"Можете нас поздравить!" - читать интересную книгу автора (Ермолаев Юрий Иванович)

Не дали отдохнуть!

Четырнадцать дней! Сто шестьдесят восемь часов! Десять тысяч восемьдесят минут! Подумать только! И всё это свободное время было уже позади. Зимние каникулы кончились. Учебник лежал на парте, авторучку я держал в руке и все четыре урока должен был слушать Ираиду Кондратьевну. Должен… а я хоть и сознаю это, а всё равно думаю о другом…

Скоро в наш город приедет столичный цирк. Я прочитал об этом в городской газете. Вот бы взять шефство над хищниками! Блестящая идея! Мне нравится возиться с животными. Соседский щенок меня больше, чем своих хозяев, любит. В каникулы ни на шаг от нас с Павликом не отходил.

Павлик — это мой друг. Мы с ним всегда вместе. С первого класса за одной партой сидим. Я решил сказать ему про свою идею.

— Над хищниками нам шефствовать не разрешат, — замотал головой Павлик, — мы — несовершеннолетние.

— Тогда давай шефствовать над верблюдами.

— Нет уж, спасибо, — наотрез отказался Павлик, — мне такого счастья не нужно. Верблюды плюются. Я, когда ездил в Москву, видел, как в Зоопарке ни с того ни с сего верблюд плюнул на гражданина в шляпе. Всю шляпу испортил. А у меня форма новая.

Павлик такой чистюля, просто ужас? За свою аккуратность он у нас третий год бессменный санитар. Как во втором классе выбрали, так до сих пор никем не заменили.

— А что мы тогда после уроков будем делать? — спросил я.

— Пойдём в кино? — предложил Павлик.

— Нет уж, хватит, — замахал я руками.

В Доме культуры шёл всё тот же фильм, который мы с Павликом видели в каникулы шесть раз. Почти наизусть выучили. Я посмотрел на Женьку Рогова и стал писать ему записку: ведь его отец директор Дома культуры, и Женька всегда раньше всех знает, когда будет новый кинофильм. Но тут за моей спиной загудел, точно шмель, своим басом Федька Батов.

— Сегодня в Доме культуры новую кинокомедию покажут, — сообщил он сидящим позади него дружкам — Антону Здобнову и Гришке Гвоздикову, — «Полосатый рейс» называется. От смеха под стульями валяться будете.

— Я не буду валяться, — огорчился Гришка Гвоздиков, — у меня денег нет.

— И не надо, — утешил его Федька, — пройдём бесплатно.

— Ты что, директором ДК стал? — усмехнулся Антон.

— Может, шапку-невидимку заимел? — добавил Гришка.

— Соседка наша в ДК стала контролёром работать. Она мне сказала: «Приходи с дружками, пущу вас на балкон». — И уже совсем тихо Федька добавил: — А вы ещё кого-нибудь позовите. Возьмём с них за кино по гривеннику, и порядок. Потом в буфете фруктовой воды напьёмся.

— А всех-то пустит? — с сомнением спросил Антон.

— Будьте покойны, — кивнул головой Федька. — Она хочет из нас актив юных зрителей сделать. Чтоб мы перед детскими сеансами помогали.

— Тогда пропустит, — решил Антон.

— Я двоих приведу, — угодливо пискнул Гришка Гвоздиков и вкусно причмокнул, будто уже пил фруктовую воду.

— А я профессорского сынка Кирку Краснова заманю, — раскинув умом, сказал Антон, — у него всегда денежки звенят.

— Профессорского хорошо, — оживился Батов, — с него можно подороже взять.

— В том-то и дело, — понимающе подмигнул Антон.

Я толкнул Павлика в бок.

— Слышишь, что затевают?

— Только бы Генька Шубин ничего не узнал, а то опять на тебя раскричится, — встревожился Павлик.

Генька Шубин — наш председатель совета отряда, а я — звеньевой. Федька, Антон и Гришка в моём звене. Потому-то за каждое безобразие, которое они устраивают, мне и достаётся от Геньки. Вот нажалуется Кирка Краснов своему отцу, что Батов с дружками все деньги у него выманил, позвонит тот в школу, и завтра Генька весь день будет меня допекать: «Куда ты только смотришь, Мошкин? Опять твоё звено отряд позорит?» Как будто я сложа руки сижу, а не всё время начеку. Только что я могу сделать, если Федька даже директора школы не слушается? Уж сколько раз директор его вызывал. А толку чуть! Даст Батов слово исправиться, а на другой день опять что-нибудь выкинет.

Вот хоть перед зимними каникулами. Рассказывала нам Ираида Кондратьевна на уроке природоведения про домашних птиц, а Федька залез под парту да как закукарекает оттуда для наглядной иллюстрации. Большая неприятность была. Батов после этого случая самое последнее обещание дал вести себя хорошо. А через день на уроке математики нацепил моднице Светке Конторович хвост из мочалы с запиской: «Посмотрите, какая я красавица». А Светку к доске вызвали. Она так и проплыла по классу с хвостом. Вот что Принц вытворяет?

Федька — второгодник. Он достался нам по наследству. За это и ещё за то, что он ничего не хочет делать: ни заниматься, ни пионерские поручения выполнять, мы прозвали Федьку Наследным Принцем. А его дружков, Антона и Гришку, зовём Федькиной свитой. Это потому, что они ни на шаг от Федьки не отходят. Так и смотрят ему в глаза, и ждут приказаний.

В прошлом году без Принца Антон с Гришкой вели себя гораздо лучше. Даже на сборы звена оставались. А теперь, если и остаются, мы сами не рады. Обязательно что-нибудь натворят.

Вот какие ребята у меня в звене. А моя мама, она редактор городской газеты «Авангард», говорит: если бы Принца и его дружков как следует отредактировать, они могли бы стать неплохими ребятами. Мне почему-то тоже кажется, что исправить Принца можно. Правда, я не знаю как. Но мой папа с нами не согласен. Он считает, что перевоспитывать таких людей — только зря время терять. А время папа очень ценит. Особенно в конце каждой четверти, или, как говорят взрослые, квартала.

Мой папа директор мебельной фабрики, которая за полчаса может выпустить книжный шкаф, а за рабочую смену целую жилую комнату. Но иногда фабрика не укладывается в эти сроки, как мы на контрольной. Тогда папа ужасно сердится и о Принце-Федьке ничего не хочет слушать. Потому и приходится поступать, как советует мама, — «редактировать» Федьку на пионерских сборах. Только на него это совсем не действует. Вот хоть сегодня — даже отдохнуть после каникул не дал: новое безобразие придумал. Другой на его месте был бы благодарен соседке за приглашение в кино, а он вместо этого обмануть её хочет.

Я кивнул головой в сторону Федьки и сказал Павлику:

— Ну и вредина этот Принц! Давай пойдём в Дом культуры и не дадим ему пить фруктовую воду за чужой счёт.

— А как мы это сделаем? — спросил Павлик. — Сами, что ль, эту воду выпьем?

— Зачем же сами, — сказал я и придвинулся к Павлику, чтобы объяснить ему свой план.

Но тут я услышал голос Ираиды Кондратьевны:

— Мошкин, кажется, хочет поговорить. Вот и иди к доске, повтори мои объяснения.

Я медленно поднялся из-за парты и ещё медленней пошёл к доске.

«Звеньевой, а самый первый в новой четверти двойку схвачу», — пронеслось у меня в голове.

У доски я медленно-медленно взял мел, и вдруг… в коридоре зазвенел звонок.

— Садись, — сказала мне Ираида Кондратьевна и улыбнулась. Всё-таки хорошая у нас учительница: всё понимает…