Глава 9

Небольшой и когда-то спокойный городок Маркин превратился в один большой разворошенный муравейник: всюду сновали люди, грузы и повозки — там наверху не поленились и прислали действительно внушительное подкрепление, которое все прибывало и пребывало. И пускай большая их часть расквартировалась в предместьях, все равно поток людей через центр был для маленького города огромен: каждый прибывающий отряд нужно было зарегистрировать, оформить их поселение, проинструктировать их командиров и сделать еще много вещей организационного характера. Настроение среди вояк не внушало оптимизма, самые юркие уже успели наладить контакты с местными и оперативно передавали друг другу слухи про разрушенный магистрат, бежавшего Повелителя Чар и многочисленные проклятия, которыми последний одарил жителей столь 'любезно' отнесшегося к нему города.

Особым вниманием были окружены центральные районы города. Кто-то старался пробраться поближе к ограждениям, посмотреть на результаты разрушения и деятельность постоянно крутящейся там сыскной комиссии, кто-то же наоборот демонстративно старался держаться от них подальше, опасаясь того, что знаменитые проклятия Повелителя Чар перекинуться и на него.

Деятельность комиссии не оставляли без внимания, постоянно кто-то сновал рядом или через знакомых пытался выпытать и узнать что же реально произошло. Впрочем, особо развернуться любопытным не давали. Недалеко от руин обосновался элитный отряд боевых искусников, приехавших из столицы вместе с комиссией, одного лишь их взгляда, хватало для того, чтобы отбивать желание задавать вопросы у излишне любопытных.

Впрочем, расследовавшие дело сыскари понимали в ситуации не многим больше чем горожане. Тристис Иммаген сидел и откровенно зевал на очередном допросе. Всю ночь они колесили по городу, пытаясь выловить иллюзии-проклятия. Чародеи уже давно и при очень странных обстоятельствах сбежали из города, собранные факты никак не сводились воедино, отлов и изучение иллюзий должен был хоть немного прояснить ситуацию. Фактов было катастрофически мало, при этом даже то, что было известно, никак не удавалось состыковать в единую картину. Как и ожидалось, очередной допрос не принес никаких результатов и, сыщики опять вернулись к обсуждению многочисленных непоняток. Тристис отстаивал свою линию о независимости действий Повелителя Чар и напавших на тюрьму чародеев, его заваливали контраргументами. Следствие откровенно топталось на месте, фактов было много, но они формировали очень противоречивую и нереальную картину. Оснащенная самыми лучшими сыскными артефактами, получившая огромные привилегии комиссия просто не знала, что делать. По много раз и с разными методиками опрашивались одни и те же свидетели, по много раз прочесывался и измерялся каждый закоулок руин тюрьмы и магистрата, но дело это не двигало.

Поначалу Тристис сам был жертвой этих допросов, уж что-что, а их с комендантом допрашивали раз пять, да с применением таких 'артефактов правды', что не то что соврать во время допроса, но и подумать о лжи чревато, а голова постоянно болела от улучшающего вспоминания артефакта. И каждый раз их благодарили и с фальшивой любезностью заявляли, что якобы очередной дословный пересказ событий в магистрате помог им дальше продвинуться в расследовании.

В конце концов, это лицедейство Тристису очень надоело, он поговорил с Хомиусом, одним из членов комиссии, который оказался давним знакомым по службе в императорском сыске. В результате его после короткой проверки присоединили к комиссии как внештатного следователя. Ситуация там заострилось настолько, что они готовы были хоть горного козла сделать внештатным следователем, если бы он хоть как-то смог помочь продвинуться следствию, упершемуся в тупик.

Очередной вялотекущий спор внутри комиссии был прерван служащим, объявившим о приходе очередной партии допрашиваемых. В этот раз решили собрать вместе основной персонал тюрьмы, надеясь, что их коллективный допрос подкинет идею, куда копать дальше.

Одни из главным допрашиваемых был Гиппос. Так уж вышло, что текущий тюремный целитель оказался молодым пареньком, ничего не знал и никак не мог ответить на вопрос, каким образом Повелитель Чар все это время по документам проходил под видом обычного чаровника. Поэтому пришлось напрячь все силы, чтобы вытащить ушедшего на пенсию его предшественника, Гипоса. А потом — всеми силами откачивать старичка от сердечного приступа, настолько они там в тюрьме проворовались! Также были начальник тюрьмы, его племянник, текущий целитель и еще пару представителей тюремного персонала. К сожалению, не удавалось никак отыскать Толлеуса, ответственного за систему забора магической энергии.

Случай с магистратом настолько всех всполошил, что сразу после пришествия Толлеуса допросили очень поверхностно и хорошенько не потрясли по поводу системы функционирования тюрьмы. Комиссия тогда только подъехала, комендант пытался хоть как-то навести в городе порядок, а Тристис еще с день отходил от шока после случившегося. Не удивительно, что Толлеус успел унести ноги. Все вещи в доме были оставлены на своих местах, как будто хозяин отлучился совсем ненадолго. На этот случай внутри была организована засада. Также всем городским караулам была дана наводка на арест настройщика в случае его обнаружения. Вот только интуиция подсказывала Тристису, что старик не так глуп и уже успел выехать за пределы города.

Двое дюжих молодцев ввели под руки Гиппоса и усадили на скамью. После того, как у старика отобрали посох и обработали несколькими артефактами, он совершенно не представлял угрозы. Стражники в данном случае выполняли роль не столько конвоиров, сколько помощников: без них бывший целитель передвигаться сам уже не мог.

Вся правая сторона лица Гиппоса постоянно дергалась, отчего могло показаться, что он строит уважаемой комиссии рожи. Однако на это никто не обращал внимания: старика допрашивали не впервые, и все уже привыкли.

Тристис слушал вполуха: он не ожидал услышать ничего нового. На одни и те же вопросы бывший целитель из раза в раз давал слово в слово одинаковые ответы. Кроме того от тихого, лишенного каких бы то ни было эмоций голоса старика маркинского сыщика клонило в сон.

Без сомнения, самое интересное в истории Гиппоса — это артефакты заключенного чародея. Всего несколько вещей непонятного назначения. Целитель смог идентифицировать лишь меч. Меч искусного происхождения, скорее всего реликвия из раскопок, но великолепно сохранившаяся и качества исключительного. Одна она стоила целое состояние и именно из-за нее искусник пошел на воровство и подлог документов. Искать артефакты, распроданные на черном рынке предприимчивым Гиппосом, за давностью лет было бесполезно. Тем более что комиссию они интересовали лишь в той степени, которая могла бы помочь прояснить происхождение и цели пленного чародея. Тристиса искусный меч также не интересовал: с ним все было предельно понятно. А вот на другие, явно чародейские артефакты, он бы взглянул с удовольствием. Ему доводилось в прошлом иметь дело с подобного рода вещами. Он знал, что если чародей делал их себе сам, то по ним можно будет с легкостью установить школу и направление чародейства, а это совсем не мало.

Гиппос хитро придумал. Логика простая: никто не будет интересоваться судьбой простого чаровника, у него априори не могло быть при себе ни ценных вещей, ни важной информации. Манонасос согласно заключению целителя будет качать ману, как из слабого чародея. Все ведь нельзя высосать за один раз, иначе очень долго будет идти восстановление. Вся система так построена: постоянно идет откачка до черты, а больше — только если чародей заерепенится. Конечно, лишь только чародей попробовал бы освободиться, 'ошибка' в определении уровня тут же бы открылась. Но за это в худшем случае горе-целителя попросили бы с работы. Артефакты безусловно стоили дороже возможных потерь, а чародей был в коме, что давало Гиппосу неплохую фору. Толлеус тут вроде бы не при чем. Документы составлял не он, артефакты не присваивал. Вот только не могло же так статься, что чародей за столько лет так и не очнулся, да и сам настройщик со временем должен был вычислить уровень маны чародея. Короче говоря, очень похоже, что хитрый старик также решил нагреться за счет империи. Так что найти и допросить его надо обязательно.

Когда Гиппоса увели, комиссия вернулась к обсуждению. Обсуждать артефакты ни у кого уже не было ни сил, ни желания: интереса столичных искусников хватило лишь на первые три раза. Сейчас уже был раз пятый или шестой. Однако обязательно нужно было провести обсуждение. Молчать нельзя. Грузный искусник, председатель комиссии, тяжело вздохнул и начал:

— Не замечает ли кто-нибудь какую-нибудь исключительность троих сбежавших заключенных?

Под взглядом грозных очей председателя искусники отводили глаза. Наконец, нашелся один смельчак:

— Они все из Оробоса и все достаточно высокого уровня. — Озвучил он общеизвестный факт и довольно замолчал. Тристис улыбнулся уголками рта: похоже, внутри комиссии свои терки. Председатель нахмурился, но 'съел' подначку и возобновил смотр присутствующих. Когда очередь дошла до Тристиса, он не моргнув глазом заявил:

— Мы ищем их общую исключительность. И, похоже, что ее нет. Может быть надо поискать что-то индивидуальное? Не то, что их объединяет, а то, что отличает от других?

Идея председателю понравилась, и он предложил членам комиссии обсудить ее. Ответы посыпались как из рога изобилия, но все они касались только Повелителя Чар. Когда круг закончился, председатель с укором спросил:

— А другие двое? Неужели ничего особенного?

— Один из этих двоих — единственная женщина среди заключенных. Поэтому есть у нее одна особенность… — Вновь активировался давешний шутник. Искусники за столом улыбнулись, но такой ответ очень не понравился единственной женщине в составе комиссии.

— По словам тюремщиков она единственная всегда была в сознании! — зло выкрикнула она.

— А действительно, почему за столько лет она не стала овощем? — задал вопрос Тристис, прервав зарождающуюся ссору.

— Просто женщины выносливее мужчин! И это неопровержимый факт! — Ответила искусница, не сбавляя тона.

— Да я и не спорю. — Тристис поднял руки в успокаивающем жесте. — Но все же в других тюрьмах, насколько я знаю, женщины чаще мужчин сходят с ума. А здесь, насколько я понимаю, такого не случилось. Но, в общем-то, это не тот вопрос, который может пролить свет на обстоятельства, однако довольно интересный фактик. Меня больше интересует, что послужило толчком к выходу из комы Повелителя Чар. Сами посудите, столько лет человек лежал бревном, при таком раскладе ни один целитель не даст гарантии, что даже при самом лучшем уходе, он сможет вывести пациента из этого состояния. Я консультировался по этому вопросу. Причем не только у нас — с этим утверждением полностью согласен профессор Таблитикус из столицы. — Тристис сделал театральную паузу.

Члены комиссии мудро покивали головами. Профессор Таблитикус мало того, что был ректором академии целительской направленности, но еще и практикующим целителем, услугами которого не брезговало пользоваться и близкое к императору окружение. А возможно и сам император, но об этом разговаривать было нежелательно.

— И что же говорит профессор Таблитикус? Может он дать нам хоть какое-то объяснение подобному феномену? Насколько я помню, мы рассмотрели целый список плетений, которые могли бы пусть косвенно, но способствовать выводу пациента из комы. Ни одно из них, да и никакие плетения вообще не применялось! — председатель комиссии скептически приподнял бровь, как бы предлагая сыщику удивить его.

— Общение с ним натолкнуло меня на один вопрос, который мы еще не задавали целителю тюрьмы! — Тристис побарабанил пальцами по столу, купаясь во внимании всех присутствующих к своей персоне. — Возможно, организму просто не хватало сил, чтобы мозг очнулся. Я бы хотел с вашего позволения спросить о питании тюремного целителя!

— Действие амулетов еще не закончилось, но мне кажется, старик не выдержит… — председатель комиссии хмурился, прикидывая риски.

— Нет-нет-нет, не старого целителя! — сыщик покачал пальцем. — Старый уже года два на пенсии. Я хочу спросить нынешнего!

— Это можно, — председатель кивнул. — Его как раз сейчас готовят к допросу. Осталось только обработать амулетами.

— Нет, я как раз хотел бы поговорить с ним, когда он в ясном сознании! Парень ведь прекрасно понимает, что потом его проверят и перепроверят, врать ему нет никакого резона.

— Чем плохи амулеты? — изумился председатель. Да и вся комиссия испытующе посмотрела на Тристиса.

— Возможно, мы не так формулируем вопросы. И в результате получаем не те ответы! А без воли они нам ничего не расскажут, — объяснил сыщик.

Председатель еще раз кивнул и отдал распоряжение привести молодого целителя. Пока конвоиры ходили выполнять поручение, Тристис успел поймать на себе несколько неприязненных взглядов. Многим не нравился какой-то местный выскочка. Не понимают дураки, что если не выкрутятся из трясины, то за неудачу в итоге спросят со всех.

Новый целитель на практике был совсем не юн. В таком возрасте люди уже заводят семьи и рожают детей. Просто он совсем недавно окончил академию и все еще воспринимался матерыми искусниками, как зеленый юнец. Без действия амулетов он выглядел иначе: взъерошенный и испуганный он все время озирался по сторонам.

— Сейчас я задам тебе несколько вопросов, и в твоих же интересах ответить на них правдиво, — привычно выговорил Тристис стандартную допросную фразу. Однако привыкшие к использованию амулета правды искусники поморщились.

— Итак, были ли изменения в рационе пленников за последние несколько месяцев? — сразу перешел к делу сыщик.

— Рацион пленников жестко регламентирован и не менялся, — осторожно подбирая слова, ответил целитель. Со стороны комиссии Тристис уловил чей-то смешок. Но на это он не обращал внимания: ему не понравился ответ допрашиваемого. Сквозила в нем какая-то неправильность, будто тот что-то скрывает. Уж подобное сыщик чувствовал очень хорошо. И тут даже амулеты правды не могли помочь, только интуиция.

— Посмотри на меня! — Подойдя к целителю, хлестко сказал Тристис. Заглянув в глаза допрашиваемому, он понял, что не ошибся.

— Послушай меня, парень! — В контраст предыдущему вопросу, сейчас Тристис говорил мягко. — Сам понимаешь, ситуация очень сложная. Если мы не раскроем это дело, плохо будет всем нам. И тебе в том числе. Если не хочешь попасть на место сбежавших заключенных на всю оставшуюся жизнь, расскажи сам все, что знаешь, о чем догадываешься и даже то, где ты нарушил закон. Думаю, председатель комиссии меня поддержит в том, что если ты будешь с нами откровенен, то к тебе отнесутся насколько возможно мягче. — Тристис оглянулся и председатель согласно кивнул головой. — В конце-концов вспомни, что ты служишь Империи! — снова резко сказал он. — Империи, которой ты присягал!

На последних словах Тристиса что-то мелькнуло в глазах искусника. Что-то гордое. И даже его вид стал более сосредоточенным и суровым.

— Хорошо. — Тихо сказал он. — За два месяца до побега ко мне обратилась одна женщина. У нее среди заключенных был родственник. Она слезно умоляла меня хоть как-то облегчить ему жизнь. Единственное, что я мог сделать — если не разнообразить питание заключенных, то хотя бы повысить его. Таким образом, все это время заключенные питались по тройной норме.

— Почему все заключенные? — влез председатель, с интересом наблюдавший все это время за допросом.

— Чтобы не вызвать подозрения. Денег она дала достаточно, чтобы окупить траты, и мне что-то осталось. Вот уж не думал, что от этого может стать кому-то хуже…

— Что еще ты можешь сказать?

Целитель лишь устало покачал кудрявой головой и закрыл глаза. Тристис кивнул стражникам, и те увели парня.

— Что нам дает эта информация? — Задумчиво спросил председатель.

— Она подтверждает, что нападение планировалось заранее. В принципе это и так было ясно. — Ответил кто-то из комиссии.

— А что скажет Тристис? — После небольшого шума, вызванного общим обсуждением сказанного целителем, председатель вспомнил о сыщике.

Тристис задумчиво потарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Значит так. Всем нам не давало покоя то обстоятельство, что Повелитель Чар действовал против команды освободителей из Оробоса. Это нелогично. И остается нелогичным до сих пор, новые факты не пролили на этот счет света. Тем более, что у него было достаточно времени поговорить с заключенной девушкой и выяснить, откуда она и предположить, что нападение на тюрьму совершили оробосцы. Просто потому, что больше никому это не надо. Однако! — Тристис поднял палец вверх. — Повышенное питание заключенных могло послужить неким толчком к тому, что Повелитель Чар смог прийти в себя. Может быть было еще что-то, но это мы вряд ли узнаем. Вот и получается, что мы можем только предполагать, почему совпали два события — то, что очнулся Повелитель Чар и нападение на тюрьму. Остается открытым вопрос, откуда у него взялись силы чародействовать и все-таки почему он противостоял оробосцам — времени разобраться у него было достаточно. На первый вопрос мог бы нам ответить служащий, отвечающий за настройку манонасоса, Толлеус его зовут. Навряд ли он был подкуплен Оробосом, поскольку снижения откачки маны зафиксировано не было. Да и поверхностные допросы сразу после событий не подтвердили его причастности. И все же он сбежал, да и совпадений много, так что предполагать можно все что угодно. В любом случае настройщика нужно найти и допросить. Сейчас в столице по нашей просьбе проводят расчеты, какой силой должен обладать чародей, и сколько маны у него должно быть, чтобы как-то справиться с защитой лежанок. Скоро мы узнаем результаты.

— Второй вопрос тоже может иметь много вариантов — это и то, что чародей вне закона на территории Оробоса и то, что он не из Оробоса — слишком много в нем странностей. В том числе и его амулеты по описаниям внешне не совсем похожие на чародейские.

— Есть еще третий вопрос: как человек, пролежавший без малого тридцать лет неподвижно, может ходить самостоятельно. Тут у меня никаких версий нет. Однако я рекомендую поискать ответ у целителей. Возможно, есть какие-нибудь методики. Если мы что-нибудь найдем, то, возможно, сможем определить школу чародея.

Тристис замолчал и окинул взглядом комиссию. Слушали его внимательно, а председатель даже кивал на некоторых моментах монолога сыщика.

— Что ты можешь предложить? — Спросил председатель, правильно поняв паузу сыщика.

— Могу предложить два направления действий. Первый — продолжить поиски оставленных чародеем иллюзий и разобраться с ними. Уж очень они похожи на симбиоз чародейских конструктов и искусных иллюзий. — Тристис терпеливо переждал поднявшийся шум. — Второй — тот же Таблитикус, ознакомившись с нашими трудностями… — Повторно поднявшийся шум не дал договорить сыщику и ему пришлось повысить голос. — В общих чертах! И только по целительскому направлению! — Дождавшись, когда гомон успокоенных его уточнением членов комиссии уляжется, он продолжил. — Так вот, Таблитикус утверждает, что люди в коме все равно слышат все, что происходит вокруг них. И при желании с помощью некоторых искусных плетений уровня профессора или академика, можно из них вытащить то, что они слышали. Как член комиссии я воспользовался своим правом попросить его проинструктировать наших искусников что и как надо делать. В комиссии, насколько я знаю, тоже есть профессора, которые могут знать об этом.

— Спасибо, уважаемый Тристис, за то, что сообщили очевидные для магистров и профессоров Целительского Искусства вещи и заручились поддержкой эксперта такой величины. Однако, смею заверить вас, мы не будет забирать его драгоценное время. Артефакты по восстановлению и допросу узников были с комиссией изначально. Я занимаюсь их настройкой и допросами бессознательных узников с самого приезда. Эти две вещи, а еще расшифровка результатов не такая простая задача как может казаться даже опытным и всесторонне развитым искусникам других направлений, поэтому я сразу по приезду сообщил главе и постоянным следователям комиссии, что ждать придется достаточно долго. — Сообщил главный медицинский эксперт комиссии. На слове 'постоянным' он сделал акцент, указывая на роль и причины неосведомленности Тристиса. — Первые результаты будут не меньше чем через два дня.

— Вы прекрасно понимаете, что в сыскном деле важны любые мелочи. Поэтому не лишний раз про них вспоминать, особенно если по некоторым вопросам тебя, несмотря на твою роль, не проинформировали заранее. — Тристис акцентрировал внимание на слове 'роль'. Было неприятно, что такая важная деталь была упущена им из виду и никто не стал ему специально о ней сообщать, даже Хомиус. За все время пребывания в Маркине, медицинский эксперт участвовал на допросах реже всех, а к своим артефактам никого кроме главы комиссии не подпускал, ссылаясь на особую их ценность и секретность.

— А теперь последний момент, на который я бы хотел обратить ваше внимание. Несмотря на выводы комиссии, что магистрат был разрушен богом во время его противостояния с Повелителем Чар, я считаю, что эти разрушения произвел чародей. — Тристис замолчал и спокойно сел на место, ожидая реакции присутствующих.

— Чепуха! — Пренебрежительно махнул рукой пожилой мужчина, все время просидевший молча. — Чародеи такого не могут. А если и могут, то даже не всякий Повелитель Чар!

— Я свое мнение высказал. — Спокойно отреагировал Тристис. — Я там был. Вы — нет.

Дальше комиссия, воодушевленная новыми идеями, или скорее новым углом зрения на известные факты, продолжила заседание, но Тристис уже не принимал участия в обсуждениях. Все, что хотел, он сказал. Будет жалко, если к его словам не прислушаются. Тогда придется что-то самому предпринимать. Уж очень заинтересовала Тристиса личность Повелителя Чар, который ради своих артефактов пошел на большой риск. И ушел он из города, не получив их. И если их найти — у сыщика появится ниточка к этому чародею. Тристис даже мысленно потер руки, представив открывающиеся перспективы.

Реакция Карины на простую, я бы даже сказал, примитивную информацию о некоторых методах построения плетений, для меня оказалась не совсем полной неожиданностью. Предложение девушки передать ей информацию тем же способом, что я получал от нее (об этом она видимо давно догадывалась по моим успехам в языкознании — уровень преподавания и успехов не соответствовали друг другу), что говорится легло в 'кон'. Я просто не мог пройти мимо такого опыта. Вначале все шло хорошо — не без помощи Карины синхронизировавшись нашими ментальными телами, я стал передавать абстрактные понятия построения плетений. Мне было не жалко, а угрозы от Карины в будущем я не чувствовал — уж очень хорошо я сумел 'прочувствовать' ее отношение ко мне, к миру, к понятиям порядочности, чтобы опасаться возможных проблем. Да и вряд ли она смогла бы воспользоваться этими знаниями — абстракции они и есть абстракции, еще и к чародейству не особо применишь. А вот дальше, когда процесс встал на прямые рельсы, Карина включила 'насос' — ее ментальное тело резко повысило 'впитываемость' информации, к чему я был не готов и от меня в ее сторону полился просто огромный поток информации. Причем неструктурированной, чем-то это мне напомнило то, как в моей голове ковырялся бог, вернее вытягивал из меня информацию. Как и тогда, происходило некое погружение в мелькающие перед глазами события, образы. Они осознавались как нечто цельное, знания по некоторым предметам шли целыми блоками, как бы помеченные «выжимками» и пояснениями. Стали проявляться целые комплексы эмоционально-ментальных реакций. Убежденности, желания, стереотипы, целеустремленность и прочие. В общем-то «трафиком» я это назвал по привычке, на самом деле прсто чувствовалось присутствие чужого разума, чуть ошарашенного, любопытного и в тоже время настойчивого. Но это сначала. Потом ощущения были такими, будто наши разумы слились на каком-то эмоциональном уровне — чувствовалось соучастие, единение.

Конечно, я среагировал достаточно быстро, хоть и трудно было оторваться от таких интересных ощущений, быстрее биокомпа — поначалу он не вмешивался, так как процесс был инициирован мною, однако и он все-таки отреагировал, когда я уже пытался отрубить все каналы информации. Без него вряд ли бы у меня получилось все сделать более-менее оперативно. И дальнейшая реакция девушки показалась вполне естественной реакцией на перегруз мозгов информацией, а может и на то, что я поначалу не совсем аккуратно стал рвать связь, пока не вмешался биокомп и не сделал это аккуратно. Потом я понял, что дело не только в этом. Судя по ауре у нее было очень сильное эмоциональное потрясение. А вот от чего — от самого факта слияния или от полученной информации?

Укрыв девушку одеялом, я запустил весь комплекс доступных мне лечебных мероприятий, а сам сел рядом и стал разбираться, какая инфа утекла к Карине и что могло ее так выбить из колеи.

Солнце уже давно село, хотя темнота наступила еще раньше — в горах это обычно происходит резко, а я все сидел и разбирался в произошедшем. От холода я защитился плетением, формировавшим приятную температуру вокруг тела на расстоянии нескольких сантиметров, то же сделал и для Карины. Однако в темноте сидеть и думать было не совсем приятно, поэтому, пока один поток сознания работал над произошедшим, вторым потоком я сформировал иллюзию костра. Магии потребляет не много, а глазу приятно. Немного повозился с динамикой, но зацикленность движений языков пламени совершенно не чувствовалась.

А с Кариной все было не очень хорошо. Сама информация не была ни особо важной, ни необычной. Для меня. Однако для нее она оказалась тем рычагом Архмеда, который перевернул ее внутренний мир, поставил его с ног на голову. Оказалось, что она была абсолютно уверена в превосходстве чародейства над обычной магией, в том, что развивая себя посредством слияния с миром, ты совершенствуешься сам и совершенствуешь этот мир. Однако то, что чисто утилитарный, научный подход к магии дает огромное могущество и возможности — с этим она примириться не смогла. Тут еще такой момент: знания — это одно, а вот понимание — другое дело. И понимание возникает не на пустом месте. Когда человек обдумывает какую-то проблему, у него мозги усиленно работают, при этом образуются дополнительные нейронные связи, да много еще чего происходит. То есть, мозг развивается, причем в зависимости от знаний — разные участки мозга, в разных полушариях. Причем этот процесс не одинаков у разных людей. Поэтому, если кому-то просто засунуть в голову какие-то знания, то они скорее всего там просто не удержатся. Поэтому их надо какое-то время в голове «укладывать», как это делал Умник со знаниями Леона-мечника или как я брал лингвистические знания у Карины, отсекая всю лишнюю информацию. Иначе вряд ли бы у меня получилось. Мне кажется, когда Карина разом увидела общую картину моего мира-знаний, то еще не оборванная связь с моим ментальным телом, по сути отражением моего мыслительного аппарата, помогла на какое-то время вызвать у девушки «понимание», но вот верное или нет — тут я со всей уверенностью ничего сказать не мог.

Другими словами, если говорить проще, есть такая аналогия: Пока ходить/танцевать не умеем, мы прорабатываем каждое движение по отдельности (это и есть наука, познание, наработка умения). Освоившись, мы уже пользуемся процессом не задумываемся (танцуем наслаждаясь). А Карина увидела танец со стороны, в процессе тренировки, когда каждое движение отрабатывается осознанно и от этого поплыла… Наука и накопленные знания — это костыли (правда, такие интересные и удобные!). В далекой перспективе наше «Я» охватит и освоит ныне изучаемое как продолжение себя. Но идеал только в проекте. А в пути к нему естественно сочетание обеих подходов… Эк меня как на философствования пробило!

Самое забавное состоит в том, что лично я был в чем-то согласен с Кариной на счет чародейства. Ведь у нас на Земле при полном отсутствии магии люди умудряются развивать себя до умопомрачительных вершин. Йоги, мощные экстрасенсы и просто гении добиваются невероятных результатов в контроле своего тела и разума. И много где наука еще не смогла до конца объяснить эти феномены, не говоря уже о создании имплантов и методиках тренировок по достижению этих результатов у обычных людей. А ведь у них подход к этому делу мало чем отличается от чародейства. Ну, так мне кажется — с ними я не сталкивался, но разговоры на пустом месте ведь не возникают, да и слишком уж методы в некоторых случаях схожи. В принципе, как мне кажется, чародей уровня Повелителей Чар вполне может потягаться силами с даже с архимагом. И вообще, сравнивать эти ветви магии несколько неправильно. Во всем есть свои преимущества и недостатки. Тут больше вопрос стоит не в силе магии или чародейства, а в мастерстве владеющего ими. Это как в любимом мною примере — мастер меча с палкой в руке спокойно победит новичка с железным мечом. Чародейство по некоторым направлениям может дать большую фору обычной магии просто за счет того, что практически все конструкты имеют в своей основе пусть и примитивный, но 'интеллект'. Или компьютер, если так удобнее воспринимать его. Но кто сказал, что 'интеллект' конструкта, созданного Повелителем Чар обязательно должен быть примитивным? Тут наверно многое зависит от внутреннего развития чародея. И без философского обоснования не обойтись. Самое удивительное тут то, что без всяких расчетов, на одной лишь интуиции и нескольких приемах они умудряются достигать очень непростой логики поведения своих конструктов. Хотя, возможно в этом и есть весь секрет? Возьмем классическую задачу удержания перевернутого маятника. Чтобы запрограммировать ее решение с чистого нуля нужно как следует потрудиться. А вот любой человек, даже ребенок, решит ее быстрее чем за минуту. Помню в детстве баловались удержанием спички вертикально на ладони выпрямленной руки. Наверное чародеям как-то удается передавать в конструкты ментальные проекции нейронных сеток своего мозга. Надо будет поинтересоваться у Карины об этом.

Один момент вселял надежду в то, что с Кариной может обойтись, только надо все толком ей объяснить. Это то, что магия, о которой она подсмотрела у меня — не Искусство, практикуемое в Кордосе. Похоже она просто совместила эти два понятия, или не смогла четко их разделить в своем восприятии информации. Но сначала надо привести ее в чувство.

Я глянул на девушку — она спала, в ее ауре шастали подсаженные мною симбионты (не забыть их потом убрать — они будут ей мешать чародействовать), ее дракончик тоже не терял времени даром. Навеянный сон был глубоким и целительным. И я не стал вмешиваться, а просидел у костра почти до утра, периодически контролируя процесс. Угрызений совести я совсем не чувствовал — наверно очерствел душой, но сочувствие к Карине конечно испытывал, что меня несказанно радовало. Несколько раз я замечал, что стал равнодушнее относиться к окружающему меня миру. Нет, не к миру — к людям, что ли. Порой мне кажется, что магия, постоянная направленность сознания на ее совершенствование, убивает в душе чувства. Может быть отсюда у меня возникают подспудные всплески самаритянства и порой неудачные попытки поделиться опытом с окружающими людьми, чтобы у нас было что-то общее, о чем можно было бы поговорить. Особенно с теми, кто готов меня слушать. Не убивает ли в конце концов многолетняя направленность на совершенствование магии душу, эмоции, чувства? Может не так уж и неправа Карина, когда думает, что только путь Чародея способен улучшить человека и через него мир вокруг? Вопросы, вопросы…

Сон ко мне не шел, видимо Морфей полностью переключился на Карину, но отдохнуть было надо и я решил попробовать одну штуку — снова распараллелил свое сознание и периодически погружал в некое подобие сна то один поток, то другой, при этом перекидывая текущую работу, мысли, на бодрствующий. Не представляю, какие процессы при этом происходили в мозге, но к утру я чувствовал себя относительно бодро. Не так, как после полноценного сна, но вполне приемлемо.

Через полчаса сидения у костра мне надоела тишина и я прикрутил к плетению огня звук — тут даже придумывать особо ничего не надо было, я не раз раньше сидел у костра и достаточно было просто вспомнить как он звучит, чтобы через биокомп вытащить его параметры и реализовать в плетении. Потом и это мне наскучило и я стал играться с иллюзиями. Мне всегда нравились фокусники и иллюзионисты, но в этом мире понятие иллюзии приобрело более реальные очертания. Не нравилось лишь то, что для ее создания надо было изрядно напрягаться — просчитывать все параметры, пробовать, тестировать. Работа на порядок усложнялась при создании динамической иллюзии. Так вот, давно у меня сидела мысль, чтобы я мог на ходу, не особо напрягаясь создавать иллюзии любого плана. Ну что ж, время есть, желание тоже. Да еще и возможности вроде бы позволяют — в целом алгоритмы и механизмы таких иллюзий частями уже реализовывались мною, только собрать все вместе, да придумать, как генерировать все это вместе. Почему бы и не попробовать?

Большой неожиданностью для меня оказалось, что иллюзии не являются чем-то вроде голограммы. То есть это не игра света. Вот вроде бы столько создавал их, а такой простой вещи и не понял. В данном случае со мной сыграла злую шутку моя 'образованность', и я априори воспринимал их именно как голограммы. А заметил это я просто по тому, что всполохи света от иллюзорного костра освещали созданную иллюзию рядом с ним точно так, как это делал бы обычный костер. Вот забавно, костер — тоже иллюзия, но излучающая свет. М-да… Нет на меня Умника. Ну да ладно, придется самому доходить до всего, пока ко мне не вернется мой друг. По крайней мере искать Умника я собирался серьезно. Вот только спадет суматоха вокруг меня, найду тихое место и обстоятельно обдумаю, как его искать. Основой же иллюзий была тонкая пленка с задаваемыми параметрами цвета, световой излучаемости и текстуры. Материальные предметы она не задерживала и никак на них не реагировала. Из чего она состоит понять я никак не мог. Не хватало ни магических фундаментальных знаний, ни знаний физики, чтобы хоть как-то объяснить этот эффект. Однако это никак не мешало ими пользоваться.

А задачка с динамическими автономными и легко создающимися иллюзиями оказалась не из простых. Тут мне пришлось создавать кучу синхронно работающих генераторов блоков иллюзий, и задействовать биокомп — благо, он все лучше и лучше слушался меня. По сути, именно через него проходили мои мысли о необходимых параметрах создания иллюзий, он выполнял необходимые расчеты (да-да, мне удалось его частично использовать как обычный комп, но как я замудохался, настраивая его на такую работу!), потом результаты его расчетов подавались на фабрику генераторов плетения иллюзии, и уже дальше я решал, что делать с готовым продуктом. Однако, как ни странно, больше всего времени, сил и терпения ушло на формирование человеческих лиц. Право слово тот, кто делал это даже в заточенном под это дело редакторе, поймет, как трудно самому нарисовать настоящее лицо, пусть и по оригиналу. Тем более, что я даже таким образом никогда этого не делал — у меня всегда были в запасе программки, перегоняющие любое трехмерное изображение в трехмерную же модель без потери качества. А тут пришлось повозиться, в основном с настройкой биокомпа. Честно скажу, успешное решение этой задачи изрядно подняло мне настроение. Тем не менее и тут окончательный вариант системы формирования иллюзий оказался не совсем таким, как задумывалось. Чтобы с нуля сгенерировать иллюзию, тем более динамическую, то есть с возможностью ее движения и изменения от внешнего управления, уходит несколько минут, а в зависимости от сложности иногда до десятка и больше. Ладно, хоть не часов. Зато потом, запомнив плетение этой иллюзии я уже мог ее формировать так же быстро, как и другие плетения, не связанные с иллюзиями, причем напрямую, уже без посредства созданных генераторов.

Языки пламени потеряли свою заданность движений, и стали подчиняться случайно сгенерированным правилам колебаний. Огонь я сделал достаточно большим, но яркость его слегка притушил. Получилось вполне уютное освещение. Для полноты иллюзии костра я поместил внутрь плетение тепла и развеял такое же вокруг своего тела, чтобы насладиться почти живым внешним теплом. Теперь вряд ли бы кто-то отличил мой костерчик от реального. И даже смог бы обжечься, буде ему придет в голову абсурдная мысль сунуть в огонь руку…

В голове у меня звучала тихая музыка… Я немного послушал ее, собираясь с духом и когда количество этого духа перевалило точку невозврата, послал образ, созданный в мыслях на вход недавно созданной программе генерации иллюзий.

Все так же тихо звучала музыка, я смотрел на огонь и боялся повернуть голову, ковыряя невесть откуда взявшейся палкой в костре. Иногда от этих движений в воздух взметались тучи искорок, что было приятно взгляду… Ну… на самом деле не от моих движений, а вполне закономерно, запрограммированно, но кого это волнует? Если ОНО крякает, переваливается на двух перепончатых лапках и выглядит как утка, значит это утка — одно из интересных и забавных утверждений в программировании…

Наконец я повернул голову и это дало толчок программе… Из темноты медленно выплыла фигура девушки. Драгоценные камешки на платье ярко блестели в свете костра, не давая рассмотреть лицо. Наконец она подошла достаточно близко и ее лицо как в сказке или в лучшем голливудском фильме, медленно осветилось. Девушка посмотрела на меня. Мое сердце сжалось.

— А ты все такая же красивая, Криса. — Вполголоса сказал я, любуясь ею.

Криса улыбнулась и с осанкой королевы присела на тут же появившийся у костра камень, изящно положив руки на слегка повернутые набок колени. Она смотрела на огонь, в ее глазах, которые я вряд ли когда забуду, весело плясали отражения языков пламени, а я все не мог оторвать от нее своего взгляда…

— Тридцать лет не такой уж большой срок для нас. — Внезапно сказала Криса и посмотрела на меня. Совсем так, как она сделала бы в реальности. Наверно…

— Еще меньше он для меня. С тобой я не виделся всего-то месяц или чуть больше. Это ты наверно уже позабыла меня за тридцать лет. — Мое сердце снова сдавила чужая злая рука. Я глубоко вздохнул, скидывая ее со своей груди. Не помогло. Мазохист, блин… Но… Какая же это приятная боль! Иллюзия Крисы слегка неестественно дрогнула — это я чуть не потерял контроль над вторым потоком сознания, через который шла трансляция управляющих команд.

— Это ты мне говоришь? — Моя бывшая девушка слегка кивнула на спящую Карину.

— Да… Такие мы мужики… — Я вздохнул. — Но тридцать лет! Это больно. Не такого расставания я хотел.

— Но хотел? — Криса пристально посмотрела на меня.

Я вздохнул.

— Не знаю, Крис… Тогда мне казалось, что у нас нет общего будущего.

— А сейчас?

— Сейчас я не уверен…

— Люди… — Со слегка презрительной полуулыбкой произнесла Криса и снова повернулась к костру.

Мы немного помолчали. Тишину нарушал лишь треск вечно горящих поленьев.

— Я потерял ориентиры. — Наконец очнулся я.

— А были ли они у тебя?

— Мне казалось — да. Или я усиленно убеждал себя в этом. Не давал себе думать о другом. Мне казалось, что если я остановлюсь, если начну думать, то не смогу двигаться вперед. Просто пропаду.

— А сейчас у тебя и Умника нет, который бы тебя поддерживал. — Кивнула Криса.

— Откуда ты? — вскинулся я, но тут же успокоился. Свое второе сознание я почти пустил на самотек, оно там сейчас практически управляется подсознанием. Ну и пусть, так даже больше похоже на правду.

— Ты уже понял. — Улыбнулась Криса. — Я — это ты. Но может во мне есть что-то и от реальной Крисы?

— Хорошо. — Я кивнул. — Тогда может дашь совет?

— Совет говоришь? — Криса закинула руки за голову и потянулась так, как это могут делать только женщины — вроде ничего особенного, но глаза невольно следят за всеми изгибами тела, забывая обо всем на свете. — Иди вперед. Ищи друга. Ищи путь домой. Воспользуешься им или нет — неважно. Главное, у тебя есть цель. Не потеряй ее. Нет цели — нет движения. Застой. Смерть. А я… со мной все хорошо. Наверно не стоит искать со мной встречи. Может быть рядом со мной уже нет места для тебя… Может быть… — Криса снова внимательно посмотрела на меня. — В любом случае, развивайся, ищи пути, становись сильнее, чтобы ни от кого не зависеть и никого не бояться. А там видно будет.

— Она права, — на плечо мне легла чья-то рука и вперед вышел Васа. Он так же устроился у костра, но с противоположной от Крисы стороны. — Нельзя останавливаться и сомневаться. В глобальном плане. В стратегическом. В тактическом — можно и нужно. — Борода старика воинственно выпятилась вперед и он подмигнул мне.

— Здравствуй, учитель. — Я облегченно улыбнулся. Васа всегда вызывал у меня положительные эмоции.

— И тебе не хворать, юноша.

— Как там у вас дела, что происходит? — Забыв, что вряд ли получу информацию о том, о чем сам не знаю, спросил я.

Васа укоризненно посмотрел на меня.

— Ну, сам ведь знаешь. Чего спрашиваешь?

Я кивнул. Действительно, чего это я? Васа и Криса замерли, глядя на костер. А у меня в голове медленно начала разгораться боль. Все таки не простое это занятие — держать концентрацию, транслировать команды и в тоже время не обращать внимание на то, чем занимаешься.

Так мы и просидели до утра. Развеивать иллюзии своих друзей у меня не поднялась рука. И они, лишь чтобы не казаться статичными искусственными образованиями, как настоящие люди иногда меняли позу, шевелились. Было полное ощущение их присутствия. Разговаривать я с ними больше не пытался — бестолку это. Но само их присутствие рядом было приятно. Лишь Криса вызывала во мне чувство утраты, боли, но и убирать ее я не хотел. Так и сидел, почти не сводя с нее взгляда. Мои вторичные сознания периодически засыпали, меняя друг друга — но иллюзиям уже не требовалось внимания — оно вмешивалось только тогда, когда надо было внести в них легкие движения — не дать угаснуть псевдожизни.

Под утро я все же задремал обоими сознаниями и прежде, чем совсем отключиться, в полусне видел, как Васа встал и подал руку Крисе. Она посмотрела на меня, улыбнулась как только она может, и приняв руку старого гнома ушла с ним в темноту…

Блуждая вот тьме, сознание Карины билось о невидимые стенки, установленные в темном лабиринте неизвестным создателем. Весь ее жизненный опыт, ее внутреннее 'я' пыталось найти выход из положения, когда привычный мир рушится на глазах. Иногда сквозь тьму проступали какие-то картины, часто бессмысленные, а порой и довольно интересные. Один раз Карина даже увидела Никоса, сидящего у костра с каким-то стариком и очень красивой девушкой. Даже в ее плачевном состоянии, когда думать о посторонних вещах совсем не дело, ей стало немного неприятно такое соседство. Но и только. Скоро вид костра покрылся туманом, подсознание снова загнало сознание девушки в дальний угол ее сущности и продолжило искать выход из создавшегося положения, дабы уберечь его от деформаций и даже разрушения. И вскоре выход был найден. Вся лишняя информация, не укладывающаяся в шаблоны представлений девушки была затерта, хоть и не до конца, или задвинута в дальние уголки памяти, эмоциональные пики на подобную информацию сглажены… В общем, обычная работа подсознания. К сожалению, полностью забыть произошедшее не получилось, основные выводы, сделанные девушкой остались на видном месте, так как напрямую были связаны с ее сущностью — чародейством, но глупое подсознание посчитало, что работа выполнена на «отлично» и со спокойной совестью переключилось на другие задачи. А Карина проснулась утром вся вспотевшая, как после долгого бега, разбитая, вялая и слегка равнодушная к окружающему. Первая мысль, возникшая в ее голове была вчерашней последней, как будто никуда не уходила — как жить дальше? Правда ее актуальность уже не казалась такой острой и в общем-то сама мысль вызывала чувство дискомфорта и неприятия, учитывая, что Карина утеряла то кристально четкое понимание образов и знаний, впитываемых ею при попытке понять суть Никоса. Только смутное ощущение того, что все неправильно, все не так, как надо, и твердое знание того, что у нее проблемы, мешало полностью осознать себя цельной личностью.

— Доброе утро. — Ладонь Никоса легла на ее лоб. — Температура спала. И кто тебя просил лезть, куда не следует?

Карина проморгалась и попыталась сесть.

— Лежи, лежи. — Появилось спокойное лицо ее спутника. — Просто полежи полчаса и все будет нормально. Кризис миновал, а остальное твой дракончик скоро поправит.

— Я и сама могу, — вдруг заупрямилась Карина, прохрипев пересохшим горлом, и попыталась сформировать лечебный конструкт. И тут же со всей четкостью поняла, что ничего не получается. В ужасе она внутренне сжалась.

— Успокойся. Ты просто перенервничала. Все будет хорошо. — Карина послушно закрыла глаза, а внутри разлилось спокойствие. Спокойствие обреченности.

Спуск прошел нормально, если не считать подавленного настроения Карины. Насколько я понял, у нее сбились внутренние настройки, позволявшие ей чародействовать. Ничего страшного я в этом не видел, так как сомневался, что вбитые в детстве и постоянно тренируемые навыки можно вот так вот с полпинка забыть. Но Карина думала по-другому. Хорошо хоть она не считала меня виновным в произошедшем, так как сама потянула на себя мое одеяло знаний и опыта. Хотя я бы и не удивился такому обвинению — женщины. Логика их порой совершенно непонятна. Не всегда, конечно, но частенько выводы, сделанные женщиной из пустячных фактов, просто поражают. Своей нелогичностью и абсурдом. Тут стопроцентно подходит фраза 'высосаны из пальца'. На мои слова Карина реагировала вяло и кажется просто не воспринимала их.

Спустившись вниз я напоследок оглянулся на расселину, из которой мы вышли. Там одиноко стояла фигура гнома, глядящего нам вслед. Его борода развевалась на ветру, а поднятая рука желала удачи. Кивнув ему и дождавшись того, чтобы он опустил руку, я повернулся спиной к оставшемуся позади каменному боку скалы и отправился по ранее запланированному пути. Карина медленно пошла за мной. К ее пробуждению я убрал все иллюзии, но после того, как мы начали спускаться, оставил в расселине закладку, сработавшую аккурат к нашему спуску. Мне было приятно осознавать, что проход будет 'охранять' дорогой мне челове… хм… гном. Чувство, испытываемое мною при этом было как в детстве, когда закопаешь в землю очень ценную с детской точки зрения вещь, типа клада, и поставишь игрушечного солдатика его охранять. Какое-то сладкое чувство тайны…

— Скажи, Карина, а у вас в империи делают кареты? — Издалека начал я.

— Делают. — Неохотно ответила девушка.

— И что, удобные для путешествия?

Карина пожала плечами.

— Конечно.

— Наверно, внутри оббитые мягким материалом, подушки под задницы, дабы не набить синяков, рессоры да выученные лошади, чтобы аккуратно тянуть… Да?

Кивок.

— А вот скажи, — я перепрыгнул через неведомо как и кем занесенный сюда сухой ствол дерева, — пешком люди путешествуют?

— Бывает. — Карина невольно заинтересовалась моими вопросами.

— Хорошо… Тогда скажи, кто с точки зрения путешествий более надежен — тот, кто ходит своими ногами, тот, кто путешествует в карете или же тот, кто делает кареты?

Карина задумалась, пытаясь понять логику моих вопросов.

— Если предполагать различные трудности в пути, то конечно тот, кто ходит сам.

— Да. — Я кивнул. — Но можно предположить, что тот, кто делает кареты, распланировав такой поход и учтя все варианты, сделает несколько карет для разных условий или одну универсальную и на некоторое время превратится в того, кто путешествует в карете, так?

Девушка кивнула.

— Чем отличается просто путешественник в карете от того, кто их делает?

— Наверно тем, что второй знает как устроена карета и может ее починить? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Верно. — Кивнул я. — А еще он может при желании и времени сделать карету из подручных средств. Предположим, что лошади — не проблема. И вероятно он сможет продолжить путешествие с комфортом. Конечно не очень удачный пример, но мысль ты поняла. Поняла?

Карина пожала плечами. Нет, все-таки я слишком мутно объясняюсь. Какой еще пример придумать? Пока я раздумывал, девушка, наморщив лоб, о чем-то усиленно размышляла. И не успел я продолжить свои наводящие вопросы, как Карина сообразила, о чем я ее спрашивал. Все-таки не зря я наблюдал за нею, ее аурой и поверхностно ментальным телом — примерно догадывался о чем она думает и мои вопросы ложились точно в то место, чтобы заполнить пустоты пазла.

— Ты хочешь сказать, что путешествующий пешком — чародей, тот кто в карете — искусник, а тот, кто делает кареты — еще кто-то, чьим представителем являешься ты? — От этой мысли она даже остановилась и удивленно посмотрела на меня.

Я улыбаясь смотрел на нее и молчал.

— Ты хочешь сказать, что ты Древний?

Я поморщился.

— Не такой уж я и древний. Есть магия, а есть люди, которые так или иначе, тем или иным способом ее используют. Или часть ее. Я уже понял, что тут раньше была другая цивилизация, люди которой владели магией. В принципе, исходя из тех амулетов, которые я видел и которые явно принадлежат древним, они владели ею на довольно высоком уровне. Особенно в области амулетостроения и конструирования. Но особо выдающегося я пока ничего не встретил. Интересное — несомненно, но ничего такого, что выходило бы за пределы моего понимания.

— Тогда остается последний вариант. — Задумчиво произнесла Карина, все так же не сводя с меня взгляда. — Я только сейчас поняла. И та твоя карта подтверждает — ты с другого континента и там осталась магия древних. — Ее взгляд стал вопросительно-ожидающим.

— Ну… — Протянул я. — Отрицать не буду насчет другого континента. Насчет магии древних — не знаю, все-таки мне кажется, что тут магия шла своим путем, хоть много общего конечно есть.

— Магия… — будто пробуя на вкус, медленно произнесла Карина. — А что насчет чародейства? — С проявившемся интересом спросила он. В ее ауре явно появилось напряжение — она опасалась услышать что-то нелицеприятное про чародейство. Вдруг я скажу, что это какая-то боковая слабая ветвь этой магии? Эти мысли так четко читались по ее лицу, ауре и слабым отражениям в ее ментальном теле, что не требовали подтверждения словами.

— А вот это интересно. — Я с воодушевлением принялся рассуждать. Как раз попалось довольно ровное место без нагромождения камней, я подал руку Карине и мы медленно продолжили свой путь. Думаю, если бы кто-то сейчас нас увидел, то долго тер глаза — странная парочка со следующими за ними по воздуху вещами, прогуливающаяся среди гор в неподходящей для такого променада одежде, и мирно беседующая на темы явно не прикладного характера.

— Так вот, на мой взгляд чародейство — совершенно иной способ оперирования окружающим миром. В основе своей и в отличие от магов, чародеи, используя резервы организма, генерируют определенного рода энергии, или энергетические структуры, чтобы воздействовать ими на окружающую реальность. То есть основа — энергетическая составляющая организма, не мана, не магия. Это ты знаешь получше меня. Не будет магии — чародеи останутся. Непонятно сказал? Я еще сам смутно понимаю глубинные различия магии и чародейства, но как тебе вот такой пример: маг пропускает свою деятельность через сознание, а чародей сознанием только задает/направляет вектор производимого деяния. Грубо говоря, когда мы идем ногами, мы не управляем работой мышц. И вообще обычно и не задумываемся что нас несут ноги. Хм… Ладно, пока замнем для ясности. — Улыбнулся я Карине, сосредоточенно пытающейся понять мои словесные кружева, их логику. А я продолжил. — Несомненной заслугой чародеев является подключение магических источников к своей энергетической структуре и использования их для усиления своих природных способностей, конструктов. То есть свои природные способности чародеи усиливают внешней составляющей — магией, пусть и в скрытом виде. На самом деле, я восхищен таким подходом! — Моя мимика и экспрессия в голосе не оставили Карину равнодушной и она с явным интересом слушала меня. — По сути, чародейство во многих областях имеет преимущество перед обычной магией. Если для мага, например, чтобы вылечить человека от определенной болезни, надо создавать очень сложные плетения, работать в комплексе с аурой и телом, учитывать много параметров, что очень не просто, выделять для исцеления определенные потоки магии для повышения коэффициента полезного действия — не все из них годятся для этого, то чародею достаточно сформировать лечебного конструкта, который во-первых обладает примитивным интеллектом, во-вторых он уже настроен на энергетику реципиента и в третьих ему легче вмешиваться в энергетическую работу организма, нежели магии. При этом, так как конструкт обладает кое-каким интеллектом, то в большинстве случаев при лечении не требуется наличие чародея, а ведь почти каждый случай болезни — уникальный.

Ну, во многих местах, я конечно, приукрасил — магия, развитая до определенного уровня, тут не уступает чародейским конструктам, а то и превосходит, но в целом не отходил сильно далеко от правды. Основные преимущества чародейства перед магией — это то, что его основа не магия, а энергетические поля человека, и второе — то, что почти каждый конструкт — примитивный ИИ. Тем не менее, после моих слов в глазах Карины появились признаки прежнего задорного блеска. Кроме того, мои рассуждения пока отодвинули на задний план сам факт того, что я с другого континента. Вопросы на эту тему еще будут, но сейчас девушка занята совсем другим.

— По сути, для того, чтобы стать сильным магом, человеку надо настолько развить свой мозг в сторону абстрактного мышления, что для непривычного человека оно (мышление) может показаться абсолютно неприемлемым. Если очень далеко уйти путем магии, то можно добиться очень большого могущества, возможно сильнее чародейства, но уверяю тебя, таких магов не очень много — порой для достижения подобного уходит не одна сотня лет.

— Постой, это как это? — Карина от неожиданности остановилась. — Как это — не одна сотня лет?

Я ухмыльнулся:

— Насколько я знаю, некоторые индивидуумы дотягивали и до тысячи лет. Но можно ли их считать людьми? Не знаю. Кстати, на мой взгляд у чародейства в этом отношении потенциал выше, поэтому я удивлен, что у вас среди чародеев такая невысокая продолжительность жизни. До двухсот лет, кажется ты говорила, да?

Карина задумчиво кивнула.

— Я не знаю, сколько живут Повелители Чар. Вполне возможно, что и больше.

— Так вот, у меня абстрактное мышление развито очень хорошо, поэтому больше не пытайся вытянуть из меня какие-то знания, когда и если мы еще будем заниматься передачей информации подобным образом. Просто тебе это непривычно и может привести к печальным последствиям. Договорились?

Карина явно расслабилась и облегченно кивнула.

— По сути сказанного — я очень надеюсь попробовать овладеть чародейством. — Я покосился на удивленную Карину. — Да-да. Причем на серьезном уровне. Надеюсь на твою всемерную помощь. Согласна стать моим «личным другом»? — С улыбкой спросил я. Карина покраснела и смущенно отвела взгляд. Забавно, что в первую очередь ей в голову пришло не самое распространенное значение этого понятия, а именно постельные отношения. Но все же она кивнула, но сразу перевела разговор в другое русло, вернее вернулась к моему примеру, где я сравнивал чародеев и искусников:

— Я всегда считала, что искусники могут только на чужих каретах ездить и ничего особенного из себя не представляют. — Злорадно произнесла она и повернулась ко мне за подтверждением своих слов. В принципе, было бы правильнее для психического здоровья девушки в данной ситуации ее поддержать в этой мысли, но подобное потом может привести к большим проблемам. И недооценка искусника, особенно в бою, может стоить жизни. Поэтому я печально вздохнул и продолжил свои аналогии:

— Вот представь, ты всю жизнь ездишь в своей карете. Изучила ее от спиц в колесах и до мягкой подушки внутри. Знаешь, как она поведет себя на каменистой дороге, в болотистой местности, как она ведет себя при большой скорости, при резких поворотах. То есть в любых условиях ты знаешь, как ею пользоваться оптимально. Кроме того, допустим, ты сама управляешь ею, в сложных ситуациях ты не будешь задумываться, где притормозить, чтобы не отлетело колесо, где ускориться, чтобы наверстать упущенное время и так далее… А тот, кто делает кареты, ездит в них только от случая к случаю, да и то, постоянно что-то в основном подкручивает, меняет… Скажи, сможет в таком случае мастер карет соперничать с тобой?

— Нет. — Нахмурилась Карина.

— Может. — Улыбнулся я. — Например, хоть ты всю жизнь и проездила в карете, но не знаешь, что если одновременно закрыть два окна и топнуть ногой, то карета лошадям даст пинка и те поскачут быстрее.

Карина не смогла удержаться от улыбки.

— В общем тут много факторов, в основном зависящих от самого человека. Искусника или чародея, не важно. Например, при определенных условиях, я уверен в этом, против их обоих вполне может успешно выступить обычный воин.

— Понятно… — Протянула Карина и на некоторое время задумалась. — А неужели способности искусников позволяют им научиться чародейству? Вот ты сказал, что хочешь изучать его.

— Ну… Во-первых, я не совсем искусник. Вернее даже совсем не искусник. Я — маг и это звучит гордо. — Улыбнулся я. — В каком-то смысле маги могут являться эдакой смесью искусника и чародея. Возможности мага очень широки. Не всех конечно, — поправился я, — я — некий универсал в этом плане. И с аурой умею хорошо работать, и с внутренней энергией. Но все же, настолько развитых чародейских приемов там, откуда я прибыл, безусловно нет.

Говорить о том, что совмещение конструктов в качестве примитивного искусственно интеллекта и магических плетений, сулит большие выгоды, я не стал. Слишком для меня накладно использовать разум вроде моих дракош-амулетов в качестве расходного материала в каких нибудь одноразовых акциях. Да и жалко — все же почти разум. Правда и здесь еще надо будет разбираться, как конструкты реализуют влияние на физический мир без плетений, но это дело, как я надеюсь, недалекого будущего.

— Но постой! — Карина даже остановилась. — А как же фамилиары?

— Какие фамилиары? — Не сразу понял я.

— Ну, мой Шустрик. Твой дракончик. Это же из области высшего чародейства!

— Да? — Я задумчиво потер подбородок. — И все-таки, наверно это разные вещи. Возможно похожие по конечному результату, но все-же созданные другими способами и если сравнить мои амулеты-дракончики с вашими подобными фамилиарами, то их строение явно будет отличаться.

— Ну ладно. — С сомнением покачала головой Карина. — Тогда скажи, кто такие дракончики? И что означает это слово 'дракон' — ты постоянно его используешь.

Я улыбнулся.

— А это интересный факт из жизни другого континента. Там живут несколько рас, не все их которых являются людьми. Драконы — обособленная разумная раса пресмыкающихся. Кстати, владеют своей драконьей магией и насколько я знаю, против магии дракона не выстоит практически ни один обычный маг. — Разумеется говорить про то, что скорее всего мне удастся подобное, я не стал. Незачем.

— М-да… Как все интересно! А скажи…

— Интересно, что это там такое? — Прервал Карину я и приложил ладонь козырьком ко лбу, посмотрев вверх на небольшую гору, находящуюся как раз у нас на пути. Там что-то виделось, слегка отличающееся цветом от серого камня, но я привлек внимание к этому месту не поэтому. Карина тоже попыталась рассмотреть, что там такое, но по понятным причинам не смогла этого сделать, и тогда она автоматически, не рассуждая, сформировала два конструкта, отлетевших от нее в сторону непонятного образования.

Ну вот и все. Я мысленно вытер пот со лба — все-таки получилось хоть немного вернуть Карину на ее чародейские рельсы. А то мне совсем не улыбалось путешествовать с существом, у которого самооценка и способности ниже плинтуса. Да и расспросы ее меня изрядно утомили. Удивило, правда то, что конструктов она сформировала почти мгновенно — обычно на это у Карины уходит от нескольких секунд до минут, но пока акцентироваться на этом не стал.

— Ух ты, как интересно! — Вдруг воскликнула Карина.

— Что? Камень интересный?

— Камень конечно интересный, скорее всего это какой-то знак, но на его верхушке что-то светится. В чародейском зрении.

Я из-под руки взглянул на вершину. Метров сто, наверно. Не особо высоко, но…. Я огляделся. Мы снова оказались в небольшой долине, только закиданной обломками камней, небольших скал и мелкого щебня. И заинтересовавшая нас горка-скала несколько возвышалась над соседками. Отсюда я видел на вершине только темное пятно правильной цилиндрической формы, которое в общем-то и привлекло мое внимание совокупностью формы и цвета. В магическом зрении ничего видно не было, да и солнце светило слишком ярко, что сбивало настройку… Тьфу! Вот, что делают инстинкты! Магическое-то зрение не имеет ничего общего с обычным — это просто мозг так подстраивает картинку, что кажется, что можно видеть только с открытыми глазами. Я закрыл глаза, дождался, когда пропадут цветные пятна и снова перескочил на магическое зрение. Кроме обычного магического фона-тумана из энергий ничего структурированного видно не было… Хотя… мелькнуло что-то отличное от аморфного свечения магии. Мелькнуло и тут же пропало. Забавно…

Я перевел фокус магического зрения поближе к нам и наконец заметил то, что искал — тонкие-тонкие ниточки, практически не заметные. Я напрягся, пытаясь разглядеть их, сильно напрягся, но взгляд соскальзывал с этих ниточек, и тут перед моими глазами возникли знакомые детальки-слова атлосского языка. 'Включить шумоподавление и деталировку?'. Тьфу! Еще бы! Разумеется!

Туман фоновой энергии перед глазами потихоньку стал рассеиваться, фильтруемый биокомпом и передо мной стала появляться картинка, которая меня немного напрягла. От случайно замеченного нами камня во все стороны расходились лучи-ниточки. Они тянулись из одного центра во все стороны в разных плоскостях. Причем, что забавно — даже перпендикулярно в небо. Ну… Если это сигнальная сеть, хотя сетью ее назвать нельзя, то неудачная — расстояние между нитями увеличивалось с ростом расстояния от центра и по краям долины расстояние между ними составляло десятки метров. И мы с Кариной шли точно между лучей данной конструкции. Неизвестно, что это за штука такая, но пока мы этих лучей не пересекали: нам повезло в том, что мы шли точно к центру амулета, а то, что это какой-то амулет, я не сомневался.

— Стой! — Резко скомандовал я. Еще чуть-чуть и Карина задела бы нить. Что ни говори, а удачненько я решил отвлечь девушку от ее внутреннего состояния и обратил внимание на тот камень. — Похоже, какая-то сигналка. Думаю, мы не будем подходить к ее центру. Кстати, как ты смогла рассмотреть излучение на таком расстоянии?

— Это несложно для чародея. — Улыбнулась Карина. — Если ты сделаешь так, чтобы мои конструкты не разрушались у тебя в ауре, я покажу как. — Я кивнул и 'остановил' лечебных симбионтов, однако оставив их в предбоевом состоянии, когда они могут активироваться по команде буквально за мгновение. А сейчас они представляли собой замершие тушки, плавающие в моей ауре.

Внезапно я заметил появление одного из конструктов, что выпускала Карина — он появился со стороны найденного нами предмета. Немного повисев передо мной, он опасливо нырнул в мою ауру и присосался к участку, тесно связанному со зрением. Видимость вокруг помутнела и как из тумана сквозь картинку, улавливаемую моими собственными глазами, стал проступать найденный нами камень. Только не далеко, а прямо передо мной. И еще он, зараза, крутился как в трехмерном представлении объекта на компе — как я понял, второй конструкт летал вокруг него. И его вершина действительно эманировала разными сполохами. Даже красиво. Но это cовсем не та картинка, что я вижу, когда сам смотрю. М-да… представляю, сколько надо тренировок, чтобы вот так смотреть на две картинки, идти и еще чем-то там заниматься. А ведь Карина смотрела глазами сразу обоих конструктов — это мне она только одного презентовала. В принципе ничто не мешает и до десятка их поднять, если мозг выдержит. Хотя… Я же вполне могу идти и читать книгу в бадди-компе, и совсем не спотыкаюсь. Почему бы и чародеям такого не уметь?

Ладно, все это интересно, но надо делом заняться. Я вытряхнул конструкта из своей ауры и стал внимательно оглядывать окрестности, пытаясь рассчитать, как нам лучше обойти это магическое препятствие.

Прошли мы эту долину в общем-то беспрепятственно. Только времени потратили много: решение-то обхода нитей лежало на поверхности — надо было отойти к краю долины, туда, где лучи максимально расходятся. Сложность составляло лишь то, что они расходились от центра на разных уровнях и нам с Кариной приходилось где-то проползать под ними, где-то перепрыгивать. А в трех местах вообще использовать дракош-амулеты для максимального облегчения своего веса, чтобы перепрыгнуть их: в одном месте просто неудачно на пути лежали острые камни, а в двух других нити почему-то выбивались из общего алгоритма расхожения лучей из центра и кучковались близко друг к другу. Трогать их я не решился — просто не хотелось тратить время, да и без доступа к сердцевине амулета, в которой можно было бы расковырять и понять механизм работы срабатывания системы, это было бы сложновато. Возможно я был не прав, и за те три часа, что мы обходили нити, я вполне мог расковырять амулет, но опять же — непосредственно вблизи амулета нити шли так плотно друг к другу, что… Черт его знает… В общем, я пошел по простому пути, тем более, что особо не заинтересовался амулетом.

— Как ты думаешь, означает ли наличие подобной сигнализации, что мы находимся непосредственно на границе между империями? — Спросил я, когда мы присели отдохнуть после выхода из долины.

— Не знаю. — Вздохнула Карина и отпила воды из фляжки.

— Вот и я не знаю. — Задумчиво протянул я. Может и так, а может и нет. Возможно они так охраняют подступы к границе, место-то глухое, а до самой границы еще топать и топать…

— Отдохнула? — Я встал. — До вечера еще далеко. Надо подальше отойти. Вроде бы мы не потревожили сигналку, но, как говорят на моей родине «береженного и бог бережет».

— У вас есть боги?

— Тьфу. — Досадливо сплюнул я. — Нет, по крайней мере когда я там был последний раз, не было. В давние времена были, потом исчезли. Но некоторые пословицы и поговорки если учесть долгожительство некоторых магов, до сих пор живут. — Вывернулся я.

Беда не приходит одна. Еще не успели улечься инициированные Тристисом последние дебаты, а с ними уже вышел на связь сам Тетектис, глава Императорского Сыска и затребовал немедленный и обстоятельный доклад по поводу всего происходящего в Маркине и их достижений в расследовании этого запутанного дела, с изложением всех доступных фактов и информации про налетчиков и основной версии следствия по поводу случившихся событий.

И все бы ничего, если бы не две вещи. Доклад он потребовал не только от главы комиссии, но и от Тристиса как от главного свидетеля и внештатного следователя при комиссии. Вспомнил про своего бывшего подчиненного, называется! Только очень уж не к месту вспомнил. Иммаген понимал, что от результатов этого дела зависит очень много, можно и место себе вернуть и в список врагов Родины попасть в качестве козла отпущения, к тому же слишком много знающего.

Сейчас, несмотря на долгую и обстоятельную возню, доложить можно было много про что, но явно не про достижения комиссии. Фактов было собрано немало, но в единую картину, хоть чуть-чуть претендующую на реалистичность, они до сих пор не сложились. Эх, подожди Тетектис со своим требованием денечек-другой, и все было бы куда проще!

Только сейчас начали поступать расшифровки данных артефакта допроса бессознательных узников, на который комиссия возлагала особые надежды. Параллельно разыскивались все, кто хоть как-то понимал язык, на котором Карина и Никос общались между собой. Вначале собрали всех, кто в той или иной мере знал даймонский или смартанский. Это были бывшие наемники, участвовавшие вместе с даймонами в отрядах, а также купцы и торговцы всех мастей. Однако вытащенные из памяти узников фразы Никоса строились очень странно и по впечатлению 'переводчиков' как-то 'вычурно, не по-даймонски и смартански', что затрудняло их перевод. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, когда удалось найти одного старого даймона-торговца, очень кстати оказавшегося рядом с городом. Он-то и смог распознать диалект. По его словам, Ник выражался подобно одной группе 'даймонов', которые появились как будто из ниоткуда где-то лет пять назад, и уже прибрали под свой контроль или просто потеснили многие кланы. Сам торговец активно закупал в Кордосе самые разные искусные амулеты, чтобы потом перепродать их этим 'новым даймонам', как прозвали тех за глаза.

И это обстоятельство представляло дело с еще более интересной стороны. Появилась ниточка к целой череде странных происшествий. Как рассказал Тристису Хомиус, возросшая активность даймонов стала основной головной болью Имперского Сыска (а вместе с ним и разведки) последние пару лет. Многократно возросшие цены на амулеты и любые артефакты древних на черном рынке, разбойные нападения на искусников с целью хищения жезлов, массовый вывоз амулетов за границу, регулярные стычки с непонятными экспедициями в перспективных для раскопок местах, завоз диковинных товаров, массовое переманивание талантливой молодежи и много чего другого, где незримо чувствовался третий глаз и рука с дополнительными фалангами пальцев. Не говоря уже о просто значительно возросшем влиянии трехглазых на мировой арене. Также имелись сведения, что даймонские кланы консолидируются, проводят крупномасштабные деловые операции, финансируют исследования и экспедиции. Но при всем при том, никого нельзя было поймать за руку. Да, отдельных личностей удавалось брать на горячем, однако то были не более чем пешки и к гипотетическому даймоновскому тайному руководству отношения не имели. Причем из разных источников доводилось узнавать о каких-то пришлых даймонах, которые появились примерно пять лет назад как будто из ниоткуда и очень сильно отличались от обычных. То, что Никос, пролежавший до этого более двадцати лет в коме, говорил с Кариной на диалекте 'новых даймонов', могло дать ниточку к тому, кто же они в действительности такие и откуда пришли. Этот же вывод можно было использовать и в обратную сторону, что давало интересные мысли для размышлений.

После подключения даймона перевод расшифровок пошел очень споро, и можно было ожидать через денек-другой стенограммы с переводами почти всех бесед, проанализировать, сделать выводы и положить еще один пазл в мозайку этого запутанного дела. Кроме переводов штаб комиссии активно работал над поимкой иллюзий. Также новая информация ожидалась от отряда СИ, только отправленного за беглецами. Однако все эти результаты будут не раньше чем через несколько дней, а докладывать нужно уже сейчас. Зная характер бывшего шефа, Тристис предполагал, что Тетектис легко и к нему найдет способ прикопаться.

Впрочем, к аппаратным игрищам Тристис привык, поэтому прекрасно понимал, что в его отношении этот доклад мало на что повлияет. Хотя конечно было неприятно, что он так не вовремя. Несмотря на назначение его внештатным следователям при комиссии, ответственности за ее провалы он не несет, более того, если бывший шеф начнет распекать — это будет хорошим знаком, значит Иммаген еще для чего-то ему нужен, а не списан с баланса как человек, который слишком много знает.

Дождавшись, когда из комнаты-кабинки секретной искусной связи вытирая со лба испарину выйдет глава комиссии, Тристис прокрутил в голове план доклада и прошел вперед. Дождавшись знака от искусника-связиста и услышав приветственную речь от бывшего шефа, Иммаген по требованию Тетектиса начал последовательно излагать события, участниками которых он был, свои гипотезы, версии и их обоснования, отвечая на наводящие вопросы. На удивление, в отличие от членов комиссии, Тетектис серьезно воспринимал гипотезу Тристиса об уничтожении Никосом магистрата, хотя со стороны она должна казаться невероятной. Тристис и сам бы посчитал ее чрезмерно смелой фантазией, не будь он непосредственным участников событий. Это говорило о том, что бывший шеф знает что-то очень важное, неизвестное ни Тристису, ни членам комиссии.

Расспрашивал Тетектис довольно обстоятельно. Доклад или допрос мог бы продлиться еще не менее получаса, не случись нечто из ряда вон выходящее. Ни с того ни с сего Тетектис завел какую-то пафосную речь о преступлении и наказании, объявил Никоса чрезвычайным врагом Кордоса, назначил за его голову огромную награду и потребовал и далее отважно вести оперативно-розыскную работу, вскользь обмолвившись о достойном ответе оробоским диверсантам. В это же время в комнату связи в сопровождении охраны ворвался глава комиссии и передал Тристису бумажку с фразой, которую он должен был произнести в ответ. После чего сеанс связи прервали.

Ошарашенного Тристиса под ручку вывели в другую комнату, пару минут разворачивали в ней защиту от прослушивания и только потом объяснили, что же в конец концов произошло. Оказалось, что или оператор амулета связи что-то напутал или там просто что-то сломалось, но весь их доклад дублировался еще и по каналу общей экстренной связи. Этот канал был нужен для быстрого уведомления всех о чрезвычайных происшествиях и военных нападениях. И получается, что об их докладе знала если не вся страна, то как минимум искусники крупнейших центров связи Кордоса! И хоть бы одна сволочь оперативно среагировала и сразу же сообщила в Маркин или же в Главное Управление Императорского Сыска, чтобы те прервали соединение! Так нет же, все с упоением сидели у амулетов, вслушиваясь в интересные перипетии произошедшего и в тайне надеясь, что удастся дослушать доклад до конца. Первую информацию о том, что доклад транслируется в общий эфир, Тетектис получил за пару минут до завершения сеанса связи. Пришлось, сделать хорошую мину при плохой игре. В Маркин по другому, текстовому каналу связи, передали фразы, которые стоит сказать Тристису. Одновременно с этим, Тетектис резко сменил нить разговора, чтобы обосновать всем невольным слушателям почему же об обстоятельствах расследования они говорят по общей экстренной связи. Единственным возможным вариантом, было объявить Никоса врагом Кордоса номер один и предупредить население о возможной оробосской угрозе.

'Интересно, а если дать обезьяне магические способности и жезл и как следует натаскать, сможет из неё выйти толковый искусник?' — этим вопросом Эклектус задавался целый вечер. К сожалению, обезьяны под рукой не было, поэтому ответы сводились лишь к умозрительным заключениям. Операция с утечкой информации прошла просто блестяще. Искусник-связист понимал в своем деле только то, какие искусные ниточки нужно активировать и какие индикаторы должны загореться, да и то о половине из них имел представление очень уж отдаленное. А ведь это не рядовой связист, а оператор секретного амулета связи, элита!

Легкое воздействие через астрал с перемыканием пары магических нитей и все, общий экстренный канал связи включается одновременно с секретным. Любо-дорого Было смотреть как 'титан' искусной мысли морщит лоб в течение получаса, пытаясь понять, почему некоторые индикаторы, в назначении большинства которых он мало что понимал, горят как-то странно.

И чему их там учат в Академии? Любой квалифицированный маг-артефакторщик давно бы уже по винтикам весь амулет разобрал и собрал обратно, что непонятно пометил бы, что понятно отчасти — изучил и не позволял бы себя так по-детски обманывать. Впрочем, тупость искусника была очень на руку магу. Пора уже давно показать богам на втором континенте и в Кордосе в особенности, что легкая жизнь отменяется! И операция со связью была лишь небольшим шажком в продуманном плане открытия второго, антибожественного фронта.

Эклектус резонно полагал: чтобы добиться изгнания богов с Лунгрии, нужно достичь того, чтобы расход божественной энергии долгое время был выше прихода. Через некоторое время, возможно даже пару десятков лет, такое положение дел богам самим надоест, и они просто уйдут. На родном континенте антибожественное сопротивление было сильным, и каждая крупица веры давалась богам потом и кровью. Но тут боги чувствовали себя вполне вольготно. О существовании другого материка знали немногие, открыть знание о втором континенте и о способах прохождения барьера — значит вызвать в мире огромную нестабильность, что только на руку богам и их эмиссарам. Вот и приходится быть бойцами на невидимом фронте.

Для успешного открытия второго фронта требовался решительный и неожиданный для богов старт. Уже который год готовились многочисленные 'закладки'. Эти запланированные операции терпеливо дожидались своего часа. И Эклектус прекрасно понимал, что параллельно такую тайную подготовку вело несколько независимых групп. Однако всех их объединяли общие цели и ожидание подходящего для старта момента. Стоит кому-то начать, как остальные будут просто вынуждены его поддержать. Борьба с богами, это, прежде всего, не вырезание жрецов и осквернение храмов, а борьба за умы людей и прочих разумных рас. Поэтому для старта и требовался хороший информационный повод. И недавно для этого возникли все подходящие условия. Взять за основу эпатажный побег Ника из тюрьмы с успешным противостоянием богу, правильно усилить и преобразовать слухи. Показать миру, что боги хоть и сильны, но далеко не всемогущи, и от их намерений явно веет гнилью. Причем в этом тебе помогут сами кордосцы! Простая манипуляция с нитями амулета секретной связи, и о происшествии знает вся страна.

Наконец удалось поймать одну их неуловимых иллюзий, оставленных Никосом. И именно Тристис натолкнул специалистов комиссии на что ориентироваться. Все знали, что иллюзия появляется только перед обычными людьми. Искусники их не наблюдали. Но почему-то никто не сделал единственно правильного вывода, что иллюзии намеренно избегали искусников. А мимо сыщика этот факт не прошел. С трудом добившись внимания Ерлониса — главного сыщика, приписанного к комиссии, Иммаген акцентировал его внимание на этом интересном факте. Тот молча выслушал, поблагодарил и … спокойно развернувшись, ушел. Однако вскоре поступила информация о поимке иллюзии. И способ ловцы нашли простой, но действенный. Надо лишь было свернуть свою ауру, сыщики-искусники все умели это делать. Не любили — да, так как если долго держать ее свернутой, то быстро накатывает усталость, да и здоровье подпортить можно. Поэтому искусники предпочитали использовать этот прием только в крайних случаях. И узнав, кому принадлежит эта идея, вернее с чей подачи этот способ решили применить, бросали на Иммагена мрачные взгляды. Но ему было все равно. Зато результат появился практически на следующий день — иллюзия сама выскочила на одного из сыщиков. А дальше было уже несложно ее поймать. И сыщики это сделали… со второго раза. Первую почти пойманную иллюзию они бездарно проворонили, толпой прибежав на вызов того, кто ее приманил. И конечно, забыли свернуть свои ауры… Зато со второй иллюзией, выманенной тремя часами позже, такой ошибки они уже не совершили. Тристиса позвали на исследование пленницы как автора идеи ее поимки. Почему-то Ерлонис именно его упорно именовал автором идеи.

Иллюзия преподнесла много сюрпризов. Она точно не была сделана на основе стандартных иллюзорных блоков. Вернее какие-то блоки присутствовали, но незнакомые, их было меньше, они были мельче, а маны иллюзия потребляла сущие крохи. Все заметили, что цвет плетений не переливался всеми цветами радуги, как обычно бывает, а имел тусклый коричневатый оттенок. Да и сами нити были слишком тонкие.

С трудом удалось вычленить сенсоры реагирования на ауру, движение, звук, вызывающий подспудный страх. В конце концов, сильно впечатлившись, а некоторые и испугались уведенному, по здравому размышлению, иллюзию отправили в столицу, в Академию для более подробного разбора. Тем более, что узнанного уже было достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Тристису — так точно.

— Господин капитан! Разрешите войти? — В дверь кабинета начальника заставы заглянул немолодой, но молодцевато выглядящий мужчина. Его стандартная боевая униформа элитного отряда Палаты Защиты Империи Искусников Специального Назначения, сокращенно 'СИ' (Спец. Искусники) — абсолютно черного цвета не очень подходила для гор, но их отряд срочно сорвали с подготовки к последнему заданию по переброске в Оробос и захвату одного искусника — перебежчика и, не дав даже переодеться, бросили на выполнение нового задания. Этого. Им предписывалось срочно отправиться на границу с Оробосом в юго-восточной части Империи и выловить по предварительным данным Повелителя Чар, который по какому-то недоразумению во-первых оказался в кордосской тюрьме, а во-вторых то ли самостоятельно, то ли с помощью оробосских диверсантов, сбежал, оставив после себя большие разрушения. Все тонкости этого дела еще уточнялись, однако терять времени никто не собирался. Начальник заставы, до которой они добрались за день по хоть и горной дороге, но отлично приспособленной для лошадей, любезно предоставил свой кабинет под их нужды, а сам временно переместил свою деятельность в жилой корпус, где он и проживал вместе со своей семьей. Адъютант ллэра Шойнца Индергор Виртхорта почтительно замер на пороге, ожидая решения командира.

У окна, сцепив руки за спиной, стоял среднего возраста мужчина, которого вполне можно было принять за обычного молодого аристократа. О том, что это аристократ в пятом поколении говорили пять золотых колец, охватывающих хвост его прически. Торман знал, что командира жутко раздражает необходимость постоянно показывать свое положение в обществе, но ничего поделать не мог — при императорском дворе это была не столько мода, сколько статусный обычай знати, возведенный в ранг обязательного положения вещей. В других городах этот обычай не имел такой обязательной силы. Золото колец говорило о том, что это не просто аристократ, а искусник-профессор. Металл в кольцах использовали только искусники-аристократы, остальные же для этих целей обходились вулканическим стеклом черного цвета. Например у императора было шесть черных колец. Семья Виртхортов на протяжении всех пяти поколений служила императору и даже то, что последний из этой семьи стал профессором никак не могло повлиять на его судьбу защищать империю в самых ее горячих точках. Это лишь усложнило путь Шойнца до его сегодняшнего положения, но в конце концов и подняло до самых возможных вершин на его службе. Впрочем, судьба Шойнца его вполне устраивала и должность капитана стоила прочих самых высоких званий. Весьма редкое имя досталось капитану от своих предков, выходцев с дальнего востока империи, и даже спустя много лет проживания вдали от родины, внешность потомков харузов, именно так называлась эта народность, не претерпела изменения. Славные сыны семьи Виртхортов все так же имели белую кожу, на которую не ложился загар, черные волосы и нос горбинкой. Сейчас Шойнцу, несмотря на его молодой вид, насчитывалось шестьдесят лет.

— Входи. — Слегка повернув голову в сторону двери, сказал временный хозяин кабинета, не отрывая взгляда от тренировки на заднем дворе бойцов из Белусского отряда, прибывших в Маркин двумя днями раньше. Впрочем, сначала они прибыли по депеше из Маркина о нападении на тюрьму оробосских диверсантов, не ведая ни о каком Повелителе Чар. Про последнего им рассказали местные жители, причем еще на подходах к городу. Повелитель успел неплохо там порезвится, а слухи распространяются куда быстрее любого пожара. После появления отряда СИ, отряд из Беллуса перешел к ним в подчинение. Самому же отряду СИ пришлось воспользоваться одним из бережно хранимых для подобных случаев артефактов древних — искусной повозкой без лошадей. О всех деталях и особенностях ее работы не знает никто, возможно даже сами академики, вот и используется она редко, бережно и аккуратно, ибо если сломается — починить никому не удастся.

— Что скажешь о Белусских бойцах? — Шойнц слегка кивнул в сторону тренирующихся.

— По сравнению с нами слабоваты, но в целом подготовка у них неплохая. Их магистр Искусства тоже хорош для своего уровня. Причем с боевым опытом, не стушуется и не замешкается если доведется брать Повелителя.

Шойнц понимающе кивнул. В работе против сильных чародеев скорость, четкость и слаженность куда важнее количества. Неопытные боевые искусники могут перенервничать, стушеваться, замешкаться, что-нибудь перепутать и своими действиями или бездействием помешать коллегам, темп нападения упадет, напор ослабнет, и у Повелителя появится драгоценное время, чтобы наградить отряд каким-нибудь особо заковыристым проклятием. И пускай бойцы СИ защищены амулетами и под возможные ловушки и контрудары Шойнц будет стараться подставлять другие отряды, приятного тут мало. Беглец и те, кто с ним, не дураки и понимают, что погоня будет, а значит могут заранее заготовить немало 'приятных сюрпризов'.

— Лет десять и он вполне может сдать на профессора. — Согласился он. — Ладно, какие-то новости?

— По сообщению искусника погранзаставы, отвечающего за работу сигнальных амулетов на границе, произошло срабатывание одного из дублирующих следящих амулетов в районе ущелья Каменный Сад.

— Всего одного? И почему дублирующего? Что с основной сетью?

— На первый вопрос — у них там один амулет отвечает за площадь около квадратного километра. Каждый амулет связан с соседними и так до самой заставы. Поэтому можно говорить о том, что в этом самом ущелье что-то происходило. На второй вопрос, — четко продолжал докладывать Торман, — Основная сеть из амулетов, определяющих нарушение границы, не сработала. Дублирующие же амулеты наблюдают за изменениями маны на определенном участке, что говорит или о применении искусных жезлов или о чародействе. То есть, получается, что или это ложное срабатывание, или кто-то чародействовал и при этом смог обойти первый уровень сигнальной сети, а о дублирующей системе не имел представления.

Шойнц кивнул, соглашаясь с выводами своего адьютанта и помощника.

— Больше никаких сигналов не было?

— За последние дни, по утверждению погранцов, нет. Это первый. Обычно нарушители или не знают ничего о сигнальной защите границы или просто не знают как ее обойти, или же обладают достаточно подробной информацией, а возможно и поддержкой чародеев, чтобы не попасться в нее. Ее конечно периодически перенастраивают, меняют структуру, но это помогает ненадолго. К сожалению, на этом участке границы она достаточно простая, так как место глухое, даже во время войны тут было относительно тихо. Вот и не выделяют средств на приведение ее в состояние, близкое к основным точкам соприкосновения наших империй. С высокой долей уверенности искусник, отвечающий за сеть на заставе, утверждает, что такой сигнал ему еще не попадался — очень похоже на то, что кто-то на ощупь пробует ее нейтрализовать или обойти.

— В какую сторону движется нарушитель?

— Неизвестно. Срабатывание наблюдалось только на одном участке, как только сработает защита на другом, сразу станет ясно.

Шойнц задумчиво покивал. Что бы там не было, но проверить они обязаны. Причем придется выдвигаться, как будто они действительно идут на перехват — всеми силами. Даже если это ложное срабатывание. Шойнца радовало лишь то, что это первый сигнал с момента их прибытия сюда и он надеялся, именно тот, что им нужен. Было бы совсем нехорошо мотаться по каждым звоночкам сигнальной сети — команда, несмотря на всю подготовку, просто может не выдержать. Горы обладают одним неприятным свойством — несмотря на кажущиеся небольшими расстояния, их преодоление может надолго затянуться и выпить все силы. Это не город. И если насчет своего отряда Шойнц был абсолютно уверен, то в отношении Белусской команды — нет.

— Собирай отряд. И пригласи ко мне капитана Лирка. — Несмотря на одинаковые звания, капитан Лирк, командир Белусского отряда, полностью подчинялся Шойнцу. О полномочиях имперского специального отряда СИ он был своевременно поставлен в известность. Кроме того, он не являлся аристократом и спокойно принял временную смену своего статуса — командовать аристократами то еще дело. Впрочем, особых терок и непонимания между двумя капитанами не возникало, каждый понимал всю важность поставленной задачи и то, насколько важно четкое взаимодействие всех воинов для достижения цели, и что не менее важно — при этом остаться в живых. Никто не сомневался, что если они столкнуться с чародеем, сумевшим так эпатажно бежать из тюрьмы, потерь не избежать. И минимизировать их — зависит только от них самих.

Для Шойнца же главным вопросом и проблемой оставалось то, что не было известно, идет чародей один или в составе группы поддержки, совершившей налет на тюрьму. В то, что это чистое совпадение — нападение и побег, он справедливо не верил — слишком мала вероятность. Но вот то, что потом отряд и чародей могли разделиться — вполне возможно. Также возможно, что отряд мог остаться отвлекать силы преследования на себя, дав остальным спокойно бежать через границу. Кстати, то, что сработала сигнализация, как раз говорило в пользу этого соображения и скорее всего сеть специально нарушили, чтобы оттянуть в свою сторону поисковую группу. Повелитель Чар вполне может прозевать искусную защитку, если не знает о ней, все-таки чародейство — не Искусство. С другой стороны, отряд нападающих не может прозевать защиту, ибо заранее готовился к ее преодолению. И поэтому Шойнц сомневался. Кроме того, непосредственно перед отправлением из Маркина, капитан переговорил с некоторыми членами комиссии и узнал не афишируемую пока информацию — вполне вероятно, что бежавший чародей может быть и не чародеем вовсе, а Академиком Искусства, а то и вообще непонятно кем. Шойнц познакомился с одним очень интересным и толковым сыщиком из местных, так тот имел собственное мнение о возможностях беглеца, по многим пунктам резко противоположное мнению остальных членов комиссии. Шойнц конечно, сомневался в том, что разрушения в городе — действия беглеца, а не бога, с которым он столкнулся, но и не отбрасывал категорически. Одно то, что тот остался жив после 'общения' с богом говорит о многом.

Приближался вечер и недолго осталось ждать момента, когда резкие, контрастные тени от гор вытянутся параллельно земле, закрыв ее от последних лучей солнца. Ночь в горах наступает быстро, поэтому место ночлега мы стали искать заблаговременно. Позади остался долгий путь через каменистые расщелины, покрытые зеленью невысокие горы, скорее даже холмы, два раза пришлось карабкаться по почти отвесным склонам, перекрывшим дорогу. Попавшийся по дороге горный ручеек заменил нам во флягах уже не вкусную нагревшуюся воду. И вот так незаметно мы преодолели несколько десятков километров. Для гор, не предназначенных для хождения по ним человека, этот результат очень даже неплох. Если бы не магия, вряд ли мы бы смогли пройти даже столько. Везде скалы, каменные осыпи, иногда — откуда-то взявшаяся в этой местности земля покрывала мелкие горы, давая жизненное пространство траве, а порой и небольшим кривым деревцам. Из живых нам встречались только горные козлы — родственники умерщвленных Кариной во имя моего здоровья. Пусть земля им будет пухом! Аминь.

Вдали слева и справа в последних лучах солнца сверкали снежные вершины, но пока нам везло — как-то так получалось, что наш путь вполне можно было проделать, не поднимаясь на такую высоту. В общем-то мы и так находились не сказать, чтобы на уровне моря, а где-то на высоте пары-тройки километров. Вроде бы безлюдная местность, можно даже сказать — безжизненная, только вот смущало меня то, что в самых удобных местах для прохода обязательно были установлены уже знакомые нам с Кариной сигнальные амулеты. Кстати сказать, не только в удобных местах, но и вообще везде, где хотя бы теоретически можно было пройти. Это вызывало невеселые мысли и не давало расслабиться. Видимо тут все-таки существуют тропы, известные пограничникам да контрабандистам, но не нам. А нам пришлось брать приступом местные красоты. Нет, ну в самом деле — хоть и бедный нас окружал вид, но в целом вполне приятный. Я бы даже сказал — просто замечательный для горожанина, которым я в недавнем прошлом являлся. Вот в таких местах и можно отдыхать от суетного мира. Вокруг стоит тишина, которую нарушают только крики птиц, шорох ветра, раскачивающего редкие кустики растений, перестук срывающихся иногда со склонов гор камней да редкое журчание очередного ручейка.

В принципе можно было остановиться в любом месте, особым разнообразием выбора местность не страдала, но я все надеялся, что к вечеру появится очередной «оазис» с растительностью. К сожалению, этого не произошло, и пришлось выбирать из того, что было. А были высокие скальные нагромождения. Повезло лишь в том, что один торчащий из земли камень — гора высотой с десятиэтажный дом на вершине имел вогнутую площадку диаметром около пятидесяти метров, в центре которой как ни странно накопилось довольно много воды. Странно, что под палящим дневным солнцем она не испарялась, однако факт оставался фактом. Метров пятнадцати в диаметре чаша по центру площадки, заполненная чистейшей прозрачной водой. Нашла это место Карина — по моей просьбе она постоянно отслеживала окружающую местность с высоты через своих конструктов. Кстати, после первого положительного опыта, когда она предоставила мне возможность воспользоваться ее чародейским конструктом, я вскоре снова попросил ее подсадить мне такого же, чтобы и самому осматривать местность. Немного раздражала искажающая перспектива по краям овального изображения — все виделось как через линзу, в программах такой принцип показа картинки называется «рыбий глаз», но через час уже не замечал этого неудобства. Удаленным же конструктом, с которого шло изображение, управляла сама Карина, так что я просто был наблюдателем.

На самом деле, конечно же, моей целью был не осмотр местности — чего там смотреть? Да и Карина сознательно этим занималась. Я пытался разобраться в самом конструкте. Кое-что понял, но о положительных результатах было говорить еще рано. Непонятно. Совершенно другие принципы построения, плавающие «логические» энергетические связи, несколько слоев-уровней конструкта, да еще куча всего разного, пока не поддающегося классификации.

До наступления темноты, мы успели взобраться на найденную скалу, несмотря на то, что дело шло не быстро — мы с Кариной поднимались одновременно. Я — со своим «паучим» арсеналом, а Карина… Несмотря на ее просьбу и мое желание сделать ей такую же амуницию для подъема, я с самого начала понимал, что один-в-один повторить для нее подобное не получится. Я-то управлял зацепами через биокомп, причем уже почти инстинктивно, не задумываясь даже. Теоретически можно было бы место биокомпа использовать какой-нибудь конструкт, но так как я в них пока ничего не понимал, этот вариант тоже сразу отпал. Через дракончика Карины — не хотелось полагаться на амулет с искусственным интеллектом, потому как хрен его знает, как он поведет себя в неопределенных условиях. Надо было что-то простое и надежное. Узкоспециализированное. И я нашел выход и, как мне показалось, довольно простой.

С некоторым трудом я с помощью своего нового магического вибро-лезвия выточил из гранитных кусков камня, найденных неподалеку, нечто вроде кастетов для рук и каменных подошв для ног. Подошвы прикрепил снизу к сапогам Карины, в руки дал кастеты. В передней части кастетов поставил магический датчик давления и один такой же сбоку — под большой палец руки. Ударишь кастетом по стене — и из него вырывается полуметровый «луч», то есть защитный полог, закрученный в сантиметровый конус, который тут же схватывался с препятствием. Нажмешь на «кнопку» большим пальцем руки — он пропадает. Та же песня с ножными каменными площадками: стукнешь носком — выскочит «лезвие», потянешь ногу вверх — пропадет. Вот так мы и поднимались — я вверху, а внизу Карина, связанные силовыми нитями для страховки.

Скала оправдала наши ожидания — место было просто отличным. Вогнутость площадки прятала от не сдерживаемого более неровной местностью ветра, вода оказалась пресной (кто бы сомневался) и вкусной. Правда глубина оказалась неожиданно большой — по сути это был колодец, наполненный доверху. Теперь понятно, почему вода не пересыхала. А скорее всего тут есть выход и на подземные воды, вряд ли тут частые дожди, чтобы наполнить колодец. Вопрос, конечно, интересный, но не настолько, чтобы лезть и разбираться в аномалии.

— Карина! — Обратился я к тяжело дышащей девушке: непривычное напряжение при подъеме не прошло незаметным — она перенервничала и вымоталась. — Можешь запустить по округе нескольких конструктов, чтобы наблюдали за местностью всю ночь?

— Зачем? — Удивилась девушка и поудобней подоткнув мешок под спиной, с вздохом облегчения откинулась на него. — Нас тут и так не заметят!

— Может и не заметят, главное, чтобы мы заметили. Забыла про сигналки?

— Мы же их не трогали!

— Кто знает, — тихо сказал я, — кто знает… Есть мнение, что тут не так все просто. Лучше подстраховаться.

— Ладно. — Кивнула Карина и прикрыв глаза, пробормотала. — Только чуток отдохну.

В общем-то в этом деле мне Карина не нужна была, но я хотел, чтобы она не расслаблялась и не вернулась к своему недавнему состоянию. Кто знает этих чародеев? Вдруг у них психика такая, что можно ожидать чего угодно, и возможны рецидивы? Вот и пусть вместо того, чтобы перетирать внутри себя мысли, не думает, а работает. Я же прошелся по периметру скалы, осмотрел окрестности, наметил направление движения на завтра и прикрепил с четырех сторон у края по накопителю, к которым прицепил свою сигнальную сеть. Генераторы сети хорошо поработали — она раскинулась в радиусе примерно двух квадратных километров от нас. Конечно, из-за пересеченной местности вряд ли можно ожидать отличного покрытия, но все же хоть что-то. Кроме того, в отличие от сигнальной сети местных пограничников, на первый взгляд срабатывающей на банальное пересечение нитей, моя сеть, кроме физического нарушения, реагирует на ауру. Даже если человек пройдет рядом, не нарушив нитей, они все равно отреагируют на него — аура человека распространяется довольно далеко, а прятать ее дело неблагодарное, а еще для этого нужна причина. А какая может быть у человека причина тут, в этой пустынной местности?

— Ох! — Простонала Карина и снова попыталась устроиться поудобней. — Как же тут неудобно!

Действительно, площадка, казавшаяся на первый взгляд довольно ровной, на самом деле изобиловала выступающими частями, тут и там впивающимися в спину и другие соприкасающиеся с нею части тела. Почесав затылок и прикинув кое-что, понял, что фокус с выравниванием, что я делал в расщелине, тут не пройдет. Тут я хлопнул себя по лбу и хитро посмотрел на удивленную моим поведением Карину.

— Хочешь узнать, чем отличается настоящий маг от искусника?

— Не отказалась бы. — Заинтересовано ответила девушка.

— Дай мне минуточку. — Я попытался поудобней устроить свою задницу на камне, понял, что не получится и махнул на это рукой. Минуточка явно затянулась, но результат того стоил. Я бросил в центр площадки наполовину пустой накопитель — моя задумка должна работать до самого утра, использовать инфомагию в этой пустынной местности я еще раньше решил как можно меньше, чтобы из инфосети не сильно было заметно. Встал и картинно махнул рукой на место рядом с собой:

— Готово! Красота! — И принялся с показной увлеченностью рассматривать пустое место.

— И где? — Карина встала рядом со мной и тоже уставилась туда, куда был направлен мой взгляд.

— Что где?

— Ну, то самое!

— Что именно?

— То, чем отличаются маги и искусники! — уже сердито ответила Карина и слегка пихнула меня в бок.

— Ах, вон ты о чем! — я потер бок. Вытянув вперед ногу, я опрокинулся на бок и вытянул вторую ногу. Выражение лица Карины меня порадовало.

— Амулет дракона? — вопросительно спросила она, глядя как я лежу в воздухе. Между мною и поверхностью площадки был где-то полуметровый просвет.

— Нет. Это слишком затратно. Иди ко мне. — Я похлопал рядом с собой. Карина неуверенно приблизилась и нащупала твердую невидимую поверхность. Проведя рукой по ней, заметила, что та изгибается, повторяя очертания тела и слегка проминается. Нет, не проминается, как чуть позже поняла девушка, а слегка поддается давлению, позволяя телу принять удобное положение, а дальше становится прочнее… Может и камня…

Вздохнув, Карина осторожно пристроилась рядом со мной.

— Действительно удобно. — Облегченно вздохнула она и положила голову мне на плечо. — Что это?

— Небольшие бонусы от творческого подхода к магической науке.

— А что, искусник не смог бы сделать такое?

— Может и смог бы, если бы у него были подобные заготовки. — Я пожал плечами. — Только я сам придумал сейчас такое плетение и создал его.

Обнявшись, мы молча смотрели на небо. Воздух тут был чистый-чистый и небо выглядело так, будто на него плеснули из бидона молока, да забыли вытереть. Красиво.

— Поужинаем? — спустя наверно с полчаса, налюбовавшись красотами ночной природы, спросил я.

— Темно. — Сонно пробормотала Карина.

— А так? — Рядом с нами загорелся небольшой костер. Причем от него ощутимо шло тепло. Карина встрепенулась, села на край лежанки, роль которой исправно выполняли все те же плоскости от защитного полога, и осторожно приблизила руки к костру.

— Как настоящий! Не знала, что иллюзии могут давать тепло!

— Тьфу. — Сплюнул я и пошел посмотреть, что у нас осталось из еды. — Одна иллюзия и плетение тепла — вот и весь костер.

А еды у нас осталось совсем ничего. Поужинать может и хватит, а вот на завтра вряд ли. Как-то мы с Кариной легкомысленно отнеслись к этому. Я даже припомнил туши горных козлов, отдавших свои жизни во имя меня. Ведь можно было заготовить то мясо. Правда вряд ли что вкусное получилось бы, но хоть завялить попытаться стоило.

Поужинав и еще полежав, глядя на костер, Карина быстро уснула, а мне не спалось. В последние дни у нас и секса-то не было, как-то выматывались мы. Я лишь иногда провожал глазами аппетитные формы Карины, но особо ничего не предпринимал. Можно было бы стимулировать себя через ауру и убирать усталость, но я справедливо считал, что организм должен как можно чаще отдыхать естественно. Хотя на самом деле мне нравилось чувствовать, как уходит усталость из натруженных за день мышц, как организм делает свою работу по восстановлению статус-кво. Я лишь чуток помог ему, выведя из организма отрицательную энергию и сразу почувствовал, как стало легче дышать, а усталость осталась лишь на уровне комфорта. То же проделал и с Кариной — ей приходится сложнее. А если честно, то усталость была скорее психологическая, а ее так просто не уберешь. Какие-то напряжные были последние дни.

И тем не менее, кажется я уже стал возвращаться в свою норму — меньше спать и при этом полноценно отдыхать. Потому и лежал я сейчас в полудреме, мысленно прикидывая, что бы поделать. Вдруг вспомнился момент, когда я открывал сумку с запасами еды. В нее еще раньше я встроил плетение 'холодильник' гномьей разработки, так вот снаружи сумка явно была теплее окружающей среды. Отметив это несоответствие я тогда не стал думать о нем, а сейчас вдруг вспомнилось. Покосившись на Карину, и удостоверившись, что она крепко спит, я вызвал перед собой это плетение. Полчаса ковыряния в нем магическим дебаггером открыли мне с одной стороны ожидаемую картину, а с другой стороны удивительную. Это плетение образовывало какое-то поле, которое тупо забирало энергию у любых предметов, находящихся внутри него или проходящих через него. Несильно, но тем не менее результат — замедление движения молекул вещества. Периодически накопленная энергия скидывалась наружу в виде тепла. Ну, тут-то ничего особенного не было — принцип действия примерно как в наших холодильниках, только основанный не на физике, а на магии. Однако удивило меня не это, а то, что накапливалась отобранная энергия в виде, очень близком к магической энергии, и только потом преобразовывалось в тепло. Не понимаю, как гномы упустили этот момент — возможно они чисто интуитивно создали его в незапамятные времена, да так и пользовались, не уделяя ему особого внимания. Небольшие эксперименты показали, что я был прав — эту промежуточную энергию вполне можно довести до состояния обычной магической энергии. И, например, закачать себе в ауру. Нет, это не был вечный двигатель — КПД у преобразователя плетения вряд ли достигал хотя бы тридцати процентов. Но вот с точки зрения мага КПД стремился к ста процентам, вернее сильно его превышал. Ну, на самом деле — достаточно сформировать такое плетение, а потом, спокойно получать халявную ману, как тут называют магическую энергию. Странно… Не должно ведь быть такого. Я наверно еще с час и так и эдак крутил плетение, пока не заметил, что в этом поле возникают какие-то резонансные волны, выводящие его работу в точку, когда потребление энергии самого плетения резко стремится к нижней границе, и в этот момент бОльшая часть забираемой энергии идет на подпитку самого плетения. А я-то думал, чего это плетение так мало берет энергии из накопителя! А оно вон оно как… Забавно… И тем не менее, забирать магическую энегию из плетения можно было на порядок больше, чем вначале подать на него. Теоретически можно из него сделать нечто вроде солнечных батареек — раскинул его на местности и даже если вокруг нет магии, можешь ее таким образом вполне получить… На всякий случай я сделал расчеты для использования этого открытия в экстренном режиме. Например, чтобы закачаться маной за несколько секунд. Вроде получилось, только то, с чем соприкоснется плетение в таком режиме очень быстро охладеет до очень низких температур. До каких сказать точно не могу — биокомп не позволяет такого рассчитать, но до очень низких… Хм… интересно, до абсолютного нуля получится? Это ж тогда можно делать сверхпроводимость… Ну, тут я вряд ли что добьюсь — по крайней мере постараюсь не экспериментировать в таком ключе — физику знаю не на таком уровне, чтобы уверенно что-то утверждать. Был бы у меня мой субноут, может что и можно было сварганить при помощи подсказок из его баз данных…

Когда мне надоело возиться с этим плетением, я перенес свое внимание на конструкт, который прежде чем уснуть, оставила мне Карина. Запустив с пяток конструктов летать по кругу вокруг нашей стоянки в радиусе с полукилометра и подсадив одного мне в ауру, подруга самым наглым образом самоустранилась от обучения, как ими пользоваться, только буркнув что-то напоследок — сам разберешься. Кажется она слишком переоценивает меня и мои возможности. В результате я наблюдал изображение только от одной «видеокамеры», переключиться же на другие никак не получалось. Это и бесило и забавляло меня. Меня, такого всего из себя крутого, не слушались какие-то голимые конструкты! Причем, со слов Карины, управлять ими способны даже не-чародеи, пусть и в ограниченном диапазоне. «Иначе кто бы покупал наши чародейские амулеты?» — сказала она. Ладно создавать их пока не представляю как, но управлять?

Помучавшись еще немного, задумался, а как собственно идет передача картинки от конструкта конструкту? Они ведь излучают ничего такого, что можно было бы принять за канал связи, да и никаких «проводов» между ними не наблюдается. Уж я-то проверил. Может тут как в системах квантовой передачи информации? Есть два связанных друг с другом кванта, и когда у одного меняется его состояние, меняется состояние и у второго кванта, где бы он не находился. Хм… Забавно. Но вряд ли тут именно квантовая теория, а вот принцип… Например два конструкта синхронизированы, и когда один что-то «видит», то эту картинку видит и второй. Ладно, но все равно, какова среда передачи информации? Может один из слоев инфосети? Так так… Уже интереснее. Местным очень хорошо известен астрал и они им неплохо пользуются. Вернее на другом материке, но никто не говорит, что и тут нет таких умельцев. Скажем так — сигнал, помеченный определенным образом, идет в астрал, второй конструкт улавливает знакомые метки и реагирует на них… Ну, как гипотеза вполне пойдет. Но какая должна быть пропускная способность у астрала!

В общем, ни управлять конструктом, ни менять его у меня пока не получилось. Зато к нему спокойно цеплялись небольшие плетения. Можно было засунуть типа якоря внутрь конструкта, а само плетение, которое например больше по размерам — удерживается снаружи этим якорем. Что это мне дает, пока я не знаю. Но в принципе довольно интересная штука. Такая же интересная, как сферический конь в вакууме. Причем, что обидно — инфомагические плетения никак не удерживались конструктом. Он их просто не видел.

Смотреть на мелькающие едва различимые в темноте горы под летающим конструктом мне быстро надоело и я волевым усилием заставил себя уснуть. А вот разбудила меня не Карина, как возможно мне бы хотелось: сработала моя сигналка.

— Стой! — Шойнц поднял руку в останавливающем жесте. Отряд, мгновенно остановился и рассредоточился вдоль стен небольшой расщелины, по которой они двигались последний час. Проводник из погранцов с местным же искусником-сигнальщиком, как называли тех, кто отвечает за работу сигнальной системы границы, тихо переговариваясь, остановились у выхода из расселины. Шойнц походкой, на легкость которой никак не сказался трехчасовой марш-бросок, бесшумно подошел к ним.

— Что случилось? — Тихо спросил он. Сигнальщик слегка вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и также тихо ответил:

— Мы выходим на плато Неизвестного Великана, именно отсюда был последний сигнал от сети контроля изменений манофона.

— Как велико плато?

— Примерно десять километров в длину и семь в ширину.

— Препятствия?

— Много скальных выступов, порой очень высоких, оврагов, камней. Местность довольно пересеченная, есть где спрятаться.

Шойнц задумчиво оглядел выход, скрывающийся в темноте. Впрочем, для него и отряда темнота не играла особой роли — у всех были Ночные Забрала из оружейного спецфонда, превращающие непроницаемую темень в серые сумерки. У этих забрал был еще один удобный режим работы — показывать все мано-излучатели. С помощью этого режима было удобно видеть и исследовать плетения, невидимые обычному глазу. И не обязательно напрягаться самому — длительное использование собственного искусного зрения приводит к быстрому утомлению. К сожалению все равно приходится отключать этот режим — фоновый свет разлитой в пространстве маны как обычный овеществленный туман довольно сильно мешает зрению. Впрочем, всему свое время и необходимость.

— Время последнего сигнала?

— Примерно шесть часов назад. — Шойнц кивнул. Он и так это знал. Этот сигнал был получен еще тогда, когда они находились на заставе, но все равно спросил.

— Можно ли точно определить, откуда он был?

— Нет. — Покачал головой сигнальщик. — Это ведь не основная сигнальная сеть, которая может с точностью до полукилометра определить нарушение. Могу только с уверенностью утверждать, что это где-то на плато.

— Хорошо. Пока осмотритесь тут на выходе. Сделаем пятнадцатиминутный привал на подготовку. — Шойнц отправился обратно к своим.

Следующие пятнадцать минут трудно было назвать привалом. Как раз все пришло в движение, правда не суетливое, а четкое и организованное. Все стали подгонять аммуницию, откладывать в сторону уже ненужные вещи — когда они закончат дело, все равно возвращаться этим путем. Шойнц отошел в сторону с капитаном Лирком и стал обсуждать с ним план дальнейшей работы. Отряды решили не тасовать, так как каждый отряд — слаженный механизм и посторонние включения могут только помешать его работе. Зато два отдельных отряда, действующих по одному плану — двойная сила. Впрочем, решили особо не мудрить — площадь большая, всем найдется работа. Лирк со своим отрядом пойдет вдоль левого края плато, обследуя местность до середины, а Шойнц — с правого. Выходить на связь договорились каждые пятнадцать минут, а если обнаружат что-то непонятное — сразу сообщать об этом. Несколько Ночных Забрал еще раньше отдали отряду Лирка — у него не было своих в связи со специфичностью работы Белуссцев. Отряд СИ выгодно отличался от них своими запасами амулетов.

Шойнц тоже стал готовиться. Достав из походной сумки шкатулку, он вынул из нее несколько колец и два браслета, которые надел на пальцы и на запястья. Затем отвинтил рукоять своего меча и на ее место накрутил жезл, выполненный в форме рукоятки. Шойнц был не только профессором Искусства, но и мастером меча. Такое совмещение способностей из разных областей встречается очень и очень редко, однако если человек талантлив, то он талантлив во всем, ну или во многом.

Наконец все было готово, роли распределены, разведка сообщила о свободном выходе из ущелья и два отряда бесшумно растворились в ночи.

Спустя полчаса Шойнц резко остановился. Он шел впереди, исследуя местность с помощью Искусства, амулетов и жезла в рукоятке меча. Дернуло средний палец левой руки с кольцом, настроенным на обнаружение плетений. Переключив в Ночном Забрале режим работы, искусник погрузился в мир разноцветного тумана. Он пытался найти в этом тумане структурированные образования, нити, плетения, что угодно. К сожалению, манофон здесь был выше, чем в городе, и видимое пространство в искусном зрении снизилось до нескольких десятков метров. Обычно это не проблема, даже в таком виде обычные плетения можно было видеть достаточно далеко и со временем не обращать внимания на манофон, но сигнальные нити обычно очень тонкие, и часто их очень сложно заметить. Вот и сейчас, ничего видно не было. Поводив в воздухе рукой, Шойнц остановил ее, как только снова почувствовал дерганье. Посмотрел через Забрало — ничего не видно. Тогда он снял его и сам перешел на искусное зрение. Все-таки его профессорское зрение более острое — ему удалось заметить тонкую, почти невидимую нить. К сожалению, амулет, который должен был сработать при приближении к чужой сети на некотором расстоянии, сейчас среагировал только при ее пересечении. А значит, враг уже знает, что они здесь. Шойнц никогда не встречал подобной сигналки. Очень тонкая работа. И явно нестандартная, кроме того странно начинает переливаться при приближении руки. На ауру реагирует? Еще и цвет нестандартный — вместо обычного разноцветья в основном темно-коричневый оттенок. Вряд ли у беглеца есть хорошие амулеты или хороший жезл, а значит эту сеть он сделал сам, и очень может быть правдой предположения маркинского сыщика, что это не только чародей, но и искусник. Правда какой-то неправильный. Академик? Неизвестная ветвь Искусства? Или все-таки иноземец, как утверждает Тристис из Маркина? Шойнц достал амулет связи и вызвал Лирка.

— Посмотри, у тебя не видно этих нитей? — Рассказав о своей находке, спросил капитан СИ.

Спустя пять минут Лирк ответил:

— Метрах в двадцати от нас есть. Действительно, только если знаешь, что искать, можно заметить. Тонкая работа. Мой искусник в восхищении.

— А конструктов? — несколько людей в обоих отрядах шли с постоянно включенным искусным зрением в Забралах, чтобы вовремя заметить присутствие чародея.

— Нет.

— Сделаем так. Мы уже засветились, поэтому сыграем роль живца. Судя по всему, привязка сети находится где-то в центре плато. Мы с командой, не особо прячась от сигналки, сделаем вид, что не заметили ее и последуем туда. Ты же постарайся не пересекать ее и заходи с другой стороны. Как только я уточню, откуда идут нити, сообщу, чтобы ты скорректировал движение. Возьмем беглеца в клещи.

Обговорив еще некоторые детали, Шойнц отключился.

— Торман!

— Я!

— Дальше идем клином. Я спереди. Распредели людей. Ситуация номер три. Продолжаем движение через минуту. — Торман кивнул и бросился исполнять приказ. Ситуация номер три — движение по местности под наблюдением врага.

Вскоре отряд продолжил движение, только вот со стороны могло показаться, что идет толпа никчемных вояк. По сторонам не смотрели, движения нечеткие, будто на прогулку вышли. Даже то, что шли каким-то порядком, клином в данном случае, не бросалось в глаза. Ну, в общем на то и был расчет, что противник расслабится.

Неожиданно из темноты перед капитаном вынырнула фигура человека. Мгновенно половина отряда разошлась в стороны, чтобы уменьшить вероятность попадания всего отряда под боевые плетения врага, одновременно с этим взяв противника в полукруг. Стандартное построение при противостоянии с одиночным или с малым количеством искусников — полукруг, охватывающий противника, в центре полукруга немного выступает вперед свой искусник, так называемый «задира», роль которого в данном случае играл капитан. На концах полукруга — воины с мощными амулетами подавления вражеских искусников, а вторая часть отряда прикрывает спину от возможного нападения. Второй из стандартной тройки искусников отряда стоит с краю, третий — в тылу. Такой неровный треугольник, в вершинах которых находятся искусники, как ни странно имеет преимущество в бою — противнику трудно рассчитать, как противодействовать такой связке. Кроме того, и остальные воины отряда СИ кое-что умели — по крайней мере на примитивном уровне быстро выпускать из индивидуально подогнанных жезлов плетения, ставить искусные ловушки, маскировки и прочие необходимые в бою вещи. На то они и отряд СИ.

Капитан молча стоял, рассматривая противника. В руке он держал опущенный вниз лезвием меч. Из рукоятки-жезла готовы были вырваться смертоносные плетения. Шойнц чувствовал, что у двух воинов, находящихся сзади уже включены амулеты защиты, от которых к нему тянулись нити активации. Решение о целесообразности применения в первую очередь принимает он. А дальше уже в процессе боестолкновения — в зависимости от ситуации. Шойнц не боялся опоздать — для активации достаточно одного удара сердца, а вот заранее уходить в защиту — не самая лучшая тактика.

Перед отрядом стоял невысокий старик. Белая длинная борода слегка колебалась под порывами ночного ветра. В руках он держал посох. Пока старик не шевелился, Шойнц оценивал ситуацию. Человек больше походил на искусника, так как защита на нем стояла просто высшего класса — не было видно ни ауры, ни каких либо других плетений. Просто пустое место, только легкое дрожание маны в искусном зрении отмечало местоположение старика. Если бы это был чародей, то он бы не стал прятать ауру, да и от конструктов было бы не протолкнуться. Иллюзия? Так плетения-то не видно! Да и возраст нетипичен как для высших искусников, так и для чародеев, все-таки предпочитающих не выглядеть дряхлыми стариками.

Почему-то идея, что не все плетения можно увидеть, не пришла в голову Шойнцу. Теоретически такое считалось невозможным. И даже почти невидимые сигнальные плетения не натолкнули его на верную мысль.

С появления старика прошло всего несколько секунд, и Шойнц готов был для начала активировать несложные искусные путы, как вдруг старик заговорил:

— Это моя территория. Зачем вы пришли? — Глухой голос неизвестного был громок, хотя чувствовалось, что он не напрягается. Вопрос прозвучал на кордосском имперском языке, хотя и слышался легкий акцент.

— Вы нарушили границу империи. Предлагаю вам сдаться. — Ответил Шойнц. — Гарантирую к вам достойное отношение и неущемление прав до вынесения решения судом. В противном случае вы будете уничтожены на месте.

Как показалось Шойнцу, старик с любопытством смотрел на него, но как-то сквозь… Что немного нервировало. Краем глаза Шойнц отметил пропажу двух воинов — раз командир сразу не начал бой, то согласно давно отработанным инструкциям необходимо проверить местность на наличие засады. А вот почему Шойнц не атаковал с ходу неизвестного человека, объяснялось легко. Ну никак он не походил на описание того, кого они ищут! А значит, вполне вероятно, что это кто-то из оробосцев, напавших на тюрьму, то есть их группа отвлечения внимания при отходе. Или контрабандист или же, что совсем уже невероятно — удалившийся от суетного мира искусник. Такое иногда бывало, но не на границу же!

— Уходите, тут рыбы нет! — Покачал головой старик.

Ну, точно — сумасшедший! Шойнц бросил в старика давно заготовленные путы. Одновременно с этим сбоку, оттуда, где скрылся один из воинов, вылетела крепкая веревка с металлическими шариками на концах. Она должна была опутать ноги противника. В шариках находились специальные плетения, способные разрушить некоторые распространенные виды искусных защит. Справа в старика полетела сеть, детище академиков, ее задача — мигом вытянуть ману из чародея, лишая его основной мощи конструктов. Сам Шойнц направил на старика меч и активировал одно из плетений против чародеев, под названием «рой». В старика полетело много мелких шариков-плетений, способных самонаводиться на конструкты и уничтожать их. Не всех, конечно, у чародеев были свои контр-меры для такого оружия, но в скоротечных схватках оно часто помогает.

Шойнц разочарованно сплюнул. Все-таки он ошибся. Веревка пролетела сквозь старика. Оружие против конструктов не понадобилось, вернее один был уничтожен — именно его, висящего на высоте нескольких человеческих ростов, засекла система слежения, что и подтолкнуло капитана использовать именно это оружие, но новых конструктов, как можно было ожидать от чародея, не последовало. Зато боевой мановысасыватель, в реальном бою не особо эффективный из-за несложного противодействия ему, здесь и сейчас неожиданно оказался самым действенным. После его сработки фигура старика побледнела, стала прозрачной, и Шойнцу даже показалось, что его всосало вместе с маной в мановысасыватель. Показалось конечно, но было даже интересно.

— Эх! Еще даже не разогрелись, а уже и воевать не с кем! — Торман подошел к командиру. — Никого рядом больше нет. Командир, первый раз вижу такую иллюзию! Тебе встречалось подобное? — Адьютант Шойнца, в боевом походе переходящий в статус первого помощника, вопросительно глянул на него.

— Таких нет. — Покачал головой капитан, продолжая задумчиво размышлять.

— А зачем ты киданул в него «роем»? Вроде не чародей был.

— Там, — Шойнц ткнул пальцем в небо, — висел один конструкт. Возможно наблюдатель.

— А, ну тогда ладно. Что дальше?

Ответить Шойнц не успел — амулет связи с Белусской группой дал о себе знать.

— У нас хорошая новость! — Раздался голос Лирка. — Мы нашли отпечатки аур! Оставлены часов семь-восемь назад. Еще час-полтора и они бы развеялись.

Ллэр Шойнц улыбнулся. Вернее радостно оскалился.

— Следуй по следам, каждые пять минут сообщай о направлении движения. Будь осторожен — мы уже столкнулись с первым проявлением интереса.

— Все живы? — С любопытством поинтересовался Лирк. Ходили слухи, что смертность в отрядах СИ уверенно стремится к нулю.

— Само собой. Просто иллюзия. Но очень качественная, хорошо уничтожается мановысасывателем. Если встретите — значит и вас обнаружили, будьте внимательны, не хочу, чтобы противник знал о вас.

— Добро! — Согласился капитан Белуссцев и отключился.

— Будем ждать первого отчета Лирка о направлении найденных отпечатков аур или дальше пойдем? — Спросил Торман. Шойнц отрицательно покачал хвостом своей прически:

— Не будем ждать, что еще придумает противник. Это может стать опасным.

Вот гады! Васу обидели! Нет, ну какие наглецы! Я вам это припомню!

— Сильные искусники. — С легкой неприязнью в голосе сказала Карина. Она тоже наблюдала столкновение иллюзии Васы с преследователями. Встретить их я решил на самой грани возможностей Карины по управлению конструктами — примерно около двух километров от нас. Заметил-то я их раньше по сработке сигналки, но ничего поделать, не видя их, не мог. Оказалось, что моя сеть даже дальше двух километров пробивала. Одного конструкта Карина повесила прямо над сценической площадкой, второго чуток подальше — он-то и остался «в живых» после уничтожения иллюзии и первого конструкта. Мы долго спорили с Кариной, как поступить — бежать или что-то попытаться сделать с преследователями. А то, что это преследователи именно по нашу душу, мы не сомневались — явно не погранцы, а кому еще надо идти до нас? Карина категорически требовала бежать, но я не хотел оставлять за спиной угрозу. Неизвестно, что может произойти. Первый пробный контакт с преследователями показал, что идут сильные искусники, судя по единой униформе — отряд. Возможно, охотники за головами.

Очень быстро я придумал, как сделать так, чтобы иллюзия появилась там, где мне надо, то есть непосредственно перед противником. Достаточно было сделать модуль, цепляющийся к нити сигнальной сети, встроить его в иллюзию и отправить ее как по рельсам вдоль этой нити. Останавливается иллюзия при приближении к месту, где нити начинают реагировать на чужие ауры. Преследователи наивно полагали, что надо стоять рядом с нитями, чтобы они реагировали на них, но они ошибались. А сеть довольно плотно покрывала подходы к нашей скале, чтобы так играться еще долго. В принципе на крайний случай плетение я могу доставить на расстояние до пары километров сам — именно настолько я мог вытянуть аурный щуп, но противника я не видел, а точно позиционироваться по конструктам не получается.

Уничтожение иллюзии Васы нельзя было оставить безнаказанным, и я отправил еще одну посылку противнику. Красивая была страшилка, только не сработала — улетела мимо преследователей. Третья доставилась до места назначения, но иллюзия не успела сформироваться полностью — предводитель шайки-лейки махнул своим волшебным мечом и рассек плетение безвозвратно. Забавно, оружие с секретом…

Издалека понаблюдав за передвижением противника, я понял, что он направляется в нашу сторону. И довольно точно. Как же они ориентируются? По остаткам наших аур? Да нет, мы с другого направления шли. Да и выветрились уже все следы, по крайней мере, должны были по времени. Как-то я не считал необходимым затирать следы в этой глухой местности. Возможно зря. Хм… Неужто по сигнальным нитям идут? Однако! Не думал, что кто-то сможет засечь мои доработанные нити. Правда, я их по привычке делал не на инфомагии. Все, теперь буду делать сигналки только инфомагические! Уже не в первый раз прокалываюсь. И ведь для меня нет особой разницы, на чем делать плетения — я уже настолько насобачился, что мелкие отличия при создании даже не замечаю. Но почему-то на обычной магии мне плести все-таки чуток полегче. Убирать сигналку не хотелось — так я хоть примерно представлял, где находится противник. Но такими темпами они довольно быстро доберутся до меня. Что же делать?

А вот как раз и проверим, по сигнальным линиям они идут или нет. Я отключил генераторы плетений сигналки и стал ее модифицировать. Задачу я поставил перед собой — сделать нити закручивающимися. Для этого надо было сделать при формировании небольшое напряжение с одной стороны нити. Никогда я так напряженно и быстро не работал! Однако спустя минут пятнадцать запустил новый вариант генератора. Пришлось сделать три тестовых запуска, после каждого из которых я корректировал плетение. Но в результате у меня получилось то, что я хотел — генерируемые нити, отходя от нашего месторасположения, начинали закручиваться вокруг скалы расходящейся спиралью. Формирование такой сигналки было медленнее обычной, где-то десять минут, но наконец все было готово. Отряд противника продвинулся вперед, но ненамного и куда-то в сторону, а значит они все-таки шли по нитям. Все это время за ними издалека наблюдала Карина, так что неожиданностей не должно было случиться. Спустя некоторое время, отряд ускорил свое движение, и точно по кругу, вернее по сужающейся спирали. Если они и дальше так будут двигаться, то лишний час-два я точно выиграл, и есть время подумать, что делать. А чтобы ребятам не было скучно — отправил им подарок. Надеюсь, они оценят тяжелый металл.

Я еще раз присмотрелся к показаниям новой сигнальной сети.

— Интересно пляшут девки… Интересно…

Когда путеводная нить из сигнальной сети беглеца пропала, Шойнц обеспокоился. Не тому, что теперь будет сложнее найти противника, а тому, что противнику надоело с ними играть или же, что обнаружен отряд капитана Лирка. В принципе у них неплохо получалось отвлекать его внимание на себя, давая время Лирку подобраться к беглецу поближе. Но когда сеть снова появилась, он вздохнул с облегчением. Сразу же стало понятно, чем занимался враг — ее переконфигурацией и теперь она шла по дуге относительно предыдущего направления. Можно было конечно продолжить движение по старому маршруту, благо он был более-менее прямолинейным. Но тогда они рисковали тем, что Белусская команда не успеет добраться до противника. А так красиво получается — враг занят ими, а Шойнц был уверен, что справится с вражескими нападениями. Тем временем капитан Лирк добирается до чародея, сообщает Шойнцу его точное месторасположение и наносит ему удар в спину. Пока чародей разбирается с Белусской командой, отряд СИ успевает к разгару битвы и наносит окончательный удар. Шойнц надеялся, что капитан сможет продержаться достаточное время, пока они не подойдут к нему на подмогу. Не следует скидывать со счетов и того, что на самом деле нити могут и не вести к логову противника. Поэтому пока следует идти предлагаемым противником курсом, преодолевать его ловушки и надеяться, что тому не надоест возиться с ними, и он не обнаружит Белуссцев. А чтобы чародей не забывал о них, можно делать так: Шойнц вытащил меч, подошел к сигнальной нити и круговым движением лезвия меча, разрушил ее, вернее укоротил. Разумеется не хладной сталью, а окружающим лезвие плетением, разрушающим на своем пути подавляющее большинство чужих искусных структур. Вряд ли это понравится врагу. И он оказался прав — через небольшой промежуток времени раздалась какафония звуков, от которых быстро разболелась голова. Ускорив движение отряда, Шойнц надеялся побыстрее оказаться подальше от производящего шум плетения противника. Но не получилось — оно последовало за ними. Пришлось искать его, что неожиданно оказалось непросто — враг на ходу учился оно не давало приблизиться к себе. Плетерие просто отлетало от приближающегося искусника. Пришлось тратить время и силы на то, чтобы его уничтожить издалека.

Однако, когда наступила тишина, Торман тяжело вздохнул и тихо сказал:

— А мне даже понравилось…

Периодически посылая подарки нашим преследователям, с которыми те ловко и иногда изящно справлялись, я занимался делом. Я придумал, как свалить отсюда и возможно даже ускорить наш переход через границу без всех этих сложностей. Сначала подготовил место битвы, на котором я собирался остаться «царем горы», потом непосредственно занялся тем, что должно было нас спасти. Карина тоже не сидела без работы — она просто наводнила окрестности нашего лагеря своими конструктами. Часть из них были для наблюдения, часть для нападения. Жаль, что Карина не боевой чародей, об этом недвусмысленно показала реакция наших преследователей. По моей просьбе она несколько раз отсылала в них разные типы конструктов, но все они были уничтожены еще на подлете. Я даже не успевал рассмотреть, что их уничтожало.

Очередной сеанс связи с Лирком заставил задуматься Шойнца и взять в руки бумагу. Он нарисовал их плато, движение отряда Белуссцев, свое первоначальное и текущее. Прямые линии движения отряда Лирка и СИ под углом примерно пересекались в центре плато. Если взять дугу нового движения отряда, то центр, вокруг которого она очерчивала свой путь, тоже попадал примерно в пятачок радиусом в сотню-другую метров в центре плато, где пересекались первые две прямые. То есть с высокой долей вероятности можно считать, что место врага найдено. Исходя из рисунка, если предположить, что Шойнц рассчитал все верно и это не обманка, получается, что отряд Лирка вырвался далеко вперед и отряд СИ может не успеть к началу близкого боя. Кроме того, Шойнц боялся, что переконфигурация сигнальной сети врага могла обнаружить Белуссцев. Правда пока у них все тихо, и это радует. Тем не менее, необходимо сократить расстояние до цели и сильнее отвлечь внимание на себя. По мнению Шойнца, враг пока только прощупывал возможности отряда, но эта игра затянулась. Вероятность обнаружения второго отряда многократно выросла. Пора приступать к активным действиям. Шойнц считал, что враг на самом деле не настолько силен, чтобы бояться его, хотя и не переоценивал свои силы. Судя по всему искусник непонятной школы работает совместно с чародеем, а скорее всего бежавшей чародейкой — два типа следов ауры однозначно говорят о двух людях. И пока ничего сверхсложного в их действиях капитан не увидел. Необычно в искусстве, и слабо в чародействе.

Еще раз пройдясь по своим выводам и не найдя в них изъяна, Шойнц в очередной раз перерубил ближайшую сигнальную нить и дал команду своим воинам на подготовку к рывку в центр плато. Надо было слегка опередить отряд капитана Лирка, а потом связать удаленным противодействием врага. Но сначала…

Капитан Шойнц Индергор Виртхорт мысленно потянулся к своему жезлу, вытянул меч в сторону предполагаемого противника, внес кое-какие настройки в соответствии со своими расчетами в отношении противника и выпустил плетение, неофициально называемое в их кругах как «Привет от дядюшки Лурисса». Лурисс — персонаж детских сказок, отличающийся исключительной мстительностью и никогда не отступающий от поисков своих врагов. Не теряя времени, он тут же заменил одним махом разрядившийся в жезле накопитель маны.

— Лирк. — Вызвал Шойнц команира второго отряда. — Прикройся от «дядюшки Лурисса».

Тем временем плетение, вытолкнутое первоначальным импульсом из посоха, замерло примерно в километровой точке над землей. В это время в нем производился поиск в указанном квадрате и наводка на нестандартные изменения в манофоне, обычно сопровождающие формирования и работу искусных плетений или конструктов чародеями. Поиск надолго не затянулся — с неба ударила мощная молния куда-то в центр плато. Шойнц пожалел, что не видел своими собственными глазами, куда она ударила — слишком далеко. Но понадеялся, что тот, кого они ищут не погиб от такого мощного, но не очень сложного боевого плетения. Особенно, когда знаешь, как от него защититься, — усмехнулся он и дал отмашку воинам.

Поглядывая одним глазом по сторонам, отслеживая показания сигнальной системы, и иногда посылая своим противникам раздражающие гостинцы, я продолжал подготовку к побегу. Сделал небольшие модели, они оправдали себя. Приступил к формированию конечного продукта в натуральную величину.

«Производится формирование структуры энергоемкостью девяносто семь единиц по Хельну».

Я резко дернулся. Экстренные проявления деятельности биокомпа всегда застают меня врасплох. Следуя его подсказкам, одновременно фильтрующего фоновые излучения, я глянул в небо. А там была какая-то фигня. В смысле плетение. Большое, зараза! Интересно, девяносто семь единиц — это много или мало? Судя по тому, что биокомп посчитал необходимым сообщить об этом — достаточно.

Не теряя времени, я рывком раскочегарил оба своих сознания, чтобы проанализировать ситуацию. Краем глаза заметил, как замерла Карина, вернее ее движения многократно замедлились. Не отвлекаться! Итак, сверху какая-то хрень. Значит будет бить вниз. Если вниз — значит в меня. Враги знают, где я нахожусь? Возможно, но маловероятно. Это я контролирую. Значит фигня в небе или будет бить по площадям или будет наводиться на цель. Если по площади даже в половину квадратных километра — вон, биокомп подсказывает — энергии плетения не хватит на что-то убойное. Значит будет наводиться. На что? Ответ — на флюктуации магофона или на ауры. На движение — вряд ли. На распознавание человека — вряд ли. Может это что-то просто следящее с неба, типа как у нас спутники? Нет, слишком много энергии. Так, ауры — прикрываю нашу площадку маскирующим пологом, не пропускающим тепло и ауры наружу. Дальше, прикрываю площадку мощным защитным пологом. Энергии маловато, запитываю от накопителей. Использовать инфомагию? Сомневаюсь недолго. Нет, слишком опасно привлечь к себе внимание богов. Если выдержу удар — буду пуст перед ними. Что еще? Конструкты! Их летает вокруг куча и маленькая тележка! Нет времени убирать. Формирую плетение, сильно фонящее в магическом плане, выдающее туда бессмысленные колебания и отправил его за пределы скалы. Все? Все! Нет, не все! Хватаю Карину, валю ее на землю, прикрываю собой, поверх натягиваю второй защитный полог, вплавляю его в скалу. Успел! И тут раздается мощный взрыв, нет, не взрыв, натуральный гром, но за мгновение до него рядом ослепляюще даже через закрытые веки сверкает и в подножие скалы бьет мощнейшая молния. Как раз в то место, куда успела отлететь магическая обманка. Скала содрогнулась, вода в колодце заволновалась и выплеснулась прямо на нас с Кариной, бессильно стекая по пологу обратно.

Так, все? Эй, биокомп! Ага, больше плетений такой насыщенности не наблюдается. Снимаю персональный полог, провожу инвентаризацию. Накопители сильно «сели», интересно почему? Вроде в полог не попало. Ладно, снимаем его… Снял и тут же пожалел об этом — волосы натурально встали дыбом, а в лицо пахнуло отвратительным запахом озона. В малых количествах он приятен, но в таких вот — увольте!

Гляжу в небо, играю с настройками биокомпа. Забавно, КПД у того плетения явно не стопроцентное — там разлито просто море магии, не успевшей преобразоваться в молнию. Где-то местные шаманы от науки профукали. Ладно, быстро формирую сотню магонасосов, аурными щупами вытягиваю их на километровую высоту и оставляю там. Внизу привязываю каналы от них к накопителям и несколько штук сажаю в свою ауру — лишнее никогда не лишнее, и вижу, как засверкала, запереливалась моя аура, пытаясь переварить поток энергии. Вроде нормально. Так, дальше.

Смотрю сигнальную сеть — вблизи от нашей скалы разрушена. Времени нет на развертывание медленной спиральной сигналки — все равно мое местоположение уже должны были вычислить. Раскидываю обычную и вижу, что противник уже в полукилометре движется быстрым шагом ко мне. Причем, судя по постепенно уменьшающейся чувствительности сети, тот гад продолжает рубить мои нити. Некрасиво. Надо наказать. Формирую моих инфомагических спрутиков. Это те, которые, активируясь, выбрасывают во все стороны иглы-шупальца и разрушают логические модули, блоки, связки в плетениях. Разумеется, если попадут такой иголкой в нужное место. Надо будет повысить их КПД, но это потом. А пока… Щелк…Щелк…Щелк… Сотня готова. Сбросим их примерно в этот квадрат. Щелк… Щелк… Эти сюда… Щелк… Щелк… Сброс… Щелк… Сброс… Энергии на них надо сущую мелочь, так что я не боюсь внимания из инфосети. Хватит, надеюсь, хоть часть доберется до цели.

Опускаюсь на колени перед Кариной:

— Ты как? — И вижу, что она не понимает меня. Блин! Снижаю скорость одного потока до нормальной и повторяю вопрос.

— Вроде нормально. А что это было?

— Нет времени на вопросы. Как много ты можешь создать самых простых конструктов и за какое время?

Карина хмурится.

— Если раскачаться, то два десятка сделаю. Но именно самых простых, чтобы летали и ими можно было управлять. Ну, можно сделать, чтобы сами могли двигаться… Минут за пять… Я и так уже устала. — Карина пристально посмотрела на меня. — Но если ты меня подстрахуешь, могу поднапрячься.

— Как подстраховать?

— Просто я не боевой чародей, чтобы формировать так много конструктов. У меня аура просто не выдержит.

— Конечно, подстрахую.

— Или… — Карина замялась.

— Что?

— Понимаешь, я тут в дороге экспериментировала с Шустриком. И придумала, как его можно использовать для формирования конструктов. И даже один раз попробовала.

— Ага, это когда мы подходили к скале? То-то я тогда еще удивился, что ты так быстро их создала.

— Да, но этот вариант еще не очень надежный. Но скорость там получается даже выше, чем у боевых чародеев. И для ауры не так разрушительно — Шустрик тут же ее латает. Можно и сейчас попробовать, но страшновато как-то…

Я задумался.

— А можешь переориентировать тех конструктов, что уже наделала, которые летают вокруг скалы? Тогда меньше напрягаться придется.

— На что переориентировать?

— На то, что скажу. Мне надо будет прицепить к каждому конструкту по маленькому плетению, и в одной точке потом надо, чтобы конструкты сбились в кучу, тогда из этих маленьких плетений у меня соберется одно большое. И всем будет хорошо.

Я был уверен, что у меня получится. Конечно, можно было бы просто сделать одно большое плетение и закинуть его аурой куда надо, но я не могу точно это выполнить даже в соответствии с показаниями сигнальной сети. А конструкты большие плетения не тянут почему-то.

Работа закипела. Пока Карина вызывала обратно своих конструктов и создавала простую мелочь (кстати, действительно быстро — о своей недавней неприятности перед конкретной опасностью она забыла), я сформировал боевое плетение. Мощное. Потом развалил его на кучу мелких частей, «приварив» к каждому обрывку свой маркер, который притягивал к себе такой же в другой части плетения и «сваривался» с ним. Но этого мало, надо, чтобы плетение собиралось в том же порядке и последовательности, что и раскладывалось. В конце концов перед нами висел пазл, куски плетения слегка отошли друг от друга и плетение выглядело именно пазлом. Затем по моей указке к краям плетения стали подлетать конструкты и оттаскивать в стороны каждый свой кусочек. Через минуту перед нами висел тот же пазл, но раз в десять больше в размерах — куча конструктов с кусками плетения. Забавно даже местами. Осталось последнее. Я глянул на Карину — она явно вымоталась.

Мелькнула мысль — если конструктов уничтожат, хоть одного, то плетение будет не полным и вряд ли сработает как надо. Сюда бы включить избыточность, чтобы если чего потеряется, можно было достроить из запаса или сгенерировать на месте. Так…

Я глянул на время, на место, куда добрались враги. Пара минут еще есть. Так, Карина совсем уже квелая. Упс! Как я забыл! Ведь конструкты состоят не только из маны, как раз основная оставляющая — жизненная энергия. Потому так и выматывается девочка. Ладно… Я положил руку на голову Карины и погнал по энергетическим каналам свою жизненную энергию. Немного, но девушке явно полегчало, и она благодарно кивнула. У меня же на краткий миг перед глазами стали летать мушки и навалилась слабость, которая, впрочем, быстро прошла.

Так, конструктов, если преследователи не лохи, а они не лохи, начнут уничтожать еще на подлете. Чем? Скорее всего, какими-то плетениями. Вряд ли мощными — слишком затратно, но действенными. Что я могу противопоставить им? И тут я вспомнил про моих боевых симбионтов. Ведь что они делают? Сидят в ауре и разрушаю формирующиеся там плетения. Именно так я когда-то победил на дуэли с демоном, подсадив ему их. Они мелкие — в одном конструкте поместятся сотня, если не больше. Но столько мне не надо. Лишь бы прижились, и их не оттолкнула структура конструкта. Так… Берем одного конструкта и сажаем ему одного симбионта… Что видим? А видим, что он спокойно там плавает и, что примечательно, сам конструкт никак не реагирует на это. Отлично! Упс! Он порушил прицепленный к конструкту кусок моего плетения. Не страшно. Помечаем плетение маркером «свой» и… Вуа-ля! Живут и поживают счастливо вместе. Раскидываем симбионтов на все конструкты. Уф, хватило. Даю команду на размножение симбионтов в моей ауре, чтобы был запас.

Так… предпоследний штрих. Как там Карина? Держится, молодец! Берем два десятка свободных конструктов из тех, что с маной. Добавляем ее еще, сколько сможет выдержать. Так, цепляем плетение наведения на ауры, второе плетение с генерированием в ауре колебаний сна, у других — просто деструктивные колебания (ну, разозлили меня преследователи!). Так, камикадзе готовы. Пора выпускать.

Я киваю Карине и она, сильно напрягшись, направляет всю эту флотилию по направлению к нашим врагам. Впереди камикадзе, затем армада «транспортников». На все про все — пятнадцать минут! Вот, что происходит, когда под жопой горит бикфордов шнур! Правильная мотивация — наше все!

Наблюдаю за движением конструктов. Пока суд да дело, прикидываю запасы магоэнергии. Для диверсии хватит, а для побега уже нет. Ладно, используем новые знания. Формирую большое плетение заморозки и закидываю его на максимальную высоту — получилось около полутора километров. Единственное отличие, кроме размеров — увеличенная емкость внутреннего накопителя, куда идет энергия перед сбросом. Включаю. Инерционность большая, но потихоньку по каналу начинает поступать энергия. Отключаю канал — пусть она копится в самом плетении. Пока конструкты далеко не улетели, перекидываю его на кусок разобранного плетения, отвечающего за энергетическую подпитку подарка. Одновременно не спеша смещаю «холодильник» в сторону противника. Играть, так по-крупному!

Внешне Шойнц не показывал своего состояния, но внутренне он был доволен. Пусть план в очередной раз пришлось изменить, но с каждым изменением тот становился все более реальным и конкретным. Обычно так и бывает. Пока враг молчал, то ли поверженный, то ли ошеломленный разговором с 'Дядюшкой Луриссом', у них появилась реальная возможность взять его за шкирку как щенка. Отряд Белуссцев почти на месте, да и им осталось не много. Судя по точке, куда ударил 'Дядюшка Лурисс', со своими расчетами Шойнц не ошибся. Поэтому отряд, особо уже не обращая внимания на вновь появившуюся сигнальную сеть, что говорило о том, что противник пришел в себя, быстро двигался к центру плато. Шойнц лишь иногда с извращенным удовольствием по ходу дела разрубал мечом нити сигнальной сети противника. Пусть и мелочь, но хорошо лишний раз сделать гадость врагу.

Однако не успели они пройти и половину пути, как случилась неприятность. У замыкающего воина неожиданно разрушился амулет с плетением огня. Это такое оружие, которое используется на близком расстоянии для поджигания всего, что может гореть. Да и металлы плавятся неплохо, особенно на врагах. Неактивный амулет лежал в заплечной сумке, но почему-то сначала начал сильно излучать ману, а потом глухо взорвался, к счастью, не нанеся вреда — воин успел сбросить сумку, да и активации не произошло. Это было очень странно, так как амулет простой как тапок и никогда не выкидывал таких фокусов. Пока Шойнц раздумывал, другой воин, тоже из арьергарда, вскрикнул и сорвал с себя Ночное Забрало. Почему-то оно резко вспыхнуло, ослепив хозяина, и сильно нагрелось.

Сканирование местности ничего не показало. Никаких конструктов или плетений. Впрочем, насчет последнего Шойнц не был уверен, если даже простую сигналку врага Забрало не берет. Рывком отряд передвинулся вперед, выходя из предположительно опасной зоны. Шойнц не исключал и природной аномалии. Подул ветер, принося прохладу, запахло влагой. Странно, до этого момента ночь была светла и без единой тучки. Однако сейчас в небе творилось непонятное — откуда-то взялись тучи, и их становилось все больше и больше. Стало еще холоднее и темнее.

Капитан Шойнц только направил в небо свой меч и стал перебирать плетения, чтобы запустить что-то из мониторинга окружающей обстановки в боевом режиме, как его меч вспыхнул в искусном зрении сначала на кончике меча, затем ближе к рукоятке и наконец прямо под ладонью, сжимающей ее. Шойнц ничего не почувствовал, однако жезл-рукоять перестал откликаться на его команды. Сзади послышались крики его воинов. Не понимая, что происходит, Шойнц тем не менее не потерял присутствие духа, мысленно он огляделся, заметил небольшие вспышки в искусном зрении, там, где переставали функционировать амулеты — полное ощущение, что с неба падает дождь, только каждая капелька несет… Смерть амулетам? Быстро проверив наличие нитей от амулетов защиты, что несли два его воина, Шойнц не теряя времени, пока они еще рабочие, активировал их. Отряд накрыла плотная темнота. Ни свет звезд, ни Мунары, ничего не проникало сквозь защиту. Отлично, теперь можно заняться жезлом. Вряд ли этот 'дождь' продлится долго, а за это время он успеет починить его. Вроде там ничего сложного не сломалось, но повозиться придется.

И все-таки он ошибся в отношении противника. Похоже, что на амулеты было оказано очень тонкое воздействие. Такое тонкое, что он мог его заметить только по результатам их работы. Получается, что враг — или академик, который мог участвовать в их создании в столице и хорошо понимает принципы их функционирования, или кто-то такого же уровня — если учесть все, что рассказывал городской сыщик — кто-то, владеющий неизвестным видом Искусства.

Ллэр Шойнц не знал, что он использовал единственную возможность прикрыться от слабых инфомагических плетений — создать вокруг мощную энергетическую завесу, вызывающую пусть и слабые, но помехи на инфомагическом слое, сбивающие с толку примитивные датчики. Плетения продолжали падать вниз, сквозь завесу, но дезориентированные энергетическим воздействием, в таком состоянии долетали до земли, не причиняя вреда встречающимся плетениям. Впрочем, их никто не видел.

У меня уже все было готово к побегу, теоретически я мог прямо сейчас свалить отсюда, но остались незавершенные дела с противником. Я задумался — бросить все и покинуть сей приют печали или же не дать пропасть втуне проделанной работе? Да и вообще интересно посмотреть, сработает этот навороченный ком магических и чародейских технологий в реале или нет. Ну и еще сделанные прямо здесь, на скале, магические закладки жалко было оставлять. Я не кровожадный, я просто жалостливый. Мне жалко своих усилий. Я посмотрел на Карину — она с увлечением руководила флотилией наших конструктов, с ее лица не сходила легкая злорадная, но такая милая улыбка. Я вздохнул, уселся рядом и переключился на конструктов-наблюдателей.

Капитан Лирк устало вытер пот со лба. Вот и цель.

— Прямо цитадель какая-то. — Он окинул взглядом высокую башнеобразную скалу. Следы аур преследуемых, уже почти незаметные, упирались прямо в нее. Рядом обнаружилось большое пятно расплавленного камня — именно здесь повеселился «Дядюшка Лурисс». Интересно, почему удар пришелся не в скалу, а по соседству? Лирк покачал головой и отбросил посторонние мысли. Попытался связаться с Шойнцем, но не получилось. В свете Ночного Забрала в стороне отряда СИ в небе виднелось яркое пятно.

— Надеюсь, это Шойнц использует что-то из своих «специальных» плетений… — с легкой неприязнью пробормотал он. То, что он сейчас работает с СИ и готов костьми лечь для выполнения приказов ллэра Шойнца, не означало, что он должен их любить. Впрочем, Лирк честно признавался себе, что это была чистая зависть. Профессиональная.

А ведь хорошо получается у Шойнца отвлекать преследуемого! В отношении отряда Белуссцев тот за все время не проявил никакого внимания. Лирк надеялся, что и дальше так будет продолжаться. Было два неприятных момента, когда сигнальная сеть менялась. Но к счастью, ее нити никого не задели. До этого отряд двигался не быстро из-за необходимости обходить сигналку, но чем ближе к скале, тем выше уходили нити, и вскоре отряд попал в мертвую зону, что позволило рывком преодолеть оставшееся расстояние. Наверно преследуемый просто не предполагал, что кто-то сможет так близко к нему подобраться.

Подойдя поближе к скале, предварительно убедившись в отсутствии всякого рода плетений и конструктов, он присвистнул. Следы аур шли вертикально вверх прямо по отвесному каменному боку. Это как же они наверх забрались? А чего собственно удивляться? Даже в его распоряжении были соответствующие плетения, позволяющие выполнить подобный фокус. Вот только стоит их использовать, надеясь, что враг не заметит искусных действий под боком или воспользоваться старым добрым способом — закинуть веревки на вершину, а уж затем по ним быстро подняться с помощью искусной лебедки? Тут бы с ллэром Шойнцем посоветоваться, да и сообщить, где они находятся, но видимо сейчас тому очень жарко… Может воспользоваться моментом, пока враг отвлечен на отряд СИ, и рискнуть? Эх… Тяжело быть командиром и нести ответственность за своих людей!

И все-таки Лирк решил рискнуть. Он чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. В заднице просто свербило — верный признак того, что надо незамедлительно действовать. Лирк вздохнул и отдал соответствующие команды. Тут же началась упорядоченная суета. Воины доставали арбалеты, усиленные плетениями (не только у СИ есть «специальные» штучки, — с иронией подумал капитан). Искусники накладывали на них маскирующие плетения, чтобы момент срабатывания не отслеживался. Маскировку наложили и на подъемные плетения, без которых просто невозможно взобраться по практически невидимым нитям. Лирк с гордостью вспомнил свой подвиг, который он справедливо приравнивал к боевому — выбить эти устройства у их снабженца. И ведь как чувствовал, что они понадобятся, как только услышал, что им придется действовать в городе, что находится у подножия гор. Ну, натура была у него такая! Предусматривать все возможные варианты действий своего отряда. Зато сейчас душа просто пела — не часто удается оправдать свои действия прежде всего перед самим собой.

Наконец все было готово. Отряд имел только пятнадцать арбалетов: к сожалению для всех воинов не удалось их выбить. Так что, пятеро оставались внизу. Один искусник и четверо воинов с мощными амулетами. Если они получат соответствующий сигнал от Лирка или поймут по датчикам жизни, что отряд погиб, то взорвут скалу к такой-то матери. И при этом не будут сомневаться — такова их работа, и смерть порой поджидает на самых безопасных на первый взгляд тропках.

Почти одновременно и бесшумно щелкнули арбалеты, к вершине скалы устремились болты, которые должны были сплавиться с нею примерно в метре от края, благо верхняя часть пристанища врага — ровная площадка, и несложно рассчитать место для выстрела. Через несколько секунд это и случилось, правда у четверых захват не сработал — слишком высоко, неудачный прицел или захваты выдохлись, и нити стали сматываться обратно — они повторят свои действия и пойдут вторым эшелоном. Те, кто уцепился с первого раза, не медля исчезли во тьме, увлекаемые вверх искусными плетениями в арбалетах. И ни один искусник не заметит срабатывание замаскированных плетений!

Жезл починен, времени прошло достаточно для прекращения действия плетений противника, под защитой амулеты перестали разрушаться. Можно и выходить. Поломка в жезле оказалась довольно пустячной. Всего-то надо было запитать запасной контур, который обычно устанавливается в жезлах отрядов СИ. Кое-как по-быстрому с помощью плетений жезла восстановил некоторые амулеты у воинов отряда. Осталось решить, что делать дальше. Вполне возможно, что за время их изоляции противник успел подготовить ловушку. Поэтому, во-первых, надо заменить накопители защиты. Во-вторых, снять ее на несколько мгновений, чтобы осмотреться. Если ничего не обнаружат — сделать рывок из этого квадрата и продолжить его до самого местонахождения врага. Если обнаружат ловушку — быстрая ее оценка, если можно справиться, давят ее. Нет — снова активируют защиту. Если будет время — связаться с Лирком и узнать, как у того дела. Неудачно получилось, но делать нечего.

Шойнц поднял руку и подождал, пока все не подготовятся. Резко опустил руку, одновременно снимая защиту. На всякий случай ее активацию кинул и другим искусникам, чтобы они воспользовались ею, если заметят опасность, пропущенную Шойнцом.

И сразу же капитан увидел большое количество конструктов, как мухи, снующих метрах в двадцати от них. От увиденного он на несколько мгновений пораженно замер. Чародейские конструкты строили искусное плетение! Кому расскажешь — не поверят. Другой опасности, кроме них, Шойнц и другие искусники не заметили. Больше не медля ни секунды он со-товарищи выпустили убийц конструктов в три роя. Рой разлетелся от отряда веселыми белыми точками, которые начали гоняться за своими извечными врагами. Шойнц отвлекся от роя, чтобы рассмотреть создаваемое плетение. Что-то совершенно незнакомое, но очень сложное. На лицо упала снежинка. Снег?! Быстро посмотрев вверх, он увидел затянутое тучами небо. А вот в искусном зрении наблюдалось неприятное свечение. Полнебосвода светилось алым, пробивающимся даже через фоновое излучение маны.

— Командир! Конструкты уничтожают наш рой! — Вдруг крикнул Торман.

Шойнц опустил взгляд с неба и удостоверился, что тот прав. 'Убийцы' из роя догоняли свои жертвы и шли на таран. Но после столкновения в двух случаях их трех в живых оказывался конструкт, а не убийца, как должно быть. Но ведь конструкты явно не боевые! Никак не подпадают под эту классификацию ни по свечению, ни по форме! И тем не менее результат налицо. Причем количество конструктов явно увеличилось — освободившиеся с постройки неизвестного огромного плетения они рвались в бой. Вскоре будто получив приказ, они стали игнорировать 'убийц', которых искусники вновь и вновь посылали в поддержку предыдущим роям. Они начали маневрировать, уклоняясь от своих преследователей, и стремились достичь людей. И некоторые прорывались! А прорвавшись через заслон, ныряли в ауры людей. Вернее пытались и уничтожались личной защитой, включенной каждым непосредственно перед снятием общей. Тем не менее некоторые воины стали падать — кто молча, а кто с криками и корчами. Шойнц раздраженно отмахнулся мечом от нескольких конструктов, разрушив их, вытянул жезл в сторону формирующегося вражеского плетения, чтобы уничтожить его, но не успел. У плетения уже не осталось конструктов, а в его центр уперся шнур света, пущенный с небес. По сложным нитям будто пробежал огонек — они все ярче и ярче стали светиться, наливаясь кровавым светом.

Шойнц понял, что у него осталась буквально пара ударов сердца, которые он может потратить на уничтожение плетения, что может и не получиться в таком состоянии (оно может и сработать от вмешательства), или на постановку защиты. Он выбрал последнее. И оказался прав: буквально в следующее мгновение плетение полыхнуло в магическом фоне. Тишина длительностью в один такт сердца, и земля дрогнула. В круге радиусом сотню метров взметнулась пыль, камни и скальная порода оглушительно заскрежетали и стали вдавливаться, будто не них наступил ногой какой-то исполин. Но продолжалось это действо недолго. Вряд ли больше десятка секунд. Однако полная тишина не наступала еще долго — продолжал трескаться камень, с окрестных скал сходили каменные лавины… Правда пыль прибилась дождем вперемешку со снегом довольно быстро и если бы кто-то наблюдал за этой местностью, он увидел бы почти идеальную ровную окружность-воронку. Только в центре неизвестный наблюдатель цеплялся бы взглядом за пыльный бугорок, метров двадцати в диаметре. От удара камень все же продавился примерно на полметра и получившийся мелкий бассейн стал наполняться водой. Этому способствовал дождь, вдруг превратившийся в сильнейший ливень. А в небесах снова начало разгораться облако, видимое только магам, искусникам да чародеям — накопители огромного охлаждающего плетения снова стали наполняться энергией…

Капитан оглянулся. Сзади раздался грохот, а через некоторое время он почувствовал, как затряслась и скала, по которой они поднимались. Пока была преодолена половина пути, но их похоже так и не заметили. Искусники были готовы при малейшем подозрении закидать вершину убойными плетениями, и не делали этого только потому, что на таком расстоянии слишком мощные не применишь — себя заденешь, а более слабые могут и не попасть куда надо — площадка-то довольно большая. Надо было раньше плюнуть на все и еще на подходе разнести эту скалу в мелкий щебень! У капитана было плохое предчувствие в отношении отряда СИ. Именно оттуда донесся грохот и дрожь земли. Вызовы Шойнца остались без ответа.

Лирк поежился — за воротник все чаще и чаще стали затекать струйки воды — погода разошлась не на шутку. Мимо глаз проплывала неровная поверхность скалы, и капитан лишь иногда упирался в нее руками, слегка отталкиваясь — с этой стороны был небольшой отрицательный уклон и можно было расслабиться и копить силы, пока искусная лебедка поднимает их вверх.

Что это такое? — удивился Лирк и прислушался. Скала как-то странно потрескивала. Поднял голову — до вершины осталось совсем немного, но что-то ему вдруг вся ситуация перестала нравится. Через отрядный амулет он отдал команду, и движение замерло. Темнота. Хлещет дождь. Небольшой, но постепенно усиливающийся ветер. Если бы не искусные 'прилипалы', не дающие болтаться на нити, подъем на такую высоту был бы просто невозможен. Так что же его насторожило? Звук, который он услышал, вроде пропал. Капитан приложил руку к скале. Ему кажется эта легкая дрожь или нет? И тут скала ощутимо дрогнула. Это почувствовали все бойцы. Через мгновение выше отряда по окружности скалы будто хлопнула тысяча пробок, выбиваемая из бутылок с молодым вином. Капитан как раз смотрел вверх и сквозь Ночное Забрало заметил, как из скалы выбило каменные блоки, а на их месте выросли длинные серебристые струи воды, бьющие далеко за спину. На вскидку около полуметра в диаметре. По чистой случайности никого не убило, только у трех воинов вылетевшие из скалы камни задели нити и их, оторвав от стены, затем сильно приложило обратно. Нити выдержали, люди тоже, что показала быстрая перекличка. Капитан Лирк только собрался отдать приказ ускорить подъем — до этого они осторожничали, как снова обратил внимание на дрожь скалы. Она никуда не делась. И тут он все понял.

— Экстренный спуск! — выкрикнул он приказ и сам же незамедлительно ему последовал. И оказался прав: буквально через несколько мгновений хлопки повторились там, где только что были люди. Снова произошло то же 'выбивание пробок' с появлением новых водных потоков. Снова двоих задело и одного кажется серьезно — Прунис не ответил на перекличке. Еще дважды в скале появлялись отверстия, все ниже и ниже. Последние практически у земли — на высоте около двадцати метров. Но отряд успел спуститься. По пояс в воде, матерясь, но не упав духом, они собрались вместе и быстрым темпом, насколько это было возможно в таких условиях, попытался оказаться как можно дальше от непокоренной скалы. Троих пришлось нести на плечах.

Но и это был не конец, как с досадой понял Лирк. Страха у него не было, но вот то, что бой происходит таким странным образом, сильно ему не нравилось. Казалось, что реальность искривилась или они находятся во сне, вернее в кошмаре, и никак не получается проснуться. Резко стало холодать, и на поверхности воды быстро стали появляться плавающие льдинки. Отряд не успевал отойти на безопасное расстояние — еще чуть-чуть и они окажутся скованными льдом, да и опасно сейчас двигаться — отряд очень удачно оказался в месте, где бьющий из скалы поток не несся сломя голову, а вот дальше — человека просто унесет как пушинку.

— Ронтис! — Крикнул он искуснику. — Включай 'Каменную Пыль', а затем сразу 'Последний шанс'!

Ллэр Шойнц перед тем как их отрядам разойтись, выдал Лирку амулет из запасов СИ, довольно дорогой и сложный, который обязал использовать только в ситуации, когда это — единственная видимая возможность спасти отряд. Ну, а 'Каменная Пыль' — уже из запасов самого отряда. Тоже из разряда 'на крайний случай'. Обычно используется для быстрого разрушения зданий. На самом деле на памяти Лирка 'Каменная Пыль' никогда не применялась, по крайней мере их отрядом, а вот теперь пришло время попробовать… Но хватит ли мощности на скалу? Жаль, увидеть процесс работы плетения не получится, — подумал Лирк, оглядывая в сполохах светляка, зажженного искусником, темную непроницаемую сферу, накрывшую отряд. Все стояли по пояс в воде.

— Нагрей воду, что ли. — Не то отдал команду, не то попросил Лирк Трилвилиса — стоящего рядом второго командного искусника.

— Ну что ж… — Спустя некоторое время сказал он, когда перестал дрожать и даже стал получать наслаждение от тепла, отдаваемого нагревшейся водой. — Что с раненными? Жить будут? Хорошо. Ждем. — И добавил вполголоса. — Надеюсь воздуха нам хватит. Что думаешь? — Спросил он у Ронтиса.

— Должно хватить. Сфера будет держаться три часа. Больше нет, но если надо, можно ее выключить раньше. Я знаю как.

— Хорошо. Ждем, пока купол не отработает своего ресурса. — Несмотря на проваленное задание, Лирк облегченно расслабился. Почему все так вышло, еще будут разбираться, а пока можно воспользоваться выдавшейся минуткой и отдохнуть. Удостоверившись, что все устроились, Лирк тоже уселся на землю и, убаюкиваемый легкими покачиваниями воды, в сидящем положении дошедшей до горла, прикрыл глаза.

Наивные чукотские юноши! Думали, что если не тронут сигнальные нити, то я их не замечу! А то, что к ним прикасаться и не надо, все равно на ауру среагируют, этого они не поняли. А мне это даже на руку было — на два фронта воевать у меня может и не вышло бы. А так, сами тихарились и ничем убойным в меня не кидали. Ну, а я им подыграл.

В целом, хотя я и перетрухал изрядно, и потом меня неслабо перетрясло, я остался доволен собой. Вернее нами — без Карины вряд ли бы у меня получилось так удачно. Да и много нового узнал. Забавно, вот такие рывки в магии у меня почему-то чаще случаются, когда кто-то пытается меня убить. Или поймать. И это меня совсем не радует. Зато вон как я 'отомстил' за 'убитую' иллюзию Васы! С процентами, если можно так сказать. 'Гномий Молот' — это не хухры-мухры, особенно увеличенный в размерах и убойности. Интересно, кто нибудь остался там жив? А, — я мысленно махнул рукой. — Остался, не остался, какая разница? И с иллюзией я удачно придумал, правда пришлось управлять ею на максимуме своих возможностей, из-за чего я банально забыл встроить обратную связь. Поэтому не слышал, что преследователи говорили Васе. Пришлось импровизировать. Еще я удачно придумал с этим охлаждающим плетением — энергии с лихвой хватило и на драку и на будущее подзарядился. Почему я использовал такой экстравагантный способ получения энергии, а не просто магонасосы? А чтобы хоть чуток но запутать всех. Резкий спад фонового магического поля из-за насосов конечно заметили бы. Ну и стали бы думать — кто такой крутой, что так сильно высосал магическую энергию в этой локали. Да и боги или их слуги в принципе могли заметить подобное. В моем же варианте большая часть действий происходила в физическом плане, вернее те броски магической энергии, что утекали из плетений или накапливались в них, вряд ли могли привлечь внимание. И преследователи скорее всего подумали о том, что я по пути где-то раздобыл полные накопители. По сути так и есть, только того, что у меня с собой не хватило бы на устроенный локальный армагеддон. А холодильное плетение в небе развеялось — я в нем установил счетчик накоплений и сбросов энергии на три раза. Не хватало еще, чтобы сюда понаехали разного рода исследователи разбираться почему тут испортилась погода и что за фигня творится в небе. И ведь как угадал — первый сброс энергии использовался для активации 'Гномьего Молота', второй — для западни на второй отряд преследователей. Третий я только краешком успел зацепить и совсем чуток 'подкрепился' магией, а дальше уже мы с Кариной слишком далеко улетели. Да, да! Улетели.

В общем-то мысль давно на поверхности лежала — сделать дельтаплан. Раньше просто не было особой необходимости, да и дельтапланерист из меня аховый. С парашюта прыгал, а на крыле не летал. И только безвыходная ситуация подвигла меня на этот подвиг. Нет, наверно можно было что-то другое придумать, но мне так вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда, где стреляют и где много плохих парней, пришедших по мою душу, что в установленных мне самим собой рамках этот вариант оказался единственным более-менее приемлемым, в том числе по скорости реализации. Одного я не учел — того, что из-за моего противодействия противнику поднимется такой сильный ветер. Это почти поставило крест на моей задумке, вот только времени у меня больше не было, а дельтаплан был уже готов и если так можно сказать, оттестирован на небольших модельках. Поэтому пришлось рискнуть. Я хотел не просто спуститься со скалы, я хотел улететь. И желательно вообще пересечь границу по воздуху — надоело мне рисковать в постоянных стычках, да и вообще надоело драться. Мое первое отрицательное впечатление от реального магического боя, полученное еще на гномьем ристалище, только усилилось. Ну а дельтаплан у меня получился естественно с магическим управлением. Во-первых, сам по себе он полностью состоял из плоскостей, выполненных из того же защитного полога. Пришлось поэкспериментировать на моделях, так как форму крыла я только примерно представлял. Был бы у меня бадди-комп, проблемы вообще не было бы. А управление собственно полностью легло на наши амулеты-дракончиков. Работая в тандеме под моим чутким управлением, они не только облегчали общий вес конструкции, но и создавали гравитационные области по сторонам дельтаплана, таким образом сначала хоть как-то компенсируя сильный ветер, а потом, когда нам удалось удалиться достаточно далеко — опасный крен планера и его расбалансировку — мы все-таки неудачно с Кариной пристегнулись с точки зрения распределения веса на плоскости и нас постоянно заваливало. Только удалившись в более спокойные области, мне удалось переконфигурацией удерживающих нас лент, выровнять баланс. Кстати, формированием тех же гравитационных областей перед дельтапланом удавалось довольны быстро пересекать места, где ветер или совсем стихал, или восходящих потоков не хватало, чтобы поднять его повыше. В общем эта постоянная борьба за поиск восходящих потоков, балансировку и управление дракончиками так меня выматывали, что любоваться красотами у меня уже не оставалось никаких сил. В отличие от Карины. Для нее этот перелет был чистым восторгом — она даже никогда не мечтала летать, и с ее стороны постоянно доносились восторженные восклицания и междометия. А я про себя поклялся больше никогда не летать на дельтаплане. Потом хорошо подумал и снизил категоричность — по крайней мере, пока не сделаю аппарат по всем правилам, с учетом всех своих ошибок. Ибо что это за средство передвижения, если даже по сторонам некогда смотреть?

А ловушку для второго отряда я сделал довольно интересную. Когда они подошли к скале, я наблюдал за ними через конструкт, висящий далековато, чтобы его не заметили. Его сделала Карина по моей просьбе. И к их приходу я сформировал силовые цилиндры внутри скалы по периметру скалы снизу вверх в несколько рядов. Ведь в центре скалы располагался колодец с несколькими десятками тонн воды. И как только отряд полез наверх, я запустил простую цепочку-алгоритм активации заложенных плетений: сначала у верхних цилиндров завибрировали стенки, разрушая связи камня, потом следовал гравитационный удар по воде в колодце. Естественно вода легко выбивала 'пробки', в которые к тому моменту превращался сплошной камень, обернутый цилиндрическим силовым полем, то есть пологом. Через некоторое время активация разрыва камней у следующего слоя 'пробок', снова гидродинамический удар, и так до самого низа. А в низу уже после всего включилось плетение экстренной заморозки, что я придумал ранее. Мне преследователей не было жалко. Судя по всему там много искусников — должны вывернуться. Ну, а нет… Не мои проблемы — кто к нам с мечом придет, тот от пинка промеж ног и сдохнет. В любом случае, всего этого я не видел. А жаль. Я в это время проклинал свою идею с полетом, борясь с ветром и с этой 'гениальной' конструкцией, лишь по недоразумению названной 'дельтапланом'. Но все обошлось. Надо будет потом глянуть, сколько седых волос у меня появилось.

Вот… В общем летели мы, летели и прилетели. Вылетая из-за очередной скалы (там была сложная пересеченная местность), мы неожиданно попали в нисходящий воздушный поток, дельтаплан закрутило и понесло к земле. Как я ни старался, выправиться не смог. К счастью успел поставить большой защитный полог, и мы шмякнулись об землю в общем не очень сильно. Но неприятно. Местность была безлюдная, но по всей видимости, границу мы уже давно пересекли. А самое противное знаете, что было? А то, что у меня в голове еще от светлой памяти гнома-амулетчика Лотколба сидели воздушные плетения, то есть те, с помощью которых можно не сильно затратно управлять воздухом. То есть разряжать его и наоборот — повышать давление. Эх! Какая возможность была самому формировать необходимые воздушные потоки! Но я ведь уперся как баран в ограниченный круг возможностей, так и варился там, совершенно упустив из виду другие области магии! Ну, значит сам виноват — если баран, то ничего не поделаешь. Нужно только иногда вспоминать этот момент — может тогда я буду чаще оглядываться по сторонам и если не упускать, то хотя бы видеть лежащие рядом возможности…

Я помог встать охающей Карине и оглянулся назад. За спиной осталась негостеприимная империя Кордос. Я еще сюда вернусь — уж очень меня заинтересовал дисбаланс в магическом развитии их магии. Но главное — скорее всего Умник остался в Кордосе, а его поиски — моя самая важная на данный момент цель. Но сначала я подготовлюсь получше, чтобы не быть мальчиком для битья. И чтобы боги наконец от меня отстали. Впереди же — новые проблемы, новые радости, новые знания. Чародейство тоже меня интересует в немалой степени. Может удастся в свою магическую копилку кинуть и эту монету? Поживем — увидим.