"Опасное наваждение" - читать интересную книгу автора (Питерс Натали)

Глава 8 КОНЕЦ МЕЧТЫ

Последующие несколько недель Сет был очень внимателен. Он осыпал меня подарками: драгоценностями, платьями, купил новое седло для Блайза. Мы без конца ходили вместе на вечеринки, концерты и балы. Мы играли в карты по меньшей мере трижды в неделю, и каждый раз я оставалась в выигрыше.

Я пыталась быть честной сама с собой. «Он хорошо к тебе относится не потому, что любит, – говорила я себе. – Когда я впервые появилась в его жизни, я была для него только красивой игрушкой, которую приятно любить. Сейчас я вдобавок стала еще и машиной, которая играет в карты и приносит деньги. Сет Гаррет не способен любить кого-нибудь. Он и Мартин совершенно разные люди».

Сет смотрел на меня, как на свою собственность, и не выпускал меня из виду ни на балах, ни дома. Я задыхалась от этой постоянной опеки, но, если я жаловалась ему, Сет со смехом замечал, что я слишком ценная вещь, чтобы оставить ее без присмотра. Он сказал, что «не может себе позволить» потерять меня.

Мартин продолжал свои настойчивые преследования. Наша встреча в Булонском лесу, вместо того чтобы охладить, казалось, лишь подлила масла в огонь его чувства. Нам больше не представлялось возможности поговорить наедине, но куда бы мы с Сетом ни направлялись: в театр, на балет, или в игорный дом, – мы везде натыкались на Мартина. Он поминутно бросал на меня пылкие взгляды и часто часами ожидал возможности сказать мне хоть два слова. Если Сет и замечал оказываемые его любовнице знаки внимания, то не подавал виду. Возможно, он считал Мартина недостойным соперником.

В конце июня Сет сказал мне, что мы проведем лето в Англии: сначала в Лондоне, чтобы не терять зря времени и поиграть в карты, а затем в поместье, которое он арендовал за городом. Я обрадовалась возможности на время покинуть Париж и Мартина. Я твердила себе, что когда мы вернемся, Мартин найдет себе другой объект для ухаживания.

Мне не понравился Лондон. Он слишком напоминал Москву: такой же скучный и грязный. Я не слишком удивилась, когда выяснила, что Сет говорит по-английски не хуже местных жителей. Сама я выучилась довольно сносно говорить по-английски, но Сет частенько хохотал, слушая мой невообразимый русско-цыганско-французский акцент. Поместье было необыкновенно красивым: с огромными полями и высокими холмами, где можно было кататься верхом и охотиться, и уютным домом, где проходили многочисленные вечеринки, разумеется, с карточной игрой. Мы с Сетом процветали. Он не пытался обмануть меня, как предсказывала Одетта, нет, мы делили весь выигрыш пополам. Я прятала свои деньги в шкатулку. Оставаясь в душе цыганкой, я не могла доверять банкам – ведь в последнее время я выигрывала приличные суммы именно у банкиров. Уговоры Сета не помогали, я хотела, чтобы мое состояние было всегда у меня под рукой.

В то время на Сета редко нападала его меланхолия. Я уверена: он радовался жизни. Его цыганская любовница оказалась забавным и выгодным приобретением. Если бы в то лето кто-нибудь сказал Сету, что он привязался ко мне, он бы согласился: я все еще привлекала его. Если бы кто-то намекнул, что он влюбился, Сет стал бы это отрицать. А уж если кто-нибудь осмелился бы предположить, что я стала для него чем-то вроде наваждения, Сет, не колеблясь, сбил бы наглеца с ног.

И все же в последнем была доля правды, иначе почему он ни на миг не выпускал меня из виду? Он контролировал каждое мгновение моей жизни: во что я одеваюсь, как причесываюсь, каких партнеров выбираю себе за картами, как веду себя на людях, как сплю и даже как занимаюсь с ним любовью. Я была как пленница, закованная в цепи. У меня не было сильного желания сбежать из той тюрьмы, которую он мне устроил, по крайней мере в начале нашей совместной жизни. Но семена ненависти были слишком давно посеяны в моей душе и здесь, в Англии, они начали прорастать.

Меня раздражало его постоянное внимание. Казалось, что я не могу принять ванну или сходить в туалет без того, чтобы Сет не последовал за мной. Вероятно, это было не так уж плохо, но тогда его поведение казалось отвратительным. Я тосковала по Парижу и по особняку на рю де Монморанси, который стал моим домом. И я часто думала о Мартине де Верней. Теперь я уже надеялась, что он все-таки не нашел себе другой девушки. Я отчаянно хотела поделиться с кем-то своими мыслями и думала, что Мартин – это единственный человек, который меня поймет. В некотором роде я стала одержима им так же, как Сет был одержим мною.

В конце лета мы провели несколько недель в Лондоне, играя в карты на очень большие деньги в игорных домах Сохо. Пару раз я крупно проиграла, и, когда Сет поинтересовался, что же стало с моим даром предвидения, я честно ответила, что не знаю. Обычно я заранее предугадывала, на какие карты надо ставить, но изредка мне приходилось так же тяжко, как и обычным игрокам. Именно тогда я сообразила, что дар предвидения неразрывно связан с моим душевным состоянием: он пропадал, когда я была отчаянно несчастлива.

Вскоре Сет решил, что нам пора возвращаться в Париж. Он написал Жюлю и сообщил дату нашего отъезда из Лондона. Добравшись на поезде до Дувра, мы пересекли пролив и затем на перекладных добрались до Парижа. Через несколько дней после нашего возвращения мы отправились на бал к Франциско Нервалю.

Мартин тоже был там, и нам даже удалось протанцевать вместе один танец.

– Я страшно скучал, – сказал он, когда мы закружились в вальсе, – думал о тебе каждую минуту. Я больше не мог оставаться в Париже, поэтому уехал на юг, в Италию, но и там не нашел покоя. Я люблю тебя, Рони. Я боготворю тебя! И я… я ненавижу его!

Чтобы хоть немного облегчить муку, которая читалась в его глазах, я призналась, что тоже думала о нем. Мартин пришел в экстаз: я впервые подала ему настоящую надежду.

– Когда мы увидимся? Завтра, в лесу…

– Нет, Мартин. Сейчас мне сложнее, чем прежде, уходить из дома. Я не хочу, чтобы Сет что-нибудь заподозрил. Я волнуюсь не за себя, а за тебя…

– Я не боюсь Сета Гаррета! – объявил Мартин. – Если бы я был человеком другого сорта, то пошел бы к нему и прямо сказал, что забираю тебя. Ты ведь не хочешь жить с ним, правда?

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, не хочу. Я пленница Сета. О, Мартин, это невыносимо! Не могли бы мы немного подождать…

– Нет. Или ты говоришь ему, что уходишь, или я скажу сам. Я серьезен, Рони. Я хочу жениться на тебе.

Он уже во второй раз упомянул о браке. Мое сердце дрогнуло.

– Если бы только это было на самом деле, – вздохнула я.

– Это будет! Я знаю, ты хочешь сказать, что это невозможно. Есть тысячи препятствий – то, как ты живешь и как меня воспитали, мой титул и семья. Но это все пустое в сравнении с тем, что мы любим друг друга.

Вальс закончился, к нам подошел Франциско, чтобы пригласить меня на мазурку, и Мартин поклонился, поблагодарил за танец и отошел. В тот момент я видела в нем героя и своего спасителя и твердила себе, что люблю его.

Мы с Сетом рано покинули тот бал, отправившись в новое игорное заведение, о котором нам рассказал Франциско. Перед уходом мне удалось незаметно кивнуть Мартину, давая ему понять, что он может надеяться и что я действительно решила оставить Сета.

Играла я плохо. Хотя и выигрывала, но делала глупые ставки. На рю де Монморанси мы возвращались в молчании.

– Я должна поговорить с тобой, – сказал я Сету, когда мы вошли в дом. – Это очень важно.

– Разумеется, моя дорогая. – Сет провел меня в гостиную. Он зажег свечи, налил себе выпить – по всему дому были расставлены графины с вином и бокалы, так что ему не требовалось каждый раз звать Жюля – и сел в кресло. – Что тревожит твое сердечко? Хочешь новое платье? Или уже наскучил Париж? Куда ты хотела бы поехать? Я готов на все.

Новое платье. Путешествие. Он думал, что я могу говорить только о пустяках. Я встала перед ним, опустив руки, – мне не хотелось, чтобы он догадался, как я волнуюсь.

– Я хочу уйти от тебя, – сказала я как можно спокойнее. – Мы с Мартином де Верней любим друг друга и собираемся пожениться.

Я думала, Сет громко рассмеется, но нет, он просто зажег сигару – это отняло у него необычно много времени – и протянул:

– Вот как? – Я ждала, а он задумчиво курил. Затем продолжил: – Значит, ты хочешь выйти замуж. Очень интересно.

– Ты так думаешь? – вспыхнула я. – Почему? Считаешь, что ни один мужчина на мне не женится?

– О, нет, я верю в это. Я знаю, что дураки бывают разные и проявляют свою глупость они тоже по-разному. Нет ничего необычного в том, что мужчина хочет вступить в брак, или даже в том, чтобы его женой стала именно ты. Но ты и де Верней? – Сет усмехнулся. – Это нелепо.

– Я ухожу завтра же, – твердо сказала я. – Я сниму номер в гостинице и…

– Ты никуда не уйдешь, Рони, – терпеливо ответил он. – Не стоит терять время на обсуждение фантазий, которые никогда не станут явью.

– Ты хочешь сказать, что не отпустишь меня?

– Я хочу сказать, что ты выдаешь желаемое за действительное, если веришь, что Мартин де Верней действительно женится на тебе. Неужели ты думаешь, что его семья позволит это? Во Франции мужчина, пятнадцать ему лет или пятьдесят, чтобы жениться, должен сначала получить родительское благословение. А Мартин никогда его не получит. Кроме того, очень скоро вы оба пожалеете о своем поспешном решении. Сейчас ты думаешь только о своих чувствах, но подумай хоть разочек и о Мартине. Он станет всеобщим посмешищем, отщепенцем в парижском высшем обществе.

– Мы сможем все это пережить! Мы говорили об этом! Мы оба сильные и…

– Вы оба молодые и глупые, – грубо оборвал меня Сет. – Не сомневаюсь, сейчас ваш план кажется вам красивым и романтичным, но пройдет совсем немного времени, и, могу поспорить, все изменится. – Сет стряхнул пепел с сигары. – Больше не желаю об этом слушать. Ложись в постель, а я приду через несколько минут.

– Ты не можешь остановить меня! – Я поймала свое отражение в зеркале за его креслом: раскрасневшиеся щеки, горящие гневом глаза. – Ты не имеешь права держать меня здесь против моей воли! Не имеешь права!

– Почему же? Я привел тебя в этот дом, и ты останешься здесь, пока я не позволю тебе уйти.

– Да, когда ты захочешь и только на твоих условиях! – с горечью процитировала я его слова. – Нет, Сет, я не позволю тебе разрушить мою жизнь. Это моя единственная надежда обрести счастье! Но ты так эгоистичен, так жаден и жесток, что не позволяешь мне воспользоваться им. Ты думаешь, что если ты ненавидишь жизнь и лишен сердца, то все остальные тоже такие? Это не так! Я хочу выйти замуж, Сет! Я хочу мужа, дом и семью! – По моим щекам потекли слезы, но я гневно смахнула их. Сет спокойно смотрел на меня. – О, как я ненавижу тебя! Почему ты меня не отпустишь? Я знаю, что ничего не значу для тебя! Я сплю с тобой и играю для тебя в карты, но я ненавижу и то, и другое! Я не останусь! Я не задержусь здесь больше ни на секунду, слышишь?

Я убежала в свою спальню и начала швырять вещи из шкафа в большой чемодан. Я услышала, как Сет вошел в комнату, – эту неровную, прихрамывающую походку я узнавала везде и даже иногда слышала во сне.

– Неужели ты даже на минуту не можешь оставить меня одну? – спросила я, не оглядываясь. – Каждый раз, когда я только поверну голову, и ты уже тут как тут. И следишь за мной, следишь, следишь. Говоришь мне, что есть, что носить, как разговаривать, даже как дышать. Словно у меня нет своей головы!

– Просто я слишком хорошо знаю, что творится в твоей голове, – заметил Сет. – Вспомни, Рони, если бы не я, ты бы просила милостыню на улицах Одессы или была бы убита и похоронена в Москве. Ты сейчас по-прежнему грязная маленькая цыганочка в маскарадном платье…

С яростным воплем я бросилась на Сета. Я хотела удушить его, заткнуть ему глотку раз и навсегда. Я хотела убить его!

Сет подставил мне подножку, и я упала, увлекая его за собой. Я визжала, пиналась и царапалась, но он стиснул мои запястья и целовал до тех пор, пока мое тело не стало обмякшим и податливым. Тогда он отодвинулся, а я, перекатившись на бок, свернулась калачиком и закрыла лицо руками.

– Кто-то должен присматривать за тобой, цыганочка. – И Сет стал раздевать меня. В тот вечер он не утруждал себя возней с застежками, он попросту сорвал с меня платье: крючки разлетелись по всей комнате. Потом подхватил меня на руки и отнес в кровать. – Пожалуй, ты слишком высоко начинаешь себя ценить.

– Я ненавижу тебя, – пробормотала я, – и уйду, как только представится возможность!

Он нежно, но властно провел руками по моему телу, а потом начал целовать так, как умел только он. Я невольно застонала от наслаждения, по моему телу пробежала дрожь. Я снова была в его власти.

– Ты останешься, – тихо проговорил Сет, – и сама знаешь об этом. Мы принадлежим друг другу, Рони. У нас слишком много общего. Гораздо больше, чем ты думаешь.

– Знаю, – прошептала я. – Мой отец был цыганом, а твоя мать – пираткой.

– Кто тебе сказал? – Сет на мгновение замер.

– Мадам Одетта. Она сказала, что ты так стыдишься образа жизни, который ведешь, что изменил фамилию. Ты такой же хитрый, как любой цыган!

– Об этом я тебе и толкую! – рассмеялся Сет. – Теперь ты видишь, как мы похожи! А если бы мы с тобой поменялись местами и я решил бы жениться на герцогине, ты бы меня отпустила?

– Да! – воскликнула я. – С удовольствием!

– Нет, ты бы этого никогда не сделала. – Его голос стал очень хриплым. – Тот мальчик никогда не сделает тебя счастливой, тебе нужен мужчина. Тебе нужен я! Только я знаю, что ты собой представляешь и что тебе нужно.

И Сет доказал мне свою силу – словно мне требовались какие-то доказательства. Он нежно поглаживал мое тело, ласкал его и возбуждал, пока я совсем не потеряла голову от страсти. Растущее желание захватывало не только мое тело, но и душу. Я хотела Сета, жаждала его, как блуждающий в пустыне путник жаждет глотка воды. Но когда я потянулась к нему, он отстранился и не приближался ко мне, пока я не стала молить его об этом, как о великой милости. Только тогда он проник в меня с такой силой, что я закричала.

Он был страшен и неукротим в гневе. Он хотел наказать и подчинить меня – раз и навсегда. Я сопротивлялась, я боролась, я царапала его спину ногтями, кусала его руки, но боль только сильнее воспламеняла его. Он отвечал тем же, осыпая ударами мои груди, живот, бедра. Скоро мы взмокли, как два борца на ринге. И действительно это больше походило на войну, чем на любовь: мы, как два противника, пытались повергнуть и уничтожить друг друга.

Никогда я еще не переживала подобной ночи, да и Сет, думаю, тоже. Когда все закончилось и мы, обессиленные, лежали в объятиях друг друга, он прикрыл глаза рукой и прошептал: «Боже мой». Ничего не было решено, ничего не было улажено, и я еще сильнее, чем раньше, хотела сбежать, пока Сет окончательно не сломил меня.

С того дня он удвоил меры предосторожности и никуда не отпускал меня одну. В следующий раз я увидела Мартина де Верней в игорном доме Альбера, но Сет не отходил от меня ни на минуту, и я смогла только легонько покачать головой, давая Мартину понять, что мне так и не удалось обрести свободу.

Неожиданно к столу, за которым мы с Сетом играли в «фараона», подсела мадам Одетта. Я сказала, что умираю от жажды, Сет решил, что тоже не прочь выпить, и отошел, чтобы принести шампанского. Я быстро нагнулась и положила руку на плечо мадам Одетты.

– Я должна поговорить с вами! – прошептала я. – Мне очень жаль, я обидела вас когда-то, но это очень важно!

Несмотря ни на что, старая женщина была заинтригована.

– Что случилось? Он уже устал от тебя?

– Мы с Мартином де Верней собираемся убежать, – сказала я, поминутно оглядываясь, чтобы не пропустить приближение Сета. – Мартин хочет жениться на мне, но Сет ни на секунду не оставляет меня одну и я даже не могу поговорить с Мартином. Могли бы вы передать ему записку?

– Ты придумываешь? – Одетта наклонилась вперед и швырнула несколько фишек на стол. – Если ты лжешь…

– Клянусь, что говорю правду! Пожалуйста, мадам, это ведь то, чего вы желали для меня, то, о чем мы обе мечтали.

Я не сомневалась, что для Одетты Морней станет истинным наслаждением поквитаться с Сетом Гарретом. Если она поможет своей бывшей протеже сбежать от него, чтобы выйти замуж за титулованного юношу, то для Сета это будет настоящим ударом. Мой расчет оказался верным. Одетта с готовностью взяла мою записку, адресованную Мартину, и вернулась через десять минут. Спустя полчаса она извинилась, пробормотав, что ей надо попудриться. А еще через пять минут я точно так же объяснила свое желание выйти из-за стола.

– Ты можешь сопровождать меня и постоять за дверью, если хочешь, – предложила я холодно.

– В этом нет необходимости. – Сет откинулся на стуле. – Твой возлюбленный счел ситуацию безнадежной и ушел двадцать минут назад.

В туалетной комнате меня уже ждала мадам Одетта.

– Ты говорила правду! Он собирается увезти тебя сегодня ночью! В три часа утра он будет ждать под большим каштаном в конце рю де Монморанси. Мартин увезет тебя в Англию, где вы поженитесь, разумеется, в церкви. Ты останешься жить с его кузинами, пока Мартин будет улаживать Дела с семьей. Его родители не надышатся на него и рано или поздно дадут согласие на этот брак. Замечательный план! Но необходимо начать его реализовывать именно сегодня, Рони. Чем дольше ты будешь тянуть, тем более нетерпеливым станет Мартин. К тому же очень вероятно, что Сет может что-то заподозрить. Счастья тебе, дорогая! Я так рада за тебя!

В тот вечер я много выигрывала и радовалась этому. Мне понадобятся деньги, чтобы купить все те вещи, что я не могу взять с собой в дорогу. Я надеялась, что Сет отнесет мою радость на счет выигрышей.

– Кажется, ты немного пришла в себя, – заметил он, когда мы встали из-за стола, – и не собираешься больше тратить времени на это ничтожество.

Я бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц.

– Возможно, ты и прав. – В моем голосе звучали кокетливые нотки. – Ты был очень убедителен прошлой ночью. – Я ухватила его руку и легонько ее сжала.

Сет бросил на меня испытующий взгляд, и я взмолилась про себя, чтобы он каким-нибудь образом не прочел мои мысли.

– Сегодня ты выглядишь необычайно хорошенькой.

– Должно быть, виновато мое платье. – На мне было атласное платье темно-зеленого цвета с пышными юбками и очень глубоким вырезом. – Мне его выбрал мужчина, с которым я живу. У него очень хороший вкус.

– Да уж, он неплохо разбирается в одежде и в женщинах, – ухмыльнулся Сет.

Пока мы шли к коляске, я заметила, что Сет хромает сильнее обычного, поэтому, когда мы приехали домой, я не стала подниматься к себе, а последовала за Сетом в гостиную. Он плеснул себе щедрую порцию коньяка, сел в свое любимое кресло и тяжело вздохнул.

– У тебя болит нога?

– Да, и чертовски сильно, – признался он. – Последнее время ты редко изображала из себя сестру милосердия.

– Не сваливай свою вину на другого. Я уже давным-давно сказала тебе, что надо делать, чтобы уменьшить боль, только ты не слушал.

– Довольно скучно заниматься этим в одиночку. Как и многие другие вещи, облегчать боль намного приятней в компании.

– Ну что ж, тогда давай посмотрим на твой шрам. – Я встала перед ним на колени и закатала штанину. Почему-то сейчас, когда все уже было окончательно решено, я больше не испытывала ненависти к Сету. В моей душе было только чувство сожаления. – Ох, как все напряжено! Ты слишком упрям, Сет Гаррет! – Я стала массировать тугие мышцы.

– Боже, как приятно. – Сет откинулся назад и прикрыл глаза. – Не понимаю, чем тебя пленил этот веснушчатый мальчишка, Мартин де Верней.

– У него нет веснушек, – возразила я, сердито глядя на Сета снизу вверх. – Как ты можешь это понять? Ты, который никогда никого не любил? Мартин другой… он как ангел: нежный, галантный и добрый.

– Звучит ужасно занудно, – заметил Сет.

– И он заботится обо мне! – Я встала и расправила юбки.

– Я тоже забочусь о тебе, – лениво запротестовал Сет.

– Ты? Ба! Ты заботишься о деньгах, которые я для тебя выигрываю. И о том удовольствии, которое получаешь от меня в постели. Тебе нравится, когда красивая женщина живет с тобой и спит с тобой, а ты можешь показывать ее в театре и в игорном доме, так что другие мужчины будут тебе завидовать и думать, какой же ты отличный любовник, каким успехом пользуешься у женщин. Ты не любишь меня так, как Мартин. Если я сказала бы ему, что я… люблю тебя и хочу остаться с тобой – но я не хочу! – то он бы выслушал и отпустил бы меня. Если ты любишь меня, заботишься о моем благополучии, то ты сделаешь то же самое.

– Странная логика, – заметил Сет. – Если бы я любил тебя, Рони, я поступал бы так, как поступаю сейчас. Я бы ни на минуту не выпускал тебя из виду. – Сет наклонился, взял меня за руку и заставил сесть к нему на колени. – Я бы сказал, что ты красивая и замечательная, и ты бы поняла, что я не могу без тебя жить. Я бы доставил тебе удовольствие множеством способов. – Он поцеловал кончики моих пальцев, затем погладил по щеке. Голос Сета был хрипловатым и сладким, как мед, но я не доверяла ему. – Я ведь доставлял тебе наслаждение, правда? – Сет обхватил мою талию и притянул ближе к себе. Я уткнулась лицом ему в шею. – Не стоит напоминать тебе, цыганочка, что ты живешь в этом доме намного дольше, чем другие женщины, намного. Ты просто побила все рекорды. Сомнительное достижение, не спорю, но кое о чем оно все-таки говорит.

– Ты не любишь меня, – возразила я тихо. – Все, что ты сейчас говоришь, – это ложь. Любовь не нуждается в постоянных доказательствах, я бы и так знала о ней. Прикосновение твоих рук было бы другим, ты перестал бы смеяться надо мной или постоянно одергивать меня. Ты был бы добрым и заботливым.

– О, мое дорогое дитя, – грустно засмеялся Сет, – ты так молода. Ты думаешь, что любовь щедра и добра, но это не так. Настоящая любовь эгоистична, возможно, это самое эгоистичное чувство из всех, что даны человеку.

– Сейчас ты мне скажешь, что следил за мной и держал меня пленницей, потому что любишь меня и не хочешь отдать кому-то вроде Мартина. – Я подняла голову, глядя ему в глаза. – Это так? Ты действительно безумно ревнуешь меня, потому что любишь? Это правда? – Я встала с его колен. – Если так, то все будет иначе. – Сет молчал. Часы отбили час. Я поднесла руки к нестерпимо ноющим вискам. Я так устала. Теперь я ничуть не сожалела, что покидаю этого мужчину! – Я отправляюсь спать. Ты пойдешь со мной?

Он посмотрел куда-то сквозь меня.

– Вряд ли. Я хочу еще выпить.

– Тогда спокойной ночи, Сет. «И до свидания», – добавила я мысленно.

– Спокойной ночи, Рони.

Идя к двери, я чувствовала его взгляд на своей спине. По лестнице в холле я взбежала очень быстро, торопясь собраться до назначенного срока. До трех часов надо было успеть сделать так много! А если Сет не заснет к тому времени, что ж, тогда Мартину придется подождать.

Я не могла брать с собой много вещей, поэтому упаковала маленький сак с бельем, туфлями, ночными рубашками и халатом. И, разумеется, взяла с собой шкатулку с деньгами и драгоценностями. Я не собиралась оставлять их Сету, чтобы он одаривал ими другую женщину! Я задвинула сак под кресло и легла в постель. Сет мог и зайти ко мне.

Полтора часа тянулись страшно медленно. Наконец я услышала шаги Сета по лестнице. Он остановился на полпути между нашими комнатами, и я затаила дыхание, не сомневаясь, что он зайдет ко мне. Но нет, сегодня он решил спать один. Мне ничто не угрожало.

Я быстро сняла пеньюар и надела костюм для верховой езды. Я изо всех сил старалась успокоиться, но все было тщетно: я нервничала, словно невеста в первую брачную ночь. Не потому что не доверяла своему будущему мужу, а потому что боялась – да, боялась – своего любовника. Странная ситуация.

Часы пробили три. Пора. Я подхватила сак и выскользнула из комнаты, с минуту помедлила у двери в спальню Сета. Он похрапывал, как это бывало всегда, когда он был пьян. Я знала: в таком состоянии он проспит до полудня, и Жюль не станет его будить, даже если обнаружит мое отсутствие. Разве будят спящего волка, чтобы он узнал, что у него убежала овца? Значит, у нас с Мартином в запасе почти восемь часов.

Я покинула дом через одно из высоких французских окон и быстро побежала по рю де Монморанси.

– Рони!

– О Мартин! – Мы обнялись и впервые поцеловали друг друга. – Я свободна! – весело воскликнула я. – Свободна!

– О, моя дорогая. Я едва поверил своему счастью, когда со мной заговорила мадам Морней! Лошади уже ждут. Бежим!

Мы скакали, не останавливаясь, почти четыре часа, до самого восхода. Я жалела, что не могла взять с собой Блайза, но это было слишком рискованно. Лошадь, которую мне привел Мартин, была довольно резвой гнедой кобылой. Мы сделали передышку на несколько часов, чтобы дать отдых лошадям, а чуть позже решили задержаться, чтобы отдохнуть самим. Остановку мы сделали в городке Беави, почти в пятидесяти милях к северу от Парижа, на дороге в Дьепп, где мы собирались сесть на корабль, отплывавший в Англию. Мартин спросил у хозяина гостиницы две комнаты: одну для себя и одну для своей «сестры».

Прежде чем уйти к себе, он встал передо мной на колени и крепко сжал мои руки.

– Мадам Морней сообщила тебе мой план? Он сработает, Рони! Ни один человек не сможет утверждать, что брак незаконен, если нас обвенчает священник и мы некоторое время будем жить как муж и жена. Никто, никто не сможет разлучить нас!

Он был так горяч, так молод и чист. Мартин напомнил мне Джанго, Джанго был бы таким же страстным и искренним в своем поклонении.

– Клянусь, что я буду хорошей женой, Мартин, – искренне сказала я. – Я никогда не навлеку на тебя бесчестье и позор. Но обещай мне, что мы никогда не будем говорить о прошлом, о том, кем я была. Мы должны забыть о прошлом, иначе оно уничтожит нашу любовь. Обещаешь?

Он пообещал, поцеловал мои руки, затем позволил себе один поцелуй в губы и вышел. Мартин вел себя благородно, как истинный джентльмен, невозможно было представить себе Сета Гаррета, ведущего себя так же порядочно в такой ситуации!

Я разделась и легла на маленькую кровать. Долгая дорога истощила меня, но не смогла испортить моего хорошего настроения. Я была свободна и собиралась начать новую жизнь. Через несколько дней я буду замужем. Замужем! Как и все цыгане, я не отличалась особой набожностью, но в тот день я поблагодарила Господа за то, что он выполнил мое самое сокровенное желание.

Во сне я слышала походку Сета и постукивание его трости. Закрыв уши руками, я застонала, пытаясь избавиться от этого кошмара.

– Вставай. Мы уезжаем.

Я села и потерла глаза. Это был действительно Сет. Его одежду покрывала пыль, и он выглядел страшно усталым. Казалось, Сет не слезал с лошади много часов подряд.

– Как?.. Что?.. – сонно пробормотала я. – Сколько сейчас времени? Где Мартин?

– Одевайся. – Сет швырнул мою одежду на кровать. – Поговорим позже.

В этот момент в комнату ворвался молодой герцог.

– Что ты здесь делаешь, негодяй? Убирайся немедленно! Рони – моя будущая жена!

– Рони – моя любовница! – рявкнул Сет. – Поторопись, Рони.

– Я не позволю! – Мартин кинулся на Сета, который с силой оттолкнул его. Юноша, споткнувшись, упал на кровать, однако сразу же снова вскочил на ноги и атаковал Сета. Тот легко перехватил его запястья и заломил руку за спину.

– Не глупи, мальчишка, – гневно приказал он, отпуская Мартина и слегка отталкивая его. – Я не собираюсь драться с тобой.

– Ты и не сможешь драться со мной, – прокричал Мартин, – и ты больше не сможешь мучить Рони! Ты негодяй, животное! Такие, как ты, не имеют права жить!

Он снова кинулся на Сета, но тот отшвырнул его одним мощным ударом. Юный герцог отлетел к стене и медленно сполз на пол, в уголке его рта показалась кровь.

– Мартин! – Я бросилась к нему, протягивая руки, но Сет остановил меня.

– Одевайся, черт побери! – злобно проорал он. – Или получишь такое же угощение.

Через пять минут я уже сидела рядом с Сетом в наемной карете, которая катила в Париж. Сзади был привязан Блайз. Я не могла заставить себя произнести ни слова. Я злилась, мне было стыдно за то, как он обошелся с Мартином. Это было ужасно. И оскорбительно.

Когда мы оказались дома, я молча проследовала в свою комнату. Я распаковала чемодан, положила на место шкатулку с деньгами и драгоценностями и легла, не раздеваясь, ничком на кровать. Зашел Жюль и предложил мне поесть, но я отказалась. Время шло, а я лежала, не шевелясь, словно мертвая. Я думала о жизни с Сетом Гарретом, которому я не нужна, и о несостоявшейся жизни с Мартином, который не мог жить без меня. Ну почему Сет остановил нас? Почему он не оставил меня в покое?

В ту ночь Сет не пришел в мою комнату. Утром я позавтракала у себя одна, а когда спустилась к обеду, Сет уже сидел на своем месте за столом. Во время обеда я молчала. И не могла есть. Впрочем, и он тоже.

В два часа дня какой-то человек пришел, чтобы поговорить с Сетом. Жюль провел его в кабинет, а когда он вышел, я забросала его вопросами.

– Что это за человек, Жюль? Я никогда раньше не видела его.

– Герцог де Терне. Мне кажется, он кузен де Верней. У меня пересохло во рту.

– Как ты думаешь, почему он здесь? – Я уже знала ответ, но хотела услышать его от кого-то другого.

– Думаю, он пришел, чтобы передать вызов на дуэль, мадемуазель, – невозмутимо ответил Жюль. – Но не волнуйтесь, в жизни хозяина и раньше были дуэли. Мсье Сет всегда побеждал.

Когда посетитель удалился, я зашла к Сету. Он поднял глаза, и я увидела в них выражение боли.

– Вы будете стреляться?

– Проклятый юный дурак! – фыркнул Сет.

– Не убивай его, – умоляла я. – Пожалуйста, Сет. Я останусь с тобой сколько хочешь, я буду играть для тебя в карты и делать все, что ты прикажешь. Только не убивай его!

– Я не законченный негодяй и не убиваю детей!

В тот вечер к Сету зашел Франциско Нерваль. Они с Сетом закрылись в кабинете, а я подслушивала, прижавшись ухом к двери.

– Завтра утром, – говорил Франциско, – вы встречаетесь на юго-западной лужайке Булонского леса. Я привезу оружие. Как обычно – двадцать шагов, затем поворачиваетесь… Боже мой, Сет, неужели ничего нельзя сделать? – неожиданно вскричал Франциско. – Мартин де Верней – любимый племянник короля! Если с ним что-нибудь случится… Ты должен любым способом положить конец этому безумию. Пошли письменное извинение или что-то подобное. Ради Бога!

– Ты думаешь, я не пробовал?! – гаркнул Сет. – Этот проклятый сноб де Терне тут же намекнул, что я трус. – Я услышала звяканье стекла – Сет налил себе выпить. – Проклятая цыганская ведьма!

– Выкинь ее на улицу, – посоветовал Франциско. – Пусть она убирается к Мартину де Верней, если она этого хочет. Она ведь хочет этого?

– Зато я не хочу! – оборвал его Сет. – Она принадлежит мне.

– Ни одна женщина того не стоит! – вскричал Франциско. – Даже если тебя не убьют, то вышлют из Парижа, из Франции! Ты же знаешь, как сейчас строго карают дуэлянтов. Племянник короля! – повторил он снова. – Мне кажется, ты сошел с ума. И знаешь, что еще я думаю? Ты влюбился в девчонку. Ведь так? Почему же я этого раньше не замечал? Ты потерял голову из-за светловолосой цыганки.

– Ты тоже потеряешь голову, если сейчас же не заткнешься и не уберешься отсюда! – рявкнул Сет. – Ты лезешь не в свои дела!

– Не в свои дела? Да я же твой секундант! Я твой друг! Что ж, увидимся завтра в лесу. Ради Бога, не пей так много, ты же знаешь, что завтра тебе предстоит.

Я тихонько вернулась в свою комнату. Неужели Франциско прав? Неужели Сет любит меня? Он не признался в этом, но и не стал отрицать. Сет меня любит. Это невозможно. Я попыталась вспомнить наш разговор позапрошлой ночью, когда я сказала, что его поведение похоже на поведение ревнивца, боящегося потерять любимую женщину. Сет тогда затих и позже напился.

Да, он меня любит, я уже не сомневалась в этом. Но почему эта мысль расстроила меня? Почему мне захотелось плакать? Я ведь так желала, чтобы это случилось. Я всегда знала, что единственный способ отомстить Сету – это влюбить его в себя. Но сейчас мысль о такой мести казалась бессмысленной.

Если его убьют, то закончатся мои мучения и мое пребывание в «тюрьме». Я ведь ненавижу его, не так ли? И все же ничто на свете не может сравниться с теплом его объятий. Мне нравилось прижиматься к его груди, слушая, как глухо бьется в ней его сердце. Даже я, хотя у меня было совсем мало опыта, понимала, насколько уникальны отношения, связывающие нас с Сетом. Я так хорошо понимала, что он хочет, что ему нужно, а он понимал меня. Наши тела великолепно подходили друг другу. Если он умрет, с ним исчезнет и это божественное наслаждение.

А Мартин? Бедный, дорогой Мартин, который так любит меня. Дуэль вызовет скандал, не важно, чем она закончится. Мартин был сильным и целеустремленным, но сможет ли он выдержать осуждение общества, которое неизбежно обрушится на него, когда вся эта история выйдет наружу? Препятствий нашему браку будет еще больше, даже король может вмешаться.

В ту ночь я не могла заснуть. Я стояла у окна и смотрела на луну. А потом неожиданно я увидела смерть. Я видела кровь, дождем льющуюся вниз с серебряного диска луны на деревья и дом. Завтра умрет мужчина в черном.

Я среди ночи, без стука ворвалась в комнату к Сету. Он, все еще одетый, сидел с полупустым бокалом перед камином.

– Что тебе нужно? Иди спать. – Он поднес бокал к губам. Меня в который раз поразило, что мужчина может так много пить и все же твердо держаться на ногах и владеть собой.

– У меня было видение, – чуть задыхаясь, сказала я. – Я видела, как умирает мужчина! Пожалуйста, Сет, ты не должен завтра идти на дуэль! Я чувствую, что смерть очень близка! Помнишь, у меня были похожие предчувствия, когда мой дядя… и когда умирали цыгане. Пожалуйста, Сет…

– Я уже сказал, что не причиню вреда твоему драгоценному Мартину. Убирайся, Рони, меня не интересуют твои видения. Не расстраивайся, может быть, погибну именно я. Тебе это понравится, не так ли?

– Нет, – прошептала я. – Нет, я не хочу, чтобы ты… Пообещай мне, Сет. – Я схватила его руку, которая казалась такой же холодной и твердой, как камень. – Пообещай мне, что ты не наденешь завтра черное. Пожалуйста!

Сет презрительно фыркнул и грубо оттолкнул меня.

– По-прежнему увлекаешься своими грязными цыганскими штучками? – Он отвернулся.

В ту ночь город сковал мороз, и изморозь покрыла дома и парки белой паутиной. Я так и не сомкнула глаз, и мне казалось, что Сет тоже не спал. Заря опять застала меня у окна. Я смотрела, как Сет на Хьюго выезжает из конюшни. Ожидание было невыносимым, поэтому я быстро оделась и выбежала из дома. Буше попытался задержать меня, но я сама вывела Блайза и поскакала к Булонскому лесу. Я знала, где будет дуэль – как раз там, где мы с Сетом обычно катались на лошадях и где я впервые после бала встретила Мартина.

Туман низко спустился над замерзшей землей, но я издалека увидела стоящую на опушке маленькую кучку людей. Я привязала Блайза к дереву и пробралась ближе, стараясь не попасться им на глаза. Я не хотела отвлекать их, но я должна была видеть, я должна была знать! Сет надел широкий черный плащ, черные брюки и белую рубашку. Дурак, горько подумала я. Почему он не прислушался к моему совету? И Мартин, он тоже был одет в черное: сюртук, брюки, жилет и черный шарф на шее. Я узнала Франциско и герцога де Терне. Там же стоял еще один мужчина, чуть ниже ростом, чем остальные, с пузатым черным саквояжем у ног. Врач.

Франциско и де Терне подошли друг к другу. Франциско стал что-то объяснять герцогу, тот кивнул и вернулся назад к Мартину. Они коротко переговорили, и Мартин отрицательно покачал головой. Он не хотел улаживать все миром и отказываться от поединка. Его могла удовлетворить только смерть Сета.

Сет сбросил плащ, а Мартин сюртук. Сет взвесил пистолет в руке и направил его на деревья, прямо на меня. Я инстинктивно пригнулась, хотя знала, что он меня не видит. Мужчины заняли свои места, спиной к спине в центре поляны. Я пробралась еще ближе.

Герцог де Терне начал громко считать. Мартин двигался в мою сторону, а Сет в противоположную. Каждый их шаг отзывался ударом в моем сердце.

Солнце вставало. В ветвях деревьев щебетали птицы. За лесом медленно просыпался город: из домов выходили владельцы магазинов, матери будили детей и отправляли их в школу.

– …Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать. Можете повернуться и стрелять.

Мартин повернулся и немедленно выстрелил. Мне было плохо видно за его спиной, и я не могла понять, попал он в Сета или нет. Ответного выстрела не последовало.

– Стреляй, черт побери! – закричал Мартин.

Я выскочила из-за деревьев и побежала к ним. Я должна была убедиться, что Сет остался невредим.

Он стоял на ногах, но даже издалека мне был виден красный подтек на белой рубашке. Его пистолет был поднят, дуло смотрело в мою сторону. Он, очевидно, собирался выстрелить так, чтобы заведомо промахнуться, но в последнюю секунду увидел меня, и рука его непроизвольно дернулась. Я была всего в трех шагах от Мартина, когда раздался выстрел. Я услышала, как Мартин удивленно вскрикнул, а потом медленно опустился на землю.

Я упала на колени рядом с ним и схватила его за плечи. По моим щекам текли слезы.

– Мартин! – прошептала я. – Это Рони. О Мартин. Он узнал меня, улыбнулся и тихо проговорил мое имя.

Из раны под левой ключицей текла кровь. Грубые руки оттащили меня от него.

– Убирайся, ты, цыганская шлюха! – прорычал де Терне. – Убирайся, или я прикажу арестовать тебя и послать на гильотину.

– Мартин, – прошептала я, навсегда прощаясь со своей мечтой о чистой и светлой любви. – Мартин.

Я оглянулась на Сета. Он уходил, хромая, по замерзшей траве, прочь от меня. Пистолет валялся на земле. Он сделал свое страшное дело.