Глава 13. В гости к святому

Дома Галент отдохнул и наскоро перекусил, больше чтобы избавиться от привкуса алкоголя, чем от голода. Перед работой его немного подташнивало, возможно, от волнения. Пришлось искать занятие, потому что сон никак не шел. Галент решил заняться физическими упражнениями, другой альтернативы он не видел. Его время двигалось от ночи к ночи, даже редкие часы, когда вор проводил на свету, тяжело давили на психику. Бывший монах не был приспособлен к жизни в Городе, потому и вынужден был играть какие-то роли, когда пересекался с обывателями.

В будущем Галент надеялся избавиться от этой зависимости и полностью посвятить свое время ночи. Если бы существовала такая религия, он бы обязательно уверовал в нее. Но ночь для Галента оставалась хоть и мистическим союзником, но все же вполне объяснимым явлением. Кое-что он мог списать на удачу, происки высших сил, но основную работу выполнял самостоятельно. Ведь это ему, а не высшим силам приходилось рисковать шеей, влезая в чужой дом.

В общем, Галент пытался решить обычный философский вопрос — стоит ли верить в нечто запредельное или нет.

За этими размышлениями и прошла большая часть дня.

Галент, закончив упражняться, взялся за книгу по механике, приступил, так сказать, к зарядке ума. Он отвлекся от бессмысленных философствований, все равно ни к чему путному они не привели. Если уж древние мудрецы не смогли найти ответ на эти вопросы, то как простой вор мог это сделать? Галент, конечно, не считал себя самым обыкновенным человеком, но все равно не равнял себя со светилами мудрости, о которых понаписали уйму книг.

Чем ближе клонилось солнце ко сну, тем сильнее волновался Галент. Строчки не желали складываться в осмысленные предложения, и, отбросив книгу, он просто лежал с закрытыми глазами. Мысленно считая, вор пытался вернуть контроль над собой.

Визит в родную обитель не так взволновал Галента, как предстоящая работа. Не было никаких предчувствий, просто вор проигрывал все возможные варианты развития событий. Что бы он ни выдумывал, в любом случае упирался в осознание того, что информации получено недостаточно. Не брать же в расчет каракули рабочих, по ошибке названые картой местности. Это мало поможет его делу, да и большая часть внутренних комнат не была отмечена на ней. Рабочих не пускали в закрытые помещения, где, само собой, хранились самые большие кучки денежек.

Мысль о добыче чуть взбодрила Галента. Он даже улыбнулся, но затем опять принялся сочинять тысячи возможных неприятностей.

Спасти вора от мучений могла только ночь, но она не торопилась сходить на землю с небесного трона. День тянулся столь медленно, что рабочие на фабриках наверняка прокляли его. Им-то летом приходилось работать больше, а зимой запрет на использование осветительных приборов действовал даже для промышленников. Редкие машинные залы были оборудованы электрическими светильниками. Разве что доменные печи практически без перерыва перерабатывали руду в годный к употреблению металл. Литейным предприятиям не требовалось даже обогревать строения, жара пламени и так хватало.

Но обо всем этом Галент знать не мог, его мир был зажат между ночью и Церковью. Заботы горожан, их желания, стремления, не могли найти отклика в душе беглого монаха. Воспитанный в пыточных камерах монастыря Галент был в меньшей степени человеком, чем все инквизиторы вместе взятые. Потому что его поддерживала ненависть, но не вера, как многих.

И пока был враг, вор мог существовать. В тайне Галент надеялся, что никогда не сможет узреть результатов своих трудов. Да и сложно поверить, что такой мощный институт как Церковь возьмет да и исчезнет, ну, даже за тридцать лет. Это невероятный сценарий, даже невозможный.

— Так что без работы не останусь, — проговорил Галент и сел на кровати.

В его доме не было окон, даже из дымохода свет не поступал, но Галент чувствовал, что уже пора. Тишина и замкнутость комнаты — только пар тяжело ворочался в стальной рубашке трубы — навевали бы уныние на любого нормально человека. Но Галент, как он уже не раз думал, не был нормальным. Он был отшельником, лишь изредка выходящим из своей пещеры. И как любой отшельник, Галент становился сверхчувствительным к происходящему во внешнем мире. Он мог бы даже почувствовать приближение врагов к своему дому. Вполне вероятно, что смог бы.

Встав с кровати, Галент прошел в переднюю и открыл дверь. Он не удивился, что его не обманули ощущения. Солнце тонуло на западе, а ночь подбиралась с востока. Не пройдет и получаса, как тьма полностью укутает Город. В очередной раз Галент будет благодарен за эту милость. Не оставит он свою благодетельницу без подношений, наверняка пустит кровь парочке святош "во славу тьмы и демонов".

— Самый обыкновенный еретик, стыдился бы ты, Галент! — вор усмехнулся и закрыл дверь.

Стыдливость была его самым слабым качеством.

С собой Галент решил захватить набор любимых ножей, которые так и просились отведать свежей крови. Вор не мог им отказать. Взял он и арбалет, наверняка эта штука пригодится. Хоть храм Кёра и не был таким крупным, как монастырь Заступницы, но дальнобойное оружие не помешает. Без веревки вор так же не ушел. Взрывчатка, усыпляющие вещества, зелья и другие мелочи — Галент взял всего по чуть-чуть. Он опять балансировал между запасливостью и мобильностью.

Взял Галент и несколько плотных мешков, в которые собирался складывать добычу. Он не переоценивал свои силы, потому и мешки были некрупными. Галент так и не смог выдумать безопасный способ, чтобы вывести все добро из храма, уходить через канализацию он в любом случае не желал. Да и раздобыть повозку, которая способна передвигаться в катакомбах, задача довольно сложная.

Так что вор решил брать лишь то, что сможет продать сразу. А это были — как обычно, украшения, драгоценности и монеты. Тащить в дом очередной набор золотых блюдец бессмысленно. И так добра этого много, а продать его сложно. Каждый день разыгрывать роль пропойцы-аристократа не получится.

— Может купить себе небольшой горн, да и плавить все в нем? — сказал Галент. — А что? Это дельная мысль.

Проблема заключалась лишь в том, что вор не разбирался в кузнечном мастерстве. Умение держать в руках молоток мало помогали в таких сложных операциях.

— Ладно, ладно, — вор махнул рукой, — и без этого обойдусь.

Экипировавшись, Галент активировал все ловушки и ушел. Он рассчитывал вернуться утром, потому и оставил на камине накрытый горшочек с кашей. Похоже, оставлять себе завтрак стало своеобразным ритуалом.

Путь до храма был неблизким, но Галент и не спешил. Воровские ритуалы требовали присутствия ночи на арене.

Галент был не единственным обитателем крыш Города, и речь шла не о многочисленных голубях или паршивцах котах. Дымоходы периодически следовало прочищать, крыши ремонтировать, сбрасывать с них лед и снег, проводить плановые осмотры многочисленных механизмов. Всем этим занимались обычно днем, но если обслуживающий персонал не справлялся, то им приходилось работать и ночью. По сменам.

Зима вносила свои коррективы в работу городских служб.

Но занятые работой люди не мешали вору, наоборот же, они расчищали ему путь к цели. Словно своей работой они благословляли Галента на очередную диверсионную операцию. Вор не рассчитывал на далеко идущие последствия, но любая агрессия по отношению к Церкви неизменно была желательна для него. К этому и следовало стремиться.

Галент мечтал, что раздобудет какой-нибудь компромат на церковного руководителя. На этот раз ему должно было повезти. Уж епископ расположенного в центре Города собора просто обязан был запятнать себя чем-нибудь. Быть может, этот добропорядочный с виду служитель культа развлекается с гулящими дамами — Галент готов был скормить горожанам все, что угодно. Информация такое же оружие, которым можно сокрушать врага.

Путь от дома до места преступления был неблизким, так что заход застал Галента уже на месте. Но вор не стал сразу же проникать на территорию, не в его привычках было действовать необдуманно.

Путь, "предложенный" пьяным мастеровым, выглядел самым доступным и удобным. Галент же мыслил иначе, вход в подсобное помещение на восточной стороне храма наверняка охранялся. Можно было бы пройти и там, но пришлось бы потревожить стражу. В начале операции следовало действовать максимально тихо, чтобы спокойно обследовать местность. Лишние трупы, стоны умирающих, взрывы и тому подобный шум лишь помешают сбору информации и добычи. Это уже после Галент сможет позволить себе немного пошуметь.

Вор сверился с картой.

Путь через подсобку притягивал своей кажущейся простотой, но Галенту меньше всего хотелось спускаться на уровень улиц. Там он чувствовал себя беззащитным, открытым всем угрозам Города. Даже спасительные тени не могли его успокоить. Тень была и спасительницей, и мучительницей — ведь кроме самого вора в ней могло скрываться любое существо, любая сущность из иного мира. Обычная паранойя бывшего монаха, но Галент не мог побороть себя.

Его сотрудничество с ночью было своеобразным договором, пожалуй, в таком же положении существовали лесные дикари. Лес их не трогал, а дикари служили ему, жертвовали кровь и души. Так и Галент. Бывший монах просто не мог поддаться мистическому мировоззрению, ночь для него оставалась полной загадок дамой, капризной и соблазняющей. Настоящая демоница!

— С ней надо держать ухо востро, — прошептал Галент.

Возможно, все это фантазии, попытки найти опору в новом мире. Галент сознавал, что подобное возможно, но не исключал и мистического варианта. Ведь в его мире существовали магия и механика, равные по своей фантастичности.

Галент замотал головой, пытаясь выбросить из головы посторонние мысли.

— За работу, за работу, — забормотал он, натягивая маску, закрывающую нижнюю часть лица.

Вор не думал скрывать свою личность, церковники наверняка догадаются, что преступление его рук дело. Просто Галент подумал, что белоснежная кожа лица может выдать его. Лишняя маскировка никогда не помешает. Опять же, тканевая маска поглощала паровое облачко, которое вырывалось изо рта во время выдоха. Галента никто не учил, он просто приходил к пониманию своего ремесла на ходу. Это было гениальное наитие.

Снарядив арбалет, Галент прикрепил к стреле веревку, которую тащил с собой. Вместо острия он установил небольшую кошку, которую купил у Дука.

Галент прицелился, своей мишенью он избрал башню трансепта. Если ему повезет, выстрел будет удачным, тогда он сможет по веревке перебраться туда. Острый шпиль собора был ниже соседних домов, так что стрела на излете сможет донести крюк до окна.

Идеальное место для проникновения — тихое, уединенное. Нет ничего лучше!

Если не учитывать опасность, которой подвергал себя Галент. Но он решил рискнуть. Высота достаточная, чтобы смерть была мгновенной, в случае неудачи он ничего не почувствует.

Вор усмехнулся и нажал на спусковой крючок.

Арбалет сухо щелкнул и вытолкнул стрелу прямехонько туда, куда и метил Галент — в верхнюю точку оконного проема башни. Оружие оказалось весьма точным и мощным.

Галент присвистнул и по-новому взглянул на арбалет.

— Не знал, что ты так хорош, — пробормотал он, убирая оружие.

Галент натянул веревку, чтобы гарпунные крючья кошки вцепились в деревянную балку окна, подергал ее. Казалось, она выдержит его вес. Оставалось только закрепить ее на этой стороне. Галенту помогли истуканы-горгульи, украшающие крыши. Они были прочно закреплены на постаментах и не двигались, как бы вор их не пинал. Строители ведь не хотели, чтобы их произведения убивали прохожих.

Галент обернул веревку вокруг ног статуи, натягивая ее, и завязал хитрым узлом, который подсмотрел у работавших в монастыре стропальщиков. Такие узлы выдерживали тяжеленные грузы, выдержат и Галента. Единственным слабым местом всей этой конструкции была веревка. Выдержит ли она?

— Вот и узнаем, — нервно проговорил Галент и повис на веревке всем весом.

Она чуть прогнулась, но выдержала. Вор повисел в воздухе пару минут, желая удостовериться, что крючья надежно держат мост из веревки на том конце пути. Вроде надежно. Больше не думая, Галент принялся спускаться по веревке к соборной башне. Он быстро перебирал руками, но старался не делать резких движений, чтобы не раскачиваться. Колебания могли сломать кошку, развязать узел.

На середине пути колебания веревки все же стали ощутимыми, но пути назад уже не было. Галент сомневался, что сможет быстро забраться наверх к своим горгульям. Не оставалось ничего другого, кроме как продолжить путь вниз. Галент лихорадочно перебирал руками, несколько раз чуть не сорвался, но вскоре благополучно достиг оконного проема. Вцепившись в балку, вор смог перевести дух и оценить положение.

— Это было глупо, Галент, глупо. Никогда больше не повторяй такого, — принялся он успокаивать себя.

Его сердце бешено билось в груди, маска мешала нормально дышать, и Галент сорвал ее. Морозный воздух чуть остудил вора, утихомирил бег сердца. Галент отцепился от своей балки, сжал и разжал пальцы, которые побелели от напряжения. Спускаясь в перчатках, он не повредил ладони, но мышцы все равно побаливали.

— Фух, — выдохнул вор и осел на пол башни.

Пол оказался до жути холодным, башня была открыта всем ветрам, но Галенту требовалось перевести дух.

Не желая долго сидеть на месте, он встал и осмотрел впившуюся в дерево кошку. Крючья изогнулись — один даже треснул — но не переломились. Дук оказался непревзойденным мастером, но проделывать подобный трюк второй раз вор больше не желал.

Помогая себе ножом, Галент освободил крючья кошки. Оставлять ее вот так было небезопасно, в любой момент мог выискаться дурак, который пожелает подышать свежим воздухом. И выйдет он на башню, и увидит оставленный вором подарочек. А колокольня рядом, ветер слегка расшатывал колокол, стоило разок ударить по его юбке и весь храм будет поднят на уши.

Галент снял погнутую кошку и закрепил веревку под парапетом. Уходить этим способом он уже не будет, но висящая свободно вдоль стены жилого дома веревка обязательно вызовет вопросы у проходящего мимо патруля. Галент старался учесть все возможности, просчитать все вероятности.

Обойдя открытую площадку башни, вор нашел лестницу, которая вела на второй этаж трансепта. Насколько Галент помнил, там, рядом с лестницей располагалась каморка звонаря. Маловероятно, что у этого гражданина служителя культа можно было поживиться чем-то большим, чем краюхой хлеба. Но Галент все равно намеревался зайти, проведать его. Ключи от соборных дверей — вот, что интересовало вора.

Лестница была скрипучей, доски — стары как мир, Галенту приходилось тщательно выбирать, куда ставить ноги. Двигался он вдоль стены, практически слившись с ней. Монастырская диета оказалась весьма эффективной для поддержания воровского телосложения. Лестница, состоящая из нескольких поворотных маршей, казалась бесконечной. Галент морщился оттого, что быстрее идти по ней нельзя было. Время не на стороне вора, а ночь не бесконечна.

Как раз под лестницей и располагалось жилище звонаря, который, несомненно, обладал неплохим слухом. Так что у Галента не было выбора, он двигался тихо, создавая шума не больше мыши. Даже подошвы сапог лишь слегка шаркали по дереву, но от этих звуков избавить вора смогла бы только магия, пожалуй.

Достигнув конца лестницы, Галент уперся в дверь. Она давно потрескалась от времени, замок проржавел, потому и не был закрыт, но петли также покрывала рыжая ржа.

Галент поморщился в очередной раз и стал очень до-о-олго открывать дверь. Процесс занял минуты две, не меньше, но оно того стоило — Галент никого не потревожил, не было скрипов. Вору достаточно было небольшой щели между косяком и дверью, чтобы проскочить внутрь, Галент не стал распахивать дверь настежь.

Проникнув на второй этаж храма, вор закрыл дверь так же осторожно. Оставлять ее открытой нельзя — опять же могли заметить. Люди, подолгу живущие в одном месте, не любят перемен, любая мелочь может их насторожить. Галент знал это по своему опыту, обыски в келье он замечал из-за мелочей. Просто дознаватели не утруждали себя изучением привычек того, за кем следили. Галент не собирался совершать ту же ошибку.

Галент оказался в неосвещенном углу южного трансепта. Как и ожидалось, под лестницей была келья — звонарь там. Света там не было, значит, он либо отсутствовал, либо в наглую спал.

В храме было светло: вдоль наоса, к которому с востока примыкал алтарь, было установлено множество канделябров, в нишах горели свечи. Из собора никогда не уходил свет, пусть и ненастоящий. На счет его святости Галент не был уверен, но пламя свечей его всегда завораживало, особенно в храмах. Оно подсвечивало витражи, лепнину, фрески и мозаики, придавало налет возвышенности надоевшим сценкам из писания.

За века существования Церковь Города научилась пускать пыль в глаза.

Но лишь ночью храмы обретали настоящую красоту, недоступную обывателям. Тишина становилась музыкой, которая украшала культовые строения. Галент с минуту наслаждался покоем. Он был в стане врага, но не чувствовал опасности, ведь это его мир. Мир на грани света и тьмы, словно на лезвии ножа. Лучший из миров, которые мог выбрать вор.

В данном случае свет и помогал, и мешал: видимость лучше, но и сам Галент вполне мог натолкнуться на полуночников. Но ему не впервой было прятаться в темных часовнях от сонливых братьев с дубинками, все пройдет гладко и в этот раз.

Вор направился к комнатке звонаря, движения его были легки, а шаги невесомы. Подобно упавшему перу, его подошвы касались каменного пола, было не трудно пройтись даже по столь чувствительному материалу. Шаги не выдали вора, он спокойно добрался до двери и обследовал ее замок с помощью отмычек.

Механизм не был хитрым, при желании его язычок можно было поддеть ножом и не мучиться с отмычками. Но Галент предпочел действовать тихо, хоть и медленно.

Открыв дверь, вор прокрался в комнату, оставив себе небольшую щель, сквозь которую проникал свет — достаточно, чтобы осмотреться. Звонарь, как оказалось, был на месте и преспокойно спал на своей жесткой кровати. Он даже не накрылся тощим одеялом, хотя в комнате было прохладно. Галент в первую очередь обратил внимание на "леденящий душу мрак", такая тьма наверняка обитает на лесных кладбищах, у могил неупокоенных.

Галент скривился, с живыми мертвецами он иметь дело не желал, а вот с живыми — вполне. Их ведь проще убить или оглушить.

Ключи звонарь оставил на столе, рядом со своими бумагами. Как и все монахи, он вел подробную запись своих достижений.

"Словно кто-то будет читать эту ахинею, наивный" — подумалось Галенту.

Он частенько замечал эту слабость среди братии. Похоже, что каждый служитель мечтал быть канонизированным. Это вполне объяснимо, в жизни монахов и священников низшего ранга не так уж много радостей и надежд. Грешно ли было иметь одну такую маленькую карьерную мечту?

Ключи Галент забрал, в записи заглянул и тут же замер. Бросив взгляд на дневник, вор почувствовал, что на него пристально смотрят. Это было чутье сродни тому, что подсказывает горнякам о грядущем обвале.

Медленно Галент повернулся, но в комнате кроме мертвецки спящего звонаря никого не было. Вор заозирался, ища притаившуюся во тьме смерть, и вскоре нашел ее. Только оказалось, что она пришла не по воровскую душу. Темная Госпожа уже забрала свою добычу.

Звонарь спал с открытыми глазами и пристально смотрел на постороннего. Галент подошел к нему и осторожно помахал рукой над его лицом. Взгляд не переместился. Тогда Галент снял перчатку и подставил ладонь под нос спящего, осмелев, вор проверил пульс. Ни дыхания, ни пульса.

— Клиент скорее мертв, — прошептал Галент. — Хорошее начало ночки. Похоже, она тут оказалась раньше меня. Ну, и ладно, мы не в обиде.

Отойдя от умершего монаха, Галент обыскал его комнату, в которой ничего, кроме парочки серебряных украшений, не было. В записях мертвеца так же не было указано, где искать закопанный во дворе клад. Ну… или что-нибудь такое, чего Галент желал отыскать.

— У серой мышки и записки-то серые.

Галент оставил звонаря наедине с тьмой и покинул комнату, закрыв за собой дверь. И эту смерть спишут на него, это не вызывало сомнений. Даже если будут доказаны естественные причины, все равно епископство будет вопить о темной руке предателя, проклятиях и тому подобной чепухе. Галент знал руководство и методику борьбы с еретиками. А ведь он был теперь еретиком номер один.

— Гордись, братец, — подбадривал вор себя, подходя к балкончику второго этажа.

Он посмотрел вниз, оценивая обстановку.

Внизу неустанно трудились послушники. Они начищали до блеска утварь, отмывали полы, меняли свечи — в общем, готовились к утренней службе. За ними приглядывал дородный священник, который явно торопился посетить царство сна.

Не могло идти и речи, чтобы подобраться к алтарю. Сколько бы ни было ценностей там, Галент все равно не мог их украсть. Это немного огорчило вора, ведь он так желал максимально эффективно использовать сию ночь.

"Ну, да ладно! Все равно это барахлицо не сбыть, да и самые ценные вещицы наверняка хранятся у епископа" — обнадежил себя вор.

Галент изучил боковые нефы, запомнил расположение ниш, в которых мог бы спрятаться. Периметр патрулировали монахи с дубинками, иногда они захаживали в пристроенные по бокам храма часовенки. Не так уж часто, но это следовало учитывать. К счастью, лишь одна часовня освещалась, в другой можно было затаиться и даже поживиться.

Чтобы спуститься вниз, Галент прошел по балкону, соединившим вторые этажи боковых нефов. В северном конце трансепта была лестница, ведущая вниз и несколько комнатушек. Галент выяснил, что там хранились лишь ведра, тряпки, швабры — инструменты послушников. Ничего годного для продажи, но в одной из комнатушек вор был вынужден просидеть пару минут, пережидая пока поднявшийся на второй этаж служка не уберется. Все то время, что послушник копошился, в поисках каких-то вещей, Галент наслаждался приятным ароматом гнилых тряпок и грязным ведер.

Когда угроза миновала, Галент выбрался из укрытия и, глубоко дыша, чтобы очистить легкие от миазм поломойных инструментов, спустился по лестнице на первый этаж. Тут же рядом с лестницей была дверь, которая вела во внутренний двор. Света, естественно, не было — зачем освещать дверь, которой не пользуются? Галент счел это преступной халатностью, храмовники просто вынудили его проникнуть в святое место! Ведь все так легко проходило.

Трансепты закрывались ширмами во время небольших служб, сейчас ширмы были сдвинуты к стенам. Галент мог незаметно проскочить, главное было подгадать время, когда никто не будет смотреть в эту сторону. У вора было только два глаза, он не мог отслеживать передвижения вооруженных монахов и работающих у алтаря послушников. Пришлось положиться на удачу.

Галента не заметили. Ночью он превращался в одну из теней, отличную лишь способностью мыслить и чувствовать. А так же убивать, но убивать без нужды Галент пока не собирался. Эта ночь уже взяла жертву.

Крадучись Галент достиг неосвещенной часовни, в которой, судя по табличке, хранились останки какого-то мученика. Наверняка эту нетленную от переизбытка бальзамирующих веществ плоть выдают народу по праздникам, дабы целовали миряне святые мощи! Галент поморщился, все эти поклонения трупам его пугали. Просто какой-то каннибализм и некрофилия одновременно! Но толпе нравилось, а Церковь зарабатывала себе денежки на таком представлении.

Тревожить останки вор не стал, но срезал несколько рубинов, которые украшали мраморный гроб. Остальные камни можно было вынуть только с помощью лома или кузнечных щипцов, что было бы неосмотрительной глупостью. Галент счел за лучшее и в этот раз умерить страсть к коллекционированию чужих ценностей. В конце концов, сделать все идеально и забрать максимум добычи просто невозможно! На это не хватит времени, да и не утащить все найденное.

Опять же подобное вполне могло посеять семена раздора среди служителей культа. Стоит представить, как встретятся два монаха — одного пощипал Галент, а другого нет — и между ними тут же начнется драка. Люди такие нервные, когда дело доходит до подсчета чужих монет.

Если обворовывать епископов и старших священников, те, не мудрствуя, попробуют восстановить сбережения за счет нижестоящих. Это, конечно, вызовет недовольство в религиозной организации, чего Галент и добивался.

— Да ты просто гений, старик, — прошептал он, пряча камушки.

Сквозь витраж, изображающий данного мученика, в часовню проникал свет, и Галент мог осмотреться. Идти назад через освещенный неф, постоянно рискуя быть замеченным, вор не желал. В часовне наверняка был выход во двор, стоило его только поискать.

Галент обследовал стены и вскоре нашел тайный ход. Такие дверцы можно найти во многих соборах, они нужны, чтобы устраивать фокусы. Всевозможные фокусы! Толпа любит представления, а без чудес, пусть и рукотворных, храмовники не могли удержать власть.

Дверь открывалась с помощью хитрого механизма — ткни пальцем в нужную дырку — естественно, что Галент смог разгадать хитрость. Дверь неслышно отодвинулась вовнутрь, совсем чуть-чуть, но для тощего вора сойдет. Галент боком влез внутрь прохода и погладил стены с этой стороны — следовало ведь закрыть дверь. Проход закрылся, и вор спокойно пошел вперед. Арбалет постоянно цеплялся за камни, но снять его Галент уже не мог, так что вынужден был постоянно придерживать оружие. Он еще не привык к этой стреляющей палке.

Тайный проход привел Галента к входной двери, которая открывалась и того проще. Вор просто навалился на нее плечом. Он наконец-то оказался на свежем воздухе.

Все же воздух в соборе был каким-то… затхлым. Как от постели дряхлого старца, который к тому же ходит под себя. Старика наверняка звали Кёром. Возможно, что свечи просто сжигали весь воздух, они явно были самыми дешевыми, потому и коптили ужасно.

— Но сравнение со стариком все же лучше, — хмыкнул Галент.

Он оказался во внутреннем дворе, между храмом и стеной с той стороны, где не было никаких построек. Прям открытое место, лови его, кто хочет. Но никого тут не было. Летом, очевидно, тут находился небольшой сад или поле для упражнений, Галент не стал гадать. Снежный покров не был тронут людскими ножками, лишь мыши оставили свои следы на нем. Теперь и Галенту предстояло разрушить красоту белой скатерти, что он и сделал.

Храмовую территорию внутри делила небольшая, больше декоративная стена, украшенная фигурной резьбой. Рассмотреть художества ремесленника не представлялось возможным, так как снег полностью скрывал узор. Да Галент и не хотел, наверняка это что-то свято-церковное. Стена отделяла как бы сам собор от жилищ служителей и мастерских. Конюшни, кухни, склады, хранилища — все это было там. Как и толпы неугомонных людей, даже ночами работающих во славу Церкви. Там же были и кельи старших священников, епископа и того самого инквизитора, ради которого Галент и пришел сюда.

Чтобы не оставлять слишком заметных следов, вор крался вдоль стен собора. Шагать он старался широко, опираясь только на носки. Неудобно, но, оглянувшись назад, Галент убедился, что следы практически незаметны. Ночь, темень, отсутствие охраны — все это играло вору на руку.

Дойдя до двери, через которую служки заходили в собор, Галент остановился.

Над дверью был установлен светильник, и разнообразия ради в нем горел огонь. Правда совсем неуверенно — ветер разрывал алые лепестки в клочья и норовил его погасить. Но свет был помехой в любом случае, тем более никто не стал бы освещать неохраняемую дверь.

Так и оказалось. Рядом находилась небольшая избушка, в которой мерз охранник. Наверняка его засадили в это место на всю ночь, так что Галент совсем не удивился, что охранник спал. Но сон человека штука довольна нервная, в любой момент готовая сбежать. Галент двигался и так тихо, но скрип свежего снега казался криком посреди кладбища.

От двери, мимо сторожки шла тропинка. За ней следили, хорошо чистили и делали это, кстати, недавно, от чего слой снега был потревожен. Все тот же скрип, все та же помеха.

Можно было рискнуть и попробовать или обойти пост, или пройти мимо. Оба варианта увеличивали процент, который брала на себя удача. Галент не стал полагаться на утекающие сквозь пальцы шансы, он достал метательный нож, затем, подумав, взялся за арбалет. Человек в сторожке походил на косматого медведя в своих одежках, поди попади в бледное лицо. Арбалетная стрела пробила шубу и мгновенно лишила охранника жизни.

Ступив на очищенную дорогу, Галент направился в сторожку. Он собирался убрать тело — даже если охранника хватятся, то подумают, что он пошел погреться. Это грозило лишь жалобой епископу, никто не будет бить в набат из-за пропавшего стража. Так думал Галент и всячески себя убеждал в этом. В любом случае, пути обратного не было, человека оживить он не мог, а оставлять тело еще опасней.

Взвалив на плечи могучую тушу убитого, Галент потащил его за сторожку, затем передумал и понес его туда, откуда пришел. Двигаться пришлось осторожно, чтобы не потревожить снег. Галент не стал тащить мертвеца далеко и прятать его в тайном проходе, он уже на первом десятке шагов начал задыхаться, а еще через десять размечтался поваляться в снегу, чтобы охладиться. Дотащив тело до того места, где его, скорее всего, никто не обнаружит, Галент успокоился.

— Вот почему наш брат по двое работает, — сказал Галент, отдышавшись.

Сердце его успокоилось, тело избавилось от лишней теплоты, кусачий холод тут же вцепился во взмокшего вора. Надо было сменить обстановку, точнее, забраться в теплое место. И как можно быстрее! Иначе ангины или еще какой-нибудь гадости из бесконечного списка болезней не избежать.

Галент вернулся к сторожке и тщательно ее осмотрел. Внутри отыскались лишь мелочи, часть из которых заинтересовала Галента. Должностные записки содержали ряд предписаний для служителей культа, кому и где следовало бдеть всю ночь. В бумагах шла речь о внешнем охранении, которое Галент и так проскочил, но и эта информация могла пригодиться во время отхода.

Чтобы скрыть следы, Галент отошел за сторожку и помочился. Пусть думают, что это дело… рук убитого охранника.

Дорога, ведущая к жилым строениям, хорошо освещалась, но никто за ней не следил. Галент без боязни добрался до стены. Арка, разделяющая жилища служителей и собор, освещалась яркими газовыми фонарями. Галент не стал рисковать и с помощью снега затушил один фонарь, разбив стекло. Теневая дорожка открыла путь Галенту в закрытый мир служителей Церкви.

Прямо напротив арки располагалось здание кухни, совмещенной со столовой. Там же был погреб, где хранились запасы продовольствия. О назначении этого здания красноречиво говорил запах вареной капусты.

— О, братию витаминами балуют, неплохо живут, — хмыкнул Галент, притаившись в тени.

На кухне делать ему было нечего, не будут же монахи лопать из серебряных блюд с помощью золотых столовых приборов. Скорее уж глина да дерево их инструменты. Но в этом строение было тепло и из него можно было незаметно перебраться в соседнее. Там располагались кельи и, так сказать, администрация храма.

Справа от столовой был небольшой дворик с декоративным колодцем в центре. Кельи представляли собой почти П-образный дом, который обхватывал двор со всех сторон. Даже из своего укрытия Галент видел украшавший стены резной декор: какие-то пасторальные сценки, пухленькие человечки и глупенькие вычурности. Галент впервые видел в церковном убранстве столь… своеобразные изображения, слишком уж они неуместны в суровых стенах храма.

Похоже, что местный епископ был прогрессивной личностью, возможно, он даже еретиков не отправлял на костер, а всего лишь укорачивал ровно на голову. Человеколюбие теперь в почете, да.

Галенту было недосуг пялиться на резьбу, созданную знаменитым художником, который при жизни содержал фабрику по производству фарфоровых статуэток и слыл неплохим художником. Тем более вор просто не мог знать этого мастера живописи и рисунка, приближенного к правящей элите Города. Монахов вообще держали подальше от культуры, которая часто изображала пухлолицых дев, лишенных всякого стыда.

Сами кельи так же были довольно интересно построены: карниз крыши опирался на колоннаду, по которой наверняка приятно гулять и размышлять о вечном. Сами колоны так же украшались растительным и пухло-ангельским орнаментом. В общем, на храм Святого Кёра денег не пожалели. Галент припомнил, что он был построен на средства какого-то торговца — что-то вроде покупки индульгенции. Построил храм — инквизиция сидит на цепи. Обычная практика. Но вкус у архитектора был, конечно, да еще какой! Этот собор и кельи не могли сравниться с тяжелым храмом Сайленса.

Галент усмехнулся, припомнив пьяницу-священника.

Вор направился к столовой, окна в которой были открыты. Вонь там прописалась до страшного суда, так что как бы люди не старались, они не могли изгнать ее. Помещение и проветривали, и подвергали обработке улучшающими воздух веществами, и даже банально жгли костры, но ничего не могли поделать. Следовало изменить диету служителей, чтобы этот аромат навсегда покинул строение. Галент не сомневался, что тут обедало и завтракало только низшее духовенство. Начальство церковное не опустится до того, чтобы вкушать ароматы капусты вместе со всеми. Тем более что внутри кельи наверняка были декорированы и того краше! Дабы в отцах пламя веры крепчало, а так же и аппетит.

Через открытое окно Галент легко проник в столовую, где у большого камина расположилось несколько человек. За треском полыхающего огня сложно было расслышать появление незваного гостя, никто не заметил вора. Зато все сидящие были у Галента как на ладони. Он отряхнул обувку и чуть постоял на месте, чтобы снег растаял. Оставлять следы в помещениях так же было противопоказано.

Столы и лавки, за которыми обедали служители, давали достаточный простор для маневра. Галент двинулся вдоль стены, оставаясь в тени, никто не смотрел в его сторону, а если бы и посмотрел, то не увидел бы. Сидящие у камина были заняты тем, что мрачно смотрели на огонь, грея руки кружками с каким-то питьем. Галента укололо чувство жалости к этим созданиям, утратившим человеческий облик. Он и сам когда-то был таким, так что мог понять всю безнадежность их положения.

Впрочем, жалеть этих господ не стоило, они ничего не сделали для изменения своего положения, так что Галент подавил приступ человеколюбия. Он добрался до двери, которая вела на кухню, за которой вовсю гремели посудой повара. Она была не заперта и, прислушавшись, Галент чуть приоткрыл ее.

Кухня представляла собой целый ряд очагов, над которыми маялись огромные котлы. Аромат капусты и чеснока тут был во сто раз сильнее, наверняка повара утратили способность различать запахи. А вот на Галента запах навалился как пьяная базарная девка, желающая продать свое тело и как можно скорее. Вор поспешно закрыл дверь и перевел дух.

Часть очагов была погашена, но некоторые освещали кухню. Впрочем, как заметил вор, тени было достаточно, чтобы спокойно проскочить мимо нескольких толстяков-поваров. Они слишком неповоротливы, и их слух ограничен, так что у вора была возможность пройти этим путем. Столы и мойки располагались в дальней части поварни, там же был проход, соединяющий кухню со вторым помещением. Судя по звуку, там кто-то усиленно орудовал ножом. Развлекался с картошкой, как пить дать.

Туда как раз и следовало пройти.

Приоткрыв снова дверь, Галент прикинул маршрут движения, последний раз бросил взгляд на хмурых монахов и, взяв арбалет в руки, вошел на кухню.

Вор пригнулся, чтобы стать незаметнее, и набросил на голову капюшон. Ему даже показалось, что он втянул живот и щеки. Галент заставил себя расслабиться, излишнее напряжение могло лишь помешать.

Галент нырнул под ближайший стол, дождался, когда повар принесет порезанные овощи к котлу и сбросит их туда. Пока повар отвлекся на свой суп, Галент проскользнул у него за спиной и спрятался под соседним столом.

"Я мышка, мышка", — пронеслась у него веселая мыслишка.

Арбалет не был снаряжен, Галент взял его в руки только, чтобы не цепляться за выступы. С этой штукой было неудобно бродить по узким коридорам жилых домов, но без оружия Галент чувствовал себя неуверенно. Ведь смерть его могла поджидать буквально за углом, а до сумки на поясе, вполне можно было не дотянуться. В ней лежали лекарства, снотворное и другие воровские мелочи — все вперемешку.

Вот тут под столом Галента и осенила мысль сделать нечто вроде патронташа, в который аккуратно будут уложены все необходимые вещицы.

"Главное теперь дожить до конца предприятия, чтобы воплотить сию гениальную мысль!"

Галент ухмыльнулся и, пропустив повара, прошмыгнул в соседнюю комнату. Никто не заметил легконогую тень, бесшумную и смертельно опасную. Галент мог быть доволен собой, а он и был.

Вторая комната кухни была гораздо меньше, там едва хватало места для человека, занятого чисткой картофеля. Помощник повара был широк во всех смыслах этого слова, двигался же он легко с грацией тучного человека, а ножом орудовал мастерски. Вор заметил приколоченную к стене доску со следами от ножевых ударов, похоже, повара неплохо развлекаются, пока епископ спит. Способности кухарей следовало учитывать.

Галент не собирался тревожить работящего монаха, он уже заметил приставную лесенку, ведущую на чердак. Туда вору и надо было. Галент, не выходя на освещенный участок, подошел к лестнице, потрогал ее — надежно стоит или нет — попробовал забраться на чердак. На пути вора оказался навесной замок, Галент мог бы попробовать открыть его, но это заняло бы много времени. И расположение неудобное, и выглядел замок весьма жалко. Проще было найти ключ.

Ключи мастеровых не подошли, звонарский тоже, значит, где-то у поваров следовало поискать. Галент спустился и прижался спиной к стене. Казалось, что он слился с обстановкой, если бы кто прошел рядом, ни за что бы не заметил постороннего. Не шевелясь, одними лишь глазами, вор искал ключ.

Он отыскался у чистящего картофель повара. Теперь необходимо было как-то отобрать связку.

Так как монах явно не пошел бы на контакт и не пожелал бы отдать свои ключи, то Галент был вынужден вспомнить свое детство. Подобраться со спины к сидящему человеку не такая уж и сложная задача, если бы вокруг него не горело столько свечей. Галент опасался, что его тень будет слишком заметной, не стоило забывать и о суповаре в соседней комнате. Чтобы обезопаситься Галент потушил несколько свечей. Он находился в тени, так что заворчавший было повар, повернувшийся поглядеть, что случилось, не заметил постороннего. Тем более Галент чуть присел за столом и скрыл лицо маской.

Монах не хотел вставать с места раньше времени, потому решил сначала доделать работу, а уже потом зажечь свечи. Галенту только это и требовалось, на корточках он подкрался к сидящему и попробовал снять кольцо с ключами. Это не получилось — кольцо было сплошным, его можно было снять только с ремнем. Галента не смутился, он основательно подготовился к делу и взял с собой достаточно инструментов. Были у него и кусачки по металлу.

Каким-то чудом вору удалось перекусить железо и снять кольцо с ремня, не потревожив человека. Галент уже позже подивился этому факту, но монах ничего не заметил, он был всецело поглощен работой. Похоже, что он просто приучился спать во время монотонной чистки. В любом случае, Галент получил то, что требовалось. Он вернулся к люку, ведущему на чердак, открыл его — замок был ржавым, так что Галенту пришлось приложить массу сил, чтобы сладить с ним. За общим шумом в кухне вора просто не услышали, его скрывала не только тень, но и сама обстановка.

Отбросив крышку люка, Галент спешно забрался на чердак. Все это время вор практически не дышал, напряжение было слишком сильным. В любой момент все могло пойти наперекосяк, если бы кто-то вошел в комнату. Но этого не произошло, и Галенту не потребовалось изображать из себя великого мастера рукопашного боя.

Чердак был захламлен и практически непроходим. Узкий как кишка проход вел к небольшому застекленному окну, который смотрел на крышу соседнего здания.

Галент кое-как добрался до окна, постоянно цепляясь одеждой за ящики и всевозможные предметы. Нет сомнений, он ужасно нашумел, но никто не заинтересовался шорохами наверху, наверняка списали на проделки мышей. Потревоженная пыль лезла в нос, Галент постоянно норовил чихнуть, но сдерживался.

— Не самый лучший путь, — прошептал он, почесывая нос.

У окна вор на секунду задумался. До соседней крыши было недалеко, можно допрыгнуть, но куда идти дальше, Галент не представлял. Тем более этот участок был открыт и освещен. Небезопасно, да и где гарантия, что черепица не посыплется.

Из чистого упрямства Галент решил рискнуть и не отступать от плана. Убрав раму с помощью ножа, вор отставил ее в сторону. Сразу стало легче дышать. Галент взглянул вниз и увидел, что напротив него между колонн находится дверь, ведущая в кельи. Там стоял одинокий озябший охранник, больше похожий на будущего великомученика.

Попрыгать у него над головой? Для вора это было всего лишь забавой, пусть и опасной.

Галент вытянулся из оконца, до соседней кровли расстояние было не более метра, и вцепился в водосток. Труба выдержала, и Галент уверенней оперся на нее, перенося вес тела на руки. Оттолкнувшись, он запрыгнул на соседнюю крышу и чуть было не скатился вниз. Кровлю очищали от снега, но намерзший лед никуда не делся. Галент просто не мог устоять, а уцепиться было не за что. Кое-как сохраняя равновесие, вор умудрился остановиться у самого края, из-под его сапог посыпалась снежная крошка.

Монах у дверей заинтересовался, что это за шум и откуда снег. Он медленно двинулся вперед, держа руку на дубинке — Галент слышал его тяжелые шаги и невнятное бормотание. В такой холод никто не хочет совершать лишних движений, чтобы не терять тепло. Охранник был недоволен, а раз так, то будет педантично искать источник шума.

Вор, стоя на краю крыши, озирался в поисках укрытия или хотя бы удобной дорожки для бегства. Ничего подобного не было, крышу покрывал ровный слой слежавшегося снега, кое-где подтаявшего, что только ухудшало ситуацию.

— Что это опять в мою смену, — Галент уже мог расслышать слова монаха.

Чуть отклонившись назад, он посмотрел вниз. Не такая уж и большая высота, уже появилась макушка охранника, еще мгновение и он посмотрит наверх. Галент не дал ему этого мгновения.

Развернувшись на каблуках, что немедленно нарушило равновесие, Галент спрыгнул на заметившего его охранника. Сила удара была такова, что у монаха не выдержали позвонки и проломился череп. Галент каблуками пробил несчастному голову, тот и пискнуть не успел. Сначала монах, а затем и вор повалились на землю, да с таким шумом, что вся округа, казалось, заметила его.

Галент тут же вскочил, готовый встретить нового противника. Враг не заставил себя ждать.

Привлеченные шумом из двери вышли двое, они еще не знали, что произошло, но уже предчувствовали беду. Галент не дал им осознать происходящее — в его руках уже было два метательных ножа, которые мгновение позже утихомирили монахов. Движения вора были стремительны, а глаз точен, не смотря даже на окружающий мрак. За минуту Галент расправился с троими и практически без последствий! Вот только трупы портили картину.

Оттащив мертвецов от порога, Галент заметил открытый сарайчик, в котором хранились инструменты. Туда он и утащил убитых, припрятав тела между тюками с соломой.

— Теперь вы не будете страдать от холода, ребята, — сказал он напоследок своим жертвам.

Уходя, вор забросал тела мешковиной. Он не стал выдирать свои ножи из мертвецов. Удар отчаяния был столь силен, что они вонзились по рукояти в тела монахов. Галенту очень не хотелось, чтобы эту троицу хватились в ближайшее время. А их хватятся, это обязательно случится, не позднее чем через час. У Галента оставалось мало времени для работы, а он еще не обследовал кельи и не нашел Фернаса. Так что оружие пришлось бросить.

— Дерьмовая ночка… — констатировал вор.

Путь в кельи был открыт, Галент осторожно прошел в караулку, где уже никого не осталось. Охрана ключи не оставила, вот не захотели они облегчить вору жизнь! Впрочем, внутри замков будет меньше. Тут жили одни и те же люди, хорошо знающие друг друга. А ключи от кельи Фернаса и епископа все равно не будут храниться на виду.

Теперь Галент был внутри, пришло время для работы. Для этого он сюда и пришел.