолкает тележку подальше, Чижиков, воровато оглянувшись на соседку, сделал изрядный глоток сока и, быстро скрутив фляжке с виски пробку, долил стаканчик до верха.

— Между прочим, алкогольные напитки на высоте девяти километров в больших количествах могут быть опасны, дядя Костя.

Чижиков чуть виски на себя не пролил, обернулся к соседке — на него глядела, вертя в руке очки, и улыбалась… Ника. Девочка из будущего. Только той Нике было лет тринадцать или чуть больше, а этой — все двадцать. Но сомнений не оставалось никаких: эти голубые глазищи Чижиков ни с какими другими не перепутал бы.

— Что?.. — ошеломленно спросил он, ощущая, как легкость счастья покидает его стремительно, словно рвется воздух из проколотого шарика. — Как?!.

— Ну дя-я-ядя Костя… — утрированно детским голосом протянула Ника. — Я же ваша спутница. Разве вы забыли?